[Игра] Портрет персонажа

[Lindemann]

Тонкие пальцы перебирают осколки разноцветных ракушек, которыми усеяно дно. Перламутр переливается на солнце, отбрасывая яркие блики на её лицо и волосы. Здесь не глубоко, солнце достаёт до дна, согревая холодную кожу русалки. Она любит это место. Здесь тепло, солнечно и светло, совсем не так как в глубине моря, где вечный холод и мрак. Ей запрещено здесь появляться - велика вероятность встретить человека, но отказать себе русалка не может. Она не понимает, как можно отказаться от всего этого. По воде поползла рябь, вызванная лёгким ветром, отчего блики на дне заплясали в причудливом танце. Русалка поднялась к поверхности и неспешно выплыла, наслаждаясь прохладой, свежестью и невероятными запахами, которые есть только здесь. Она завидует людям, их жизнь прекрасна и разнообразна, в ней слишком много чарующего. За это она готова была и душу продать, было бы кому.

Ведьма.

[Lindemann]

[Ром с топором]

Что есть ведьма: ни метлы, ни ступы, ни бородавок, ни когтей, ни большого черного кота. Жанна мирно читала книгу, лежа на диване и болтая в воздухе своими широкими крепкими ступнями. Ее болонка, породы что-то там фризэ, кое-как обстриженная (потому что Жанна не доверяла ухаживать за собакой ни одному грумеру или мастеру, а сама даже не пыталась создать что-то красивое: собака видит и ладно), лежала посреди комнаты на ковре, подставив солнечным лучам голое розовое пузо. Жанна иногда поглядывала на нее, переворачивая страницу, отбрасывала короткую прядку волос с лица и возвращалась к чтению.
Что есть ведьма: ни трав, ни магии, ни лунных календарей. Жанна стояла за минимализм и лофт: непонятная модная облицовка и плитка, отсутствие статуэток, плазменный телевизор во всю стену, душ над полом и букетик искусственных фиалок на кухонном столе. Жанне хватало, она редко принимала гостей и уж тем более никогда не собиралась выходить замуж. "Ничто так не делает женщину ведьмой, как брак, - говорила она, вытирая пыль на полках одним щелчком пальцев. - Оно мне надо, все это колдовство?"

Молодая крыска

[Ром с топором]

[Lindemann]

Молодая крыска бегала по клетке, резвилась и пыталась сунуть нос во все щели. Её только-только принесли из зоомагазина, где клетка была маленькой, сожителей было много, а из развлечений - завитушки опилок да миска, которую было весело переворачивать, да забираться под неё. Здесь же было столько всего неизведанного! Поилка весело гремела шариком, об керамическую миску звонко цокали коготки, а гамаки приятно шуршали и манили изучить их все. Крысы постарше, развалившись кто где, флегматично наблюдали за новенькой. Когда-то и они были такими, но с возрастом всё стало очень лень. Самый старый крыс, негласно считавшийся главным, лениво стукнул лапой новенькую, когда та сунула к нему свой любопытный нос. Старших уважать надо, этому её ещё научат. А пока пусть резвится.

Лис.

[Lindemann]

[Ром с топором]

Вот уж кто привлекал внимание, так это миссис Уилкинс со своей модной шубкой, отделанной лисьим воротником. Неважно, что сама миссис Уилкинс была уже слишком не молода, чтобы носить такие наряды, но ей нравилось шокировать людей. Меня больше задело, застывшее выражение на лисьем скальпе: спокойное и всепрощающее, как будто зверь просто уснул. Я подумал, что, наверное, этот лис ушел на тот свет без потрясений, собачьего лая, травли, охоты и последней драки. Кто б стал травить лиса на мех, верно? Под предлогом вежливого восхищения я подошел к эпатажной моднице и присмотрелся к меху. Он был неестественно ярким. Я точно знал, что в природе таких не встречается. Бедный лис жил всю жизнь на какой-то ферме. В тепле, уюте, с кормежкой и врачебным уходом. А потом однажды его затащили в сарай, вкололи транквилизатор и свернули шею. И вот он теперь, красуется зимой на плечах какой-то дамы. Спи спокойно, лис. Надеюсь, тебе снятся хорошие сны.

Повар

[Ром с топором]

[Lindemann]

То, как он ловко орудовал ножом, завораживало. Я могла часами наблюдать за тем, как лезвие порхает над доской, оставляя после себя идеально ровные кусочки продуктов, одинаковые, будто по линейке резали. Его руки творили настоящее волшебство. Иначе это нельзя было назвать. То, как он готовил, было настоящим произведением искусства. Сосредоточенность на лице, собранность и спокойный уверенный завораживающий голос, объясняющий каждое его действие. Не удивительно, что каждое блюдо было маленьким шедевром - иначе и быть не могло.

Ловелас.

[Lindemann]

[Ром с топором]

Заподозрить в нем дамского угодника было на первый взгляд сложно. Ничего примечательного во внешности его не было, и любое его действие, каждый его жест были продиктованы исключительно галантностью или элементарной вежливостью. Он был совершенно корректен в общении, не отпускал двусмысленных шуток. Ходил гладко выбритым и всегда аккуратно подстриженным, носил темные полуофициальные костюмы. Ни серег в ушах, ни длинных девичьих ресниц, ни переизбытка комплиментов - ничто в нем не выдавало его репутации. Однако стоило ему несколько раз снисходительно улыбнуться, невзначай коснуться вашего плеча, доставая портсигар, закурить и взглянуть в вашу сторону - как разум сраэу же становится очарован этим непостижимым магнетизмом и харизмой. А он, казалось, даже не прикладывал никаких усилий, чтобы произвести такое впечатление.

Старичок-лесовичок

[Ром с топором]

[Lindemann]

Тропинка вильнула влево, открывая взору крошечную полянку. Обычная, ничем не примечательная полянка, если бы не одно "но". Маленькое такое, сутулое, сидящее на поваленном дереве. Маша потёрла глаза, пытаясь понять, чудится ли ей это, и шагнула ближе. Нет, не чудится. Дедок сидел на том же месте, всё так же кормил белок-зайцев и почёсывал свою бороду из мха.
- Ты кто? - Маша знала, что в приличное общество ей не светит попасть. То поблагодарить забудет, то, как сейчас, поздороваться.
- Я - старичок-лесовичок, хозяин здешних лесов и полей, внученька. Всяк зверь да птица меня здесь знает. А ты кто? Тебя я раньше здесь не видывал.
- М-м-Маша, - девушка ущипнула себя за руку. Потом за ногу. Потом за филей. Три из трёх показали, что она не спит. И что вот это вот странное создание с торчащими из-за уха опятами действительно существует.
"Совсем кукухой тронулась", - грустно подумала она и опустилась на траву. Искать выход из леса сил уже не осталось. Надо было бы найти, что поесть. И лучше в этот раз не включать в рацион грибы.

Аквалангист.

[Lindemann]

[Ром с топором]

Русалочка ни разу не видела таких рыб в море. Она была похожа тоже на русалку, но имела целых два длиных узких хвоста, а не один. Никакой чешуи, или она была очень мелкая, только поблескивающая черная гладкая поверхность тела. Спинной плавник тоже был странным: очень громоздкий, он почти не шевелился, так что рыба плыла исключительно засчет хвоста. Странная конструкция на голове у рыбы напоминало одновременно и акулу, и иллиция с его огоньком. А еще в руках рыба толкала большой коралл, полный огоньков. Но этот огонек жжегся, слепил и пугал. Этот был вожаком. За ним следовал еще небольшой косяк таких же полуакул-полурусалок.
Русалочка хотела было напасть, но передумала. Силы были неравны.

Динозавр

[Ром с топором]

[Lindemann]

Короткие передние лапки были его бедой. Он - гроза всех динозавров, чей рёв ругал всю округу, чья тяжёлая поступь была слышна на мили вокруг, иногда бывал беспомощен. Как сейчас. Вкуснейшая, сочнейшая ножка какой-то летучей твари была припасена им на ужин. Весь день он мечтал о ней, предвкушал трапезу, закатывая глаза от охватывающих эмоций, слюной истекал! И одно неловкое движение хвоста загубило всё на корню! Она покатилась вниз, по склону, и влетела в узкую расщелину, куда не подлезешь массивной мордой. И этими чёртовыми короткими лапками не достать! Даже если упереться головой в землю, даже если лечь на брюхо - до вожделенного куска мяса всё равно было не достать!

Зазнайка.

[Lindemann]

[Ром с топором]

Эту девочку в классе знали все. И было видно ее за версту. Выше всех мальчиков в классе, аккуратная челка, отглаженная рубашка, блестящий портфель. У нее был идеальный почерк что на доске, что в тетради. Она никогда не присоединялась к бросаниям пенала и тряпки через весь класс, отсаживалась в уголок и повторяла домашнее задание. В ее-то пенале все было по высшему разряду: карандаши наточены, точилка пуста, ластик белоснежен. И конечно именно за это ее и не любили.

Генерал

[Ром с топором]