Ее история длиною во много жизней

Ее история длиной во много жизней
И это прошлое нельзя перечеркнуть.
Все иногда проходит слишком быстро,
Но вот назад не сможем мы вернуть.

- Уверена, что хочешь услышать мою историю, Изабелла? – молодая, на первый взгляд, женщина посмотрела на девочку-подростка, которая, сев в позу лотоса на полу, внимательно наблюдала за ней.
Короткий кивок семнадцатилетней шатенки послужил достаточным ответом, чтобы женщина начала свою исповедь, длиной в несколько столетий. Ей самой не сильно хочется рассказывать свою историю, ведь годы ее жизни всегда были покрыты мраком для окружающих. Возможно, так было бы и до сих пор, но несколько месяцев назад она нашла свою пра пра и, пожалуй, еще много раз правнучку.
- Кларисса, ты ведь не просто так меня нашла, и, я думаю, есть какое-то объяснение тому, что мы похожи как две капли воды, верно? – девушка внимательно наблюдала за реакцией своей собеседницы, как будущий психолог она могла многое рассказать о человеке, глядя на отношение к любой жизненной, или не совсем жизненной, ситуации.
Виновница разговора грустно улыбнулась:
- Да, объяснение есть, но сначала ты выслушаешь мою историю. Она будет как исповедь, ведь когда я закончу, ты, Изабелла, узнаешь, сколько боли я причинила, и какое огромное количество жизней унесла с собой в вечность, - Рисса отвернулась к небольшому окну, которое пропускало прохладный ночной воздух, вспоминая, как каких-то три века назад она смотрела в это же окно на то, как у нее забирают единственную надежду на счастье.
- Рисса? – позвала гостью Изабелла.
- Я не буду рассказывать про свое детство, начну с того момента, который стал переломным в моем пустом и бессмысленном существовании, - начала Кларисса, по-прежнему глядя в окно. – Я всю жизнь была тихой и невзрачной тенью своей младшей сестры. В тот время, когда Констанция была яркой и непредсказуемой, когда все внимание на балах и приемах принадлежало ей я была незаметной серой мышкой, которая всегда сидела в беседке, подальше от посторонних глаз, - рассказчица сделала короткую пауза, после которой продолжила, глядя в глаза Изабелле, - на одном из приемов мне пришлось все время быть с Констанцией так, как ни родители, ни тетка не смогли присутствовать на мероприятии. В тот вечер я впервые танцевала с кем-то кроме отца. Им был Леон Флантон…
- Как планктон, - хихикнула Белла.
Кларисса улыбнулась и ласково посмотрела на девушку.
- Ты права, но я, к сожалению, поняла это слишком поздно. Но об этом позже. Он был очень красив, я бы даже назвала его богом. С того дня я всегда сидела в залах и ждала, когда кто-нибудь меня пригласит, когда ОН меня пригласит. И он пригласил. Я была на седьмом небе от счастья, тогда еще не знала, чем закончится его очередная интрижка. Я верила всему, что он говорил, надеялась, что стану его женой, но за несколько часов до одного из балов у меня поднялась температура, и мама никуда меня не пустила. Дома никто не знал о моих, как я думала серьезных, отношениях с Леоном, как я тогда ошибалась.
Короткая пауза позволила одной слезе скользнуть по давно «каменному» лицу, эта мимолетная слабость не осталась незамечено для Беллы, которая хотела услышать всю историю до конца, но ей не хотелось торопить Клариссу. Поэтому оставалось только ждать.
- На следующее утро, когда я сидела в саду, ко мне подбежала радостная сестренка и сообщила, что Леон только что просил ее руки у отца. В тот момент чашка чая выпала из моих рук и разбилась, я сослалась на вчерашнюю слабость, сказала, что мне опять плохо. Немного позже оказалось, что Леон даже не догадывался, что мы сестры, настолько мы были разными и внешне, и внутренне. Но из-за этого человека я потеряла сестренку, которую, несмотря, ни на что, любила всегда-всегда. На балу после церемонии муж Констанции целовал какую-то девушку, и моя маленькая девочка это увидела, - Кларисса медленно покачала головой. – Она вскочила на первую попавшуюся лошадь и погнала ее через плантации в сторону леса. Но этот конь был еще не объезжен и остановился перед первым же забором, сестренка вылетела из седла и свернула шею, - в очередной раз женщина поразила Изабеллу мелькнувшей на лице злобой, хотя девчонка считала, что найдет только боль. – Вот так, казалось бы, счастливый день, но стал началом конца. Моего конца, Белла. Но страшнее всего то, что в смерти Констанции я сыграла непосредственную роль. Я думала, что на этого коня сядет Леон, хотела, чтобы ему было больно. Тогда я даже не представляла, на что подписываюсь. В тот момент я как будто сошла с ума, упав посреди зала, я забилась в конвульсиях и мама, в то время как остальные выбежали во двор, осталась со мной. Но какую-то часть своей агонии я не могу тебе описать – сознание быстро покидало меня. Когда, как я позже поняла, я лежала в своей комнате, уже прейдя в себя, была ночь. Желание увидеть, что за окном помогло мне пересилить боль во всем теле, но я не была этому рада сразу же, как только встала на ноги воздух вокруг меня резко согрелся, а в следующее мгновение меня окутал холодный ветер следствием которого стало появление в моей комнате какой-то странной девушки. Когда я ее увидела, совершенно не хотелось спрашивать, кто она, хотелось узнать, что произошло. «Сегодня ничего страшного не произошло, Кларисса, - голос незнакомки был абсолютно спокоен, мне только показалось, что это было шипение змеи. – Ты подарила себе новую жизнь, которая оборвется только тогда, когда ты захочешь. Жизнь, в которой ты сможешь управлять всем и всеми, но твоя сестра – только начало. Ты еще многое потеряешь, Кларисса Верона!» - сказав это, она просто исчезла, оставив меня в полном недоумении. Меня не пугало появление какой-то девушки, в страх повергли ее слова, что все только началось. Ни на следующий день, ни через неделю я не вышла из своей комнаты, даже на похорон Констанции не пошла. Все это время я просто полежала в постели, думая, что будет дальше и, что же такое я начала. Сама того не понимая, я переставала быть собой: когда через три месяца я спустилась к обеду, сообщила родителям, что собираюсь посетить бал, который состоится сегодня вечером. Это было не похоже на меня, - Рисса грустно улыбнулась, глядя в окно. – Никто не сопровождал меня из-за траура, поэтому сбежать не составило огромного труда, не знаю, что было дома после моего исчезновения, уже к утру я была в Портмунде, откуда паром унес меня от родной Англии во Францию, которую любила моя сестра и люто ненавидела я.
- Почему именно Франция, Рисса? Тем более, что ты сама сказала, что ненавидела эту страну, - Изабелла проследила за взглядом собеседницы, пытаясь понять, почему та перевела взгляд с окна на стену, которая была за девушкой. – И, к тому же, зачем ты сбежала? Особенно в тот момент, когда больше всего была нужна своей семье?
Грустно покачав головой, Кларисса не очень-то спешила отвечать на поставленные вопросы. Она закрыла глаза, вспоминая те моменты, когда она продумывала план побега, когда она по сто раз на день передумывала, задаваясь тем же вопросом, который эй задала ее наблюдатель. Рисса вспоминала, что чувствовала, когда ее родина становилась все меньше и меньше, когда совсем исчезла от ее глаз.
- Я долго не могла решиться на побег, Белла. Но когда я вспоминала слова появившейся в моей комнате девушки, то понимала, что это единственное верное решение, - хмыкнув, ведьма снова перевела взор на окно. – Тогда я не понимала, как ошибаюсь. Я думала, что если буду далеко, то родителям и тете не будет ничего угрожать. Как же я тогда ошибалась. В начале восемнадцатого века Англия была достаточно могущественной страной. В тот период она стала активно пользоваться морскими торговыми путями, которые были, не очень-то и безопасны – пираты. Мой отец имел свой флот. Он, не раздумывая, отправился на мои поиски, что и стало причиной его смерти. Странно, не так ли? Я не имела никакого отношения к его гибели, но прекрасно понимаю и сейчас, что останься я тогда дома, Кливдор Верона был бы жив.
- Пираты?
- Нет, детка, море. Он на какую-то милю отплыл от берега, как его накрыл шторм, и папу унесло в море.
Короткая пауза, которая была такой крошечной и незаметной для Изабеллы, оказалась мучительно долгой для Риссы. Это была пауза, заставившая ведьму вспомнить все, что та испытала триста лет назад. Отец никогда не был для нее чем-то очень уж важным, но это было начало потери жалости и человечности. Это стало той небольшой ситуацией, благодаря которой, Кларисса Вероно навсегда рассталась со своим прошлым. Навечно ее дороги разошлись с теми, кого она, пусть и не любила, но искренне уважала.
Гром отвлек ведьму от мыслей.
- Сразу за Кливдором ушла и мама, а вскоре судьба забрала и тетю Лиз. Вернее, я так думала, Белла. Но моя тетка не могла умереть, ведь на тот момент уже нельзя было назвать ее живой. Я никогда даже подумать не могла, что тетя Лиз, человек, который был для меня самым родным созданием на свете на самом деле, была древним вампиром, которая жила во времени так же, как и я сейчас, Белла, поверь, когда ты живешь и не знаешь того, что всегда тебе было интересно, когда ты даже не подозреваешь, какие могут быть ответы на твои вопросы, когда наблюдая за кем-то, ты не всегда понимаешь не то, что причину действия, а и сам поступок, лучше до самого конца оставаться в неведение, чем потерять самого себя, найдя ответы. Ответы, которые тебя не устраивают. Ответы, в которые не сможешь поверить сам, а когда тебе в этом помогут, то пожалеешь, что вообще в это ввязалась.
При воспоминании о тете, Кларисса закрыла глаза, чтобы не дать слезам «выскользнуть» из под выработанного годами контроля.
- Уже поздно, Изабелла. Иди спать, а завтра, когда ты вернешься из университета, мы продолжим, - улыбнулась ведьма, взглянув на свою последовательницу.
- А ты? – спросила Белла, закрывая зав собой дверь.
- Иди, - это последнее, что произнесла Рисса, пока ветер не сдул ее.
Тяжело вздохнув, девушка спустилась с чердака. Оказавшись в гостиной, Белла застала маму, которая, как всегда, что-то печатала на ноутбуке.
- Муни, я думала, что ты уже спишь, - удивленно сказала девушка.
Оторвавшись от монитора, женщина посмотрела на дочь:
- Сколько мне просить, Иззи, чтобы ты не называла меня по имени? – эта отвратительная привычка дочери злила Муни. Она с дочерью не была подругами. Муни интересовала только карьера, а Беллу никогда не удивляло, когда ее мать забывала дату ее дня рождения или улетала на Рождество или другой праздник в другую страну, отправив только сообщение на электронную почту, чтобы та не ждала ее. Вследствие этого девушка перестала называть эту женщину «мама».
- А сколько тебе говорить, что я ненавижу, когда меня называют «Иззи»? – спокойно, в какой-то мере холодно, ответила вопросом на вопрос Изабелла.
Отставив ноутбук, Муни подошла к дочери и, дав ей пощечину, грубо произнесла:
- Как ты смеешь так разговаривать с матерью?!
- С кем? С матерью?! – девушка встретилась с взглядом Муни. – Да какая ты мать? Ты даже на похорон Нилл не приехала! Хоть раз думала о том каково было мне, когда погибла сестра?! Ты хоть знаешь, что на полке книжных магазинов стоит мой роман, который я выпустила на свои деньги? Ты ни разу не спросила где, я провожу время, когда тебя нет дома! Я для тебя только напоминание об «ошибке молодости», если не сама «ошибка». Хотя теперь проще – на одну «ошибку» стало меньше, - переведя дух, девушка спокойно продолжила, - вот и не удивляйся такому отношению с моей стороны, - развернувшись, Белла выбежала из дома, хлопнув дверью.