Глава I

— Леди Инквизитор, вы можете, наконец, выйти?!
— Нет, Лелиана, я не выйду в этом!
— Ну, хотя бы показать нам как вы выглядите, вы можете, миледи?
— Нет, Жози, не могу! Немедленно верните мне мою обычную одежду! Или хотя бы парадный мундир дайте, о котором мы говорили.
— Но, Эви, мы ведь обсудили это, и решили, что нам стоит подчеркнуть твое знатное происхождение. Тем более в красном мундире Инквизиции тебя будет видно за километр. Ты не сможешь ничего разузнать, — доводы Лелианы звучали очень убедительно, но огромное блестящее платье, которое Инквизитор разглядывала в зеркало… Это так непривычно…
Тревельян, выросшая в Оствикском круге магов, очень редко бывала на балах или других подобных мероприятиях. Она никогда не была привыкшей к такой одежде, а последние несколько лет заставили ее вообще забыть о своем внешнем виде. Постоянные путешествия, тяжелые походные условия, даже помыться удавалось крайне редко, не то, что сделать прическу или принарядиться. К слову, уже даже Кассандра стала жаловаться на такую жизнь и иногда отказывалась от похода в пользу нескольких недель нормального сна и горячих ванн, а вот Тревельян все еще не сломалась. Только вернувшись в Скайхолд, она сразу планировала новый поход.
— Осада Адаманта и то поприятнее была, — грустно вздохнула Эвелин.
— Ну же, Эви, покажись нам! — с нетерпением в голосе воскликнула Жозефина.
— Нет. Я не выйду из-за ширмы в таком виде. Верните мне мою одежду! Мы так опоздаем на бал!
— Леди Тревельян, ну, сколько можно артачиться?! Нам придется применить секретное запрещенное оружие против вас, — Лелиана выговорила это со смехом, но при этом голос ее звучал весьма зловеще.
— Нет. Я как глава Инквизиции официально отказываюсь выходить в … этом из-за ширмы! И требую немедленно вернуть мне мою одежду!
Послышались тихие смешки, скрипнула дверь, а затем в замочной скважине провернулся ключ.
— Эй, Жози, Лелиана! Вы тут?
Эвелин высунула голову из-за ширмы. В комнате было пусто. Девушка настолько быстро, насколько ей позволяло платье, пересекла комнату и дернула ручку двери.
— О, сиськи Андрасте! Они заперли меня.
Первое, что пришло в рыжую головушку Инквизитора, это то, что ее советницы решили заморить Вестницу голодом. Поесть Тревельян любила, и подобная мысль повергла ее в ужас. Но обдумав все за и против, Эви поняла, что времени до бала слишком мало, чтобы они успели привести свой план в действие.
Затем Инквизитор решила, что эти хитрюги решили привести Железного Быка и силой ее вытащить отсюда. Но это опять же, не лучший план. Без боя Эвелин не сдастся. Конечно, калечить Быка она не станет, но в попытках вытащить ее отсюда, платье, скорее всего, сильно пострадает.
Эвелин вернулась за ширму и присела на стульчик, обдумывая, что еще могли предпринять ее советницы.
Вдруг в тишине снова послышался звук проворачиваемого в замке ключа, скрипнула дверь, послышались шаги. Кто-то один зашел в комнату.
— Леди Инквизитор?
От этого голоса у Эвелин участился пульс, подкосились ноги, перед глазами все поплыло, по всему телу разлилось тепло, ноги стали ватными, язык прилип к небу, ладошки вспотели, и из груди вырвался еле слышный стон. На самом деле организм Тревельян всегда так реагировал на голос ее третьего советника. И не только на голос. Инквизитор кашлянула и дрожащим голосом ответила:
— Да, командор.
— Лелиана сказала, что я зачем-то срочно нужен вам здесь, в примерочной, — голос Каллена звучал несколько неуверенно.
— Ну, тут просто возникли некоторые неприятности из-за бала.
Каллен вздохнул.
— Да, бал действительно практически всем принес дискомфорт. Разве что Жозефина и Лелиана в восторге. Эх… Храмовники не бывают на таких … мероприятиях. Мне это не по душе. Осада Адаманта и то поприятнее, как мне кажется.
Эвелин хихикнула.
— О, как я с вами согласна, командор!
На несколько секунд комната погрузилась в тишину.
— Эвелин, зачем я здесь? — кажется, Каллен заподозрил что-то неладное.
— Каллен, понимаешь, я не могу выйти из-за ширмы.
— Ты неодета? — густо покраснев, спросил бывший храмовник.
— Нет, я одета. Но я одета так, что не могу выйти.
— Мне кажется, ты в любой одежде выглядишь великолепно. Кхм, то есть я не хотел… вернее хотел. Ох…
Эвелин улыбнулась.
— Мне приятно слышать, что ты так считаешь, но в этом я не могу выйти. А Лелиана и Жозефина хотят, чтобы я так на бал ехала.
Еще несколько минут прошло в полной тишине.
— Мы здесь вдвоем… наедине. Это так редко бывает. Я бы хотел тебя видеть… То есть я… не пойми меня не правильно. Я просто соскучился, — Каллен устало провел рукой по волосам.
От его слов в груди у Эвилин защемило. Он прав, они здесь вдвоем, а она из-за какой-то глупости прячется. Приподняв подол, Эвелин осторожно вышла из-за ширмы.
Оторвав взгляд от пола, и устремив его на свою возлюбленную, Каллен потерял дар речи. Он никогда не видел ничего более красивого. Рыжие волосы Инквизитора были уложены в незамысловатую прическу, украшенную заколкой на затылке. Легкий макияж подчеркивал невероятный зеленый цвет ее глаз. Ее кожа словно светилась, хотя Каллен помнил, как еще вчера вечером под своими пальцами ощущал ее шершавость. Кожа Эвелин была выжженной солнцем и высушенной ветрами. Но теперь она даже на вид казалась мягкой и гладкой.
Тугой корсет из дорогой изумрудно-зеленой ткани выгодно подчеркивал плавные изгибы тела Тревельян. Магичка была довольно мускулистой, закаленной в тяжелых походах. Ей часто приходилось использовать и свою физическую силу. Но в этом платье она казалась такой нежной и такой миниатюрной. Юбка представляла собой произведение искусства, сотканное из нескольких слоев асбестово-черной и изумрудной ткани. Тот, кто создавал это платье, предусмотрительно решил оставить одну деталь, которая указывала бы на принадлежность той, что носит это платье к Инквизиции — талию Тревельян опоясывала черная бархатная ткань, переброшенная также через одно плечо.
— О, дыхание Создателя… Ты прекрасна.
Каллен не в силах пошевелиться, просто стоял и глазел на свою возлюбленную. Он не мог поверить, что что-то настолько неописуемо замечательное может принадлежать ему. На миг он забыл обо всех своих страхах и кошмарах, и утонул в глазах Эвелин.
Этим моментом и воспользовалась Тревельян. Девушка решительно подошла и положила руки на плечи командора.
— Леди Инквизитор, я…
— Каллен, заткнись и поцелуй меня, наконец…

***

— Там уже минут пятнадцать полная тишина. Может стоит зайти, и проверить как там командор? Вдруг он поддался ее уговорам, и вернул Эвелин ее обычную одежду? — взволновано шептала Жозефина, прижимаясь ухом к двери.
— Я не думаю, что… — ответ Лелианы заглушил громкий стон.

***

Дверь распахнулась, на пороге стояла покрасневшая Жозефина и Лелиана с еле скрываемой улыбочкой на лице.
Их взору предстала весьма пикантная картина. Эвелин сидела на столе, впечатанная спиной в стену. Каллен яростно целовал ее, безжалостно сминая все слои прекрасной юбки. Бархатная ткань сползла с плеча девушки, и частично размоталась в области талии. Прическа была сильно испорчена, не выдержав натиска страсти бывшего храмовника.
— О, Создатель, Каллен, что же ты наделал? — запричитала Жозефина.
В первые несколько секунд ни Эвелин, ни Каллен ухом не повели в сторону ворвавшихся советниц. Командор продолжил впечатывать Инквизитора спиной в стену, врезаясь бедрами в ее юбку. Эвелин все также судорожно сжимала лацканы мундира Каллена, прижимая его ближе к себе.
Но спустя минуту, тяжело дыша, командор все же отступил, и чтобы устоять на ногах, он оперся рукой о стену.
Эвелин тоскливо вздохнула, поправляя пояс, и все еще не отводя взгляда от глаз Каллена. Но как только эта зрительная связь разрушилась, вернулся привычный командор.
— О, дыханье Создателя, я испортил платье… Я … мне нужно… идти, обязанности, — быстрым шагом, раскрасневшийся Каллен вышел из комнаты.
Эвелин еще раз грустно вздохнула, и перевела взгляд на советниц:
— Ну и кто просил вас входить?
— Эвелин, ты испортила свое платье! — с ужасом воскликнула Жозефина.
— Подумаешь, платье… К демонам бал!
Лелиана все еще улыбаясь уголком рта, подошла к Эвелин.
— Жози, непоправимого вреда ни платью, ни прическе командор не нанес. Так что, через несколько минут Инквизитор будет готова отправиться на бал. Так, миледи?
Эвелин в ответ пробурчала что-то вроде: «Как же вы меня достали со своим Орлеем, балом, Селиной. К демонам это все! Я просто хочу побыть с Калленом.»
Лелиана и Жозефина переглянулись и тихонько хихикнули.

Не смотря на то, что на балу Тревельян пребывала в крайне сварливом настроении, платье она все же не сменила на мундир Инквизиции. К тому же, как она потом призналась в личной беседе с командором, платье помогло ей незаметно испортить около десятка жутко дорогих туфелек воздыхательниц Каллена.
Когда все закончилось, и Селина под влиянием Тревельян вынуждена была примириться с Бриалой и Гаспаром, Флориану увели стражники, а Морриган объявила, что поедет с ними в Скайхолд, Эвелин наконец осталась одна. На самом деле ей не хотелось быть одной, она хотела видеть рядом с собой одного человека. И он, словно прочитав ее мысли, присоединился к ней.
— Как ты?
Его голос снова обжег каждый нерв в ее теле, а от того, как близко он стоял, по коже побежали мурашки.
— Устала.
— Знаешь, я беспокоился о тебе… А еще я хотел извиниться за платье и … мое неподобающее поведение…
— Каллен, со мной и платьем, как ты видишь, все в порядке. Не нужно извиняться. И мне хотелось бы, чтобы ты почаще вел себя таким неподобающим образом.
На этот раз оба они залились краской.
— У меня возможно больше не будет шанса, так что… Вы подарите мне этот танец, миледи?
Эвелин рассмеялась:
— Я думала, что храмовники не танцуют, ты ведь говорил, что не собираешься ни с кем танцевать?
— Для тебя я сделаю исключение, и по крайней мере попробую не оттоптать тебе ноги.
В объятиях Каллена Эвелин чувствовала себя невероятно спокойно и умиротворенно. Рядом с ним она становилась целостной, все ее страхи уходили прочь, и даже постоянная ноющая боль в руке, где была метка, отступала на задний план. Он был ее якорем, тем, что заставляло ее двигаться дальше, а не запереться в каком-нибудь укромном уголке и впасть в жуткую депрессию.
Каллен прижимая к себе Эвелин, чувствовал, что становится сильнее. Все его кошмары рядом с ней переставали иметь над ним власть. Единственное, чего он все еще боялся, это потерять ее. Вдыхая легкий солнечный запах ее рыжих волос, Каллен был счастлив. Уже сейчас он точно знал, что хочет провести с этой женщиной всю свою жизнь. Только бы им выбраться из всей этой передряги живыми…