Новости.

Гермиона очень долго не могла уснуть в ночь с субботы на воскресенье. Перед глазами стояло бледное и немного хмурое лицо Малфоя. Помимо этого зарядил дождь, бивший в окна, прогоняя последнее солнечное тепло, витавшее в воздухе после такого красивого дня. Звуки падающих капель не давали сосредоточиться на покое, который был необходим для здорового крепкого сна.
Завтра опять будет тоскливо, воспоминания прошлого будут лезть в голову с завидной настойчивостью. Иногда Гермиона поражалась тому, сколько страшного выпало на ее долю и на долю ее друзей. Они были совсем подростками: впечатлительными, эмоциональными и, наконец, просто детьми. А сейчас, повзрослев, занимая ответственные должности, молодые люди просто жили, борясь с навсегда впечатанными в память картинками боя при Хогвартсе и похорон друзей.
Холодок опять пробежался по телу, и сжалось сердце. Она помнила душераздирающий крик Нимфадоры Тонкс, хватающейся за окровавленные руки мертвого мужа. Гермиона помнила сильно раненного Колина Криви, мальчика, обожавшего Гарри Поттера. Что с ним стало, неизвестно. Перед глазами мелькали кадры судебного процесса над Малфоями. Она опять мысленно вернулась к этой семье.
В Министерстве знали, что вина Нарциссы Малфой была скорее косвенная, чем прямая. Волан-де-Морт угрожал ей смертью сына и мужа в случае неповиновения. Но, когда ей дали слово, женщина, красивей которой Гермиона, наверное, никогда не видела, продолжая с тоской взирать на Драко медленно, тихо, но очень четко сказала:
- Я не откажусь от ответственности, я останусь рядом с мужем…
Гермиона помнила, как Люциус Малфой спрятал лицо в руках и простонал имя жены. Помнила, как дернулся сам Драко, но ничего не сказал, лишь только желваки ходили на бледном лице.
Все это представало перед глазами, словно произошло только вчера. Но нет. Прошло уже почти три года с того дня. Это был последний процесс, в котором четверо друзей – Гарри, Рон, Джинни и сама Гермиона - выступали в качестве свидетелей обвинения. Наверное, именно поэтому он запомнился ярче всех остальных. А их было немало…
Незаметно, под стук дождя по резному стеклу, к Гермионе подкрался сон. Он окутал ее, будто теплый стеганый плед миссис Уизли. Необъяснимая тревога все еще жила в душе, когда карие глаза девушки тяжело сомкнулись.
«Завтра будет новый день, а что он принесет, одному Богу известно»…

Довольные тем, что дождь к утру закончился, предоставив солнцу право согревать землю, студенты всех курсов, практически без исключений, покинули стены Школы сразу после завтрака. На пришкольном дворе с южной стороны было тепло и сухо. Ребята из команды по квиддичу попросили у профессора Макгонагалл разрешение облететь новое поле, которое восстановили после того, как его разрушили и истоптали великаны и другие существа три года назад. На протяжении всего этого времени команды собирались на поле перед Запретным лесом и под чутким присмотром мадам Трюк тренировались перед состязаниями, которые проходили там же. Первая игра должна была состояться уже через два месяца между командами Слизерина и Пуффендуя. Судя по черно-желтой спортивной форме, можно было догадаться, что на тренировку спешат пуффендуйцы.
Гермиона улыбаясь, проводила взглядом, поздоровавшихся с ней студентов пятого курса, и опять разговорилась с Хагридом о его занятиях с его «милыми» зверушками. То, что место слева от нее пустовало на протяжении всего завтрака, девушка старалась не замечать.

* * *
Медитируя у Ашанов, Драко научился предельной концентрации. Иногда, его способность замирать на одном месте превращалась в некое подобие транса. Но в воскресенье ему не удастся хорошенько подумать над посланием, присланным ему вчера вечером.
Наворачивая круги по отведенной ему территории, молодой зельевар осознавал, что буквы «НД» не давали ему покоя. Вместе с мыслями об этом происшествии перед ним всплывало любопытное лицо Гермионы Грейнджер. Каким-то совершенно отдаленным уголком собственного сознания Малфой понимал, что она-то и сможет ему помочь, возможно. Нынешний преподаватель Защиты от Темных искусств была не только самой умной ученицей Хогвартса за почти всю историю его существования. Это признать было сложно, особенно некогда гордому чистокровному волшебнику, стремящемуся отобрать славу лучшей у грязнокровки… Малфоя передернуло, он даже думать не мог без отвращения о таком определении нечистокровных волшебников. Но все же продолжил. Грейнджер в свое время с блеском защитила диплом мракоборца, а это очень многое означало – она могла мыслить, как настоящий сыщик. В этом особом отделе Министерства преподавали лучшие специалисты в этой области, а значит, дедуктивный метод не был чужд молодой профессорше. Но Малфой не мог пойти к ней. Он должен был сам разобраться с этим письмом. В конце концов, завтра ему пришлют первый на неделе выпуск «Пророка», и он узнает последние новости о возможных жертвах.
Когда-то, втайне от отца, Драко Малфой прочитал серию магловских книг английского писателя Артура Конан-Дойла. Странный сыщик по имени Шерлок Холмс раскручивал такие дела, что Волшебному миру и не снилось. Еще тогда, будучи мальчишкой, Драко не мог понять, как это магл, без применения волшебства мог так красиво выводить преступников на чистую воду? Повзрослев, пожив с Ашанами, в их не менее странном, чем магловский, мире, молодой человек начал понимать, что слишком долго находился в плотном коконе далеко не самой справедливой борьбы за чистоту крови своих предков, и поэтому пропустил многое из того, что было доступно другим. Например, Грейнджер…
Такие письма, как то, что он получил накануне вечером, были из разряда предупреждений, которые оставляли члены тайного синдиката. Из этого следовало, а догадаться было не сложно, что послание было от какой-то тайной организации…
«Нет, Малфой, ты определенно параноик!» - прошептал парню внутренний голос.
В мрачных мыслях, Малфой отдежурил всю свою смену, а вечером, вдоволь нагулявшись по сырым коридорам подземелий Слизерина, отправился в свою опочивальню. Незатейливым взмахом волшебной палочки, юноша зажег огонь в давно погасшем камине. В комнате стало намного светлее. Бросив взгляд на пустой стол, Драко поймал себя на мысли, что его начинает бить неприятная дрожь, связанная с чувством тревоги. Паранойя набирала силу. Малфой осознавал, что волнуется не столько за себя, сколько за мать, которую он может не успеть вызволить из Азкабана. А еще за тех, кто, возможно, не успел спасти себя…

Утро понедельника было пасмурным. Дождя не было, но сырость заходила во все уголки подземелья. Драко не нежась, встал с постели и за пятнадцать минут принял душ и оделся. До завтрака оставалось полчаса, поэтому у Малфоя оставалось время подумать над все тем же посланием от таинственного «НД»…
И только сейчас до него начало доходить, что за эти два дня он ни разу не подумал об этих буквах, как об инициалах. Только, как об аббревиатуре! Знакомый холодок пробежал по телу. Малфой лично знал одного мага, который имел бы имя, начинающееся с этих букв – Невилл Долгопупс…
Нет! Этого не может быть!
Неуклюжий Невилл со своими странными растениями никогда не отважится опуститься на метле к окну, вырезанному в отвесной скале и, заколдовав свиток пергамента, перебросить его внутрь комнаты – это исключено! Нет…
Но все же смутное подозрение успело закрасться в воспаленный мозг уставшего от тревог слизеринца, отвыкшего доверять людям…
Уже через тридцать минут Малфой вышагивал вдоль длинных столов в Большом зале в направлении своего места. Там уже все собрались. Кинув мимолетный взгляд на Грейнджер, он заметил в ее руках свежий номер «Ежедневного Пророка». Она старательно пряталась за газетой. И, когда зельевар сухо, но вежливо поздоровался с коллегами, его внимание привлекло то, что Гермиона вздрогнула. Почти незаметно, но что-то определенно ее испугало. Грейнджер же в свою очередь, сложила газету так, чтобы не было видно титульного листа, и слегка скосила взгляд на его выпуск «Пророка»…
Малфой развернул сверток с газетой и увидел на первой странице большую колдографию, на которой было запечатлено большое пожарище. Над снимком большими буквами чернела надпись: «Страшная смерть семьи Грегори Гойла. Что это – несчастный случай или хорошо спланированное убийство? Расследование ведется Особым Отделом Министерства магии под руководством Нимфадоры Тонкс»
Руки сильно вздрогнули. В груди поднялась волна неописуемого страха. Гойл…
Он не видел друга ни разу за последние годы. А тут такая новость…
- Их убили, - послышался тихий голос Грейнджер. Драко поднял на нее взгляд. Он ждал продолжения. – Этим делом занимаются Гарри и Джинни. Мне пришло от них письмо. Мне жаль… Он был твоим другом…
Малфой вместо ответа Гермионе перевел взгляд на сидящего рядом с Хагридом Долгопупса. Невилл читал газету и медленно жевал булочку с джемом. Его лицо было напуганным, но ничего не говорило о его причастности к этому делу, только совершенно искренний испуг из-за гибели целой семьи.
Драко опять взглянул на Грейнджер. Ее лицо было бледным, намного светлее, чем обычно. Она смотрела на юношу, но было видно, что девушка не ждала ответ. Она знала его. Драко промолчал.
Собрав все свое аристократическое самообладание, каким некогда славился Люциус Малфой, молодой человек с выражением холодной отчужденности продолжил читать газету дальше. Через несколько секунд он заметил, как Гермиона отвернулась и, допив чай из чашки, быстро встала вслед за профессором Макгонагалл и ровным шагом вышла из Большого зала.
Драко вздохнул с облегчением. Он ненавидел, когда ему лезли в душу. Особенно в такие моменты.

Впервые за неделю, Малфой проводил занятия из рук вон плохо. Профессор Зельеварения два раза спутал ингредиенты окрашиваюшего порошка для первого курса, потом забыл дать домашнее задание студентам из Гриффиндора. Он был настолько рассеян и опустошен, что его несколько раз порывало подняться наверх в кабинет профессора Защиты от Темных искусств и полюбопытствовать о письме, написанном ей Гарри Поттером.
В четыре часа, когда из кабинета Зельеварения вышли последние студенты и Драко сел за стол, чтобы собрать свитки со специальными указаниями к использованию тех или иных растений, в дверь тихо постучали.
- Войдите, - удивленно произнес Малфой.
Тяжелая дверь медленно открылась и в кабинет вошла Гермиона.
- Я на секундочку. Можно?
Ошарашенный от такой наглости Малфой сначала не мог ответить. И только, когда она сделала шаг по направлению к нему, Драко, вздрогнув, практически шепотом сказал:
- Грейнджер, я не думаю, что сейчас подходящее время вламываться в мой кабинет без приглашения.
Его презрительная улыбка, которую девушка уже успела позабыть за время, заставила Гермиону быстрее собраться с мыслями.
- Мне надо сказать тебе кое-что…
- Уверена? – с ехидной улыбкой спросил зельевар.
- Абсолютно! – твердо произнесла гордо выпрямившаяся девушка. Она уже и забыла, как это – разговаривать с Малфоем лицом к лицу.
Драко молчал. Он и сам не знал, почему хотел выслушать девушку. Но тот факт, что ее лучшие друзья были близко знакомы с обстоятельствами гибели его приятеля, вселял надежду на скорое разрешение этого вопроса.
Гермиона же, почувствовав, что сопротивление слизеринца ослабевает, не теряя ни секунды начала:
- Малфой, два месяца назад, если ты еще не знаешь, в Йоркшире сгорело большое имение. Предположительно, это было возгорание естественным путем из-за неправильной эксплуатации природного газа. По крайней мере, именно так общественности представили это дело. Так вот, что я тебе скажу, в том пожаре погиб Теодор Нотт, помнишь его? Он не был женат, но с ним в тот момент находились две кузины с детьми и дядя с тетей… Погибла вся семья. Я не хочу тебе напоминать, но он был сыном Пожирателя…
Первая ошибка…
Малфой резко вскочил с места. Его лицо словно окаменело от гнева. Серебристые холодные глаза яростно бегали по лицу Гермионы.
Когда он заговорил, Гермионе сначала показалась, что он змееуст – он буквально шипел на нее:
- Не смей… никогда… произносить… это слово… при мне! Чего ты добиваешься?
- Драко, послушай!
То, что Гермиона назвала его по имени, заставило молодого человека резко застыть и мерзко улыбнуться:
- Чего ты добиваешься? – повторил он.
- Не психуй, я тебя прошу! Ты думаешь, я за тебя волнуюсь? Я видела, как ты посмотрел на Невилла! Я ведь знаю, что прошлым жертвам присылали письма с угрозами! А на обороте была аббревиатура «НД»… Я не знаю, почему я тебе это говорю, но нельзя допустить, чтобы даже сыновей Пожирателей… - Гермиона сделала ударение на это слово, - убивали таким чудовищным способом… Там же погибли маленькие дети… Так нельзя…
Гермиона замолчала, продолжая смотреть прямо в глаза своему оппоненту.
Драко, немного успокоившись, медленно обошел свой рабочий стол и встал перед Грейнджер:
- Я получил письмо. В субботу вечером. И я, правда, подумал, что «НД» - это Невилл Долгопупс…
Малфою стало абсолютно все равно, зачем он это говорил Гермионе. Пусть она считает, что он просит о помощи, ведь они привыкли считать его трусом. Но Гойл… Он погиб, до последнего не веря, что его отец был Пожирателем, в отличие от самого Драко. А ждать своей смерти здесь в Хогвартсе, по крайней мере, глупо. Что с ним случится здесь, если этот огромный замок смог остаться целым и почти невредимым после войны с самим Темным лордом?
- Чем я смогу помочь Поттеру? Я у него в долгу…
Гермиона слабо улыбнулась, понимая, как трудно дались Малфою эти слова.
- Ты отдохни пока, а я свяжусь с Гарри и Джинни. Завтра, они уже будут здесь и сами поговорят с тобой, если хочешь…
- Нет! – Малфой напрягся. – Лучше пусть через тебя.
- Как скажешь, - хмуро ответила девушка и, развернувшись на каблуках, гордо прошествовала мимо него из кабинета.