Глава I

Качается вагон, стучат колеса глухо,
Так хочется сойти, но остановок нет.
От станции «Любовь» до станции «Разлука»
У нас с тобой билет,
У нас с тобой билет.

Невозможно яркий лунный свет, льющийся в окно, тряска разболтанного поезда и полная голова невесёлых мыслей, разбуженных ночной тишиной – не самые лучшие спутники сна. Рон сел на своей полке, поморщившись от боли в затёкшей спине, и отхлебнул холодного чая из недопитой днём чашки. Весь вагон был наполнен мерным дыханием пассажиров. Похоже, одному ему не спалось в эту ночь.

Хорошо, что детей – крикливых и непослушных двойняшек – он успел отправить к Поттерам на пасхальные каникулы с помощью Летучего Пороха. Надо было ему сразу вернуться обратно, но он поддался уговорам Гарри и Джинни остаться на ночь, а утром, за завтраком по ВРВ сообщили о сбоях в работе каминной сети. Он решительно отказался от предложения погостить ещё недельку (иначе Лаванда точно сжила бы его со свету) и взял билет на маггловский поезд – всё лучше, чем «Ночной рыцарь». Домой он не аппарировал. Никогда. На первых порах он пытался, но его постоянно заносило не туда, а пару раз даже произошёл расщеп. Он долго не мог понять, почему так происходит, но потом вспомнил хогвартские уроки аппарации – и понял всё.

«И пусть стремление попасть туда разольётся по каждой клеточке вашего тела…»

Вот этого-то как раз и не было.
Рон не хотел домой. Да и как можно стремиться попасть туда, где тебя ждёт вздорная, требовательная и недалёкая жена и две дочери – маленькие копии своей мамочки. А ведь всё могло быть совсем иначе…

В окне пронеслось, кружась, слепящее море фонарных огней. Маленький городок, жители которого сейчас смотрели свои тихие сны – зачем им нужно было столько света? Где-то в окрестностях этого города находится Бадли-Беббертон – та небольшая деревушка, где, на удивление всему магическому обществу, поселилась молодая чета Малфоев. Рон порывисто отвернулся от окна.

- Надеюсь, с ним ты счастлива, Гермиона, - прошептал он темноте.

Конечно, счастлива, усмехнулся он самому себе. Малфой смог дать ей то, чего она не нашла у Рона с его грубостью, ревностью и эгоизмом. Когда он упрекал бедную Гермиону за невинные встречи двухлетней давности с Виктором Крамом или третировал ледяным равнодушием из-за мелких обидок – разве он мог подумать, чем это закончится? Что его место в сердце обиженной и уставшей от него девушки займет другой – понимающий, внимательный к ней, хорошо воспитанный… так ненавидимый им слизеринец, выросший из детской вражды «по инерции» намного раньше самого Рона. Для него это было всё ещё за рамками привычных понятий, и он с уверенностью ожидал, что Гермиона поймет – что, интересно? – и вернется к нему. Коротая время до этого дня, он вновь начал встречаться с Лавандой, показывая, что он вовсе не страдает от одиночества, и у него-де от девушек отбоя нет. Пожалуй, конец ожиданиям положило только приглашение на свадьбу. На два лица. Лаванда очень оживилась от этого известия. При поддержке многочисленных родственников и друзей Рона она развела крупную агиткампанию, и вскоре он превратился из печального холостяка в озлобленного женатика.

В его воображении предложение руки и сердца он делал совсем по-другому и совсем другой – той, которая была достойна тревожной и торжественной сцены, которую он всегда представлял. Лаванда же буквально вытрясла его из Рона, но ему уже было безразлично – он знал, что его мечты теперь никогда не станут реальностью. Да и трудно упасть на колени перед женщиной, которая уже сидит на них.

Тук-тук, тук-тук… Колёса поезда равнодушно стучат об рельсы.
Рельсы, вы жестоки. Зачем вы неумолимо ведете всё прямо и прямо, не давая возможности свернуть с дороги или отступить? Признайтесь, вы в сговоре с этой проклятой судьбой?