Глава 4. Жить письмами.

Джинни сидела за письменным столом. Поверх учебника по травологии лежала толстая стопка писем. Каждое из них она знала наизусть. Сейчас девушка читала последнее, которое получила за завтраком.
Она общалась с незнакомцем так же просто, как могла общаться с любым хорошим знакомым. Она доверяла ему свои тайны и мысли, о которые порой не знали даже её подруги и братья.
«Что я делаю? Неужели история с Томом так ничему и не научила меня?» - так думала она вначале. Но доброе сердце привыкло доверять, так что сейчас Джинни с трепетом читала ответ, на своё прошлое письмо.
Его сова прилетала чаще за завтраком, а после ужина забирала ответ. Теперь Поклонник писал ей в основном что-либо грустное. В перерывах между шикарных комплиментов в её адрес, было сказано, что он потерял дорогого себе человека. Он корит себя, что не смог сделать её счастливой. Много ещё было в этих письмах, отчего у Джинни замирало сердце. Автор доверялся ей, как дневнику, как записной книжке, которая по совместительству может давать советы.
Наверное, незнакомец чувствовал облегчение от того, что не держит все мысли в своей голове, а делится ими с ней. Кроме того он испытывал к ней глубокую симпатию, как сам и утверждал. Но назвать своё имя боялся – «ты возненавидишь меня ещё больше», гласили зелёные строки письма. Джинни сильно подозревала в авторстве Невилла, но уверенности не было.
Сейчас девушка вся погрузилась в ответное письмо, которое из принципа писала алыми, как кровь, чернилами.

«Здравствуй, милый Незнакомец!
Чудесный день провела я сегодня, но твоё письмо немного расстроило меня. Не грусти так по своей потере – некоторые вещи нельзя вернуть, как бы сильно этого не хотелось.
Почему ты считаешь, что я тебя ненавижу, незнакомец? Да будь ты даже из Слизерина, я стоько теперь о тебе знаю, что никогда не подумаю о тебе плохо! Но я уже почти догадалась, кто ты. Думаю, что ты из Когтервана или Гриффиндора, но точного имени пока не скажу.
Расскажи мне побольше о своей Потерянной. Мне очень интересно, в чём ты нашёл сходства между нами. Уверена, она ничуть не умнее меня, раз ушла от тебя, незнакомец!
Жду твоего ответа завтра за завтраком, Верджиния.»

В такой немного «древней» форме они и переписывались. Джинни не любила своего полного имени, но её короткое с таким стилем написания писем просто не сочеталось.
Откровенно говоря, Джинни побаивалась завтрашнего ответа. Она читала много откровений Незнакомца, но ещё ни разу не спрашивала такие личные вещи сама. Кроме того она предположила на каком факультете учится Автор. Джинни надеялась таким образом сократить круг «подозреваемых».
Пламя свечи дрогнуло и погасло, от неосторожного вздоха. Джинни в темноте наспех свернула письмо и отпраила сову.
- Прекрасно, - под нос промурлыкала девушка и осторожно, чтобы шумом не разбудить соседок, улеглась в кровать.

***


За окном уже давно все привыкли видеть зиму – почти каждый день с неба падали крупные хлопья снега. Именно эту картину наблюдал Гарри, сидя на большом камне недалеко от озера. Сейчас было раннее утро и ему не спалось, поэтому мальчик решил подождать здесь, пока все проснуться, пойдут завтркать, а после пойдут на занятия. Честно говоря, Гарри так и не решил, пойдёт ли он на сегодняшние заклинания или прогуляет, как и в прошлый раз. Однако на зелья он твёрдо решил не идти.
Гарри сидел на берегу замерзающего озера и думал о многом. В последнее время он сильно изменился – стал грубым, замкнутым. Теперь Мальчик-Который-Выжил не ходил на уроки (благодаря Ужастикам Умников Уизли объяснить своё отсутствие было легко). Надо сказать, что это не осталось незамеченным со стороны друзей. Гермиона постоянно отчитывала мальчика, говорила о недалёких экзаменах П.А.У.К., но для Гарри сейчас это было маловажным. Рон же чувтсвоал, что всё это не просто так, но пока помалкивал.
Гарри всё же решил, что вечно прогуливать занятия он не сможет. Так что сегодня он намеревался разобраться в себе до конца. Первый вопрос, который его интересовал – как в этот мир вернулось зеркало. Теперь уже в одиночестве, он перерыл всю библиотеку, пытаясь найти в книгах описание таких вот зеркал и арок, в которую упал Сириус. Кстати, рядом с ним очень часто что-то искала в книгах и Джинни. Пожалуй это был второй вопрос, который волновал Гарри. Он чувствовал, что всё изменилось. Сейчас он не мог подойти даже к Джинни – все его избегали и при попытке заговорить резко вспоминали незаконченные дела. Впрочем, Гарри перестал пытаться с кем-либо говорить. Он давно понял – после драки с Малфоем на него смотрят недружелюбно даже гриффиндоровцы. А после того, как с Гарри сняли 100 баллов… За что? Несколько недель назад Гарри вот так же неспалось и он сидел примерно на этом же месте, как вдруг услышал какой-то шум и пошёл на него. Когда мальчик добрался до места, там его ожидал насмерть перепуганный Малфой, непрерывно смотрящий на воду. К озеру уже бежали преподаватели. Естественно, всем объявили, что Гарри вновь попытался напасть на Малфоя. А он молчал. Да, да, он потерял возможность говорить! Драко до сих пор находится в больничном крыле под надзором мадам Помпфри, но он так и не заговорил.
- Это большая психологическая травма, его ведь явно намеревались убить!, - убеждённо рассказывала Поппи всем преподавателям за одним из обедов. – Знаете, мать Драко просто в ужасе, она грозилась такое сделать, если он не заговорит! А тут я, к сожалению, бессильна… Я предлагала госпитализацию в клинику Св. Мунго, но Нарцисса была против…
Много ещё чего слышали по поводу этой истории, но правды, кроме, наверное, Малфоя, так никто и не знал. А Гарри просто убивали разговоры о шоке Малфоя, так как он, Гарри, якобы пытался его убить. В конце концов это ведь неправда! А главное, что Малфой молчит, видимо специально. Да и сколько раз самого Гарри пытались убить и никогда дара речи он не терял, так очему об этом се разом забыли? Но ужасней всего для гарри оказался взгляд Дамболдора. Директор даже не вызвал его на беседу – на этот раз с ним говорила МакГонагалл.
«Хуже не придумаешь! Все меня избегают, я больше не могу сосредоточиться на учёбе, я не знаю, кто эта Тайна, я ничем не могу помочь Сириусу, если это возможно, так как не знаю КАК вышла из арки эта девушка… Кроме того, мне не прожить и года после того, как я закончу Хогвартс – Вольдеморт уже давно поджидает меня там, за стенами школы…»
Это лишь часть его мыслей. Гарри ещё неделю назад признался себе, что боиться. С каждым моментом он чувствует страх всё больше и больше и знал в чём его причина – смерть. Он не боиться умереть, он боиться покинуть этот мир несправившись с самой главной его жизненной целью – убить Волан-де-Морта.
Наверное поэтому он ещё ничего не говорил друзьям про пророчество – он боялся, что в его силу не поверят так же, как в неё не верит он сам. Если бы мир узнал, что он единственный, кто может подарить им спокойствие, то всех охватила бы паника – их благополучие в руках какого-то там подростка с начальными магическими знаниями и навыками.
Послышались звуки шагов. Несколько пар ног заставляли снег под собой хрустеть, причём довольно громко. Гарри отложил свои размышления и осторожно выглянул из-за голого, без листьев, кустарника. По дороге от школы быстрым шагом шли Дамболдор, МакГонагалл и Трелони. Директор выглядел обеспокоенным и даже напуганным. Профессор трансфигурации выглядела не лучше, но всё же находила в себе силы поддерживать Трелони, которая просто обвисла на её и директора руках.
Гарри поспешно отпрянул за кусты и быстрыми движениями достал карту Мародёров. Теперь он наблюдал за странноподобраной троицей именно по карте. Преподаватели дошли до канюшенных комнат (на самом деле для многих они пустовали, но Гарри теперь знал, что за существа там обитают) и, по видимому, запрягли одного из Тестралей в карету, так как три точки на карте Мародёров задвигались в три раза быстрей. Вскоре обозначения с надписями Миневра МакГонагалл, Альбус Дамболдор и Сивилла Трелони и вовсе исчезли за пределами карты.
«Наверное они отправились в Хогсмид… Но что Директору понадобилось там в будний день? Чёрт, ещё один вопрос, на который нет и не будет ответа!»
Гарри зло пнул один из больших камней и направился в школу. Первым по расписанию стояла Защита от Тёмных Искусств, а её Гарри не прогуливал даже в самые худшие времена.

***


Драко, с измученным бледным лицом и белоснежными волосами, полусидел в своей больничной койке и что-то быстро писал на клочке пергамента.
- Знаете, Нарцисса, вам бы лучше забрать его домой… Я уже не ручаюсь, что могу что-либо сделать, а тем временем обстановка родного дома могла бы поспособствовать его выздоровлению…, - мадам Помпфри выглядела просто убитой – не так уж и часто она не могла вылечить своих пациентов.
- Нет, не думаю, что дома ему станет лучше, - Нарцисса медленно подошла к сыну. – Драко… Драко, ты меня слышишь?
Но Малфой младший даже не поднял глаз, он лишь писал, писал, писал… Нарцисса прикрыла лицо ладонями и тело её охватила мелкая дрожь.
- Ну что вы, не стоит плакать, Нарцисса…, казалось, ещё минута и мадам Помпфри составит ей в этом компанию. Вообще-то лекарь Хогвартса не особенно любила чету Малфоев, но сейчас она просто утешала Мать, которая увидела больного Сына.
Драко тем временем всё писал. Зелёные чернила забрызгали простыню и одеяло, руки были измазаны в застывшем сургуче.
- Вы не видели, что он пишет?, - Нарцисса с лёгким любопытством взглянула на свёрнутые кусочки пергамента.
- Я… не думаю, что вам стоит это видеть…, - мадам Помпфри торопливо увлекла миссис Малфой к соседней кровати. Но та вырвалась и схватила один из пергаментов. Он весь был исписан одним и тем же словом, которое всегда начиналось с заглавной буквы. [Прим. Автора – не будьте банальны, это слово вовсе не «Тайна» - Драко не настолько романтик=)]
- Выбор, - приглушённо произнесла Нарцисса, - выбор…
- О, не расстраивайтесь так, поймите, пусть это и считается признаком помешательства, но я уверена, ваш сын…
- Мой сын здоров! Всё это, всё это притворство! Спектакль!, - Нарцисса в истерике разорвала пергамент, второй, третий… Она всё рвала и рвала пергаменты, пока не наткнулась на письмо. В этом письме была всего одна строчка, но она имела в себе все разные слова:

«Ты, грязный подонок, перестань притворяться и скажи, что Гарри не пытался тебя убить!»

Почерк явно принадлежал Гермионе, но присутствующим в палате знать это было не дано.
- Нарцисса, перестаньте, конечно же он не притворяется!, - лекарь Помпфри, которая до этого безуспешно пыталась схватить женщину за руки, теперь спокойно оттащила немного растерянную Нарциссу. Миссис Малфой уронила «письмо» и вновь взглянула на исписанные сыном пергаменты.
- Выбор… Но это невозможно! Мы ведь воспитывали его, как надо! Мы дали ему всё, чтобы он устоял… Поверьте, он не мог!, - к матери Драко начала возвращаться истерика и мадам Помпфри поспешила вывести её из палаты.
Теперь в палатах остался один лишь Драко. Он больше ничего не писал, но довольно ухмылялся во весь рот.
- О, я мог… Ещё как мог! Я уже сделал этот выбор. Именно от него меня так оберегали. Именно поэтому меня растили не так, как всех. Держу пари, всё это было подстроено…, - лицо мальчика раскраснелось, глаза излучали ненависть и желание. Желание сломать навязанное ему Призвание.
«Но что для этого сделать? Она… Она так и не успела объяснить мне. И что мне теперь делать? Как всё это глупо… Я сделал Выбор, но сам по себе он всёравно ничего не значит. Надо что-то делать…»
И он решился. Точнее, Драко Малфой просто решил сделать тот поступок, который никогда бы не сделал прежде. Мальчик достал два чистых пергамента и кончиком пера нацарапал:

«Я действительно не мог говорить. Но сейчас могу. Завтра всё станет как и прежде.
Д. Малфой.»

Драко свернул пергамент и отправил его со школьной сипухой. Письмо было адресовано его злейшему врагу, который, по слабым догадкам Драко, должен был стать его верным союзником. Конечно, вся его суть была против общения с Поттером, но он сделал выбор, сделал ради Неё, и теперь уже не собирался отступаться.
На втором пергаменте он написал письмо намного длиннее и отправил его уже со своей совой. После всего этого он взял ещё один свиток пергамента и уже привычно стал вычерчивать одно только слово – «Выбор».
«Теперь мне надо просто ждать, пока он не придёт и не скажет, не поможет. А он придёт. Ведь Дамболдор привык доверять, значит и я не должен стать исключением. Надеюсь на это…»
***


Джинни сидела в гостинной гриффиндора и со скучающим видом листала толстый учебник. Было раннее утро, а ей не спалось. Так что девочка решила занять себя чем-нибудь в гостинной, чтобы не разбудить соседок по комнате. Рыжие пряди беспорядочно стекали по её спине и плечам, а голубые глаза устало смотрели на слова в книге.
Нет, Джинни вовсе не читала учебник. Поверх страници был положен лист пергамента, на котором зелёными чернилами было написано послание. Это было последнее послание Незнакомца. С тех пор, как Джинни спросила своего Тайного Друга о его Потере, ответ к ней больше не приходил. В отчаянии Джинни исписала множество свитков пергамента, но все её письма хранились у неё же в сундуке – имя получателя она не знала, а сова больше не прилетала за её письмами.
«Не надо было пытаться угадать факультет!» - девочка мучала себя этими мыслями вновь и вновь. Теперь она была почти уверена, что автором писем был Невилл. Просто потому, что тот как-то странно всёл себя в последнее время. Он выглядел растерянным, перестал здороваться с ней. Однако Джинни в глубине души надеялась, что автором писем был кто-то другой. Например Энтони Крэймери из Когтервана или… «Малфой» - девушка снова отловила эту фамилию у себя в мыслях.
Лицо Джинни некрасиво скривилось, потому как ей было неприятно такое в себе открытие. «Можно подумать, что испытывать симпатию к убийце теперь модно» - скептически замечала она. Но в конце концов Джинни смирилась со всем этим и просто перестала думать о Драко. А когда тот напал на Гарри дувушка и вовсе начала склонять себя к мнению, что малфой так и остался ничтожеством. Однако одна мысль непереставала мучать её даже сейчас – что бы она делала, будь Малфой автором писем?
Из за портрета Поной Дамы послышался лёгкий шум и картина отъехала в сторону, пропуская внутрь Гарри. Джинни не была приятно удивлена такой встречей. В последнее время она пыталась отвыкнуть от общества Троицы, так как рядом с ними чувствовала себя лишней и брошеной.
- А, привет, Джинни, - слабо поприветствовал её Гарри. Надо сказать он тоже не был рад встрече.
- Доброе утро. Неспиться?, - девушка поинтересовалась скорее ради приличия, чем из любопытства.
- Да… Не видела Рона?
- Он ещё не проснулся, я думаю. А зачем он тебе?, - Джинни равнодушно запихнула письмо от незнакомца в середину книги и стала делать вид, что читает.
- Так, хотел поговорить.
- По-моему ты живёшь с ним в одной комнате, разве нет?
- А, да… но я не думал, может он проснулся, и ты возможно его видела…, - взгляд Гарри как-то странно расфокусировался. В этот момент он пытался припомнить, как выглядела Тайна и с изумлением замечал сходства между девушкой-загадкой и сестрой его лучшего друга.
- Пожалуй пойду готовиться к завтраку, - Джинни раздражённо захлопнула книгу и направилась к лестнице. Гарри непонимающе уставился ей в спину.
- Послушай, почему ты меня избегаешь? Я ведь не сделал тебе ничего плохого и…
- Этого ещё не хватало!, - девушка устало взъерошила копну огненных волос на затылке. – Я не хочу говорить о своём поведении ни с тобой, ни с Роном или гермионой. Так что оставим это, ясно?
И Джинни, переступая через ступеньку, направилась в спальню девочек. Гарри выглядел разозлённым. Он злился на то, что Джинни ведь никогда и не интересовала его как собеседник. А как только она начала игнорировать его и друзей, он вдруг очень захотел поговорить с ней, попросить у неё совет, помощь. Он почти уже не разговаривал с гермионой, а Рон был увлечён какой-то девушкой и только и говорил о том, что не знает как назначить ей свидание. Похоже все вокруг стали взрослее и гарри заметил это. Он и сам уже не был ребёнком, но Гарри так сильно ушёл в себя, что теперь окружающий мир просто перестал для него существовать. Простейшее тому доказательство – он даже не знал кем так сильно увлечён его лучший друг. И что самое печальное – это было для него совсем неинтересно.
«Я потерял связь со всем миром. Но я не хочу терять своих друзей! Почему так всё складывается?». Да, он приблизительно догадывался, почему. Вся эта замкнутость начала своё существование и постепенное развитие с тех пор, как погиб Сириус и Гарри узнал правду о пророчестве. И если о Сириусе он просто не желал говорить, так как это причиняло ему невыносимую боль, то о пророчестве он просто боялся поведать друзьям. В конце концов весь этот страх так разросся, что Гарри как бы стал жить в своём собственном мирке.
«Хватит бояться, что в меня не поверят. Я хочу рассказать им, иначе я их потеряю. И Джинни тоже должна знать… Просто так».
Гарри настолько задумался, что еле заметил сову с запиской для него. Мальчик с любопытством взглянул на послание и замер – оно было от Драко Малфоя.
- Завтра всё будет, как и прежде, - впол голоса произнёс Гарри. – Это значит, что он собирается снова сделать какую-либо гадость? Но с каких пор Малфоя придупреждает меня о своих проделках? О, на этот раз это должно быть что-то особенное, раз Малфой доставил себе удовольствие потерзать меня раньше времени. Если бы только я знал…
Гарри говорил шёпотом, но в его голосе всё же ясно читалась слышалась ненависть и растерянность.
- О ком это ты?, - это была Джинни. Она уже переоделась и спускалась, надеясь уже не застать в гостинной Гарри. Но когда она услышала его монолог (надо сказать, что со стороны это выглядит пугающе), то вдруг заинтересовалось.
Гарри не колебался ни минуты. Если уж он решил вернуться к реальности, то следует начинать прямо сейчас. И он протянул Джинни послание. Минуту Джинни смотрела на письмо широко распахнутыми глазами, а затем только изумлённо моргнула и вернула записку.
- Я видела этот почерк раньше. Это действительно писал Малфой?
- Да, я думаю.
- Но тогда…, Джинни с утомлённым видом опустилась на краешек ситцевого потёртого кресла.
«Я знала, я знала… Ну почему поя жизнь крутится вокруг дневников, писем, посланий? Я всё это время жила письмами и надеялась, что эта история имеет продолжение… Да, продолжение действительно есть, но не такое, о каком я мечтала. Жить письмами… Меня вновь обманул пергамент, перо и кучка символов… Я вновь полюбила лживые фразы. Нельзя жить письмами!»
По мере этих размышлений выражение лица Джинни становилось каким-то паническим, затравленным.
- С тобой всё в порядке? Джинни, ты должна сказать мне, где ты видела этот почерк.
- Гарри, не сейчас. Я не могу…, - Джинни подумала, что объяснять всё Гарри в данный момент будет для неё слишком, но сказал другое, - я обещала профессору грингрэйзу показать кое-какие книги в библиотеке…
В принципе она ничуть не соврала, хотя к профессору она собиралась отправиться после завтрака, а не до него.
- Вот и отличненько, - бодро объявил Гарри, - значит сегодня вечером наконец-то мы все вчетвером сядем и всё друг другу расскажем.