Ты помнишь, какая была весна?

Убери палочку, Поттер, она тебе не идет. Что мы, как на шестом курсе, будем заклятиями бросаться? Ну и что, что я занял твое место? Здесь же не написано, что на этом месте обычно в одиночестве напивается золотой-всех-на-свете-победивший-мальчик-которому-уже-за-тридцать. Давай лучше как мужчины поговорим. Присаживайся. Пить будешь? Хватит ломаться, Поттер. Или ты зачем-то еще сюда пришел? Убери, говорю, палочку, еще убьешь кого-нибудь. Очки сними и садись, без них тебя никто не узнает. Да ладно тебе придуриваться, я спонсирую ту клинику, в которой ты зрение лечил. Ну же, садись, никому я не скажу, больно нужно-то. Вот так. Паршиво выглядишь, кстати. Без очков еще хуже, не Поттер даже, а так, старик какой-то. Облупливается твоя позолота. Семейная жизнь тебя не щадит. А я что? Почему поредели? У меня прекрасные волосы! Ну да, я, как видишь, тоже женился.

Девушка! А девушка? Двойной огневиски мистеру Бартеру. Да нет, с нашим национальным героем он не в родстве, вы ошиблись. Он вообще на стороне Лорда был.

Да не кипятись ты, Поттер! Если хочешь, я прямо сейчас подойду к ней и скажу, что ты на самом деле Гарри Поттер. Она мигом от тебя отстанет. Не хочешь? То-то же. Тогда давай выпьем.
Я не ослышался? Это ты только что спросил, как у меня дела? Ты здоров, Поттер?
Да, знаешь, по-разному дела. Не те времена сейчас, чтобы было все хорошо, да и не те, чтобы все было плохо. Но все совершенно точно не так, как я себе представлял лет десять назад. Сразу после войны я о таком и думать не мог.

Кто? Я изменился? Всё сейчас меняется, Поттер. Пэнси вот работает в Министерстве и, кажется, абсолютно счастлива со своим Вудом. Но это ты наверняка и так знаешь. Гойл в разъездах, помогает оставшимся родственникам. Как каким? Так, Поттер, заткни свой аврорский рот хоть на пять минут. Лучше выпей. Никто Азкабан форсировать не собирается. А… неужели в точку попал? Тебе, никак, скучно? Всё, молчу.
А Забини уехал в Париж, у него там бизнес. Что? Да, как же, слышал. Никогда бы не подумал, что он может жениться на Хаффлпафке.
Столько лет уже прошло. Знаешь, мне иногда кажется, что нет больше ни слизеринцев, ни гриффиндорцев, никого нет. Одна только серая масса. Пластилин, чтоб его. Всё смешалось. Все работают, устраиваются. Разъезжаются.

Я почему не работаю? Ну, ты же знаешь: Малфои не работают.
И хватит ржать, Поттер, а то зааважу! Так, остынь и убери палочку, сколько тебе раз говорить? Сядь и пей свой огневиски.

А что Паркинсоны? Во-первых, в Министерстве работать – это тебе не каштаны коптить, а во-вторых… Тебе не понять, Поттер. Я ведь единственный такой остался. Я неправильно сказал, что слизеринцев и гриффиндорцев больше нет. Наверное, все-таки есть. Я вот есть. И ты есть, ты гриффиндорец и гриффиндорцем останешься, работа у тебя такая. Да нет, не аврорская, а так, по жизни.
А я вот женился на слизеринке. На настоящей слизеринке. У нас сын, и он… Малфой. Мне бы хотелось воспитать его как Малфоя. Чего бы мне это не стоило. Пусть он будет последним Малфоем, получившим традиционное воспитание, пусть он потом возненавидит меня за это, пусть он даже женится на твоей дочери…

Опять ты за свое, Поттер! Засунь уже подальше свою палочку, а то руку натрешь. Ты думаешь, мне самому такая идея нравится? Но ты мне все-таки скажи одну вещь: если что, если вдруг такое… случится, ты, что же, не позволишь? Запрешь на замок свою Лили? Да знаю я, что ей два года, но ведь она вырастет! Станет такой же красавицей, как твоя… ну, то есть достанется ей, не дай Мерлин, какая-нибудь вполне сносная внешность. Ладно, забудь, Поттер. О чем это я говорил? Ах да, о воспитании.

Да что ты! Зачем мне делать из своего сына магглоненавистника? Его же засмеют! Ты подумай: ведь через десять лет половина слизеринцев будет наполовину гриффиндорцами. Я сам понял, что сказал. Я очень складно сказал, между прочим. Ты же понял? Ну вот, раз даже ты понял, значит, я хорошо сказал.

Что? О, Мерлин! Скажи мне, Поттер, ты правда такой тупой или прикидываешься? Неужели ты думаешь, что мы заботимся о чистоте крови только потому, что нас волнует, какого она цвета? Да хоть зеленого! Нет, Поттер, у меня – голубая. И не спорь. Но это не главное. Главное – манеры и воспитание. Осознание себя как существа разумного, способного к размышлениям и умозаключениям, существа изящного, достойного, гордого – ну, в общем, идею ты понял. Вот ты, Поттер, жрешь всю еду одной ложкой, а то и руками. Ты по десять раз вытираешь рот одной салфеткой – и спасибо, если салфеткой, а не рукавом. И спасибо, если своим. А ты думал, никто не видит? У нас же в школе столы напротив стояли. А ты потом еще над Уизли издевался, что он такой грязный ходит.
А как ты двигаешься! Я же видел, ты никогда не пропускаешь даму вперед. Ты даже слова такого не знаешь – «дама». Ломишься, как будто тебе больше всех надо, и сносишь всё на своем пути. Ты, Поттер, похож на остепенившегося шимпанзе.

Поттер! Убери палочку, я сказал! Хорошо, давай поговорим как мужчина с мужчиной. Я уже достаточно выпил, чтобы послушать, что ты мне скажешь. Я уверен, тебе есть, что мне рассказать. Правильно, давай переместимся в более уединенное место – и там поговорим. Ты знаешь, у меня есть на этот счет прекрасная идея. Обещаю, нам никто не помешает.
Тем более меня воротит уже от магически состаренного огневиски. Его делают тут же за пять минут, а потом подают на стол. Свеженькое. Свежесостаренное. Как тебе, а? Гадость. У меня после него целую неделю привкус плесени во рту.

Да подожди ты, Поттер. Успеешь еще меня покалечить. Я ведь не просто так говорю. Ты послушай. Ты помнишь войну, Поттер? Конечно, да. А ты помнишь, какая тогда была весна? Конечно, нет.
Ты удивляешься, почему Вуд предал гриффиндорское благородство и связался с Пэнси. С Пэнси Паркинсон, дочерью Пожирателя смерти. С Паркинсон, которая предложила сдать тебя Волдеморту – тогда, весной девяносто восьмого – а теперь работает на вашего Кингсли в Министерстве. А ведь Вуд не так глуп, как тебе кажется. Он не предал вас, он просто понял ее. Вы все знали, за что сражаетесь. Благородные гриффиндорцы, блюстители справедливости, борцы за правое дело. А мы были другими. Так случилось, что наши родители сделали за нас выбор. И не лучший, надо сказать. А потом они бросили нас среди тех, кто сделал иной выбор. На самом деле мы не хотели умирать ни за тебя, ни за Лорда, Поттер. Мы просто видели, какая на улице весна, и очень хотели жить. И мы остались в живых и живем до сих пор, каждый по-своему.

Зато теперь ты, Поттер, связан по рукам и ногам. Ты национальный герой. Ты убивал во время войны. На твоей совести не только победа, но и убийства.
А я оправданный сын Пожирателя. У меня нет метки, и я никогда не убивал. Меня ничего не связывает, и ничего не лежит на моей совести – ни хорошее, ни плохое. И поэтому мне не стыдно пить маггловское вино, не стыдно признать, что магглы лучше нас разбираются в спиртном, потому что они более терпеливы и не знают магии.
А вот твоей совести сейчас предстоит решить, можешь ли ты придти ко мне в дом, где когда-то пытали твоих друзей, чтобы поговорить со мной по-мужски. Ты знаешь, уважающие себя мужчины предпочитают беседовать за бокалом хорошего вина.