Разговор.

Гермиона слишком много думала о расследовании. Ее желание помочь Малфою затмевало мысли о прямых обязанностях преподавателя Защиты от темных искусств. Такой мозговой загруженности девушка не ощущала уже очень давно.
Грейнджер видела слизеринца на завтраках и обедах. Гермиона не ужинала, она в это в это время предпочитала проверять работы учеников и писать планы работы на уроки. А в оставшееся время она старалась как можно тщательней обработать полученную информацию. Дел накопилось много, но нельзя было забывать о Невилле, в причастность которого она не хотела верить до последнего. Для того, чтобы окончательно успокоиться, необходимо было доказать, что он не причастен к этим пожарам.
Солнце уже давно село, спрятав последние тонкие лучи, которые робко выглянули буквально на несколько минут, чтобы потом окончательно скрыться за горизонтом. Ночь вступила в законные права, принеся сомнения и грусть. Гермиона решилась пройтись по коридорам, чтобы отвлечься. Она знала, что все студенты уже в своих факультетских гостиных или в спальнях. Риск встретить кого-то был минимален. Спускаться вниз ей не хотелось. Вспоминая свою сумасшедшую реакцию на близость Малфоя, девушка чувствовала, как что-то тянущее поднималось из груди, стягивая горло, не давая дышать. В ушах начинало звенеть, а ноги наливались свинцовой тяжестью. Руки дрожали…
- Грейнджер! – знакомый голос заставил вздрогнуть.
Гермиона не заметила, как оказалась возле библиотеки. Рядом с большой дубовой дверью, облокотившись о косяк, стоял Драко Малфой. Его светлые волосы были немного растрепаны. Взгляд горел нездоровым весельем, а губы растянулись в ухмылке.
- Гуляешь? – спросил юноша.
- Что-то вроде того, - растеряно ответила Гермиона и остановилась возле Драко. – А ты был в библиотеке?
- Догадалась! – наигранно всплеснул руками зельевар. – Да, искал кое-какую литературу.
Слизеринец поражался тому, как буднично ему удавалось вести беседу с Грейнджер. Словно они были старыми знакомыми.
- Нашел? – сама не зная почему, Гермиона решила продолжить с ним разговор.
- Да, нашел, - Малфой показал девушке толстый фолиант. – «Древние яды и противоядия. Том 18». Странно, почему в кабинете зельеварения не было этого тома?
- Может предыдущий преподаватель посчитал этот учебник слишком старым? – ответила Гермиона, глядя на очень потрепанную кожаную обложку. - Прогресс не стоит на месте, вот он и решил, что надо обзавестись чем-то посовременней? Так?
- Что-то вроде того, наверное, - улыбнулся Драко, повторив недавно сказанные Гермионой слова.
Девушка впервые увидела его улыбку. Именно улыбку, а не ухмылку, которая сильно раздражала еще во время учебы в Школе. А сейчас Малфой стоял перед ней и, как ни в чем не бывало, разговаривал о зельеварении. Гермионе страстно захотелось ответить ему такой же доброй интонацией. Это потом она даст себе волю подумать о том, что Драко Малфой и теплая беседа в принципе понятия не совместимые. А сейчас ей хотелось быть рядом. Может быть потому, что она за него волновалась из-за возможного покушения?
Впервые за всю свою жизнь Драко почувствовал, что может кому-то доверять. И его теперь совершенно не интересовало, что она не чистокровная, что она гриффиндорка и вообще, что она Грейнджер. В конце концов, должно же было когда-нибудь закончиться противостояние волшебников за чистоту крови? Переступив границу между веками, хотелось оставить в прошлом всю боль, закончить кое-какие дела и начать новую жизнь.
Глядя в карие глаза Гермионы, светящиеся сомнением, юноша сделал шаг в сторону гриффиндорского коридора.
- Ты опять хочешь меня проводить? – удивилась девушка, понимая, что это для нее может быть единственной возможностью поговорить со слизеринцем о деле.
Но как подвести разговор?
- Что ты хочешь услышать? – спокойно спросил Малфой.
- Слушай, мне конечно странно и удивительно, что ты стал таким… галантным, но ты уверен, что хочешь меня именно провести, а не довести до белого каления своими традиционными издевками? – Гермиона старалась держаться непринужденно, чтобы Малфой не заподозрил, что она заинтересована в общении.
- Галантным? – Драко растерялся, но лишь на мгновение. На его лице расползлась знакомая ухмылочка. – О, да, я умею быть галантным.
Опасная близость. Свежее дыхание, разжигающее кровь. Тонкий терпкий аромат качественного парфюма, заставляющий вдыхать глубоко до головокружения. Гермиона почувствовала, что краснеет. Такое с ней впервые.
- Да… умеешь, - девушка боялась, что начнет заикаться от волнения. «Соберись! Пока есть возможность, надо брать быка за рога!» - Малфой, мне надо с тобой поговорить.
Тонкие брови юноши медленно поползли вверх.
- Правда? Замечательно! А ведь я даже догадываюсь, о чем. Уизли уехала, ты захотела со мной поговорить. Что может быть логичней?
Пока в душе Грейнджер разрасталось раздражение, она, чтобы хоть как-то заглушить подступающее к горлу неприятное чувство, осматривала картины на каменных стенах, обитатели которых уже дремали.
- Не будь идиотом, Малфой, - неожиданно спокойно произнесла волшебница. – Ты итак все прекрасно понимаешь. Но…
Гермиона запнулась. Ну, как объяснить слизеринцу, что она волнуется. И не только за него, но и за того, кого подозревают лучшие и единственные друзья. Скажи она, что Невилл Долгопупс просто не может быть поджигателем, потому что он добрый, зельевар в лучшем случае рассмеется ей в лицо. А в худшем… Как же не хотелось думать, что случилось бы в худшем случае! Он же Малфой!
- Но что? – похоже, Малфой был настроен на разговор. В конце концов, его это касалось в первую очередь. Это его жизни угрожала опасность, а не Невилла. Пока…
Гермиона остановилась посреди коридора и резко повернулась к сопровождающему ее юноше.
- Давай поговорим в другом месте, здесь нас могут услышать.
- И кто же, позволь спросить? Долгопупс? Или Макгонагалл? – ехидно спросил Драко.
- Тсс! Я же сказала, надо поговорить, что сложного? Я бы не стала тебя предупреждать, если бы не считала разговор серьезным!
Малфой продолжал молчать, переваривая информацию. Грейнджер хотела с ним поговорить. Причем в укромном месте. Она была права. Но как же ему не хотелось это признавать! Зельевар взял девушку за локоть и, посмотрев ей прямо в глаза, вкрадчиво произнес:
- Не боишься подземелий? Я могу предложить свой кабинет. В твоем больно шумно. Мало ли какой студентик забежит?
- А тебе бы поерничать, Малфой! Ты неисправим. И не рассчитывай, что я боюсь слизеринских подземелий. Если ты не в курсе, мне пришлось однажды неплохо повоевать. Неужели ты считаешь, что пара коридоров с плесневелыми стенами могут сравниться с пытками Белатриссы Лестрейндж?
Драко заметно дернулся. Он помнил тот страшный день. Грейнджер не обязательно было напоминать.
Юноша выпустил тонкую руку девушки и быстро пошел в направлении своего кабинета. Гермионе ничего не оставалось, кроме как пойти за ним.
Малфой был намного выше ее. Его шаги были шире. Гермионе приходилось почти бежать за идущим впереди слизеринцем. Повернув в очередной сырой коридор, молодые люди вошли в слабо освещенный кабинет. Гермиона давно здесь не была. Но что-то в обстановке помещения определенно изменилось с приходом нового преподавателя. Здесь стало не так мрачно, как было при Снейпе. Стеклянные колбы стояли по порядку, маленькое витражное окно, выходящее на отвесную скальную стену, было чистым и сверкало разными цветами.
Зельевар не обращал внимания на удивление девушки. Он сел за свой стол и жестом пригласил Гермиону занять место напротив, в мягком удобном кресле.
Малфой по привычке положил ладони поверх стола и пристально взглянул в глаза гриффиндорки.
- Ты хотела поговорить?
- Да, - сдерживая необъяснимое возбуждение, ответила Гермиона.
- Прекрасно, начинай! – не меняя выражения лица, приказал, а это прозвучало именно так, Драко.
Гермиона хотела что-то сказать слизеринцу, чтобы стереть с его лица эту гадкую ухмылочку. От прежней улыбки не осталось и следа. Но девушка передумала. Она понимала, что если сейчас не наладит контакт, о сотрудничестве в будущем не может быть и речи.
- Я бы хотела для начала узнать, почему ты так подозрительно посмотрел на Невилла в тот день, когда тебе пришло письмо? Ты что-то почувствовал?
- Почувствовал, - согласился Малфой. Он продолжал смотреть на собеседницу, которая была полна участия. В глазах девушки читалось неприкрытое любопытство. Однако Драко знал, что оно вызвано не просто болезненным желанием все знать. Она хотела чего-то большего. - Знаешь, Грейнджер, если бы Невилл не был твоим другом, ты тоже заподозрила его, хотя бы из-за инициалов «НД». Я понимаю, что это может быть аббревиатура, но, когда тебе невесть откуда присылают записку с подобным текстом, поверь, мысли в голову лезут самые разные. И не обязательно хорошие. Так что Долгопупс в моем списке оказался под номером один.
Малфой замолчал. Он знал, что сказал то, что Грейнджер хотела услышать – правду. А сейчас она была необходима.
Драко хотел понять, почему Гермиона сейчас сидела напротив него и смотрела широко открытыми глазами, стараясь увидеть или почувствовать какой-нибудь подвох.
Девушка медленно поднялась из кресла и подошла к витражу, освещенному свечами. Она была задумчива, будто не решалась произнести вслух какие-то заветные слова, имеющие непосредственное отношение к их сегодняшней беседе. Драко видел, как мягкий свет огня из камина играл в ее густых каштановых волосах, переливаясь золотыми и серебряными бликами. Такой красоты он не видел уже очень давно. Невольно залюбовавшись внешностью Гермионы Грейнджер, Малфой не сразу услышал, как она тихо произнесла, не поворачивая головы:
- Я понимаю. Но вряд ли я могу сказать то же о тебе. Я не знаю, чего во мне больше, - еще сильнее понизив голос, сказала Гермиона. – Как мракоборец, я должна отбросить в сторону все привязанности и постараться вывести Невилла на чистую воду. Но, как друг… Нет. Слишком дорога мне память о том, что нам пришлось пережить три года назад, Драко. Ты бы как поступил?
Гермиона внимательно посмотрела на молодого человека, отметив, что он несколько растерялся. Зельевару было непривычно слышать свое имя, произнесенное мягким голосом гриффиндорки. Но Малфой имел замечательную способность быстро приходить в себя. После секундной паузы, юноша ответил:
- А ты уверена, что у нас с тобой одинаковые понятия о дружбе?
Драко хотел приблизить свой тон к ехидному, но что-то сорвалось в нем. Это не ускользнуло от девушки.
- Ты в первую очередь человек. А потом Малфой, чистокровный волшебник и вообще тот, кем хочешь себя выставить в глазах окружающих. Ты думаешь, я не видела, как ты отреагировал на сообщение о смерти Гойла?
Гермиона заметила, как лицо юноши побледнело. Он больше не улыбался. Он просто смотрел перед собой, поигрывая волшебной палочкой в тонких аристократичных пальцах.
Грейнджер продолжала:
- Ты думаешь, я не понимаю, каково тебе? Жить одному…
- А ты понимаешь? – лицо Малфоя показалось Гермионе зловещим в свете свечей, отраженном от витражных стекол.
Девушка поежилась, но разговор не прервала.
- Скорее да, чем нет. После того, как мы победили Темного лорда, я подумывала о том, чтобы вернуть своих родителей из длительной поездки. Я отправила их очень далеко и заставила забыть о себе…
Драко пораженно молчал. Он догадывался о мотивах, но хотел услышать ее историю до конца. Гермиона тем временем уже переместилась в центр кабинета, где стояла доска с кусочками мела на ней. В голове девушки промелькнула мысль, что Драко, как и Снейпу, она нужна для изобретения новых формул зелий. Ведь на доске писать удобнее – наглядно видно, что и как нужно изменить. Затем Гермиона медленно повернулась к Малфою и пристально взглянула в его серые глаза. Он молча смотрел на нее и, очевидно, ждал продолжения. Сама не зная почему, девушка захотела рассказать ему все, что так долго терзало ее измученную страхом и болью душу. Она хотела, чтобы именно он это узнал.
- Теперь прошло почти четыре года, а я не решаюсь их вернуть. Я знаю, что с ними ничего не случилось. И я скучаю по ним.
- Почему ты их не вернешь? – Драко удивляла нелогичность услышанного. Для него не было ничего важнее, чем вернуть мать в Волшебный мир. Об отце он старался не думать, понимая, что вызволить его из Азкабана невозможно. Он был приговорен пожизненно. Но Нарцисса Малфой еще могла надеяться на свободу. А Грейнджер просто взяла и вычеркнула родителей-магглов из своей жизни. Почему?
- Однажды Гарри отказался от любви всей своей жизни, объяснив ей свое решение тем, что ему в борьбе против Волан-де-Морта будет мешать мысль о том, в каком состоянии на тот момент была Джинни. Он не хотел, что бы их связь каким-то образом помогла Лорду в осуществлении своих коварных планов. Ты ведь знаешь, что волшебник манипулировал всеми и по-всякому. А теперь представь, каким стал бы героем Гарри, если бы он узнал, что с его Джинни что-то случилось? А так, пока Волан-де-Морт не знал о любви двух старых школьных друзей, он не смог бы воспользоваться этим. Тем более он уже пытался втравить Джинни в свои делишки, но его затея с треском провалилась. Я понимаю, что время войны закончилось. Но бояться, что кто-то из Волшебного мира может причинить вред моим родителям, я не могу. Мне надо идти дальше, понимаешь? Я волшебница. А теперь и эти поджигатели… Мы не можем жить спокойно.
В глазах Гермионы блестели слезы. Она не жалела себя, ей просто было больно. И Драко понимал это. Впервые в жизни ему захотелось пожалеть некогда такую ненавистную гриффиндорку. Она стояла перед ним, вглядываясь в его лицо, тяжело дыша и не моргая. Большие карие глаза были стеклянными от еле сдерживаемых слез.
- Успокойся, пожалуйста, Гермиона, - смущенно произнес Малфой. – Я все понимаю.
- Я знаю, - тихо ответила девушка и аккуратно присела на краешек кожаного кресла. – Просто столько всего навалилось в последнее время. Сначала война, потом процесс в Визенгамоте, учеба в Отделе обеспечения магического правопорядка. А теперь вот эти поджоги, где гибнут люди…
- Дети Пожирателей, - напомнил Драко, чуть наклонившись вперед.
- А какая к черту разница? – воскликнула Гермиона. – Разве есть оправдание тому, что кто-то вершит правосудие таким чудовищным образом? Я почти всегда считала решения Визенгамота справедливыми. И если старейшины решили, что вас следует оправдать, почему это может опровергаться столь варварским способом?! Почему кто-то считает, что может взять на себя ответственность за смерть невинных детей? За твою смерть, в конце концов…
Голос Гермионы заметно охрип. Еще чуть-чуть и он бы сорвался. Но Драко встал и, не глядя на Грейнджер, подошел к маленькому столику, на котором стоял хрустальный графин. Взмахнув волшебной палочкой, Малфой положил в бокалы по два кусочка льда и плеснул в них золотистую жидкость. Потом взял их и один подал Гермионе. Та, ничуть не смутившись, приняла бокал из рук слизеринца и сделала большой глоток, чтобы успокоиться. Немного поперхнувшись с непривычки, девушка посмотрела на Малфоя.
- Огневиски?
- Все, что осталось мне в наследство от отца, - кивнул в ответ Драко.
- Мне жаль, - тихо проговорила Гермиона.
- Мне тоже…
Драко почувствовал, что теперь ему не будет так одиноко, как раньше. Он не знал, почему. Но ему очень хотелось в это верить.
- Похоже, я уже не усну, - печально улыбнувшись, сказала Гермиона.
- Приглашаю вступить в «Клуб полуночников»! – отсалютовал Малфой.
Девушка подняла бокал в ответ. Ночь была темна, дождь тихо стучал по стеклу, в камине мирно потрескивал огонь, а Гермиона спокойно сидела в кабинете профессора Зельеварения и делилась с ним наболевшим…
Абсурд? Возможно!..

.