Боль.

Темная фигура мужчины в черной мантии соскочила с метлы и негромко постучала в ветхую дверь. Легкие шаги по лестнице, скрип задвижки, тусклый свет электрической лампочки…
Сколько еще им мучится в этой запыленной старой штаб-квартире?
Идущая впереди женщина игриво покачивала бедрами. Легкомысленная правнучка вейлы с серебристыми волосами и пронзительными голубыми глазами могла свести с ума кого угодно, но только не его. Мужчина злорадно ухмыльнулся в спину девушке, но смотреть на соблазнительные изгибы ее стройного тела не перестал.
Внезапно перед его глазами возник совсем другой образ. Образ девушки, которую он всем сердцем любил все годы ее учебы в Хогвартсе, но которая так и не ответила ему взаимностью. Огромные карие глаза снились этому загадочному мужчине последние четыре года каждую ночь. И каждое утро он просыпался с тупой болью в груди…
- Бобо, милый, отчего такой грустный? – женщина-вейла по-детски невинно склонила голову и жалобно заглянула ему в глаза.
Мужчина умел сдерживать свои эмоции настолько, что даже его покойная вездесущая бабка никогда не знала, о чем он думал и что он чувствовал в тот момент.
- Я просил не называть меня «Бобо», Сафран, - спокойно произнес незнакомец в черной мантии своим хриплым от разрастающегося, но тщательно подавляемого раздражения голосом.
- Я не могу удержаться. Прости… Бобо! – Сафран засмеялась и отскочила в сторону, словно испугалась, что мужчина ей что-то сделает.
Она ошиблась. Похоже, из всех присутствующих в этом доме только эта маленькая ведьма отличалась особой жестокостью. Это ее идеей много лет назад стала месть тем, чьи родители были Пожирателями… Это она не жалела никого – ни детей, ни стариков – так же, как не жалели последователи Волан-де-Морта…
«Бобо» часто глушил в душе сомнения в правильности выбора своего пути. Но смерть и страх сопровождали его на протяжении всей жизни. Он так хотел покончить со всем этим, но ненависть… она не давала забыть, заставляла двигаться в этом направлении и хвататься за любую возможность отомстить тем, кто причинил ему столько страданий. Даже тот, кого все считают национальным героем, тот, кто неосознанно отобрал у него ту единственную, которую он любил, не смог справиться с законом, чтобы покарать всех, кто тем или иным образом был причастен к стольким смертям во время многолетней войны с Темным лордом…
Мужчина дернулся. Мысли порой были слишком несвязными и навязчивыми, а оттого очень жестокими. А сейчас ему необходима была ясная голова.
- О, Бобо пришел! – смеясь, произнес человек, сидевший напротив тлеющего камина.
Сафран ловко уселась ему на колени и запустила свои тонкие пальчики в густые пряди русых волос молодого мужчины.
- Вам доставляет удовольствие издеваться над человеком, который прикрывает ваши задницы и выполняет всю грязную работу? – ехидно поинтересовался «Бобо».
- Грязную работу выполняем мы, малыш! – тихо, но очень отчетливо прошипела вейла. – И не забывай, что, пока ты находишься там, где сейчас твое место, мы копаемся в дерьме Пожирателей!
У девушки тяжело вздымалась грудь от злобы.
- Сафран! Уймись! – молодой человек у камина резко встал, легко стряхнув так скоро разъярившуюся женщину с колен.
Двое мужчин смотрели друг на друга. Они молчали, но судя по неровному дыханию можно было определить, что они немало взволнованы.
У того, кто стоял спиной к камину, лицо было прикрыто вьющимися волосами, поэтому сейчас в тусклом свете невозможно было увидеть грубый шрам, проходивший через все некогда очень симпатичное лицо. Это уродство, правда, никак не помешало юноше влюбить в себя красивейшую из девушек-вейл Сафран. Но на людях он старался не показываться, считая себя слишком заметным.
Мужчина напротив наоборот был довольно милым, но все же страшно одиноким. Ему приходилось слагать целые легенды о несуществующих отношениях. Только лишь для того, чтобы те, кто знал его за стенами этого старого дома, не сомневались в его обыкновенности.
- Мальчики, ну-ну! Поберегите нервы, дорогие! Бобо, у нас есть новости! – Сафран встала между мужчинами и развела в стороны руки, словно удерживала их от возможной атаки друг на друга.
«Бобо» сделал над собой колоссальное усилие, чтобы не среагировать на прозвище. В конце концов, это просто прозвище…
- Новости? – теперь уже спокойно произнес он.
- Да, милый, - ласково ответила вейла. – Ты в курсе, что мракоборцы уже подключили свои лучшие кадры для расследования?
- Ты хочешь сказать, что лучшие кадры – это не кто иной, как Гарри Поттер? – мужчина усмехнулся.
- В точку! А еще Джинни Уизли! – Сафран ждала реакцию. Она внимательно вглядывалась в грустное лицо собеседника.
- И что? – попытался как можно равнодушней парировать «Бобо».
- А то, что она уже обживает комнату для гостей в гриффиндорской башне, дорогой! – Сафран рассмеялась. – Как тебе новость?
Мужчина вздрогнул, но не подал виду, что его эта информация хоть как-то взволновала. Он повернул голову к другому молодому человеку.
- Тебе не кажется, что мы поспешили с запиской Малфою?
- Нет, пусть помучается. У нас еще есть Пожирательские отпрыски в списке, - грубовато ответил юноша.
- Уизли все пронюхает. Она умная…
- Не сомневаюсь. Но меня больше волнует сам Малфой. Этот подонок должен отплатить! – шрам начал проявляться на красивом лице мужчины, превращая его в разъяренного монстра. Потребовалось некоторое время, чтобы лицо юноши вновь стало бледным, как раньше и шрам скрылся в волосах.
- Не забывай, друг, Малфою больше нечего терять. У него никого нет, кроме родителей. Но они в Азкабане. До них не добраться, понимаешь?
- А ты уверен, что ему нечего терять кроме собственной жизни? – Сафран обошла своего возлюбленного и вплотную приблизилась к «Бобо».
- Пока нечего, - поправил себя мужчина в черном.
- Вот и сиди там, чтобы все разузнать. А мы пока начнем готовиться…
- Хорошо.
- Да, и еще: постарайся не приближаться к Уизли, - спокойно произнес человек со шрамом. – Боюсь, ты можешь выдать себя. А сейчас никак нельзя подвергнуть нашу миссию опасности.
- До, Колин. Я постараюсь, - отчеканил человек в мантии.
- Вот и славненько… Бобо…
«Бобо» резко развернулся и вышел из темной комнаты.
Гнев и раздражение закипали в нем с новой силой. Ему хотелось разодрать довольное лицо уродца Криви. Но отступать было некуда. Слишком многое было поставлено на карту – его свобода и душевное спокойствие, прежде всего. Но с каждым разом оставалось все меньше и меньше надежды на то, что это спокойствие когда-нибудь придет.
«Только не в этой жизни!»…

* * *
Малфой прошелся по коридору, примыкающему ко входу в подземелье Слизерина и свернул к развилке у входной двери. Он хотел выйти на свежий воздух, но что-то его удержало. Внимание зельевара привлекло движение в противоположном конце коридора. Там стояла Грейнджер в своей неизменной синей мантии и с кем-то очень оживленно разговаривала. Ее собеседница стояла спиной. Красновато-рыжие волосы ярко блестели в свете факелов и отливали золотом. Девушка была стройна. Ее движения даже со спины казались плавными и грациозными. Грейнджер ей мило улыбалась. Малфой отметил дорогую кашемировую мантию незнакомки, красивые туфельки на низком каблучке и большую папку для документов, которые обычно носят работники Министерства…
Министерство…
Черт, это же девчонка Уизли! Мракоборец!
Вот это выросла! Вот это похорошела! У Поттера определенно есть вкус!
Малфой остановился и попытался собраться с мыслями.
Значит, Грейнджер уже сообщила им о письме и в скором времени Уизли изъявит желание с ним встретиться.
Странное волнение наполнило душу Драко так, что захотелось глубоко вздохнуть и не выдыхать. Они обе, и Гермиона и Джинни, были красивы каждая по-своему. Малфой поймал себя на мысли, что та самая ирония судьбы, должно быть, и заключалась в том, что никого не любя ранее, он воспылал непонятным влечением к двум бывшим врагам.
- Малфой, держи себя в руках… – еле слышно прошептал себе юноша и крепко сжал кулаки, будто этот жест мог помочь ему справиться с внезапно нахлынувшим волнением.
Стараясь не привлекать к себе особого внимания, зельевар сделал шаг в направлении девушек.
Вдруг Гермиона повернула голову в его сторону и, ухватив Джинни за руку, что-то ей прошептала.
Уизли обернулась.
Малфой не заметил на ее лице никакой реакции. Она продолжала пристально и совершенно невозмутимо на него глядеть, пока он сам не подошел к их компании. Видимо, подумалось Малфою, работа мракоборца накладывает определенный отпечаток. Раньше Джинни краснела по поводу и без повода, а сейчас ее кожа оставалась такой же светлой с изящной россыпью веснушек на тонком аристократичном носике.
Медленно подойдя к девушкам, Драко остановился в полутора метрах от них и слегка поклонился.
Гермиона заинтересованно наблюдала молчаливое приветствие молодых людей. После непродолжительной паузы Джинни спокойно произнесла:
- Скажу прямо, видеть тебя желания мало, Малфой. Но работа есть работа. Мне необходима записка, которую тебе прислали те самые таинственные «НД». Если тебя не затруднит, вечером, часов в десять я могу подойти сюда и забрать ее. Если она представляет для тебя какую-то определенную ценность, я верну почти сразу, сделав несколько копий. Договорились?
Джинни внимательно посмотрела на бывшего слизеринца.
Малфой не знал что ответить, понимая, что она приехала не из праздного любопытства, а по рабочему вопросу. Спорить не было ни сил, ни, тем более, желания. Ввязываться в перепалку с профессиональным мракоборцем да еще и на глазах у студентов… Нет! Это ниже его достоинства.
- Хорошо, Уизли. Договорились. В десять.
Гермиона не сводила глаз с этой парочки. Она видела, как Джинни и Малфой буравили друг друга взглядами, словно хотели сказать что-то, но не могли. Лишь только Драко сильно стиснул зубы от напряжения, что на его странно красивом лице выступили скулы. А Джинни продолжала смотреть на своего собеседника еще несколько секунд и, кивком показав подруге, что разговор окончен, и она готова идти, сделала шаг в сторону гриффиндорской башни.
Гермиона через плечо посмотрела на Малфоя, который провожал их с Джинни взглядом. Он был ошеломлен – это очевидно… Не ожидал увидеть Джинни в Хогвартсе…
Что-то неприятное кольнуло в сердце девушки. Что-то похожее на …
«Какой ужас!» - подумала Гермиона и стряхнула с себя тот образ шокированного Малфоя, который преследовал ее до самой комнаты Джинни.
Девушку отвлекло шевеление за окном.
- Гарри, - смеясь, сказала Джинни. – Это сова от Гарри! Гермиона, он скучает!
Подруги переглянулись и улыбнулись друг другу. Гермиона, как всегда, была очень счастлива за своих друзей. На какое-то время она забыла о своей навязчивой идее и о… ревности, которая так внезапно поселилась в ее душе.

* * *
Малфой рывком открыл дверь и быстро вошел в свою комнату.
Перед глазами возник образ Джинни Уизли. Но он тут же сменился лицом Гермионы, которая растерянно смотрела на него через плечо. Именно этот взгляд сохранился в его памяти, вызывая в душе болезненные ощущения. Но это была не та боль, какую он испытывал тогда, когда его маму забирали в Азкабан. Не та боль, с которой он жил на протяжении двадцати одного года, но не знал о ее существовании, пока не уехал в Шотландию, так далеко от родного Малфой-Менор. И не та боль, какую он испытывал, вспоминая все, что происходило с ним последние пять лет. Это боль была совсем другой природы – томила, заставляла стонать; она глушила былые страдания, вызывая новые по силе ощущений…
Драко стало страшно…
Неужели теперь его болью станет та, которую он ненавидел всем сердцем много лет? Та, которая не вызывала в Драко ничего, кроме презрения и жалости…
Неужели теперь его болью станет Гермиона Грейнджер?
Холодный пот прошиб его тело. Внутренний голос, такой скрипучий и мерзкий ехидно произнес:
«Да, Драко Малфой! Попробуй не влюбись в грязнокровку… если сможешь!»