Глава I

«Мерлин! За окном уже светлеет небо, а я ещё не ложился. Одиночество стало моей семьёй с того самого дня, как закончилась война. Почему я теряю тех, кого люблю, а сам продолжаю ходить по земле, улыбаться, когда это необходимо, жить, потому, что иного выхода нет!? Нет….Выход, конечно, есть, но убить себя, означает наплевать на тех, кто спасал меня, на тех, кто сохранил мою жизнь отдав свою в замен… Почему мы так слепо отталкивали и не верили тем, кому должны были верить!? Почему пожимали руки тем, кого должны были убить? Мы все где-то ошиблись…»
Гарри встал из-за стола, оставив ручку на раскрытом дневнике. Он давно перестал стесняться слёз, давно перестал быть Мальчиком-который-выжил. За его спиной ник-то уже давно, не шептался. Война закончена, а всё остальное для магов и маглов не имело никакого значения. Золотой мальчик – герой, но только о своих героях мир не редко забывает. За окном восходило солнце, озаряя мрачную, освещаемую светом маленькой, догорающей свечёй, комнату. Спать не хотелось. Вот уже несколько дней, от рассвета до рассвета Гарри не мог уснуть. Пульсирующая боль в висках перестала быть редким явлением. От бесконечных воспоминаний, нет времени даже на то, что бы привести в порядок свой дом. Дом, который как никогда пуст. На полу около кровати лежали газеты. Газеты, выкинуть которые, не поднималась рука. Их было много, достаточно много, чтобы обклеить весь дом, который хранил в себе не меньше воспоминаний, чем Хогвартс, в который теперь уже Гарри никогда не поедет. Тряхнув головой, мальчик вновь сел за стол, поднося перо к пожелтевшим страницам дневника.
«Как бы мне хотелось вернуть всё назад. Я бы ни за, что в жизни не совершил бы стольких ошибок. Дамблдор всегда манипулировал людьми. Его конёк! Ненавижу! Если бы старик хоть на треть посвящал Гарри в свои планы, Северус был бы жив,…Но его нет. И больше никогда не будет рядом ».
Рука Гарри предательски задрожала. Ещё одна маленькая горькая слеза проскользила по бледным щекам, срываясь на лист бумаги. Вот уже в который раз мальчик встал из-за стола, оставив дневник раскрытым. Это всё что у него было. Воспоминания не давали покоя. «Столько смертей-ради одной НИКЧЁМНОЙ жизни…» пронеслось у него в голове, отдаваясь резкой, жгучей болью в груди. «Как я мог не верить ему?».
Вместе с друзьями ушла и любовь. Нет,…друзья живы, но Гарри закрылся от них. Спрятался, оставаясь один на один с собой. Вот только мечта Разбилась на мелкие осколки и исчезла….Медленно терзая раненное сердце. Гарри взял со стола дневник и перевернул страницу назад, найдя глазами свою же запись, сделанную совсем недавно, в такую же бессонную ночь:
«Если бы я мог взять своё сердце в руки, я увидел бы лишь изорванную слегка вибрирующую игрушку, которая не представляет собой жизнь».
Мальчишка зажмурил глаза, вслушиваясь в тишину, но столкнулся лишь с гулом холодного, властного, родного голоса, который отдавался эхом в его воспоминаниях, он с силой швырнул дневник о стену. Исписанная тетрадка с глухим стуком упала на пол, и Гарри почувствовал слабое облегчение, буд-то бы «дневник» был причиной всех страданий. На полу валялись вырезанные из «Пророка» фотографии «Членов Ордена Феникса», Ордена, который больше никогда не будет существовать. Гарри обвёл глазами пол, останавливая виноватый, наполненный болью взгляд, на портретах. Он не забыл их, ни в коем случае. Просто он не может быть с ними таким убитым, таким сломанным… Здесь на фотографиях Были все…..Кроме Дамблдора. Его Гарри не мог и не хотел видеть. «Ненавижу» настойчиво шипел второй голос, и Гарри покорно кивал, как бы соглашаясь с ним. Хаос в его голове, настойчиво приказывал прекратить истерику, подобрать дневник, и писать, писать, писать, до тех пор, пока мысли не станут на свои места. Гарри нагнулся, поднимая тетрадку и завидев перечёркнутое несколько раз «Альбус Дамблдор» невольно вспомнил слова, которые директор сказал ему перед боем: «- Надобность в Снейпе прошла. Тёмный Лорд не доверяет ему, а значит и для меня он особой ценности больше не представляет. И если сегодня кому-то придется лезть под огонь, так это будет он, потому, что я так решил. Победа должна достаться нам любой ценой, любыми жизнями». Как после этого Гарри мог уважать Дамблдора?
Усаживаясь за стол, Гарри перелестнул страницы вперёд, и продолжил писать свою историю, избавляясь от боли, заглушая её.
«Я не успел сказать…Не успел быть рядом, тогда, когда это требовалось. И он ушёл….навсегда. Почему я как всегда жую слова, месяцами годами, а в итоге остаюсь в руинах тщательно наигранного счастья!? Я с уверенностью могу сказать, что был нужен Северусу тогда, когда он был переполнен сарказма, холодности, властности…Когда он был жив, а сейчас…я не нужен никому, даже самому себе…Я мечтаю о том, что бы однажды заснув, я открыл глаза в его объятиях…Что бы моё тело было уставшим от плотских игр, что бы его руки касались моей кожи, что бы его губы, наполнили меня смертельным ядом «Любви», я хочу этого даже если это будет стоить жизни…Но его больше нет…»
Дописав ещё несколько строк, Гарри поставил жирную точку и, замявшись на секунду, вновь встал, и раскрыл окно. Комната наполнилась тёплым ветерком и утренней свежестью. Рука мальчика обхватила дневник, и со всей силы метнула его в окно. Казалось всё кончено. Воспоминания теснились на каждой страничке дневника, и теперь будучи выкинутыми, на улицу, оказались вытесненными из сердца. И Только образ Северуса был неизменным спутником парня. Страдания за потерянное счастье, за разбитую любовь. Любовь,…о которой так и не суждено было сказать.
***
По вымощенной камнем тропе, около многочисленных домов, шёл мужчина. Его походка была скользящей, плавной. Казалось он и вовсе не идёт, а летит. Чёрные джинсы, обтягивали мускулистые, но и в то же время худые ноги. Чёрные ботинки, которые больше были похожи на военные сапоги. И такой же, как ночь чёрный балахон с непонятными надписями, на древнем языке. Лицо скрывал большой, глубокий капюшон, оставляя на виду только кончик носа. Мужчина стремительно двигался вперёд до тех пор, пока не наступил на пыльную тетрадку. Он неторопливо присел, поднимая её с земли. Конечно, в магическом мире, такие вещи значат очень многое. Дневники чаще вели те люди, которые собирались покинуть мир, но при этом оставить свой след… На обложке виднелись инициалы «Гарри Поттер». Послышался низкий стон, и незнакомец раскрыл дневник, быстро бегая глазами по страницам и строчкам, перечитывая всё, что было написано неровными буквами. Страница за страницей стремительно переворачивались. Некоторые буквы были расплывчатыми, и незнакомец, понимал, что те маленькие кружки, в которых чёткость терялась, были высохшие слёзы. От этих строк веяло болью, страданиями. Оставались последние строки. Вначале беззвучно прочитав их мужчина втянул в грудь побольше воздуха, а потом его губы еле заметно шевельнулись, и он прошептал, повторяя содержимое последних строк в слух:
- Мне жаль, что я не смог спасти тебя. Мне жаль, что не успел, сказать тебе люблю, Северус. – Мужчина неторопливо закрыл дневник и вошёл в дом, двери которого на удивление были открыты, и он почему-то это знал.
***
Гарри стоял у окна другой комнаты, опираясь о подоконник. Тишина резала уши, но его голова была забита воспоминаниями, которые наполнили его всего вновь. Тихое шуршание за спиной его не отвлекало. Чья-то рука мягко легла на плечо, и мальчик невольно вздрогнул, разворачиваясь лицом к незнакомцу. Его вторая свободная рука протянула пыльный дневник, а губы требовательно впились в губы подростка покорно принявшего свои рукописи назад. Капюшон сполз и по щеке Гарри стекла ещё одна слеза:
- Ты…. – губы приоткрылись, что бы добавить что-то ещё, но такой знакомый, такой родной голос резко прервал его:
- Я жив только для тебя, Гарри...- Губы Северуса вновь впились в губы мальчика, и Гарри прижался к любовнику как можно крепче, боясь, что это всего лишь плод его фантазии, который в любой момент может раствориться, оставив на израненном сердце ещё один порез.
КОНЕЦ