Два

«Перепутали материал...»

Северус поднялся с пола и почти бегом бросился в спальню. Туда, где с недавнего времени в углу появилась ещё одна кровать. Кроватка.
Он встал у её высокого резного борта и в смятении вперил взгляд в спящего ребёнка. Который не был его сыном, потому что оказался копией другого донора.

Только кого именно?

Вопрос этот волновал Северуса невероятно. Почему, он и сам не знал. Наверно, пригрев на груди змею, неволько потом пытаешься понять, что именно тебя укусило.

Септимус, и подумать только, он ведь даже уже дал ему имя!.. Септимус лежал на животе, подтянув под себя ручки и ножки. Всю неделю Северус укладывал его в кроватку как полагалось, на спину, и укрывал сверху одеяльцем, но позже раз за разом находил его в этой странной позе. Как кто-то мог спать скрючившись подобным образом, было выше понимания Северуса, однако, Септимуса, похоже, это не волновало. Его повёрнутая набок круглая мордашка носила выражение абсолютной безмятежности.

Однажды он просто задохнётся, задушит сам себя – Северус почему-то был в этом почти уверен, но сейчас даже не сделал попытки перевернуть ребёнка, настолько оставался поглощён лихорадочными мыслями.

«Кто же, кто?» Взгляд его беспокойно метался по тельцу Септимуса, отчаянно пытаясь разглядеть знакомые черты, и одновременно, страшась этого.
Хвала небесам, точно не Уизли. Нет, такую семейное клеймо, как рыжие волосы, он бы заметил сразу, ещё в первый день. Пусть пушок на голове Септимуса пока и не отличался особой густотой, он явно был гораздо темнее, чем шевелюра любого из малолетних Уизли, которых только Северусу приходилось встречать на своём нелёгком пути школьного учителя. Септимус обещал вырасти в жгучего брюнета, как и положено всякому уважающему себя Снейпу, но не являясь плотью от плоти Северуса...

Он где-то слышал, что щенки собак иногда меняли окраску с возрастом, и вроде бы, то же случалось с низлями. Значило ли это, что подобное происходио и с детьми? Северус ещё раз критически оглядел волосы Септимуса. Вряд ли они могли сделаться ещё чернее, а вот посветлеть...
О, нет! Только не Малфой! Северус вцепился руками в спинку кроватки что есть силы. От одной мысли о том, что ему подсунули копию Люциуса, становилось дурно. То, что это вполне мог оказаться и клон Драко, Северус запретил себе представить даже на миг.

В голову ему пришла идея, и он начал рыться по карманам мантии. Наконец, выудив оттуда несколько кнатов и сиклей, Северус перегнулся через борт кроватки, и стал пересыпать монеты из ладони в ладонь под самым носом Септимуса, стараясь при этом производить как можно больше шума.
Некоторое время на него не реагировали. Затем ребёнок нехотя открыл глаза и сонным взглядом стал взирать на происходящее. Впрочем, надолго его не хватило, и выпустив изо рта несколько пузырей из слюны, Септимус снова погрузился в дрёму. Северус вздохнул и отложил монеты в сторону. Он вновь убедился, что устойчивость внимания у младенцев была до невозможности низкой, но то, что Септимус не заинтересовался деньгами, обнадёживало.

Не Малфой, и на том спасибо.

Что, конечно, не исключало других, во всех отношениях неприятных, вариантов. В конце концов, и помимо Малфоев, в волшебном мире обитало множество магов, с которыми Северус предпочёл бы не иметь ничего общего. Он вообще не хотел ничьего клона, кроме своего собственного. Ему не нужны были чужие дети, пусть даже они копировали некого достойного волшебника. Хотя такая возможность оставалась маловероятной. Северус уже давно уяснил для себя, что мир состоял почти сплошь из ничтожеств, трусов и пройдох всех мастей – разнилась лишь величина их самомнения...

Величина. Северус вдруг вспомнил Хагрида и почувствовал как в горле пересохло. Он сглотнул и на глаз быстро прикинул размеры Септимуса, пытаясь оценить, выходили ли они за пределы нормы. Ребёнок ни в коей мере не казался крупными. Наоборот, когда неделю назад ему вручили перевязанный голубой ленточкой свёрток, первое, о чём Северус подумал, так это о том, что младенец оказался так мал. Огромное здание «Клонмага» в Лондоне, его филиалы в других городах, сотни работников, тысячи и тысячи галеонов оборотного капитала – и всё это, чтобы производить на свет таких вот крошек. Тогда в офисе Северус готов был разрыдаться. Все его усилия, страхи, проведённые в томительном ожидании бессонные ночи – всё, в итоге, материализовалось в живое существо, умещавшееся на сгибе локтя и весившее меньше, чем котёл на феркин. И оттого ещё более дорогое.

Северус сердито дёрнул плечом. Было бы дорогим, если бы могло называться Снейпом. Вместо этого Септимус грозил вырасти в десятифутового верзилу с нездоровой тягой к опасным волшебным тварям. Но если верить книгам по уходу за детьми (а Северус закупил и регулярно штудировал всю необходимую литературу), ничего необычного во внешности Септимуса не наблюдалось. Пока, во всяком случае. Северус не знал, в каком возрасте у великанов начинался активный рост, может, лишь в период полового созревания.

А вот если среди доноров затесался некто вроде Флитвика, то Септимус перестал бы расти уже через пару лет. Северус мысленно застонал и потёр лоб. Оставалось надеяться, что хотя бы из персонала Гринготтса никто не обращался за услугами клонирования. Кожа Септимуса казалась слишком розовой для гоблина, но об особенностях их отпрысков Северус знал ещё меньше, чем о людских детях.

– По крайней мере, ты не кентавр.

Слова позвучали совершенно по-идиотски, и Северус поморщился. Подбадривать себя шутками у него всегда получалось плохо. И сейчас уже поздно было этому учится. Северус пододвинул стул, сел и, облокотившись на спинку кроватки, в задумчивости подпёр подбородок кулаком.

Что же, если Септимус и был клоном одного из тех волшебников, кого Северус знал, то последней возможностью определить это оставались черты лица. Не то, чтобы у младенцев они являлись хоть сколько-нибудь выраженными. Единственное, что стоило внимания – нос, его по крайней мере, было видно. Хотя сказать нечто конкретное о его форме Северус не мог. Впрочем, если Септимус не унаследует его чёртов клюв, чьей бы копией он не оказался, жить на свете ему будет куда легче. Не то чтобы Северус не приложил бы максимум усилий к тому, чтобы его сына не посмели дразнить другие дети.

«Но он – не твой клон, и его придётся вернуть», – шепнул внутренний голос, и Северусу сделалось тоскливо. Конечно, всё было правильно, и подкидыши ему тут ни к чему, но всё же... Другой ребёнок уже не будет Септимусом. И почему-то это всё меняло. Северус опустил голову на сложенные руки.

Так, незаметно для себя впав в полудрёму, он просидел некоторое время, не двигаясь, пока из кроватки не стало доноситься недовольное хныканье. Северус, который в последние дни, в лучшем случае, спал по паре часов, да и то, урывками, не меняя позы, машинальным движением ноги отодвинул в сторону деревянный стопор в основании колыбели и начал тихонько раскачивать её взад-вперёд.

Хныканье, однако, делалось всё громче. Когда в нём появились жалобные нотки, Северус резко вскочил, уронив стул, и осоловело уставился на плачущего младенца.

– Ну, что такое, что? – он начал успокаивающе гладить Септимуса. – Ш-ш, всё хорошо, перестань.

Но плач не прекращался. Личико Септимуса, ещё недавно полное покоя и довольства, теперь сморщилось в гримасу вселенского горя. И смотреть на это почему-то было почти физически больно.

«Будто он знает, что ты собираешься его отдать». Пальцы Северуса дрогнули на крохотной пяточке. Не стоило думать об этом, не сейчас.
Септимус вновь открыл глаза, и Северус вдруг поймал себя на мысли, что они не просто тёмные, как казалось ему сперва, а тёмно-тёмно синие. Действительно, с какой стати они должны быть такого же цвета, как его собственные? Северус осторожно перевернул Септимуса на спину и наклонился ближе.

Ну да, круглые, с короткими ресницами, подёрнутые влажной чуть белёсой пеленой глаза, которые бессмысленно таращились не прямо на Северуса, а куда-то вбок, эти глаза были не чёрными, а синими. Словно небо в ненастную штормовую ночь. Северус покачала головой: Альбус, блохастая дворняга-Блэк или ещё, как минимум, четверть магического населения Британии? Слишком мало фактов, все эти догадки ничего не стоили.
Северус никогда не позволял себе тратить время попусту. И сейчас заняться следовало делами более насущными.

– Тебе, похоже, снова нужно менять пелёнки, – Северус взял Септимуса на руки. – Да и поесть не мешает.

В самом деле, только потому, что ребёнок оказался не его клоном, не означало, что нужно было отказывать ему в удовлетворении самых основных потребностей. Да и нового ещё неизвестно когда сделают... С тем же успехом он мог пока тренироваться на этом. Северус кивнул самому себе и прижав Септимуса к груди, двинулся в сторону кухни. Компоненты молочной смеси ещё нужно было смешать в правильной пропорции, а затем подогреть до нужной температуры. И сделать это было подчас не легче, чем сварить Феликс Фелицис.