Глава 1

5 сентября 1972 г.

— Вставай! Я кому говорю? Немедленно поднимайся!

Артур тихо застонал, плотнее закутываясь в одеяло.

— Ты — слабовольный лентяй! Слабак! Рохля!

Артур нащупал свою волшебную палочку и не глядя запустил в обидчика заклинанием.

— И мазила!

Зарычав, Артур резко сел на кровати.

— Ну наконец-то! — возвестил зависший над ним в воздухе ярко-красный будильник и залился пронзительной трелью.

— Да встал я уже, встал!

— Выключи меня! Выключи! — завопил будильник, отлетев подальше от кровати, к небольшому окну, за которым медленно занимался рассвет.

Артур, тяжело вздохнув, встал с кровати. А ведь он сам зачаровал этот кошмар и неизменно раскаивался в этом каждое утро. Но что поделать, так хотя бы Молли не мучается, пытаясь его растолкать. В отличие от него жена всегда была ранней пташкой, вот и сегодня ее половина кровати уже была пуста.

Заглянув в ванную, Артур с изумлением обнаружил там большой таз, заполненный зерном. Артур догадывался, что он предназначен для кур, которых недавно завела Молли, но решительно не понимал, что он тут делает. Бочком протиснувшись к зеркалу, он мрачно уставился на свое заспанное отражение. Надо сказать, жаловаться ему было не на что: высокий и голубоглазый, он нравился женщинам, даже суровые аврорши относились к нему необычайно дружелюбно. Впрочем, если верить словам его матери, подобная популярность будет недолгой — Артур был очень похож на отца, а тот был не из тех мужчин, которых красит возраст. Артур рассеянно пригладил волосы: действительно, кажется, у него вот-вот появятся первые залысины. Мерлин великий, а ведь ему всего двадцать два!.. Впрочем, какая разница, Молли будет любить его, даже если однажды он станет лысым, точно яйцо. Артур усмехнулся, представив это забавное зрелище.

— Милый, ты проснулся? — раздался крик Молли.

— Уже бегу!

Артур быстро переоделся в рабочую мантию и поспешил на кухню, откуда уже доносился упоительный аромат свежей выпечки.

— Вот, возьми с собой на работу, — сказала Молли, протянув ему сверток. — Там твой любимый пирог.

— Мерлин великий, милая, ты хочешь, чтобы я стал таким же круглым, как Слагхорн?

— Ну не мне же одной страдать, — весело хмыкнула Молли, нежно проведя рукой по уже заметно округлившемуся животу.

Перед тем как шагнуть в камин, Артур наклонился к их маленькому сыну и ласково потрепал его по волосам:

— Веди себя хорошо, Уильям. И не расстраивай мамочку: ей сейчас совсем нельзя нервничать.




— Привет, Артур! — аврор Эйден Коннелли хлопнул его по плечу и приветливо улыбнулся. — А мы тут тебе чайник принесли, с места преступления.

— И подробности будут? — спросил Артур, любуясь стайкой ярко-желтых самолетиков, целеустремленно пролетевшей у них над головами.

— О да. На самом деле, это уже третий аналогичный случай за последние пару месяцев. Жертвы — родители магглорожденных волшебников. Причина смерти — отравление неизвестным веществом. Жуткая штука: кровь жертв просто превратилась в кислоту.

— Так это же не мой профиль!

— Видишь ли, следов яда мы так и не нашли.

Артур подобрался, недоверчиво прищурившись:

— Проклятие?

— Это ты мне скажи, но, вероятно, да. По-хорошему, его бы в лабораторию отнести, но тебе я доверяю гораздо больше, чем нашим идиотам. К счастью, удалось провести через твой отдел, — Эйден мрачно усмехнулся, — жертвы-то магглы, а значит, и чайники у них маггловские.

— Ладно, займусь я твоим чайником, — хмыкнул Артур и тут же посерьезнел. — Тем более ситуация-то такая страшная: родители магглорожденных… Как думаешь, это может быть связано с Волдемортом?

— Вполне возможно… Мы же только сейчас, после третьего убийства, связали это в серию, а по первому инциденту вообще сына жертв посадили. Мерлин великий, я ведь сразу говорил, что там все не так просто, но наши, как обычно, разбираться не стали!

— Да уж, а ведь в свете последних событий стоило ожидать чего-то подобного…

— Это точно, невозможно же не замечать, что что-то происходит! Люди пропадают, оборотни как с цепи сорвались, а Лестрейндж и Малфой в Визенгамоте произносят такие речи, что у меня волосы на голове шевелятся… О! Кстати о Малфое — ты уже знаешь новость? Люциус, сын — укуси его мантикора — Абраксаса теперь работает у нас.

Артур изумленно распахнул глаза:

— Что-о?! Малфой — и работает?! Да еще и в Аврорате! Ты ничего не напутал?

— Если бы! Но, к счастью, не в Аврорате — в секторе борьбы с неправомерным использованием магии. Я так понял, у него какие-то разногласия с отцом — вроде, он из дома ушел, а жить-то на что-то надо. Ладно, побегу — увидимся за обедом!

Артур рассеянно помахал рукой ему вслед и направился на свое рабочее место. На отдельный кабинет он пока не заработал и приходилось ютиться в общем зале, как раз вместе с сотрудниками сектора борьбы.

Артур любил свою работу. Его завораживала способность магглов без всякого волшебства создавать удивительные вещи. Довольно странное увлечение для чистокровного мага, но Артур всегда был против предрассудков. Впрочем, чайник, который ему подсунул Коннелли, был вопиюще обычным, можно сказать, неотличимым от тех, какими пользовались волшебники. Но уже скоро Артур взял свои слова назад: когда, применив специальное заклинание, увидел темную сеточку чар, покрывающую чайник изнутри. Довольно тонкая работа, разобраться с таким с наскока не получится…

За соседними столами наметилось какое-то странное оживление, и Артур вскинул голову, отвлекаясь от работы. Между столами шел молодой высокий волшебник, в котором Артур сразу признал того самого Люциуса Малфоя. Артур прищурился, с интересом разглядывая новичка. Малфой в своей дорогущей мантии и с пижонской тростью казался тут абсолютно неуместным, точно великосветский лорд, снизошедший до простых смертных. Его соседка, молоденькая и очень симпатичная мисс Стэнтон, беспрестанно стреляла в его сторону густо поведенными глазами, но Малфой, казалось, этого не замечал — скупо кивнув ей в знак приветствия, он тут же погрузился в изучение каких-то пергаментов. Пожав плечами, Артур вернулся к работе.




В министерском кафетерии как всегда было очень шумно и многолюдно. Артур оглянулся в поисках приятелей, но, никого не увидев, устроился за удачно освободившимся столиком у окна. Сегодня была среда, а значит, день, когда сквозь зачарованные окна им предстояло любоваться красотами осенней Шотландии.

— У вас не занято?

Артур обернулся, встречаясь взглядом с удивительно светлыми глазами Люциуса Малфоя.

— Нет-нет, присаживайтесь!

Малфой царственно опустился напротив. Странно, что он решил обедать тут, со всеми, вместо того чтобы аппарировать в какой-нибудь дорогущий и явно гораздо более привычный ему ресторан. Впрочем, Артура это не касается.

— Как вам первый рабочий день? — спросил он просто из вежливости, потому что понимал, что не спросить нельзя.

— Довольно непривычно, если честно, — ответил Малфой, легко пожав плечами. — Кажется, мы с вами работаем в одном отделе? Вы ведь Уизли, верно?

— Да, Артур Уизли. А вас я знаю.

Губы Малфоя изогнулись в усмешке:

— Ну еще бы — я уже заметил, что моя персона вызвала немалый ажиотаж.

Дальнейший обед проходил в молчании, но Артур не мог удержаться от любопытных взглядов, надеясь, что его сосед их не замечает. Они вместе учились в школе, но Артур был на три года старше и не обращал особого внимания на очередного представителя «древнейших и благороднейших». Люциус был красив. Артур очень смутился, когда поймал себя на этой мысли, но, с другой стороны, это был объективный факт. Светлые, почти прозрачные глаза, белоснежные волосы, тонкие пальцы, унизанные драгоценными перстнями — весь он был каким-то эфемерным, нездешним. Артур тихо фыркнул, и Малфой тут же вскинул на него вопросительный взгляд.

— Простите, я просто подумал о том, что абсолютно не могу представить вас перекладывающим бумажки в нашем отделе, — честно заявил он.

Малфой мог бы обидеться, но он лишь усмехнулся в ответ:

— Полагаю, после перерыва у вас будет такой шанс, — он отвернулся, с интересом изучая покрытые вереском горные луга за окном. — Впрочем, еще недавно я и сам не мог представить, что буду заниматься чем-то подобным. Да и общество тут несколько не то, к какому я привык. На самом деле, именно поэтому я подсел именно к вам — хоть одна знакомая фамилия.

Артур вскинул брови:

— Ну да, Священные двадцать восемь… вот только вы же знаете, что наша семья публично осудила создание подобных списков? А сам я абсолютно не поддерживаю пуристов: я вообще не только не против магглорожденных, но и против простецов ничего не имею.

— Честно говоря, меня это мало волнует: разговоров политике мне и дома хватало, а до магглов мне тем более нет никакого дела — я их толком и не видел-то никогда, — с напускным равнодушием ответил Малфой, но Артуру почудилось, что в его прозрачных глазах мелькнуло какое-то странное, беззащитное выражение.

И неожиданно для себя самого он не смог не испытать к Малфою сочувствия: ясно, что тот не просто так ушел из дома, случилось что-то, что вынудило его, наследника одной из богатейших семей магической Британии, перекладывать бумажки за неудобным столом в общем зале, а потом сидеть с ним здесь. Может, его вынуждают жениться, а возможно, он не хочет присоединяться к Волдеморту — фигуре мистической, таинственной и ужасной. О нем самом было почти ничего не известно, в отличие от его идей — он говорил через своих сторонников и говорил громко. О том, что Абраксас Малфой является одним из ближайших его последователей, знали все, хотя Аврорат ни разу не смог предъявить ему конкретных обвинений. Вполне возможно, что Люциус не захотел во всем этом участвовать и, видимо, не побоялся об этом заявить. Это не могло не вызывать уважения и желания поддержать. Так что Артур улыбнулся Малфою и завел ничего не значащий дружеский разговор о работе, такой же как и с любым другим коллегой.




— Артур, ну наконец-то! Проходи!

— Добрый день, мадам Гросвенор.

— Виделись уже!

Артур улыбнулся своей начальнице, усаживаясь напротив. Ангерону Гросвенор, главу Департамента Магического Правопорядка, он знал задолго до того, как пришел работать под ее начало: она была подругой его родителей и очень поддержала его после смерти отца.

— Ну как успехи с чайником, который тебе подкинул Аврорат?

— Там очень непростое проклятие, я его до сих пор не исследовал до конца. Не понимаю, к чему такие сложности, если целью были обычные магглы…

— Вот и я думаю, — протянула Гросвенор, пристально взглянув на него сквозь очки в тонкой золотой оправе. — Но не так давно за убийство своих родителей был осужден двадцатилетний Хьюго Стюарт, а скоро состоится суд над Эми Уайт, которая только закончила Хогвартс. Вчера на заседании Визенгамота Малфой с Лестрейнджем в два голоса вещали о том, насколько жестоки и аморальны магглорожденные, приводя в пример именно эти случаи, мол, магглы, конечно, не люди, но и их дети ничуть не лучше: сегодня они убили своих родителей-простецов, а завтра поднимут руку на чистокровных супругов или друзей. Я говорила с Альбусом — он тоже очень обеспокоен. А теперь у нас тут еще и крутится младший Малфой… Кстати, ты с ним общался, я видела. Что думаешь?

Артур пожал плечами:

— Сложно сказать. Но, кажется, он не так уж плох. И, видимо, довольно смел, раз решился на разрыв с семьей.

— Меня больше волнует другое: ты же знаешь, как сильно такие, как он, держатся за свой род. Так что же такого потребовали от этого парнишки, раз он сбежал из своего замка сюда, в неприглядный мир простых смертных? Если, конечно, он действительно сбежал…

— А вы сомневаетесь?

— Не знаю, — после паузы ответила Ангерона. — Но прошу тебя быть с ним осторожным и хорошо думать, прежде чем говорить. Просто на всякий случай.

— Хорошо, мадам Гросвенор, буду иметь это в виду. Хотя вообще-то я уж точно не собираюсь много общаться с Люциусом Малфоем.




Однако Артур ошибался: через пару недель он с изумлением обнаружил, что они с Малфоем стали едва ли не приятелями. Инициатором их общения оказался именно Люциус: он раз за разом оказывался рядом, заводя пространные беседы о погоде, работе и квиддиче. И уже скоро Артур поймал себя на том, что, приходя на работу, он первым делом находит взглядом его платиновую шевелюру. По неясной ему самому причине, Артур не сказал Молли о новом приятеле ни слова. Словно Малфой был какой-то постыдной тайной, и неважно что она отнюдь не являлась таковой для огромного количества их общих коллег.

— Что, Артур, опять делаешь за авроров их работу? — протянул Малфой, бесцеремонно опершись бедром о его стол и с интересом разглядывая красивое колье, усеянное крупными рубинами.

— Не трогай! Оно уже убило по меньшей мере пять человек, ты же не хочешь оказаться шестым? — Артур взмахом палочки отодвинул опасное украшение подальше. — Ты прямо как нюхлер, ну честное слово!

— Просто тянусь к прекрасному. Из-за этого ты опять задержишься после работы? Аврорат хотя бы тебе доплачивает?

— Да какая разница?! — вспыхнул Артур. Он страшно не любил разговоры о деньгах. — Иди лучше за свой стол, а то мадам Гросвенор увидит, что ты тут прохлаждаешься, и получишь выговор. Она, если ты еще не заметил, очень строгая.

— Да уж, буквально самый суровый начальник на свете, — непонятно усмехнулся Люциус. — Хуже и придумать нельзя.

Артур проводил его недоуменным взглядом и, пожав плечами, вернулся к работе.




— Ты плохо выглядишь, а если продолжишь полночи проводить на работе, то все станет еще хуже, — заметил Малфой пару часов спустя.

— Билл отказывается спать один, а Молли всю ночь бегает в туалет, так что, возможно, за этим столом я бы выспался лучше, чем дома. А вот почему ты все еще здесь?

— Разговаривал с мадам Гросвенор. Ее интересует некоторая информация, которую могу дать только я. Ну ты понимаешь.

Артур кивнул, вновь сосредоточился на зависшем перед ним злополучном ожерелье и взмахнул палочкой, начиная распутывать сложную вязь наложенного на него проклятия. Он полностью отрешился от реальности, сосредоточившись на сложной и филигранной работе. Это было похоже на решение сложной головоломки, разгадку шифра — самым главным было понять закономерность, логику, и уже скоро Артуру это удалось. Теперь можно было немного расслабиться, не боясь, что сила проклятого ожерелья вдруг обернется против него. Артур искоса взглянул на Малфоя. Тот сидел очень близко, неотрывно глядя на то, как яркие искры пробегают по золотому плетению, и эти разноцветные всполохи отражались в его прозрачных глазах. В полумраке пустого зала он вообще казался каким-то особенно светлым, почти сияющим, в полной мере оправдывая свое имя.

— Люциус, а ты видел Волдеморта? — неожиданно для себя самого прошептал Артур.

Малфой вздрогнул, но голос его прозвучал удивительно ровно и совершенно спокойно:

— Да, разумеется. А почему ты спрашиваешь?

— Сам не знаю… Просто многие же вообще не верят в то, что он существует...

— Но уж точно не ты. И не мадам Гросвенор.

— Значит, ты поставляешь ей сведения о нем и его сторонниках?

— Подобное определение было бы явным преувеличением: мне известно не так уж много, а о чем-то рассказывать я просто боюсь.

— Боишься?! Но Люциус, им сейчас нужны любые крупицы информации! Мадам Гросвенор и Аврорат могли бы обеспечить тебе защиту!

— Могли бы. Но до сих пор они этого не сделали. А я не спешу рисковать ради тех, кто мне не доверяет.

Артур замялся, не зная, что ответить, и это было странно: еще недавно он возмутился бы подобной меркантильности, но сейчас мысль о том, что для Малфоя собственная безопасность является приоритетной, почему-то почти не вызывала внутреннего протеста.

— Так и… какой он? Волдеморт, я имею в виду.

— То, что сейчас я здесь, а не в Малфой-мэноре, должно быть достаточным ответом, разве нет?

— Так ты все-таки из-за этого ушел? Я думал, что, может, не знаю… ну, например, тебя хотят женить или что-то вроде того.

Люциус недоуменно вскинул брови:

— Хотят — и что? Разве это может послужить поводом? Право, Артур, ты меня удивляешь.

— А ты — меня, — хмыкнул он в ответ, окончательно отвлекшись от работы. — Всю жизнь прожить с нелюбимым человеком — это же ужасно.

— Брак это не про любовь, — фыркнул Малфой. — И в нем вовсе не обязательно хранить верность, — он устремил на Артура пристальный, странно пронзительный взгляд.

Артур отвел глаза, внезапно смутившись, и несколькими порывистыми движениями закончил распутывать проклятие на ожерелье.

— Послушай, Артур, а ведь у тебя талант, — вдруг протянул Люциус. — Так объясни, почему ты прозябаешь на этой должности вместо того, чтобы устроиться как минимум в Аврорат, а то и в Отдел Тайн?

— Я не прозябаю, — холодно отрезал Артур. — Видишь ли, Люциус, я люблю свою работу. И я люблю магглов, — с вызовом добавил он.

Он ожидал, что Малфой вспылит или хотя бы скривится в отвращении, но тот внезапно улыбнулся:

— Ну что ж, бывает. А я люблю павлинов.

— Что?! — переспросил Артур, вытаращив глаза.

— Павлинов, особенно белых. Когда-нибудь обязательно заведу парочку.

— Они же так противно орут!

— Магглы тоже, — Люциус несколько секунд помолчал, а затем все же закончил, — не идеальны.

Артур даже не знал, что на это ответить. Хотя нет, знал, конечно же, знал. Он должен был сказать, что подобное сравнение неправильно и даже аморально. Он был просто обязан сказать что-то подобное, но почему-то промолчал.




Кажется, таверна «Фиолетовый лепрекон», что в Косом Переулке, еще никогда не знала такого наплыва народа. Эйден Коннелли, человек веселый и общительный, позвал на свой День Рождения не только Аврорат, но и весь Департамент полным составом. Разумеется, за исключением тех несчастных, которым в этот день выпало остаться на дежурстве. Впрочем, Эйден клятвенно пообещал, что с ними он еще обязательно отметит отдельно.

Алкоголь лился рекой, потолок тонул в сизом табачном дыму, а пол под ногами мелко вибрировал. Артур полагал, что это из-за именинника и нескольких его друзей, которые под руководством Эйдена пытались освоить рил. Получалось больше похоже на стадо молодых громамонтов, несущихся на водопой, но энтузиазма у них было хоть отбавляй. Артур вздрогнул, внезапно заметив свою коллегу Берту Джоркинс, которая целеустремленно пробиралась к нему сквозь толпу. Он до сих пор не понимал, почему, работая рядом с множеством холостых авроров, она положила глаз именно на него, счастливого мужа и без пяти минут отца двоих детей. Мисс Джоркинс была девушкой милой, но страшно разговорчивой, поэтому Артур, прихватив с барной стойки свой бокал с пивом, поспешно затерялся в толпе, а затем и вовсе вышел на улицу.

После душного кабака свежий ночной воздух казался удивительно упоительным. Конец сентября, а еще так тепло…

— Неужели ты собираешься курить?

Артур вздрогнул и обернулся.

— Нет, просто вышел подышать. Ну и Берта… не важно. А вот ты, Люциус, что тут делаешь?

Малфой соткался из окружающей тьмы, вдруг разом оказавшись очень близко.

— А я как раз собирался уходить — мне, очевидно, не место на вашем празднике жизни.

— Что за глупости?! Ты просто слишком мнителен.

Малфой только презрительно фыркнул в ответ, и для Артура вдруг стало очень важным его удержать, убедить, что он ошибается, и на самом деле ему все рады.

— Или тебе тут просто некомфортно? Ты ведь, наверное, к такому не привык?

— Почему же? — Люциус прищурился. — Погоди, или ты всерьез полагаешь, что я кроме приемов в мэноре нигде не бывал? — Он вдруг протянул ему руку. — Пойдем!

— Куда? — недоуменно улыбнулся Артур.

— Увидишь.

Чуть помедлив, Артур отставил свой бокал и, шагнув вперед, коснулся длинных унизанных перстнями пальцев. Губы Малфоя изогнулись в торжествующей улыбке, а в следующий миг он утянул Артура за собой в водоворот аппарации.

Глава 2

— Где это мы? — едва закончилось перемещение, спросил Артур и огляделся.

— В Аппер-Фледжли.

— Это же в Йоркшире? Кстати, ты в курсе, что за аппарацию в состоянии опьянения полагается штраф?

— Как же мне повезло, что все авроры остались в Лондоне, а ты меня не выдашь! — усмехнулся Люциус, утягивая его за собой.

— Вот, прошу! — объявил Малфой, махнув рукой в сторону довольно мрачного двухэтажного здания.

Артур пригляделся к вывеске над входом:

— «Поющая Мандрагора»... Погоди, я слышал про это место! Еще когда учился в Хогвартсе, про него говорили чуть ли не как о секретном месте для встреч различных вольнодумцев, несогласных с политикой Министерства!

— Именно, настолько секретном, что о нем, кажется, даже первокурсники знали, — Люциус улыбнулся, а Артур только сейчас осознал, что Малфой стоит очень близко и, смутившись, сделал шаг назад. — Не переживай: тут собираются люди самых разных взглядов, а также всякого рода безумцы, сумасшедшие поэты и прочие потенциальные самоубийцы.

— Даже если бы я переживал, то вот сейчас мигом перестал бы, — фыркнул Артур, первым поднимаясь на крыльцо.

Оказавшись внутри, он с интересом огляделся. Обстановка в «Мандрагоре» немногим отличалась от всех других подобных заведений, в которых приходилось бывать Артуру: полумрак, массивные столы, плавающий под низким потолком табачный дым.

— Уверяю вас, мозгошмыги полностью размягчили мозги министра Дженкинс, — стоя за импровизированной трибуной, вещал тощий молодой человек, одетый в странную разноцветную мантию. — Поэтому теперь, вместо того чтобы работать, она целыми днями играет в подрывного дурака и не предпринимает никаких мер для защиты людей от нашествия смеркутов!

— Смеркуты живут в Африке, дубина! — крикнул какой-то парень, швырнув в горе-оратора горсть орешков, которые его компания использовала в качестве закуски.

Но странный молодой человек не растерялся, ловко поймав орешки в небольшую медную миску и тут же закинув часть из них в рот.

— Благодарю. Вот об этом я и говорю! — возвестил он, подняв палец. — Многие волшебники даже не знают о грозящей всем нам опасности! А когда смеркуты проберутся к ним в дома, пока они спят, и откусят им головы, будет поздно!

— А вот и первый псих, как я и обещал, — усмехнулся Люциус и, подхватив Артура под руку, увлек его за уединенный стол, стоящий в глубокой нише.

Решив, что пить пиво после полуночи как-то несерьезно, они заказали огневиски. Артур до сих пор удивлялся, что ему настолько весело и легко рядом с Малфоем. Они болтали о разной ерунде, постоянно перескакивая с одной темы на другую, но почему-то это нисколько не раздражало. В какой-то момент Артур понял, что очертания окружающих предметов становятся немного расплывчатыми, зыбкими.

— Ну все, я пьян, — радостно сообщил он Малфою.

— Так это же прекрасно, Артур, — мягко протянул Люциус.

— Не скажи: Молли всегда говорит, что я начинаю вести себя как идиот и нести чушь. Поэтому, если что, можешь мне врезать.

— Твоей Молли тут нет, а я предпочитаю иные способы воздействия.

— Это какие, например? — с искренним любопытством спросил Артур.

— Нет, так не пойдет — сначала ты должен начать нести чушь, — усмехнулся Люциус.

Артур в ответ только фыркнул и отвернулся: в глубине таверны наметилось какое-то оживление. Там устанавливала музыкальные инструменты щеголеватая компания молодых волшебников.

— Тут еще и живая музыка есть?

Люциус сощурил светлые глаза, разглядывая музыкантов.

— Это же группа «Охотники». Они весьма популярны, хотя ни на одну радиостанцию их не позовут: цензура, знаешь ли.

Музыканты начали играть, Артур не вслушивался в слова, поэтому не знал, чем эти юные дарования так насолили Министерству, но мелодия была очень красивой, мощной и волнующей, точно соленый морской ветер, бьющий прямо в лицо. Все вокруг казалось каким-то нереальным и в то же время удивительно прекрасным. И почему Артур так редко куда-то выбирается? Это ведь гораздо лучше, чем тихие и однообразные домашние вечера! Он перевел взгляд на Люциуса. Светлые глаза Малфоя сияли странным перламутровым блеском. Он потянулся к своему бокалу, сделал глоток, и Артур вдруг поймал себя на том, что не может отвести взгляд от его четко очерченных губ. Люциус усмехнулся, и Артур быстро отвел взгляд. Внутри словно скручивалась тугая пружина, состоящая из нетерпения и неясной тревоги. Музыканты что-то пели о надвигающийся буре, и Артур видел отражение этой бури в серых глазах напротив. Он безотчетно подался вперед… Люциус встал, разрывая натянувшуюся между ними звенящую невидимую нить. Артур тряхнул головой, приходя в себя, и замер, удивленно уставившись на протянутую ему холеную руку. Он вскинул на Малфоя недоуменный взгляд.

— Пойдем, — мягко произнес Люциус.

— Куда? — спросил Артур и тут же мысленно обругал себя за идиотский вопрос.

— На второй этаж, — невозмутимо ответил Люциус, утягивая его за собой.

Артур прыснул, осознав, насколько сильно он пьян: пол под ногами мерно покачивался, точно палуба корабля. Но, кажется, сам он при этом шел вполне ровно. Большое достижение, можно гордиться своей завидной координацией.

К тому моменту, как они оказались на лестнице, Артур немного протрезвел, точно вынырнул из серебристого, призрачного и дурманящего тумана.

— Какого Мордреда мы творим, Люциус? — недоуменно воскликнул он, надеясь, что и Малфой сейчас придет в себя, они посмеются и вернутся обратно за стол, цедить огневиски и слушать музыку.

Люциус обернулся, в его светлых глазах промелькнуло разочарование:

— Кажется, мы собирались трахнуться.

Артура словно ударило Жалящим проклятием, по телу прокатилась дрожь. От того, что Малфой прямо озвучил то, о чем сам Артур имел лишь неясные, смутные мысли. От этой грубой пошлости, совсем не свойственной Малфою.

— Но, раз ты не хочешь…

Хочу — внезапно понял Артур. Хочу так, что дыхание перехватывает, а перед глазами кружат темные мушки.

Вернув на лицо обычное скучающе-надменное выражение, Люциус начал спускаться вниз. Сделал несколько шагов — и замер. Потому что Артур заступил ему дорогу. Малфой вскинул брови в явно притворном вежливом недоумении. Артур решительно шагнул навстречу, так, что теперь они стояли на соседних ступенях вплотную друг к другу. Люциус чуть склонил голову набок и приподнял уголки губ в намеке на улыбку. Белоснежная прядь упала ему на щеку, и Артур поймал себя на непреодолимом желании ее поправить, а затем вплести пальцы в струящийся водопад длинных волос и резко притянуть Малфоя еще ближе. Но, прежде чем он успел это сделать, Люциус развернулся, устремившись вверх по лестнице.

Едва они оказались на втором этаже, Артур ухватил Люциуса за плечо, заставляя обернуться, а затем толкнул к ближайшей стене. Он не понял, кто из них первым потянулся к другому, но мгновение спустя они уже целовались. Артур мимолетно отметил, что волосы Малфоя на ощупь оказались точно такими, как он себе представлял: гладкими, шелковыми, а потом все мысли исчезли.

— Артур… Артур, подожди… — сбивчиво зашептал Люциус ему на ухо.

Он с трудом оторвался от длинной алебастрово-белой шеи Малфоя. Чуть отстранившись, Артур заглянул в его глаза, мутные, с томной поволокой, начисто растерявшие свою обычную цепкость и остроту.

— Не здесь же!.. — выдохнул Люциус. Артур только сейчас понял, что каким-то образом умудрился наполовину расстегнуть его мантию. В руку скользнуло что-то металлическое. — Вот ключ от номера.

Дальнейшее Артур запомнил урывками. Словно яркие вспышки: вот за ними захлопывается дверь, и осознание того, что теперь им точно никто не сможет помешать, лишает остатков разума. Вот Артур небрежно отбрасывает в сторону дорогущую мантию, и уже обнаженный Люциус стонет, выгибаясь в его объятьях. Он весь такой светлый, словно сотканный из лунного света, и безумно красивый. В какой-то момент, когда они все-таки добрались до кровати, Артур осознал, что раз они оба мужчины, то им еще предстоит как-то определиться с ролями. Но он, человек, который еще пару часов назад даже помыслить не мог о подобном опыте, абсолютно не желал оказаться снизу. Нужно, чтобы Люциус это понял. Нужно показать ему, кто тут главный. Захваченный этой мыслью, Артур навалился на Малфоя сверху, вклиниваясь коленом между его ног, впиваясь поцелуями в нежную кожу. И вздрогнул, услышав смешок.

— Я не претендую, Артур, — выдохнул Люциус, проводя языком вдоль его шеи, а затем внезапно прихватил зубами мочку уха.

Артур прерывисто вздохнул и чуть отстранился. Неужели Люциус действительно хочет?.. Малфой потянулся следом, садясь на постели, обвивая его шею руками, и втянул Артура в неспешный и абсолютно бесстыдный поцелуй. А затем медленно раздвинул согнутые в коленях длинные ноги. Более чем недвусмысленное приглашение, которое Артур никак не мог проигнорировать.

А потом остался только жар, дрожь раскинувшегося под ним тела, протяжные стоны и красно-черная бездна, которая неумолимо затягивала Артура, и он чувствовал, как падает все ниже и ниже, одновременно взмывая ввысь.




Артур вынырнул из тягучего и будто бы неуютного сна. В окно комнаты светило солнце, и в свете его лучей волосы лежащего рядом Малфоя отливали пронзительным серебром. Артур зажмурился и тихо застонал. Что же он наделал!..

— Похмелье? — протянул над ухом знакомый голос.

— Лучше бы похмелье! Люциус, что мы натворили?!

— Не вижу ни малейшего повода для паники.

— А вот я вижу! — рявкнул Артур, соскакивая с кровати и принимаясь судорожно натягивать на себя одежду. — Мерлин великий! Я же изменил Молли!

Одевшись, он неловко замер посреди комнаты, избегая смотреть на Малфоя, который развалился на постели, даже не подумав о том, чтобы хотя бы прикрыться одеялом.

— Послушай, Люциус… давай просто сделаем вид, что этого не было, ладно? Мы вчера сильно напились и совершили глупость… Забудем об этом, хорошо?

— Боюсь, меня подобное решение не удовлетворит.

— Что? Но почему?! — почти беспомощно воскликнул Артур, наконец-то взглянув на Люциуса.

Тот потянулся, весь преисполненный сонной неги, и устремил на него пристальный взгляд своих перламутровых глаз:

— Потому что ты был слишком хорош, чтобы просто об этом забыть.

Артур фыркнул и снова отвел взгляд.

— И ты тоже не сможешь делать вид, что ничего не было, — спокойно продолжил Люциус. — Не сможешь смотреть на меня и не вспоминать. Нет, вместо этого ты будешь хотеть меня снова.

— Что?! Нет!

— Уверяю тебя, так и будет, — протянул Люциус. — Поэтому предлагаю не тратить время и договориться о следующей встрече уже сейчас.

— Совсем с ума сошел?! Погоди, а может, ты изначально все это спланировал?!

Малфой сладко улыбнулся:

— Возможно.

Артур задохнулся от возмущения:

— Ну знаешь!.. Да после такого… Даже не подходи ко мне, Люциус, иначе, Мерлин свидетель, я дам тебе в глаз! — гневно воскликнул он, прежде чем аппарировать.




Артуру никогда в жизни не было настолько стыдно, как тогда, когда Молли, радостно улыбаясь, расспрашивала его о прошедшей вечеринке, а он только и мог бессвязно мямлить, опустив глаза в пол. Кажется, жена ничего не заподозрила, и от этого Артуру стало еще хуже: она так ему доверяла, а он ее предал… Оставаться дома было невыносимо, и Артур, взяв с собой Билла, долго гулял по холмам. Было пасмурно, но тепло, трава отливала насыщенной зеленью. Если не знать, ни за что не догадаешься, что уже самый конец сентября… Уильям нашел нору, в которой обнаружились подросшие детеныши нюхлера. Артур наколдовал сыну несколько блестящих разноцветных шариков. Взрослый нюхлер на подделку не купился бы, но малышей она обрадовала, и они тут же затеяли веселую возню. Билл заливисто смеялся, пытаясь бегать с нюхлерами наперегонки. А у Артура тоскливо сжималось сердце.




Проклятый Малфой оказался прав! Артур понял это в первый же рабочий день еще до обеда. Люциус демонстративно его не замечал, но Артуру постоянно чудился призывный взгляд перламутровых глаз, а в голове вспыхивали воспоминания, от которых бросало в жар. Тогда он понадеялся, что скоро это пройдет, но к концу недели все стало только хуже. Артуру начал везде мерещиться аромат его парфюма, он не мог нормально работать: взгляд против воли постоянно прикипал к гибкой и такой совершенной фигуре Малфоя, точно его раз за разом притягивало Манящими Чарами.

Артур делал вид, что составляет отчет, а сам исподтишка поглядывал на Люциуса. Хотелось подойти к нему, вздернуть на ноги, увидеть, как его ледяные и надменные глаза меняются, как в них появляется уже знакомое выражение: голодное, но в то же время уязвимое, такое, словно Люциус заранее дает согласие на все что угодно, на любые безумства. А затем на виду у всех опрокинуть его на стол и… Малфой обернулся, впервые за эти дни открыто устремив на Артура долгий и пристальный взгляд. Его губы изогнулись в понимающей усмешке. Артур определенно был близок к тому, чтобы самостоятельно наложить на себя Обливиэйт.




Артур возвращался с обеда, когда к нему спланировал ярко-желтый бумажный самолетик. Уверенный в том, что это очередное поручение от мадам Гросвенор, он развернул его и, споткнувшись, чуть не растянулся посреди коридора.

«Сегодня в 18:00, комната 24».

Одно предложение, написанное летящим и изящным почерком. Артур почувствовал, как в нем поднимается ярость. Малфой что, не в состоянии понять значение слова «нет»?! Думает, что стоит ему поманить, как Артур тут же примчится, точно собака на свист?! Он безотчетно сжал кулак, сминая записку. Что ж, он не станет игнорировать это приглашение. Он придет, вот только отнюдь не за тем, чтобы исполнять прихоти Малфоя!




— Какого Мордреда ты творишь?! — заорал Артур, едва за ним захлопнулась дверь комнаты номер двадцать четыре.

— И тебе добрый вечер, — протянул Малфой, обернувшись к нему.

— Добрый вечер?! Да я тебе сейчас такой добрый вечер устрою!..

Люциус чуть наклонил голову набок и улыбнулся:

— Что ж, именно за этим я тебя и пригласил.

Артур сжал кулаки и несколько раз глубоко вдохнул, пытаясь взять себя в руки.

— Послушай, Люциус, — медленно произнес он, — мы же взрослые люди. Ты должен понимать, что у меня дома сын и беременная жена. Я не могу.

Малфой наигранно вздохнул и прислонился бедром к стоящему у окна письменному столу.

— А мне кажется, это ты чего-то не понимаешь, Артур, — ответил он, пренебрежительно усмехнувшись. — Я не собираюсь уводить тебя из семьи, так что твои драгоценные домочадцы могут спать спокойно.

Артур задохнулся от возмущения.

— Какая же ты, оказывается, сука!..

Он ждал, что Малфой вспылит в ответ, обидится, но тот лишь окинул его неспешным откровенно раздевающим взглядом.

— А я наивно полагал, что после прошлого раза это для тебя уже не новость.

Гнев накрыл Артура с головой, перед глазами повисла багровая пелена. Он ринулся вперед, намереваясь все-таки врезать Малфою. По крайней мере, план был именно такой. Вот только вместо этого Артур намотал на кулак его платиновые волосы, сегодня очень удачно собранные в хвост, и грубо толкнул Люциуса лицом к стене.

— Возможно, ты не заметил, но в паре шагов от нас есть кровать, — сообщил Малфой и тут же зашипел, когда Артур дернул его за волосы, заставляя запрокинуть голову.

— Заткнись, или я за себя не отвечаю! — процедил он ему на ухо.

Подспудно, где-то в глубине души, Артур надеялся, что подобного обращения Малфой не потерпит, начнет вырываться, потребует немедленно прекратить. Что хотя бы теперь он пожалеет обо всех устроенных им провокациях. Но Люциус только уперся руками в стену и призывно прогнулся в пояснице. Артур тихо выругался, быстро задирая его мантию.

Едва скользнув внутрь, он понял, что Малфой подготовился к этой встрече. И это привело Артура в еще большую ярость. Этот гад все просчитал, он даже не сомневался, что все-таки добьется своего! Артур сразу же взял максимально жесткий и быстрый темп, с совсем несвойственным ему мрачным удовлетворением отмечая, как раскрасневшийся и растерявший весь великосветский лоск Люциус стонет, а затем и вовсе скулит, судорожно пытаясь подаваться ему навстречу, как он безуспешно цепляется за стену своими отполированными ногтями, как по его виску катится капелька пота.

— Ты же этого хотел, верно, Люциус? — выдохнул он ему на ухо, надеясь, что это хотя бы звучит как издевка.

Когда все закончилось, Артур плеснул в бокал вермута из стоящей на столе бутылки и выпил его, словно воду. Он медленно приходил в себя, возвращаясь в реальность.

— Люциус, — глухо произнес Артур, сквозь окно глядя на косой дождь, заливающий йоркширские луга, — прости.

— За что? — голос Малфоя звучал ровно и, кажется, даже вполне искренне.

— Я сделал тебе больно, — ответил Артур, не оборачиваясь.

Ушей коснулся мягкий смешок.

— Уверяю, если бы я был против, ты бы это понял.

Артур все-таки повернулся. Люциус стоял, прислонившись затылком к все той же стене. Каким-то немыслимым образом он уже успел привести себя в порядок и теперь выглядел абсолютно также безукоризненно, как и всегда.

— Что же нам теперь делать?!

— А чего ты хочешь, Артур? Тебе решать.

Чего он хочет? Теперь уже окончательно очевидно, что Люциуса. Хватит искать себе оправдания! Малфой не поил его Амортенцией и не держал под Империусом, так что было бы несправедливо перекладывать на него всю вину за случившееся. Нет, Артур по собственной воле уже дважды изменил жене. И теперь он с ужасающей ясностью осознал, что сделает это снова. Что он не сможет удержаться.

Приняв решение, Артур решительно подошел вплотную к Малфою. Тот кинул на него почти кроткий взгляд из-под ресниц, но Артура все равно на мгновение словно обожгло серебром его глаз. Он нежно провел кончиками пальцев по щеке Люциуса и замер в ожидании его ответа. Холеные унизанные перстнями руки скользнули по его груди, какое-то время Малфой с наигранным смущением теребил пуговицу на его мантии, а затем все-таки поднял взгляд.

— Скажи-ка мне, Артур, — вкрадчиво протянул он, — какие у тебя планы на завтра?




— Люциус, что это у тебя? — спросил Артур, едва переведя дыхание после потрясающего оргазма.

— Ты о чем? — спросил Малфой и внезапно попытался отодвинуться, но Артур успел схватить его за руку.

— А сам как думаешь? Вот об этом, разумеется! — воскликнул он, разглядывая жуткую татуировку на предплечье Малфоя.

Видимо, в первый раз Артур был слишком пьян и не разглядел ее в темноте, но теперь не мог отвести глаз от угольно-черного черепа с обившейся вокруг него змеей.

Люциус перестал дергаться, расслабленно откинулся на подушку и смерил его насмешливым взглядом.

— Это татуировка, — любезно пояснил он.

— Не поверишь, но я догадался. Просто никогда бы не подумал, что такой человек, как ты… в смысле, глядя на тебя, никогда не подумаешь, что у тебя может быть татуировка!

Люциус фыркнул и перевернулся на живот, скользя пальцами с довольно длинными для мужчины ногтями по груди Артура, словно выводя какие-то одному ему ведомые узоры.

— Смею надеяться, глядя на меня, никогда не подумаешь и о том, что я трахаюсь со своим женатым коллегой в комнате над задрипанной таверной. Но тем не менее мы здесь.

Артур поморщился, а затем осторожно провел рукой по зловещему рисунку. Казалось, он должен как-то ощущаться под пальцами, но кожа была гладкой и бархатистой. Люциус вздрогнул, точно от боли, но мгновение спустя улыбнулся:

— Считай, что я сделал это на спор.

— Пьяный был, что ли? — хмыкнул Артур.

Но Люциус его веселья не поддержал — он прикусил губу и, кажется, всерьез задумался над ответом.

— Знаешь, — наконец медленно произнес он, глядя Артуру в глаза, — иногда мне кажется, что да.

Глава 3

Британию заливали холодные октябрьские дожди, а Артуру казалось, что он в стремительном штопоре взмывает ввысь на неисправной метле с отказавшими тормозами. Люциус был везде, начисто вытесняя из головы любые другие мысли. В какой-то момент Артур с почти суеверным ужасом понял, что проводит с ним гораздо больше времени, чем с собственной семьей. Но он ничего не мог с этим поделать. Артур уже несколько недель отказывал жене в близости, ссылаясь на то, что боится причинить вред нерожденному ребенку, которого они решили назвать Чарльзом. Но на самом деле он просто не мог себя заставить. Да и не хотел. Это было ужасно, но он даже больше не испытывал вины перед Молли — слишком уж ему было хорошо.

Люциус был потрясающим, пусть иногда и абсолютно невыносимым. Рядом с ним Артур чувствовал себя другим человеком, более смелым, решительным. Люциусу можно было не таясь рассказывать о самых темных и неприличных желаниях, с ним можно было не сдерживаться, не переживать, что можно показаться слишком грубым или ненароком причинить боль. Как же сильно это отличалось от того, что было между ним и Молли! Артур любил жену, такую близкую и родную, но, глядя на нее, он никогда не чувствовал такого дикого животного голода, не ощущал жара Адского Пламени, пожирающего его изнутри.

Артур жалел, что вся остальная жизнь не может застыть, замереть хоть ненадолго и перестать его отвлекать. Однако мир упорно отказывался стоять на месте, и с ним явно происходило что-то не то.



Артур сидел на первом этаже «Мандрагоры», гоняя тушеные овощи по тарелке. Сегодня он пришел раньше, чем обычно, и минуты до встречи с Люциусом тянулись утомительно медленно. Он знал, что у Малфоя есть еще какое-то жилье, но никогда не пытался напроситься в гости, опасаясь, что в ответ с Люциуса станется высказать желание отобедать в Норе.

Сегодня рядом с барной стойкой красовался зеленый флаг со схематичным изображением гиппогрифа, а с трибуны бодро вещала оживленная молодая брюнетка с короткими задорно торчащими волосами.

— То, что Министерство заставляет хозяев купировать второй хвост крупам, это не просто напрасная жестокость, но и уничтожение породы, ее главной отличительной особенности! И зачем, ради чего? «С целью сохранения Статута о Секретности»! Кто из волшебников имеет привычку выгуливать своих собак на маггловских улицах? Кто из волшебников вообще регулярно взаимодействует с простецами?! Да, разумеется, есть исключения, но подавляющее большинство магов даже поселяясь с ними по соседству, ограждает свою землю Защитными Чарами. Даже мы сами годами не видим магглов, не пересекая разделяющие нас барьеры! Многие из вас после завтрака выглядывают через забор, чтобы крикнуть: «Доброе утро, мистер и миссис Маггл! Как поживаете?»

Зрители рассмеялись, кто-то покачал головой.

— Что, никто так не делает? Правильно, потому что мы даже свои дома покидаем при помощи аппарации или Каминной Сети. А Министерство всерьез полагает, что магглы увидят наших домашних животных? Подождите, скоро они заставят нас отрезать крылья пегасам и отпиливать рога единорогам! Потому что Министерство Магии не волнуют ни волшебники, ни магические существа — только магглы! Вы не видите в этом никакого парадокса?

— Да это просто повод, чтобы оштрафовать нас! — крикнул кто-то из толпы. — Министерство пытается обобрать нас до последнего кната!

— Это само собой разумеется, — кивнула волшебница. — Но, вероятно, дела обстоят еще хуже. Как вы знаете, наша организация занимается защитой магических животных, а не политикой, поэтому то, что я скажу сейчас, я скажу исключительно от себя лично, — она обвела зрителей пристальным, тяжелым взглядом. — Не думаете ли вы, что Министерство использует эти нелепые законы для того, чтобы беспрепятственно проникать в наши дома, раз за разом вторгаться в нашу частную жизнь? Они приходят для того, чтобы проверить, отрубили ли вы хвост вашей собаке — а вы уверены, что после этих визитов в ваших домах не остается прослушивающих и подглядывающих чар?

Толпа взорвалась гневными криками:

— Правильно говорит! — надрывался кто-то. — Все правильно!

— Скоро проклятые бюрократы вообще запретят нам колдовать — а то вдруг магглы увидят?!

Артур с силой грохнул пивной кружкой о стол и, резко поднявшись на ноги, устремился на второй этаж, оставляя беснующихся людей позади.

К счастью, Люциус уже был на месте.

— Ты прямо пышешь гневом, — приподняв брови, заметил он, стоило Артуру показаться на пороге.

— Толпа внизу строит безумные теории заговора и ругает жестокое Министерство, которое, видите ли, заставляет их купировать хвосты бедненьким крупам!

Артур пролетел через комнату и, подхватив со стола утренний выпуск «Пророка», потряс им в воздухе, прежде чем хлестким движением швырнуть его обратно:

— А они не хотят обсудить вот это?!

Первая полоса газеты была посвящена чудовищному убийству молодого магглорожденного волшебника. Энтони Джонс был женихом Селесты Фоули, капитана Холихедских Гарпий. Его нашли в гостиной собственного дома разрубленным на куски. А на стене красовалась изумрудно-зеленая надпись: «Чистое — чистым». Все предки мисс Фоули были волшебниками.

— Людей в основном волнует то, что имеет отношение к ним лично, — равнодушно ответил Люциус, дернув плечом.

— Но это же неправильно! И, между прочим, касается каждого, ведь убийцы живут среди нас! Разве это не ужасно?!

— Просто кошмар, — спокойно согласился Люциус. — Ну что ты так смотришь?

— Да так… скажи, а ты вообще как ко всему этому относишься?

— Я к этому не отношусь, — усмехнулся Люциус. — Но, уверяю тебя, я абсолютно не согласен с подобными методами и считаю, что, если бы эти доморощенные каратели занялись чем-нибудь действительно полезным, толку от них было бы гораздо больше.

— Ты серьезно?! Люциус, человека убили, а ты рассуждаешь об этом так, словно эти ублюдки всего лишь разбили витрину лавки!

— Люди постоянно умирают, что, несомненно, очень печально, но, если скорбеть по каждому из них…

— Ты же прекрасно понимаешь, что это не просто очередное преступление!

— Понимаю, разумеется. Какие-то идиоты возомнили себя борцами за чистую кровь, а этот паренек стал, по сути, случайной жертвой. Искренне надеюсь, что преступники будут пойманы и понесут заслуженное наказание. Кстати, позволь напомнить, что я делаю для этого все от меня зависящее, поставляя мадам Гросвенор сведения по поводу настроений в рядах пуристов. Хотя все так стремительно меняется, а я почти не поддерживаю с ними связь с тех пор, как ушел из дома… Но, несмотря на это, скажи, разве жизни всех прочих волшебников менее ценны? Не хочешь обсудить, например, Маркуса Роули? Что, о нем ты не слышал? Ну еще бы, в Пророке об этом не писали… Его обвинили в хранении запрещенной литературы, а неделю назад он скончался в следственном изоляторе Аврората. Острая сердечная недостаточность — очень неприятная штука, особенно в тридцать лет.

— Я понимаю, на что ты намекаешь, но как это связано…

— Самым прямым образом. Министерство далеко не безгрешно, Артур. Поэтому у тех людей внизу есть полное право требовать перемен, и это вовсе не превращает их в потенциальных убийц магглорожденных.

Артур покачал головой:

— Знаешь, иногда с тобой абсолютно невозможно разговаривать.

— Ну вот и не нужно со мной разговаривать, в таком случае! — неожиданно зло отрезал Люциус.

Но Артура подобными вспышками было уже не удивить, поэтому он лишь усмехнулся в ответ:

— А что же тогда с тобой делать?

Взгляд Люциуса тут же резко изменился, словно под действием какого-то неведомого заклинания. Он скользнул ближе, прижав Артура к краю стола. Руки непроизвольно легли Малфою на бедра. Горячее дыхание коснулось уха.

— Сейчас расскажу, — вкрадчиво протянул Люциус и зашептал такое, что еще месяц назад Артур покраснел бы как гриффиндорский флаг.

— Отличная идея, — с напускным спокойствием ответил он, — Но у меня есть встречное предложение.

— Неужели? — прошептал Люциус, прижимаясь еще теснее.

— Именно. Не кажется ли тебе несправедливым, что из нас двоих именно мне приходится постоянно и очень активно работать?

В глазах Малфоя словно вспыхнуло завораживающее белоснежное пламя.

— Хочешь поменяться? — спросил он, внезапно усаживая Артура на край стола и начиная ловко расстегивать пуговицы на его мантии. — Правда хочешь?

Артур обвил его ногами и запрокинул голову, подставляя шею под поцелуи.

— Почему нет? — выдохнул он.

— Спасибо за оказанное доверие, мистер Уизли. Мы обещаем, что сделаем все, чтобы удовлетворить вас, мистер Уизли.

— Мерлин великий, Люциус, замолчи! — рассмеялся Артур, но тут же захлебнулся стоном, когда унизанные перстнями пальцы Малфоя скользнули вдоль внутренней поверхности его бедра, проникая под белье.

Артур даже не понял, когда они успели избавиться от одежды и переместиться на кровать. Люциус, беззвучно шепча, применил уже хорошо знакомые Артуру заклинания, и он непроизвольно вздрогнул, чувствуя, как внутри становится очень скользко.

Люциус, заметив это, усмехнулся:

— Кажется, опять перестарался — ты прямо течешь, — доверительно сообщил он, а затем опустился вниз.

Артур вцепился в светлые волосы, выгибаясь навстречу. Потолок кружился в бешеном вальсе. Он был почти на грани, когда Люциус скользнул вверх и, довольно облизнувшись, втянул его в горячий и страшно порочный поцелуй.

— Перевернись, — севшим голосом прошептал Малфой ему в губы. — Так будет легче.

Артур мотнул головой:

— Хочу смотреть на тебя, когда ты кончишь.

— О, ну это легко устроить, — протянул Люциус и потянулся за своей волшебной палочкой. Быстрый взмах, невербальное заклинание, и в изголовье кровати возникло большое зеркало. — Смотри. Не отводи от нас глаз.

И Артур смотрел, на себя — и на Люциуса — на то, как его глаза горят хищным металлическим блеском, как он запрокидывает голову, открывая безупречную длинную шею. Воздух стал очень горячим, дрожал и искажался, точно где-то рядом бушевало пламя, и Артур нисколько не сомневался, что это горит он сам.



— Теперь я понял, что ты в этом находишь, — заявил Артур, откидываясь на подушки и притягивая Люциуса в объятья. — Даже жалко, что я не решился раньше.

— Еще наверстаешь, — усмехнулся Малфой.

Артур прикрыл глаза, наслаждаясь этой спокойной негой. Только бы не уснуть — иначе Молли его потеряет.

— Бросить бы все и уехать куда-нибудь, где нас никто не знает. Куда-нибудь, где тепло и почти не бывает дождей.

— Вот только у тебя жена и скоро родится второй ребенок. Нет смысла мечтать о том, что не может сбыться, — неожиданно холодно ответил Малфой.

— Но ты бы хотел? Чтобы только вдвоем?..

— Это не важно, Артур, — с легким раздражением произнес Люциус. — Есть определенные обстоятельства, которые гораздо сильнее нас и наших желаний. Все. А воздушные замки можешь строить с кем-нибудь другим.

Артур вздохнул, запустив пальцы в белоснежные волосы Люциуса и любуясь им из-под полуопущенных ресниц. В какой-то момент ему вдруг показалось, что жуткая змея на руке Малфоя шевельнулась, но, разумеется, это был лишь обман зрения, порожденный дрожащим светом свечей.



— Здравствуй, Артур! Проходи, рассказывай, как у тебя дела. Как Уильям, Молли?

— Добрый день, мадам Гросвенор. Все хорошо, ждем вас в гости: вы давно к нам не заходили, кажется, с самого лета, а ведь уже ноябрь, — ответил Артур, садясь напротив.

— Да где уж тут, когда такое творится… Еще и Альбус нагнетает: постоянно пророчит, что вот-вот все станет еще хуже — будто бы нам мало того, что уже есть!.. Помнишь проклятый чайник, который авроры подкинули тебе на изучение пару месяцев назад? — внезапно спросила она. — Мы тогда еще обсуждали, что проклятие на нем слишком сложное, и странно, что кто-то выбрал настолько непростой способ для убийства магглов. Я тут подумала, а что если это была проверка?

— Полагаете, убийцы тренировались, а это было чем-то вроде экзамена?

— Нет, хотя, возможно, и это тоже. Но я имела в виду, что проверяли не убийц. А нас.

Артур почувствовал, как вдоль позвоночника пробежали ледяные мурашки.

— Нас? Что вы имеете в виду?

— Возможно, преступники выясняли, насколько быстро мы сможем докопаться до причины этих смертей и разобраться с проклятием. Есть ли у нас нужные специалисты? Как именно ведется расследование? Вот такие вещи. И знаешь, если подумать, я припоминаю еще несколько подозрительных случаев. Странный взрыв в Косом Переулке в августе, непонятно откуда взявшийся инфернал, нападающий на магглов в Эдинбурге — это конец июля… Не было ли у этих инцидентов тайных зрителей, которые наблюдали, как быстро оперативная группа прибудет на место и ликвидирует последствия?

— Но мадам Гросвенор, следить за нашими действиями на улице это одно, а вот наблюдать за ходом расследования с чайником — совсем другое: ни мы, ни Аврорат не публикуем свои отчеты в «Ежедневном Пророке»!

— Кажется, ты начинаешь понимать, — мрачно усмехнулась мадам Гросвенор и внезапно с силой хлопнула ладонью по столу. — Три дня назад я обнаружила прослушку в своем собственном — мать его! — кабинете!

— Среди нас есть шпион… — внезапно Артур похолодел. — Мадам Гросвенор, вы же не думаете, что это Люциус?!

Ангерона вздохнула и поправила лежащую перед ней стопку пергаментов:

— Он, конечно, был бы самой очевидной кандидатурой, но в течение этих месяцев я неоднократно его проверяла. Так что, нет, вероятно, это кто-то другой, кто-то, на кого в жизни не подумаешь. Кстати о Малфое, Артур, ты же с ним дружишь? Как считаешь, ему можно доверять? Мне жизненно необходим человек, у которого есть хоть какой-то выход на Волдеморта, но я опасаюсь подпускать Малфоя слишком близко. Знаешь, я ведь еще полгода назад заметила за собой слежку и теперь соблюдаю особую осторожность: аппарирую исключительно между домом и этим кабинетом, а больше нигде не бываю.

— Думаете, вам грозит опасность?!

— Уверена: для Волдеморта я как кость в горле. То ли дело мой заместитель, Джастин Аббот… Если со мной что-нибудь случится, он займет мое место, и в сложившихся обстоятельствах это будет катастрофой — он хорош для мирного времени, но абсолютно не способен на решительные и жесткие действия.

— А ваш второй заместитель, мистер Крауч?

— Бартемиус… — мадам Гросвенор в задумчивости побарабанила ногтями по столу. — Бартемиус — тот человек, которому я бы предпочла не давать ни капли власти. С него станется к каждому волшебнику приставить по дементору — просто на всякий случай. Да и вообще, между нами говоря, есть в нем какая-то гниль… Ты мне лучше все-таки скажи, что там с Малфоем?

— Я считаю, что он точно нас не предаст, — уверенно ответил Артур, — и могу за него поручиться.

— Отлично, — ответила Ангерона, скупо улыбнувшись. — Я доверяю твоему мнению.

— Мадам Гросвенор, честно говоря, теперь мне очень тревожно. Может, попросите Аластора Моуди выделить вам авроров для охраны?

— Сама справлюсь — им и без этого есть, чем заняться, — отрезала Ангерона, но тут же смягчилась. — Не переживай, я приняла все необходимые меры, окружила дом кучей защитных чар. Не Фиделиус, конечно, но штурмом нас точно не возьмут, а посторонних мы не впускаем. Все будет хорошо, — убежденно заявила она и вдруг задорно подмигнула.

Артур не смог не улыбнуться в ответ.



Люциус скептически покосился на бурное море, бьющееся в зачарованное окно.

— В хозяйственном отделе правда думают, что подобные виды должны возбуждать аппетит?

— А чего ты хочешь? — хмыкнул Артур. — На дворе конец ноября, так что вряд ли у них есть множество красивых пейзажей на выбор.

— Послушай, Артур, — произнес Люциус, наклонившись через стол чуть ближе. — Я увольняюсь.

Артуру показалось, что его словно ударило Конфундусом, обычный для министерского кафетерия шум вдруг стал совсем неразборчивым, точно доносясь сквозь толстый слой ваты.

— Что?! — беспомощно воскликнул он. — Но почему?!

Люциус огляделся и взмахом палочки накрыл их куполом тишины.

— Из-за мадам Гросвенор. Скажем так, мы с ней перешли на новый уровень взаимоотношений, поэтому работать тут дальше для меня становится слишком опасным.

— Ты теперь что, стал кем-то вроде шпиона?

— Мерлин упаси! Скорее, просто осведомителем, но весьма и весьма полезным, — Люциус вздохнул, утомленно прикрыв глаза. — Мне предложил работу мистер Мальсибер, старый знакомый нашей семьи. У него кампания, которая занимается инвестициями, — он приподнял уголки губ в намеке на улыбку, — я ведь, в отличие от некоторых, хорошо считаю.

— Люциус, и что будет дальше? — выдохнул Артур, проигнорировав очередную шпильку. — Я имею в виду, с нами?

— С нами? — переспросил Малфой, недоуменно приподняв бровь, — Возможно, как-нибудь выберемся вместе пообедать в Косой…

Он выдержал драматическую паузу, а затем окинул Артура жарким, откровенно раздевающим взглядом:

— А по вечерам я буду ждать тебя в «Мандрагоре»...

— Перестань так смотреть — тут же люди! Лучше скажи, ты сильно рискуешь?

— О, не переживай: со мной ничего не случится. Я ведь все-таки очень осторожная змея. И весьма ядовитая.

— Никакая ты не змея, — прыснул Артур. — А самый настоящий белый павлин.



Артуру казалось, что он живет от одной встречи с Люциусом до другой. Что он существует только ради этих часов, проведенных на втором этаже «Мандрагоры». Без Малфоя мир вокруг тут же выцветал, становясь серым, безликим. Бессмысленным. Артур понимал, что это неправильно, почти нездорово, но ничего не мог с этим поделать.

Кажется, еще никогда Артур не уходил с работы так рано, как в эти дни. Вот и сегодня он быстро настрочил отчет о ликвидации зачарованного кресла, которое до смерти перепугало семью магглов, гоняясь за ними по всему дому, и почти бегом кинулся к каминам. Сперва он в целях конспирации переместился в «Дырявый Котел», а оттуда сразу же аппарировал в Аппер-Фледжли.

Йоркшир встретил его ледяным пронизывающим ветром. Артур поежился, торопливо взбегая на крыльцо «Мандрагоры». Приветственно кивнув бармену, он поднялся на второй этаж.

Артур едва успел постучать, как дверь тут же распахнулась, и Люциус втянул его внутрь, впиваясь требовательным поцелуем в губы.

— Я купил шампанское, — выдохнул он, быстро избавляя Артура от мантии.

— Мы… что-то празднуем? — спросил Артур, гладя алебастрово-белую кожу и покрывая торопливыми поцелуями все, до чего мог дотянуться.

Вместо ответа Люциус толкнул его на постель, садясь сверху. Артур сдавленно зарычал, а Малфой провокационно улыбнулся и повел бедрами, извиваясь на нем так, словно стремился доказать, что он все-таки похож на змею.

— Давай уже! — нетерпеливо воскликнул Артур, а мгновение спустя тихо застонал, чувствуя, как Люциус пропускает его в себя.

Насадившись до конца, Малфой замер. Артур глотал воздух, пытаясь снова научиться дышать.

— Мы празднуем… завершение моей первой рабочей недели... на новом месте, — удивительно спокойно заявил Люциус, начиная медленные и тягуче-неторопливые движения. — И я хочу шампанского!

— С ума сошел!.. — выдохнул Артур, когда Малфой, изогнувшись, подхватил с прикроватной тумбочки уже открытую бутылку.

Люциус усмехнулся и, опершись на его грудь одной рукой, не прекращая движений, запрокинул голову, делая один глоток за другим. Артур чуть не умер, глядя на то, как сокращается его горло, как шампанское льется по подбородку и светлыми ручейками стекает по груди, животу и ниже…

— Вкусно… — прошептал Люциус и, сделав еще глоток, наклонился, приникая к его губам.

Артур ответил на поцелуй, чувствуя, как шампанское льется в его приоткрытый рот. Люциус отстранился, но Артур потянулся следом, прошелся языком по его шее, слизывая сладкие и липкие капли. Малфой застонал, продолжая ритмично подаваться ему навстречу. Опрокинутая бутылка заливала кровать шампанским, и Люциус потянул к ней руку, но Артур оказался быстрее, отшвырнув ее прочь.

— Зачем, там же еще оставалось!.. — задыхаясь, произнес Люциус.

Артур откинулся на постель, вцепившись в его бедра.

— Вот за этим, — ответил он, резко опуская Люциуса вниз, на себя, и двигаясь ему навстречу, срываясь на жесткие, очень быстрые толчки.

Малфой вскрикнул и зажмурился, подчиняясь этому сумасшедшему ритму. Артур чувствовал его дрожь, и она порождала в нем что-то темное, яростное, заставляющее вбиваться в Люциуса еще быстрее, так, словно от этого зависела его жизнь. Воздуха не хватало. Артур не отводил взгляда от Малфоя. Как же он прекрасен… Как же хочется приковать его к себе самыми прочными цепями, навсегда запереть в этой комнате и остаться тут самому. Так, чтобы были лишь они двое, так, чтобы этот момент длился вечность. Так, чтобы Люциус принадлежал только ему одному.

— Безумие какое-то!.. — выдохнул Артур, обессиленно растягиваясь на мокрых простынях. — Тут теперь все в твоем шампанском…

— Плевать, — ответил Люциус и наклонился так, что его распущенные волосы скользнули вниз, закрывая весь остальной мир серебряной пеленой.

Артур обнял его за талию, ожидая поцелуя, но Люциус только изучающе и как-то пристально разглядывал его лицо, а затем подался вперед, соприкасаясь с Артуром лбами. И замер.

— Ты чего? — тихо прошептал Артур, нежно проведя рукой вдоль его позвоночника.

Малфой отстранился и наконец-то слез с него, ложась рядом.

— Ничего. Все хорошо, — ответил он, опаляя дыханием ключицу. — Сейчас… полежим немного, и надо будет повторить.

— Уже поздно… Молли…

— К Мордреду Молли!

Артур возмущенно вскинулся, но, встретившись с пронзительным взглядом прозрачных перламутровых глаз, промолчал и только обнял Люциуса, прижимая его еще крепче. Малфой поцеловал его куда-то в плечо и удовлетворенно вздохнул. Артур чувствовал, как под ребрами словно разливается сияющее тепло, как оно поднимается выше, жжет язык, заставляя сказать… Он усилием воли заставил себя не размыкать губ. Незачем усложнять все еще больше. Люциус здесь, с ним, так что еще нужно?


Когда Артур засобирался домой, за окном было темно, точно кто-то залил его чернилами.

— До завтра? — спросил он, быстро пригладив растрепанные волосы.

Люциус кивнул, подойдя вплотную.

— Да… — вкрадчиво протянул он, глядя ему в глаза, и впился в губы поцелуем, очерчивая скулы почему-то чуть дрожащими пальцами, а затем отстранился, сверкнув непривычно широкой улыбкой. — До завтра.

Артур улыбнулся в ответ, на мгновение сильнее прижал Люциуса к себе, а после разомкнул руки, отпустил его и аппарировал.



Молли вроде бы поверила в его байку о внезапном совещании. Ну или сделала вид, что поверила. Артур быстро проглотил ужин, принял душ и устроился на кровати рядом с женой. Она тихо вздохнула во сне, положив голову ему на грудь, а Артуру казалось, что Молли словно прибивает его к земле. Он смотрел в темный потолок, впервые думая о том, что, возможно, он поторопился, создав семью так рано.

Кажется, Артур только закрыл глаза, когда пронзительный звон вонзился ему в уши, безжалостно вырывая из объятий сна.

— Что?.. — растерянно произнес он, садясь на кровати.

— Кто-то пытается проникнуть в наш камин, — ответила Молли, поспешно запахивая халат. — Мерлин великий, в пять утра!..

Сердце Артура сжалось в тревоге, он опрометью кинулся вниз по лестнице. Влетел в темную кухню и, больно ударившись ногой о край стола, кинулся к камину, взмахивая палочкой. Ввысь тут же взметнулось зеленое пламя, и в нем появилась голова Эйдена Коннелли.

— Артур… — произнес он, глядя на него широко распахнутыми и какими-то мертвыми глазами.

— Что?! Что случилось?!

— Мадам Гросвенор и ее муж… Артур, их убили.

Глава 4

Артуру словно с силой врезали под дых.

— Что? — тупо переспросил он, с трудом шевеля вдруг онемевшими губами.

— Аппарируй. К ее дому. Тут такое творится…

Артур уже не слушал: чуть не столкнувшись с Молли, белой как мел, он кинулся к вешалке с одеждой и, кое-как накинув мантию прямо поверх пижамы, резко обернулся вокруг своей оси.

Мир вокруг съежился, закружился, но через мгновение перемещение закончилось. Ледяной ноябрьский воздух хлынул в легкие, вот только Артур не мог дышать. Потому что первым, что он увидел, был зависший в воздухе над домом огромный мертвенно-зеленый череп, изо рта которого, медленно извиваясь, выползала змея. В ушах нарастал гул, сквозь который Артур едва услышал, как кто-то зовет его по имени.

— Что… что это? — с трудом выдохнул он.

— Сами не знаем, — ответил смутно знакомый голос. Кажется, это кто-то из его коллег? — Пытаемся развеять, но пока никак. Мерлин великий, никогда такого не видел!..

А вот Артур видел. Он знал эту метку досконально, до каждой черточки, мог нарисовать ее с закрытыми глазами. Потому что она полностью повторяла татуировку на руке Люциуса Малфоя. Артура затрясло. Нет, быть этого не может! Он кинулся к дому, ноги, обутые в домашние тапочки, тонули в черной и склизкой грязи.

Настежь распахнутые двери, нежно-персиковые обои, по которым гуляют зеленые отблески, заляпанные грязными следами светлые ковры… Мадам Гросвенор была бы недовольна. Впрочем, какая разница, если и ее самой, и ее супруга, спокойного и улыбчивого мастера нумерологии, больше нет…

— Я же уже говорил… — недовольно пробурчал портрет пожилого волшебника в старинной позолоченной раме.

— Еще раз, пожалуйста, — произнес человек в бордовой аврорской мантии. Это же Эйден? Да, точно он… — Под запись.

— Мы все спали, когда раздалась трель камина. Моя правнучка и ее муж Эрик спустились со второго этажа, она ответила. Голос был мужской и очень взволнованный. Он сказал, что у него есть важная информация, что готовится некое покушение, и что его вычислили. Он сказал, что его преследуют и хотят убить. Умолял о спасении. «Быстрее, быстрее, откройте камин, впустите меня!» — кричал он. И Ангерона… Она поверила. А он еще сказал: «Благодарю, мадам». Спокойно так, совсем другим тоном. Я именно тогда понял, что сейчас произойдет. И не ошибся — через камин прошла не испуганная жертва, а десяток головорезов в масках, похожих на скалящиеся черепа… Ангерона и Эрик умерли быстро, хвала Мерлину…

— Мадам Гросвенор не обращалась к этому человеку по имени?

— К сожалению, нет. Ну или я не расслышал. А может меня заставили забыть — в конце один из нападавших махнул палочкой в мою сторону, и голова внезапно так закружилась…

— Уизли? Что ты тут делаешь? Коннелли, почему в доме гражданский?! Артур? Артур, ты в норме?

Он с трудом сфокусировался на выплывшем из темноты лице Аластора Моуди.

— Белый-то какой, не ровен час свалится… Иди, Уизли, нечего тебе тут делать!

Артур не помнил, как оказался на улице, на ледяном пронизывающим ветру.

— Уизли? Помоги нам — никак не получается убрать эту штуку! — обратился к нему один из коллег.

Они столпились во дворе, осыпая градом заклинаний зависшую над домом жуткую метку. Но безуспешно: череп лишь глумливо скалился в ответ.

— Ее невозможно убрать. Она теперь всегда будет с нами, — глухо пробормотал Артур, глядя в горящее небо, и аппарировал.

Он покачнулся, чуть не рухнув в грязь, плечо обожгло болью. Расщепило? Плевать. Неужели Люциус… нет-нет-нет, этого не может быть! Он не мог!.. Поскальзываясь, Артур поднялся на крыльцо «Поющей Мандрагоры» и ввалился внутрь.

Народу почти не было, под потолком плавал серебристый табачный дым. В центре зала высокая и очень красивая пара танцевала куранту. Старинный танец, еще достатутный, но многие чистокровные любили его до сих пор. Тихо шуршали мантии, под переливчатый перебор струн переплетались руки. Артуру казалось, что он провалился в один из мутных, горячечных кошмаров, тех, что приходят только во время лихорадки, если вовремя не принять нужное зелье.

Он почти бегом кинулся к стойке. Бармен с глумливой улыбочкой сообщил, что Люциус съехал, сдав ключи от номера вчера вечером. Грудь пронзила острая боль, выбивая воздух из легких, сгибая его пополам.

Артур, шатаясь словно пьяный, пошел прочь, чуть не врезавшись в танцующую пару. Женщина, которая показалась ему смутно знакомой, откинула назад водопад смоляных кудрей, проводив его прищуренным взглядом полуночно-черных глаз.

На востоке медленно занимался рассвет. Артур замер посреди улицы, беспомощно обняв себя руками. Мысли метались в голове, вились — быстрые, бесполезные. Почему-то похожие на бьющихся в стекло ночных мотыльков. Люциус, Люциус, что же ты натворил?! Почему? За что?! А может, он не хотел, может, его заставили? Перед глазами ослепительно ярко встала их последняя встреча. Нет, он знал. Уже тогда знал, что собирается сделать! Он сказал ему «до завтра», а сам, едва Артур ушел, спустился вниз и сдал ключи, чтобы навсегда покинуть «Мандрагору»… И то шампанское, которое они пили вчера — что они на самом деле отмечали?! Множество пузырьков пробежалось по небу, ударило в нос, во рту появился приторный вкус алкоголя, смешанный с кровью. Артур согнулся, тяжело дыша и чувствуя, как конвульсивно сокращается желудок, а к горлу подкатывает желчь. Это же его вина! «Я доверяю твоему мнению», — раздался в голове тихий голос Ангероны. «Я доверяю, я доверяю, я доверяю», — эхом отдавалось в ушах. Если бы не он, она никогда не поверила бы Люциусу. И была бы жива. Она думала, что они с Малфоем дружат, и Артур может составить о нем честное и непредвзятое мнение. Она же не знала, что их связывает на самом деле, не знала, что Артур… Горло сдавило спазмом, и он тихо застонал. Это он убил Ангерону. А Люциус убил его.



В обезглавленном Департаменте царила полная неразбериха. Никто даже не пытался работать, люди просто сидели за своими столами или бесцельно перемещались по залу, глядя друг на друга растерянными и испуганными глазами. А вот авроры сбивались с ног, снова и снова таская их на допросы. Артур нес какую-то чушь. Почему-то он не смог признаться, не смог сказать им о Люциусе: язык немел, а грудь сдавливало, точно петлей Непреложного Обета. А авроры только сочувствовали, хлопали по плечу, совали Умиротворяющий бальзам: все знали, что Ангерона была близким другом его семьи.

Берта Джоркинс что-то говорила, ее голос ввинчивался в уши неясным монотонным жужжанием. Отмахнувшись от нее, Артур внезапно сорвался с места, почти бегом направляясь в министерскую совятню. Перо царапало тонкий казенный пергамент, грозя прорвать его насквозь.

Надо встретиться. Если тебе угрожали или шантажировали, я что-нибудь придумаю, я найду способ тебе помочь. Если же все это время ты лгал мне, втирался в доверие, чтобы убить близкого мне человека, все равно приходи. Приходи и скажи мне об этом, глядя в лицо. Сегодня в 20:00. Я буду один. Пока я не сказал аврорам ни слова.

Написав координаты аппарации и запечатав конверт, Артур схватил одну из сов.

— Сейчас, подожди… — тихо бормотал он, привязывая письмо мелко трясущимися руками.

Сова косилась на него с явным неодобрением, а когда Артуру наконец-то удалось обернуть ленточку вокруг ее лапы, больно клюнула за палец. Переступила на жердочке и выжидающе уставилась на него злым взглядом желтых глаз. Артур глубоко вдохнул и наклонился к ней вплотную, тихо прошептав имя. Мгновение спустя сова резко взлетела, хлестнув его крылом по лицу.



Артур забежал домой только на пару минут, чтобы сменить криво трансфигурированную одежду. Судя по звуку льющейся воды, Молли была наверху. Она наверняка хотела задать ему кучу вопросов, узнать, что происходит. Поэтому Артур прокрался в собственную спальню, точно вор, и, быстро переодевшись, тут же аппарировал. Конечно, до встречи еще оставался целый час, но что, если Люциус уже там?!

Однако когда перемещение закончилось, и Артур судорожно огляделся, он понял, что вокруг не было ни души. Он облокотился о высокий парапет, глядя на темные, отливающие свинцом воды Темзы. Позади шумел и мерцал огнями маггловский город, но тут было пустынно: рядом находился один из проходов в магический жилой квартал, и мир простецов, словно чувствуя присутствие чего-то чужеродного, чуть отступал, предпочитая держаться подальше.

На случай если каким-нибудь магглам все-таки захочется прогуляться по заброшенному пустырю у набережной, Артур оградил пятачок вокруг себя отталкивающими чарами. Теперь можно не переживать по поводу хлопавшей за спиной мантии. Как же тут ветрено! И наверняка промозгло, но Артур не чувствовал холода — дрожь била его совсем по другой причине. Он не отводил взгляда от часов. Еще тридцать минут… Время тянулось мучительно-долго, словно замерев в одном нескончаемом мгновении. Тягучее и липкое, такое же как медовые речи Малфоя. Пятнадцать минут… сколько это в секундах? Вчера Люциус был таким взбудораженным, веселым... Предвкушал тот момент, когда сможет отбросить притворство, снять маску? Или, точнее, заменить ее на другую. Как там сказал тот портрет, «точно оскаленный череп»? Радовался, что задание почти выполнено, и скоро он сможет вернуться в свой мэнор? Хотя вряд ли он вообще его покидал… Сплошная фальшь, один большой блеф, от начала и до конца! Восемь! Артур вжался в холодный парапет, боясь моргать. Сердце стучало оглушительно-громко, болезненно ударяясь о ребра. Точно кто-то трансфигурировал его в огромный метроном.

Люциус опаздывал уже на десять минут… на двадцать… на сорок… Когда прошел час, Артур окончательно понял — он не придет. И это был абсолютно исчерпывающий ответ. Наверное, Малфой сидит сейчас среди тонкого хрусталя и длинных витых свечей в окружении таких же богатых и изнеженных вырожденцев, как и он сам. Томно растягивая слова, рассказывает им об Артуре, и издевательский смех звенит, отражаясь от высоких лепных потолков.

Артур цеплялся за парапет и невидящим взглядом смотрел на Темзу, едва дыша от острой пронзительной боли. Он всем своим существом ощущал, как змея соскользнула с руки Малфоя ему на грудь, проползла между ребрами, кольцами обвила сердце и вонзила в него свои отравленные клыки. Раз, другой, третий… Яд разливался внутри, убивая то трепетное, теплое и сияющее, что жило в нем прежде. Даруя взамен ледяную, слепящую ненависть. Артур сразу же понял, что вот она-то и останется с ним навсегда, на всю жизнь.



И все же той ночью Артур так и не смог уйти. Отлучился лишь на пару минут, чтобы зайти в задрипанный маггловский магазинчик и, огрев продавца Конфундусом, взял бутылку дрянного портвейна. Если бы Артур мог чувствовать хоть что-нибудь кроме своей ненависти, ему было бы стыдно. Позже он обязательно добудет маггловские деньги и вернет долг.

Он пил прямо из горла, заливая этой отвратительной бурдой стоящий во рту привкус шампанского. И смотрел в небо. Нормальное, черное и словно мертвое небо, которое больше и не думало сгорать в ужасном зеленом огне. Видимо, в какой-то момент его магглоотталкивающие чары иссякли, и к Артуру подошла компания простецов, молодых и очень зубастых. Он любил магглов. Правда. Но не сегодня. Артур даже не достал палочку, с яростным кипучим исступлением кинувшись в рукопашную. Видимо, магглы что-то почувствовали, потому что, несмотря на численный перевес, после короткой, молчаливой и жестокой драки предпочли отступить. А Артур остался, и только когда облака на востоке засияли тусклым серебристым светом, он крутанулся вокруг своей оси, аппарируя домой.

Нора тонула в предрассветных сумерках. В окне на первом этаже горел свет. Артур успел сделать только пару шагов, как входная дверь распахнулась. Молли ждала его, стоя на пороге, освещенная мягким желтым сиянием. Артур подошел ближе, и она ахнула, увидев его разбитое лицо. Он судорожно вздохнул и изо всех сил сжал ее в объятиях, вцепившись в нее окровавленными руками. Молли что-то шептала и, кажется, плакала, она вновь была белой как полотно. Артур не слушал, он просто покорно пошел за ней в дом, в тепло. Он так и заснул, не выпуская ее из объятий.

А на следующий день началась война.



12 марта 1982 г.

— Артур, дорогой, доброе утро! Я вчера тебя так и не дождалась. Ты вообще ложился?

Он кивнул, устраиваясь за уже накрытым столом. Сыновья тут же столпились вокруг, загомонили, перебивая друг друга.

— Вот, папа, посмотри, это Джимми Флойд! Он — самый лучший загонщик в мире!

— А ну-ка, Чарли, дай взглянуть, — Молли поудобнее перехватила малютку Джинни и подвинула к себе журнал. — Ой, Артур, смотри, на тебя похож!

Девятилетний Чарли смерил отца скептическим взглядом.

— А что? К вашему сведению, мальчики, в школе ваш отец был первым красавцем!

Артур лишь фыркнул в ответ: сейчас в это действительно трудно было поверить. Эх, права была мама…

— Молли, дети, мне пора на работу.

— Правильно, милый, иди: сегодня у лифтов наверняка будет не протолкнуться. Как же, судят чуть ли не самого ближайшего сторонника Того-Кого-Нельзя-Называть! И все говорят, что он сумеет отвертеться! — она гневно ударила рукой по столу. — Да как такое вообще возможно?!

Артур пожал плечами и, клюнув жену в щеку, поспешно встал из-за стола. Взгляд зацепился за стоящую на каминной полке фотографию Гидеона и Фабиана, братьев Молли, убитых Пожирателями. Кажется, сегодня они смотрели на него особенно презрительно.

— Артур, пирог возьми! — услышал он, прежде чем исчезнуть в изумрудном пламени.

Атриум действительно был полон народу, то тут, то там вспыхивал белый свет — это делали снимки многочисленные журналисты. Артур привалился к стене, дожидаясь, пока придет лифт. Этот день просто нужно пережить, и все наладится, вернется в привычную колею.

— О, Артур, привет, — раздался сзади сиплый голос.

— Эйден, рад тебя видеть.

— Не ври. Никто мне не рад, — усмехнулся Коннелли.

Артур старательно отвел взгляд от нелепо болтающегося пустого левого рукава его мантии.

— А я вот последнюю неделю дорабатываю. Я же не Моуди, чтобы меня и дальше держали в Аврорате! Даже во вшивом отделе аналитики…

Артур мельком взглянул на дрожащие пальцы его единственной руки. Хотелось сказать, что, возможно, дело даже не в травме, а в неуемном потреблении алкоголя, но он промолчал: если кому и судить Эйдена, то точно не ему.

— Проклятые зеваки, слетелись посмотреть на очередной позор нашего правосудия, — презрительно хмыкнул Коннелли, оглядывая толпу.

— Ты тоже думаешь, что его оправдают? — с деланным равнодушием спросил Артур, первым заходя в лифт.

Эйден наклонился ближе, обдав его сильнейшим запахом мяты, в котором все равно чувствовались едва заметные нотки огневиски:

— Уверен. Все знают, что эта мразь из себя представляет. А доказательств-то нет. Представляешь, какой казус? Впрочем, ничего удивительного, если у тебя в свидетелях долбанные сундуки с галлеонами! Империус, как же… И за что мы воевали… Проклятый Малфой! Надо было запустить в него Авадой из-за угла, и дело решенное! Собаке — собачья смерть. А получается-то все наоборот. Получается, что это нам — тем, кто остался — собачья жизнь!..

Артур осторожно огляделся: ну конечно, окружающие, даже не скрываясь, прислушивались к их разговору. Остается надеяться, что среди них нет журналистов…

— А помнишь, эта сволочь как-то работала у нас несколько месяцев? Лет десять назад? — продолжал Эйден. — Тьфу! Как вспомню, что я ему еще и руку жал…

Тихо лязгнув, двери открылись, и Артур, отрывисто кивнув Коннелли, стремительно выскочил из лифта.

— Ой, Артур, доброе утро! — радостно затараторила вездесущая Джоркинс. — А ты пойдешь на суд смотреть? Такое громкое дело…

— Нет, Берта, я буду работать! — огрызнулся он в ответ. — Чего и тебе желаю!

Артур почти бегом влетел в свой кабинет, кажется, впервые закрыв дверь Коллопортусом. Рухнул за стол и вцепился руками в изрядно поредевшие волосы.

Он мог свидетельствовать против Малфоя в суде. Артур знал, что он стал Пожирателем Смерти еще до начала войны, он видел на его руке Темную Метку, он помнил… чем все закончилось. Если бы Артур сообщил об этом Визенгамоту, доказав свою честность под Веритасерумом, Азкабан Малфою был бы обеспечен. Но он не смог. Он лучше многих знал, насколько ненадежна их судебная система, как часто происходят утечки информации, и личности анонимных свидетелей становятся достоянием общественности.

Артур представлял, что будет, если все узнают… Как исказится в отвращении любимое лицо Молли, как друзья и коллеги будут плевать ему вслед. А дети?! Билли в этом году идет в Хогвартс. Артур вообразил, как он приводит сына на платформу девять и три четверти, и на них устремляются сотни обвиняющих, глумливых взглядов. Его ребенок даже не успеет доехать до школы — а уже будет заклеймен позором своего отца.

И Артур не смог. Промолчал снова, уже во второй раз, так же как и тогда.

— Трус, — тихо простонал Артур. — Мерлин великий, какой же трус…

Он просидел так весь день и вышел из своего кабинета, только когда солнце в зачарованном окне стало клониться к закату. Вышел, чтобы узнать: Визенгамот признал Люциуса Малфоя невиновным. По всем пунктам.