Пролог

Ночь, какое вроде бы простое слово, обозначающее темное время суток… Но сколько ассоциаций возникает с этим словом; все затмевающая и поглощающая тьма, уход с небосклона солнца, а в следствие и смерть дня, засыпание всего живого до следующего восхода. Но это не только так – после заката начинается жизнь особого, живущего по своим правилам ночного мира. Покидают свои норы летучие мыши, вылетают на охоту совы, расползается по Запретному Лесу в поисках своих жертв семейство акромантулов. Ночь, какое прекрасное слово. История мира всегда решалась в темное время суток: в это время начинались революции и разжигались восстания, составлялись полководцами планы великих сражений, ночью же эти битвы и заканчивались… Великие этого мира любили вершить судьбы простых смертных именно ночью…
В это самое время, где-то в Испании на одном маленьком островке в Средиземном море перед величественным замком появился из ниоткуда старец, одетый в роскошную мантию синего цвета, с очками-половинками и длинной, заплетенной косичками бородой. Оглянувшись вокруг места своего прибытия, он величественной походкой пошел в сторону замка.
Главные ворота приближались, все время разрастаясь в размерах. Даже если из замка выезжают на слонах, все равно нелепо делать их еще вдвое выше, разве что здесь когда-то жили горные великаны, тогда им эти ворота в самый раз.
Но чародей, даже не посмотрев в сторону ворот, прошел к угловой башне, в которой виднелась дверь, что рядом с воротами казалась дверцей в собачью будку. При его приближении там отворилось, и, оценив размеры двери, можно понять, что через эту дверцу легко пройдет и тролль, не склоняя головы. Маг вошел в эту дверь. Над головой проплывал широчайший каменный свод, настолько широкий, что старец некоторое время шел, как в туннеле, глядя на далекий свет факелов впереди. Еще не пройдя во внутренний двор, за спиной зловеще лязгнуло, дверь закрылись, задвигались толстые металлические засовы. Он осмотрелся, двор огромный, посреди гигантское мрачное здание, из каменных стен выступают драконы, грифоны и другие волшебные существа, сделанные настолько умело, что, несмотря на их каменность, выглядели страшновато.
Но главное – его уже ждали. В дверях донжона стоял высокий человек с черными прямыми волосами до плеч, его кожа отливала бронзой. Ему можно было дать лет двадцать пять, а можно все сорок. Хозяин замка был одет в черные штаны и рубашку золотисто-зеленого цвета, расстегнутую на две пуговицы. Вроде ничего примечательного, кроме глаз – его глаза излучали стальную волю владельца, в них плескались сила и уверенность, но, только заглянув поглубже, можно было увидеть главное – мудрость веков…
Гость и хозяин этого замка долго время смотрели друг на друга, после чего незнакомец неожиданно произнес:
– А ты заплесневел, Альбус. С нашей последней встречи ты еще больше состарился. – хмыкнул говоривший. – Если ты пришел обсудить то, что я думаю, милости прошу. А если решил просто проведать своего старого друга, то я еще более рад твоему визиту.
– И тебе привет, Николас. – произнес старец, оказавшийся Альбусом Дамблдором.– Извини, но я пришел по делу. Сейчас совершенно нет времени на простую беседу.
– Ошибаешься, как раз сейчас время есть. – перебил его Николас Фламель. – Вольдеморт еще не успел набрать достаточно сторонников, а с потерей почти половины ближнего круга пожирателей он не сможет сделать ничего существенного около трех недель, пока не вытащит провинившихся из Азкабана. Но зато потом…
– Да, ты прав. Том начнет…
– Погоди, Альбус, считается дурным тоном говорить в дверях, могут и подслушать. – применив самую из саркастических улыбок Снейпа, Фламель продолжил, – Давай пройдем в мой кабинет.
Весь путь оба друга молчали. Замок поражал своим богатым убранством: они проходили мимо роскошных картин в золотых рамах, на стенах висело оружие, которое отнюдь не выглядело бутафорским, пол был застлан бархатной ковровой дорожкой, с потолка лился мягкий свет из хрустальных люстр, возле каждой двери стояла статуя в позе заснувшего часового, причем не было ни одной одинаковой статуи.
В конце коридора находилась дверь, которая совершенно не вписывалась в интерьер. Большая, полностью металлическая, состоящая из двух раздвигающихся половинок – она больше подошла бы к хранилищу маггловского банка. Именно к ней и подошел создатель философского камня Николас Фламель. Он всунул правую руку в дыру, находящуюся посередине этой необычной в колдовском мире двери.
– Поставил четыре года назад, после того, как мы с тобой провернули мой уход из жизни. Дверь откроется только после анализа моей крови, отсутствия в ней оборотного зелья, а также мысленного произнесения пароля. – пояснил он Дамблдору в ответ на его вопрошающий взгляд.
Через пару секунд ожидания створки двери разъехались в стороны и открыли взор на кабинет Фламеля. Это помещение значительно отличалось от остального замка. Здесь доминировала воистину спартанская обстановка – голые каменные стены и пол, простой крепко сбитый дубовый стол, вместо стульев и кресел стояли скамейки и табуретки, шкафы заменяли выдолбленные в стенах ниши. Единственным источником света помимо окон был камин. Только возле него гость мог себя почувствовать более уютно – около камина стояло два кресла и журнальный столик с барным шкафчиком.
– Присаживайся, Альбус. Будешь чего-нибудь? – предложил Николас, подходя к мини-бару.
– Нет, спасибо. Нам с тобой предстоит долгий разговор, и я хочу сохранить ясную голову. Однако… может у тебя найдется немного лимонных долек? – лукаво улыбнулся Дамблдор.
Оба собеседника расхохотались от этой невинной шутки. Отсмеявшись, хозяин замка спросил гостя:
– Ну и что же привело тебя ко мне в замок? Я, конечно, догадываюсь, но хочу услышать это от тебя.
– У меня две причины для визита, и обе они тебя должны заинтересовать. – произнес директор Хогвартса. – Пожалуй, начну с моего повторного предложения вступить в Орден Феникса, ты согласен, Николас?
– Отвечу, как и год назад, Альбус, – нет. Я не считаю приемлемым свое вхождение в Орден. – буквально процедил последние слова Фламель. – Почему? Первое – меня не приемлют твои методы борьбы с Вольдемортом. Твоя организация – сборище ополченцев и только; члены Ордена хотят жить в мире, они храбры и благородны… Но они боятся сражаться за свое будущее, им нечего противопоставить против Пожирателей кроме своей отваги и пары-тройки Ступефаев с Эксспелеармусами…
– Николас! Нельзя уподобляться Тому, мы не выиграем борьбу его методами!
– Второе, – как будто не обращая внимания на реплики директора Хогвартса, продолжил Николас, говоря все быстрее и быстрее, – среди твоих людей, я уверен, есть предатель, и не один. Поэтому о моем возвращении почти сразу узнает Темный Лорд; фактор неожиданности будет утерян… – собеседник Дамблдора на секунду замолк, восстанавливая дыхание, после чего бросил одну-единственную фразу, – Я ученый, а не воин, да и какой я воин в свои двести пятьдесят шесть лет (небольшое отступление от канона – не могу поверить, что Фламелю сейчас 670 лет!)…
– Хорошо, я понял, что ты не присоединишься к Ордену Феникса. Но согласен ли ты нам помогать? – Альбус урывал любую возможность сотрудничества с великим ученым – Или ты решил занять нейтральную позицию?
– Ты же знаешь, Дамблдор, – начав раздражаться, Николас Фламель буквально выбрасывал слова, – что я никогда не перейду на другую сторону, и ты знаешь почему. Я обучил тебя, я помогал тебе в борьбе с Гриндевальдом, неужели ты, Дамблдор, усомнился во мне? А ведь своему шпиону Снейпу доверяешь безоговорочно, так чем таким я заслужил твое недоверие? – в словах буквально сочился ни чем не прикрытый яд. – Я буду помогать бороться против Вольдеморта, но не тебе, а Гарри Поттеру – ребенку пророчества.
Альбус Дамблдор был потрясен, самый главный секрет, который знает лишь верхушка Ордена и Поттер, оказался знаемым непосвященным в него.
– От-т-ткуда ты знаешь? – все самообладание великого светлого волшебника рассеялось за доли секунд. – Об этом слышали единицы!!!
– Узнал от Поттеров, – лаконично ответил собеседник и, поясняя, добавил, – утром того самого дня.
– Но что ты делал у них дома в тот день? Зачем Джеймс и Лили рассказали тебе, Николас, о нем?
– Услышав пророчество, Джеймс решил подстраховать будущее своего сына. Он понимал, что может не выжить в этой войне, поэтому предложил мне взять опекунство над его сыном в случае, если ни Джеймс и Лили, ни Сириус Блек не смогут позаботиться о мальчике. – в голосе Фламеля слышалась грусть о погибших людях.
Желая на немного прервать разговор, хозяин встал с кресла и подошел к бару. В ответ на вопросительный взгляд хозяина гость кивнул. Налив себе и собеседнику по стакану виски, Николас сел обратно в кресло. Было видно, что он что-то обдумывает.
– Альбус, я, как единственный достаточно близкий родственник Гарри Поттера в магическом мире, к тому же его опекун, хочу забрать его в свой замок.
– Зачем, Николас? Ты никогда не интересовался его судьбой.
– На это две причины: первая – умер его крестный, поэтому надо, чтобы рядом был достаточно близкий ему человек, который поможет справиться юноше с отчаяньем. Тем более надо, чтобы кто-то о нем заботился. А я еще и дал обещание Лили…
– Не считай меня бессердечным, но я никогда не поверю, что только из-за этих доводов ты хочешь забрать Гарри из-под влияния кровной защиты.
– Не забывай, что теперь Том Реддл является кровным родственником юноши, они даже больше чем кровные родственники… Но не это главное, Альбус. Основная причина в том, что, судя по всем моим данным, Вольдеморт провел обряд слияния с духом Мерлина.
– ЧТО? Это невозможно! Две души не могут существовать в одном теле достаточно долго! Они не смогли бы этого сделать! Это темнейшие из обрядов, даже Том на такое не пошел бы! – два потрясения за десять минут, даже для Дамблдора, повидавшего в своей жизни разного, это было много. Но, моментально подавив свои эмоции, он вопросительно посмотрел на собеседника, ожидая разъяснений.
– А они смогли, поверь мне. Теперь представь, каково будет Гарри узнать об этом.
Но не это главное. Ко мне восемь лет назад попал гремуар самого Мерлина. После кропотливой работе по расшифровке я обнаружил интересную запись. Величайший из волшебников нашел способ обрести бессмертие.
– Эта легенда мне известна, Николас, она не подтверждена ни чем.
– Не стоит забывать, Альбус, что и в существование самого Мерлина семьдесят лет назад ты не верил, ты думал это очередная легенда. Но битва с Гриндевальдом окончательно убедила тебя.
– Ты прав. Все усложнилось во много раз. Теперь ты не в праве отказать в просьбе о помощи. – Дамблдор цеплялся до конца, даже в такой ситуации он старался заполучить весомую поддержку.
– Я подумаю, Альбус, я подумаю… – Только сейчас стал виден настоящий возраст Фламеля. Его фигура сгорбилась, кожа пожелтела, глаза потеряли присущее им выражение. – Ох, как я не хочу вновь участвовать в войне.
– Мне пора, Николас. Спасибо за гостеприимство. – собеседники поднялись с кресел, обнялись, после чего призвав мелодичным свистом феникса, Альбус Персиваль Ульфрик Брайан Дамблдор исчез с Фоуксом в всполохах пламени.
– Нет чтобы через камин переместиться, как все нормальные люди, нет, надо уйти эффектно. – пробормотал хозяин замка, подходя к своему столу. Взяв со столешницы странные очки, он провозгласил в пустоту – как хорошо, что я прицепил своему визави следящее устройство.
Надев свой прибор, Николас Фламель увидел интересную картину:
«– Проходи Северус, – судя по изображению, Дамблдор сидел за столом. – У меня к тебе срочное поручение. Отправляйся к Тому и передай, что подслушал мой разговор с Минервой, откуда услышал, что я вернулся из замка Николаса Фламеля – у меня состоялся разговор о чем-то важном с самим хозяином замка…»
– Вот так сволочь, ну ты и оказал мне услугу, Альбус. Двойная игра? Хорошо, я, пожалуй, приму правила… – схватив с полок несколько достаточно старинных фолиантов, создатель философского камня просто исчез.