Глава 8.

Первое сентября близилось. Большинство преподавателей вместе с эльфами уже несколько дней были заняты украшением замка.

Сегодня должны были приехать ученики. Гермиона очень волновалась: начинается ее первый учебный год в качестве преподавателя; удастся ли справиться? Она ужасно переживала по этому поводу.

Между тем Макс и Марго очень быстро освоились в школе. Им нравилось играть с эльфом Твигги, которая старалась делать все, чтобы малыши не скучали. Пока еще стояло лето, Гермиона часто брала детей и шла с ними гулять к озеру. Она стелила плед, раскладывала принесенную с собой еду, а потом вместе с малышами бегала по мелководью. Когда же дети уставали, наступало время отдыха - все усаживались на плед и ели. Часто по дороге в школу Гермиона заглядывала к Хагриду. Он так и работал преподавателем по уходу за магическими животными. Макс был без ума от собаки Хагрида. Как только огромный черный пес по имени Клык выбегал за хозяином, Макс издавал непонятный звук и бросался к собаке. Он дергал ее и за уши, и за усы, тянул за хвост. Но больше всего ему нравилось, когда пес ложился; тогда Макс забирался на него и принимался прыгать. Собака была настолько спокойной, что, казалось, даже не обращала внимания на такое непочтительное обращение, а Хагрид всегда был рад маленьким гостям.

Почти весь день тридцать первого августа Гермиона просидела в своем кабинете, где ей теперь предстояло работать, и дописывала планы лекций. Через три часа приходил поезд, на котором приедут ученики. Она уже почти все закончила, поэтому особенно не торопилась; у нее даже оставалось время привести себя в порядок. Гермиона быстро бросила взгляд на часы: скоро должны были проснуться Марго с Максом, она все успеет, даже накормить детей ужином.

Многие учителя еще не вернулись в школу, но раз директор был спокоен, то Гермиона постаралась не забивать этим себе голову. Но что ей не давало покоя, - так это то, что два дня назад куда-то уехал преподаватель зелий. Гермиона вечером шла из библиотеки, и возле кабинета трансфигурации услышала голоса. Это были Минерва и директор, они говорили про зельевара: ему срочно пришлось уехать, а насколько - тот и сам не знал. Все это показалось девушке очень странным. Правда, особенных причин для настороженности еще не было, но она чувствовала, что что-то в происходящем не так…

Гермиона вернулась к себе. Дети уже проснулись и возились с игрушками.

- Отдай, я хочу в это играть! - стараясь отобрать у сестры мяч, кричал Макс. Сестренка в свою очередь старалась крепко удержать игрушку в руках:

- Я его первая взяла! - чуть не плача произнесла Марго. В этот момент, Гермиона увидела, что дети немного приподнялись над полом, продолжая тянуть злосчастный мяч каждый себе. Как она поняла, это произошло из-за сильного возбуждения из-за соперничества.

- Марго, Макс, вас что, - нельзя оставить ни на минуту? Что, вы не можете мирно поиграть? Макс, маленький, ведь в ящике лежит еще один точно такой мяч. Возьми его. А Марго поиграет этим, – ласково сказала Гермиона.

- А я этот хочу, пусть она играет с тем мячом, - начал возмущаться Макс.

- Ну ты же мужчина, – обычно это действовало на сына, и он прекращал драться с сестрой.

- Ну ладно, пусть играет, - мальчик моментально отпустил мяч и, отвернувшись от матери, взял обычную магловскую машинку.

Гермиона с любовью посмотрела на мирно возящихся малышей, улыбнулась и тихонько вздохнула. Часто ли ей теперь придется вот так смотреть на них? Учеба, работа, дополнительные занятия, составление планов будут занимать огромную часть в ее жизни.

- Вы сегодня вечером останетесь в комнате с Твигги. Она за вами присмотрит, а маме надо будет уйти. Сегодня в школу приедет очень много детей. Помните, я вам рассказывала? – ласково потрепав сына с дочкой по головам, сказала она.

Почти с неохотой оторвавшись от детей, Гермиона подумала, что пора в зал, за стол преподавателей. Она одела сегодня новую мантию, темно-синего цвета, которая ей очень шла. Вспомнив профессора МакГонаглл, волосы собрала в пучок, чтобы произвести более строгое и «учительское» впечатление. Еще раз взглянув в зеркало («Все в порядке, все в порядке», - пробормотало то), она направилась к другим преподавателям, давно собравшимся в Большом зале. Все места за учительским столом были заняты, кроме одного. Девушка тихо переговаривалась с мадам Помфри, когда двери Большого зала открылись, и ученики всех четырех факультетов бросились к своим столам. В зале стоял такой шум, что Гермиона, наверно, даже не услышала бы своего голоса. Она сидела, сцепив под столом руки. Гул, гам и выкрики массы детей показались ей невыносимыми. Гермиона никогда так не боялась, даже сдавая экзамены в школе, или университете. Даже во время последней битвы с Темным Лордом она так не переживала. А теперь стоило ей только представить, как она войдет в класс, полный учеников, ее начало трясти. Только когда наконец все расселись по местам и в зал ввели первокурсников, девушке удалось взять себя в руки. Она внимательно следила за распределением, ей даже вспомнился свой первый день в школе. Она тогда познакомилась с Гарри и Роном. И, конечно, не знала (да что не знала, она и представить не могла!), сколько всего им придется пережить. И где они сейчас, эти ее друзья… Когда они ей действительно были нужны, они… Гермионе до сих пор не хотелось вспоминать об этом. Она очнулась от своих мыслей только тогда, когда последнюю девочку отправили в Слизерин. Со своего места поднялся директор школы Альбус Дамблдор, чтобы произнести свою традиционную речь, в конце которой он вдруг повернулся к девушке:

- А теперь, мои дорогие, позвольте представить, нового преподавателя Чар, - мисс Гермиона Грейнджер. Она любезно согласилась принять мое предложение после того, как ей стало известно, что профессор Флитфик больше не может занимать эту должность. – После слов директора Гермиона поднялась со своего места и, кивнув села. Со всех сторон стали хлопать. Как только все стихло, кто-то из зала выкрикнул:

- А где же преподаватель зелий?

«Да, если бы в мое время кто-то позволял себе так себя вести… А если бы на месте зельевара сидел Северус, этому крикуну явно не поздоровилось»,- с неожиданной грустью подумала Гермиона.