Глава 10

После Рождества прошло несколько дней. В отношениях Драко и Дементры всё было как обычно, не считая того, что теперь девушка знала, причину беспокойств парня, и могла его отвлечь от этого. В свою очередь Малфой понимал, какую тему при ней затрагивать не стоит, и старался отдалить её от всего, что могло напоминать ей об отце. Но главной причиной вечного напоминания о Тёмном Лорде, оставался Гарри Поттер. Однако Демо запретила другу вмешиваться. Всё-таки война, и мальчик-который-выжил не один недоволен действиями Лорда. На днях приехала Панси. В семье у неё всё было совершенно не радужно. Родители Паркинсон подвергались постоянным нападкам со стороны Пожирателей, и они решили переехать куда-нибудь, подальше от Англии. Панси же решила остаться, думая, что в Хогвартсе она под защитой. Время стремительно приближалось к окончанию учебного года. Зима уступила место весне. Вот только в этом году, весна была холодная и мрачная. Часто лили дожди, будто роняя небесные слёзы по многочисленным жертвам войны. Дементра часто чувствовала себя виноватой во всём этом. Иногда ей казалось, что окружающие за её спиной, тоже винят девушку. Хотя это уже, она сама себе придумала. Часто хотелось вернуться в детство, в то время, когда она была счастливой и беззаботной. Ведь когда ей становилось плохо, она садилась на коленки к дяде и всё рассказывала, а он давал ей советы. Она ценила их очень сильно. Эленн, чувствуя, что племянницу что-то тревожит, успокаивала её. Всё-таки чудесно уметь успокаивать боль и душу человека одним прикосновением. Вот и сейчас Деме этого хотелось, хотя к тревоге и холоду в душе она привыкла. А вот к боли нет. Однако, не смотря на всё это, забыв про себя, она отдавала все свои чувства и мысли только ему. Ведь Драко было не менее сложно. Однажды вечером, она как обычно застала его на Астрономической башне. Он стоял и смотрел в окно, засунув руки в карманы брюк. Она молча подошла и встала сзади.
- А время подходит к концу, - Драко и не замечал, как почти все их разговоры начинаются без приветствия. Он говорил, всё также продолжая смотреть в окно, - метка пульсирует.
- Какой же он садист, - Дементра подошла ближе, но не обошла его, и положила свой подбородок ему на плечо.
- Кто? - в голосе парня не стоял вопрос, а лишь ледяное равнодушие.
- Отец! Он ведь знает, что ты этого не сделаешь. И ты сам это знаешь. Ты не сможешь убить, а он просто наслаждается твоим страхом. Я понимаю тебя. Бояться не стыдно.
- Я не знаю что делать, - он, наконец-то, повернулся к ней лицом, - мне очень дорога жизнь моих родителей и...
Не позволив ему договорить, девушка ответила:
- Ваше условие такого: мёртв Дамблдор - живы родители! Так?
- Ну да, я должен любым способом избавиться от него, - он судорожно вздохнул, - я должен быть непосредственно причастен к его смерти... а я не могу.
Последней фразой он подписал приговор. Смертельный приговор себе и родителям. Он признал свою слабость и ничтожность. Так считал он сам.
- Знаешь, я лично не позволю тебе стать убийцей, - Дементра легко улыбнулась, - но знай: какой бы путь ты себе не выбрал, какое бы решение не принял - я буду рядом, до конца, всегда...
- Нет! Может случиться всякое, и я могу уйти туда, где тебе просто не место, - Драко сказал это тоном, не терпящим возражения.
Но вот кому-кому, а уж Артемеде было явно наплевать на этот тон.
- Знаешь, когда то мой учитель сказал: "Невозможно остановить лишь две вещи - время и любящую девушку, остальное же нам подвластно". Вот и ни ты, ни отец, ни все мракоборцы мира не смогут остановить меня, если я решу последовать за тобой. А я уже решила.
- Значит ты...
- Люблю тебя, - в голосе девушки не дрогнул ни один звук, - а я не раскидываюсь пустыми словами и подобными обещаниями, и ты знаешь это как никто другой.
Это признание было для Драко как гром среди ясного неба. Он не мог ответить. Во-первых, потому что он смутно представлял, что такое любовь. Это чувство было ему не знакомо. А во-вторых, потому что просто боялся признать тот факт, что она тоже ему нужна. Но ей и не надо было всё это объяснять, она не нуждалась в романтических обещаниях подоставать все звёзды с неба. Ей не нужны были нежные слова. Она была идеальна для Драко потому, что не требовала от него того что он не мог дать. А проявление чувств, для него было чем то нереальным. Он лишь подошёл, нежно её обнял и прижал к себе. Для них двоих большего и не надо было.

Следующее утро началось с громких криков Панси. Соседка по комнате запрыгнула на кровать к Армонд и что-то орала о директоре. Открыв свои глаза, Дементра увидела всё ту же орущую подругу.
- Да не горлань так, Паркинсон... - девушка явно была недовольно столь раннему пробуждению.
- Да ты вообще меня слышишь?! К директору... срочно, - последнее слово, она проорала прямо в ухо Деме.
- Ясно, ясно! Только не ори.
Артемеда быстро оделась и поспешила к Альбусу. Подойдя к кабинету, она увидела огромную статую, и поняла, что нужен пароль.
- Что же, подождём снаружи... - пробурчала себе под нос девушка.
Словно отозвавшись на её слова, статуя отъехала, предоставляя Деме открытую дверь.
- Профессор Дамблдор. Вы здесь? - она нерешительно зашла, оглядываясь по сторонам.
Оказалось что кабинет пуст. Девушка не теряла времени даром и подошла к книжному шкафу. Там она заметила внушительный фотоальбом под названием "Выпускники Хогвартса за последнее столетие". Решив, что раз книга лежит на таком видном месте и так привлекает к себе внимание, то значит, альбом не прячут. А это в свою очередь значит, что она может его просмотреть. Дементра открыла страницу примерно в 70 годах. Она смотрела на лица выпускников, не находя тех, о ком бы она что-то слышала. Лишь одно лицо с факультета слизерина, заставило девушку долго всматриваться в фотографию. Внимание Арти привлекла молодая особа. Уж сильно она напоминала саму Дементру. Нужно было немного времени, чтобы понять, что эта девушка Алиссия. Её мама. Куда пропали холод и равнодушие, Демо не поняла. Но по её лицу побежали слёзы. Девушка с фотографии мило улыбалась, излучая счастье и доброту. Рядом стоял темноволосый мальчик, в котором просто невозможно было не узнать Снейпа. Как всегда полностью в чёрном, и с полным пессимизма лицом. Они двое казались такими разными и такими близкими. Больше внимание Армонд не привлёк никто. Только мама, такая красивая, милая и, казалось, даже наивная.
- Алиссия была одной из моих самых любимых учениц в то время, - внезапный голос Дамблдора напугал её, хотя девушка даже не дёрнулась, стоя как застывшая.
- Она чудесная, - Дементра уже вытерла предательские слезинки, однако робкая улыбка так и не ушла с её лица, - моя мамочка.
- Да, на этой фотографии она довольна приятна. Но, как оказалось, внешность совершенно не отражает душу человека, - директор сел в кресло, было видно ему неприятно говорить.
- Что вы имеете ввиду?
- Ведите ли миссис Армонд, спустя несколько месяцев после того, как была сделана эта фотография, ваша мама стала Пожирательницей смерти.
- Не может быть, - девушка стояла в полном удивлении. Та, которая была на фотографии, такая чистая, такая милая, никак не могла стать Пожирательницей. Наверное, должно было произойти что-то нереальное, чтобы так измениться и стать тем, кем стала её мать.
- Может. Я сам не понял, в какой момент я упустил что-то настолько важное, что не смог предотвратить её шага. Знаете, каждый ученик Хогвартса мне как родной ребёнок. И такой поступок всегда отражается во мне болью и предательством. Но лишь два человека за всю мою жизнь, действительно сконцентрировали на себе моё внимание. Это ваши отец и мать. Я до сих пор не понимаю, когда в вашем отце поселился такой монстр? Когда обычный Том Рэддл стал Лордом Волан-де-Мортом? Это была моя серьёзная ошибка. А Алиссия... она привлекла внимание тем, что от неё я этого совсем не ожидал. Те, кто становились на сторону Лорда... я видел в них это с детства и понимал, что когда-нибудь они сделают свой выбор. Но она. Я даже не предполагал что такое вообще возможно. Она приняла для себя это решение, повлекшее за собой её смерть. А ведь я до сих пор не нахожу причину её поступку. Неужели она тоже прятала в себе это ничтожное...
- Не смейте говорить так о моей маме, - Дементра никогда не срывалась, но мама была той единственной для неё темой, которую она не хотела бы трогать, - я люблю её, и никогда при мне не оскорбляйте её.
- Артемеда, я не оскорблял её. Я бы никогда себе такого не позволил, - директор вдруг понял насколько бережно надо с ней разговаривать, - я не это имел ввиду.
- Профессор. Позвольте, я пойду, - и, не дожидаясь ответа даже от директора, она вышла за дверь.