Глава I

— О, Луна, большое спасибо! Какая милая… милое… то есть…

— Это отпугиватель дурных мыслей из рога австралийского заглота, — сообщила миссис Скамандер. — Очень полезная штука, да, Ральф? У нас дома таких несколько, и, не поверишь — ни одного мозгошмыга!

— Это правда, — подтвердил её супруг. — Вот помню, когда у нас ещё их не было, то…

Дверной звонок динькнул, спасая Гермиону от увлекательной истории о мозгошмыгах, и, извинившись, она помчалась открывать. У порога всей шумной толпой, нагруженное букетами, пакетами и маленьким Чакки, стояло семейство Поттеров. Не успела виновница торжества распахнуть дверь, как её оглушило многоголосое «ПО-ЗДРА-ВЛЯ-ЕМ!!!». Альбус выпустил из палочки золотистую ленту, которая взвилась вверх и сложилась сверкающей цифрой «60» высоко в небе, и все зааплодировали.

— Гарри, Джинни! Господи, как же я рада вас видеть! — восклицала Гермиона, обнимая всех по очереди. — Я уже думала, что вы не придете, почти все уже в сборе… А Чакки-то как подрос, с ума сойти!

— Это всё девчонки, по три часа наряжались, да кудри себе вертели, — проворчал Гарри. — С ними придешь вовремя…

— Да прекрати ты брюзжать, — шутливо замахнулась на него Джинни. — Тебе-то хорошо, усы пригладил — и вперед.

Гарри важно пригладил усы.

— Ну, тогда вперед! — рассмеялась Гермиона, и они прошли в гостиную под приветственные возгласы всех собравшихся на празднование юбилея Уизли, Лонгботтомов, Финниганов, Скамандеров, МакМилланов и прочих гостей. Вдруг на кухне послышался жуткий грохот, пробившийся даже через шум гостиной, и Гермиона побежала проверять, в чем дело. Оказалось, в открытое окно влетело шестеро сипух, которые принесли корзину роскошных чайных роз и приземлились с ней прямо на обеденный стол, смахнув на пол пару дюжин бутылок со сливочным пивом. С помощью палочки убрав с пола их бренные останки, она отвязала от ручки корзины поздравительную открытку и принялась читать.

— Ого! И от кого всё это великолепие? — спросил подошедший Хьюго.

— Это Роза, пишет, что они не смогут прилететь, у Скорпиуса какая-то важная сделка, и им никак не вырваться, — разочарованно протянула Гермиона.

— Да? А я пришел тебя позвать открывать им двери, — удивился её сын. — Там звонят, вроде больше и некому…

— Наверное, они изменили решение, когда уже отправили сову, — обрадовалась она. — Сейчас-сейчас, уже иду…

В гостиной Рон развлекал всю честную компанию историями о том, как они нарушали правила Хогвартса в былые годы. Гермиона быстро прошла мимо них к двери.

— Ну куда опять! Посиди уже с нами! — понеслись ей вслед протестующие возгласы.

— Я только открою, у нас ещё, кажется, не все пришли, — прокричала в ответ Гермиона уже из холла. Но за дверью оказалась вовсе не долгожданная чета Малфоев, а незнакомый парень с букетом лилий.

— Добрый вечер, я из службы доставки цветов, — дежурно улыбнулся он. — Здесь ли проживает Гермиона Уизли?

— Да-да, это я, — она торопливо расписалась в получении, спеша вернуться к гостям, которых так надолго покинула.

Её приход вызвал немалое оживление. Все уже успели пересказать друг другу последние новости и сплетни, и теперь все взгляды обратились к хозяйке дома в надежде, что она задаст направление дальнейшей беседе.

— О, ещё один букет. Надеюсь, в ванне осталось немного места? — лениво поинтересовался Рон. — А то как бы не заняли мой стакан для вставной челюсти, под цветочки-то.

— Во-первых, нет у тебя никакой челюсти со стаканом, а во-вторых, ты просто завидуешь, что на твой прошлый день рождения тебе столько цветов не дарили, — парировала Гермиона.

— Зато мне подарили огромный ящик шоколадных лягушек, — откликнулся Рон. — Вряд ли кто-то может похвастаться таким презентом, а?

— У меня просто фантазию тогда заклинило, — смутившись, признался Гарри. Вдруг он хлопнул себя по лбу.

— Мерлин, мы же совсем забыли про подарок! Где, у кого он? Ага, Ден, давай его сюда, — Гарри бережно принял из рук внука пухлый альбом в кожаном переплете. — Здесь колдографии, не только обычные, но и снятые с воспоминаний всех, у кого смог достать. Особенно такие моменты, когда было не до колдографирования, а вспомнить есть что.

Гермиона с удивлением открыла альбом. Чего здесь только не было: и схватка с горным троллем в туалете, и полет на угнанном из «Гринготтса» слепом драконе, и распределения всех её детей и внуков — она невольно улыбнулась при виде облегчения, написанного на лице Розы, когда Шляпа на её голове выкрикнула свой вердикт. Как и все её друзья тогда, дочка боялась угодить на змеиный факультет. Потом-то она стала не столь категорична по отношению к слизеринцам…

— Гарри, это… это просто потрясающе, — восхитилась она, наблюдая, как его тринадцатилетний двойник отвязывает Клювокрыла от изгороди у тыквенной грядки Хагрида. — Не думала, что когда-нибудь снова увижу это, и потом, здесь же такой уровень магии — колдографии с воспоминаний! Ведь по закону Рудольфа Половинчатого все…

— Дорогая, ты не сказала, а кто тебе прислал эти лилии? — спросил Рон с преувеличенным интересом, подмигнув Гарри.

— Ну не хотите слушать, так и скажите, — обреченно вздохнула Гермиона. — А цветы… Я и сама не знаю, хотя постойте, вроде бы здесь есть какая-то записка.

Она выудила из букета листок бумаги, сложенный пополам, развернула его, и по мере прочтения лицо её принимало всё более неопределенное выражение.

— Ну, что там такое, — Рон нетерпеливо заглянул ей через плечо. — Что?! Кто это там был к тебе всегда неравнодушен, и кто хочет надеяться на взаимность? Какой ещё Стив? Это какая-то шутка?

— Я… Я не знаю, — немного смутилась Гермиона. — Наверное, шутка.

— Ого, Рон, да у тебя появились конкуренты, — подначил Симус, и все захохотали.

— Берегись, дружище!

— Смотри, уведут жену, только ты её и видел!

— А у этого Стива губа не дура, — подмигнул Эрни Гермионе. Та только отмахнулась.

— Ну ты скажешь тоже…

Почему-то Рона совсем не веселили упражнения друзей в остроумии, и на лоб наползла угрюмая складка. Гермиона заметила это первой.

— Что такое, Рон? — улыбаясь, спросила она. — Ты ведь не принял это всерьез, правда?

Рон пробурчал что-то вроде того, что не принял, конечно, и что Гермиона уже не в том возрасте, чтобы получать любовные записочки. Вот этого, кажется, говорить не стоило. Гермиона сузила глаза.

— Да, старушка стара стала, — преувеличенно спокойно проговорила она. В гостиной сразу стало неуютно. Гарри завозился в кресле, внезапно снова почувствовав себя тем подростком, который наблюдал бесконечные ссоры этой неугомонной парочки, а потом бегал от одного к другой, из гостиной Гриффиндора — в библиотеку, пытаясь уговорить помириться. Что же, придется вспомнить молодость.

— Это ты зря, Рон, Гермиона у нас ещё очень даже ничего, — весело сказал он, надеясь, что друг догадается согласиться с ним, и все нормализуется. Но тот упорно не замечал нависшей над ним грозовой тучи.

— Для своего возраста — конечно, — не стал спорить он.

«Рон, какой же ты идиот! «Для своего возраста» — это же надо такое ляпнуть. Стоп, да уж не ревнует ли он её к этому Стиву? — осенило Гарри. — Ох, сорок с лишним лет прошло, и ничегошеньки не изменилось».

— Ну, наверное, Стив тоже оценил, как я хорошо выгляжу для своего возраста, он такой внимательный, не правда ли? — ядовито спросила Гермиона.

— Может, тогда тебе стоит уйти к этому замечательному Стиву? — начал закипать Рон.

— А может, и стоит!

— Ну вот и отлично!

Они уже почти кричали друг на друга. Лили Уизли устало потерла виски. От громких скандалов, которые были не такой уж редкостью у старшего поколения, у неё всегда начиналась мигрень. Она решила пойти в противоположную часть гостиной, отгороженную композицией из пышных комнатных растений, где находились собравшиеся молодые девушки, надеясь, что ссора там будет слышна меньше.

Здесь тоже царил шум, но более приятный. Юные гостьи болтали о сущей ерунде и смеялись, потягивая фруктовые коктейли. Лили пристроилась было в уголке, чтобы не мешать их беседе, но заметила, что её дочь не принимает участия в общем оживлении. Сидя в стороне, она бездумно размешивала в своем бокале трубочкой остатки напитка, глядя в одну точку.

Лили подозвала дочь к себе.

— У тебя что-то случилось, милая?

— Нет, с чего ты взяла? — бесцветным тоном отозвалась она.

— Я же вижу, ты сама не своя. Расскажи, в чем дело, может, я смогу тебе чем-нибудь помочь?

— Это вряд ли, — вздохнула дочь. Потом придвинулась поближе и тихонько созналась в причине своего огорчения.

— В общем, есть один мальчик, он мне давно нравился, и я была уверена, что и я ему нравлюсь, а сегодня он уезжает, очень надолго, и, представляешь, даже не попрощался, и совы не прислал! — она всхлипнула.

Лили про себя улыбнулась. Когда-то и у неё такие вещи были главной проблемой. Но разве сейчас молодой девушке объяснишь, что всё это ерунда и не стоит переживать? Не поверит, только заявит что-нибудь в духе «мама, ты ничего не понимаешь». Да куда уж маме, с одной-то печенью.

— Да, обидно, — осторожно согласилась она. — А как его хотя бы зовут?

— Стивен.

— Стивен, значит… Постой, Стивен? — Лили вдруг расхохоталась под удивленным взглядом дочери. — Послушай, Гермиона, иди сейчас к бабушке и спроси её, не приходило ли чего-нибудь на твоё имя.

Она недоверчиво посмотрела на неё, но послушалась совета.

«Да, надо завязывать с этими семейными традициями называть детей в чью-то честь, — подумала Лили, глядя ей вслед. — Одна только путаница».

Через минуту Гермиона-младшая, сияя, как рождественская ёлка в Большом зале Хогвартса, вернулась с букетом цветов в руках и измятой запиской. Лили тихо вышла к остальным, не желая мешать ей. Там уже вовсю шло примирение, не менее бурное, чем и сама ссора. Рон, вполне убедившийся, что никакой Стив ему не грозит, теперь с готовностью признал все достоинства своей супруги, и она понемногу оттаяла.

— Какой он у тебя собственник, Гермиона, никому спуску не даст, — мечтательно вздохнула Ханна Лонгботтом.

— А то, — довольно подтвердил Рон, обнимая жену за талию. И вдруг опять нахмурился.

— Постойте, так этот тип, значит, увивается за моей внучкой?!