Выходной.

Субботнее утро, несмотря на всю солнечность и яркость, не приносило молодому преподавателю Зельеварения никакой радости. В его жизни ее вообще было слишком мало…
Сегодня ночью ему опять снился тот же сон. Нарцисса в белых одеждах тянула к сыну руки, приглашая подойти ближе. Как ни рвался Драко к ней, что-то его удерживало. Боль душила его, крик разрывал тишину черной ночи… И все. И тишина. Ни мамы, которая всегда успокаивала сына ласковыми словами, ни верных Крэбба и Гойла, которые просто по-дружески встряхивали его, что заставляло окончательно проснуться и прогнать наваждение.
Холодный липкий пот застил глаза. Срочно надо было пойти умыться, но Малфой не мог подняться. У него не было сил. Теперь его выдержки и стойкости духа хватало только на то, чтобы не разорвать на куски непослушных студентов и не влепить по привычке Гриффиндору штрафных пятьдесят баллов. Хотя на самом деле выдержка ему была нужна для другого. Для того, чтобы не кинуться в Министерство с кассацией и ходатайством на обжалование приговора Визенгамота для матери. Нарциссы Малфой, образ которой был с Драко всегда. Ее белокурые волосы, ее теплая, но такая редкая улыбка. Память о матери вселяла хоть и призрачную, но все же надежду, веру в будущее.
У него была масса времени для того, чтобы все обдумать. Когда в отель, где проживал Малфой, прилетела сова и принесла письмо от профессора Макгонагалл с приглашением на преподавательскую должность в Хогвартс, Драко понял – это знак. Знак к тому, что все можно изменить, несмотря на прошлые ошибки, которых возможно было не допустить, если только…
Драко резко встал с постели. Солнце почти не доходило до окон его спальни в подземелье, но было понятно, что день выдался погожий. Стряхнув с себя мрачные мысли, Малфой подошел к зеркалу и пригладил свои послушные светлые волосы. Видок у него был еще тот – синие круги под глазами говорили о постоянном стрессе, в котором пребывал юноша последние лет пять; исхудавшее лицо, заостренный нос; общее состояние соответствует внешнему виду… Надо привести себя в порядок и выйти к завтраку в Большом зале. А то Грейнджер опять будет поглядывать на него исподтишка, думая, что Малфой ничего не замечает. Девчонка осталась девчонкой, самоуверенной и одновременно всезнающей. Горькая ухмылка растянулась на лице Малфоя, он никак не ожидал встретить в Хогвартсе старых «друзей» - выскочку Грейнджер и неуклюжего Долгопупса.
Через пятнадцать минут Малфой поднимался в Большой зал. Там, видимо, уже все собрались, так как не было привычного шума, бегущих на завтрак подростков. Войдя в зал, Малфой, глядя прямо перед собой, прошел между слизеринским и пуффендуйским столами, слегка кивнул своим подопечным и, обойдя учительский стол, занял место слева от профессора Грейнджер.
Неожиданно она повернулась к нему и тихим голосом произнесла:
- Доброе утро, профессор Малфой. Неплохая погода сегодня, не правда ли?
Если Драко и удивился такому красноречию, виду он, конечно, не подал. Положив ладони на стол, он, опять-таки не глядя на неожиданную собеседницу, ответил:
- Да, профессор Грейнджер, утро действительно доброе, как и погода…
На этом их короткий диалог закончился. Во время трапезы Малфой позволил себе краем глаза посмотреть на Гермиону. Он отметил, что девушка повзрослела и даже… похорошела. Хотя, она уже давно вызывала к себе некое подобие симпатии, просто Драко тщательно гнал от себя эти мысли. Еще на шестом курсе учебы в Хогвартсе, когда на него была возложена чудовищная миссия по покушению на Дамблдора, он, встречая ее в коридорах, не мог не оглянуться. Что-то было в Грейнджер такое, что притягивало юношу. Он помнил, как в порыве гнева она залепила ему пощечину, чего никто себе не позволял, несмотря на то, что у многих часто возникало такое желание, и он знал это. А Гермиона не думала о возможных последствиях, она просто сделала то, что посчитала нужным в тот момент. Конечно, все списали его реакцию на страх перед тем, что общественность узнает, как пострадало Малфоевское самолюбие, но на самом деле, Драко был сильно шокирован этим действительно смелым поступком. Странно, но, как бы слизеринец не противился этому, уже тогда он начал уважать девчонку с Гриффиндора, подругу злейшего врага, который оказал ему впоследствии неоценимую услугу.
Завтрак закончился. Директор Макгонагалл пожелала студентам удачных выходных и встала из-за стола. Это послужило сигналом остальным учителям, что они тоже могут покинуть Большой зал. Малфой так и не притронулся к еде. Мысли в голове мешались, не давая ему сосредоточиться на собственных ощущениях. Для того чтобы можно было подумать, Драко необходимо было уединиться. И, так как на сегодняшний день у него не было запланировано что-то важное, Малфой решил выйти на свежий воздух.

* * *
Гермиона перед завтраком успела написать план работы с учениками на всю следующую неделю, а также письмо Гарри, которое отослала хогвартской совой, прикрепив свиток пергамента к ее лапке.
Войдя в Большой зал, она как всегда не увидела там Малфоя. В последнее время она не часто с ним встречалась. Только на первом совещании с профессором Макгонагалл и Невиллом Долгопупсом и в зале на завтраках и обедах. А после, он, видимо, все время находился в слизеринских подземельях. Слава Мерлину, дежурства им ставили в разное время. Наверное, профессор Макгонагалл учитывала их отношения в прошлом и решила не сталкивать некогда яростных неприятелей вне стен их кабинетов.
На завтраке все поздравляли друг друга с хорошей погодой. Действительно, после недели дождей, сегодняшнее солнце было праздником не только для учеников, но и для преподавателей. Хагрид пригласил Гермиону к себе на чашечку чая. Невилл рассказал о достижениях его студентов на уроках Травологии. Настроение у всех было просто великолепное.
Через какое-то время внимание Гермионы привлекла темная фигура, появившаяся в дверях зала. Малфой проходил мимо столов к своему месту и слегка склонял голову в ленивом кивке, чтобы поздороваться с учениками. Гермиона заметила, с каким благоговением студенты смотрели на своего преподавателя. И не только слизеринцы, но и остальные. Особенно удивила реакция Гриффиндора. Ученики повернули головы к Малфою, а один даже позволил себе крикнуть: «Доброе утро, профессор!» Зельевар ответил ему еле заметным кивком, но Гермиона могла поклясться – он улыбнулся ученику!
Быстро переглянувшись с Хагридом, которого такое поведение тоже немало поразило, Грейнджер быстро доела свою булочку и стала попивать горячий чай из маленькой фарфоровой чашечки. Как только Малфой сел на свое место, Гермиона не смогла сдержаться и вежливо с ним поздоровалась. То ли у зельевара настроение было хорошее, то ли ему просто надоело все время хмуриться, но он ответил ей так приветливо, что девушка чуть не поперхнулась чаем. Заметив, что Малфой слегка улыбнулся, Гермиона перестала его разглядывать.
Она давно заметила, каким изможденным выглядел Драко Малфой. Но сегодня даже его взгляд говорил о чрезмерной усталости, словно он по ночам носил камни, а утром даже не ложился спать. Вот и сейчас были видны синие круги под глазами, глубокие складки в уголках глаз. У юноши даже морщинки появились на лице, тоже след усталости и постоянного стресса. Гермионе совершенно неожиданно стало жаль молодого человека. Ему тоже немало пришлось пережить в последнее время. Несмотря на то, что Визенгамот оправдал его по всем пунктам обвинения, его собственная совесть казнит хуже палача в Азкабане. Гермиона знала, что супруги Малфой были заключены в тюрьму для волшебников. Да что там говорить – знала, она участвовала в самом процессе вместе с Гарри и Роном, которые были основными свидетелями обвинения. У нее разрывалось сердце, когда она видела эти ненавистные лица, но еще больнее становилось, когда она понимала, что кому-то сейчас приходиться намного хуже, чем ей. И этим «кому-то» был как раз Драко Малфой. На протяжении всего процесса он напряженно вглядывался в лицо матери. Потом отводил взгляд и просто смотрел в пустоту. Столько горечи, столько страдания, не только его, но и тех, кто пострадал от руки всех приспешников Темного лорда - все это отражалось на его измученном лице.
Гарри по известным только ему причинам помог слизеринцу уехать из страны. Насколько стало потом известно, Драко Малфой прожил два года в Шотландии у своей троюродной сестры. Она была замужем за Ашаном, полукровкой, принадлежащему к роду древнейших волшебников-друидов. Странно, но тот факт, что она была изгнана из семьи Малфой за лояльность к нечистокровным волшебникам, не остановил Драко, некогда ярого противника грязнокровок.
Воспоминания настолько поглотили Гермиону, что она не заметила, как преподаватели встали из-за стола и начали расходиться. Быстро поднявшись и пообещав Хагриду заглянуть в гости, девушка вышла из зала и направилась в свою комнату.
Целый день Гермиона изучала методическую литературу для первокурсников, а потом принялась за Непростительные заклятия. Вспоминая занятия псевдо-Грюма, она знала от чего отталкиваться и чего нельзя ни в коем случае демонстрировать студентам. У нее щемило сердце, когда она думала о тех пауках, которых мучил Крауч младший, чтобы показать действие Круцио и, еще страшнее, Авада Кедавра. Гермиона и без методичек знала, что можно говорить и показывать, а что нельзя.
Яркое солнце уже начинало опускаться, когда профессор Грейнджер оторвалась от своей работы и посмотрела на часы.
- О, Мерлин! Я же Хагриду обещала!
Девушка мгновенно встала из-за стола, накинула поверх легкого шерстяного платья свою любимую мантию, привезенную Джинни из поездки в Египет, и вышла из комнаты. По дороге она встретила студентов, которые приветственно кивали ей, а также Невилла, прогуливающегося на дежурстве.
Гермиона остановилась, чтобы поговорить с ним, и встала поближе, чтобы ученики не слышали того, как два преподавателя не соблюдают субординацию, разговаривая, как старые друзья.
- Привет, Невилл. Дневное дежурство?
Долгопупс с улыбкой ответил:
- Да, потом пойду работать. А ты сегодня выходная?
- Да, а над чем работаешь?
- Надо ребятам показать, как пересаживают корпускулы, а они кусачие, поэтому надо еще придумать, как обезопасить детей.
- А-а, - кивнула Гермиона и пошла дальше, понимая, что уже опаздывает в гости к большому другу.

- Я уже думал ты не придешь, Гермиона. Думал, опять засиделась над своими бумажками. Ты же это… профессор, как никак, не ученица чай…
Хагрид широко улыбался сквозь свою косматую седую бороду. Великан немного постарел после войны, видимо постоянные напряжение и страх за своих маленьких друзей сделали свое черное дело. Но глаза оставались такими же живыми и добрыми. Гермиона сильно скучала по нему те два года, что не видела Хагрида. А сейчас им было о чем поговорить.
- Как я могла? – в притворном возмущении воскликнула Грейнджер. – Я бы ни за что не пропустила чай с Хагридом!
Крепко обнявшись, старые друзья сели за стол, где вовсю кипел огромный, размером с ведро, чайник.
Говорили в основном о Гарри. Хагрид редко его видел, поэтому очень скучал. Гермиона рассказала о том, как складываются отношения Гарри с Джинни. Еще поговорили о Роне, по которому Хагрид тоже очень соскучился. Но, продемонстрировав письмо, присланное Уизли примерно две недели назад, великан сообщил Гермионе новость – Рон приезжает через месяц в Англию, а там они уж обязательно встретятся.
Вечер приблизился незаметно. Была выпита не одна кружка чаю, были съедены все пряники, купленные Хагридом в Хогсмите специально по такому случаю. На улице темнело.
Попрощавшись с Хагридом, Гермиона накинула на себя мантию и вышла из дома. Впереди темнели башни Хогвартса. Пройти надо было всего метров двести. Глубоко вдохнув в себя ароматный воздух, волшебница подняла голову, чтобы насладиться свежестью вечера. Темнело очень стремительно. Не говорили, что в сентябре самые темные ночи. Становилось не только темно, но и прохладно. Гермиона ускорила шаг, чтобы успеть зайти в школу, пока она окончательно не замерзла. Несколько шагов по каменной дорожке и вот, она уже у дверей в Школу.
Вдруг в темноте что-то шевельнулось. Девушка незаметно вынула волшебную палочку. Тень приближалась тихо, но быстро.
Гермиона тихо произнесла:
- Люмос!
Неяркий свет показал очертание темной фигуры приближающейся ко входу в Хогвартс.
Неожиданно в темноте раздался вкрадчивый голос:
- Грейнджер, ты что ли?
Гермиону осенила мысль:
- Малфой!
И почему волшебница успокоилась, узнав этот голос?
- Ты чего шастаешь по ночам? – Продолжал слизеринец. – Сегодня суббота, задержалась?
Ехидный тон нового зельевара раздражал и одновременно успокаивал – ведь это всего-навсего Малфой, ни больше ни меньше. Ну, похмурится он, ну съязвит - не более.
- Пошли, проведу, - ошарашил Гермиону все тот же спокойный голос Драко.
Девушка не знала, что ответить, но неуверенно пролепетала:
- Хорошо…
Она не могла подумать, что именно этот вечер перевернет ее жизнь…