Глава 17. Раз пошли на дело…

Глава 17. Раз пошли на дело…

Денис разбудил нас ни свет, ни заря. И это здесь не просто расхожая фраза! Действительно, стояли серые предрассветные сумерки. На восточной стороне горизонта едва-едва проступила голубая полоска.
Наскоро одевшись, основательно намазюкавшись средством от комаров, взяв в руки корзины, мы, поеживаясь и зевая, выслушивали последние наставления «шефа»
- Итак! Сейчас идете за мной, молча, тихо. Не отставать и не теряться! Я вас веду в район какого-то дачного кооператива. Вчера я там все разведал. Забор у них только внешний. Он высокий, но в одном месте под ним дырка. А участки у них разгорожены такой декоративной фигней из досточек, высотой по колено. Я не уверен, но по территории может ходить сторож, по этому там не шуметь ни в коем случае! На одном участке много не брать, не жадничать. И следите за мной, за моими командами. Если я показываю – ложись, то падаем между грядками и лежим. Даже если там лужа! Все понятно? – мы сонно покивали головами, как болванчики. – Тогда выходим!

Денис быстро и уверенно шел впереди. Я поражалась, как хорошо он ориентируется в незнакомом месте, да еще и в сумерках. Мы с Аленкой плелись сзади, стараясь не отстать. Через полчаса мы оказались в противоположном конце поселка. На пути возник полузасохший ручеек. Мы перебрались через него, и Денис жестом остановил нас.
- Теперь внимательно! Мы уже почти на месте.
За кустами, растущими вдоль русла, обнаружился трехметровый глухой забор. Несколько метров мы продирались сквозь подзаборные бурьяны, пока не вышли к небольшому овражку, видимо промытому весенней талой водой. Одним концом он спускался к ручью, другим – уходил за забор. По очереди, на четвереньках, мы проползли под оградой.

Мы вылезли из пыльной лебеды и оказались в чьем-то огороде. Денис молча, жестом показал куда идти. Мы увидели длинные грядки клубники. Как крупнокалиберная саранча, мы принялись за хозяйский урожай, ползая на корточках по усыпанным песком дорожкам. Я старалась брать только самые крупные и спелые ягоды, те, которые сами соскакивали с черенка. Если клубничина не хотела отрываться, я отпускала ее и бралась за следующую.
- Пошли дальше! – послышалась тихая команда Дениса.
Мы с Аленой подхватили корзинки и припустили за ним, как цыплята за квочкой.
Соседний огород отделялся низким заборчиком из штакетника, который не составило труда перешагнуть. Там мы действовали по уже испытанному плану – присели на корточки и поползли между клубничными грядками. Оттуда мы перебрались на следующий участок, потом еще на один. То, что все происходит так рутинно и спокойно, меня даже начало разочаровывать. Моя корзина была уже почти полной.
Я освоилась и почти по-хозяйски гуляла по очередному огороду, как вдруг в доме что-то зашумело, в окне загорелся свет. Даже не дожидаясь команды Дениса, я моментально распласталась на земле. Сердце колотилось о ребра так, что мне казалось – этот стук разбудит весь поселок. Я услышала скрип отворяемой двери и поспешно натянула на голову капюшон олимпийки, чтобы мои волосы не светлели на фоне чернозема. Краем глаза я увидала, как на крылечко выполз мужик в семейных трусах. Он малость постоял, почесал круглое волосатое пузо и деловито потрусил к возведенному в дальнем конце огорода солидному кирпичному клозету. Когда он проходил мимо, я вжалась носом в землю, стараясь полностью слиться с «природой». Его резиновые шлепанцы, казалось, прощелкали прямо над моим ухом.
Как только этот «засранец» скрылся в сортире, я резво вскочила, но, увидев, как Денис мне показывает снова лечь, послушно шмякнулась обратно. Где-то на соседней грядке Алена сопела, как придушенный бегемот. Я не рискнула ее окликнуть, решила попытаться разглядеть сквозь заросли клубники.
И вдруг, перед моими глазами предстало маленькое чудо! Впервые я рассматривала растения, так сказать, с высоты их роста. Я словно бы уменьшилась в десятки раз и превратилась в гнома. Вокруг меня высились клубничные пальмы с огромными веерными листьями. Рядом вились зеленые мохнатые змеи, которые уже сложно было назвать словом «усики». Перед носом покачивались тяжеленные, налитые сладким соком красные ягоды.
- Ната! Натка! Ты что, заснула? – свистящий шепот Аленки вернул меня к реальности. – Сколько можно тебя звать? Идем скорей!
Еще пара разоренных участков, и моя корзина наполнилась так, что клубника едва не вываливается. Остальные тоже насобирали под завязку.
Возвращаемся без приключений, под забором первым пролезает Диня, мы передаем ему корзины, потом протискиваемся сами. Едва я оказываюсь на той стороне, как попадаю в объятья Дениса. От него пахнет клубникой и меня охватывает ощущение безмятежного, безграничного счастья. Мне хочется заорать во все горло, но я сдерживаю себя и только шепчу ему тихонечко в ухо: «Любимый!»

Потом мы отправились на станцию. Со дня нашего приезда там ничего не изменилось, только древние прилавки, по случаю воскресного дня, оккупировали бодрые старухи с садово-огородным ассортиментом. Клубника у них тоже есть. Мы осторожно приценились и прикинули, что наш «улов» должен принести нам неплохой доход. Был вариант сдать все за полцены бабке-перекупщице, но нас с Аленой внезапно охватили жадность и торговый азарт.
Диня усмехнулся своей бесподобной улыбкой с ямочками и достал заранее приготовленные журналы «Работница» двадцатилетней давности. Мы раздергали их на странички и начали тренироваться вертеть кулечки для ягод. Увы, но у нас с Аленой получались только кособокие разваливающиеся уродцы. В это время подошла электричка, и нам стало некогда переживать по этому поводу.
- Клубника! Свежая, отборная, только с грядки! – заорал Диня, подавая нам пример.
- Сахарная, нежная! Сама на язык просится! – с азартом подхватила я.
- Сладкая, как поцелуй девушки! Купи и проверь! – Аленка лукаво подмигнула парню с удочкой, и тот мигом полез за кошельком.
Торговля шла на удивление бойко, и бабка-перекупщица косилась на нас, как Буш на Бен-Ладена. Она-то с пеной у рта убеждала нас, что нам и пары-тройки килограмм не продать, а у нас уже полупустые корзины.
Через какие-то два часа, после четырех электричек, они полностью опустели.
- А-А-А-А! – заорала я от восторга. – Аленка! Мы это сделали! – и прыгнула подруге на шею.
- Мы это сделали! Мы заработали денег! Сами! – подхватила мои вопли Алена, и мы закружились в диком папуасском танце.
Диня только ухмылялся снисходительно, глядя на нашу жеребячью радость.

Счастливые, довольные собой, мы возвратились на дачу, накупив продуктов и разной вкуснятины.
Первым делом, мы организовали себе грандиозное пиршество. Потом разбрелись отдыхать. Мы с Диней забрались в гамак, который он все-таки повесил между двумя яблонями. Он расслабленно попыхивал сигаретой, а я просто бездумно наслаждалась его близостью.
А Алена до того, видимо, увлеклась собирательством, что решила поискать первую малину в зарослях нашего «сада». Правда никакой емкости под ягоды он не взяла, а складывала их прямо в рот.
Мы с Денисом легонько покачивались в гамаке, прижавшись друг к другу, и, вскоре, совершенно забыли про Аленку. Но не тут то было! Она напомнила о себе истошными воплями.
- Спасите меня! Помогите! Я заблудилась!
Я вгляделась – заросли в глубине сада колыхались и над ними то выше, то ниже мелькали Аленины руки. Похоже, моя горемычная подруга подпрыгивала, пытаясь увидеть что-нибудь поверх кустов.
- Надо идти ее спасать! – вздохнул Диня. – Или может пусть еще попрыгает?
- Не, она своими воплями все равно нам покоя не даст! – тоже вздохнула я.
- Натка! Диня! Спасите! – подтверждая мои слова, заголосила Алена.
- Уже иду! – рявкнул Денис и сполз с гамака. – Ни фига себе! Как она туда вообще пробралась? – присвистнул он, оглядывая плотные непролазные дебри. – Тут нужно прорубаться!
Он сходил на кухню за топором и стал углубляться в заросли малины.
Не успел Денис скрыться, как снова раздались вопли, но уже с другой стороны.
- Наташа! Алена! Вы где? Наташа! Алена!
Я с ужасом узнала голос Артёма. Только его мне не хватало! Какого черта он вообще приперся?! Я оглянулась на сад – Дини не было видно. «Ладно, - подумала я. - Надо выяснить какого лешего хочет этот горлодер и по быстрячку его спровадить!»
Я распахнула калитку. Парень шел по улице, выкрикивая наши имена и заглядывая за заборы. Увидев меня, он страшно обрадовался, повергнув меня в полное недоумение, касательно столь бурной реакции. Впрочем, все быстро разъяснилось.
- Ты не представляешь, как я волновался! – воскликнул Артём, стискивая меня в медвежьих объятиях.
- С чего бы это? – пробурчала я.
- Сначала я обиделся, думал вы сбежали, не попрощавшись, и уехали. А сегодня случайно услышал, как Танька хвасталась Ирке, что натравила на вас двух местных бандюков. И поэтому вы на пляже больше не появитесь!
- Угу! – полузадушено подтвердила я, так как своей могучей грудью Артём почти перекрыл мне доступ кислорода.
- Я сразу бросился к вам! Я так переживал, что с тобой что-то случилось!
Прежде, чем я смогла что-либо ответить, Артём наклонился и присосался к моим губам страстным поцелуем. Я замолотила кулаками по его груди, но, все равно, было уже поздно.
Краем глаза я увидела Дениса. Он постоял, посмотрел на Артема, потом на топор в своей руке. Я только собралась испугаться, как он опустил топор и ушел в дом.
- Что ты наделал?! Уходи! – набросилась я на бедного, ничего не понимающего Артёма. Не давая ему и слова сказать, я вытолкала парня за калитку и бросилась вслед за Денисом.
А он уже вышел из дома. Он был очень бледным, даже губы побелели. Зато глаза, его светлые золотистые глаза казались совсем черными и странно блестели.
- Я думал, ты особенная! – сказал он глухим, подозрительно дрожащим голосом.
- Диня! – я вцепилась в его рукав, но он сбросил мою руку и прошел мимо меня. Возле калитки он обернулся:
- Кем я был для тебя? Пикантным приключением? Экзотикой? Ну, что ж… развлеклась с бомжом… Теперь можешь вернуться к своему НОР-МАЛЬ-НО-МУ парню!
Он болезненно поморщился и сделал вдох из какого-то пакета, который держал в руке. Потом недоуменно взглянул на него и отбросил в сторону, пробормотав:
- А! разве это поможет?
И ушел, закрыв за собой калитку. Я несколько минут стояла в оцепенении, не веря, что все вот так может закончиться. А потом заорала: «Диня!!!» и бросилась за ним. Но улица была пуста. Я пробежала в одну сторону, в другую, но Денис, как сквозь землю провалился.
Вне себя от горя, я побрела домой. «Он вернется! Он вернется!» - твердила я, как волшебное заклинание. Войдя во двор, я наступила на что-то шуршащее. Я наклонилась и подобрала пакет. Изнутри его покрывали желтоватые мутные потеки, на дне проглядывал какой-то, смутно-знакомый черно-желтый предмет. Я раскрыла кулек. В нос ударил резкий сильный запах. Я поняла, что лежало в пакете – покореженный тюбик клея «Момент», того самого, что валялся на кухонной полке рядом со свечными огарками.
«Токсикомания разрушает клетки головного мозга…» - вспомнились слова с уроков Охраны здоровья.
- А какая мне теперь, к чертям собачьим, разница? - подумала я, укладываясь в гамак, и сделала несколько глубоких вдохов из пакета. Голова закружилась, в глазах на мгновение потемнело, а потом все вокруг стало вдруг таким ярким! Небо засияло, как синяя неоновая реклама. Даже глаза немного заболели на него смотреть. Но я все равно глядела, потому что отчего-то не могла отвернуться. Я вообще не могла пошевелиться и даже не чувствовала своего тела. Я скосила взгляд и увидела пустой гамак.
-Вот как? – удивилась я. - Значит, от меня осталась одна голова?!
Но это меня совершенно не расстроило. Я снова начала смотреть в небо. По нему плыли удивительные радужно-сияющие облака.
- Да они же из мыльной пены! – догадалась я. И вдруг, на моих глазах, облака начали разглаживаться, разделяться на пряди, и превратились в Динины белые волосы.
- Диня! – крикнула я, но звука не было. Но он все равно услышал и обернулся. Вместо лица у него была огромная спелая клубника.
Вдруг эта клубника что-то залопотала, закричала маминым голосом. И оказалось, что белое – это не Динины волосы, а дурацкая соломенная шляпка с тряпочной розой. Очки в золотой оправе пускали мне в глаза колючие зайчики.
- Для полного счастья мне не хватает только сумасшествия! – подумала я. – Мама – мама! Сколько же я тебя не вспоминала? Тэк-с… из дому мы ушли где-то в семь, значит пять часов… плюс четверо суток… плюс сейчас часа четыре, то есть шестнадцать… итого, сто семнадцать часов я прекрасно без тебя обходилась, мама! Зачем же теперь из облака появилась ты, когда я хочу видеть только Дениса!
И я рассержено закрыла глаза…


Из кондиционера дуло холодным воздухом, и я поглубже укуталась в одеяло. С большой неохотой я раскрыла глаза. Сквозь плотные шторы пробивался узкий лучик солнца. Золотой ниткой он перерезал мой любимый постер Пинк на стене и пыльный серый экран монитора. Из соседней комнаты доносилось успокаивающее монотонной клацанье клавиатуры.
- Интересно, а какого числа концерт в клубе? Может Катькины билеты еще не пропали? – вяло подумала я.