Кто бы мог подумать, что вершины треугольника - живые?

Кто бы мог подумать, что вершины треугольника - живые?

Прасковья смеется. Рядом взрываются бомбы, кричат люди и небо вместе с землей окрашивается в кроваво-алый. Она - королева этой войны, безумная Черная Королева из сказки-фильма, только гораздо беспощаднее. И её - не отправят в изгнание.

Дафна идет рядом с Мефом, шаг в шаг, готовая в любую секунду заслонить его собой. Ей страшно, но младший страж света не показывает виду. Меф понимает и молчит, не надоедая пустыми размышлениями. Они - на войне.

А те, кто на войне, не имеют права на страх.

Мефу даже не нужно видеть худенькую фигурку с острыми плечами, застывшую посреди поля битвы - он и так знает, где Прасковья. Силы Кводнона никуда не ушли и по-прежнему связывают их.

Вокруг мечутся стражи мрака с рапирами, мечами и катарами. Воздух стремительно режут копья валькирий, звучат тысячи маголодий, и Дафна поднимает флейту, готовая присоединить свою.

- Отзови своих войнов. - просит Мефодий.

В глазах Дафны стоят слезы - ей невыносимо видеть, как ликующие стражи мрака срезают у светлых крылья. Лица искажаются гримасами боли, и неизменно возникает ощущение, что ангелы потерпят позорное поражение.

Есть - и другая сторона. Сотни голубых песчинок взлетают вверх, к небу, освобожденные светлыми. Их ждет вечная радость. Десятки темных стражей уже никому не причинят вреда - только себе, в серых песках Тартара.

Рано или поздно это все равно случилось бы... Финальная битва между светом и мраком должна была состоятся. Но почему сейчас и здесь? Почему не через пару тысячелетий спустя?

- Отзови своих войнов. - механически повторяет Меф. - И тогда никто не тронет тебя, и весь этот ад просто прекратится.

Прасковья молчит. Не потому, что рядом нет рупора - просто не хочется отвечать. "А может, и правда, не надо?" - спрашивает королева мрака сама себя, но тут же отмахивается от собственных мыслей. Прасковья собирает энергию и луч огня почти пронзает Буслаева, но тот вовремя отскакивает в сторону. Ответный удар следует немедленнно, но вместо поставившей блок Прасковьи отражается в какого-то случайного комиссионера.

Пальцы Дафны скользят по отверстиям флейты, и маголодия старательно защищает обоих. Силы света и силы тьмы служат одной цели...

Удар, отскок, удар и очередной блок. Нервы напряжены до предела, и сейчас исход боя решает вовсе не умение биться спатой. Важна только решимость и готовность отдать себя на благо делу. У Прасковьи такой решимости нет. У Мефа она есть.

И у Дафны она есть, а еще у Дафны есть безграничная преданная любовь. И когда младший страж света видит, как в Буслаева летит чей-то метательный нож, Дафна заслоняет Мефа собой. Не задумываясь. Без страха. Просто, как дышать.

Один шаг, и тело падает на землю, а душа возносится вверх, на верхние уровни Эдема, к чистому свету. Дафна не возродится на земле, но в Эдеме возможно все, что угодно.

Меф слышит, что маголодия прервалась, и оборачивается. Вдох. Выдох. Снова вдох. Крылья и флейта одиноко валяются на земле, рядом с разметавшимися привычными светлыми хвостами.

Пылающая ненависть не переполняет душу, Буслаев не плачет и не мечется в истерике. Просто покинутая флейта сама ложится в руку, и взлетающую к небесам музыку даже нельзя назвать маголодией. Это просто чудо. Самое настоящее чудо.

Эйдос Мефа горит ровно и ярко, и мальчишке со сколотым зубом уже все равно, что будет. Буслаев не вдумывается в то, во что играет, он просто чувствует музыку. Весь. Без остатка.

Боли нет, как и чувства, что должно было быть иначе. Нет лиц, звуков, ничего. Только тьма и свет, сошедшиеся на поле битвы.

Прасковья плачет. Она устала и растерялась, и ей совсем не хочется убивать Мефа. Она вроде бы никогда и не была злой... Только Дафна погибла по её вине. И все эти стражи гибнут потому, что она, Прасковья, таки и не сумела совладать с собственным эгоизмом. Она просто влюбилась, как жалкая обычная девчонка, и просто хотела быть счастливой.

Только на чужом несчастья счастья не построишь.

Невыносимо больно, и слова сами вырываются из горла:
- Прости. Пожалуйста, прости. - тихие и за битвой совсем не слышные.
Не глотая звуки. Грустно, четко и ясно, как осколком стекла по горлу.

Музыка Мефа, в которую мгновенно вливаются тысячи маголодий стражей света, испепеляет мрак. Потому что темные борются каждые сам за себя, а у света - одна общая цель.

Битва прерывается, и свет побеждает. Становится легко и пусто, и только эйдосы все еще летят к небесам.

А им, Мефу и влюбленной в него Прасковье, еще долго придется жить в этом мире. Раздавленным и опустошенным. Перелом битвы обошелся им слишком дорого.