Глава I

В этот раз все будет иначе, по-другому. Не будет больше подобия человеческой семьи, Хадзи не пустит кого-то другого перед собой в ее жизнь. Он решился, поверил, что заслужил, наконец, стать первым в череде новых впечатлений в ее жизни.
Лондон постепенно погружался в сумерки. В окнах загорался свет, прохожих становилось все меньше. Хадзи прижался лбом к холодному стеклу окна. За его спиной на широкой кровати спала Сая. Кокон уже разрушился, но девушка еще не до конца выбралась из своего тридцатилетнего сна. На столике в углу комнаты стоял пузырек с синей жидкостью. Джулия смогла создать особый антидот из крови детей Дивы, чтобы впредь сон Саи не длился так долго. Протестировать лекарство на Сае, естественно, пока что не удалось. Хибики и Канаде за тридцать лет ни разу не впадали в длительный сон. Поэтому Хадзи надеялся, что теперь Сая не будет оставлять его в одиночестве так надолго.
Послышался слабый стон, Сая сонно потянулась и открыла глаза.
— Хадзи… – ее первым желанием было услышать его голос. Смутные воспоминания проносились перед ее внутренним взором. Смерть, боль, одиночество, надежда, любовь, улыбки, теплые руки на ее плечах.
Шевалье за считанные доли секунды оказался возле своей королевы, нежно притягивая ее к себе.
— Сая… – надрезав руку ножом, он приложил ладонь к ее рту. Густая кровь потекла по щеке. Сделав глоток, Сая вздрогнула, глаза ее распахнулись и с ужасом уставились в пространство.
Воспоминания стали более отчетливыми. Дива, стук каблуков по каменному полу башни, огонь, разрушающий все, что было дорого Сае. Долгие годы мучений, боли, крови. Только ее меч и Хадзи рядом. Картинки быстро сменяли одна другую. Солнечная Окинава, пляж, улыбка Кая, еда, приготовленная папой, голос Рика. Все это вновь разбилось о ненависть, кровь, смерть. Папа, Рик, сифы, отчаянно сражающиеся за каждую минуту своей жизни. Рукокрылы – монстры, созданные из крови ее собственной сестры. Ее младшей сестры, ненавистной голубоглазой сестры.
Шевалье второй королевы – Аншель, Джеймс, Натан, Карл, Соломон. Соломон… его серые пронзительные глаза.
Дети Дивы и Рика, две малютки так похожие на саму Саю и Диву. Они – будущее.
Последняя битва, Дива погибает, превращается в камень. Но надежды на будущее рушатся под обвалившейся стеной Метрополитан Опера. Вместе с Хадзи…
Последний день перед сном на Окинаве, вечеринка, разговор с Каем… Хадзи вернется…
— Хадзи…
— Моя госпожа, – шевалье нежно гладил Саю по отросшим волосам, которые теперь доставали почти до пят.
— Никогда больше так меня не называй, – Сая, наконец, окончательно пришла в себя. В этот раз амнезия прошла мимо нее, память кристально чиста, принося ей одновременно и боль и несказанное облегчение.
— Сая, я так ждал тебя, – Хадзи не отрываясь, смотрел в ее карие глаза.
— Хадзи, я знала, что ты вернешься. Ты не оставишь меня, ты обещал. Я не успела сказать тебе тогда… Я люблю тебя. Люблю, люблю, люблю. Я люблю тебя…
Хадзи накрыл ее губы своими. Долгий поцелуй, одновременно нежный и страстный, оба выплеснули всю силу своих чувств в него.
— Сая, прости меня, – Хадзи удалось оторваться от любимых губ первому.
— За что? – девушка немного отклонилась, облокотившись на подушки, чтобы иметь возможность смотреть Хадзи в глаза. Только вот он их почему-то отводил. — Что случилось?
— Я обманул тебя, – шевалье боялся, что кареглазая королева может вновь слететь с катушек от подобной новости, но времени совсем не было, чтобы оттягивать этот момент.
Сая непонимающе вглядывалась в глаза Хадзи. Он продолжал молчать.
— Скажи мне, Хадзи. Скажи…
— Сая, тебе придется сражаться снова, чтобы защитить племянниц.
— Что? Но кто может хотеть навредить им?
Девушка совершенно не понимала, что происходит, кровь Хадзи, к сожалению, не может показать ей происшествия тех лет, когда она спит.
— Ваша с Дивой мать, – голос Хадзи дрожал от напряжения. Он понимал, что слишком нетерпелив, но времени оставалось совсем мало. Вот-вот в Лондон прибудет Акеми – мать его королевы, со своей свитой.
— Что? – заспанные глаза Саи вновь распахнулись от ужаса. Какая мать? Она ведь была мумией, когда их вытащили Джоель и Аншель. Как могла она выжить, что с ней было все эти годы? И главное, почему она хочет убить своих внучек?
— Я не смог выяснить до конца, что же случилось между королевами предыдущего поколения. Но, по словам Натана, нас не ждет ничего хорошего. Джулия предполагает, что Реико и Акеми – так звали твою тетю и мать, обе забеременели, их кровь перестала быть опасной друг для друга, но что-то пошло не так и обе они превратились в мумии. Что было дальше – загадка. Мы считаем, что шевалье Акеми удалось спасти свою госпожу, хотя все они и погибли, со стороны Реико остался только Натан, но ее мумию, по всей видимости, удалось сжечь.
Сае с трудом давалось принять эту информацию, девушка стеклянным взглядом уставилась в стену. Хадзи схватил ее за руку, и, прижав к своей груди, стал нежно целовать ее волосы.
— Сая, скажи что-нибудь…
— Натан? Он жив? Но как? Что с Джулией, Дэвидом, Каем? Где мои племянницы?
— Натан выжил, потому что твоя кровь, моя милая, не является ядом для него. Он шевалье на поколение выше меня, а так как он остался последним, он обречен на вечную жизнь.
— Как ты выбрался из-под обвала? Там в Лондоне?
— Здесь в Лондоне, моя любовь, – поправил Хадзи. — Я – рукокрыл, как бы мы оба не хотели забыть об этом, меня не так легко убить. Я был слабее шевалье Дивы, но способен все равно на многое. Поверь, какая-то стена не смогла бы стать для меня преградой на пути к тебе.
Сая погладила Хадзи по щеке. На секунду все мысли вылетели из ее головы, а пустое пространство заняли глаза Хадзи. Но помотав головой, Сая вернулась к расспросам.
— Джулия и Дэвид?
— Они поженились вскоре после того, как ты уснула. У них родилась дочка, ее тоже зовут Джулия и она ученый, как и ее мама. Дэвид… Погиб около двадцати лет назад на боевом задании Красного щита. Красный щит было решено восстановить, так как появилась угроза со стороны Акеми.
— Кай? – голос Саи становился все тише. Ее надежды и мечты на счастливую спокойную жизнь разбивались и мелкими осколками засыпали пол под ее ногами.
— Он посвятил свою жизнь Хибики и Канаде, сделал все, чтобы девочки росли счастливыми и здоровыми. Несколько лет назад Кай был ранен и теперь не может самостоятельно передвигаться. Хибики и Канаде теперь ухаживают за ним.
Кай жив… Только сейчас Сая осознала, что смерть Кая стала бы слишком сильным для нее ударом. Он словно был символом надежды, несущим нерушимую веру в добро, в то, что зло всегда будет побеждено.
Теперь голос девушки звучал чуть более уверенно:
— Джоель и Луис?
— Луис стал еще более изысканным поваром, он так и не женился, и практически все время помогал Каю с девочками. Джоель – глава Красного щита до сих пор. Именно он все отстроил, собрал заново команду, нашел источники финансирования. Он хотел дождаться твоего пробуждения, чтобы уйти в отставку, он стар и болен. Новым директором станет его сын Джоель Седьмой. Мао и Акихиро поженились и переехали в Америку, от них давно нет никаких вестей, скорее всего, потому что они счастливо живут вместе и уже не помнят, о всех кошмарах своего прошлого.
Сае оставалось задать последний вопрос, но для нее он был самым болезненным.
— Хадзи, что случилось с Лулу?
Шевалье потупил взгляд и несколько секунд молча, рассматривал пол.
— Лулу умерла через несколько недель после начала твоего сна. Джулии не удалось спасти ее.
Сая зажмурилась и почувствовала, как Хадзи прижал ее покрепче к себе. Ее кровь несет только разрушения, только боль, она не должна была жить. Как так получилось, что ее желание не исполнилось? Ее будущее теперь должно было стать отражением ее прошлого. Все сифы погибли, несчастные создания, обреченные на короткую полную боли жизнь. Но как и обещал им Кай, они навсегда поселятся в сердце Саи, она не забудет их никогда.
— Сая, я люблю тебя, – Хадзи тихонько выдохнул эти слова в самое ухо девушке. Кареглазая королева подняла свой взгляд на него. Столько тепла и нежности читалось в глазах Хадзи, что Сая снова на миг забыла обо всем том, что только что услышала. Сейчас были только они вдвоем, вместе, сплетенные руки, перепутавшиеся волосы. Каждое прикосновение, словно электрический разряд по телу. Сая зажмурилась и легко коснулась своими губами губ Хадзи.
Теплая сладость разлилась по ее венам. Ей так не хватало этого чувства. В голове всплыли воспоминания. Все они были противоречивы. Тонули в крови и были полны боли, но счастливее их у нее не было.
Первое – пустая школа, за окнами ночь, все забрызгано кровью, за ней гонится рукокрыл, она ранена. И тут возникает его лицо, такое аристократично белоснежное в обрамлении темных шелковистых волос. Он подхватывает ее на руки и с нечеловеческой скоростью несется вверх по лестнице. Она, впервые пробудившись ото сна, слышит про Рукокрылов, видит изуродованную руку Хадзи. Волны страха и боли обжигают ее. Теперь она помнит, что сама виновата в том, что случилось с ним. Но тогда… ей было страшно. Он попытался напоить ее своею кровью из покалеченной руки. Сейчас Сая никогда не оттолкнула бы его, потому что она сама отрубила его руку. Но тогда, она была уверена, что он убьет ее, потому отбежала подальше, моля не трогать ее. В класс ворвался рукокрыл, напал, и Хадзи не оставалось ничего другого, как насильно напоить ее.
Это не было поцелуем, по сути. Но она никогда не забудет ощущения от его рук, прижимающих ее к полу, как густая кровь сочиться из его рта в ее, подгоняемая его языком. Это было грубо, чувственно и необходимо.
Дальше картинка в воспоминаниях Саи окрасилась в багровый цвет. Кровь заполнила ее сознание, сердце застучало быстрее, перегоняя алую жидкость и наполняя мышцы силой. «Сая, сражайся!» Она повинуясь такому родному голосу схватила меч и пустилась вперед, не оставляя ни единого шанса рукокрылу.
Хадзи никогда не признается в этом Сае, но он не просто так выбрал именно этот способ передать свою кровь. Он так скучал по ней все эти долгие тридцать лет. Он так сожалел, что на целый год оттянул их встречу, и его место возле нее было занято. Он был в ярости, он грустил, он нуждался в ней. Такое знакомое болезненное чувство, когда он держит ее в своих объятиях.
Хадзи не помнил этого, но знал, что таким же способом Сая напоила его своей кровью, когда он сорвался со скалы. Его существование как шевалье началось с ее поцелуя. В их жизни все было слишком запутанно, счастливые моменты редко не шли в ногу со страданиями. И после первого поцелуя, который оживил Хадзи, он напугал Саю. В первый и последний раз, полностью трансформировавшись, он убил множество людей, подвергшись жажде крови. И только полное ужаса лицо Саи смогло его остановить. Это был их первый поцелуй. Оба они отчего-то жалели, что случился он уже после превращения Хадзи, словно ощущения могли бы измениться, будь он живым.
Память кружила Саю в череде картинок ее прошлого. Насильно пробудив Саю во время Вьетнамской войны, Красный щит повредил хрупкую систему ее воспоминаний и ощущения времени. Теперь ей часто приходилось напрягаться, чтобы вспомнить временной промежуток того или иного происшествия. Но даже если бы девушка сильно постаралась, ей вряд ли удалось бы четко вспомнить один из самых трогательных моментов их с Хадзи отношений.
Его хранил Хадзи. Месяцы скитаний по холодной Сибири сейчас он вспоминал с трепетом. Тогда все было проще, тогда Сая не была такой отчаянной и грустной. Она оставалась капризным ребенком, слишком быстро повзрослевшим. Она неотступно с твердым упрямством следовала за своей целью – уничтожить рукокрылов. В конце концов, она сделала то, что пустило трещину по тонкому стеклу их жизни.
Ее желание искоренить зло, которое они с сестрой принесли в этот мир, обрело четкие границы. И вот во время очередного переезда на новое место в поезде, она вынудила Хадзи дать обещание. Обещать, что она умрет вслед за Дивой от его руки.
Только Хадзи знает, как трудно далось ему это. Он понимал, что Сая больше всего на свете боится, оказаться такой же жестокой, как и Дива. Сая боится своей сущности монстра. Хадзи не хотелось в это верить, но уже тогда себя он считал падшей душой, не достойной жизни, и лишь Сая была смыслом его существования. Нестерпимая боль с этого момента поселилась в его сердце. Теперь на шаг, приближаясь к Диве, он приближался к мигу, когда обещание придется выполнить. И как хороший слуга, он сделает это.
В холоде Сибири, когда они повстречали Соню, Хадзи на миг показалось, что вернулась та Сая, которую он помнил с детства – веселая, жизнерадостная, открытая. Они так долго были только вдвоем, появление Сони должно было помочь Сае. Шевалье даже на мгновение подумал, что Соня сможет заставить Саю передумать и забрать данное им обещание.
Но Соня оказалась Григорием Распутиным – одним из Шевалье Дивы. Хадзи попытался справиться с ним в одиночку, но Григорий нанес ему тяжелую рану и он довольно долго не мог прийти в себя.
Бой с Григорием был тяжелым, впрочем, как и с любым другим шевалье голубоглазой королевы. Хадзи оправившись от раны, смог прийти Сае на выручку в нужный момент. Убив Распутина, Сая пошатнулась, и выронила катану. Хадзи легко подхватил ее на руки, защищая своим телом от морозного ветра.
Наступил период очередного тридцатилетнего сна Саи, Хадзи вновь должен был остаться один, в ожидании своей королевы. Засыпая, Сая прошептала, «прости». За что она просит прощения? За то, что он останется в одиночестве на тридцать лет? За то, что он стал рукокрылом? За то, что он вынужден скитаться с ней в поисках Дивы?
Ох, как же она не права. Единственная радость Хадзи, единственный смысл жизни – это она, ее желания. И так было еще до того, как он стал ее Шевалье. И он был готов расплачиваться тридцатилетним одиночеством за те несколько лет, что они проводили вместе.
«Я буду ждать тебя… Засыпай без опаски, любовь моя. Даю тебе слово, я никогда не устану охранять твой покой. Даже, если ты станешь чем-то другим. Даже, если нас разлучат, я все равно тебя разыщу. Не бойся ничего, и добрых тебе снов, Сая».
Хадзи, сжимая в объятьях девушку, своим дыханием растапливал падающие на ее щеки снежинки. Она такая трогательная и спокойная, у него в руках. Хадзи нежно поцеловал ее. Она к тому моменту уже заснула и не помнила этого. Но Хадзи навсегда сохранил в памяти белоснежный ковер под их ногами, льдистое голубое небо и тепло ее алых губ.
Сая никогда не признается в этом Хадзи, но в тот момент, когда она засыпала, сквозь первый надвигающийся сон, она смутно помнила нежные и пылкие поцелуи. Его руки обнимали ее за плечи, темные локоны упали на щеки. Приятная истома прокатилась по ее телу и только тогда она окончательно окунулась в мир своих грез.
После случившегося во Вьетнаме, Хадзи не удивился, поняв, что его чувства к Сае не изменились. Теперь он точно знал, что ничто не сможет разлучить их. Его веры в нее должно хватить на двоих. Его любви должно хватить, чтобы Сая вновь не впала в бешенство. Хадзи верил, ее вины в ужасах той ночи во Вьетнаме, и в том, как теперь выглядит его рука, нет. Люди, попытавшиеся нарушить ход ее жизни, течение ее времени, виноваты в этом. Хадзи предупреждал их, но желание вновь увидеть Саю как можно быстрее, эгоистично победило в нем, и он все же позволил разбудить спящую. В этом была и его вина, и за свой эгоизм он поплатился рукой. Но любовь к королеве нисколько не изменилась, стала даже сильнее.
Случившееся с Саей нанесло ему глубокие душевные раны. Он винил себя в том, что пришлось пережить его королеве. Он не мог смириться с тем, как хладнокровно и жестоко она отразила его попытку остановить кровопролитие. Он стал более замкнутым, мысли его были мрачны, он потерял доверие к людям, в особенности связанным с военными. В глубине души Хадзи хотелось верить, что тогда во вьетнамской деревне была не она, не его любимая. Но вера эта была слабее его страха.
Долгое время Хадзи боялся, что проснувшись уже в отведенное природой время, и увидев его возле себя, Сая может снова обезуметь. Он боялся, что хрупкий баланс в ее восприятии теперь будет нарушен, и в чем-то был прав. С болью в сердце он позволил Джорджу Миягуску и его приемным детям стать для Саи семьей. Позднее во время последнего пробуждения Дивы, когда Сая услышав ее песню, вновь впала в ярость, Хадзи понял, что был прав. Отношения внутри ее новой семьи спасли тогда Саю от нового безумства, которое разрушило бы ее сознание навсегда.
Следующее воспоминание было самым свежим в голове Саи. Ей казалось, как будто всего несколько недель прошло с того момента. Метрополитан Опера. Окаменевшие осколки, которые раньше были Дивой, ее крошечные дети лежат рядом с камнем, которым стала их мать. В тот момент, когда Сая взглянула в их глаза ее нерушимая вера в то, что все рукокрылы должны быть уничтожены, впервые пошатнулась. Хадзи хотел уберечь Саю, и убить младенцев сам, но оставшаяся в живых королева понимала, что если этому суждено случиться, то только она должна оборвать их такие коротки жизни.
Кай стал поводом. Он появился внезапно, когда Сая уже готова была окончательно проститься с жизнью. Когда Кай заговорил, доводы Саи рассыпались, словно волны разбились о камень. Отговорки Хадзи о том, что он всего лишь слуга и должен повиноваться своей королеве на Кая не подействовали. И именно из его уст впервые Сая услышала о любви к ней Хадзи. Кай смог заставить его ненадолго стать из шевалье равным своей королеве.
И Хадзи стал причиной. «Я хочу услышать твой смех». Он впервые сказал ей о своих желаниях, пренебрегая ее. Он осмелился признать, что имеет право любить, любить ее. Он впервые выразил словами свою боль. Он ненавидел себя за то, что был Шевалье, ведь как только он стал таким, Сая перестала улыбаться ему. Только кровь, оружие, боль окружали их. Ему пришлось признать, что вместе с Миягузку она стала прежней. Они вернули ее ему. Настал момент, когда Хадзи должен был попросить исполнить его желание.
«Я единственный раз пойду против твоей воли. Живи. И будь счастлива. Просто живи. Забудь о смерти. Помни, тебе больше нет нужды воевать.»
Взглянув в темные омуты его глаз, Сая поняла, что не сможет не выполнить его первое за все эти годы желание. Он никогда не просил об отдыхе, он не просил о внимании, он был неутомим, не зная усталости, жалости к себе. Она должна была сделать что-то для него.
«Я хочу жить, Хадзи».
Все свои чувства Сая вложила в поцелуй. Отчаянно прижимаясь к нему продрогшим телом, Сая пыталась выразить свою любовь и признательность к тому, кто всегда был рядом, тому, кто никогда в ней не сомневался. Ей так необходимо было его тепло, его мягкое дыхание.
«Я хочу жить с тобой. Я хочу жить с тобой, Каем, всеми вами. Просто жить».
И снова ее воспоминания наполнились болью. Аншель выжил после битвы с Хадзи. И теперь, вновь спасая ее, он погибает под обвалившейся стеной Метрополитан опера.
«Нет, Хадзи! Хадзи!» Она никогда не забудет его улыбку и последние слова: «Нанкурунайсе. Сая, я люблю тебя».
— Сая, любовь моя, — голос Хадзи, живого, теплого и такого близкого выдернул ее из воспоминаний. Она судорожно хватала ртом воздух, пытаясь прийти в себя после всего, что только что кипело в ее голове.
— Хадзи, я люблю тебя. И больше никому не дам навредить тебе. Нам суждено идти по жизни вместе. И если раньше я запрещала себе искать смысл в собственном существовании, то сейчас мне не нужно искать его. Мой смысл – ты. И я не оставлю тебя, и даже, если нас разделят, я вновь найду тебя.
Его поцелуи успокоили ее, отодвигая все горести прошлого на второй план. Вскоре в руках Хадзи Сая окончательно пришла в себя, и ее ненасытный желудок дал о себе знать, заунывным урчанием.
— О, тебя нужно покормить. И еще тебя ждет знакомство с твоими племянницами. Знаешь, они одновременно похожи на тебя и совсем другие. Это так необычно. Пойдем, любовь моя.
Сая на время забыла о том, что впереди ее ждала новая битва, с новым врагом, что ее самые страшные опасения, возможно, вскоре воплотятся в жизнь. Сейчас ей было хорошо с Хадзи, она готова была идти за ним хоть на край света. Она позволила себе на миг стать счастливой.