Глава 1

Гений
Шёл дождь. Шёл и какой-то парень, с интересом рассматривая окружающий мир высунув нос из тёплого мягкого шарфа. Он мог бы казаться грустным, если бы не живой, жаждущий новых знаний взгляд задумчивых серых глаз. Его звали Орест, ему было двадцать лет, и он умирал.
…В голове его мелькнула мысль о том, что дождь, вероятно, идёт осенью чаще, чем в остальные времена года потому, что осенью желтеют листья. А желтеют они для того, чтобы люди грустили чуть меньше, глядя на их великолепное сгорание в красно-жёлто-оранжевом огне… глупая, детская мысль…
Он закашлялся. Ну почему, почему проклятую опухоль не обнаружили раньше?.. Орест печально вздохнул. Неожиданно появившаяся на горизонте смерть не пугала молодого человека. Он уже сейчас устал бороться. Уже сейчас ему интересно было узнать, что же с ним будет, когда он умрёт.
Впереди замаячил белый корпус больницы. Хорошо, что ему удалось упросить врача хотя бы ненадолго ослабить бдительность и выскользнуть из отдельной, удобной и глубоко ненавистной палаты. Пусть даже на улице сыро и серо, пусть холодно, пусть лёгкие раздирает кашель из-за прицепившейся простуды, только бы хоть на часок сбежать из проклятой больницы!..
Перед глазами молодого человека со странным именем стояла печальная картина: вот мама, не бледная, а серая уже от горя, умоляюще смотрит на сына, желая уговорить его остаться здесь и не переставать бороться за свою жизнь. И в то же время она, бедная его мама, понимает, что сейчас Оресту нужно только одно – любым способом покинуть палату, просит врача отпустить больного… мама плачет…
Орест не понял даже, как оказался в той самой палате, которую так горячо не любил. За то время, что он болел, он до автоматизма выучил дорогу к ней.
Но там что-то было не так. Оресту хватило одного только взгляда на сумку, стоящую на застеленной кровати, чтобы радостно улыбнуться.
- Мам! Спасибо, - он подошёл к женщине, со слезами собиравшей вещи, и благодарно сжал её ладонь. Орест давно уже просил всех, кого только можно, чтобы его не мучили больше и отпустили домой, чтобы…
- Рест, может, лучше… - умоляюще посмотрев на сына, мама вздохнула, поняв, что в сотый раз спрашивать нет никакого смысла, и взяла с подоконника книги, которые так спешил прочесть её ребёнок.
- Здорово, что мне разрешили сбежать отсюда, - чуть-чуть улыбнулся Орест, заталкивая книжки в сумку. – Я больше не могу здесь оставаться. Это
какой-то Чертог Смерти.
Ещё раз поблагодарив врачей и медсестёр за помощь, они двинулись домой. Орест рассказывал что-то интересное и забавное. Мама слушала, кивала, и временами даже смеялась. Хороший парнишка. Сильный, умный... Ну почему, почему проклятую опухоль не обнаружили раньше?!..
Рест прокашлялся и, поправив шарф, ободряюще подмигнул маме. Только для неё он столь долго боролся с болезнью. Только из-за неё не желал смерти столь сильно, как хотел бы.
…А дома, как всегда, было так хорошо!.. Но было бы лучше, если бы дома, как всегда, не пахло грустью и горькими мамиными слезами…
Мама

быстренько сняла куртку и сказала, что сделает блины. Рест, предвкушая вкуснейшие блинчики, бросил сумку на диван, достал оттуда книги, и, любовно гладя переплёты, поставил их на место. Жаль, что он так и не успеет прочитать всего того, что планировал…
На кухне уже суетилась мама. Она говорила что-то интересное и весёлое. Орест соглашался, смеялся и даже не кашлял. Впервые так долго…
Весь вечер два таких маленьких человека в таком огромном мире наслаждались беседой друг с другом. Они пили чай, играли в карты, смотрели старые фильмы. Но тут полночь неожиданно отразилась в старых часах.
- Может, пойдёшь спать, мам? – нерешительно предложил Орест. Мама устало моргнула и, поднявшись из-за стола, принялась мыть чашки.
- Да я помою, - молодой человек оттеснил маленькую женщину от раковины и добавил: - Спокойной ночи!
- Добрый сон, - мама поцеловала сына в щёку и побрела из кухни.
Прибравшись, Орест зевнул и, выключив свет, тоже пошёл к себе.
Вот диван. Старый, скрипучий. Паренёк лёг на него и закинул руки за голову. И снова закашлялся, повернувшись на бок и как можно больше вдавившись в спинку мебели. Только бы мама не услышала!.. А то проснётся, будет беспокоиться… Ну почему, почему же проклятую опухоль не обнаружили раньше?…

* * *
- Ужасно, ужасно! Почему он так равнодушен?!
Орест пробудился от дремоты и, тряхнув головой, удивлённо посмотрел туда, откуда доносился грустный и очень приятный мелодичный голос.
На письменном столе, рядом с заброшенным пыльным ноутбуком, сидела невесть откуда взявшаяся очень симпатичная девушка с большими и
печальными изумрудно-зелёными глазами и великолепными чёрными локонами, стекавшими по точёным плечам. Девушка была странно одета: на ней была лёгкая зеленоватая туника; на коленях её лежали маки и колосья, в правой руке она держала какое-то блюдо.
- Ты кто? – изумлённо спросил Орест, прекрасно понимая, что сном чудесное явление быть не может.
- Ты меня видишь? – встрепенулась ночная гостья. С её коленей исчезли неуместные маки, колосья и блюдо. Девушка, заметив пропажу, очень обрадовалась. – Видит! Видит!!!
- Да кто ты такая? – снова спросил Рест.
Девушка соскочила со стола, и подбежав к нему, заглянула в его глаза.
- Ты мне поверишь. Уж я-то тебя знаю… - пробормотала она и, выпрямившись, гордо провозгласила: - Я – твой демон. Добрый, если требуется уточнение. Или гений, как угодно.
Орест приподнялся на локтях и посмотрел на девушку долгим, очень долгим взглядом.
- Верю. Головки мака, колосья, блюдо …*Согласно греческой мифологии, при рождении каждому человеку назначается Демон (греч.), или гений (римск.), который всю жизнь действует в интересах своего подопечного, мудро и осмотрительно направляет человека по жизни и с его смертью тоже умирает. Промежуточные существа между человечеством и богами – по римской мифологии и низшие божества – по греческой. Демоны имеют вид юношей или девушек, держащие рог изобилия и блюдо в одной руке и несколько головок мака и колосья – в другой* Даже подтверждения спрашивать не буду, - Орест всегда верил в существование потусторонних сил и поражался дурацкой реакции на эти силы во множестве прочитанных им книг. – Только, - он снова лёг на спину, - ты поздно пришла, я не хочу больше сопротивляться смерти.
Девушка-гений сжала кулаки и угрожающе посмотрела на подопечного.
- Ах, так? – тихо спросила она и вдруг взорвалась гневной тирадой: - Жить ему, значит, надоело! А ты, эгоист проклятый, о других-то думаешь?! О маме своей, например, или, на худой конец, о своём гении?!! Я, между прочем, тоже умру с тобою вместе! Да только, в отличие от тебя, неблагодарный, я ещё пожить хочу!
Молодой человек со страхом смотрел на распалявшуюся девицу, а когда она замолкла, чтобы набрать воздуха, быстро её перебил:
- Ладно, ладно, извини! Я и не знал, что ты тоже умрёшь! – демоница презрительно фыркнула. Орест пожал виноватыми плечами и отвернулся, - Да
только я уже всё равно одной ногой в могиле. Слишком поздно пытаться что-либо изменить. На столь поздней стадии опухоли мозга одним только желанием выздороветь не излечишься.
- Хм! Посмотрим-посмотрим… - буркнула девушка и победно воззрилась на вверенного ей человека, - повезло тебе, что Телесфор – тоже гений… в каком-то роде… и ещё тебе повезло, что мы с ним друзья.
Девица отвернулась от Ореста и крикнула кому-то, кого Рест не видел:
- Телесфор!!
- А… мама не услышит?.. – робко спросил парень. Девушка помотала головой. Тогда Орест решил выяснить ещё кое-что. – А кто этот Телесфор?
- Некогда, - серьёзно сказала демоница. - Увидишь. Объясню потом.
Вдруг перед диваном Ореста прямо из воздуха соткался ребёнок, на вид лет шести. Он был от шеи до пят закутан в какую-то простыню. Большие красивые глаза не по-детски серьёзно смотрели на больного.
- Телесфор! Слава Асклепию! – выдохнула девушка. – Помоги ему!
- Он не хочет жить, - прозвучал спокойный голос малыша. – Нет смысла красть его у Танатоса.
- Я хочу жить! Этого хватит, чтобы спасти его! Телесфор, умоляю! У нас нет времени – я уже слышу, как Танатос летит сюда на своих проклятых чёрных крыльях!
Ребёнок перевёл взгляд своих серьёзных глаз с Ореста на его гения.
- Уйди. И усыпи своего человека. Вы не должны видеть его…
Девушка слабо улыбнулась и, кротко склонив голову, исчезла.
- Спи, Орест!.. – убаюкивающе пропел мягкий голос одновременно с тем, как пропала странная гостья.
Орест не хотел спать. Он хотел посмотреть на загадочного Танатоса, но глаза отчего-то закрылись, не слушаясь молодого человека. Последнее, что он увидел, было чёрное перо на белой тунике.

* * *
Утром Орест снова обнаружил себя в обществе необычной девушки. Только на этот раз она была одета более современно – голубые джинсы и клетчатая женская рубашка с коротким рукавом до неузнаваемости преобразили девушку с маками. Теперь великолепные её волосы были небрежно завязаны в две длинные корявые косы с выбивающимися из них прядками. Демоница могла бы показаться обычным человеком, если бы не одно обстоятельство, которое никак не состыковывалось с человеческими возможностями. Девчонка висела в воздухе над диваном Ореста, дожидаясь его пробуждения.
- Привет! – она махнула ему рукой и соизволила спуститься на пол.
Орест хмуро поздоровался со своим гением и бросил взгляд на надрывающийся будильник. Половина седьмого. Он же вроде не заводил будильник, - приползла запоздавшая мысль, - неужели эта…?
- Эй, гений! Тебя как зовут-то?
Гений плюхнулась в кресло и пожала плечами.
- Калипсо΄ *Калипсо – «подобная скрытому потоку» (греч.).* . Как-то так.
Орест

недоверчиво посмотрел на неё:
- «Как-то так»? Ты что, не знаешь своего имени?
- Ну, как тебе сказать… - лениво отвечала Калипсо, - знаю, но иногда забываю. Нас, - гениев, в смысле, - некому по имени-то звать.
- Не понял.
- Экий ты непонятливый! Люди нас не видят. И друг друга мы тоже не видим. Правда, есть такие, как Телесфор, те – исключение.
- Вот! – воскликнул Орест, воздевая палец к потолку, - стоп! Кто такой этот самый Телесфор и ещё один, как бишь его… Тана… чего-то там…?
- А-а-а, вспомнил! – хмыкнула демоница. – Танатос. Это – бог смерти. Брат Гипноса, бога снов. Одни говорят, что он – юноша с чёрными крыльями, другие – что суровый бородатый дядька всё с теми же чёрными крыльями… В любом случае, страшный персонаж.
- Ого! – присвистнул молодой человек. – Так меня у самой смерти вырвали? А кто? Этот, Телесфор?
- Да, - серьёзно кивнула Калипсо. – Мы теперь ему обязаны. Он – свободный гений выздоровления. Божество таинственной живучести, поддерживающей жизнь больного. Телесфор вытащил тебя из лап Танатоса, но не излечил…
Орест печально вздохнул.
- Значит, мы всё-таки умрём?
- Ну нет! – вознегодовала девица. – Что ж я, зря в долг влезала?! Скоро к тебе придёт Асклепий, он же – Эскулап. Умничка Телесфор пожалел нас, дураков, и
шепнул Асклепию, что ты должен жить.
- Стой! А когда он придёт?
- Когда надо, - сурово отрезала гений, - он не опаздывает и не приходит рано. Асклепий всегда появляется вовремя.
- Ясно.
Орест встал, потянулся, вышёл куда-то и вернулся через пять минут с дымящейся кружкой в руках.
- Ты, я так думаю, кофе не пьёшь?
Калипсо мотнула головой и стала наблюдать за человеком. Вдруг Орест закашлялся. Его «добрый демон» тут же оказалась рядом и взяла у него из рук горячую чашку, чтобы парень не расплескал всё на себя. Откашлявшись, Рест вернул себе кофе.
- Ну, брат, плохи твои дела! – почти радостно провозгласила девушка.
- Да знаю. Только не вижу в этом ничего хорошего, - пробулькал в ответ её подопечный.
- Ты не понял. Не в кашле дело. Просто тебе действительно становится хуже.
Орест безрадостно взглянул на гения.
- Я счастлив.
- Опять не понял. Это значит, что скоро придёт Эскулап. А это, в свою очередь, значит, что тебе снова пора спать.
- Ну а он-то чем страшен? – Рест отставил чашку и лёг на диван, зная, что, если понадобится, Калипсо заставит его уснуть и стоя.
- Да ничем особенно, - махнула рукой девушка. – Просто он стоит чуть выше меня и Телесфора; таких гостей тебе видеть нельзя. Спи, Орест!..
И Орест снова уснул против своей воли. Последнее, что он услышал, был приятный, словно бархатный, успокаивающий мужской голос.

На этот раз пробуждение от магического сна было куда более приятным: рядом с Орестом оказалась мама, с нежностью смотрящая на своего несчастного ребёнка.
- Привет, мам! – тихо сказал Орест и улыбнулся своей маме. Ему было хорошо. Ничего не болело, он не чувствовал проклятого недуга, так долго цеплявшегося за него.
- С добрым утром, соня! Чай будешь?
- Ага.
Мама поднялась и привычным движением ладони прикоснулась ко лбу молодого сына, проверяя его температуру.
- Нормальная! – испуганно и одновременно радостно вздохнула мама, - Орест впервые не температурил.
Юноша поцеловал руку мамы и, ещё раз улыбнувшись, сказал:
- Мам, сделай чайку, пожалуйста.
Маленькая женщина ушла, удивлённо посмотрев на него. Орест тихо позвал Калипсо.
- Ты в порядке? – знакомый мелодичный голос раздался откуда-то сзади. Гений стояла за его кроватью, наблюдая за человеком и его мамой.
- Да. Неужели он меня вылечил?
- Нет ничего невозможного, - пожала плечами Калипсо. – Не стоит недооценивать Асклепия. Он велел передать тебе, чтобы ты впредь берёг свою жизнь: она у нас одна на двоих.
Орест благодарно посмотрел на свою заступницу.
- Спасибо.
Калипсо кивнула и выглянула в коридор.
- Иди. Тебя мама сейчас позовёт.
Её подопечный с лёгкостью, давно уже им позабытой, вскочил с дивана и заглянул на кухню:
- Мам… давай сходим в больницу.

* * *
Так, неожиданно исцелённый чудесным образом Орест, через несколько дней после того, как врачи окончательно отстали от него со своими бесконечными вопросами, спокойно прогуливался по парку, беседуя со своим новоприобретённым другом и защитником.
- Калипсо, а что это за полупрозрачные тени, следующие за людьми и нашёптывающие им что-то на ухо? Это – их демоны? – вдруг спросил Орест.
- Да. Теперь ты можешь видеть и чужих духов, - ответила девушка, шагающая справа от него и проходящая сквозь пешеходов.
- А они нас видят?
- Нет.
- И тебя они тоже не видят?
- Нет.
- Значит, ты – особенная?
Девушка качнула головой.
- Я могу видеть их потому, что ты можешь их видеть. До того, как ты увидел меня, я тоже не видела чужих гениев.
- А как же вы тогда общаетесь? – удивлённо спросил Рест.
- Никак. Мы можем говорить друг с другом только там, - Калипсо многозначительно подняла глаза к небу, - до того, как наш «начальник», Гений
всех демонов, не отправит нас к своим людям.
- Калипсо, смотри, - у всех демоны того же пола, что и их люди, а ты – девушка…
Калипсо усмехнулась.
- Ну вот, я уж думала, что ты так и не заметишь… Понимаешь, Мойры, они же Парки, не такие уж и бездушные, как их описывают мифы. Они плетут судьбы с незапамятных времён, и с тех пор научились одному пороку – сочувствию. Да и полотно получается красивее, когда нити, его составляющие, обрываются не столь рано. Ты понимаешь, о чём я?
- Почти. Я не понимаю, как это связано с нами.
- Достаточно просто. Из той ямы, в которую ты сам со своим нежеланием жить и свалился, вытащить тебя могла только девушка. Предусмотрев это, Клото, младшая из сестёр-Мойр, шепнула что-то нужное кому-то важному. Поэтому-то мы с тобой – не такие, как все.
Орест внимал. Всё, что говорила Калипсо, было странно, ново, непонятно порою, но очень интересно и занятно. Но тут молодой человек, вспомнив что-то, снова пристал к гению.
- Калипсо, а ты не знаешь случайно, почему мне дали такое странное имя? Почему меня назвали как матереубийцу *Орест и Электра – в греческой мифологии дети Клитемнестры и Агамемнона. Убили свою мать, отомстив таким образом за убитого ею отца*?
- Я рада, что ты не забываешь прошлое, - благосклонно кивнула девушка. – И я знаю, почему тебя назвали столь странно. В краткий миг рождения ребёнка мать может слышать его гения. Я, смутно предвидя твоё будущее, непроизвольно выкрикнула это имя, вспомнив древнюю легенду… да и твоя мама – тоже оригинал. Имя-то ей понравилось...
Орест задумался.
- Неужели все имена, которые получают дети, зависят от их гениев?
- Нет, что ты! Мы можем подсказывать людям, но не делаем этого – всё-таки
это должен быть их выбор.
Они пошли дальше. Над головами людей простиралось огромное и такое
великолепное голубое небо, которое, казалось, царапали своими лысеющими
ветвями статные дубы и тонкие благородные липы… под ногами, в лужах, оставленных позавчерашним дождём, пролетали торопящиеся куда-то птицы.
- Калипсо, а что становится с людьми, когда они умирают?..
- Я не могу ответить на этот вопрос.
- Потому что нельзя?
- Потому, что я сама не знаю ответа.

* * *
…Тихо, как будто боясь нарушить священную тишину церкви, скрипнула входная дверь, через которую в зал, где провожали в последний путь гениального поэта, вошёл ещё один печальный человек. Скорбно склонившие головы люди даже не обернулись, что означало истинное горе всех собравшихся.
Над толпой, прощавшейся с Великим Человеком и Писателем, зазвучал голос священника. Святой отец говорил о том, как коротка наша жизнь в этом мире и как прекрасна и далека в мире ином. Он говорил о том, что человек, так долго даривший радость людям своим Словом, обязательно попадёт в рай.
Старика, которого предавали земле, звали Орест. Ему было восемьдесят лет, и он умер.
…Вдруг какая-то девочка лет пяти что-то увидела, и, дёрнув свою маму за рукав, тихо-тихо, чтобы взрослые не услышали, позвала:
- Ма-ам… а кто эти тётенька и дяденька у входа?..
- Тихо, Электра, - прошептала в ответ её молодая мама, посмотрев туда, куда показывала девчушка. - Там никого нет.
Маленькая Электра кивнула, но всё же помахала рукой двум полупрозрачным фигурам, стоящим около входа.
…Это были парень лет двадцати и зеленоглазая девушка с чёрными, как смоль, волосами. Они держались за руки.
- Так вот оно что… Значит, люди не умирают?
- Значит – нет.