Глава 6

В последние полчаса Чоппер отчаянно боролся с желанием спрятаться под кровать, на которой лежал Луффи, и притвориться пылью. Останавливало его от подобного шага только нежелание оставлять пожилую женщину, выполняющую в этом замке обязанности врача, одну. Подобные желания в нем вызывала невероятно красивая и невероятно строгая женщина, ворвавшаяся в палату прямо посреди его дискуссии с местной докторшей мадам Помфри. На все требования врачей покинуть палату и не мешать им спасать жизнь своему пациенту она только презрительно кривилась и приказывала им немедленно сделать хоть что-нибудь, а не болтать понапрасну, в противном случае их ждала невеселая перспектива провести остаток своих жизней в виде каменных статуй где-нибудь в парке. А, судя по тому, как отзывался о ней Эйс, императрица пиратов Куджа и Шичибукай Боа Хэнкок легко может им это устроить.

Пока олененок думал, его копытца на автомате разматывали пропитанные кровью бинты. Процесс сопровождался тихими стонами Луффи, когда Чопперу приходилось отрывать присохшие к ранам повязки. В такие моменты ему казалось, что темноволосая женщина сейчас накинется на него и вцепится в горло длинными ногтями. Несмотря на свою ошеломительную красоту, она пугала его до дрожи. Интересно, с чего бы ей настолько сильно переживать за их капитана?

— Долго вы еще собираетесь возиться? – недовольно поинтересовалась Хэнкок.

— Милочка, мы здесь не в игрушки играем, — не выдержала мадам Помфри. – Чудо, что он вообще жив, а вы требуете, чтобы мы мигом поставили его на ноги.

— Все так плохо? – едва ли не плача, испуганно спросила Боа, каким-то непостижимым образом из злобной фурии превращаясь в напуганную, пусть и очень красивую женщину.

— А вы как думаете, моя дорогая? – устало проворчала ведьма. – Раны — это пустяки, при его прямо-таки поразительной регенерации, да еще и с лекарствами через два дня о них не останется даже напоминания. Другое же дело – яд, которым был отравлен мальчик… — тут колдоведьма выразительно замолчала, давая темноволосой женщине додумать все самой.

— Но ведь Иванков вылечил его перед сражением в Маринфорте! – отчаянно воскликнула Императрица пиратов.

— Боюсь, это была временная мера, дорогая. То, что мистер Иванкоф… простите, Иванков, ввел этому мальчику, временно заблокировало отраву в его крови и позволило организму начать вырабатывать защиту против неё, — заметив зажегшиеся радостью глаза женщины, мадам Помфри все же решила не давать ей ложных надежд. — Однако введённый препарат был лишь временной мерой, яд вновь стал активным. Сейчас организм вашего друга занят борьбой с ним, и единственное, чем мы реально можем ему помочь – подпитывать его иммунную систему зельями и специальными заклинаниями, но даже с ними на выздоровление могут уйти месяцы, если не… — договорить колдунья не успела. Лежащий на больничной койке паренёк, невзирая на пытающегося удержать его олененка, резко сел на постели. Весь перебинтованный, с закрытыми глазами, явно все еще пребывая в беспамятстве, он, тем не менее, достаточно ровно сидел, каким-то образом сохраняя неподвижность.

— Луффи! – вскрикнула Хэнкок, бросаясь к пареньку и обнимая его, едва не задушив в порыве чувств. – Ты очнулся, я так… — договорить женщина не успела, её настиг красный луч Ступефая. Мадам Помфри с видом заправского ковбоя сдула несуществующий дым с палочки и раздраженно отлевитировала все еще пребывающую без сознания буйную дамочку за дверь.







Огненный Кулак от волнения за своего проблемного братишку сначала сгрыз ногти на правой руке, затем на левой и… больше ему заняться было нечем. Эйс уже подумывал о том, чтобы рискнуть и попытаться прорваться в палату мимо здоровой и опасной змеюки, как тут заветная белая дверь распахнулась, и из неё по воздуху выплыла пребывающая в бессознательном состоянии её владелица. Дверь захлопнулась, и Боа рухнула прямо на Соломе, которая быстро сориентировалась и свила из своих колец нечто похожее на лежак.

— Ну что, съела? – ехидно поинтересовался старший из братьев Ди у начавшей подавать признаки жизни Хэнкок. Вместо ответа женщина атаковала его прямо из положения лежа. Императрица пиратов резко выбросила длинную ногу, обутую в красную туфлю на высоком каблуке, но Эйса она не достигла, он уклонился. Удар изящной ножки, сбивающий с ног быка, пришелся на восторженно следящего за каждым её действием Санджи. Будь на месте озабоченного кока обычный человек, он бы упал и вряд ли бы поднялся. Блондин же отделался легким сотрясением мозга, хотя, по мнению Зоро, там сотрясаться-то и нечему, а также парой сломанных ребер. Правда, теперь он с куда меньшим восторгом смотрел на черноволосую красавицу.

Если бы Портгас так сильно не переживал за Луффи, он бы свел в шутку неудачную попытку убиения себя любимого – в конце концов, должен же кто-нибудь из них двоих, не относящихся к Мугиварам, вести себя как взрослый человек, а не как маленькая избалованная девочка. Чем бы дитя не тешилось, и все такое… но в этот раз он не стал сдерживаться. Его ярость от того, что его любимого, пусть и проблемного младшенького братишку довели почти до смерти дозорные, и злость на Луффи за то, что тот предпринял самоубийственную попытку спасти его. К этому присоединялось раздражение, которое Огненный Кулак испытывал, глядя на эту наглую тетку Шичибукай, которая почти на десять лет старше его братишки, а все равно имеет на него какие-то виды. И на команду Луффи, которая неизвестно где шаталась, когда его братику были так необходимы помощь и поддержка. Но еще больше Эйс злился на себя за то, что проиграл Черной Бороде и не смог приструнить бывшего подчиненного, заварившего всю кашу. Все это вырвалось из него в виде огромного потока пламени, пожирающего все на своем пути.

Императрица пиратов Куджа Боа Хэнкок на весь Гранд Лайн славилась красотой, уверенностью в том, что ей всегда все сойдет с рук и все простят только лишь на основании того, что она красивая и с ледяным сердцем в отношении противоположного пола. После того, как в её жизнь неожиданным образом вторгся самый странный пират, которого она когда-либо видела… ничего не изменилось. Хэнкок все так же была самой красивой, творила все, что ей взбредет в голову, и её сердце все еще оставалось сковано льдами для всех мужчин… кроме смешного паренька Луффи, обладающего Королевской Волей и больше всего на свете мечтающего стать Королем Пиратов. До встречи с ним молодая женщина никогда не любила, даже не знала значения этого слова, а после – потеряла голову будто какая-то девчонка. И там, в палате, глядя на находящегося между жизнью и смертью единственного мужчину, ради которого Императрица готова была пойти на все, абсолютно на все, она ощущала полную беспомощность и… впервые не знала, что же ей делать. Но было еще кое-что, что выводило молодую женщину из себя – команда её единственного и неповторимого будущего Короля Пиратов. Почему они оставили его одного? Почему они не пришли ему на помощь? Но больше всего Хэнкок бесил Портгас Ди Эйс, позволивший себя схватить какому-то жирному идиоту с почти полным отсутствием зубов! И он еще смеет предъявлять ей какие-то претензии! В другой бы момент она посчитала ниже своего достоинства мараться об такого жалкого плебея, но волнение за Луффи снесло все внутренние барьеры Боа, и оно вылилось в стычку с Огненным Кулаком. Женщина с легкостью обратила в камень волну выжигающего всё на своем пути пламени, предотвратив испепеление всех находящихся в коридорчике перед палатой магов и пиратов, и тут же перешла в контратаку. Опасаясь, что взбешенный Портгас, используя свои огненные техники, случайно навредит Луффи, она решила отказаться и от своих техник и перейти к ближнему бою. Резким, почти неуловимым ненатренированному взгляду рывком, похожим на атаку змеи, Хэнкок бросилась к Эйсу.

Когда в паре сантиметров от него промелькнула чья-то конечность, Зоро только удивленно приоткрыл глаз, чтобы тут же его закрыть и резким перекатом уйти от удара. Стена, увы, так сделать не смогла, и в неё влетел кулак Эйса. Пират даже не поморщился, а в каменной кладке осталась небольшая оплавленная вмятина. Видимо, в ответ на использование Хэнкок Воли, чтобы усилить свои удары, Огненный Кулак использовал способности своего Дьявольского фрукта, чтобы не уступать ей. Со стороны их разборка выглядела как эпичное сражение — крушилось и плавилось все: начиная от стен и заканчивая полом и потолком. Ророноа было достаточно одного взгляда, чтобы оценить сложившуюся ситуацию и понять – если так будет продолжаться и дальше, эти двое в порыве своих разборок разрушат медицинский кабинет, больничное крыло и палату Луффи, а потом и весь замок, выясняя, кто из них в этом виноват. Посмотрев на замерших испуганными сусликами магов, бывший охотник на пиратов понял, что помощи от них не дождешься. Переведя взгляд на своих накама, он столкнулся с понимающим взглядом Нами, вокруг которой начинала собираться совсем не метафорическая грозовая туча. Рыжая воровка указала сначала на себя, а потом на беснующуюся Хэнкок, и Зоро понял, что нелегкое дело успокоения этой мадам она берет на себя. Значит, ему достается буйный старший братишка Луффи.

С едва слышным лязгом, на фоне разборок пиратов, Вадо Ичимонджи покинула ножны, и мечник осторожно стал в стойку, краем глаза отмечая, что темно-синяя туча с поблескивающими внутри неё молниями двинулась по направлению к Боа Хэнкок. Резкий свист воздуха от его атаки слился со вспышками от сотни маленьких молний, обрушившихся на темноволосую женщину. Раздалось несколько взрывов, и замок пару раз основательно тряхнуло.

Колдуны наконец-то пришли в себя и с помощью какого-то заклинания провентилировали коридор. Когда дым и каменная пыль рассеялись, то им предстала странная для магов и нормальная для пиратов картина: посреди кучи щебня и пыли лежали два беспамятных тела, а между ними тянулась выщербленная в полу ровная полоса.

— Почему вы убили их? – воскликнула женщина, представившаяся им как профессор трансфигура-чего-то-там МакГонагалл.

— Никто никого не убивал, — раздраженно сообщила им навигатор, в то время как Ророноа, посчитав свою миссию выполненной, найдя относительно чистый участок пола возле стены, уселся на него и задремал. – Мощности моего Клима Такт недостаточно для убийства кого-либо, а Зоро ударил плашмя. Так что пусть полежат, пока не придут в себя. Думаю, вы уже поняли, что этим двоим опасно находиться рядом друг с другом.