Глава 10. Невозможная девушка

Я перевернулась на бок и потянулась, протяжно зевнув. До чего же хорошо спалось этой ночью: никаких кошмаров, никакой боли — ничего! Разве что…
Я резко открыла глаза, вспомнив, что случилось вчера. Фред. Мы целовались. В раздевалке.
— О, Мерлин! — простонала я.
Это не может быть правдой. После всех ссор и недопониманий Фред не мог вот так вот просто взять и поцеловать меня! Или мог?..
— Проклятье! — ругнулась я, поднимаясь. Скорее всего, это был просто сон и ничего больше. Правда, он кажется мне таким реальным… А что если это не сон? Что же тогда? Мы с Фредом будем встречаться? Прямо как настоящая парочка типа Джорджа и Алисии? Ходить за ручку, обниматься и… Я мечтательно улыбнулась, но тут же спохватилась.
Если это всё не было глюком, то Алисия непременно спросит о вчерашнем вечере. Мне самой напрямую нельзя об этом заговорить, ведь если наш поцелуй мне только приснился, я буду выглядеть глупо, рассказав об этом подруге. Да и у Фреда не спросишь. Тем более я должна знать, как мне вести себя с ним до того как мы встретимся.
Я отдёрнула полог и встала с кровати.
— Доброе утро, — поприветствовала я Алисию.
— Как спалось? — улыбнулась она.
— На удивление хорошо, — промолвила я, заняв выжидающую позицию, но Алисия, кажется, не собиралась ни о чём расспрашивать. Девушка повернулась и её, видимо, удивил мой напряженный вид
— Что-то случилось? — спросила она.
— Нет, просто… — уставившись в пол, пробормотала я. — Хотела спросить, как вы с Джорджем провели вчерашний вечер, — я решила сама натолкнуть Алисию на тему дня Святого Валентина, возможно, она спросит что-то о Фреде.
— Просто замечательно, — она сладко потянулась. — Мы сбежали в Косой переулок и объедались мороженым и всякими сладостями в кафе Фортескью.
— Здорово, — улыбнулась я.
— Одевайся, пошли завтракать.
Я послушно кивнула, выругавшись про себя. Конечно же, Алисия вовсе не из тех, кто бестактно лезет с расспросами. Сейчас мы пойдем в Большой зал, близнецы наверняка уже там, а я понятия не имею, как мне вести себя с Фредом! Вдруг он всё ещё на меня злится, а наш поцелуй мне только приснился? Или наоборот…
Вот бы мне увидеть Анджелину, всё тут же стало бы на свои места: она бы испепелила меня одним только взглядом, если бы вчерашние события были явью. Но, как назло, ни Анджелины ни Патриции в Большом зале не оказалось, впрочем, как и близнецов. Я нервно вцепилась в стакан с соком, понимая, что не смогу и крошки в рот взять. Алисия разговаривала о чём-то с подошедшей Джинни, но от нарастающего беспокойства я даже слов толком разобрать не могла слов. И что же мне теперь делать?!
Вдруг Алисия дёрнула меня за руку, и я непонимающе повернулась к ней.
— Что?
— Поторапливайся, — сказала подруга. — Мальчишки ждут нас на улице.
— Мальчишки это… — уточнила я.
— …Фред и Джордж, — подтвердила Алисия.
— О, Мерлин, — еле слышно простонала я, пытаясь не выказывать своего волнения.
Мы быстро вернулись к себе, надели тёплые куртки, и поспешили во двор. Но как только мы вышли на улицу, нас тут же придавило грудой снега.
— Джордж!!! — завопила Алисия.
— Мы играем в снежки! — улыбнулся парень, запуская очередную снежную лепёшку в пробегавшего мимо первокурсника. Только сейчас я заметила, что во дворе полно народу: девочки лепили снеговиков, мальчишки обстреливали друг друга снегом, несколько компаний уже мчались по склону на санках, а замершее Чёрное Озеро превратилось в каток.
— Мел, берегись! — услышала я предупреждающий возглас Алисии, и успела отскочить прежде, чем снежный ком долетел до меня. — Ну, держись, Фред!
Ну конечно! Ни одна снежная война не обходилась без Фреда Уизли. Я мигом слепила здоровущий снежок и швырнула его в гриффиндорца. Он ловко увернулся и ехидно посмотрел на меня. Кажется, Фред что-то задумал, а я до сих пор понять не могу, в каких мы отношениях. Пока я размышляла, парень запустил в меня снежком, и моё лицо обожгло холодом.
— Ау! — завопила я, хватаясь за нос.
— Фред! — возмущённо воскликнула Алисия. — Ты же не против бетоноголовых слизеринцев играешь!
— Мерлин! Мел, прости, я думал, ты увернёшься, — промолвил Фред, подбегая ко мне. Парень легонько взял мои руки, отвёл их от лица, и тут же его физиономия расплылась в ехидной улыбке.
— Всё так ужасно? — прошептала я.
— Жить будешь, — хмыкнул Фред. — Возможно даже, долго и счастливо, — он улыбался и явно не злился на меня, но всё же… было вчера что-то между нами или нет? Было? Или не было?
— Не замечал раньше, что когда ты думаешь о чём-то, у тебя появляется складочка между бровей, — ласково прошептал Фред и дотронулся пальцем до моей переносицы.
— Что? — выдохнула я, не веря собственным ушам.
— Ты очень красивая, — прошептал он и легонько чмокнул меня в нос. В тот же миг точно электрический заряд пронзил моё тело, заставив меня вздрогнуть. Прикосновение было практически невесомым, но несло в себе огромный смысл.
— Ты хотя бы моргни, а то я уже начинаю беспокоиться, — склонившись к моему уху, сказал Фред. Будто бы выйдя из оцепенения, я несмело обняла гриффиндорца и уткнулась лицом ему в плечо.
— Только не говори, что плачешь, — театрально простонал парень.
— Я не плачу, — выдохнула я и шмыгнула носом. — Просто решила, что вчерашний вечер мне приснился, и рада, что это не так.
— Я тоже…
…но Фред не успел договорить: Джордж взмахнул волшебной палочкой и огромный снежный ком, бывший когда-то снеговиком, покатился в нашу сторону. От толчка мы пошатнулись, но всё же не упали.
— Не отвлекайтесь, птенчики, — засмеялся Джордж, — противник не дремлет!
— Ты нарвался! — угрожающе крикнул Фред, доставая волшебную палочку, и тут же помчался за братом, который, удирая от него, артистично изображал панику. Я засмеялась, испытав огромное облегчение. Не приснилось.

Впервые за всю свою жизнь я была счастлива. Фред был со мной, и я знала, что смогу остаться рядом с ним на долгие два года. За это время я точно найду способ спасти Фреда. А потом я, наконец, смогу рассказать ему всё, и я знаю, что Фред поймёт меня, когда узнает правду. Теперь всё хорошо, слишком хорошо, наверное, но, может быть, это моё вознаграждение за всё то, что я пережила?.. В любом случае, у меня будет достаточно времени, чтобы разобраться во всём, а пока мы с Фредом вместе, и я хочу наслаждаться этими мгновениями.
Фред снова стал прежним: шутил, веселился, смешил окружающих, а главное — в его глазах больше не отражалось и тени прежней злости. Он практически не отпускал мою руку, время от времени одаривая нежным поцелуем в щёку. И каждый раз я нервно вздрагивала, путаясь в своих мыслях. Наверное, я никогда не смогу привыкнуть к этому. Хоть Фред теперь был моим парнем, от одной только мысли об этом я начинала краснеть. Я ужасно стеснялась взять его за руку первой, не говоря уже о том, чтобы поцеловать. К тому же Джордж постоянно присвистывал в нашем присутствии или называл нас голубками, театрально изображая приступ тошноты. Алисия сердилась, ругала Джорджа, говорила, чтоб я не обращала внимания на его дурацкие шутки, но всё равно уверенности мне это не придавало.

— Тебе ещё долго? — спросил Фред.
Мы уже около часа сидели в библиотеке: я писала доклад по зельям, а точнее, пыталась, потому что Фред меня постоянно отвлекал.
— Я закончу быстрее, если ты не будешь мешать мне.
— А что я делаю? — не понял парень, нежно касаясь моей руки. Я вздрогнула и снова забыла, о чём собиралась писать.
— Ты делаешь это, — шикнула я и убрала руку.
— Ты об этом, что ли? — удивился Фред, легонько взяв прядку моих волос и заправив их за ухо. Его рука скользнула по шее, а потом по спине, заставляя мою кожу покрыться пупырышками.
— Я думать не могу, когда ты так делаешь, — прошептала я, — и дышать.
— Зря ты это сказала, — лицо Фреда приняло коварное выражение. Он подсел ещё ближе и нежно коснулся губами моей ключицы. Я резко выдохнула и отстранилась.
— Не надо, — тихо попросила я, смущённо улыбаясь. — Я планирую дописать этот доклад сегодня.
Фред сдвинул брови, обижено надул губы, но всё же мешать перестал и лишь изредка вздыхал, печально и томно, заставляя меня улыбаться.
За ужином у меня разболелась рана на руке, и я с опозданием вспомнила, что мне пора к Снейпу на перевязку. Я попрощалась с ребятами и уже собралась уходить, но меня остановил Фред.
— А поцелуй на прощанье? — подмигнул он.
— Перебьёшься, — коварно улыбнувшись, сказала я и, высвободив руку из цепких пальцев Фреда, направилась в сторону подземелий.

Я надеялась, что перевязка не отнимет много времени.
— Садитесь, — как обычно, Снейп указал мне на стул, и я послушно села, отворачиваясь, чтобы не видеть рану. — Та книга, подарок Дамблдора, она ещё у вас?
Я немного удивилась вопросу профессора.
— Да, а что?
— Вы уже прочли её?
— Н-нет, — ответила я, несколько замешкавшись.
Правдивее было бы сказать, что я уже нашла там всё, что меня интересовало и книга мне больше не нужна, но я предпочла утаить этот факт. Если профессора узнают, что есть возможность отправить меня обратно в будущее, то они непременно сделают это, а я уже твёрдо решила остаться здесь. За своими мыслями я даже пропустила момент, когда Снейп закончил перевязку и вернулся к проверке тетрадей. Его резкий голос возвратил меня к реальности:
— Если рана будет болеть, придёте раньше, — удивлённо сказал профессор и вопросительно вскинул брови.
Я извинилась и поспешно ушла, так и не поняв, что же он хотел выяснить. Хотя, кто ж его поймёт-то, этого Снейпа…
Следующий день прошёл уж как-то слишком стремительно. Уроки сменялись с молниеносной скоростью, и я бы даже и не заметила, что наступил вечер, если бы Фред не напомнил, что пора навестить Патрика.
Наш питомец вступил во вторую фазу цветения, а это означало, что Фреду пора было делать новые рисунки.
Мы находились в теплице уже около получаса: одной рукой Фред обнимал меня, легонько прижимая к себе, а другой выводил плавные линии в своём альбоме. Я сидела практически неподвижно, с интересом наблюдая, как под пером Фреда наш проект обретает формы: как разворачиваются листья, как Патрик выбрасывает цветонос, как потом на стрелке набухает и распускается бутон… Фред тоже был сосредоточен на работе, он лишь изредка проводил свободной рукой по моим волосам и спине, словно проверяя, тут ли я ещё или нет.
Минут десять спустя Фред закончил рисунок. Увлёкшись, он уже оставил перо и при помощи волшебной палочки пропитывал ароматом лист пергамента. Я ставила Патрика обратно на полку. В этот момент Фред подошёл сзади и аккуратно заправил прядку выбившихся волос мне за ухо, после чего словно ненароком коснулся шеи и ключицы. Внутри у меня всё снова перевернулось, и я, не глядя на парня, улыбнулась:
— Тебе нравится, когда я вся покрываюсь пупырышками?
— И как ты догадалась? — промолвил Фред с довольной улыбкой. — Я люблю тебя.
— Я люблю тебя сильнее.
— Неправда, — хмыкнул он.
— По-моему, я лучше знаю, что чувствую! — возмутилась я.
— Я, по-моему, тоже знаю, что чувствую, — не уступал Фред. — И я люблю тебя сильнее!
— Зато я дольше… — сдалась я.
— Всего на какую-то пару недель, — Фред отстранился от меня и, скрестив руки на груди, почти уничтожил меня сверхпренебрежительным взглядом.
— Я люблю тебя с самой-самой первой нашей встречи, — прошептала я, обнимая гриффиндорца. «С первого курса», чуть не ляпнула я, но вовремя спохватилась. — Ты даже представить не можешь, как давно это было, как давно…
— Ты снова говоришь загадками, — прошептал Фред.
— Ты же сказал, что привык к этому, — промолвила я, притягивая парня ближе к себе.
Фред улыбнулся и поцеловал меня. Его руки ласкали мою спину, от чего сердце пускалось в пляс. Я провела ладонями по его шее и судорожно сжала рубашку, отстраняясь.
— Когда-нибудь я так задохнусь, — лукаво произнесла я. Фред самодовольно улыбнулся и хотел было что-то сказать, но неожиданное шуршание прервало его. Мы обернулись на звук и увидели, что один из кустов бобов-трусишек — чужой куст! — зацвёл.
— Это чей?? — удивилась я. Фред подошёл к полкам и рассмеялся:
— Ли и Анджелины.
— Что же, будет им от нас подарок, — смеясь, сказала я.
Мы с Фредом забрали свои вещи и направились в замок. В гостиной, как обычно, уже было полно народу, но Джордж занял для нас пару кресел. Я чмокнула Фреда в щёку и поднялась в спальню отнести сумку, но как только я отворила дверь, увидела весьма любопытную картину: все мои вещи из тумбочки были выгружены на пол, а тем временем Патриция с похвальным рвением пыталась открыть мой чемоданчик.
— И что же, позволь узнать, ты делаешь? — вкрадчиво спросила я.
Патриция, которой, видимо, от усердия уши заложило, от неожиданности вздрогнула и выронила небольшую железную отмычку.
— Я, я, я… п-просто… — заикаясь забормотала Патриция. — Я искала книгу по-по-по травологии… Хотела одолжить, — она судорожно сглотнула.
— Да вот же она, ты только что бросила её на пол, — указала я, подходя ближе.
— О! Точно! — Патриция схватила книжку, неправдоподобно попытавшись изобразить радость. — Я верну, верну, — опасливо воскликнула она и пулей вылетела за дверь.
Я подошла к кровати и осмотрела свой чемодан. Хвала Мерлину, этой прохиндейке не удалось его открыть. Даже представить страшно, что бы случилось, найди она маховик времени и мой дневник, где описано всё, что со мной произошло. Я быстро навела порядок и спустилась вниз.
— Что у вас там приключилось? — с тревогой спросил Фред.
— Патриция как ошпаренная вылетела из спальни, сдёрнула Анджелину, и они обе убежали отсюда, — продолжил Джордж.
— Я застукала Патрицию, когда она рылась в моих вещах, — тихо сказала я, усаживаясь рядом с Фредом. — Уж не знаю, что она хотела найти, но я вовремя вернулась.
— У тебя точно ничего не пропало? — с беспокойством спросил Фред. — Ты внимательно проверила?
— Всё на месте, но приди я минутой позже…
— Похоже, до неё до сих пор не дошло, — буркнул Фред, сжимая руки в кулаки.
Я озабоченно выдохнула, надеясь, что Фред не натворит глупостей. К счастью, Джордж решил сменить тему:
— Кстати, Мел, я составил список всех ингредиентов, которые попали в котёл, — сказал он, протягивая мне желтоватый лист пергамента. — Надеюсь, это поможет тебе понять, что за зелье мы сотворили.
— Да, спасибо, — улыбнулась я, отводя взгляд, и быстро спрятала список в карман. Ума не приложу, как объяснить близнецам, что они создали!

На следующий день меня разбудила Алисия, с новостью о том, что близнецы решили после обеда устроить в Выручай-комнате небольшую вечеринку. За пять минут до назначенного времени я запихнула маховик, свой дневник и книгу Дамблдора в сумку (на случай, если Патриции снова приспичит рыться в моих вещах) и вместе с Алисией отправилась на восьмой этаж.



— Теперь левую ногу назад, — командовала я, одновременно подталкивая Фреда к повороту. — Теперь правую. И левую подставляй. Да не отставляй, а подставляй!
Вечеринка, но я бы назвала её дружескими посиделками, была в самом разгаре. Ли с Кеннетом пригласили своих когтевранских спутниц и теперь что-то азартно обсуждали за столом вместе с Джорджем и Алисией. Нам с Фредом стало скучно, и он неожиданно вспомнил, что всю жизнь хотел научиться танцевать вальс. И тут же, повинуясь его желанию, на стене возникло радио, этакая ретро-«тарелка», и зазвучала подходящая мелодия. И вот уже около двадцати минут я пыталась объяснить ему шаги.
— Вперёд с правой ноги, — терпеливо продолжала я. — Потом шаг левой, и правую подставляешь.
— Ты же говорила, левую подставлять, — простонал Фред.
— Левую — когда идёшь назад, правую — когда вперёд.
Фред сделал пару неуверенных шагов, но забыл повернуться. Я попыталась напомнить ему о повороте, но не смогла сдвинуть с места.
— Ты деревянный какой-то! — возмутилась я, после чего Джордж, наблюдавший наши тщетные потуги, начал ржать.
— Да хватит уже долбить эти дурацкие шаги, — запротестовал Фред. — Нужно сразу начинать танцевать, это, наверняка, эффективней.
— Ну что ж, рискнём, — скептически произнесла я. Фред тут же положил руку мне на талию, но я сняла её и переложила на плечо.
— Но дама ты, — он обескуражено моргнул.
— Дама в нашей паре ты, Фред, — улыбнулась я, и все присутствующие расхохотались.
— Я знал! — сквозь хохот завопил Джордж. — Я знал, что у меня не брат-близнец, а сестра!
— Заткнись! — буркнул Фред.
Мелодия повторялась снова и снова, и я сделала первый шаг, подталкивая Фреда. Он неуклюже передвинулся чуть назад, потом запутался и каким-то поистине волшебным образом ухитрился наступить мне сразу на обе ноги.
— Мерлин, Фред! — простонала я.
— Прости!
— Я не понимаю! Ты же даже на Святочном балу был! Как ты можешь не уметь танцевать вальс?
— Ну я на Святочный бал не танцевать шёл, — самодовольно ухмыльнулся Фред.
Музыка тут же оборвалась. Я с силой оттолкнула парня. Зачем он это сейчас сказал? Ну зачем! Воображение тут же любезно предоставило картинку, как Фред обжимается с Анджелиной. От одной только мысли об этом меня передёрнуло.
— Наши уроки закончены, — холодно сказала я.
— Что? Почему? — опешил Фред.
— Мне не интересно слушать о твоих… бывших, — промолвила я, усаживаясь за стол.
— Ты что, обиделась? — хмыкнул Фред. — Это ж было сто лет назад!
— Правда? Ну тогда мы можем спокойно обсудить это, — сказала я, откидываясь на спинку стула. — И как она, хороша?
— Кто?
— Анджелина, конечно же, — хмыкнула я. — Или в тот вечер ты успел ещё с кем-нибудь… повальсировать?
Фред заметно покраснел, так ничего и не ответив, а я уже пожалела о своей несдержанности. И надо ж было выставить себя перед всеми ревнивой дурой! Повисла неловкая пауза, которую нарушил Ли:
— А-а-а… кто хочет лакрицы? — спросил он, видимо, не придумав ничего лучше, и вывалил на стол горку липких конфет.
— Фу-у—у, — скривился Джордж. — Да как её вообще можно есть?
Мы с Фредом одновременно потянулись за тягучими конфетами. Он покосился на меня, словно нашкодивший щенок и сел обратно.
— Давайте поиграем, что ли, — предложила я, продолжая злиться на себя.
— Во что? — поинтересовался Ли.
— Да хотя бы в Тролля, — промолвила я, и на столе тут же появилась колода карт.
Игра Тролль до тошноты проста: игрокам раздаётся по четыре карты с изображениями всевозможных существ, в колоде одна единственная карта с огромным горным троллем. Игрок кладёт карту на стол лицом вниз, со словами «отдаю тебе саламандру (или любое другое животное)». У соперника выбор: взять карту или отклонить. Если он принял взятку, то оппонент может сбросить пару карт с одинаковым изображением, а если нет, то соперник забирает свою карту обратно, а отклонивший должен взять карту из колоды. Конечная задача — обманным путём передать тролля сопернику, параллельно избавившись от как можно большего количества других карт. Игра заканчивается, когда больше неоткуда тянуть дополнительную карту.
Ли, Кеннет и их девушки играть отказались, остальные же не имели ничего против.
— А давайте пара на пару, — предложила Алисия.
— Тогда я буду с Джорджем, — поспешно сказала я. Джордж охотно согласился, предвкушая развлечение.
Мы расселись, и Фред сдал карты. Мне сразу же попался тролль, но я не подала виду — Фреду всё равно не тягаться со мной в этой игре.
— Отдаю нюхлера, — сказал Джордж Алисии.
— Оставь себе, — улыбнулась девушка, и потянулась за дополнительной картой. — Мел, саламандру возьмёшь?
— Возьму, — сказала я, но Алисия меня обманула, это оказался акромантул. Девушка самодовольно улыбнулась, сбрасывая пару карт с изображением осьминогов. Я незаметно придвинула их поближе к себе.
— Фред, берёшь кошку? — спросила я.
— Нет.
— Как хочешь, — я пожала плечами. В самом начале тролля передавать нельзя, иначе Фред успеет отдать его Джорджу, поэтому нужно дотянуть почти до самого конца.
Играли мы долго, но от этого интерес только нарастал. Мы с Джорджем успели избавиться от пяти пар каждый, тогда как Фред с Алисией только от шести карт в сумме. Если бы они знали, что всё это время я незаметно таскала нужные мне карты из отбоя! Но об этом было известно только Джорджу, который довольно улыбался, когда видел растерянное лицо брата. Игра близилась к концу, и настало самое время отдать Фреду тролля. Я была уверена, что у него есть кентавр: я сама подсунула ему эту карту из отбоя, чтоб точно знать, что пары к этой карте уже не будет.
— Берёшь кентавра? — спросила я.
— Угу, — буркнул Фред, забирая своего законного тролля. Я ухмыльнулась, и сбросила в отбой пару собак.
Фред попытался подсунуть нежеланную карту Джорджу, но я взглядом дала ему понять, что задумал брат. Гриффиндорец отказался и взял дополнительную карту. Я уже знала, как закончится игра. Джордж предложил Алисии лукотруса, девушка приняла и парень сбросил ещё пару карт. Алисия попыталась отдать мне гриндилоу, но я отказалась, потянувшись за дополнительной картой. Несброшенными оставались всего два изображения. Естественно, Фред забрал предложенную мной карту и снова попытался впихнуть брату тролля, но тот не согласился. В колоде осталась одна карта. Алисия, хоть и понимала, что они с Фредом уже проиграли, приняла карту Джорджа и он сбросил ещё парочку. Я, в свою очередь, отказалась от предложения Алисии, забрав последнюю дополнительную карту, тем самым завершив игру.
— Ну, у кого тролль? — ехидно спросила я.
— Дурацкая игра, — буркнул Фред, бросая свои карты на стол. Все присутствующие тут же рассмеялись. Я принялась собирать цветные картинки, но Фред резко схватил меня за правую руку.
— Так вот как ты выиграла! — завопил парень, выуживая из моего рукава спрятанные карты. — Мухлёвщица!
Ребята снова рассмеялись.
— Фред, все давно уже поняли, что Мелисса жульничает, — хохоча, сказал Кеннет. — Один ты слепой, не заметил.
— Но это же против правил! — возмутился Фред.
— Не будь Роном, — хмыкнул Джордж.
— В этом суть игры, — добавила я. Фред, который до этого момента, похоже, не замечал, что я всё ещё тут, перевел на меня взгляд — в его глазах запрыгали чертенята.
— Мел, ты сама напросилась, — произнёс парень.
— Что…
…Но я не успела договорить. Фред резко вскочил, схватил меня и перекинул через плечо.
— Отпусти! — завопила я, повиснув вниз головой.
— И не подумаю, — хмыкнул Фред, расхаживая по Выручай-комнате со мной на плече.
— Отпусти, или я не знаю что сделаю!
— Ой, да брось, — игриво сказал гриффиндорец, — уже доказано, что ты не сильнее Джинни.
— Я тебя сейчас укушу! — пригрозила я.
— Прежде, чем сделать это, подумай, за какую именно часть ты меня укусишь, — ехидно промолвил парень.
— Фу! — сморщились девчонки, а мальчики громко рассмеялись. Я ударила парня по ноге и услышала, как он тихонько хихикнул.
— Ну и ладно, — громко сказала я. — Носи меня так сколько хочешь. В конце концов, ты надорвёшься, а не я.
— А ты, правда, не пушинка, — хмыкнул Фред. — Скорее уж пончик.
Я снова зарядила ему кулаком по ноге. Фред всё-таки решил поставить меня на пол, чему я была очень рада: всегда надёжней стоять на своих двоих, даже если тебя носят на руках.
— Нет, я ошибся, ты помидор, — улыбнулся гриффиндорец, приблизив своё лицо к моему и изобразив подслеповатый прищур. В этот момент я почувствовала что-то странное в горле.
— Я не могу дышать, — сказала я.
— И это я ещё даже не дотронулся до тебя, — самодовольно сказал парень.
— Нет, Фред, серьёзно, я задыхаюсь! — прохрипела я, пытаясь вдохнуть, но ничего не получалось. В горле словно застряла пробка, не позволяющая воздуху пройти в лёгкие. Я судорожно закашляла, но это не помогало.
— Мелисса, что с тобой? — воскликнула Алисия.
Всё ещё кашляя, я упала на колени. В глазах потемнело, а легкие сжимались, вызывая ужасную боль. Но самое страшное было то, что я не понимала, что происходит. Ребята суетились вокруг меня, что-то испуганно кричали, но я не слышала их. Я пыталась вдохнуть, но каждая новая попытка несла за собой ужасную режущую боль, словно мне воткнули нож прямо в глотку. И в этот момент в голове эхом прозвучали слова из сна: «Конец… Конец времени». Голос девушки звучал тихо, но от этого становилось только страшнее. Она будто бы предупреждала о чём-то, вот только о чём?.. «Конец. Конец времени. Это конец времени!» Но тут я почувствовала, как пробка в горле будто бы сдвинулась с места, и очередной приступ кашля заставил меня сплюнуть сгусток крови в собственные ладони. Я со свистом втянула воздух и мигом вытерла руки о мантию, чтобы Фред ничего не заметил.
— Всё… Всё нормально, — тихо сказала я, пытаясь подняться. Сильные руки Фреда вмиг поставили меня на ноги.
— Что это было? — с тревогой спросил он.
— Я… подавилась, — соврала я. — У меня была конфета во рту.
— Ты точно в порядке? — неуверенно спросила Алисия.
— Да-а, — протянула я, отводя взгляд.
Чем бы это ни было, но я точно не в порядке.

На следующий день я встала рано — для того, чтобы сложить вещи, которые хоть как-то могут меня выдать, в сумку. Теперь мне придётся таскать всё это с собой — из-за Патриции, которая никак не угомонится. Девочки ещё спали, поэтому я без опасений могла нормально собраться. В сумке уже были книга Дамблдора, маховик времени и дневник, и я потянулась за уменьшенным альбомом для фотографий. Но как только я взяла его, он выпал из моих рук и, приняв истинный размер, раскрылся. На пол из него вылетел пожелтевший газетный лист. Присмотревшись, я поняла, что это страница из «Пророка». На одной стороне было продолжение какой-то статьи, а на другой редакция приносила соболезнования семьям погибших во второй магической войне. Ниже был представлен полный список умерших. Среди них было и имя Фреда. Я запихнула лист обратно и в панике захлопнула альбом. Если это кто-то увидит…
«Пророк» из будущего снова напомнил мне о том, что случится через два года. Как я ни пыталась, не могла прогнать мрачные мысли, которые, к тому же, напомнили мне о сне про конец времени. Что может значить эта фраза? Ведь время не может закончиться, оно вечно. Странно ещё и то, что оба раза, когда я слышала эти слова, моя жизнь была в опасности: в первый раз меня сразила пневмония, во второй непонятно откуда взявшееся удушье чуть не отправило меня к праотцам. Неужели это как-то связано? Только вот как?..

Лекции Бинса всегда стимулировали к глубоким размышлениям, никак не относящимся к его предмету. Вот и сегодня я размышляла над беспокоящими меня вопросами и вдруг почувствовала, как что-то невесомое касается моей руки. Я посмотрела вниз и заметила бумажную фигурку, похожую на Фреда. Человечек держал в руках крохотную табличку с надписью «Привет». Я перевела взгляд на гриффиндорца, тот сидел слишком уж ровно и усердно делал вид, что внимательно слушает профессора.
— Привет, — прошептала я.
Фред искоса посмотрел на меня, и я заметила, что он изо всех сил сдерживает улыбку. В этот момент из-за его локтя выглянула фигурка девушки. Её бумажные волосы торчали во все стороны, а на футболке было написано «2-О».
— Кто это? — улыбнулась я.
Фред наконец-то принял своё естественное положение, расслаблено развалившись на стуле.
— Это ты, — усмехнулся он. — Так ты выглядела в свой первый день здесь. Волосы торчали во все стороны…
— У меня не было надписей на одежде, — заметила я. — Что значит это два-о?
— Даббл-Освин, забыла?
Я подавила смех, вспомнив, как Фред рассказывал мне историю о Патрике. Фред взмахнул волшебной палочкой, и на парте появились фигурка большой жабы. Выпучив глаза, она беззвучно квакнула, проскакала на противоположный конец стола и свалилась на пол. Я улыбнулась, наблюдая за бумажным единорогом, а потом в воздухе появился цветок, отдаленно напоминающий лилию. Фред ловко поймал его и протянул мне.
— Спасибо, — придвинувшись совсем близко, шепнула я Фреду на ухо. Он улыбнулся. В этот момент звон колокола дал знать, что лекция окончена. Мы не спеша собрались и побрели на следующий урок.
— …да и помещение отличное, но слишком дорого для нас, — озабоченно говорил Джордж. Ребята рассказывали, что у них появились проблемы с будущим магазином.
— Пока мы можем покрыть аренду всего лишь за два месяца, — продолжил Фред.
— Конечно, наши товары хороши, но мы не до конца уверены, что всё получится, — снова перехватил эстафету Джордж.
— Всякое может случиться…
— Вы обязательно найдёте помещение, не волнуйтесь, — улыбнулась я, подбадривая ребят. С самого утра мне было как-то душно, и я ослабила галстук. На несколько секунд дышать стало легче.
Фред с Джорджем продолжали рассказывать обо всех возможных местах для магазина, которые им показывали, а я шла рядом и внимательно их слушала. Но вдруг в моё сердце словно воткнули кинжал, и сильная острая боль заставила меня согнуться чуть ли не пополам.
— Мелисса? — позвал Джордж.
— Мел, что случилось?
Я стояла скрючившись, держась за грудь и тяжело дышала. Боль потихоньку уходила.
— Сердце кольнуло, — тихо сказала я.
— Может, тебе пойти к мадам Помфри? — забеспокоился Фред.
— Думаю, не стоит, уже всё прошло, — я выровнялась, но как только сделала первый шаг, боль снова вернулась.
Ужасная, резкая, жгучая боль. В глазах потемнело. Я почти задыхалась, прижимая руки к груди и наивно полагая, что это поможет. Но боль только росла. Ноги задрожали, подкосились, и я упала на колени. Было такое чувство, словно огромный монстр проткнул своей когтистой лапой грудную клетку и теперь сжимал моё сердце, с каждым мгновением всё глубже и глубже впиваясь в него когтями. «Конец времени». Слова, значение которых я не понимала, снова прозвучали в моей голове. «Это конец времени! Конец…». Сердце в очередной раз сжалось от боли, и я решила, что достаточно строить из себя героиню.
— Фред! — воскликнула я. — Фред!
— Что такое? Мелисса, что с тобой? — парень появился рядом в ту же секунду, хотя, наверное, он уже давно был возле меня.
— К мадам Помфри, — прохрипела я, и спустя мгновенье почувствовала, как сильные руки поднимают меня с пола.
Я не совсем понимала, как попала в Больничное крыло, потому что голос в мозгу беспрерывно твердил о конце времени. Но как только я коснулась койки, боль странным образом прекратилась, оставив после себя лишь лёгкое покалывание в левом боку, словно напоминание о случившемся.
Мадам Помфри тщательно меня осмотрела, и даже не один раз, но ей так и не удалось понять, что со мной произошло. Целительница провела все возможные тесты, которые выявляли заболевания сердца, но каждый из них показывал, что нет никаких патологий и я абсолютно здорова.
— Не понимаю, — раздражённо бормотала целительница, изучая очередную колдограмму. — Всё в порядке. Но как все может быть в порядке? Я же собственными глазами видела…
Мадам Помфри говорила это скорее сама себе, чем нам. Ей так и не удалось понять, чем была вызвана боль. Но, решив перестраховаться, целительница напоила меня успокоительными настойками и оставила в Больничном крыле на весь остаток дня и на ночь.

Утром в гостиной меня встретили близнецы, и мы отправились на занятия. Уроки сегодня проскочили как-то уж слишком быстро, и я даже не заметила, как подошло время обеда. Мы с ребятами не спеша шли по третьему этажу. Близнецы, как обычно, обсуждали свой магазин, а я просто плелась следом, решив им не мешать. Краем глаза я заметила ту самую комнату с большущими шкафами, где совершилось моё перемещение во времени. При мысли об этом мне тут же вспомнился странный сон с моим двойником и непонятной фразой. Мы повернули за угол, но не успели сделать и двух шагов, как на нас буквально вылетела Мишель Освальд. Девушка стремительно падала на каменный пол, но сильные руки Фреда в последний момент подхватили её. Я резко отскочила к стене. Рана на руке начала ныть, напоминая о том, что может вызвать наше с ней соприкосновение.
— Не ушиблась? — Фред держал Мишель за плечи, всматриваясь в её лицо. — Нельзя же так летать.
— Я, я, я… споткнулась, — зардевшись, смущённо выдавила девушка и в растерянности оглядела разлетевшиеся по всему коридору перья и учебники.
— Не волнуйся, мы соберём, — отреагировал на её беспокойство Джордж.
— Ты точно в порядке? — ещё раз спросил Фред. — Может, тебя всё же проводить в Больничное крыло?
— Нет, нет, — торопливо заверила Мишель, — всё хорошо, спасибо.
Я по-прежнему стояла у стены и наблюдала: наблюдала за тем, как младшая, покрасневшая версия меня уверяет близнецов, что с ней всё в порядке, наблюдала, как Джордж взмахом палочки чинит порвавшуюся сумку Мишель, наблюдала, как Фред собирает её тетради, попутно колдовством очищая их от чернил.
Впервые за время своего пребывания в прошлом я начала по-настоящему переживать. Я этого не помню! Я. Не. Помню. Не помню, как Фред, любовь всей моей жизни, поймал меня, падающую, спасая от столкновения с камнями. Такое не забывают, особенно девушки, но я этого не помню. Я напряглась, внезапно осознав, что практически ничего не помню из своего четвёртого года в Хогвартсе. Почему? Как я могла забыть? Особенно то, что Фред чуть ли не жизнь мне спас!
Теперь волнение росло с новой силой. Я перевела взгляд в сторону и заметила причину падения Мишель: камень, который, скорее всего, выпирал из пола, теперь лежал рядом с небольшой выбоиной. Хватило секунды, чтобы понять, что это то самое место, где я нашла маховик времени. Медленно я сделала пару шагов в ту сторону и заглянула в тайник — там было пусто. Я взяла камень и аккуратно вернула его на место. Всё это слишком странно…
— Мелисса? — позвал Фред. — Ты идёшь?
— Да, — очнулась я.
Я попыталась отогнать тревожные мысли, но беспокойство только нарастало.
Вечером мы с близнецами и Алисией допоздна задержались в гостиной. Я писала доклады по заклинаниям для себя и мальчиков, Алисия оформляла их с Джорджем проект по травологии, а близнецы обсуждали какие-то фейерверки, которые собирались сделать.
— Представьте, салют в форме огромного дракона! — восторженно вещал Фред.
— И вокруг ещё тысячи маленьких вспышек. Для колоритности, — столь же восхищённо вторил Джордж.
— Все это, безусловно, впечатляет, — подала голос я, — но для подобного изобретения вам понадобится рог взрывопотама, а это, между прочим, вещь запрещённая и очень опасная.
— Да мы уже в курсе, что в Англии его не достать, — вяло промолвил Джордж.
— Такая идея пропадает, — вздохнул Фред.
На самом деле в магической Британии есть человек, который мог достать подобного рода товар. И, как ни странно, этот человек — мой отец. В юности он частенько баловался контрабандой запрещённых ингредиентов, и работа в Отделе Тайн только способствовала этому. Отец не считал, что занимается чем-то предосудительным: перед каждой сделкой он убеждался, что затребованный ингредиент не будет использован в дурных целях. Со временем такие операции стали редкими, но не прекратились. Мы с отцом, как я уже упоминала, были друзьями, поэтому не удивительно, что со временем я тоже втянулась во всё это. Поначалу я занималась только документацией, но потом пришлось работать с клиентами напрямую: я была посредником в сделках. Естественно, это было небезопасно, и отец уже в четырнадцать лет обучил меня трансгрессии и показал парочку отменных защитных чар. Не сказать чтоб я была в восторге от подобного рода деятельности, но так я смогла узнать о многом из того, о чём не пишут в учебниках.
— Мел, слушай, — мои раздумья прервал голос Алисии, — всё хочу у тебя спросить: как ты различаешь Фреда и Джорджа?
— В смысле? — удивилась я.
— Ну их вечно все путают, даже я научилась их различать только когда начала встречаться с Джорджем, — девушка улыбнулась. — А ты с самого первого дня вашего знакомства чётко знала кто есть кто и ещё ни разу их не перепутала!
— Действительно… — Фред повернулся ко мне.
— …Ни разу не ошиблась, — добавил Джордж.
Я сидела, глядя на ребят, и улыбалась. Может, сказать им, что у меня были годы, проведённые в наблюдении за Фредом? Правда, мне кажется, они неверно меня поймут. Я улыбнулась ещё шире:
— У одного из вас очень глупое выражение лица.
Мальчики тут же внимательно всмотрелись друг в друга.
— У кого? — в один голос спросили они.
— Не важно, — подавив подступивший смех, сказала я.
Фред с Джорджем снова пристально изучили друг друга.
— У тебя! — выпалили они, затем синхронно нахмурились и так же синхронно повернулись ко мне. Их лица сейчас были с совершенно одинаковым глупым выражением, и я, не выдержав, рассмеялась.
— Это точно Фред, — промолвил Джордж.
— Нет, это ты, — сказал Фред. — Мелисса моя девушка.
— И что с того? — хмыкнул Джордж. — Всё равно мы с ней ладим лучше.
— Это ничего не значит!
— Так, всё, угомонитесь оба! — всё ещё улыбаясь, прервала я спор двух братьев. — Вы так всю башню разбудите. И, кстати, пора бы уже и нам отправиться на боковую, верно, глупенький рыжик? — я легонько растрепала волосы Фреда, давая понять, что Джордж был прав.
— Ну вот почему ты всегда на его стороне? — обижено спросил Фред.
— Чтобы ты не зазнавался, — промолвила я.
— Спокойной ночи, — Алисия чмокнула Джорджа и направилась к спальням.
— Увидимся утром, — кинула я, следуя за подругой.
— Постой, — позвал Фред. Парень запрокинул голову на спинку дивана, глядя на меня снизу вверх. — А поцелуй? Я же не усну, — лукаво произнёс он.
Я подошла к Фреду, который продолжал сидеть в смешном положении, наклонилась над ним и нежно поцеловала в губы. Тут же раздались звуки липового рвотного позыва от Джорджа, который всё так же сидел в соседнем кресле. Фред, не отрываясь от меня, нащупал на диване какую-то книгу и швырнул ею в брата. Тот лишь рассмеялся.
— Спокойной ночи, — прошептала я, отстраняясь. — Спокойной ночи, Джордж, тебе и твоему желудку! — усмехнулась я, направляясь в сторону спален. Джордж подмигнул мне, и они с Фредом скрылись за своей дверью.
Следующим утром я проснулась оттого, что у меня снова болело сердце, но, к счастью, на этот раз не настолько сильно, как раньше. Мадам Помфри настаивала на моей очередной госпитализации, но я отказалась, поэтому целительница нагрузила меня успокоительной настойкой, чтобы я принимала её для профилактики.
Из больничного крыла я сразу же направилась в библиотеку, решив просмотреть несколько книг о перемещениях во времени. К сожалению, ни в одной из них не упоминалось сочетание «конец времени». Конечно, это меня по-прежнему беспокоило, но я решила, если уж в книгах такого нет, возможно, это действительно просто обычный сон. Но я всё-таки решила перестраховаться и поискать ещё и в книге Дамблдора.
В воскресный вечер я, как обычно, оставалась одна в гостиной, потому что у ребят была тренировка в ОД. Я взяла подаренную книгу, примостилась на диване у камина и принялась читать. Но меня снова, впрочем, как и всегда, завлекли биографии путешественников во времени, и я не заметила, как принялась изучать их.
— Ну с, и что это мы тут читаем? — раздался над моей головой голос Фреда, после чего он поцеловал меня и, воспользовавшись тем, что я отвлеклась, выхватил у меня из рук книгу. Оказывается, я так зачиталась, что не заметила, как прошло несколько часов. — Время, — Фред, — путешествия и путешественники. Что, предков собралась навестить?
— Скорее уж потомков, — улыбнулась я.
— Ничего у тебя не получится, — подал голос Джордж. — Путешествия в будущее невозможны, это все знают, даже мы.
Я хмыкнула, но промолчала.
— Так-с, посмотрим, что тут у нас, — Фред с наигранным любопытством раскрыл книгу на первой попавшейся странице. — Раны, нанесённые временем. Жуть какая! — парень скривился, рассматривая иллюстрации. Я ещё не дошла до этого раздела, поэтому не могла знать, действительно ли те рисунки настолько мерзкие. — Раны, нанесённые временем, или временные раны, — читал гриффиндорец, — появляются в результате контакта двух ипостасей одной и той же особи в одном и том же времени и пространстве.
В этот момент я почувствовала, как внутри всё напряглось.
— В результате соприкосновения, — продолжал Фред тоном Флитвика и артистично дирижируя свободной рукой в такт словам, — копия получает увечья, часто несовместимые с жизнью, в то время как оригинал остаётся в прежнем состоянии.
Я резко подскочила к Фреду и выхватила из его рук книгу. «Временная рана отличается от других ран тем, что не способна затянуться пока копия находится во времени оригинала. При длительном соприкосновении одного и того же индивида в одной и той же пространственно-временной точке копия погибает». Тут же были приведены изображения временных ран: части тел покалеченных людей больше напоминали куски сырого мяса, с которых безостановочно капала кровь, исчезая меж волокон пергамента. Рана на моей руке снова начала ныть. Я тут же сорвалась с места и помчалась в подземелья, провожаемая изумлёнными взглядами близнецов.

Забыв о приличиях, я толкнула дверь в кабинет профессора Снейпа и подлетела прямо к его столу.
— Где Дамблдор? — рявкнула я, бросая книгу на стол.
— Я вас попрошу…
— Нет, это я вас попрошу! — выкрикнула я. — Мне срочно нужно увидеть Дамблдора.
— Директора сейчас нет на месте, мисс, — уж как-то слишком вежливо сказал Снейп. — Если у вас есть какие-то вопросы…
— О! У меня есть вопросы! — со злостью сказала я. — И теперь он от меня книжечкой не отделается.
— Что случилось, мисс Освальд? — в глазах профессора мелькнула тень беспокойства.
— Моя рана, — указала я на руку, — это временная рана, и Дамблдор должен это знать! Зачем было подсовывать мне какие-то книжки? Почему он мне просто обо всём не рассказал?
— Вы прочли книгу? — Снейп поднялся и, обойдя стол, стал возле меня.
— Практически.
— И что же вы узнали?
— То, что контакт прибывшего из будущего с самим собой вызывает временные раны, которые не исце… Постойте-ка! — меня осенило: Снейп передал мне книгу на Рождество, он постоянно занимался моей раной и всё спрашивал, читаю ли я эту книгу. Фрагменты начали складываться в цельную картинку, — это ведь ваша книга, верно? Ваша, не Дамблдора.
Снейп кивнул, и я заметила, что он заколебался.
— Как же я раньше не догадалась! Ведь больше никто не занимался моей проблемой.
— Что ещё вы нашли в этой книге? — спросил зельевар.
— Ну… я не совсем поняла, что там с копиями и оригиналами…
Снейп вздохнул, чего, наверное, не делал никогда в жизни, и открыл книгу на нужной странице. Я заглянула в неё и быстро прочла: «Человек, переместившийся во времени, является копией оригинала, оригинал — человек, который принадлежит той временной точке, в которую было совершено путешествие. Изначально копия, из-за того, что сама по себе невозможна, обречена. Её не должно существовать, и само время постепенно убивает её: один и тот же человек не может жить в одном и том же времени более года. При получении временной раны этот срок значительно сокращается. Первые признаки того, что отсчёт времени начат — излишняя раздражительность, — мысленно я поставила галочку. — У человека, чьё время на исходе, наблюдается резкая смена настроения и сильная вспыльчивость. После этого обычно следует период затишья. В последние дни, а иногда даже недели и месяцы жизни копии, её здоровье значительно ухудшается: организм теряет иммунитет и не способен бороться с инфекциями, он отвергает лекарства. В редких случаях индивид стремительно теряет вес. Исключительно у всех копий появляется острая сердечная недостаточность…»
Дальше читать я уже не стала, и не только потому, что в глазах потемнело. Картина становилась всё ярче и ярче, расставляя элементы по местам. Я знала. Знала, что не может быть всё настолько хорошо. Моё пребывание здесь невозможно. Я невозможная девушка! Меня не должно существовать, и само время решило это исправить.
— И… — в горле застрял ком, и я с трудом выговаривала слова, — сколько… Сколько мне осталось?
— Одиннадцатого марта, — осторожно промолвил Снейп. — Одиннадцатого марта вы уже не проснётесь.
— Это же…
— Через неделю, — закончил за меня профессор.
— Всю жизнь мечтала умереть в собственный день рождения, — прошептала я, беспомощно опускаясь на стул.
Теперь всё стало на свои места. Почти всё. Вот что значила фраза из сна: не конец времени как такового, а конец моего времени. Конец моей жизни.



Я не слышала ничего, кроме цоканья небольших часов. Стрелки неутомимо сбрасывали секунду за секундой. Теперь был включен обратный отсчёт: моё время подходило к концу, и часы неуклонно напоминали мне об этом.
Я не знала, сколько вот так просидела в кабинете Снейпа. Пребывая в оцепенении и почти не моргая я глядела перед собой, хотя на самом деле не видела абсолютно ничего. Всё складывалось слишком удачно, и я должна была догадаться сразу, что что-то не так. Но я не догадалась. Меня ослепило счастье проведённых с Фредом дней. Оно не позволяло мне обернуться и увидеть то, что чёрной тенью стояло всё это время за моей спиной. Но я всё же обернулась. И теперь стою и смотрю в лицо самой смерти, не зная, что делать дальше.
Я умираю. Единственное моё спасение — возвращение в будущее. Я знаю, как это сделать. Я вернусь домой, там меня вылечат, всё придёт в норму, кроме одного: Фред будет мёртв. Единственный человек, за которого я готова отдать жизнь, погибнет в моём будущем. Тогда зачем мне возвращаться и жить без него? Разве не это ад? Провести остаток жизни, вспоминая дни, когда мы были рядом, и страдать оттого, что не можешь всё вернуть? Зачем мне такая жизнь? Что бы я ни делала, Фред всё равно умрёт через два года, так зачем мне возвращаться, раз он не ждёт меня там, в будущем? Холодная земля навсегда разделит нас, оставив холодный серый камень — напоминание о том, что этот человек когда-то существовал. Я больше не смогу жить без него. Уж лучше провести последние дни здесь и встретиться с Фредом в другом мире, где мы навсегда будем вместе.
Решение пришло как-то уж слишком быстро, но я знала, что поступаю правильно. Пришло время быть по-настоящему сильной и принять свою участь. Я передам отцу свои записи о перемещениях во времени, чтобы он мог продолжить это дело, а сама наконец отдохну. Папа будет гордиться мной, гордиться тем, что я отдала жизнь для развития такого важного дела как путешествия во времени. Теперь оставалось последнее: убедить Снейпа помочь мне.
За всё то время, что я провела в тёмном кабинете, профессор не проронил ни слова, выжидающе стоя подле своего рабочего места. Я знала, что могу сидеть тут хоть до утра, но время не терпит, и теперь я как никогда раньше понимаю значение этих слов.
— Я знаю, как вернуться в будущее, — еле слышно сказала я. Снейп тут же переменился в лице. Он сделал шаг вперёд, но ничего не сказал. — Я нашла способ перемещения ещё месяц назад.
— Почему вы раньше не рассказали? — встрепенулся Снейп. — Впрочем, это уже не имеет значения, мы сегодня же отправим вас обратно.
— Нет, — твёрдо сказала я. Профессор замер, словно не понял значения моих слов.
— Что вы сказали?
— Я сказала, что не вернусь в своё время, — железным тоном проговорила я. — Ни сегодня, ни завтра. Никогда.
— Вы хоть понимаете, что творите, мисс Освальд? — Снейп смотрел на меня словно на прокажённую. Он так и остался возле своего стола, будто я была разносчиком инфекции.
— Понимаю, — промолвила я.
— Вы же умрёте! — рявкнул Снейп. Таким разъярённым я его ещё никогда в жизни не видела. — Вы должны немедленно вернуться в своё время!
— Да поймите же вы наконец: я не хочу возвращаться! — завопила я, вскакивая на ноги. — Там, в будущем, у меня нет абсолютно ничего! Я не вернусь туда, где снова окажусь одна, слышите?! Поставьте себя на моё место: если бы вы попали в прошлое, где снова можете общаться с людьми, которых больше нет в вашей жизни, смогли бы вы как ни в чём не бывало вернуться домой, туда, где больше никогда не представится возможность хотя бы увидеть этого человека?! Смогли бы вы жить, постоянно оглядываясь назад и коря себя за то, что так и не попытались ничего изменить? Это не так легко как кажется, профессор.
Я выдохнула и беспомощно опустилась на стул.
— Смерть — это не худшее из того, что могло произойти, — прошептала я. — Моя судьба — умереть здесь, и раз уж я ничего не хочу с этим поделать, я прошу вас помочь мне. Пожалуйста.
Снейп в этот момент выглядел, наверное, ещё более беспомощным, чем я. Огромные глыбы льда в его чёрных глазах куда-то подевались. На секунду мне показалось, что он смотрит сквозь меня, но профессор вмиг взял себя в руки.
— Что требуется от меня? — спросил зельевар, и я вздохнула с облегчением.
— Первое: никто из студентов не должен узнать, что я умерла, особенно Уизли, — промолвила я. — Скажите, что я перевелась в другую школу или ещё что-то в этом роде. Второе: моя могила должна быть не в Хогсмиде, а в любом другом месте. На надгробном камне не нужно ничего писать, я не хочу лежать под чужим именем. Не нужно никаких почестей, церемоний и прочего — просто похороните меня без свидетелей и всё. Третье: мой отец должен знать, что со мной произошло. В подробностях. Я оставлю для него письмо и все мои разработки. Всё это до назначенной даты будет храниться у вас, после чего вы передадите посылку Макгонагалл. Я оставлю для неё записку с разъяснениями. В ночь, перед… перед одиннадцатым марта я соберу свои вещи и пойду в Выручай-комнату. Оттуда вы меня и заберёте.
Я глубоко вдохнула и встала. Больше находиться здесь я не могла.
— Вы уверены в том, что делаете? — догнали меня слова Снейпа.
— Да, — твёрдо сказала я. — Спасибо за помощь, профессор.
Я вышла из кабинета и направилась в гриффиндорскую башню, где, как оказалось, меня всё ещё ждали близнецы.
— Мелисса! — воскликнул Фред, как только я вошла. Я посмотрела на него, и глаза защипало. — Что стряслось? Где ты была?
— Всё хорошо, — прошептала я.
— Ты так внезапно сорвалась… — он порывисто ухватил меня за рукав.
— Фред, всё хорошо, — настойчивее сказала я, не глядя на парня. Мне стоило огромных усилий не разреветься. — Я пойду спать.
— Мелисса…
— Всё хорошо!
Фред перестал удерживать меня и пропустил к спальням. Не оборачиваясь, я закрыла за собой дверь, пробралась к своей кровати и рухнула на твёрдый матрац. Внутри всё рвалось. Перед глазами застыли картинки нашего с Фредом будущего. Будущего, которое никогда не наступит. Сердце в очередной раз сжалось, и из глаз ручьем полились слёзы. Я свернулась калачиком, пытаясь подавить рыдания, но всё бестолку. Это так нечестно! Жизнь слишком несправедлива ко мне…
Первый день последней недели моей жизни ничем не отличался от других, совершенно обычных серых будней. Патриция одарила меня злобным взглядом, Анджелина, как обычно, сделала вид, что я не существую. Я взяла тяжёлую сумку и вместе с Алисией пошла в Большой зал, где нас уже ждали близнецы. К счастью, Фред не вспоминал о вчерашнем вечере, чему я была очень благодарна. На истории магии я начала оформлять нашу с Фредом курсовую по травологии. Я хотела всё доделать, чтобы после всего, что случится, у него хотя бы с проектом не было проблем.
Вечером второго дня мы с Фредом пошли в теплицы. Парень думал, что это очередная обычная посиделка возле нашего растения, но я намеревалась научить его, как правильно собирать семена.
— Смотри, — повторяла я, — аккуратно подводишь коробочку с бархатом ближе к растению, так, чтобы не напугать. После чего легонько гладишь лепестки, и он сам отдаст тебе семена. Видишь, как нарисовано в учебнике?
Я указала Фреду на картинку: проводить практические занятия ещё рано, потому что плоды созреют только к концу марта. Фред устало взглянул на рисунок.
— Скажи, зачем ты меня всему этому учишь? — вздохнул он. — Всё равно ты сделаешь всё сама.
— Я хочу, чтобы ты тоже знал, как это делается, — прошептала я, доставая из сумки нашу уже оформленную работу. — Я закончила, — сказала я, протягивая Фреду папку. — Только когда все плоды созреют, нарисуешь новый рисунок и добавишь его в конец.
Фред аккуратно забрал папку и беспокойно взглянул на меня.
— Мел, что-то случилось? — спросил он.
— С чего ты взял? — я попыталась улыбнуться.
— У тебя уже третий день глаза на мокром месте, — заметил Фред.
— Всё нормально, тебе не о чем волноваться, — прошептала я, рассматривая свои руки. — Это всё я виновата. Прости.
— Что? — удивился гриффиндорец. — За что?
— Если бы я не была такой дурой, — промолвила я, еле сдерживая слёзы, — если бы поняла всё сразу, у нас были бы месяцы. Я всё испортила.
Фред вздохнул и прижал меня к себе. Я обняла парня и уткнулась лицом в его рубашку. Я слышала, как бьется сердце Фреда. Удивительно, как за такое короткое время этот звук стал моим самым любимым звуком на свете. Он успокаивал меня, хоть и ненадолго.
— Понятия не имею, что там у тебя случилось на этот раз, но теперь ты пугаешь меня ещё больше.
Я выдохнула и зажмурилась, пытаясь не заплакать.
Третий день я провела в больничном крыле. Утром у меня так подскочила температура, что я даже с кровати встать не смогла. Близнецы кое-как доставили меня к мадам Помфри. Целительница полдня пичкала меня жаропонижающими настойками, но подействовали они только к вечеру.
Четвертый день прошёл слишком быстро, не дав мне шанса что-либо сделать. Из больничного крыла меня выписали только к обеду, потом я два часа проторчала на зельях, вернулась в гостиную и вспомнила, что у близнецов очередное занятие в ОД. Я чувствовала сильную усталость и, не имея сил дождаться Фреда, пошла спать.
День пятый. Десятое марта тысяча девятьсот девяносто шестого года. Последний день моей жизни. Я стала босыми ногами на холодный пол и поняла, что у меня кружится голова. Ходить было тяжеловато и, с трудом одевшись, я взяла свою сумку, которая теперь казалась просто неподъемной, и спустилась в гостиную.
— Доброе утро, — улыбнулся Фред.
— Доброе, — я выдавила улыбку, пряча взгляд. От осознания того, что сегодня я вижу Фреда в последний раз, на глаза наворачивались слёзы. Парень крепко сжал мою ладонь, и мы отправились завтракать. Сюрпризом для меня была излишняя суматоха в Большом зале. Как оказалось, вышел новый выпуск «Придиры», где было интервью Гарри Поттера, в котором он рассказывал правду о возвращении Волан-де-Морта. На гриффиндорском столе рядом с самим Гарри восседали с десяток сов, и их количество стремительно пополнялось. Естественно, близнецы не могли пройти мимо всего этого, и мы уселись рядом с их братом Роном.
Мальчики взялись помогать разбирать письма от читателей «Придиры», а я просто сидела рядом, чувствуя, как меня начинает тошнить от запахов еды. Я налила себе немного чаю и сделала большой обжигающий глоток, что заставило немного прийти в себя. Ребята тем временем зачитывали письма, не прекращая комментировать, какие авторы идиоты, что не верят Гарри. С другой стороны от меня третьекурсницы обсуждали какого-то мальчика. Я потёрла виски: для полного счастья мне сейчас только мигрени и не хватает. В зале было слишком шумно, от этого каждый пытался говорить ещё громче, чтобы докричаться до соседа, и всеобщий галдеж рос со стремительной силой.
— Она за ним бегает, говорю тебе! — прошептала девочка слева.
— Эта женщина пишет, что не верит тебе, — прочитал Фред с другой стороны.
— С чего ты взяла? — спросила другая девочка.
— Не трать время зря, открывай следующее письмо, — велел брату Джордж.
— Я кое-что нашла в её вещах, это был личный…
— Это письмо от девушки, и она пожелала остаться…
— …дневник.
— …неизвестной.
Секунда. Одна маленькая секунда и Большой зал погрузился в полную тишину. Мне показалось, что кто-то наложил на меня парализующие чары: я не могла пошевелить даже пальцем. Глаза ничего не видели, и дыхание начинало сбиваться.
— Дневник неизвестной, — прошептала я.
На мгновенье вернулся шум, но он тут же исчез, и перед мысленным взором одна за другой стали стремительно меняться картинки. Воспоминания.
Я в гриффиндорской гостиной, с друзьями. Они корпят над домашним заданием: Ванда уткнулась в учебник, Колин, высунув кончик языка, старательно выводит руны на пергаменте… У меня на коленях раскрытая книга, но глаза мои косят в другую сторону: ближе к камину близнецы Уизли расположились в обществе светловолосой подружки Джорджа, Алисии, вроде бы… Обычно я втихаря пялюсь на Фреда, но сегодня я не свожу глаз с его соседки. Мне кажется, или Фред тоже смотрит на неё?.. Но что в ней такого?! Мало того что она попросту некрасива — губы тонкие, подбородок острый, нос с горбинкой… — так ещё и выглядит словно только-только с больничной койки: бледна, очень бледна, тёмные круги под глазами… Если только сами глаза, миндалевидные, тёмные…
— Кто это такая? — шепчу я Ванде.
— Рядом с близнецами? — подруга поднимает взгляд. — Это новенькая. Освин. Мелисса Освин.
— Мелисса Освин? — я удивлённо вскидываю брови.
— Да, знаю, что твою маму звали так же, но ты ведь сама говорила, что это распространённое имя.
— Ты что-нибудь знаешь о ней? — спрашиваю я.
— Ничего, — шепчет подруга, чуть склонившись ко мне, — о ней никто ничего не знает. Правда, говорят, что сам Дамблдор отправил её на Гриффиндор.
— Какая-то у неё внешность непонятная, — я задумчиво склоняю голову вбок.
— Девушка явно не удалась лицом, — ухмыляется Ванда. — А своим видом она ещё больше это подчеркивает. Волосы… Просто слов нет!
Колин домучивает последнюю руну и, потянувшись, чуть насмешливо улыбается:
— Девочки, может, хватить сплетничать?
Воспоминание сменяется следующим. Теперь мы завтракаем в Большом зале. Я периодически поглядываю в сторону Фреда Уизли и в один из таких моментов замечаю, как мой сычонок Арчи усаживается на стол прямо перед новенькой. Я досадливо морщусь: придётся идти извиняться за недоразумение. Неохотно поднимаюсь и, тяжело вздохнув, направляюсь в сторону семикурсников.
— Для Мишель Освальд, — слышу я голос Фреда. — Кто такая Мишель Освальд?
— Это я, — дрогнувшим голосом говорю я, став прямо за его спиной. Новенькая кидает на меня быстрый взгляд и обращается к своей тарелке. Фред, обернувшись, оглядывает меня с головы до ног. Сердце моё уходит в пятки… — Извините, вечно он не туда залетает, — бормочу я заплетающимся языком.
Фред улыбается:
— Всё в порядке, у нас такая же склеротичная сова.
Мерлин! Фред улыбается! Смотрит на меня и улыбается! <i>Фред смотрит на меня!</i> Краска заливает мне не только лицо и уши, но, кажется, даже коленки. Я забираю у Арчи письмо, и тот, ухнув на новенькую, улетает. Я уже открываю рот, чтобы ещё раз извиниться, но тут Фред снова оборачивается. Я опять краснею, губы мои против воли растягиваются в улыбке, кажется, донельзя глупой, и я поспешно ретируюсь. Через несколько минут я замечаю, что новенькая спорит о чём-то с Патрицией Стимпсон, главной сплетницей школы.
Картинки сменялись снова и снова, заставляя меня вспоминать то, что я давно забыла — свой четвёртый год обучения в Хогвартсе. И практически в каждом воспоминании она — Мелисса Освин, зачастую в компании близнецов. Я наблюдаю, как она день за днём сближается с ними, чувствую, помимо воли, неприязнь к ней в те моменты, когда она идёт в обнимку с Фредом через весь зал.
Следующее воспоминание несколько другого характера, в нём нет Мелиссы.
Это первое собрание ОД, на котором мы изучаем заклинание Экспелиармус. Я работаю в паре с Колином, но мы — впрочем, как и все остальные — постоянно отвлекаемся на близнецов Уизли, которые просто не могут спокойно применять это заклинание друг против друга. Вскоре Гарри это надоедает, и он меняет местами Колина и Фреда. Я неуверенно стою напротив гриффиндорца, не зная, что делать дальше.
— Давай, ты первая, — предлагает Фред.
Я глубоко вдыхаю… взмах волшебной палочкой, и… Заклятие почему-то оказывается настолько сильным, что, попав по палочке Фреда, чуть не отбрасывает его самого вместе с ней. Чуть пошатнувшись, парень все же удерживается на ногах.
— Ой! — я делаю рывок вперёд, но тут же в смятении останавливаюсь. — Прости…
— Это было круто! — восклицает парень. — Давай-ка ещё разок, э-э-э…
— Мишель, — смущённо бормочу я.
Фред без кривляний готовится принять очередной удар, и я неуверенно поднимаю волшебную палочку, надеясь, что не снесу парню голову.
Картинки снова продолжают меняться, но теперь большее количество воспоминаний посвящено именно тренировкам ОД. С Фредом в паре я больше не работала. Он почти всегда тренировался с Ли Джорданом. Я всё так же продолжала исподтишка наблюдать за гриффиндорцем, из-за чего постоянно пропускала заклинания Колина.
Следующее воспоминание, наверное, было самым неприятным из всех. Я вспомнила день Святого Валентина. День, когда все узнали, что Фред Уизли встречается с Мелиссой Освин. Как только я увидела их держащимися за руки, внутри что-то перевернулось, и я стала ненавидеть эту Мелиссу. Я не понимала, как Фред мог посмотреть в её сторону, она была совсем некрасивой и к тому же слишком худой. Меня выводила из себя одна только мысль о том, что они теперь вместе. Меня одолевало неотступное желание наслать на неё какое-нибудь проклятие, но я так и не решилась.
Кадры в мозгу замелькали быстрее, наверное, я сама подсознательно торопила их: мне тяжело было видеть их вместе, — видеть, как расцветает счастьем некрасивое лицо Мелиссы, как светятся любовью глаза Фреда…
Но тут ход событий резко замедлился.
Теперь я была в коридоре третьего этажа: я спешила в библиотеку, как вдруг споткнулась и стремительно полетела вперёд, на камни. К счастью, Фред Уизли подхватил меня практически возле самого пола, не позволив упасть. С ним был его брат и новенькая, которая тут же отскочила от меня как ошпаренная.
— Не ушиблась? — Фред держал меня за плечи, глядя мне прямо в глаза. — Нельзя же так летать.
— Я, я, я… споткнулась, — смущённо промолвила я, и в растерянности оглядела разлетевшиеся по всему коридору перья и учебники.
— Не волнуйся, мы соберём, — сказал Джордж.
— Ты точно в порядке? — ещё раз спросил Фред. — Может тебя всё же проводить в Больничное крыло?
— Нет, нет, всё хорошо, спасибо.
Я помогала близнецам собирать мои книги и краем глаза заметила, что Мелисса рассматривает неглубокую ямку в полу. При одном только взгляде на эту девушку я начинала закипать.
— Ты точно в порядке? — ещё раз спросил Фред.
— Всё хорошо, — резко повторила я, забирая сумку. Близнецы подошли к своей подруге, а я, прихрамывая, направилась дальше.
И это воспоминание тут же сменилось следующим.
Тот же коридор, но уже спустя несколько дней. Я медленно плетусь в сторону Большого зала, и тут мне навстречу выходят близнецы Уизли, с большим котлом, плотно накрытым крышкой.
— Напомни, зачем мы это делаем? — сопя спрашивает Джордж.
— Мелисса попросила отнести его в комнату со шкафами, — с кряхтением отвечает Фред. Больше близнецы не проронили ни слова, потому что заметили меня. Я не сбавляя темпа прошла мимо и завернула за угол.
Картинка медленно растаяла, и я поняла, что следующее воспоминание будет последним.
Время позднее. Я в библиотеке, дописываю доклад по трансфигурации, и тут мадам Пинс объявляет, что собирается закрывать читальный зал. Я перевожу взгляд на часы и с ужасом замечаю, что уже почти десять. Собрав пергаменты и книги, я направляюсь в гриффиндорскую башню. В Хогвартсе царит тишина. Позёвывая, шушукаются обитатели картин, молча скользят по коридорам призраки. Стараясь не нарушать эту идиллию, я не спеша шагаю в сторону гостиной, как вдруг…
— Постой, — тихо окликает кто-то сзади. Я резко оборачиваюсь, и замечаю ту самую новенькую, Мелиссу Освин. Вид у неё не из лучших: худющая — кожа да кости, бледная как покойник, глаза впали… Левая рука Мелиссы забинтована и, по всей вероятности, на ней кровоточащая рана. Девушка пытается скрыть свой недуг под мантией, наброшенной поверх обычной маггловской одежды. Гриффиндорка медленно отошла от стены, к которой прислонялась, и сделала несколько неуверенных шагов в мою сторону. На четвёртом шаге Мелисса пошатнулась. Я инстинктивно ринулась вперёд, чтобы подать ей руку, но девушка жестом остановила меня.
— Ты в порядке? — спросила я, видя, что Мелисса держится на ногах из последних сил. — Что-то случилось?
— Всё хорошо, — прошептала она. — Я слышала, у тебя завтра день рождения?
Мелисса слабо улыбнулась, доставая из внутреннего кармана мантии тёмно-синюю потрёпанную книгу.
— Держи, — сказала она, протягивая её мне. — Я знаю, тебе понравится.
Я забрала её.
— Почему ты даришь это мне? — удивилась я. — Мы ведь даже не знакомы.
— Потому что круг должен замкнуться, — устало произнесла Мелисса. Я не поняла, что она имеет в виду.
— Ну… спасибо.
— Береги её, — прошептала девушка и, снова опираясь о стену, скрылась за поворотом. Я открыла тетрадь на первой странице, где аккуратно, от руки было выведено название «Дневник неизвестной». Разве это книга? Я хотела пролистать дальше, но тут услышала какой-то шум и подняла голову. Последнее, что я увидела — серебристый пучок искр, летящих в мою сторону.
Это было заклинание запечатывания памяти, ему меня когда-то обучил отец. Это не простое Обливейт, которое навсегда стирает из памяти какой-то эпизод. Это заклинание действует по-другому. Оно словно запечатывает определённый период жизни до назначенного времени в потайной ящичек, а в решающий момент ты попадаешь в какую-то ситуацию или просто слышишь какую-то фразу, которая является паролем для освобождения этих воспоминаний.
Переместившись в прошлое, я ничего не меняла, ход событий не нарушался, потому что я уже делала это. Повзрослевшая версия меня уже была здесь, когда я училась на четвёртом курсе, когда же я-младшая выросла, то снова повторила своё путешествие. Я перемещалась, перемещаюсь и буду перемещаться во времени всегда, потому что теперь точно знаю — моё путешествие в прошлое это фиксированная точка.

Учитывая всё то, что я вспомнила, сейчас меня больше всего беспокоили два последних воспоминания. Дневник неизвестной — моя любимая книга, о которой когда-то спрашивала Гермиона, а я не смогла вспомнить. Это значит, что на мою память повлияли дважды, так как до перемещения всё было в норме. Теперь я снова помнила всё то, что было написано в этом дневнике. Но от этого мне легче не становилось. Дрожащими руками я вытащила из сумки свою тёмно-коричневую тетрадь, купленную осенью в Зонко, в которую последние два месяца, не называя имен и не указывая дат, записывала всё, что со мной происходило. Трясущимися пальцами я открыла её, заметив, что корешок тетради синий. Я аккуратно сняла обложку, и передо мной появилась потрепанная тёмно-синяя тетрадь — моя любимая книга, мой личный дневник, мой «Дневник неизвестной», а неизвестная — я.
Я выронила тетрадь на стол, прикрыв глаза руками. Как такое возможно? Я передала сама себе свой же дневник. Зачем? Я сказала, что круг необходимо замкнуть. Какой круг? Как это связанно со мной? Перед глазами снова возникло воспоминание, где близнецы тащат зелье в комнату со старыми шкафами. Я попросила их об этом. Я попросила, чтобы они притащили зелье именно туда, где произошёл скачок во времени. Значит, я что-то знала? А точнее, только узнáю? Теперь я была уверена в том, что зелье, стихийно полученное близнецами — то самое зелье, которое я рассматривала летом. Оно переместило меня… Тут должна быть связь… Какая-то связь… Я знаю, что случится: на меня упадёт шкаф. Если на стеллажах не будет именно этого зелья, то я не перемещусь во времени, фиксированная точка будет разрушена, реальность изменится, но я умру ещё до этого, потому что меня раздавит шкаф. Теперь, зная это, я понимаю, что нужно сделать — убедиться, что зелье будет на месте. Поэтому я попросила близнецов перетащить котёл на третий этаж, а точнее, только попрошу.
Теперь осталось разобраться, зачем я передала сама себе свой же дневник? Круг необходимо замкнуть. Какой круг? Круг событий? Каких именно? Ничего не понимаю. По воспоминаниям ясно, что это случилось за несколько часов до моей смерти. То есть, решение, которое я приму в последний момент, из-за чего должна буду передать дневник. Решение… Решение… О чём это? Что я могу решить?.. Круг замкнут… События завершены… Ответ крутился в голове, но я никак не могла уловить его. Черед определённых событий должен быть завершён — это и есть замкнутый круг. Круг… То, что повторяется снова и снова. То, что повторяется по кругу, независимо от происходящего. Круг — это фиксированная точка. Фиксированная точка — моё перемещение во времени. Круг должен быть завершен. Перемещение должно быть завершено. Завершить путешествие во времени можно одним способом — вернуться обратно. Вот он, ответ: я должна вернуться в будущее. Для чего — не знаю, но должна, потому что уже делала это и всегда буду делать. Я вернусь, и круг замкнется. Фиксированная точка не разрушится. Всё станет на свои места. И теперь мне ясно одно: независимо от моих желаний я обязана вернуться в будущее. Это должно было случиться, и это случилось. Для чего? Чем так важно моё перемещение для реальности? Что может пойти не так, если я не попаду в прошлое? Вряд ли мне суждено когда-нибудь узнать ответ на этот вопрос.

Я выдохнула. Странно, но я не чувствовала ничего, даже потрясения. Какое-то странное спокойствие окутало меня, словно всё время я знала, что так и должно быть. Теперь я знаю, что должна вернуться в мир, где нет Фреда, вернуться в ад. Я не хочу, но я должна, иначе случится непоправимое. От мысли о том, что мне придётся покинуть Фреда именно так, на глаза наворачивались слёзы, но я собрала волю в кулак и проглотила их — нельзя давать волю чувствам при всех.
Я сделала глубокий вдох и спрятала дневник обратно в сумку. Вопрос о его передаче всё ещё оставался открытым, но о нём я подумаю позже, не здесь.

— Что тут происходит? — внезапно раздался за моей спиной тонкий, фальшиво-приторный голосок.
Я подняла голову и увидела, что прямо за Фредом стоит профессор Амбридж — её жабьи глаза навыкате озирали разгром, учинённый совами на столе перед Гарри.
— Кто это прислал вам столько писем, мистер Поттер? — вкрадчиво поинтересовалась Амбридж.
— А что, разве это преступление — получать письма? — громко осведомился Фред.
— Поосторожнее, мистер Уизли, не то останетесь после уроков, — предупредила Амбридж. И в этот момент я окончательно сорвалась с цепи.
— А не заткнуться ли вам, профессор? — рявкнула я.
— Вы что-то сказали, мисс Освин, — в недоумении переспросила Жаба.
— Я сказала, чтобы вы закрыли свой рот! — вскочив на ноги, выкрикнула я. Все, кто был рядом, тут же затихли, выжидающе глядя то на меня, то на Амбридж. Фред дёрнул меня за руку, пытаясь усадить на место, но я не собиралась молчать. Сегодня я либо умру, либо вернусь в будущее, и теперь мне плевать, что сделает Жабища.
— Как вы смеете говорить в таком тоне с преподавателем? — взвизгнула Амбридж. — Это грозит серьёзными последствиями и вам, и вашему факультету.
— Да мне плевать, понятно? — выкрикнула я. — Что вы сделаете? Посадите меня за строчки? Снимете полсотни баллов? Вы жалкая! И вы заплатите за всё, слышите?! Ничто не пройдет безнаказанно, я вам обещаю! Вы заплатите за все ваши грязные делишки!
— Вас немедленно исключат из школы, я об этом позабочусь! — угрожающе прошипела Жаба, и я видела, как её маленькие глазки наливаются кровью. Несколько учеников охнули, но тут же прикрыли рты руками, другие начали шептаться, но все без исключения наблюдали за нашей перепалкой.
— Да пожалуйста, исключайте сколько влезет! — я презрительно ухмыльнулась. — Но это не изменит вашу судьбу, и в конце вы очень сильно пожалеете обо всём… Но будет уже поздно!
— Мисс Освин…
— Простите, — сзади раздался холодный голос Снейпа.
— Что вам, Северус? — Амбридж перевела на него свои жабьи глаза.
— Позвольте мне вывести отсюда мисс Освин, — промолвил зельевар, после чего Амбридж удивлённо посмотрела на него. — Дело в том, что мисс Освин уже несколько недель больна, и ей нужно срочно принять жаропонижающее, иначе она разнесёт ползамка.
У Амбридж от гнева раздулись ноздри, но она понимала, что продолжать при всей школе препирательства со студенткой всё-таки не стоит.
— Хорошо, но как только она примет лекарство — сразу же в мой кабинет!
Снейп кивнул, после чего схватил меня за предплечье и поволок в сторону подземелий.

— Потрудитесь объяснить, что вы только что устроили? — прошипел профессор, как только мы вошли в его кабинет.
— Я умираю! — пробурчала я. — Как ещё я должна себя вести?
— Это не дает вам право устраивать скандал на глазах всего Хогвартса, — сказал Снейп. — Вы бы подумали о своём факультете.
— С каких это пор вас заботит судьба Гриффиндора, профессор? — хмыкнула я, усаживаясь на стул.
Снейп ничего не ответил, как обычно остановившись возле своего стола. И я решила, что сейчас самый подходящий момент объявить, что я передумала.
— Я изменила решение, — прошептала я. — Сегодня я вернусь обратно.
— Почему вы передумали? — удивился Снейп.
— Вы разве не этого хотели? — промолвила я. — Какая теперь разница, что случилось: вы просили меня вернуться, и я возвращаюсь.
— Что же, надеюсь, у вас всё получится.
— Да, уж, — я выдавила что-то похожее на улыбку и подняла голову. — Вы можете помочь мне? Я должна быть на башне Астрономии сегодня ночью.
— Не волнуйтесь, я позабочусь о том, чтобы коридоры верхних этажей были чисты, — кивнул Снейп.
Я встала и направилась к выходу. Но как только рука коснулась дверной ручки, я замерла. Я чувствовала на себе взгляд профессора, и понимала, что не могу вот так уйти, ничего не рассказав. Я зажмурилась и глубоко вдохнула.
— Помнится, вы хотели знать, почему именно Уизли? — прошептала я.
— Не нужно, — сказал Снейп. — Это может повлиять…
— Что бы я ни делала, это уже ничего не именит, — повернувшись, сказала я. — Поэтому я смогу ответить, почему именно Уизли.
Я выдохнула и шагнула в его сторону.
— В моём будущем Фреда Уизли больше нет, — впервые в жизни я говорила об этом вслух. Я смотрела прямо в глаза профессору, чувствуя, как начинает колотиться сердце. — Фред Уизли мёртв. Вот и весь ответ. Я не могу общаться с ним в будущем, и я решила ухватиться за эту возможность здесь.
— Почему он умер? — тихо спросил зельевар.
— А вы не догадываетесь? — хмыкнула я. — На дворе война, и многие станут жертвами этих нелегких времен.
Я снова выдохнула, а потом сделала то, чего сама от себя не ожидала: ринувшись вперёд, я порывисто обняла Снейпа, понимая, что и его я вижу в последний раз.
— Спасибо вам, профессор, — прошептала я, — за всё, что вы сделали, и за всё, что вы ещё сделаете.
А потом я опрометью вылетела из кабинета, оставив недоумевающего Снейпа одного.
Времени у меня оставалось не много, а ещё столько всего нужно было сделать. Но самое главное — я должна понять, для чего передала себе свой дневник. Я стремительно пересекала холл, и тут, откуда ни возьмись, появился Фред и схватил меня за руку.
— Что говорил Снейп? Отчитывал? — с беспокойством спросил он. — И почему ты не сказала, что болеешь?
— Потому что я не болею, — поспешно сказала я, глядя в сторону лестниц.
— Они не посмеют тебя исключить, мы пойдем к Дамблдору, он не позволит!
— Никто меня не исключит, Фред, — протараторила я.
— Тогда идём на уроки? — парень одобрительно улыбнулся, но я лишь высвободила ладонь из его цепкой руки.
— Я не иду на уроки, — промолвила я. — Мне нужно решить несколько вопросов.
— Тебе помочь?
— Да, — я кивнула. — На третьем этаже есть комната, заставленная старыми шкафами. Пожалуйста, после обеда перетащите туда котёл с этим вашим варевом. И как можно больше колб и пузырьков.
Сказав это, я тут же рванула в сторону лестниц, но Фред снова меня остановил.
— Что происходит? — резко спросил он.
— Ничего! — отмахнулась я.
— Послушай меня, Мелисса, ты не сдвинешься с этого места, пока не расскажешь, что случилось! — Фред злился, и с каждой секундой его глаза всё сильнее загорались гневом. Я глубоко вдохнула, понимая, что сейчас я всё равно не смогу ответить.
— Ладно, — тихо сказала я. — Хочешь узнать правду, за десять минут до полуночи приходи на башню Астрономии. Один. А сейчас, прости, у меня нет времени.
С трудом, но всё же высвободившись, я сорвалась с места и помчалась в общую гостиную. Влетев в спальню, я достала свой чемодан и мигом переоделась в то, в чём была во время перемещения. Поверх маггловской одежды я накинула мантию, чтобы не выделяться среди других. Я понимала, что нельзя оставлять после себя никаких следов, ничего, что могло напомнить кому-то о моём пребывании здесь. Я быстро побросала всё из тумбочки в чемодан, потом оглянулась, чтобы проверить, всё ли забрала, и заметила на подоконнике фотографию Алисии в компании близнецов. Недолго думая я вынула карточку из рамки и запихнула в карман. Взяв чемодан в одну руку, другой я подхватила школьную сумку и вылетела из спальни. Было тяжело, но я старалась идти как можно быстрее. Скоро начнётся перемена, и нельзя, чтобы кто-то увидел меня, расхаживающую по школе с чемоданом.
Наконец, достигнув туалета плаксы Миртл, я заперла за собой дверь и бросила вещи на пол. К счастью, нервного привидения здесь не было, наверное, у неё было плановое посещение ванной старост. Первым делом я взяла все школьные принадлежности и бросила их в унитаз, следом отправилась и форма вместе со школьной сумкой. В сторону я отложила лишь дневник и альбом для фотографий, остальное подлежало утилизации. Я начала выволакивать содержимое чемодана и нашла свитер, подаренный Фредом. Что-то не позволило мне избавиться от него, и, уменьшив вещь при помощи магии, я запихнула её во внутренний карман куртки. То же я сделала с альбомом, дневником и маховиком времени.
Раздался звон колокола, и в коридоре стало шумно.
— Инсендио! — прошептала я, направив волшебную палочку в сторону своих вещей. Языки пламени мигом охватили школьные принадлежности.
Я стояла в стороне и наблюдала, как исчезает всё то, что могло выдать моё присутствие здесь, в прошлом. Теперь никто не сможет ничего доказать, как бы сильно он этого ни хотел. Я опустилась на пол, не сводя глаз с огня, который почему-то придавал уверенности в правильности того, что я делаю.
Книги и одежда горели очень долго, что заставило меня сидеть в туалете до самого обеда. Быстро избавившись от следов поджога, я направилась на третий этаж, точно зная, что Фред выполнил мою просьбу.
Когда я вошла в комнату со шкафами, котёл с зельем уже был здесь, а рядом с ним лежал мешок, нагруженный колбами. Я наколдовала черпак и принялась разливать зелье по склянкам, тут же ставя их на полки самого дряхлого шкафа. Зелья было очень много, поэтому мне пришлось изрядно повозиться с ним, но всё же, спустя не один час, я наполнила последний небольшой пузырёк зельем и, запихнув его в карман, устало опустилась на пол. Руки и ноги болели от перенапряжения, навалились головокружение и тошнота. Теперь я начинала чувствовать, как силы медленно покидают меня.
Вспомнив, что остался ещё один нерешённый вопрос, я вынула из куртки дневник и маховик времени. Последний я установила на перемещение в будущее и принялась вертеть его, держа за цепочку.
Что такого в этом дневнике, из-за чего я решила передать его самой себе? В этой тетради было то, о чём никто не должен узнать, единственный человек, которому я могу доверить эту тайну — я сама. Но это не причина, чтобы отдать дневник своей младшей версии, я ведь могу просто забрать его с собой, и всё! Дело в чём-то другом, вот только в чём?..
Время стремительно неслось вперёд, а я так и не могла разгадать последнюю загадку. Солнце уже почти село, а я ни на йоту не приблизилась к ответу. Я всё так же вертела маховик времени в руках, рассматривая его. И после тысячного поворота меня вдруг осенило.
— Не может быть!
Неужели всё снова сводится к тому, что круг должен замкнуться, чтобы фиксированная точка не разрушилась? Как же всё просто! Я в будущем нашла маховик времени в полу, в месте, о которое споткнулась дважды. Через два месяца все маховики времени будут сломаны, а единственное место, где можно достать один — Отдел Тайн. Я попаду туда вместе с Гарри Поттером. Попаду туда, где в суматохе никто не заметит, как я украду маховик времени, для того, чтобы спрятать его в дырке в полу и тем самым обеспечить будущей себе возможность возвратится в своё время, чтобы фиксированная точка никогда не разрушилась. Повторилась ситуация с зельем: я сама должна обеспечить возможность своего перемещения и не позволить реальности измениться. Вот для этого и послужил дневник. Никто никогда не пошёл бы на такую авантюру, если его просить об этом прямо, но если применить заклинание внушения… Я смогу внушить сама себе, что мне просто необходимо украсть маховик времени и спрятать его в Хогвартсе.
Я аккуратно открыла тетрадь: две страницы вначале были пусты, а на третьей начиналось повествование. Наколдовав перо и чернила, на первой странице я вывела название — Дневник неизвестной, затем перевернула её и на следующей быстро написала послание для самой себя. Ещё один взмах волшебной палочки, и заклинание внушения на дневник было наложено. Теперь картинка действительно стала цельной, словно всё это время я собирала пазл.
Медленно поднявшись, я снова запихнула оставшиеся вещи во внутренний карман куртки и поплелась в сторону коридора, ведущего в библиотеку. Каждый шаг давался мне с трудом, но всё же я шла, потому что знала, что должна это сделать.
Достигнув назначенного места, я стала возле стены и, прислонившись щекой к холодному камню, закрыла глаза. Нужно немного отдохнуть, иначе сил не останется совсем. Виски пульсировали, а сердце вырывалось из груди, своим стуком заглушая мысли. Я тяжело дышала, потому что меня то и дело бросало в жар. И в этот момент я услышала звук приближающихся шагов. Медленно разлепив веки, я увидела, что мимо проходит Мишель.
— Постой, — прохрипела я. Девушка резко обернулась, и удивлённо оглядела меня. Я заметила, что Мишель смотрит на мою повязку, и попыталась скрыть рану под рукавом мантии. Я медленно отошла от стены, к которой прислонялась, и сделала несколько неуверенных шагов в сторону Мишель. На четвертом шаге я пошатнулась. Гриффиндорка инстинктивно подалась вперёд, чтобы поддержать меня, но я жестом остановила её.
— Ты в порядке? — спросила она. — Что-то случилось?
— Всё хорошо, — прошептала я. — Я слышала, у тебя завтра день рождения?
Я улыбнулась уголками губ, доставая из внутреннего кармана мантии собственный дневник.
— Держи, — сказала я, протягивая Мишель потрепанную тёмно-синюю записную книжку. — Я знаю, тебе понравится.
Девушка аккуратно забрала её.
— Почему ты даришь это мне? — удивилась она. — Мы ведь даже не знакомы.
— Потому что круг должен замкнуться, — устало сказала я.
— Ну… спасибо.
— Береги её, — прошептала я и медленно пошла по коридору.
Я слышала, как Мишель зашуршала страницами, и в этот момент, выглянув из-за угла, я достала волшебную палочку и пустила сама в себя сноп серебристых искр. Заклинание угодило прямо в голову Мишель, заставляя её забыть меня, забыть Мелиссу Освин и всё, что с ней связано, даже Фреда. Как только я запечатала память, Мишель на мгновенье застыла: её глаза словно остекленели, а дыхание остановилось. Но спустя мгновение гриффиндорка пришла в себя и, не обратив внимания на то, что держит в руках, развернулась и пошла своей дорогой.
Всё. Теперь я сделала всё. Осталось только пойти и спрыгнуть с башни Астрономии. Я выдохнула и направилась на верхние этажи. Как странно всё изменилось всего за несколько часов: я вспомнила прошлое, узнала правду, поняла, что нужно делать, смирилась с тем, что мне придётся покинуть Фреда. Фред. Хоть бы мне хватило сил попрощаться с ним. Я должна выдержать. Должна.
Поднявшись по винтовой лестнице, я с трудом отворила тяжелую дверь и вышла в безлунную ночь. Было очень темно, и я практически ничего не видела. Ветер нагнал тяжёлые тучи, которые, растянувшись на чёрном небе, скрывали звезды. Медленно-медленно я подошла к самому краю баши, откуда были видны окна-огоньки Хогсмида. Было тяжело держаться на ногах, но я не отступала. Ветер успокаивал меня. Он словно забирал боль с собой на небосвод, куда я не смогу дотянуться, как бы ни пыталась. Я глубоко вдохнула, и лёгкие наполнились свежим воздухом, заставляя тело вздрогнуть.
Я никогда всерьёз не задумывалась о смерти: даже когда она почти настигала меня, мне всякий раз чудом удавалось избежать неминуемой участи. А что теперь? Я смотрю вниз с Башни Астрономии. Если план провалится — я умру. Умру просто-напросто от удара о землю. Наутро кто-то обнаружит моё холодное тело, и вся школа сбредётся посмотреть на идиотку, которая покончила с собой, сбросившись с Башни Астрономии. Странно, но смерти я ни капельки не боюсь. Боюсь лишь потерять себя. Хотя теперь этот страх лишён смысла: на самом деле я давно уже себя потеряла, потеряла задолго до того, как ступила на винтовую лестницу, ведущую к самой высокой башне замка, ещё до того, как решилась на этот шаг. Потеряла уже тогда, когда представилась ею, Мелиссой Освин — девушкой, которой я никогда не была и которой мне никогда не стать.
Но всё же, что будет, если я погибну? Увижу ли я маму? Что станет с отцом, когда я не вернусь домой к ужину? Отец. А ведь он так и не узнает, что со мной произошло. Он будет искать, но вскоре меня сочтут пропавшей без вести и прекратят поиски. Бедный отец, он захиреет без меня, зачахнет от горя, но я ничего не могу поделать! Предстоящее неизбежно.
Подул ветер, развевая мои тёмные волосы, а ведь когда-то давно, когда я ещё принадлежала себе, они были светлыми-светлыми, как облака. По спине пробежали мурашки, и я отступила на шаг от края. Ещё рано. Нужно дождаться человека, ради которого я пошла на это, а не отказалась от всего ещё вначале. Я знаю, он вот-вот придёт, знаю, попросит остаться, но даже он не в силах меня удержать. Я приняла решение.
Послышались тихие шаги. Я знала, что это он, и крепче сжала в руке пузырёк с зельем. Дверь со скрипом отворилась. Зная, что прийти сюда больше некому, я всё же, развернувшись, наивно спросила:
— Фред, это ты?
— Да, — тихо ответил парень.
— Ты один?
— Один, — ответил он, выходя на башню. — Мелисса, я…
— Тихо, — прошептала я, практически не видя Фреда. — Ничего не говори. Пришло твоё время узнать правду.
Парень подошёл ближе, и я наконец смогла рассмотреть его голубые глаза: в них было столько боли и тревоги, что на мгновение я засомневалась в своих намерениях. Фред хотел подойти ещё ближе, но я остановила его.
— Не надо, — мой голос дрогнул, но я ещё держалась, — иначе не смогу говорить.
— Что случилось? — прошептал Фред. — Всё же было так хорошо.
— Фред, я… — я не могла подобрать нужных слов, не знала, как рассказать ему обо всём. Сердце пыталось вырваться из груди и помешать мне сделать то, что я задумала, но уже ничто не сможет меня остановить. Я глубоко вдохнула и продолжила: — Ты был прав, я действительно не принадлежу этому времени.
— Что ты такое говоришь? — не понял Фред.
— Поверишь, если скажу, что я из будущего?
Фред замер, глядя на меня всё с тем же беспокойством. Я не знала, о чём он думает, но его глаза говорили, что парень в замешательстве. Я видела, что Фред пытается принять решение.
— Поверю, — тихо сказал он, и я выдохнула с облегчением. — Но как?
— Это вышло случайно, — я говорила, словно освобождаясь от тяжёлой ноши. — Я попала в Хогвартс из будущего, прямо к Дамблдору. Он не знал, как вернуть меня обратно и решил, что для меня будет лучше посещать занятия, пока всё не разрешится. Мне было запрещено хоть что-то рассказывать о будущем, поэтому я и не могла ответить на твои вопросы, Фред, — я остановилась, давая парню возможность осмыслить услышанное. — Мне посоветовали не общаться с моими прежними друзьями, но, с другой стороны, это перемещение дало мне шанс: шанс быть с тобой. Но… Я обманула и тебя, и себя. Я поверила в то, что ты можешь полюбить меня, но на самом деле ты даже не знаешь, кто я такая.
Мне было слишком тяжело признать это. Признать то, что Фред полюбил не меня, а Мелиссу, Мелиссу! — её внешность. Я бы никогда не привлекла его внимание будучи в облике Мишель, и это страшная истина, которую я отказывалась признать всё это время.
— Я знаю кто ты, — уверенно сказал Фред. — Ты Мелисса Освин, девушка, которую я люблю.
— Я не Мелисса Освин, — резко сказала я, — и никогда не была ею. Это не мое имя, это не моя внешность, это не моя жизнь. Это просто прикрытие.
— Что?..
— Я обманула тебя Фред, — мой голос начал дрожать. — Всё это время я лгала тебе о том, кем являюсь. Эта ужасная внешность никогда не была моей, меня не воспитывала бабушка, и тем более она не умирала, мой отец не маггл, а мать не была чистокровной волшебницей. Это было обычное прикрытие, липовая история, чтобы все поверили мне. Я пойму, если ты сейчас уйдёшь…
— Я не уйду, — твёрдо сказал парень. — Я хочу знать, кто ты и почему ты говоришь об этом только сейчас!
— Я не могу сказать тебе кто я, иначе ты найдёшь меня, и это разрушит существующую реальность, — промолвила я. — Всё это время я молчала, потому что была уверена, что не существует возможности возвращения в будущее, но…
— Только не говори, что ты собираешься бросить меня! — воскликнул Фред. Парень тут же подлетел ко мне и схватил за руки. — Я никуда тебя не отпущу, слышишь? Мне безразлично кто ты, безразлично как ты выглядишь! Ты не оставишь меня, понятно?
— Фред, я не могу! — я всхлипнула, и почувствовала, как на глазах выступили слезы. — Если я не вернусь в своё время, я умру. Я невозможная девушка. Невозможная в прямом смысле — меня не должно существовать!
Взгляд гриффиндорца словно потух, в нём осталась одна лишь безысходность.
— Хорошо, — кивнул он. — Я отпущу тебя, если скажешь, что там, в будущем, мы будем вместе. Скажи, что мы встретимся, и можешь уходить.
Я отвела взгляд, не в силах больше обманывать Фреда, и он всё понял: понял, что мы больше никогда не увидимся. Парень порывисто схватил меня и сжал в объятиях. Я уткнулась ему в грудь, стараясь удержать слёзы. Если бы я знала, какую боль причинит прощание, я бы никогда не позвала его сюда.
— Мы убежим, — прошептал парень, гладя мои волосы. — Сегодня же. Далеко-далеко, где нас никто не найдёт. Вместе мы что-нибудь придумаем.
— Это не поможет, — тихо сказала я.
— Я не отпущу тебя, Мел, — шептал парень, — никогда не отпущу.
Я слушала биение его сердца, но теперь оно уже не успокаивало меня, потому что я знала, что слышу его в последний раз. Осознание того, что я в последний раз обнимаю Фреда, в последний раз вижу его живым, резануло по сердцу, и веки сдались, уступая дорогу горячим слезинкам. И в этот момент я почувствовала, как меняется моя внешность.
— Фред, закрой глаза, — прошептала я.
— Зачем? — не понял парень.
— Пожалуйста, — я сняла его руки со своей спины, закрыла его глаза одной ладонью, а другой нажала маленькую кнопочку на маховике времени. Обратный отсчёт пошёл.
— Я хочу, чтобы ты запомнил меня настоящей, — проговорила я, положив руку Фреда на свои волосы.
— У тебя…
— Кудри, верно, — я улыбнулась сквозь слёзы. — И глаза у меня зелёные.
Фред бережно провёл рукой по моей щеке и пальцами прикоснулся к губам.
— Это моё лицо, — прошептала я. Сердце разрывалось от боли. Я почувствовала, как теплеет маховик, и поняла, что времени осталось совсем мало. Подавив очередной всхлип, я продолжила: — Ты не можешь увидеть, но ты можешь почувствовать меня. Вот так бьётся мое сердце, — я переложила ладонь Фреда себе на грудь. — Сердце, которое всегда любило тебя и будет любить. Пожалуйста, запомни меня такой — настоящей. Запомни мой голос, запомни моё тепло и никогда не забывай, как сильно я тебя люблю!
Я легонько поцеловала Фреда и прижалась к его щеке. Я не могу оставить его! Не думала, что это будет настолько невыносимо, настолько больно. В последний раз я чувствовала такое, когда деревянный ящик с телом любимого засыпали землей: словно тебя разрывает огромный монстр и мир рушится. И в этот момент ты молишь о смерти, молишь о том, чтобы этот ад прекратился, но тебя вынуждают жить дальше. Жить без человека, за которого готов отдать всё. Я плакала, прижимаясь щекой к лицу Фреда, и понимала, что не могу уйти. Но я так же не могу остаться! Я знаю, каково это — хоронить того, кого любишь, и не могу позволить, чтобы Фред прошёл через это. Не могу позволить себе умереть здесь, на его руках.
Маховик на моей шее был уже слишком горячим. Время закончилось.
— Уизли Фред, — промолвила я, глотая слёзы. — Прощай!
Я резко отстранилась от парня, сделала несколько шагов назад, и отсроченное заклинание в мгновение ока перекинуло меня через барьер.
— НЕ-Е-ЕТ! — закричал Фред. Парень попытался остановить меня, но его руки ухватили лишь воздух, а я стремительно полетела вниз.
Вокруг была одна тьма и ничего больше. Ни звезд, ни луны, ни неба… Ветер свистел в ушах, давая понять, что я до сих пор нахожусь в состоянии полёта. Но вдруг и он затих. Я почувствовала толчок, после чего огонь обволок меня, и я провалилась в ад.



Я с шумом вдохнула и поморщилась от боли. Яркий свет резал глаза даже сквозь веки. Кожей я чувствовала сильное жжение, а шевельнуть не могла даже мизинцем. Медленно-медленно я открыла глаза. В голубом небе светило солнце, в кроне раскинувшегося надо мной дерева беспечно щебетали птицы, — лето было в самом разгаре.
— Получилось, — прохрипела я.
Я приподняла голову и увидела, что от мантии остались лишь тлеющие куски. Бинты на левой руке полностью сгорели, обнажив огромную кровоточащую рану. Маггловская одежда тоже была прожжена, и кожа в этих местах сплошь покрылась сильными ожогами. Зелёная трава вокруг перестала быть зеленой, потому что была залита моей кровью. Я прикрыла глаза и выдохнула. Всё. Я переместилась. Но я по-прежнему не хочу жить без Фреда. Пусть меня так никто и не найдёт и я умру здесь, лежа под солнцем.
— Вы уже связались с Авикорсом Освальдом? — неподалеку раздался чей-то голос, и я прислушалась.
— Да, с минуты на минуту придёт его дочь Мишель, — это говорила Макгонагалл. — О, она уже идёт.
— Я буду в теплицах, Минерва.
Я резко открыла глаза, понимая, в какую точку времени попала. Через несколько минут на меня рухнет шкаф, и я попаду в прошлое. Шкаф. «Шкафы сами собой не падают», — прозвучали в голове мои собственные слова. Я должна узнать, кто поспособствовал моему перемещению, должна узнать, кто стоит за всем этим!
Я медленно посмотрела в сторону ворот Хогвартса и увидела саму себя с большой коробкой в руках, идущую следом за Макгонагалл.
— Поднимитесь на третий этаж, с лестницы направо. Вы не пропустите эту аудиторию, — по пути к замку рассказывала профессор.
Цепляясь за могучий ствол, я с трудом встала на ноги. Тело тут же пронзила боль, да такая, что из глаз хлынули слёзы.
— Она полностью забита старыми стеллажами. На одном из них вы увидите небольшие металлические предметы, именно их следует отнести вашему отцу.
— Хорошо, профессор, — кивнула Мишель и посмотрела прямо на меня. Я резко шагнула за ближайшее дерево, до крови прикусив нижнюю губу. Каждая клеточка тела ужасно болела, я с трудом могла держаться на ногах, не представляя, как доберусь до третьего этажа.
— Что вы стоите? — удивилась Макгонагалл.
— Я… я уже иду, — услышала я собственный голос, и, выглянув из-за дерева, увидела, что Мишель вошла в замок. Макгонагалл быстрым шагом направилась в сторону теплиц, а я поковыляла за младшей версией себя, оставляя за собой дорожку кровавых следов. Каждый новый шаг был равносилен удару, но я шла, стараясь не думать о боли. Я должна узнать, кто за этим стоит! Должна!
Самым тяжёлым препятствием оказались ступени. Наконец, преодолев все лестницы, я прижалась к стене, переводя дух. Осталось совсем немного. Комната уже за следующим поворотом.
— Мерлиновы носки! — по коридору эхом разнесся высокий голос. Это я-младшая нашла маховик времени, который теперь догорал у меня на шее. Я глубоко вдохнула и поковыляла дальше. На входе я заглянула внутрь комнаты, но никого кроме себя самой не увидела. Значит, этот человек ещё не пришёл. Нужно пробраться за старый шкаф и подстеречь его там. Я сделала несколько слабых шагов, некстати споткнулась о порог и тут же шмыгнула за открытую дверь, беззвучно крича от острой боли, которая пронзила всё моё тело от макушки до пяток.
— Профессор Макгонагалл, это вы? — спросила Мишель, когда я уже пробиралась к шкафу, за которым она стояла. Сейчас здесь должен появиться человек, который снова запечатает мою память и отправит меня в прошлое. Я не буду ему мешать, просто спрошу, для чего он это делает. Зачем всё это?
Но никто так и не пришёл, а я вот-вот должна была переместиться. В глазах потемнело, и я облокотилась на шкаф, который тут же со скрипом покосился.
— Нет, — прошептала я, — только не это!
Сквозь полки стеллажа я видела себя. Мишель по-прежнему собирала неведомые железяки, не подозревая, что совсем рядом прячется её копия. Никто сюда не придёт, потому что никто не знает, что я здесь, что у меня есть рабочий маховик времени и что на полках стоит зелье, способное переместить человека в прошлое, далеко в прошлое. Никто не знает, что мое путешествие — это фиксированная точка во времени. Никто, кроме меня…
Я медленно достала волшебную палочку и направила её на Мишель.
— Обливикор!, — прошептала я, посылая в затылок Мишель сноп серебристых искр. На мгновение девушка замерла, забывая, что у неё есть любимая книга, а потом сразу же вернулась к своим делам. Собрав последние силы и стиснув зубы, я всем весом налегла на шкаф и тот начал падать. Сначала вывалились книги и придавили Мишель к полу, после чего колбы с синим зельем начали падать прямо в ящик со сломанными маховиками времени. Девушка попыталась отодвинуть его, но у неё ничего не вышло, и ящик перевернулся. Я налегла ещё раз, и массивный шкаф грохнулся прямо на Мишель. Яркая вспышка осветила комнату, раздался хлопок, и Мишель исчезла. Она отправилась в прошлое. Там её ждёт Фред и прекрасные дни, которые Мелисса Освин проведёт вместе с ним. А я, Мишель Освин Освальд, останусь здесь, здесь, где меня уже никто не ждёт и ничто не держит.
Не в силах больше стоять на ногах, я осела на залитый зельем пол. За окном всё так же ярко светило солнце, и каждая клеточка моего тела отдыхала. Боль постепенно уходила, и с каждой очередной каплей крови, которая вытекала на мокрые полы, моя душа успокаивалась. Голубое небо за окном было так похоже на бездонные глаза Фреда… Я слабо улыбнулась: даже в последние минуты он нашёл способ быть со мной. Веки налились свинцом, и, выдохнув в последний раз, я закрыла глаза.