Недавно на одном сайте наткнулся на очень интересную теорию.
1980 год. Волшебник, именующий себя Лордом Волдемортом, находится на вершине успеха, у него много слуг и сторонников, волшебное сообщество Англии и, возможно, других стран трепещет перед ним. Есть, однако, и фронт сопротивления – это Орден Феникса и возглавляющий его Дамблдор. Пока верные Пожиратели бьются с аврорами и фениксовцами не на жизнь, а на смерть, Вольдеморт, как и положено главе преступного мира, начинает понемногу разрабатывать планы устранения своего главного врага. Для начала неплохо хотя бы прощупать Дамблдора, оценить степень его доверчивости, а если повезет – то и внедрить своего человека в его окружение.
Именно с этой целью две пешки из числа сторонников Вольдеморта - Сивилла Трелони и Северус Снейп - независимо друг от друга, но оба - по указанию Вольдеморта, отправляются на собеседование к Дамблдору. Задача у них одна и та же - стать школьным профессором, чтобы получить возможность шпионить за Дамблдором.
Снейп, конечно, мечтает о ЗОТС, а вот Трелони, памятуя о своей прославленной родственнице, делает ставку на Прорицание, благо должность как раз вакантна. Прекрасно зная свои истинные возможности, она предвидит, что просто так уговорить Дамблдора ей не удастся, и готовится совершить маленькую, но эффектную «демонстрацию» провидческих способностей. Для этого Трелони заранее запасается средством, вызывающим все внешние признаки транса: одервеневшее тело, закатившиеся глаза, глубокий низкий голос. Что такое снадобье может существовать в волшебном мире – вполне вероятно: вспомним зелье «Глоток живой смерти» из канона и конфеты из экранизации «Узника Азкабана», заставляющие гриффиндорцев имитировать голоса животных. С чисто технической точки зрения ей также было несложно принять пилюльку в нужный момент. Зная привычки Дамблдора, мы можем спорить на что угодно, что в «Кабаньей голове» Сивилла и Альбус встретились за чашечкой чая с леденцами.
Итак, собеседники пьют чай, Дамблдор долго расспрашивает Трелони, колеблется – он вообще предпочел бы убрать Прорицание из школьной программы. Чувствуя, что вот-вот прозвучит вежливый, но решительный отказ, Сивилла незаметно достает из-под шали свою пилюльку, проглатывает ее, делая вид, что это просто конфета, запивает чаем, аккуратно ставит чашку на стол, дабы не попортить последнее приличное платье, выжидает несколько секунд, пока снадобье не подействует, а затем излагает «пророчество» (возможно, тоже заготовленное заранее) на тему, которая - как она знает или предполагает - волнует Дамблдора больше всего на свете. Пророчество о том, кто способен одолеть Лорда Волдеморта.
К ее досаде, в самый эффектный момент в сцену вмешиваются Аберфорт и Снейп, которые отвлекают внимание Дамблдора от сеанса «ясновидения». А кандидатке в профессора нужно во что бы то ни стало произвести впечатление на работодателя. Поэтому Трелони, дождавшись, пока Снейп уйдет, симулирует продолжение транса и импровизирует вторую часть «пророчества».
По-видимому, своей цели она достигает. Если верить ее разговору с Гарри в «Принце-Полукровке», Дамблдор после ухода Снейпа меняет свое первоначальное решение и принимает Трелони на работу. Сама Сивилла объясняет это «контрастом между своим талантом и изысканными манерами и бесцеремонностью молодого человека, который готов подслушивать у замочной скважины». Что и правильно, о настоящем пророчестве прорицатель и не должен помнить, ведь оно произносится в измененном состоянии сознания. А признаться Гарри в мошенничестве с «пророчеством» для Трелони практически самоубийственно.
Это доказывает, что Сивилла Трелони достаточно сообразительная женщина, но она все же не настолько умна, чтобы совсем не допускать проколов. Мне представляется, что будь пророчество подлинным, в нем фигурировало бы единственное настоящее имя грозы волшебного мира – Вольдеморт или Лорд Вольдеморт (от имени Тома Риддла он давно уже отказался). Откуда вообще взялось именование «Темный Лорд»? Роулинг неоднократно подчеркивает, как сильно боялись имени Вольдеморта большинство волшебников – не только волшебники-обыватели, но и сами Пожиратели Смерти (например, в сцене первого урока окклюменции Снейп дважды резко обрывает Гарри фразой «Не смейте упоминать имени Темного Лорда!»). Но если первым, включая министра магии, вполне хватало иносказательного оборота «Тот-кого-нельзя-называть», то вторые просто вынуждены были как-то звать своего хозяина за глаза. «Вольдемортом» - страшно, да и коллеги могут принять это за фамильярность, «Тем-кого-нельзя-называть» - просто нелепо. Вот так и появляется именование – по сути, прозвище - «Темный Лорд», которое бессознательно выбирает Трелони, произнося текст своего «пророчества».
Теперь вернемся еще раз в «Кабанью голову» и попытаемся понять, как оценили пророчество те, кто его услышал. Очевиднее всего отношение Северуса Снейпа. В фэндоме широко распространено мнение о том, что уже тогда Снейп имел какой-то вес среди Пожирателей, однако оно ничем не подтверждено в каноне. Гораздо логичнее предположить, что двадцатилетний юнец, вчерашний школьник, пусть даже и талантливый, был просто никем в сравнении с такими ветеранами, как Нотт, Розье, Мальсибер и Долохов (они упомянуты в воспоминаниях Дамблдора в шестой книге), стаж которых в организации приближался к тридцати годам. Однако выдвинуться Снейпу ой как хочется, и именно поэтому он так спешит донести Волдеморту о пророчестве – по расчету Снейпа, тот должен оценить информатора по заслугам.
Более или менее очевидно и отношение самой Трелони.
Ее «пророчество» рассчитано исключительно на Дамблдора, оно как будто сработало – больше никакого значения в ее глазах оно не имеет. Не зная, что Снейп также работает на Вольдеморта, Трелони и предположить не может, что ее слова доведут до сведения хозяина и что он примет их всерьез. Поэтому-то она и не спешит на следующий же день к Вольдеморту с чистосердечными признаниями.
Неоднозначнее всего с Дамблдором. Весьма похоже на то, что проницательный Альбус разгадал игру Трелони и в душе посмеялся над ней. Однако само содержание «пророчества» было весьма ему на руку (уж Трелони постаралась), поэтому он вольно или невольно допустил, чтобы оно добралось со Снейпом до ушей Вольдеморта.
А вот Темный Лорд взял да и поверил. Он вообще большой мистик в душе, этот бывший школьный староста Том Марволо Риддл. Он свято верит в предначертанность, в свою избранность, в свою исключительную судьбу. К тому же содержание пророчества так точно отвечает его тайным страхам (их прекрасно анализирует в пятой книге Дамблдор), что ему ни на секунду не приходит в голову усомниться в подлинности предсказания. Поэтому Сивилла остается спокойно преподавать в Хогвартсе, возможно, время от времени посылая отчеты о своей шпионской деятельности, а особо приближенные Пожиратели (вряд ли Вольдеморт считал нужным широко обнародовать полученную им информацию, дабы не деморализовывать подчиненных) отправляются на розыски…
2.
Методы преподавания и второе «пророчество»За год с лишним, прошедший до роковых событий в Годриковой лощине, Трелони прочно обосновывается в Хогвартсе. В целях маскировки она обживает самый удаленный от школьной жизни кабинет на вершине Северной башни (оттуда легко время от времени покидать Хогвартс, не привлекая лишнего внимания - пять минут на метле до границы школьной территории, и трансгрессируй куда вздумается). Она создает себе имидж безобидной чудаковатой особы, которую ни один здравомыслящий человек, начиная с Дамблдора, не принимает всерьез. Это тоже страховка и маскировка: здравомыслящие люди объяснят любой ее промах легкой психической ненормальностью, внушаемые - сочтут проявлением мистического прорицательского дара.
А в начале ноября 1981 года Сивилла Трелони переживает настоящее озарение. Ознакомившись с подробностями событий, совершившихся в канун Хэллоуина в Годриковой лощине, она не могла не заметить совпадений с деталями сочиненного ею «пророчества». Но кому же, как не ей, знать, что пророчество – фальшивка? И Трелони делает логичный вывод, который Роулинг позже вкладывает в уста Дамблдора: «пророчество» осуществилось потому и только потому, что Вольдеморт искренне в него поверил, потому, что он начал действовать в соответствии с предложенной ему «инструкцией».
Но ведь сила внушения и самовнушения – настоящее Эльдорадо, грех пренебрегать ее возможностями. И Трелони начинает многолетние психологические эксперименты на детях по вербальному программированию, гипнозу, промывке мозгов и прочим методам контролирования сознания. Сами методы щедро показаны Роулинг в «Узнике Азкабана» - обратимся к этой книге.
Первое, с чего начинает Трелони работу с новым классом - это далеко еще не предсказание скорой смерти (вернее, так фразу воспринимают слушатели) одного из учеников. Сначала требуется провести предварительную подготовку. Вся непривычная обстановка класса (дверь в полу, пуфики вместо парт, непохожая на других профессоров, преувеличенно ласковая манера обращения к ученикам) и особенно духота, жара, тяжелые непривычные запахи - все это призвано ослабить самоконтроль и рассеять внимание. Известно ведь, что более всего человек подвержен внушению, когда находится в непривычной обстановке и испытывает физический дискомфорт (хотя бы просто очень хочет спать). Этим, к примеру, пользуются многочисленные тоталитарные секты, изолируя своих адептов от семьи и друзей и заставляя их мало спать, мало есть и очень много работать.
Еще одна благоприятная почва для внушения - страх. Трелони невинным замечанием о здоровье бабушки Невилла и советом Парвати опасаться рыжеволосых виртуозно заставляет самых впечатлительных учеников поднапрячься и только затем нарочито небрежно произносит знаменитую фразу о том, что к Пасхе один из учеников класс покинет. Это действительно, как проницательно замечает Минерва МакГонагалл, всего лишь способ познакомиться с классом - однако Сивилла Трелони отнюдь не занимается саморекламой. В то время, пока класс «напряженно молчит», она внимательно изучает лица учеников. Какое выражение преобладает на них - испуганное или скептическое? Первое ей, само собой, на руку, второе - нет.
На самых внушаемых профессор не упускает возможности ненавязчиво продемонстрировать свои возможности. Она предсказывает, а на самом деле завуалированно подсказывает Невиллу разбить чашку, что неловкий и впечатлительный мальчик немедленно выполняет.
В ход идет также любимейшее средство современных астрологов - расплывчатая формулировка. Достаточно намекнуть, а уж клиент - в данном случае Лаванда Браун со своим кроликом - сам постарается подобрать нужное событие к предсказанию. И не беда, что кролик погиб вовсе не 16 октября, а боггарт Лаванды - отнюдь не лиса с окровавленным Пушистиком в зубах. Человеческий разум (за исключением разума дотошной Гермионы, разумеется) склонен легко пренебрегать частностями в угоду желаемому толкованию - и Сивилла Трелони успешно этим пользуется.
Особый интерес у нее вызывает, конечно, Гарри Поттер. Его мозги промываются с очень дальним прицелом. Убедившись с помощью ловкого маневра, что Гарри действительно родился в июле и вообще явно соответствует условиям сочиненного Трелони пророчества, а значит, он же и попытается воплотить его в жизнь, профессор начинает усиленно внушать мальчику мысль о ранней трагической гибели. Здесь расчет на то, что в критический момент, когда Гарри и Вольдеморт столкнутся лицом к лицу, юношу парализует или хотя бы морально ослабит давно и заботливо заложенная в подкорку мысль о том, что он на этом свете не жилец - и Темный Лорд таким образом получит нужное преимущество.
Предполагаю, что промыванию мозгов методом многократных однотипных предсказаний подвергся еще как минимум один ученик - Перси Уизли. Помните, как в конце второй книги он советует Гарри выбрать в качестве факультатива Прорицание? А, собственно, почему это Роулинг считает нужным связать Трелони и Перси Уизли? Думаю, дело в том, что талантливый психолог Сивилла разглядела в своей жертве заложенные от природы, но подавленные благодаря хорошему воспитанию стремление управлять другими и честолюбие и сумела развить их, регулярно предсказывая, что Перси Уизли достигнет вершин власти. Ну а назначение префектом, а затем и старостой школы, только довершили начатое, сделав из Перси законченного карьериста.
Метод предсказания-подсказки в «Узнике Азкабана» Сивилла пытается применить еще дважды. В первый раз - когда предлагает Люпину предсказать ему судьбу по картам. Это явная попытка отработанными приемами устранить персону нон-грата. А Люпин действительно мешает Сивилле, сводя на нет весь ее титанический труд: в то время, как она старательно обрабатывает учеников, играя на их тайных страхах и опасениях, Люпин вполне успешно учит тех же детей со страхами бороться.
Ну а во второй - когда произносит «пророчество» на летнем экзамене. Оно и впрямь задумано, как эффектная концовка экзамена, и Гарри не случайно приглашается в кабинет самым последним. Но этим смысл «пророчества» отнюдь не исчерпывается. Возможно, мистические настроения все же понемногу овладевают Сивиллой, или ей просто надоедает ждать развязки истории с Блэком – в любом случае она единственным доступным ей способом пытается подтолкнуть события в нужном ей направлении.
Пожелания, высказанные Трелони во втором «пророчестве», вполне ясны - она ждет возвращения сильного и могущественного Вольдеморта и одновременно подсказывает миру способ осуществить это. Пусть Темному Лорду поможет его верный слуга - и, в общем-то, неважно, окажется им Петтигрю (о котором Сивилла вообще могла не знать), Блэк (что, вероятнее всего, и подразумевалось) или любой другой заключенный Азкабана (что удалось одному, то может повторить и другой). И хотя возрождение Вольдеморта откладывается на целый год, Гарри бессознательно реализует часть адресованного ему второго «пророчества», сохраняя жизнь Петтигрю. А ссылка на отца - это всего лишь то, что психологи называют рационализацией, то есть рассудочным обоснованием инстинктивно принятых решений.
З.
Ожидание и выход на сценуСледующий учебный год проходит тихо, Трелони продолжает свою подрывную деятельность и выжидает. Почему же, перечисляя отсутствующих Пожирателей в сцене на кладбище, Волдеморт не упоминает Трелони? Полагаю, что у нее никогда и не было места в кругу Пожирателей – это, скорее всего, исключительно элита, с сравнении с которой Сивилла – слишком мелкая сошка. К тому же о ней могли просто забыть – ведь сейчас к услугам Темного Лорда в Хогвартсе есть многоопытный Снейп и целая поросль потенциальных Пожирателей: Драко Малфой, Нотт, Кребб, Гойл, вероятно, и другие. Кроме того, она теперь, даже оставаясь втайне сторонницей Вольдеморта, должна очень старательно избегать встречи с ним: стоит Темному Лорду обнаружить, что он купился на фальшивку и десять лет прозябал в албанских лесах по собственной глупости, на жизни Сивиллы Трелони можно ставить крест.
В «Ордене Феникса» у Трелони неожиданно начинает шататься почва под ногами. С одной стороны ее не желает оставить в покое зацикленная на высоком качестве преподавания мадам инспектор, с другой - убедившись, что методики предсказания опасностей с Умбридж явно не работают - Сивилла сама начинает провоцировать Умбридж, тем самым создавая ей в школе репутацию бессердечной жестокой женщины. Апофеоза подогреваемая ненависть к профессору ЗОТС достигает в сцене изгнания Трелони из школы. Сама же Сивилла, виртуозно играя на добрых чувствах остальных профессоров, вынуждая Дамблдора столкнуться из-за нее с Долорес Умбридж, добивается того, что ее не просто оставляют в Хогвартсе, а упрашивают остаться и берут под свое покровительство.
И вот, наконец, мы добираемся до шестой книги. Темный Лорд вновь входит в силу. Волшебный мир на грани войны, Пожиратели действуют практически в открытую. Пора уже и Сивилле Трелони что-то предпринять - что она и пытается делать, хотя и не слишком эффективно: вспомним еще одну неудачную попытку устранить неугодного ей преподавателя, на сей раз кентавра Фиренца.
Желая сориентироваться в ситуации и, возможно, вмешаться в ход событий, Сивилла прекращает свое добровольное затворничество в Северной башне. Весьма похоже на то, что Трелони готовит очередное «пророчество» или, по меньшей мере, эффектное предсказание, на сей раз тщательно его продумывая: Гарри однажды застает ее в школьном коридоре, с картами в руках, перечисляющей себе под нос гадальные значения карт.
На рождественской вечеринке Слизнорта Сивилле доводится стать свидетельницей любопытной сценки с участием Драко Малфоя. Заинтересовавшись им, Трелони начинает слежку и ближе к концу учебного года оказывается, по крайней мере, частично посвящена в планы Малфоя. Сложно сказать, как, когда и в какой форме это происходит, но Сивилла явно знает или подозревает о замысле убийства Дамблдора. В свойственной ей манере, то есть с помощью карточного гадания, она старается подготовить психологическую почву, заставив Дамблдора занервничать и растеряться перед лицом грозящей ему гибели: «Башня молний, - прошептала она. - Несчастье. Бедствие. Все ближе и ближе...».
Попутно Трелони своим рассказом восстанавливает Гарри против Снейпа. Если 17 назад Трелони только симулировала транс и прекрасно помнит свое «пророчество», то разговор, приведенный в «Принце-Полукровке», становится уже целенаправленным, точно рассчитанной провокацией.
Итак, что вы думаете по этому поводу?
