Вечер перед Рождеством.

«Мой дорогой сын…»
Так начиналось каждое письмо Нарциссы Малфой, которое она писала Драко после своего отбытия из Англии. Сова прилетала два раза в неделю, принося в лапках свиток пергамента, исписанный тонким аристократическим почерком.
Драко пробегал глазами строчки, не считая нужным останавливаться надолго взглядом на бесцветных обсуждениях повседневной жизни матери в горах, где она приобрела небольшой домик близ поселения Ашанов.
В этот же раз было что-то не то. Отсутствие привычной меланхоличности письма настораживала. И только когда Малфой остановился на предпоследнем абзаце, он понял, в чем причина напряженности Нарциссы, которая выдавалась в неровных завитках по-малфоевски прописанных букв.
Мать знала о его отношениях с Гермионой. Мало того, она знала почти все. Откуда – это другой вопрос. Что она скажет – это его в принципе мало волновало, потому что хоть он и привык прислушиваться к советам Нарциссы, в этот раз…
Что? Глаза Драко округлились. Чтобы быть уверенным в увиденном, он начал читать вслух:
«- Я не против ваших отношений, сын. Но все же не забывай, что она не чистокровная, хоть и умнее любого из нас. Девушка должна понимать, что она может вступить в семью Малфоев, приняв все обязательства по выполнению долга крови, ты ведь понимаешь? В случае рождения наследника, она должна будет назвать его Люциусом, она пойдет на это? А фамилия Малфой? Ты уверен, что она не пойдет по пути современных магловских девушек, не меняющих свои девичьи фамилии? Ты должен взвесить все «за» и «против», прежде, чем что-то ей предлагать. Запомни, Драко, ты – Малфой, а это значит, что последний из рода Малфоев. Ты ведь не хочешь его остановить, ведь так? Я знаю, в силу своего упрямого характера, ты сейчас не примешь мою просьбу должным образом, но все же помни – я твоя мать. Я просто желаю, чтобы ты был счастлив в своей далеко не идеальной жизни.
С любовью, Нарцисса Малфой.»
Последняя завитушка была словно сорвана, будто мать плакала, когда писала эти строки.
- Бедная женщина… - глухо произнес Драко и откинулся на спинку кресла.
Ему вспомнилось детство. Вспомнился отец, люто ревнующий красавицу жену к любому, кто взглянет на нее с большим интересом, чем это было дозволено в аристократических кругах. Нарцисса блистала в обществе – высокая, статная, всегда улыбающаяся. Но дома она становилась совсем другой, отбиваясь от нападок мужа.
«Ты улыбалась ему!» - кричал отец, растеряв по дороге домой всю свою хваленую выдержку. «Он мой брат, Люциус!» - спокойно отвечала она ему, снисходительно глядя прямо в глаза. Она знала, что являлась слабостью сильного человека. Самой сильной слабостью…
Драко вздрогнул. Вся их аристократичность была ничем, ведь в ней не было самой жизни. Только в очень редкие моменты просветления отец становился отцом по-настоящему. Он выезжал на конные прогулки с семьей, показывая окрестности Малфой-Менора. Он рассказывал красивые легенды о своих предках. Все было, пока не появился Поттер в тот первый год учебы в Хогвартсе. А потом все испарилось, сменяясь нервными срывами матери, приступами панического страха у отца. Они ждали самого страшного. Семья Пожирателя - клеймо на всю жизнь.
- За что ты меня любишь? – спросил сам у себя Малфой, словно обращаясь к Гермионе, вспомнив моменты детской ненависти в отношении девчонки с большими карими глазами, подружки Мальчика–Который-Стал-Национальным-Героем.
Взглянув на часы, юноша отметил, что время позднее, а он еще не видел свою девушку. Встав, он поправил распахнутый шелковый халат и подошел к камину. Всего один шаг отделял его от практически полного избавления от мрачных мыслей. Автоматически сунув в карман одеяния маленький свиток, он сделал этот шаг.

За традиционно витражными окнами на карнизы ложились мягкие декабрьские снежинки. До Рождества оставалось всего несколько дней. Малфой знал, что серьезного разговора избежать не удастся.
- Я все же надеюсь, что ты пойдешь со мной на свадьбу Гарри, - голос Гермионы был тихим и спокойным.
Девушка мягко потерлась макушкой о щеку юноши и опять опустила глаза в книгу, которую решила прочесть накануне. Она понимала, что давить на Драко совершенно бессмысленно, он сам знает, что для него лучше. Но так не хотелось быть одной в такой замечательный день.
- Грейнджер, - привычка называть девушку по фамилии никого не смущала, наоборот, придавала некую изюминку их отношениям – они не забывали, кто есть кто, - я тебе уже говорил, что этот разговор не имеет смысла.
- Ты трусишь? – Гермиона лукаво прищурилась и с улыбкой посмотрела на слизеринца. – да, ты трусишь! Ты боишься Уизли, боишься, что на тебя будут все смотреть, ведь так?
- Дурочка, - покачал головой Драко. Его ни капли не раздражала манера Гермионы подтрунивать над ним, это было даже мило. – Ты ведь знаешь, что дело не в этом. Я не хочу, чтобы этот день был омрачен какой-нибудь стычкой после изрядного количества выпитого спиртного. А такое вполне может произойти, зная горячий нрав некоторых из Уизли.
Драко хотел было объяснить девушке, что он сам не горит желанием встретить там Рона, который, как всегда, будет жадно пожирать глазами Грейнджер, а он – Драко – ничего не сможет сделать, понимая, что силы не на его стороне. Хотя…
- Разве что, если ты встанешь передо мной с вытянутой палочкой против всего семейства рыжеволосых, если вдруг случится какой-нибудь конфуз, то, так уж и быть, я пойду.
- А ты думаешь, что у меня есть желание шутить на эту тему? – Гермиона завелась. – Ты думаешь, что после того, как ты пошел в тот проклятый подвал, чтобы достать оттуда Джинни, «рыжеволосые», как ты их называешь, будут на тебя плохо смотреть? Или, может, ты думаешь, что Рон полезет бить тебе морду за то, что ты со мной? Не обольщайся!
- Звучит чертовски убедительно, но ты меня нисколько не убедила, - слизеринец прикусил кончик каштанового локона волос девушки и ухмыльнулся.
- Драко, мне будет плохо там без тебя!
- Ты - подружка невесты, тебе не будет плохо. Тебе будет некогда, - констатировал Малфой с абсолютно непроницаемым выражением лица.
- Ну, почему ты такой циник? – Гермиона бы захныкала, если бы это было в ее характере. Но она просто слегка надула губки, считая, что имеет на это полное право.
- Ты еще скажи, моя хорошая, что я эгоист, - Малфой уже начинал раздражаться.
- А разве ты не эгоист? – Гермиона привстала и нависла над ним, щекоча прядями лицо.
- Я считаю, что более эгоистично с моей стороны было бы появиться там, развязать конфликт, а потом – простите! – слинять оттуда, оставив тебя отдуваться за нас обоих. Ты хочешь, чтобы я поступил, как истинный слизеринец?
- Ты и есть слизеринец, Малфой! Почему ты цепляешься к словам? – видимо, Гермиона не могла чего-то понять – Драко не всегда озвучивает свои мысли и намерения.
- Я не цепляюсь. Просто я с тобой, мне этого хватает. Пойди, развейся на свадьбе, побудь с друзьями. Зачем я тебе? Или ты хочешь показать всем, как ты смогла меня изменить? – Малфой не сразу сообразил, как последняя фраза сорвалась с его губ.
Гермиона побледнела.
- Ты думаешь, что для меня это дело чести? Ты думаешь, что я задавалась подобными целями? Ты плохо меня знаешь, Малфой.
Девушка встала и отошла к окну. Она долгое время наблюдала за полетом крупных снежинок. А потом повернулась:
- Ты так и остался Малфоем, Малфой.
- Неужели? – прищурился Драко в предчувствии чего-то нехорошего.
- Да. Ты думаешь, что всеми обязательно должны двигать какие-то корыстные мотивы. Что для меня отношения с тобой – лекарство от скуки…
- Проницательная, - кивнул Драко, пытаясь перевести все в шутку.
Похоже, не удалось.
- Боюсь, моих мотивов ты так и не понял…
Гермиона устало опустила голову на ладони, опершись локтями в подоконник. Она простояла так несколько минут.
Звенящая тишина раздражала обоих. Но никто не хотел заговаривать первым. Что-то сломалось…
- Значит, мне здесь делать нечего, - хмуро сказал Малфой и встал с дивана, на котором они еще полчаса назад нежно целовались.
Юноша прошел к камину, завязывая пояс халата. Он не заметил, как из кармана выпал свиток.

* * *
Гермиона так и продолжала стоять у окна. Она сначала не могла понять, зачем они начали этот бессмысленный спор. Зачем Малфой ушел. А потом, в свете огня из камина, она заметила маленький кусок пергамента.
Подняв с пола свиток, девушка быстро пробежала его глазами. Потом, по мере того, как понимала написанное, она начала оседать на пол. Дыхание перехватило. Но разум работать не переставал. Она лихорадочно соображала, как этот свиток, как это холодное послание могло оказаться в ее комнате? Долго думать не пришлось.
- О, Малфой…
Слезы градом хлынули из карих глаз. Громкие всхлипы, казалось, были слышны в слизеринских подземельях. Что-то очень шумно сломалось в ней, когда она перечитала вновь фразу «не забывай, что она не чистокровная, хоть и умнее любого из нас»… Что-то сломалось в ней так шумно, как не ломалось после Войны, во время Войны.
- Проклятье… Проклятье…
Гермиона медленно поднималась с пола. Она не знала, когда она сможет заснуть. Она не знала, когда она сможет все обдумать. Она не знала, почему Малфой так поступил.

Рассвет приходил, ведя за собой хмурый день шотландской зимы.
Этот день был последним перед каникулами, работы было не много – объявить студентам результаты контрольных и самостоятельных, выставить промежуточные баллы. А потом надо было собираться к Джинни в «Нору». Свадьба должна была состояться именно там – все традиционно.
Голова раскалывалась от непрошеных мыслей и ночных слез. Гермиона не знала, в чем причина этой истерики, ведь можно было просто пойти к Драко и поговорить с ним. Но она не могла. Она почему-то именно сейчас подумала, что всегда идет на разговор первая, а сегодня она не могла.
Фраза из письма Нарциссы Малфой крепко засела в мозгу девушки.
И почему все происходит в такой ответственный момент? Ведь Гермионе надо думать о том, как бы выступить в качестве подружки невесты, но никак не о том, почему Малфой ничего не сказал, а подложил это письмо. Или не подложил? Оправдывать его уже не было сил. К сожалению, сомнения оправдывались.
В Большой зал на предрождественский ужин выходить не хотелось. После занятий Гермиона вернулась в свою комнату и, сославшись на проблемы со здоровьем, начала собирать чемодан. Ей еще надо было попасть в Лондон, чтобы купить там подарок к свадьбе. Голова была тяжелая и мутная. Драко так и не пришел. Он, похоже, вообще покинул школу. Что ж, поделом тебе, Гермиона Грейнджер. Тебя опять растоптали.
Только благодаря тому, что у девушки теперь было удовлетворительное эмоциональное состояние, она смогла взять себя в руки и, не проронив ни одной слезинки, вступила в зеленое пламя огня, назвав адрес дома подруги.
Там ее ждали. Ждали все. Никто не заметил, а может, благородно сделали вид, что Гермиона никак не изменилась, словно не было опухших глаз из-за бессонной ночи, словно не было болезненной бледности. Все было как всегда – шумно и весело.
На плечо девушке легла чья-то легкая рука. Гермиона обернулась и обомлела – перед ней стояла смущенно улыбающаяся Луна Лавгуд.
Ничего не сказав, девушки обнялись. Они простояли так с минуту, а потом взглянули друг другу в глаза. Гермиона всегда знала, что Луна, пусть и необычна, но верна, как подруга, как боец. Крепкая связь между ними не ослабела за то время, что они не виделись. Девушке даже стало немного совестно, что они не общались. Но она надеялась наверстать.
- Я рада, что ты приехала, - просто сказала Гермиона.
- Джинни попросила быть ее подружкой невесты, - с улыбкой ответила Луна. – Я не могла отказать, ты же знаешь. Еще я была у Невилла…
Гермиона всегда поражалась непосредственности подруги. Но для Луны эта тема была очень важна.
- Что решили в Министерстве? – она заглянула в глаза Гермионы, ожидая ответа.
- Его вышлют из страны на несколько лет. Ты хочешь забрать его с собой?
- Да, - тихо произнесла Луна и добавила: - Он согласен уехать со мной в Новую Зеландию. Там такие как он нужны.
- Хорошо…
Они замолчали.
Все было как-то грустно. Вроде день был самым светлым днем в жизни подруги, а Гермионе было плохо.
Луна, словно прочитав мысли девушки, тихо спросила:
- Невилл говорил, что ты с Малфоем, ты в порядке?
Вот так – прямо в лоб. И что теперь соврать? Не хотелось…
- Не очень. Мы поругались.
- Серьезно? Странно. Я всегда думала, что, если уж Малфой и полюбит кого, так это навеки. Хорек, - хмыкнула Луна и отвернулась.
- Что? – Гермиона не смогла сдержать смешка. – Что ты сказала про хорька?
- Ничего, просто вспомнилось кое-что. Ты не расстраивайся, Гермиона. Все у тебя будет хорошо… - Луна мечтательно взглянула в небо и тихо сказала: - У нас у всех все будет хорошо. Вот увидишь.

Все организационные заботы легли на плечи миссис Уизли. Правда, ей в помощь пришла Флер, которая привезла из Франции красивое свадебное платье для Джинни.
Остальные же девушки собрались в комнате невесты, обсуждая следующий день.
- Тебе так повезло! – восхищенно воскликнула Парвати Паттил. Она была приглашена с сестрой и сейчас удобно расположилась на широкой кровати Джинни. – Твой жених – сам Гарри Поттер!
- Ничего уникального, можешь мне поверить, - Джинни небрежно махнула рукой, стараясь делать вид, что не взволнована. Но тщетно.
Гермиона по легкой дрожи пальцев определила истинное состояние подруги.
- Может, пойдем, прогуляемся? – спросила она спокойно.
Только лучшая подруга могла понять игру взглядов, чуть заметных кивков и улыбок. Джинни, ничего не сказав девушкам, вышла из комнаты, увлекая за собой Гермиону, взяв ее за руку.
- Сегодня поздно вечером приезжает Рон, ты готова к встрече с ним? – сходу огорошила виновница суеты и шума в доме.
- Гм… - Гермиона не знала, что сказать. Перед глазами мгновенно возник мысленный образ высокого длинноволосого юноши с пронзительными голубыми глазами. Но сердце оставалось немым. Оно больше не екало при воспоминаниях об утраченной любви. – Я не знаю. Конечно, я готова, - неожиданно бодро сказала она – ей ничего не оставалось, ведь Рон – брат Джинни, нелепо было бы не ждать его на свадьбе. Тут же вспомнились слова Драко о нем, о его взглядах, о его манере общения с Гермионой.
Девушка вздрогнула. Ей сейчас как никогда была необходима поддержка Малфоя. Его язвительных фраз очень не хватало.
Джинни больше ничего не говорила. Она видела, что подруге плохо.
Они шли по запорошенным легким снегом дорожкам, глубоко вдыхая декабрьский морозный воздух. В груди покалывало. Но не от холода. Джинни волновалась. Она хотела быть самой красивой, самой лучшей для Гарри. Она беспокоилась за лучшую подругу. Она просто… Была счастлива? Да. Именно счастлива.
Гермиона плакала. Тихо, про себя. Все смешалось. Она тосковала по улыбке красивых серых глаз. Она тосковала по прикосновению тонких теплых пальцев. Она тосковала…
Обида и боль, смешавшись, строили коварные планы по разрушению надежды и веры. Девушка, роняя маленькие кристально прозрачные слезинки на отороченную мехом теплую мантию, прокручивала в голове каждое слово, каждую фразу, сказанную Драко в момент их ссоры. А ведь это не было ссорой. Они просто поспорили. Почему он не пришел к ней? Он знал, что письмо попало ей в руки. Он хотел, чтобы оно попало ей в руки….
- Не плачь, - Джинни взяла Гермиону за плечи и повернула к себе лицом. Она заглядывала подруге в душу своими красивыми карими глазами, пытаясь найти истинную причину такого настроения. – Все будет хорошо, моя хорошая. Поверь мне. Ты сильная. Все будет хорошо, - она обняла девушку, прижав к себе крепко-крепко, чтобы та могла как следует излить свое горе, без остатка, чтобы потом понять, как это все несложно на самом деле.
- Он просто ушел, - Гермиона всхлипывала, капая слезами на плечо обнимающей ее подруги.
- Они всегда уходят, а потом приходят. Он вернется, милая, вот увидишь. Он вернется, - Джинни шептала слова, как молитву, укачивая Гермиону и поглаживая ее по голове. – Главное, чтобы ты захотела, чтобы он вернулся. А это уже другое дело. Не плачь…
Девушки стояли, обнявшись возле покосившегося забора заднего двора дома Уизли, припорошенные свежим летучим снегом предрождественского вечера.
Для кого-то этот вечер был вечером счастливого предчувствия. А для кого-то этот вечер стал вечером плача.