Часть 1. Пролог

Ночь с первого на второе августа 1980 года была не похожа на другие. Лондон окутал густой туман, да так, что уличные фонари казались маленькими светлячками. Небо было иссиня-черным, и луна, не желая глядеть на кошмары ночи, спряталась за тяжелыми тучами. Мрак поглощал все на своем пути: от мощеных тротуаров и рекламных щитов до больших кирпичных зданий.
В темном переулке на Оксфорд-стрит, где обычно кошки роятся по мусорным бакам, раздался хлопок. Если бы дежурный полицейский не задержался у круглосуточной закусочной двумя кварталами ниже, он бы собственными глазами увидел то, о чем обычно снимают репортажи местные телекомпании.
— Все чисто, — очень тихо сказал человек в черном балахоне, выглядывая из-за угла. Он поманил за собой второго, и оба, выйдя на мокрую от дождя дорогу, стремительно понеслись вперед, глядя себе под ноги. Когда они проходили мимо фонаря и тусклый свет вырвал из темноты две фигуры, стало понятно, что это мужчина и женщина. Оба держали в руках по свертку.
— Это здесь, — выдохнул мужчина, остановившись возле небольшого кирпичного здания с каменными ступеньками. Женщина скинула капюшон и посмотрела вверх на темные окна. Ветер тут же подхватил ее рыжие волосы, и она поморщилась.
— Идем, — мужчина поднялся к двери, но его спутница так и осталась у подножья лестницы.
— Ты уверен, что мы поступаем правильно? — голос рыжеволосой дрожал, и она крепче прижала свой сверток к груди. Мужчина нервно выдохнул и спустился обратно.
— Лили, я уверен, — прошептал он. — Мы все делаем правильно, и ты это знаешь.
— Но, что если… если ей понадобится защита?
— От кого?
— От них, — Лили поджала губы. — Вдруг они найдут ее, а нас не будет рядом. Что тогда, Джеймс?
— Послушай, — Джеймс положил одну руку на плечо спутницы и посмотрел ей в глаза, — никто кроме нас не знает о ее рождении. Здесь она будет в полной безопасности. Это ее шанс на нормальную жизнь — не такую как наша. Разве ты не этого хотела? Чтобы твоя дочь росла вдали от того кошмара, в который мы втянуты.
Лили взглянула на мужа и быстро закивала:
— Ты прав.
Она неуверенно поднялась на крыльцо и вытащила волшебную палочку. В тот же миг на пороге появилась небольшая соломенная корзина. Лили бережно уложила в неё сверток и поправила одеяльца.
— Лили, время, — напомнил Джеймс.
Женщина снова кивнула, с трудом сдержав предательские слезы. Она достала из кармана золотой медальон в форме сердца и намотала цепочку на крохотную ручку маленькой девочки.
— Мы вернемся за тобой, — прошептала Лили. — Мы обязательно вернемся.
Джеймс наклонился к дочери и пристроил поверх одеяльца желтоватый конверт. В этот момент сверток на его руках зашевелился.
— Он чувствует, — выдохнул Джеймс.
— Конечно, чувствует, это же его сестра, — всхлипнула Лили, на щеках которой уже появились дорожки от слез. Джеймс посмотрел на несчастную жену, с горечью понимая, что никак не сможет ее утешить. Лили развернулась и спустилась вниз, а Джеймс с силой постучал в дверь.
— Уходим, — он подошел к жене, взял ее за руку и они растворились в воздухе, словно никогда здесь и не были.
Внутри послышалось приглушенное ворчание и щелканье замков. Тишину ночи снова нарушили, но в этот раз протяжный скрип. Дверь приюта приотворилась, и в щели сверкнули большие синие глаза, грозно осматривая улицу. Не заметив ничего необычного, владелец строгих глаз стал закрывать дверь, как вдруг его остановил возглас.
— Пресвятая дева Мария!
Полицейский, хоть и опоздал, но успел на кульминацию событий. Дверь резко распахнулась и на крыльцо проковыляла старая морщинистая женщина.
— Господи, — посмотрев себе под ноги, вздохнула она. — Опять.
— Что произошло, миссис Грин? — мужчина подлетел к корзине, и хотел было схватить ее, но вовремя остановился.
— Как что, — устало пробормотала старуха. — Очередная нерадивая мамаша избавилась от своего отпрыска.
— Я сейчас же вызову детективов, — спохватился полицейский. — Вы что-нибудь видели?
— Конечно нет, я только вышла, — рявкнула женщина. — Но я знаю одно, все мамаши прилагают записку с раскаяньем, — миссис Грин склонилась к спящему ребенку. — О! Я, как всегда, права, — женщина усмехнулась, распечатывая конверт.
— Что там? — требовательно спросил мужчина. — Есть данные о родителях?
Миссис Грин, ожидавшая увидеть пламенные строки, которых у нее за время работы в приюте накопился целый ящик, пренебрежительно хмыкнула.
— Это, — она ткнула пальцем в корзину, — девочка. Лили Мэриан Эванс.
— Больше никакой информации?
— Тут есть еще кое-что, — продолжала миссис Грин, — 1980, тридцать первое июля.
— И что это значит? — до возбужденного полицейского не сразу доходили очевидные вещи.
— Это значит, что она родилась вчера, старый болван! — гаркнула миссис Гринн, подхватывая корзину. — Утром я вызову социального работника. Услуги детективов не потребуются, — женщина устало посмотрела на новую воспитанницу своего приюта. — Теперь у нее нет никого. Лили Эванс сирота.

Глава 1. Другая судьба

5 лет спустя

— У нас мало времени, нужно спешить.
— Думаешь, они уже поняли?
— В любом случае девочку нужно увозить. Ей небезопасно находиться здесь.
Из переулка на Оксфорд-стрит вышли двое молодых людей: высокий, плотно сложенный мужчина и миниатюрная девушка с длинными черными волосами. Они ничем не отличались от других прохожих, но через каждые несколько шагов с тревогой озирались. Оба боялись, что за ними могут следить, и если это так, то сегодня погибнет невинная девочка.
— Катерина, быстрее, — шепнул мужчина.
— Я иду так быстро, как могу, Виктор, — девушка устало выдохнула, и перекинула свои густые волосы на одно плечо.
— Если они вдруг явятся, мы не успеем переправить девочку, — Виктор снова беспокойно оглянулся.
— Все будет хорошо, — Катерина слабо улыбнулась. — Мы справимся.
Спутники дошли до каменной лестницы, которая вела к обшарпанной зеленой двери. Около входа красовалась большая, яркая вывеска: «Уже через две недели здесь начнется строительство нового развлекательного центра Тайфун». Двое поднялись на крыльцо и постучали дверным молотком. Меньше чем через минуту дряхлая дверь скрипнула, и в небольшой щели появились чьи-то любопытные глаза.
— Ох, это всего лишь вы, — дверь открылась полностью, и перед посетителями появилась светловолосая девушка среднего роста.
— Что-то случилось? — Виктор забеспокоился, но все ж они с Катериной вошли.
— Да эти наглецы из строительной компании шастают сюда каждый день. Не знаю, что им еще нужно, — выдохнула девушка.
— Так тихо, — Катерина тоже занервничала.
— Это потому что детей уже увезли, — блондинка пожала плечами. — Сегодня утром. Ваша осталась. Вы проходите, миссис Грин уже давно вас ждет. А я приведу девочку.
Виктор и Катерина переглянулись и уже знакомой лестницей поднялись на второй этаж. В приюте действительно было очень тихо, и молодые люди старались отгонять от себя навязчивые мысли. Они прошли в конец длинного коридора и легонько постучали.
Небольшой кабинет был полностью заставлен большими коробками. Закоптившееся окно выходило на главную улицу. За покосившимся столом восседала седовласая старуха. Ее очки съехали набок, но женщина, не замечая этого, продолжала царапать ручкой по желтоватым листам. Старуха, кажется, помимо невнимательности страдала ещё и глухотой, так что посетителям пришлось трижды кашлянуть, чтобы обратить на себя внимание.
— А, это вы, — женщина растянула губы, изобразив жалкое подобие улыбки, и с трудом поднялась. Катерина могла поклясться, что слышала скрип ее костей.
Вместо того, чтобы подойти к посетителям, старуха развернулась и уставилась в грязное окно, чуть ли не касаясь кончиком носа стекла. Она ворчала что-то себе под нос, но Катерина и Виктор не смогли разобрать ни слова.
— Э-э-э, миссис Грин, — неуверенно начала девушка, подозревая, что старуха ее не услышит, — мы пришли за вашей воспитанницей, за Эванс.
— За той, что с отклонениями? — пробурчала женщина. — Я уж думала, ее никто не заберет, но, к счастью, Бог услышал мои молитвы.
Миссис Грин, шаркая, доковыляла к противоположной стене и достала из одного из ящиков картонную папку с документами. Женщина, словно на опережение, швырнула ее на стол, и пошла следом. Виктор и Катерина почти привыкли к странностям управляющей приютом, но все же иногда эта тетка их пугала. Женщина открыла папку, достала из кармана вторую ручку и припечатала документы к столу.
— Расписывайтесь, и можете забирать ненормальную, — рявкнула миссис Грин, снова направляясь к своему окну.
— Мы хотели бы попросить вас не называть так девочку, — промолвил Виктор, ставя свою подпись.
— Эта Эванс больная! Вы от нее еще натерпитесь, помяните мое слово! — было видно, что старуху раздражает любое упоминание об одной из худших воспитанниц ее приюта.
— Я не думаю, что девочка настолько плоха, как о ней говорят, — Катерина улыбнулась, расписываясь. Увидев это, миссис Грин схватила папку и сунула ее в ящик стола.
— Она сожгла кухню, — проворчала женщина, — и сарай на заднем дворе. Вылила что-то на голову другой девочке, от чего у той вылезли волосы. Жабу надула! Мы до сих пор не поняли, как ей это удалось. Мы держали ее отдельно от других детей, и из ее комнаты постоянно доносились странные звуки — ни один воспитатель не решался войти туда после того, как бедняга Мередит провалилась под пол и застряла между паркетом и бетоном. А эта Эванс просто сидела и смеялась… Мастер осматривал помещение: просто так Мередит провалиться не могла, это все малолетняя хулиганка подстроила! А еще она болтает, что ее навещает отцовский эльф и рассказывает истории о родителях, — миссис Грин покачала головой. — Ненормальная!
Катерина опасливо посмотрела на Виктора.
«С ней может быть больше проблем, чем мы думали», — раздался в голове мужчины голос девушки.
«Мы все ей объясним, научим сдерживаться», — ответил Виктор.
«Если она не справится, нам конец», — Катерина беспокойно поджала губы, но их зрительный контакт нарушил скрип двери.
В кабинет вошла уже знакомая светловолосая девушка с небольшим чемоданом в руках, а за ней маленькая девочка. Одета она была в потертый джинсовый комбинезон, кеды, шнурки которых были развязаны, и зеленую футболку, как раз под цвет глаз. Девочка оглядела взрослых и громко шмыгнула носом. Ее рыженькие волосы были собраны в два хвостика, и когда девчушка затягивала один потуже, старый потрепанный мишка без уха, которого она держала подмышкой, вывалился на пол.
— Вот и ваша Эванс, — миссис Грин махнула рукой в сторону девочки, та посмотрела на старуху, сузив глаза.
— Привет, Лили, — Виктор подошел ближе к малышке и улыбнулся.
— Привет, — звонко отозвалась Лили. Она решительно пожала руку сначала Виктору, а потом и Катерине, последнюю это очень умилило.
— Что же, можете идти, — старуха как можно более вежливо указала на дверь.
Виктор забрал чемоданчик Лили, пропустил вперед Катерину и уже их дочь, и они втроем направились к выходу. Лили, несмотря на развязанные шнурки, прыгала и скакала, словно резиновый мячик. Она быстрее взрослых добралась до парадного входа и выскочила на улицу.
— Свобода! — закричала Лили, и на нее обернулись несколько прохожих. — Ой, — тут же остепенилась девочка.
— Итак, Лили, — Виктор заговорщицки подмигнул и помог девчушке завязать шнурки, — ты готова уехать отсюда очень далеко?
— Дальше зоопарка? — зеленющие глаза Лили округлились от восторга.
— Конечно, дальше, — подхватила Катерина, с беспокойством оглядев улицу. — Мы поедем в Болгарию.
— Я не знаю, что это, — девочка склонила голову на бок и надула губки.
— Эта такая страна, — объяснял Виктор. — Там мы будем жить в большом доме. И у тебя будет своя огромная комната.
— И качели?! — с воодушевлением воскликнула Лили.
— Если хочешь, будут и качели, — мужчина немного помедлил. — Твоя воспитательница нам кое-что рассказала…
Девочка тут же притихла и будто бы скукожилась, блеск ее глаз тут же померк. Было видно, что она испугалась.
— И мы должны с тобой договориться, — продолжил Виктор. — Больше никаких поджогов, надуваний лягушек и прочих пакостей, ладно?
— Ладно, — грустно вздохнула Лили, крепче вцепившись в своего мишку.

Глава 2. Погоня окончена

4 года спустя

— Готова?
— Готова.
Рыжеволосая девочка набрала полные легкие воздуха, зажмурилась и задула девять свечей на праздничном торте. Лили довольно улыбнулась и с готовностью вытянула вперед тарелку.
— Самый большой кусок, — в зеленых глазах девчушки играли чертята. Она обожала шоколадные торты, но мама позволяла покупать их только на праздники, такие как день рождения. С годами у Лили выработалась привычка отсчитывать дни до предстоящего события.
— Девять лет! — торжественно сказала Лили, следя за отцом, который накладывал ей торт. — Это всего год до скейта, вы обещали!
— И всего год до новых синяков, и, не дай Бог, переломов, — Катерина поджала губы и покачала головой. — А тебе еще в танцевальную студию идти.
— Я не хочу на танцы, — скривилась Лили, — это для девчонок.
— Неужели? — рассмеялся Виктор. — Тогда ты у нас паренёк-Лил?
Лили немного недовольно насупилась, и проглотила достаточно большой кусок торта.
— Видел бы ты, как она вчера обыграла в баскетбол соседских мальчиков, а им по тринадцать лет, между прочим.
— По двенадцать, — поправила Лили, — но не суть — визжали как девчонки!
Лили на пару с отцом громко рассмеялась. Катерина лишь покачала головой — ей никогда не удастся сделать из дочки принцессу, и она это знала. Лили проглотила еще кусок торта, шмыгнула и быстро вытерла нос рукавом кофты.
— Лили! — отдернула ту мать. — Воспользуйся салфеткой и вымой руки! Ты же девочка, в конце концов…
— Это не честно, — простонала Лили, сползая со стула и лениво тащась к умывальнику. — Почему мальчикам все дозволено?..
Девочка кое-как намочила ладони, обтерла их о штаны и вернулась за стол доедать торт.
— У меня идея, — Виктор заговорщицки склонился к дочке, — может, опробуем твою новую приставку?
— Да! — Лили вскочила на ноги. — Да, да, да! Я вас всех обыграю!
Девочка помчалась в гостиную, распаковала приставку и стала подключать ее к телевизору. Она ловко орудовала нужными проводами, помня, что куда втыкать еще со старой приставки, которая расплавилась прямо в руках Лили пару месяцев назад.
— Ну что, готова? — в гостиную зашли родители.
— Конечно, — Лили быстро подтянула один из своих коротких рыжих хвостиков и бросила Виктору пульт управления.
Лили полностью увлеклась игрой. Она была сосредоточена только на выигрыше, и все-таки вскоре сумела обыграть отца.
— Ура! — подпрыгнула девочка, бросая джойстик на колени мамы. — Твоя очередь, — улыбнулась она. — А я пойду еще торта съем.
— Тебе нельзя много сладкого! — воскликнула Катерина, но Лили благополучно пропустила эти слова мимо ушей и умотала в кухню.
Девочка достала нож и подошла к торту, но тут же замерла перед ним. Лили таращилась на торт, чувствуя, как ею овладевает страх. Свечи горели. Все до единой, которые Лили затушила полчаса назад, сейчас горели прямо перед ней. Девочка прекрасно знала, что свечи никто не мог зажечь — они загорелись сами. Точно так же, как и расплавилась приставка двумя месяцами ранее.
Наконец совладав с собой, Лили набрала полную грудь воздуха и снова затушила свечи. Но не прошло и пяти секунд, как те опять загорелись. Лили снова попыталась их задуть, но ничего не получалось. Теперь девочка испугалась не на шутку. Она знала, что если родители увидят это, ей конец. Лили не понимала как, но иногда вещи в ее руках просто вспыхивали сами собой.
Девочка схватила полотенце и попыталась им затушить свечи, но ничего не выходило. Пламя разгоралось все сильнее и сильнее, охватив и полотенце. Визгнув, Лили швырнула его в умывальник и открыла воду.
— Что здесь происходит? — на пороге показалась Катерина. Лили резко обернулась, предвкушая, какой сейчас начнется скандал, но свечи на торте были потушены.
— Н-ничего, — неуверенно пробормотала девочка.
— Возвращайся к нам и не ешь много сладкого, — сказала женщина, и, окинув кухню строгим взглядом, вышла в холл.
Лили облегченно вздохнула. Она повернулась к мойке и покачала головой — на полотенце не было и следа поджога.



Катерина и Виктор были приемными родителями Лили, и она это знала. Девочка помнила, как ее забирали из того ужасного приюта в Лондоне, и надеялась, что больше никогда туда не вернется. Лили очень любила Болгарию и свой новый дом. Они жили в пригороде, и ей здесь нравилось абсолютно все, ну, кроме школы, конечно же. Одноклассники предпочитали сторониться Лили и обзывали ее ведьмой, за то, что она как-то случайно подожгла половую тряпку. Тогда ее отвели к директору, объявили недельное наказание, да еще и родителей вызвали. Лили ненавидела школу, и каждый раз грустно вздыхала, вспоминая, что до конца каникул оставалась всего неделя.
Эванс восседала на лавке на заднем дворе своего дома и лениво перекладывала баскетбольный мяч с одной руки в другую. Папа, который обычно в это время играл с дочерью, уже в который раз задерживался на работе, и Лили посещали мысли, что о баскетболе можно забыть. Хотя у нее хорошо получалось попадать в кольцо…
Девочка с раздражением поднялась и отшвырнула мяч в сторону. Она решила заняться кое-чем более интересным, нежели протирание штанов о старую лавку. Сорвав несколько листов с куста у живой изгороди, Лили положила их на левую ладонь, а правую наставила сверху. Закрыв глаза, рыжая глубоко вдохнула и сосредоточилась на предмете в руке, после чего стала медленно поднимать вверх правую кисть.
Зеленые листики, будто привязанные к ладони Лили невидимой паутиной, тут же медленно воспарили в воздухе. Взглянув на них, Эванс улыбнулась. Она стала потихоньку вертеть руками по кругу, и листья закружились в вальсе, поднимаясь всё выше и выше пока паутинки не оборвались. Проследив, как листы опустились на землю, Лили выдохнула. Ей не всегда удавался этот трюк, и она вообще не понимала, как у неё так выходит, но это ей определенно нравилось. Свои способности девочка держала в секрете даже от родителей. Отчего-то Лили понимала, что мама не очень-то и обрадуется, узнав о её проделках.
— Лили, что ты там делаешь? — высунувшись в окно, воскликнула Катерина?
Закатив глаза, девочка обернулась и состроила свою самую милую мордашку:
— Ничего, мам.
— Иди в дом, ужин уже на столе.
Лили вздохнула и медленно поплелась к двери. Как только она ступила на порог, Катерина тут же щелкнула замком и задернула шторы на окне. Такое мамино поведение было очень и очень странным, и Лили сразу заметила это. Мать стала какой-то дерганной, постоянно запирала двери и окна на все замки и не позволяла дочери никуда ходить без присмотра. Лили поначалу пыталась бунтовать, ведь ей запретили пойти поиграть с соседскими мальчиками, но когда и папа встал на сторону Катерины, девочка стушевалась. Она знала, что если родители что-то решили, этого уже не изменить.
— А где папа? — спросила Лили, садясь за стол.
— Задерживается на работе, — ответила Катерина. Она поставила перед дочерью тарелку с рагу, а сама подошла к окну и выглянула на улицу через щелку между двумя занавесками.
— Все хорошо? — беспокойно спросила девочка.
— Да, дорогая, папа скоро придет, — Катерина подошла к Лили и чмокнула ту в рыжую макушку. — Ты уже прочла все книги, которые задали на лето?
— Все, — кивнула Лили, наконец начав есть.
— Умница.
Катерина кивнула и вернулась к грязной посуде. Женщина тщательно вымывала тарелки с кастрюлями, и от Лили не скрылось то, как сильно мама терла губкой очередную вилку. Что-то явно было не в порядке.
Когда Лили уже почти доела, послышался звон ключей у входа, а через мгновенье в кухню заглянул Виктор.
— Наконец-то, — выдохнула Катерина, тут же бросившись обнимать мужа.
— Привет, пап, — Лили широко улыбнулась, забыв о еде. — Мы будем играть в приставку?
— Не сегодня, Лилс, — Виктор устало посмотрел на дочь и опустился на ближайший стул.
— Но ты обещал…
— Папа устал, — строго отозвалась Катерина. — Иди в свою комнату, тебе давно пора в постель.
— Но сейчас только восемь!
— Живо! — женщина строго взглянула на дочь, и та, скривившись, сползла со стула.
Бормоча себе под нос недовольства, Лили медленно поднималась по лестнице, но на средине пути она вдруг замерла. Мама могла погнать её в кровать так рано только по одной причине — им с отцом нужно срочно что-то обсудить без лишних ушей. Но, видимо, в этот раз уши все же появятся.
Лили на цыпочках спустилась обратно, присела на последнюю ступеньку и прислонилась ухом к стене у кухонной двери. До девочки тут же донеслись приглушенные голоса родителей.
— …уехать? — спросила о чем-то Катерина.
— Не думаю, что это выход, — ответил Виктор.
— Нельзя оставлять всё вот так, — сказала женщина. — В Болгарии больше не безопасно.
— Нигде не безопасно.
— Тогда что ты предлагаешь? — Катерина повысила тон. — Сидеть и просто ждать, когда её найдут?
— Всё будет в порядке, — вздохнул мужчина. — Пока она не колдует, риск не велик.
— Думаешь, они могут прослеживать её таким образом?
— Не знаю, — снова тяжелый вздох. — Это всего лишь предположение, на деле же может быть всякое. Но лучше, чтобы она никак не проявляла себя как можно дольше…
Дальше Лили слушать не стала, потому что ей показалось, что мама собирается выйти в холл. Девочка быстро поднялась на второй этаж и влетела в свою комнату. Из разговора родителей она ничего так и не поняла, кроме разве что… у кого-то большие неприятности!



Новый учебный год был в самом разгаре. Прошел только месяц, а Лили уже казалось, будто из неё выжали все возможные соки до последней капли. За эти четыре недели её трижды вызывали к директору из-за конфликтов с одноклассниками. Первый раз одна из девочек обвинила Лили в краже шарфа, хотя та ничего не брала. Во второй раз мальчишки обзывали её чокнутой-Эванс, Лили разозлилась и смачно всадила одному из них кулаком по носу. В третий же раз девочка случайно подожгла губку как раз в тот момент, когда ту собралась взять одноклассница.
Да и уроки не приносили особого удовольствия. Лили нравилось только рисование и немного пение, но, признаться, певица из неё выдалась никакая. Физкультуру Лили ненавидела больше всего, потому что во время игр все мячи «странным» образом летели в её лицо. Однажды Лили не успела увернуться, и мяч рассек ей губу, к счастью, шрама не осталось. Хотя из подобных занятий Лили все же вынесла несколько уроков для себя: 1) у нее выработался эффект быстрого реагирования на летящий предмет, и она здорово уворачивалась; 2) её реакция стала просто отменной, и она могла поймать практически любую подачу.
Вдобавок к вечным школьным проблемам родители никак не хотели оставлять все свои странности, хотя Лили уже научилась не обращать на это внимание. Отец как обычно возвращался поздно, а мама как обычно переживала по поводу и без. И этот день не стал исключением.
Забрав Лили из школы, Катерина тут же велела той садиться за уроки, хотя даже обедом не накормила. Лили не очень расстроилась по этому поводу, ведь успела перекусить в школе, но все же мамины странности не прошли мимо неё: раньше она никогда не оставляла дочь голодной.
Закончив с ненавистной математикой, Лили решила заняться поделкой для Осенней выставки. У нее неплохо получалось мастерить всякие фигурки из бумаги, в прошлом году она даже заняла второе место на конкурсе. Закончив с эскизами, Лили вспомнила, что оставила свой клей в школе, но у мамы вроде где-то был запасной пузырек. Лили тихонько перебежала по коридору в комнату родителей и прикрыла за собой дверь. Они не любили, когда дочь входила в их комнату без спросу, но Лили никогда не обращала на это внимание.
Девочка открыла верхний ящик комода, но там были одни лишь старые журналы. Во втором отделении мама хранила нити для вязания. Лили усмехнулась, вспомнив тот бордовый свитер с уродливым оленем, который мама смастерила ей на прошлый новый год. Свитер был велик девочке, и один рукав был длиннее другого, но ни Лили, ни Виктор так и не решились сказать довольной Катерине, что вязание — это далеко не её. В третьем ящике хранились пустые баночки и скляночки. Девочка взяла одну в руки, но от той так воняло, что Лили решила поставить её на место.
В последнем отсеке у самого пола была лишь одна прямоугольная черная коробка. Она не занимала и трети отделения, поэтому Лили удивило, что в этот ящик больше ничего не положили. Девочка аккуратно сняла с коробки крышку и увидела внутри очень странную дирижерскую палочку. Она была светло-коричневой и толстоватой для своего предназначения. На рукоятке будто отпечатались следы каких-то растений, витки от которых ползли, словно змеёныши, и соединялись на кончике палочки.
Поддавшись неожиданному рвению и не совсем понимая, что делает, Лили взяла деревянный инструмент, чтобы рассмотреть его поближе. Но вдруг почувствовала, словно палочка в её руке дышит, и чуть было не выронила её. Подняв палочку немного выше, Лили повела рукой чуть в сторону и в тот же миг из кончика смычка вырвались несколько языков пламени. Испугавшись, Лили выронила неведомый предмет, и тот затарахтел по деревянному полу.
 — Лили, что ты там делаешь? — донесся из коридора голос Катерины. — Сколько раз повторять, что тебе нельзя входить в нашу комнату!
Лили бросилась к палочке, чтобы положить ту на место, но не успела — мама резко отворила дверь. Поняв, что деваться ей уже некуда, девочка замерла посреди комнаты с направленным на мать смычком в руке, и быстро выкрикнула:
— Я ищу клей!
— Где ты это взяла? — Катерина тут же буквально вырвала из рук дочери непонятную палочку и спрятала её в комоде.
— Что это? — полюбопытствовала Лили. — Зажигалка, да?
— С чего ты взяла? — бросила женщина, не оборачиваясь. Она продолжала проверять содержимое остальных ящиков.
— Она зажглась, словно спичка, когда я взяла её.
Лили улыбнулась, думая, что миновала долгой и нудной лекции о родительской комнате, но не тут-то было: Катерина резко повернулась к дочери и свирепо взглянула на неё. Лицо женщины стало пунцовым, а из глаз, кажется, вот-вот посыплются искры.
— Что ты сделала?! — воскликнула Катерина.
— Ничего, я просто взяла её, — Лили не на шутку перепугалась и отошла чуть в сторону. — Оно само так получилось, я не знаю, как. Я ничего не ломала!
— Я тысячу раз говорила тебе, не входить сюда!
В порыве нахлынувшей злости Катерина схватила дочь за запястье и поволокла ту прочь из комнаты.
— Больно, мама!
— Сколько раз я твердила, не трогать наши с отцом вещи, но ты никогда не слушаешь! И в школе и дома делаешь, что пожелаешь, и тебе все сходит с рук! Но не в этот раз, юная леди! Ты перешла все границы! Немедленно отправляйся в постель, и чтобы духу твоего в доме не было, поняла меня?
Катерина завела Лили в её комнату и резко отпустила руку. Девочка тихонько всхлипывала, не понимая, что плохого сделала.
— Ты поняла меня?
— Д-да, — нервно кивнула Лили.
— И если я еще раз узнаю о том, что ты что-то подожгла — пеняй на себя!
И с этими словами Катерина с силой захлопнула за собой дверь.
На следующий день Лили проснулась рано, но все равно не застала отца. Спустившись вниз, девочка молча села за стол и подперла голову рукой. Сначала она немного побаивалась того, что мама до сих пор зла, но когда Катерина стала извиняться, Лили поняла, что сама злится и за все утро так и не проронила ни слова.
— Я заберу тебя в три, — Катерина повернулась в дочери, которая сидела на заднем сидении автомобиля, и улыбнулась, но девочка никак не отреагировала.
— Послушай, я понимаю, что погорячилась вчера. Мы с отцом сейчас на нервах, но это скоро пройдет и все снова будет хорошо.
Лили хмуро посмотрела на мать и, все еще чувствуя раздражение, лишь отвернулась и молча вышла из машины.
— Удачного дня, — вслед дочери бросила Катерина. — Я люблю тебя, солнышко!
Но Лили даже не повернулась и стремительнее зашагала к школе.
Катерина провела на парковке еще некоторое время, провожая дочь взглядом, после чего медленно покатила домой.
Забрав почту, женщина вошла в прихожую и у неё по спине пробежалась стайка неприятных мурашек. Отложив конверты, Катерина прошла к гостиной и замерла на пороге.
— Виктор? — только и успела спросить она прежде, чем кто-то схватил её сзади.

Лили пришлось задержаться в школе дольше обычного, потому что она снова подралась с одноклассником и её оставили после уроков. Вылетев на улицу в пять минут четвертого, девочка на ходу уже сочиняла отговорку для матери, надеясь, что та не узнает о сегодняшнем инциденте, но усилия оказались напрасны — на парковке никого не было.
— Странно, — прошептала девочка.
Катерина никогда не опаздывала прежде, и Лили немного забеспокоилась. Эванс присела на скамью в ожидании матери, но той все не было и не было. В четыре уходил последний школьный автобус, и, поняв, что прождала достаточно долго, Лили решила поехать на нём.
— Наверное, машина сломалась, — пробормотала Лили себе под нос.
Её высадили за квартал от дома, но все же это было лучше, чем идти пешком от самой школы. Напевая себе под нос мелодию из рекламы жвачки, Лили неслась по улице, тарахтя подобранной по пути палкой по всему, что попадалось на пути.
— Привет, — бросила она соседскому мальчику, тому самому, которого летом неоднократно обыгрывала в баскетбол, и повернула к дому.
Лили уже собиралась постучать, но заметила, что дверь не заперта, и не спеша вошла внутрь.
— Я ждала тебя час, мам, и пришлось ехать на автобусе, — громко сказала девочка, но ей никто не ответил. — Мам, ты где?
Сняв на ходу рюкзак, Лили прошла к кухне, и резко замерла, не сделав и двух шагов. Все в помещении было перевернуто верх дном: от большого массивного стола, до маленькой чайной ложечки. Девочка не на шутку испугалась и медленно попятилась назад.
— Мама! — снова позвала она. — Ты дома? Пап! Что происходит?
Оправившись от потрясения, Лили поспешила в гостиную, в надежде побыстрее отыскать хоть кого-нибудь. Но как только девочка ступила на порог комнаты, она больше не смогла сделать ни шага. Дыхание сбылось, ей стало тяжело дышать, и она почувствовала, словно задыхается. Глаза с молниеносной скоростью перебегали по каждой вещи в комнате, не в силах сфокусироваться на чем-то одном. Лили увидела окровавленные стены, разбитый телевизор, обвалившуюся люстру и гору щепок, которая совсем недавно была книжным шкафом.
Сердце разрывалось, дыхание было слишком частым — поверх всего этого хаоса Лили увидела своих родителей. Они лежали в луже крови, уставившись в потолок застывшими глазами.

__________________________
Видео к фанфику

Глава 3. Переломный момент

В сопровождении социального работника Лили Эванс медленно поднялась на второй этаж своего дома. В последний раз она была здесь около недели назад, когда, придя со школы, обнаружила своих приемных родителей мертвыми. Лили потеряла сознание, а когда очнулась, вокруг уже было полно людей из полиции, медиков и соседей. Девочку отсмотрели врачи, после чего её сразу же забрали сотрудники социальной защиты и охраны детства. Психолог несколько дней пыталась разговорить Лили, но та не проронила ни слова, и лишь сидела в отведенной ей комнате и смотрела в одну точку.
Сегодня же Лили привезли домой, чтобы она собрала свои вещи, после чего её отправят в приют для сирот на другом конце города. Первый этаж был полностью опечатан сотрудниками полиции, и Лили не могла ничего оттуда забрать. Правда, она все равно не решилась бы снова войти в гостиную, чтобы забрать уцелевшие фотографии с каминной полки.
— У тебя есть пятнадцать минут, — ласково сказала женщина из социальной службы, кладя на кровать Лили пустой чемодан. — Бери только самое необходимое. Все вещи забрать не удастся.
На этих словах женщина в очередной раз улыбнулась и вышла из комнаты.
Проводив её взглядом, Лили медленно повернулась к шкафу и начала перекладывать одежду в чемодан. Девочка практически не разбирала своих действий, её голова была забита лишь тем, что она снова сирота и снова возвращается в приют, но на этот раз не в лондонский. Она помнила, как ужасно было в прошлый раз, и знала, что теперь будет еще хуже. К тому же во второй раз её вряд ли удочерят, хотя сама Лили этого уже не желала. Она слишком полюбила Виктора и Катерину.
Закончив возиться с одеждой, Лили достала рюкзак и сложила в него несколько книг, которые заставляла читать Катерина. Ничего больше Лили брать не хотела. Девочка посмотрела на часы — у неё оставалось еще пять минут. Тогда Эванс, прихватив рюкзак, на цыпочках вышла из своей комнаты и, убедившись, что социальный работник внизу говорит с полицейским, прошла дальше по коридору. Остановившись у закрытых дверей родительской комнаты, Лили вздохнула и, мысленно извинившись перед мамой, вошла. Здесь, как и в комнате девочки, всё было на своих местах, вот только цветы в вазе успели завянуть, но Лили интересовало вовсе не это. Она подошла к комоду и тут же взяла рамку с фотографией. С неё весело улыбались Катерина и Виктор, а сама Лили сидела в центе, одетая в чудной свитер с оленем, и корчила рожицы. Лили посмотрела на маму, на её красивую прическу и вспомнила, какими мягкими и длинными были её черные волосы. Тогда девочка распустила свой хвост и руками пригладила рыжие пряди. Короткие волосы не доставали даже до плеч и торчали во все стороны, но Лили пообещала себе, что больше никогда не будет стричься и станет носить прическу, как у приемной матери.
Девочка спрятала фотографию в рюкзак, куда тут же отправился флакончик маминых духов и папины странные часы, по которым Лили так и не научилась определять время. Затем Эванс открыла шкатулку с мамиными украшениями, и тут же ей на глаза попался золотой кулон на цепочке в виде сердца. На секунду девочка замерла. Она вспомнила, как ей рассказывали, что этот кулон нашли в корзине в ночь, когда Лили оставили на пороге сиротского приюта в Лондоне. Эванс знала, что, вероятнее всего, это принадлежало её биологическим родителям, но она никогда не питала к вещице особого интереса, и почти сразу же после удочерения отдала кулон Катерине.
Потянувшись, Лили аккуратно вытащила медальон из шкатулки. На нем не было ни единого узора, только лишь два выгравированных слова, которые Эванс не смогла прочитать. Повертев украшение в руках, Лили заметила сбоку маленькую отмычку, открыла кулон, и у неё тут же перехватило дыхание. Внутри были две фотографии: на правой половинке изображен молодой мужчина в очках с темными волосами, которые торчали во все стороны (Лили невольно провела свободной рукой по своим волосам), мужчина пытался выглядеть серьезным, но его глаза буквально светились какой-то непонятной радостью; на левой половине изображение улыбающейся девушки — у неё были такие же, как и у Лили, рыжие волосы, такие же зеленые глаза, такие же скулы…
Отведя взгляд, Лили быстро закрыла медальон и сунула его в карман куртки. Она не хотела сейчас думать о людях, которые бросили её сразу же после рождения, она не хотела даже забирать этот дурацкий кулон, но что-то внутри подсказывало, что она пожалеет, если оставит его здесь.
Лили уже хотела уйти, но вспомнила еще кое-что. Её взгляд тут же переместился на нижний ящик комода. Ни на что особо не надеясь, Лили потянула ручку и увидела внутри то же, что и в прошлый раз — небольшую черную коробочку. Внутри по-прежнему лежала та странная палочка, и, убедившись, что упаковка достаточно прочная, Лили быстро спрятала её в рюкзаке, после чего вернулась в свою комнату.
Женщина из социальной службы вернулась через минуту и, похвалив Лили за проявленную самостоятельность, забрала её чемодан. Девочка медленно спускалась обратно, и каждый шаг эхом отдавался у неё в голове. Она посмотрела на стены, которые успели стать родными, запомнила их цвет и форму чудаковатой люстры в прихожей. Она краем глаза заглянула в кухню, вход в которую был прегражден желтой лентой, и мысленно расставила все вещи по своим местам, как это было раньше. И перед тем, как навсегда покинуть дом, она представила их гостиную без крови на стенах, но с живыми родителями на диване у телевизора. А когда дверь за Лили захлопнулась, она обернулась и запомнила дом таким, каким его видела всегда — большим и светлым со старым мячом, валявшимся у входа.

Спустя примерно час служебная машина остановилась у кованых ворот, ожидая, пока те откроют, и можно будет ехать дальше. Лили с тенью былого любопытства в глазах выглянула из окна, и то, что предстало перед ней, не особо обрадовало девочку. Постройка, именуемая сиротским приютом, была двухэтажной и очень старой. Лили смогла это определить по количеству мха и потеков на стенах дома. Окна были не особо чистыми, а цветы на подоконнике успели высохнуть из-за ночных морозов. Мыслями девочка вернулась к образу лондонского приюта, и поняла, что отличий мало.
Женщина-соцработник помогла Лили выгрузить вещи и подтолкнула её к парадному входу, где их уже ожидали две дамы. Первая была старой сморщившейся женщиной в драном, грязном переднике и с побелевшим глазом. Она стояла, сгорбившись, и пыталась разглядеть Лили, поворачиваясь к ней правой половиной туловища. Вторая — чуть моложе, держалась ровно и уверенно. Её одежда была идеально выглажена и сияла новизной. В отличие от своей спутницы, эта дама не наводила страх одним своим видом.
— Мадам Истру, вот и мы, — соцработник улыбнулась.
— Добро пожаловать, Лили, — мадам Истру улыбнулась со всей приветливостью, на которую только была способна, но Лили никак не отреагировала.
— Что нужно сказать? — требовательно, но с улыбкой спросила мадам, но Лили снова промолчала. — Тебя поприветствовали, девочка, ответь подобающим образом!
— Здрасте, — грубо бросила Эванс, не имея ни единого желания быть вежливой. Выполнять все эти формальности её могла заставить лишь Катерина, а та была мертва.
— Что же, с этим придется поработать, — лицо мадам Истру выглядело так, словно её заставили съесть лимон целиком. — Ирма, отведи новенькую в её спальню.
Незрячая старуха схватила чемодан Лили, и, дернув ту за руку, велела идти следом. Сцепив челюсти от злости, девочка сделала первые шаги, превозмогая желание, тут же бросится бежать.
Внутри было слишком тусклое освещение и воняло плесенью. Под потолком Эванс успела заметить несколько паучьих домов, а ковры под ногами были протерты чуть ли не до дыр.
— Это приёмное помещение, здесь вам шататься запрещено, — кряхтела Ирма, волоча чемодан. Старуха повела девочку сразу же на второй этаж.
Длинный коридор ничуть не отличался от холла — он был таким же темным и грязным. Но здесь было раз в десять больше старых обшарпанных дверей, откуда уже выглядывали десятки любопытных лиц. Лили шла, держа голову ровно и стараясь ни на кого не смотреть. Она чувствовала себя, словно пудель на выставке, которого против воли хозяин тащит за поводок по подиуму. Но, как не старалась, Лили все же поймала на себе несколько мальчишечьих взглядов и один девичий, которые не предвещали ничего хорошего.
— Ну и зададут же тебе здесь, помяни моё слово, — хохотнула старуха и остановилась у последней двери справа. — Твоя комната.
Лили неуверенно вошла, следуя за сопровождающей, и оглядела помещение. Здесь было куда чище, всего одно маленькое окно, но без разводов и пятен. Четыре кровати со старыми одеялами, от которых исходил странный запах, стояли у двух противоположных стен, возле каждой было по тумбочке, а под окном взгромоздился перекошенный стол. Среди всего этого кладбища хлама Лили увидела трех девочек примерно её возраста. Первая, долговязая и в грязном свитере, лежала на кровати в углу комнаты и накручивала темную прядку на палец, с ухмылкой глядя на новенькую. Вторая выглядела куда более опрятно, она так и осталась стоять у двери, с любопытством наблюдая за новой соседкой. Третья, не обращая на Лили никакого внимания, пыталась подложить под ножку стола какую-то досточку, чтобы тот не шатался.
— Ну, располагайся, — старуха подняла чемодан на скрипучую кровать у самого выхода и ушла.
Не обращая ни на кого внимания, Лили тут же отвернулась к своему месту.
— Эй, новенькая! Как зовут? — девочка услышала, как поднялась та темноволосая.
— Лили, — тихо ответила она, положив рюкзак на подушку.
— Что за имя такое странное? — хмыкнула долговязая. — Лила, ха! У моей мамаши так собаку звали.
— Лили, — тверже повторила девочка и обернулась — соседка уже смотрела на неё с вызовом.
— Я Дана. Это Ивана и Лидия, — кивнула темноволосая. Услышав свое имя, третья девочка перестала возиться со столом и поднялась. — Ты откуда здесь взялась, Лила?
— Привезли, — только и ответила Эванс. Девочка быстро отправила чемодан под кровать, не собираясь распаковываться.
— Что у тебя там, Лила? — Ивана с любопытством потянулась к рюкзаку, но Лили тут же перехватила её руку.
— Не трогай! — грубо отозвалась Эванс. — Это мои вещи!
— У тебя больше нет ничего своего, — усмехнулась Дана, опасно нависая над Лили. — Здесь всё общее. Ивана…
Дана кивнула соседке на рюкзак, и та тут же стала рыться в нём, выгружая мамин флакончик с духами и их семейное фото.
— Ух ты, эти уроды твои предки? — со смехом в голосе спросила она.
Но Лили не ответила. Ярость в ней продолжала закипать, и девочка с силой сжала кулаки, пытаясь держать себя в руках.
— А это что? — вдруг воскликнула Дана, и Лили почувствовала, как у не в кармане зашарила рука.
Дана достала кулон в виде сердца, и завертела его перед глазами.
— Это я возьму себе.
— Отдай! — рявкнула Лили, но долговязая лишь рассмеялась.
— Никто не смеет мне указывать, рыжая уродка!
Лили вскипела до предела. Она яростно посмотрела сначала на Дану, а потом на кулон в её руке и в следующий момент случились две вещи: Дана вдруг заверещала как резанная, бросая кулон на пол, а Ивана вскочила с кровати и забилась в угол, в страхе прижимая ладони к лицу.
— Что это такое?! — кричала во все горло Дана. Она, чуть ли не плача, держалась рукой за трясущееся запястье, и Лили заметила, что на её ладони зияет свежий ожог в форме сердца.
— Я всего лишь хотела посмотреть, — шептала Ивана, все сильнее сжимая своё лицо. — Всего лишь посмотреть. Я хотела посмотреть. Просто посмотреть.
Лили понять не могла, что творится. Пользуясь моментом, она быстро схватила кулон и отправила его в рюкзак вместе с остальными вещами, которые успела вытащить Ивана. К своему удивлению, Лили заметила, что папины часы были кроваво-красными.
— Это все ты! — завопила Дана, тыча в Лили пальцем здоровой руки. — Ты все подстроила!
— Не нужно было трогать чужое! — огрызнулась Лили.
— Я пожалуюсь мадам Истру и тебя выпорют!
И на этих словах три девочки покинули общую комнату. К своему несчастью Лили заметила, что у этого происшествия были зрители, но, не теряя лица, Эванс быстро захлопнула за соседками дверь. Сев на свою кровать, Лили прикрыла глаза и выдохнула. Одинокая слезинка скатилась по щеке, но девочка тут же вытерла её. Больше нельзя быть слабой.



На дворе стояло жаркое лето. Все приютские дети веселились на улице, но Лили Эванс среди них не было. Девочка сидела в своей комнате на полу, аккуратно вставляя обратно половицу, которая скрывала её тайник под кроватью. Там Лили хранила всё самое ценное, чтобы ничьи загребущие лапы не смогли ничего украсть. Хоть она и жила в отдельной комнате, безопасность это не гарантировало.
Лили поселили отдельно где-то полтора года назад. Она не ладила со своими соседками и так и не смогла найти друзей в лицах остальных ребят. Узнав о происшествии в первый же день пребывания Лили в приюте, некоторые дети стали сторониться её, но особо задиристые, конечно же, решили отомстить. Поэтому на следующий день Лили проснулась с облитыми клеем волосами, и ей пришлось остричь свои и так короткие волосы, и она стала слишком похожа на мальчика.
В школе Лили стала плохо учиться, она это делала специально, но все же контрольные писала на требуемый минимум, чтобы её, не приведи господи, не оставили на второй год. Мадам Истру всё пыталась втемяшить в голову Лили общие правила поведения, но Эванс всегда шла поперек слов управляющей и делала всё наоборот. Девочка знала, что веди она себя более прилежней, ей бы влетало меньше, но она больше не желала подчиняться никаким правилам. И из-за того, что Эванс часто злилась, её тайные способности вовсю разыгрались. Она постоянно что-то поджигала, но никто так и не смог понять, как она это делает, да и доказать её причастность тоже. Но все равно Лили каждый раз запирали в старой кладовой, где она сидела вместе с пауками и мышами до глубокой ночи, пока Ирма не приходила её выпускать.
Так продолжалось добрых полгода. Но потом Лили вышла из себя слишком сильно и подожгла одежду Лидии. Та не получила никаких ожогов, но Эванс здорово влетело, и после этого её все же решили поселить отдельно. Ирма, пыхтя, втолкала в старую кладовую кровать и небольшой комод, — больше туда ничего не влезло, — и Лили стала обитать сама. Конечно, её не особо радовали грязные стены, клоки паутины и отсутствие окон, но это все равно было куда лучше, чем жить с кем-то.
Сегодня же Лили решила весь день провести у себя в комнате. У неё был день рождения, и она не хотела, чтобы кто-то испортил её настроение. Девочке исполнялось одиннадцать, и теперь всего семь лет отделяли её от дня, когда она навсегда покинет это место.
Закончив с тайником, Лили взяла на комоде библиотечный приключенческий роман и легла на кровать, задрав ноги на стену. Год назад она украла со двора какого-то дома несколько баллончиков с краской, и так как рисовала Лили довольно неплохо, через два дня стены её комнаты украшали цветы и птицы.
Девочка не спеша перелистывала страницы книги, пытаясь найти место, где остановилась вчера. Почти за два года в приюте чтение стало единственным занятием Лили, которое позволяло отгородиться от всего остального мира. И мысленно девочка постоянно повторяла, что Катерина, будь она жива, была бы рада, что дочь, наконец, читает. Но сегодня Лили никак не могла сосредоточиться. Всю ночь ей снилось, как она катается на летающем мотоцикле, и сон казался таким реальным, что Лили прямо ощущала ветер в своих волосах, но она точно знала, что летающих мотоциклов не бывает. И это, почему-то, сбивало её с толку.
— Эй, Лила, подымайся, к тебе посетитель.
Дверь распахнула Ирма. Старуха бесцеремонно ворвалась в крохотное пространство, занимая его почти полностью, и уставилась на продряхший комод здоровым глазом. Лили ловко спрыгнула с кровати прямо в коридор и обернулась. Никто здесь никогда не произносил её имя правильно, даже мадам Истру, но Лили давным-давно забила на это.
— Какой посетитель? — удивилась девочка. К ней ни разу никто не приходил — некому.
— А я почем знаю? — буркнула Ирма, выходя следом. — Тетка какая-то. Может забрать тебя хочет. Так что ты там не груби ей, а то, небось, разозлится.
Лили выдержала изучающий взгляд шального глаза Ирмы (как за спиной его называли дети) и направилась в комнату посещений. Пожалуй, Ирма была единственной, кто здесь нравился Лили. Бабка хоть и ворчливая, но по своему добрая, и чаще всего выпускала девочку из кладовки намного раньше, чем того требовала мадам Истру.
По дороге в приемную, где детям обычно было не место, Лили все пыталась предположить, кто же мог к ней прийти. Но она вспомнила лишь, как учителя говорили, что ей стоит посещать специализированный класс, и, подойдя к двери, понадеялась, что это не психотерапевт, и он не отвезет её на обследование, как это было прошлые три раза.
Лили неуверенно приоткрыла дверь в комнату посещений и заглянула внутрь. У окна стояла какая-то женщина в длинном черном платье и с темными волосами туго связанными на затылке в пучок. Эванс нервно сглотнула и попятилась назад, не имея ни малейшего понятия, кем может быть эта женщина, но в следующий момент незнакомка резко обернулась и посмотрела прямо на Лили.
— Здравствуй. Ты, по всей видимости, Лили Эванс?
Девочка робко кивнула и несмело прошла в комнату. Она все еще не доверяла неизвестной посетительнице, хоть та и добродушно улыбалась. Несмотря на острые черты лица и слишком темные глаза, выглядела женщина достаточно приветливо.
— Меня зовут Адриана Вандркот, — представилась незнакомка. — Я преподаю алхимию и зельеваренье в школе Дурмстранг.
Лили, которая не поняла ни одного слова, насторожилась и так и не решилась подойти ближе к посетительнице.
— Что за школа? — резко бросила девочка. Особой вежливостью со старшими она никогда не отличалась, а тем более с вызывающими подозрения незнакомцами.
— Она зовется Дурмстранг. Это школа для одаренных…
— Они вас прислали, да? — Лили перебила Адриану. — Вы психотерапевт?
— Послушай, Лили…
— Нет! — воскликнула девочка, не собираясь мириться с несправедливостью. — Я никуда не пойду! Я не буду учиться в школе для ненормальных. Я не отсталая, понятно! Я только математику не сдала в прошлом семестре.
— Лили, Дурмстранг не школа для ненормальных, — сказала Адриана как можно мягче, пытаясь не напугать Лили еще больше, ведь та, кажется, вот-вот сбежит. — Дурмстранг — это школа, где обучают колдовству юных волшебников и ведьм.
На секунду Лили показалось, что её стал подводить слух. Ведь как может взрослый вполне серьезно рассказывать о какой-то школе, где учатся волшебники! Эта женщина вызывала всё больше подозрений.
— Кого учат? — Лили сузила глаза.
— Волшебников и ведьм — таких, как ты.
Никак не отреагировав на слова незнакомки, девочка продолжала молча взирать на неё своими зелеными глазами, будто бы пыталась проглядеть насквозь. Адриана, обычно привыкшая видеть шокированные детские лица, удивилась подобной реакции Эванс, а точнее отсутствию таковой вовсе.
— Ну, что скажешь? — женщина снова улыбнулась, пытаясь хоть как-то наладить контакт с Лили.
— Докажите, — хмыкнула Эванс, сложив руки на груди.
— Что ты имеешь в виду?
— Докажите, что в этой вашей школе учатся волшебники.
Адриана выдохнула — наконец Лили стала поддаваться. Женщина видела, что рыжеволосая заинтересовалась происходящим, хоть и всячески пытается это скрыть. Лили уже вела себя, как истинная студентка Дурмстранга.
Продолжая стоять у двери, Лили, практически не моргая, сверлила взглядом посетительницу, боясь хоть что-то упустить. Через пару секунд та достала из внутреннего кармана своего плаща смычок, который был слишком похож на палочку, спрятанную в комнате Лили под половицей. Женщина оглядела комнату, прицениваясь, и взгляд её остановился на вазе с ромашками. Тогда Адриана взмахнула рукой, и один из цветков тут же взмыл вверх и поплыл через всю комнату прямиком к Лили.
— Ну же, — тихо сказала женщина, когда ромашка зависла в воздухе перед девочкой. — Не бойся.
Переводя испуганный взгляд с цветка на посетительницу, Лили сглотнула ком в горле и робко взяла цветок.
— Ты тоже скоро так сможешь, — сказала Адриана. — В Дурмстранге этому учат, и еще много чему другому.
— А с чего вы взяли, что вам нужна именно я? — слишком резко спросила Лили, осматривая ромашку на предмет каких-то крепительных нитей. — У нас здесь полно других, которые учатся намного лучше. А я вряд ли так смогу, — девочка кивнула на цветок.
— Я знаю, что ты уже так можешь, — Адриана повторила тон собеседницы. Она поняла, что с Лили нужно говорить на её языке.
Эванс испугано взглянула на женщину. Она поверить не могла, что кто-то смог прознать о её способностях. Неужели кто-то подсматривал за ней и вызвал Адриану Вандркот? Неужели эта незнакомка все же психотерапевт?
Стебель ромашки в руках девочки вдруг стал обжигать, и Лили выронила цветок. Она со страхом наблюдала, как тот сгорает на старых скрипучих досках, понимая, что выдала себя с потрохами. Теперь её точно увезут.
Но когда Лили подняла голову, моля всех богов помочь ей, она удивилась, ведь Адриана продолжала улыбаться.
— Такое с тобой случается часто, не так ли?
Лили, выпучив глаза от страха, лишь кивнула, и женщина подошла чуть ближе.
— Ты — волшебница, Лили, — заговорщицки сказала Адриана. — Тебя приняли в Дурмстранг, и ты можешь гордиться, ведь здесь ты лучше всех их вместе взятых. Сегодня мы купим тебе все необходимые вещи, а первого сентября ты отправишься в школу, где тебя научат, как правильно использовать свою магию.
— Но у меня нет денег, — вздохнула Лили.
— Об этом не волнуйся, — Адриана подошла совсем близко и сжала плечо девочки, которая, наконец, перестала бояться. — Если ты готова, мы сейчас же отправимся за покупками, и я расскажу тебе больше о том мире, частью которого ты являешься.
— Да, — порывисто кивнула Лили. — Хорошо. Но мне нужно переодеться.
— Я буду ждать тебя во дворе.
Одарив Адриану весьма кривой улыбкой, Лили покинула комнату посещений и, наконец, расслабилась. Эванс не доверяла новой знакомой полностью, но понимала, что та — единственный человек, который может объяснить, что с ней происходит. И эта волшебная школа… Лили не запомнила её названия, и не питала к ней особого восторга, но внутренний голос почему-то всё продолжал твердить, что с этого момента жизнь кардинально изменится.

Глава 4. Первые впечатления

— Так эта школа, как там её? — Лили сморщила нос, пытаясь вспомнить диковинное название.
— Дурмстранг, — подсказала Адриана Вандркот.
— Дурмстранг, — сама себе кивнула девочка. — Эта школа действительно для волшебников? То есть, нас будут учить всяким фокусам, или мы будем работать как в цирке?
— О, ни то, ни другое, дорогая, — Адриана улыбнулась и подтолкнула Лили к повороту. — Сюда. Почти пришли.
Они уже полчаса как покинули приют, и сейчас направлялись к месту, где, по словам Адрианы, совершат все необходимые покупки. Лили сначала шла молча, не зная, уместно ли расспрашивать о чем-то новую знакомую. Теперь, когда выяснилось, что мадам Вандркот покажет Лили лучшее место, девочка старалась вести себя прилежнее, а не как обычно…
— В Дурмстранге обучают колдовству, — начала говорить Адриана лишь убедившись, что по близости никого нет. — Тебя научат, как правильно использовать магию, как контролировать свою силу, как защищаться.
— А проклинать учат? — задумчиво поинтересовалась девочка.
Мадам Вандркот смерила ту оценивающим взглядом и выдохнула:
— Учат.
— Здорово, — зеленые глаза Эванс тут же загорелись от восторга. Рыжеволосая представила, как превращает в мерзких слизней всех своих обидчиков из приюта.
— Но учти, использовать магию вне школы строго запрещено, — серьезным тоном сказала Адриана, и Лили тут же поникла. — Если ты нарушишь это правило, тебя тут же исключат.
Девочка склонила голову и несколько минут шла молча, обдумывая новый запрет. Если бы подобное ей сказала мадам Истру — Лили, не задумываясь, сделала бы наоборот. Но теперь всё было по-другому, и Эванс понимала, что как бы ни хотелось, ей все-таки придется придерживаться правил.
— Ох, совсем забыла, — спохватилась женщина, замерев на мгновение. Она достала из кармана платья желтоватый пергаментный конверт и передала его Лили: — Список необходимых покупок для студентов первого курса.
Глаза девочки снова заблестели, и она тут же раскрыла письмо. На листке бумаги красными чернилами каллиграфическим почерком было выведено следующее:

ШКОЛА ЧАРОДЕЙСТВА И ВОЛШЕБСТВА
«Дурмстранг»

Студентам первого курса, изъявившим желание проходить обучение в Дурмстранге, требуется:

Форма
Двое черных форменных брюк (для мальчиков)
Две черные форменные рубахи (для мальчиков)
Два черных форменных платья (для девочек)
Одна рабочая красная мантия
Одна шуба (коричневая, застежки бардовые)
Одна шапка (меховая)
Две пары защитных перчаток из кожи дракона
Две пары сапог
Тренировочная форма

Инвентарь
Волшебная палочка — 1 шт.
Стандартный набор зельевара №4 — 1 шт.
Телескоп — 1 шт.
Медные весы — 1 шт.
Набор для самозащиты (стандартный комплект №3) — 1 шт.

По желанию студенты могут привезти с собой сову.
Иметь собственные метлы первокурсникам ЗАПРЕЩЕНО!

— А совы для чего? — удивилась Лили, пробегая взглядом по списку во второй раз.
— Они разносят почту, — пояснила Адриана.
— Это типа как голуби, что ли? — девочка широко улыбнулась. Её позабавил тот факт, что действительно бывают птицы, способные доставлять письма.
— Голуби никогда не разносили почту, — скучающим тоном ответила мадам Вандркот. — Это известное заблуждение магглов.
— Кто такие магглы? — тут же подхватила Лили.
— Простецы. Те, кто не являются волшебниками.
Девочка посмотрела по сторонам и нахмурила брови:
— Это всё магглы, верно? А волшебников много?
— О, их очень много, — Адриана снова заулыбалась. — Колдуны и колдуньи обитают по всему миру, но стараются держаться общинами — подальше от простецов, чтобы те ничего не заподозрили. Кажется, мы уже пришли.
Лили взглянула за здание, у которого они остановились, и тут же вся сникла. Перед ней была старая адвокатская контора с грязными окнами, облупленной краской на двери и почти нечитаемой вывеской.
— Что это такое? — почти шепотом спросила девочка, в тайне боясь, что её все же обманули, и никакого волшебства нет и в помине.
— Всего лишь проход, — сопровождающая подмигнула Лили и подтолкнула её к входу.
— Добрый день, — с ними тут же поздоровалась седовласая старуха, сидевшая за старым письменным столом.
Адриана лишь кивнула ей и прошла дальше. Прямо напротив входа располагались немного проржавелые двери лифта, и Лили не на шутку это удивило — куда ехать-то, если здание одноэтажное?
Как только они подошли, двери отъехали в сторону и Адриана завели Лили внутрь. Женщина нажала на единственную кнопку, располагавшуюся на стене, и Эванс снова поразилась тому, что лифт поехал в сторону. Девочка крепко держалась за поручень, не решаясь хоть о чем-то спросить, ведь лицо Адрианы не выказывало никакого удивления.
— Что же, Лили, — улыбнулась та, когда лифт остановился, — добро пожаловать в Квартал Магов.
Дверь, скрипя, отъехала в сторону, и глаза Лили на мгновенье ослепил яркий свет, после чего рыжеволосая очутилась в совершенно ином мире. На широкой аллее прохаживались туда-сюда люди в длинных, цветных мантиях, на головах у них были странные остроконечные шляпы, порой украшенные перьями. Несколько женщин прошли мимо Лили с большими котлами в руках, за ними шли двое юношей, держа по метле с блестящими рукоятками.
Магазины пестрили своими яркими вывесками и чудаковатыми витринами, но Лили с трудом удавалось прочесть и понять то или иное название. «Квиддич. Метлы, снаряжение и прочая ерунда» — гласило название одного из магазинов. Эванс не знала значения первого слова, но из-за того, что на витрине красовалась экспозиция метёлок разных размеров, девочка предположила, что это как-то связанно с уборкой.
— Форму купим здесь — лучше магазина не сыскать, — объявила Адриана, указывая на витрину с манекеном в красном платье. Пестрая вывеска над входом гласила: «Одежда на все случаи жизни. Нарядись ко дню рождения, свадьбе, похоронам».
Мадам Вандркот открыла перед Лили дверь, и девочка почувствовала, как попала в отдельный мир юбок, блуз и мантий. Внутри магазина было просторно и светло. Вдоль двух противоположных стен демонстрировали новинки кройки и шитья подвижные манекены, а прямо напротив входа было огромное зеркало, у которого стояли на табуретках высокий долговязый парень и светловолосая пухленькая девушка.
— Первый раз едешь в школу, я права? — перед Лили выросла грациозная брюнетка в облегающем синем платье и туфлях на высоком каблуке.
— Да, — слегка смущенно кивнула Эванс.
— Гордо вскинь голову, девочка, — властным тоном скомандовала брюнетка, — ведь ты едешь в Дурмстранг — лучшую школу во всей Европе. Меня зовут мадам Вастра, и благодаря мне форма стала модной. Пойдем.
Мадам Вастра изящно развернулась и повела Лили к тому самому огромному зеркалу. Адриана же решила остаться в стороне.
— Становись сюда, — велела хозяйка магазина.
Эванс послушно забралась на табуретку, рядом с пухленькой девушкой, и заметила, как мадам Вастра с помощью волшебной палочки призвала к себе напольную вешалку с разнообразной одеждой на ней.
— Наша форма, — задумчиво сказала мадам Вастра и, взяв черное платье на тремпеле, приложила его к Лили, — признана самой стильной в магическом сообществе. Мы даже французов обошли, которые наряжаются весьма откровенно.
Оценив вид Лили в зеркале, мадам Вастра отвернулась к другой одежде, а платье так и осталось висеть в воздухе. Эванс удивленно уставилась на него, а потом заметила, что вокруг её соседей по табуреткам почти так же сами собой парят измерительные метры и линейки. Рыжеволосая улыбнулась своему отражению и хорошенько осмотрела форменное платье. Оно было чисто черным, с широкой юбкой до колен и рукавами три четверти. На талии виднелись лямки для пояса, который почему-то отсутствовал, а на рукавах и воротнике были пристегнуты белые манжеты. Лили не помнила, когда последний раз надевала платье, по крайней мере, в её гардеробе подобных нарядов не было уже очень давно, но она всё тверже понимала, что теперь ей придется немного усмирить свой пыл.
Мадам Вастра быстро накинула Лили на плечи кроваво-красную мантию, девочка всё это время стояла смирно, боясь нарушить идиллию владелицы магазина.
Еще раз оценив внешний вид Лили, женщина убрала мантии и тут же надела на девочку коричневую шубу, которая в точности повторяла форму платья.
— Слишком узко, — поморщилась Эванс, когда пуговицы застегнулись сами собой.
— Дорогая, то, что зимой холодно, еще не значит, что нужно выглядеть как пугало, — и с этими словами мадам Вастра надела на голову Лили красивейшую песцовую шапку.
— Из тебя выйдет отличная манекенщица, — заключила женщина, в очередной раз оценивающе глядя на Лили в зеркало. — Задумайся об этом.
Лили не особо поняла, о чем шла речь, поэтому просто кивнула. Мадам Вастра бросила на подопытную последний изучающий взгляд, после чего взмахнула волшебной палочкой, и место нарядов заняли измерительные линейки и метры.
Спустя пятнадцать минут рыжеволосая Эванс наблюдала, как Адриана вручила молодой волшебнице у кассы горсть больших золотых монет, а та в свою очередь дала сдачу — три серебряных монеты и две медные.
— Что это за деньги такие странные? — поинтересовалась Лили, когда они с Адрианой нагруженные пакетами вышли из магазина.
— Это монеты волшебников, — объяснила женщина. — Золотые — галлеоны, серебряные — сикли и медные — кнаты. Ежегодно школа будет предоставлять тебе материальную поддержку в виде пятидесяти галлеонов, чтобы ты могла приобрести все необходимое для занятий.
— Что-то я не особо понимаю…
— Не волнуйся, ты привыкнешь со временем.
Лили решила поверить Адриане, ведь она понимала, что научиться обращаться с деньгами вполне сможет самостоятельно.
Следующей Лили и мадам Вандркот посетили аптеку. В отличие от магазина одежды, эта лавка была темной, практически непроходной и отовсюду шел странный запах. Быстро купив все необходимое, Адриана подтолкнула Лили к выходу. Сопровождающая что-то объяснила о Стандартном наборе для зельеваров, но Лили опять ничегошеньки не поняла.
Небольшой телескоп и наиточнейшие медные весы были куплены в магазине, под названием «Всевозможные артефакты всевозможных размеров и всевозможных назначений». Там же купили и набор для самозащиты, в который входили супер острые серебряные ножи разных размеров, лук из ивы и три стрелы с медными наконечниками. Лили уже предвкушала, как испробует новые покупки в действии этим же вечером, но Адриана вмиг разрушила все надежды девочки — коробка с оружием была заколдована для безопасности самого владельца и окружающих, и открыть её можно было только в специальном классе в Дурмстранге.
В соседней лавке Адриана выбрала для Лили лучшие перья и пергаменты для учебы. Эванс решила тут же уточнить, можно ли ей потренироваться писать пером в приюте, и мадам Вандркот, улыбнувшись, дала добро.
— Мы почти справились, — объявила женщина, направляя Лили вниз по улице. — Осталось только купить волшебную палочку.
Лили, которая под тяжестью покупок шла сгорбившись, тут же выровняла спину и оглядела все ближайшие магазины, пытаясь найти нужный.
— А где их продают?
— Раньше лучшим мастером волшебных палочек был Грегорович, но несколько лет назад он ушел на пенсию, — Адриана печально вздохнула. — Его приемник перенял это дело, но он еще слишком юн. К счастью, пока имеется запас палочек, сделанных Грегоровичем.
Девочка внимательно слушала рассказ Адрианы, но, конечно же, печаль женщины разделить не могла. Её не особо волновала судьба Грегоровича и профессиональные качества нового мастера — она просто хотела побыстрее получить свою волшебную палочку.
Когда Лили, наконец, вошла в заветный магазин, она, кажется, стала понимать недовольство Адрианы, ведь их встретил совсем юный долговязый парень со светлыми волосами и россыпью веснушек на лице. Молодой человек вежливо поздоровался с мадам Вандркот, — видимо, они были давними знакомыми, — после чего черкнул что-то в своей записной книжке и пригласил Лили подойти к своему столу.
Эванс нервничала, но пыталась не подавать виду. А руки так и чесались схватить первую попавшуюся палочку с полки и попробовать сотворить волшебство.
Через несколько минут хозяин подал Лили длинную коричнево-черную волшебную палочку с витиеватым узором на рукоятке. На мгновенье у девочки перехватило дыхание — палочка была почти такой же, как та, которую она нашла в комнате родителей несколько лет назад.
— Попробуй взмахнуть, — велел юноша.
Бросив на него предупреждающий взгляд, — мол, в том, что случится, будешь виноват ты, — Лили неуверенно рассекла воздух около себя. И… Ничего не произошло.
— Что же, попробуем другую, — парень одобрительно улыбнулся Лили, и это показалось ей до ужаса знакомым.
Но и вторая попытка не оправдалась успехом. Впрочем, как и третья, четвертая, пятая… и еще шестнадцать попыток после десятой пробы. Правда, в тринадцатый раз Эванс удалось сотворить пар, и она уже было обрадовалась, но Адриана сказала, что это не то.
Уже совсем уставшей Лили велели сесть на стул и немного отдохнуть. Девочка все переживала, что, возможно, никакая из палочек не подходит, потому что у неё уже есть одна, но Эванс боялась признаться в этом большем, чем в том, что боится не получить палочку вовсе.
— Нужно найти выход, Асен, — говорила Адриана. — Тридцать одна палочка и нет подходящей — как такое вообще возможно?
— Подобное случается, поверь мне, — успокаивал волшебницу юноша. — Грегорович рассказывал, что однажды ему пришлось перебрать почти двести штук…
Дальше Лили слушать не стала — не хотела еще больше расстраиваться. Но она ловила себя на мысли, что готова просидеть тут хоть до утра, лишь бы только её волшебная палочка, наконец, нашлась.
— Лили…
До ушей девочки донесся тихий шепот, и она обернулась. В магазине больше никого не было, но незнакомый голос продолжал щекотать кожу.
— Лили…
Эванс всмотрелась вглубь прохода в подсобку, освещенного единственной свечой, и её позвали снова:
— Лили…
Повинуясь зову, девочка встала и, убедившись, что Адриана всё еще занята разговором с владельцем, медленно ступила в желтый круг света свечи. Эванс медленно шла вперед, шаг за шагом продвигаясь ближе к манящему голосу, который все громче звучал у неё в голове:
— Ли-ли…
Рыжеволосая остановилась у последнего стеллажа и уставилась на поржавевшую железную ручку комода.
— Лили…
Вокруг застыла звенящая тишина. Собрав всю волю в кулак, Эванс медленно открыла ящик и отодвинула в сторону несколько старых конвертов и каких-то металлических крючков. Запустив руку в слой мусора, Лили и его сгребла к стенке и перед ней в пыли и грязи предстала волшебная палочка. Не в силах уступить любопытству, девочка тут же взяла её и спустя какое-то мгновение почувствовала, как палочка в её руке нагревается. Испугавшись, Лили хотела было положить ту обратно, но не успела — волшебная палочка затряслась, и в следующий момент из её конца вырвалась огромная огненная птица. Оставляя за собой догорающий след, птица облетела магазин, вернулась к Лили и исчезла за секунду до столкновения со своей создательницей.
— Что это было? — в проходе тут же появилась переполоханная Адриана.
Эванс была не в состоянии пошевелить и пальцем. Продолжая сжимать в кулаке все еще теплую волшебную палочку, Лили перевела на сопроводительницу два перепуганных зеленых глаза.
— Я не специально, — пискнула девочка.
— Ну вот, Адриана, я же говорил, что нужная найдется, — усмехнулся Асен и снова черкнул что-то в своей записной книжке.
Лили вздохнула с облегчением, но, оказалось, ненадолго. Асен перерыл всю старую документацию, но так и не смог отыскать никаких данных о палочке девочки. Парень понятия не имел, из чего изготовлена эта палочка, кем и как давно. Но об одном он догадался почти сразу — палочка была довольно-таки старой. Несколько минут он натирал отысканную Лили волшебную палочку специальным раствором, чтобы очистить от грязи. В итоге оказалось, что древнее древко сплошь покрыто каким-то непонятными символами. Даже Адриана не смогла понять, что могли означать вырезанные знаки.
После долго обсуждения стоимости покупки, Асен и Адриана сошлись на стандартной цене, и женщина отсчитала семь золотых монет.
— Не нравится мне всё это, — уже на улице сказала мадам Вандркот.
— Почему? — удивилась Лили, прогибаясь под тяжестью покупок.
— Не бери в голову, — женщина дернула головой, словно сгоняя пелену, и повернулась к подопечной. — Боюсь, теперь нам придется расстаться.
Адриана достала из кармана еще один конверт и протянула его Лили.
— Здесь билет на поезд до школы, — прояснила она. — Отправление первого сентября ровно в восемь утра. И смотри, не опоздай.
— Можно еще один вопрос? — Лили просто не могла удержаться, и после одобрительного кивка сопроводительницы, продолжила: — Вы с мистером Асеном давние знакомые?
— Он мой младший брат, — вздохнув, улыбнулась Адриана и бросила взгляд на лавку волшебных палочек. — Мне уже пора, Лили. До встречи в школе.
Эванс переложила покупки в другую руку и направилась к выходу в маггловские кварталы. Через несколько шагов она вспомнила, что хотела спросить, что делать с оставшимися деньгами, но Адрианы уже и след простыл.
По возвращению в приют Лили тут же заперлась у себя в комнате и переложила все покупки в тайник. До глубокой ночи она размышляла о том, что сегодня с ней произошло. Но в особенности её волновали две волшебные палочки: одна — купленная сегодня, другая — найденная в прежнем доме два года назад. Эванс не знала, была ли её приемная семья как-то причастна к волшебному миру, но в одном была уверенна точно — её биологические родители магглы.



На втором этаже приюта для сирот в старой кладовой раздался вопль будильника. Девочка, обитавшая там, как по команде распахнула глаза и резко села в кровати. Кажется, она даже не спала этой ночью — волнение никак не способствовало крепкому сну.
Одевшись, Лили Эванс посмотрелась в маленькое карманное зеркальце, затем связала свои рыжие волосы в хвост, но взглянув на себя еще раз, тут же избавилась от резинки.
Эванс забрала свои книги и часы, покоившиеся на комоде, и упаковала их в старый рюкзак. С трудом застегнув замок, девочка надела рюкзак на плечи и еще раз оглядела свою коморку. Лили брала с собой всё, кроме постели, потому что не была уверенна, что в её отсутствие тайник под кроватью останется нетронутым.
— Лила, время, — на пороге появилась Ирма, зрячим глазом осматривая помещение.
Рыжеволосая нервно вздохнула и, взяв небольшой чемодан за ручку, покатила его за собой. Это была идея Ирмы — приделать к чемодану колесики, чтобы Лили не пришлось таскать тяжести, и девочка была действительно благодарна за это.
Первое осеннее утро выдалось холодным, Лили поежилась, спускаясь к ожидавшему водителю такси, и взглянула на ковыляющую позади Ирму.
— Ты там посговорчивей будь, — велела старуха, — чтоб не поперли раньше времени. И вот еще что, — женщина вынула из кармана халата пакет с чем-то съестным, — я тут тебе приготовила в дорогу…
— Спасибо, — кивнула Лили, пытаясь втолкать еду в уже забитый рюкзак.
Попрощавшись со смотрительницей, Эванс уселась на заднее сидение, и водитель повез девочку прочь от ненавистного ей места.
Сиротский приют находился в пригороде, поэтому ехать пришлось долго. К тому же на въезде в город они попали в пробку, и Лили стала переживать, что опоздает на поезд. Она с силой сжимала заветный билет в руке, моля всех богов доставить её на вокзал вовремя.
И мольбы девочки были услышаны. Забрав свои вещи ровно без двадцати минут восемь, Эванс поспешила к железнодорожным колеям. Остановившись на первой платформе, Лили огляделась и поняла, что не знает, куда ей идти. Она видела три разных поезда, и ни один не был похож на проезд для волшебников, хоть девочка и не представляла, как иначе он может выглядеть. Снова схватив чемодан, Эванс понеслась обратно в здание вокзала искать справочную.
— Подскажите, где находится мой поезд? — запыхавшись, проговорила Лили, стоя на носочках у окна диспетчерской.
— Номер состава? — вопросом на вопрос ответила женщина и сузила глаза.
Эванс взглянула на свой билет, но там было только три предложения «Экспресс до Дурмстранга. Первый курс. Отправление 1-го сентября в 08.00». Тогда Лили приложила билет к стеклу и умоляюще посмотрела на блондинку напротив.
— Это какой-то розыгрыш? — тут же насупилась женщина. — Убирайся отсюда пока я не вызвала полицию!
Совсем отчаявшись, Лили оттащила вещи в сторону и взглянула на большие часы, висевшие в холле. Оставалось десять минут, а она понятия не имела, что ей делать дальше. Целый месяц предвкушать поездку в школу для волшебников, и даже не найти нужный поезд — просто издевательство какое-то!
То и дело кусая губы от нервов, Эванс развернулась, собираясь снова пойти на перрон и искать до последнего, но в поле зрения ей случайно попала семья, состоявшая из четырех человек. Высокий статный мужчина с блестящими черными волосами шел во главе, слишком сильно размахивая своей тростью. Рядом с ним, взяв под руку, изящно шествовала белокурая дама, а позади, в точности повторяя походку родителей, вышагивали двое детей, примерно возраста Лили, — темноволосый мальчик и девочка с длинными светлыми локонами.
Но внимание Эванс эта семья привлекла вовсе не своей странной походкой, а тем, что все до единого они были одеты в такие же чудные наряды, которые Лили впервые увидела месяцем ранее в Квартале Магов.
Мигом схватив чемодан, Лили поспешила за странной семьей, надеясь, что они приведут её куда нужно. Отец повел свое семейство вдоль первой платформы, — Лили старалась держаться не слишком близко, но и не отставала, чтобы не потерять никого из виду, — и когда они миновали здание вокзала, указал своим детям на каменный мост — надземный пешеходный переход, возвышающийся над поездами. Семейство тут же скрылось по ступеням вверх, и Эванс поспешила за ними.
Пока девочка медленно затаскивала свой чемодан на первые выступы, она заметила, что все люди, проходящие мимо, кажется, вовсе не замечали этот мост.
— Эй! — поднявшись выше, окликнула Лили проходившего мимо мужчину. Тот обернулся, непонимающе огляделся и пошел дальше.
— Круто, — губы девочки растянулись в широкой довольной улыбке.
На мосту Эванс уже не застала своих проводников, поэтому еще быстрее понеслась вперед. И спустившись на другой стороне вокзала, Лили наконец увидела огромный черный поезд, окутанный клубами дыма, и толпу волшебников в разношёрстных мантиях, жавшуюся на узкой платформе. Взглянув на здание вокзала, девочка еще раз убедилась, что магглы ничегошеньки не видят, да и, похоже, каждый, кто стоял на той стороне не мог увидеть поезд, и лишь волшебникам был известен секрет…
Лили, уже совсем изнеможённая, подошла к вагону с табличкой «Первый курс», и протянула свой посадочный билет усатому мужчине в красной форме. И пока тот затаскивал багаж девочки, Эванс успела заметить неподалеку своих проводников.
— Надеюсь, в школе ты прекратишь свои выходки и перестанешь позорить семью, — ледяным тоном сказал темноволосый мужчина с тростью. Лили так и не поняла, к кому конкретно он обращался.
Спустя мгновенье прозвучал первый свисток, и оставшиеся студенты поспешили занять свои места в поезде. Лили ногой толкала чемодан вперед, пробираясь по узкому проходу в попытках найти свободное купе. В первых пяти уже было битком, в шестом на сидениях громоздился багаж, в седьмом никого не было, но напротив стояла миниатюрная девочка с копной кудрявых темных волос, выискивая кого-то на платформе, поэтому Лили пошла дальше. Но тут раздался второй свисток, после чего поезд резко дернулся, и Эванс еле удержалась, чтобы не упасть.
— Ты тут одна, или с кем-то? — донеслось до Лили, и она обернулась. Та самая кудрявая незнакомка изучала её маленькими карими глазами.
— Одна, — резче, чем собиралась, ответила Эванс.
— У меня свободно, — девочка указала на деревянную дверь с мутным стеклом. — Присоединяйся, если хочешь. Остальные уже заняты, вряд ли еще осталось место.
— Спасибо, — кивнула Лили, но её все еще настораживала новая знакомая.
— Меня зовут Виолетта, — вдруг выпалила кудрявая так, будто призналась в совершённой пакости, и тише добавила: — Огневич.
— Лили Эванс, — спокойно представилась рыжеволосая, не понимая, какой еще от неё ожидали реакции. На секунду Лили даже подумала, что, возможно, ей следовало бы тут же убежать, услышав имя Виолетты, ведь с ней в купе больше никого не было, и это странно.
— Ставь сюда, — Виолетта тем временем потянула за рычаг у двери, и багажная полка опустилась чуть ли не на пол. Лили уложила чемодан рядом с двумя большими саквояжами кудрявой и, закрепив его специальными тросами, уже самостоятельно отправила полку на место.
— Ты откуда? — тут же спросила Виолетта, но уже более дружелюбно.
— Что? — не поняла Эванс. Она удивленно посмотрела на знакомую и, скинув с плеч тяжелый рюкзак, уселась у окна. Поезд уже начинал набирать ход, и за стеклом один за другим проносились дома и деревья.
— Из какой страны? — уточнила девочка.
— Из Болгарии, конечно же.
— Прости, — Виолетта улыбнулась и села напротив. — В Дурмстранге учатся много иностранцев, а у тебя необычное имя, вот я и подумала… А кто твои родители?
— Я сирота, — ответила Лили, и Виолетта тут же потупила виноватый взгляд в пол. — Выросла в приюте, но думаю, что мои родители были магглами.
Эванс решила, что больше незачем никому знать о трагической судьбе её приёмных родителей, и легче просто говорить, что она была сиротой всю свою жизнь.
— А твои кто? — спросила Лили, чтобы сгладить образовавшуюся неловкость.
— Мама волшебница, — с гордостью произнесла соседка. — Она работает в приёмной Министра Магии. А отчим маггл, по профессии он бухгаллер.
— Может бухгалтер? — со смешком в голосе спросила Лили и заметила, что Виолетта смягчилась окончательно. Она больше не выглядела так, будто Эванс вот-вот даст деру, хотя сама Лили не доверяла новой знакомой. Правда, после смерти родителей она в принципе перестала доверять кому-либо…
Повисло длительное молчание, и никто из девочек не решался его нарушить. Виолетта, видимо так и не найдя подхода к Лили, достала из своей сумки книгу. Следующие полчаса Эванс поглядывала на золотую надпись «Секреты игры в квиддич» и сгорала от любопытства. Она уже встречала это слово, когда ходила за покупками с Адрианой Вандркот, и ужасно хотела узнать, что же это такое.
Но Лили никак не могла подобрать нужных слов, и, совсем отчаявшись, достала свой старый экземпляр Приключений Тома Сойера и сэндвич, приготовленный Ирмой.
— Кто такой Том Сойер? — через несколько секунд спросила Виолетта. Эванс подняла взгляд и заметила, что соседка давным-давно оторвалась от чтения.
— Он исследователь? — не унималась кудрявая. — Изучал животных или секреты магии?
— Что? — не поняла Лили. Поток слов обрушился на неё слишком спонтанно.
— Я о Томе из твоей книги, — Виолетта указала пальцем на обложку. — Он известен? Я о таком волшебнике никогда не слышала.
Слова Виолетты заставили Лили улыбнуться. Девочка закрыла книгу и села ровно.
— Том вымышленный персонаж, — пояснила девочка. — Это просто история о приключениях мальчика и его друга.
— Это маггловская книжка? — полюбопытствовала соседка, и после кивка спросила разрешения взглянуть.
Девочка внимательно изучила обложку и первую страницу, после чего с улыбкой отложила книгу в сторону:
— У волшебников истории совершенно не такие, — заключила она. — Будь автором маг, на Тома уже в первой главе напал бы какой-нибудь тролль.
— А что такое квиддич? — наконец решилась спросить Лили.
— Это такая игра, где…
Но Виолетта не успела договорить. Дверь со скрипом отъехала в сторону, и на пороге появилась та самая девочка с белокурыми локонами, которую Лили видела на вокзале несколькими часами ранее. Блондинка уже была переодета в форму и держала в руке папку и красивое лебединое перо.
— Мне велели проверить, все ли прибыли, — важным тоном оповестила она.
Незнакомка холодно взглянула на Виолетту, от чего та тут же опустила глаза, и черкнула что-то в своих пергаментах.
— А ты кто? — она повернулась к Лили и будто бы насквозь пронзила её своими серыми глазами.
— Лили Эванс.
— Откуда ты? — незнакомка заметно смягчилась, и на её лице появилась тень любопытства.
— Из Болгарии, — ответила Лили.
— Мило, — белокурая поджала губы и резко выдохнула. — Неужели в этом году совсем не будет иностранцев?
Лили догадывалась, что вопрос нес скорее риторический характер, поэтому решила не мешать девочке важничать.
— Я Ирина, кстати, — добавила белокурая, — Ирина Захаржевская. Ты, конечно же, наслышана о моей семье.
Решив в очередной раз не расстраивать новую знакомую, Лили промолчала. Эта Ирина ей не очень понравилась — слишком много из себя строила, хотя сама, как и все в этом вагоне, первокурсница. Да и то, что всё то время, пока Ирина находилась в купе, Виолетта всеми силами пыталась слиться с креслом, не говорило в пользу Захаржевской.
Тем временем дверь открылась снова, и в купе ввалился темноволосый мальчик, которого Лили тоже видела ранее. В отличие от сестры, он перестал держать идеально ровную осанку, тщательно растрепал волосы и выправил белоснежную рубашку поверх брюк.
— Тебя Валери ищет, — обратился он к сестре, и та, спохватившись, тут же покинула купе.
— Она снова занудничала? — хмыкнул мальчик, бесцеремонно развалившись в кресле.
— Ты нас спас, — облегченно вздохнула Виолетта и, наконец, расслабилась. — Я до последнего думала, что родители не позволят тебе поехать в школу.
— А куда им деваться? — хохотнул мальчик. — Они скорее удавились бы, чем нарушили вековую традицию рода проходить обучение в Дурмстранге.
— Кстати, это Лили, — представила Виолетта почти ничего не понимающую соседку.
— Максимилиан Захаржевский, — мальчик привстал и протянул Лили руку. — Так и откуда ты?
— Из Болгарии, — закатив глаза, ответила Лили и, почему-то, ей показалось, что она еще не раз будет отвечать на этот вопрос.
— Она из приюта, — за соседку объяснила Виолетта: — Сирота.
— Так значит маггловская дочка! — черные глаза Максимилиана засветились от восторга и он тут же подарил Лили свою самую очаровательную улыбку. — Я надеюсь, мы будем учиться вместе!
— Тебя же из дома выгонят, — хохотнула Виолетта.
— Быстрее бы, — мальчик мечтательно прикрыл глаза и демонстративно откинулся на спинку сидения.
— Твои родители знамениты? — решила поинтересоваться Лили. — Ирина сказала, что я должна знать о твоей семье.
Мальчик проворчал что-то невнятное себе под нос и еще больше растрепал свои черные как смоль волосы.
— Его отец самый богатый волшебник Болгарии, — за соседа заговорщицки ответила Виолетта, и её карие глаза блеснули в лучах осеннего солнца. — Он принадлежит древнему знатному роду…
— Короче, скука смертная, — перебил девочку Максимилиан. — Вот отец Виолетты куда круче! Он маггл-бухгелтур!
— Бухгалтер, — снова исправила Лили и улыбнулась. В первый раз за сегодня она немного расслабилась. Умом Эванс понимала, что новый знакомый в лице Максимилиана Захаржевского не должен вызывать у неё чувство доверия, но отчего-то Лили совсем не хотела, чтобы мальчик покинул её купе. Уж больно ей понравилось его недовольное ворчание.
— Мне нужно отлучиться, но я еще вернусь. Расскажешь мне, для чего магглам калькулютр.
И с этими словами Максимилиан Захаржевский покинул купе.
— Он твой друг? — тут же спросила Лили.
— Почти, — кудрявая пожала плечами. — Раньше мы виделись только на всяких торжественных приёмах, куда нас таскали родители. У него самая влиятельная семья в магической Болгарии, но, откровенно говоря, я ему не завидую — с таким воспитанием можно с ума сойти. Ирина тому пример — уже совсем повернулась на статусе и имидже семьи.
Лили задумчиво откусила кусочек сэндвича и уставилась в окно. Ей стало интересно, если бы она родилась в семье волшебников, подобных родителям Максимилиана, стала бы она такой же, как Ирина, или же наоборот, пыталась бунтовать, как её брат.



Через пару часов Виолетта проголодалась, и девочки решили посетить вагон-столовую. Хоть он и казался большим, внутри было не протолкнуться. Лили скептически оглядела занятые столики и громадную очередь к прилавку.
— Ни одного свободного места, — вздохнула она, но Виолетта, кажется, совсем не расстроилась.
— Еду можно заказать в купе, — кудрявая улыбнулась, и заняла очередь за двумя громадными парнями.
Все студенты вокруг не умолкали, и в вагоне царила жуткая шумиха. Ребята перед ними обсуждали какую-то девчонку-семикурсницу, девушка сзади упорно доказывала подруге, почему той не стоит вступать в команду по квиддичу в этом году, а компания за соседним столом вдруг разразилась смехом, и рыжий мальчик опрокинул свой стакан с водой. От всего этого у Лили началась мигрень, и она молила всех богов, чтобы очередь двигалась быстрее.
— Анабель! — вдруг воскликнула Виолетта и, бросив короткий взгляд на Эванс, тут же сорвалась с места и уселась на освободившийся стул рядом со старшекурсницей.
— Ну и толпа! — раздалось над ухом Лили, и девочка обернулась. Рядом с ней вне очереди примостился Максимилиан Захаржевский. Он уже успел переодеться и сменил рубашку и брюки на джинсы и темно-синюю футболку. Что-то подсказывало Лили, что его родители вовсе не одобряют подобную одежду.
— Народу-то прибавилось, не то, что было утром, — фыркнул мальчик, и, обойдя Лили, стал рассматривать еду на витрине. — Что ты будешь?
— Не знаю, может какой-то сэндвич?
— Сэндвич? — Максимилиан снова фыркнул. — Ты ведь уже ела сэндвич сегодня. Закажи лучше черничные котелки — вкуснее них нет ничего!
Эванс решила, что ничего страшного не случится, если она один раз доверится выбору совершенно незнакомого человека, и все-таки выбрала эти котелки, которые выглядели почти так же, как обычные кексы, и взяла какой-то тыквенный сок, о котором ни разу не слышала до этого дня.
— Я забыла про Виолетту, — спохватилась Лили, когда они уже собирались расплачиваться.
— Она будет мясной пирог и шоколадный кекс, — Максимилиан кивнул девушке за кассой. — Весь заказ отправьте в вагон первого курса, седьмое купе. Я поем с вами, ладно? — снова обратился мальчик к Лили. — В моем купе решили сыграть в плюй-камни, и… в общем, там пока лучше не появляться.
Отыскав Виолетту, дети вернулись в своё купе, и, к удивлению Лили, вся еда уже ждала их на столе. Эванс хотела было узнать, как так вышло, но ребята тут же бросились есть, и рыжеволосая решила не отвлекать их от столь важного занятия. Девочка уселась на своё место и попробовала кусочек черничного котелка.
— Вау! — воскликнула она. — Ничего вкуснее я в своей жизни не пробовала!
— Я же говорил, что это лучшее, — улыбнулся мальчик.
— Спасибо за совет, Маски… Макси-ли-ми-нан… Прости!
— Знаю, имя дурацкое, — мальчик закатил глаза и фыркнул (в который раз!). — Никто выговаривать не может. Зови меня просто Макс.
Остаток дня Макс провел в купе Виолетты и Лили. Эванс всё надеялась, что ей удастся разузнать побольше о мире волшебников, но Макс всё не унимался и то и дело задавал всё новые и новые вопросы о магглах. Он спрашивал, что такое летефон или тевелизор, тут же выдвигал свою гениальную теорию, после чего Лили его исправляла и в подробностях рассказывала, что это и как им пользоваться. Молча мальчик просидел лишь минут пятнадцать, рассматривая маггловские книги Лили. Но ему это быстро надоело, и он снова вернулся к расспросам.
Когда за окном стемнело, и уже нельзя было рассмотреть проносящиеся мимо деревья, по всему вагону вдруг раздался хриплый мужской голос:
 — Говорит машинист. Пожалуйста, займите свои спальные места! Повторяю, займите свои спальные места!
— Увидимся утром, — Макс подскочил и направился к выходу. — Лили, надеюсь, мы попадем на один факультет.
— Он от тебя теперь не отцепится, — заключила Виолетта, тоже поднимаясь с места. — Не стоило говорить, что ты из магглов…
Кудрявая дернула за красный рычаг, и кресла с её стороны вмиг превратились в одноместную кровать. Лили проделала ту же процедуру и улыбнулась — ей все больше нравились все эти волшебные штучки.
 — Свет будет потушен через пять минут!
Девочки расстелили появившуюся на кроватях постель и одновременно улеглись.
— Завтра большой день, — вздохнула Виолетта. — Честно говоря, я нервничаю.
— Я тоже, — призналась Лили. — К тому же, я совершенно ничего не знаю о школе и вообще…
— Это не страшно.
Свет резко погас, и в вагоне снова зазвучал голос машиниста.
 — Напоминаю, что покидать ночью свои спальные места строго запрещено! Желаем вам приятных снов и спокойной ночи. Хорошенько выспитесь перед новым учебным годом!
Лили услышала, как её соседка повернулась к стене, и попыталась разглядеть ту в кромешной тьме, но ничего не вышло.
 — Виолетта, — позвала Эванс.
— Что?
— Я надеюсь, мы будем на одном факультете.
— Я тоже, — помолчав, ответила кудрявая, после чего обе девочки крепко заснули.



Лили снилось что-то странное. Она шла по какому-то огромному залу, освещенному тысячью парящих в воздухе свечей. Под потолком клубились черные облака, а с обеих сторон от девочки сидели сотни детей в одинаковых темных мантиях. Потом откуда-то появилась говорящая шляпа, которая очень громко пела на непонятном Лили языке.
Всё вдруг стало туманным, а через мгновенье Эванс уже сидела на стуле, нахлобучив ту же самую шляпу себе на голову. Говорунья что-то нашептывала, но Лили не могла разобрать ни слова. А потом кто-то громко завопил «ГРИФФИНДОР!», и девочку вбросило из сна.

Распахнув глаза, Лили увидела перед собой Виолетту, которая стремительно переодевалась в школьную форму.
— Мы вот-вот приедем, — нервно отозвалась кудрявая на немой вопрос соседки.
Лили решила последовать примеру Виолетты, и дрожащими от волнения руками попыталась натянуть на себя платье. Когда девочки уже застегнули свои мантии, поезд медленно остановился, и в коридоре тут же стало шумно. Лили и Виолетта взглянули друг другу в глаза и, кивнув, взяли вещи и покинули купе.
Утро встретило их прохладным осенним ветерком обдувающим лицо и шею. Девочки вышли на узкую платформу и последовали за старшекурсниками в таких же кроваво-красных мантиях. У выхода была сооружена большая каменная арка и, проходя через неё, Лили обернулась и увидела, что у соседней платформы стоит еще один поезд, точно такой же, как тот, на котором они приехали.
— Откуда два поезда? — удивилась девочка.
— Видимо, он для иностранцев, — пожала плечами Виолетта. — В Дурмстранге учится много иностранцев.
Тем временем они продолжили путь по широкой грунтовой дороге, сплошь окруженной сосновым лесом. Катить чемодан впереди себя становилось всё труднее, и Лили пришлось тащить его за собой, при этом согнувшись в три погибели.
Сосны уходили далеко вверх, что и макушек не рассмотреть, создавая внизу тень, прохладу и сырость. Повсюду стоял едкий ёлочный запах, что напомнило Лили о Рождестве, а под ноги кое-где попадали сухие шишки, которые хрустели и крошились под ногами невнимательных студентов.
Тропа пошла плавно вправо, и через несколько минут в просвете деревьев девочки увидели отблеск солнечных лучей на синеватой глади огромного озера. От берега отходил причал, у которого величественно стоял большой корабль с грязно-серыми, темными парусами. Именно так Лили всегда и представляла пиратские корабли.
— Мы будем плыть? — удивилась девочка.
Но Виолетта ничего не ответила, потому что разделяла потрясение Эванс.
— Первокурсники, сюда!
Они поднялись на палубу, и не успела Лили как следует полюбоваться открывшимся прекрасным видом, как их тут же завели в какую-то комнату, с огромными окнами по бокам. По наличию нескольких штурвалов, Эванс догадалась, что это что-то типа капитанского мостика. Вот только рыжеволосая так и не поняла, для чего на потолке была закреплена бесконечная паутина из канатов и веревок, которые свисали почти до самого пола.
Вместе с ними так же зашли несколько парней старшекурсников, которые сразу же скинули мантии в угол.
— Держитесь крепче, малыши, — заговорил самый высокий из парней, и его глаза блеснули в лучах утреннего солнца, — мы отправляемся в Дурмстранг.
И как по команде корабль резко двинулся с места. Несколько детей тут же приклеились к окнам, наблюдая за горными пейзажами, пока парусник набирал скорость. Но Лили продолжала следить за тем, как такие же студенты, как они сами, с ловкостью управляют кораблем, поворачивая штурвал и дергая за разного размера и цвета веревки.
— Сейчас начнется веселье! — захохотал тот же старшекурсник, и друзья тут же последовали его примеру.
Лили это насторожило, но её отвлек чей-то возглас у окна, что они тонут. И в тот самый миг, когда девочка перевела взгляд на окно, корабль резко ушел под воду. Все вокруг попадали на пол и только нескольким, в том числе и Лили, удалось в последний момент ухватиться за свисающие канаты. Теперь-то стало ясно, для чего те служат.
Но Лили это нисколько не заботило. Ей было всё равно, что все вокруг валялись на полу, всё равно, что её багаж снесло куда-то в сторону, даже всё равно, что Виолетта упала и никак не могла подняться.
Почти не дыша, девочка медленно подошла к окну, за которым простилались еле различимые глубины озера. Лили приложила ладонь к ледяному стеклу, и восхищенно выдохнула, абсолютно не представляя, как корабль может плыть под водой.
Вдруг мимо окна что-то резко проскочило, и Эванс тут же отпрянула. Сначала она подумала, что ей это показалось, но неведомое существо мелькало снова и снова, не давая возможности как следует его разглядеть.
— Это же русалки! — снова завопил кто-то. И теперь пространство у окон заполнилось полостью.
И правда, вокруг корабля плавали существа с рыбьими хвостами и, похожими на человеческие, туловища. Внизу же, на самом дне, Лили сумела разглядеть настоящий город, со странными сооружениями, напоминающими дома.
— Круто, правда? — рядом очутился улыбающийся Макс.
— Я либо сплю, либо умерла, — не отрывая глаз от русалок, прошептала рыжеволосая.
— Это всего лишь волшебство, — хмыкнул мальчик. — Ты втянешься.
Весь оставшийся путь Лили не отходила от окна, буквально носом упираясь в стекло и стараясь рассмотреть как можно больше. Подъем на поверхность оказался таким же, как и спуск, и многие дети снова попадали на пол. Эванс в этот раз сама чуть не свалилась, но успела схватиться за канат.
Когда же корабль причалил, им всем велели оставить багаж здесь и по команде выйти на улицу. Старшекурсники ушли, забрав свои мантии, и дети остались в комнате одни. Но это продлилось не долго — через минуту в дверях появился молодой мужчина в строгом коричневом костюме. У него были гладко зачесанные черные волосы и такого же цвета короткая борода.
— Распределитесь на пары и следуйте за мной, — велел он, оглядев толпу первокурсников.
Обзор с причала был не велик — усыпанный деревьями холм и крутая широкая лестница. Но с каждым новым шагом, с каждой ступенькой открывалось то, что величественно возвышалось на холме.
Сначала Лили увидела вдалеке горы с заснеженными белыми верхушками. Густые облака теперь были совсем близко, и, казалось, вот-вот опустятся на землю. Следом девочка заметила две башни из желтоватого камня, которые постепенно обретали новые черты и превращались в самый настоящий замок с колонами и большими окнами, откуда кое-где выглядывали старшекурсники.
Детей остановили у входа в мощеный двор, в центре которого стояла странная статуя в форме вытянутого серого яйца. Вокруг неё располагались клумбы с неизвестными Лили цветами. Виолетта справа и Макс слева восхищенно что-то бормотали, но рыжеволосая не обращала на них внимания.
Эванс только-только собиралась получше рассмотреть окрестности, как её внимание привлек мужчина с козлиной бородкой, вышедший на балкон над входом в замок.
— Меня зовут Игорь Каркаров. Добро пожаловать! — растягивая слова, сказал мужчина на балконе.
— Это директор, — тут же прошептал Макс на ухо Лили.
— Дурмстранг — древнейшая и уважаемая школа магии и волшебства, её тайны бесконечны, её секреты непостижимы. Мы рады видеть вас здесь — тех, кто выбрал этот нелегкий путь, тех, кто обладает мужеством, острым умом и хладнокровием. — Игорь Каркаров внимательно оглядел колонну первокурсников, после чего продолжил: — Но прежде, чем пополнить ряды школы, вы должны пройти первое и самое важное испытание — инициацию, в ходе которой вы поклянетесь, что до конца своих дней будете хранить великие тайны Дурмстранга. И те, кому хватит духу присягнуть на верность школе, найдут свой дом в трёх факультетах — Вульпис, Каттус, Мурем.
Как только с уст директора слетело последнее слово, та непонятная статуя впереди начала медленно поворачиваться и разрастаться. Лили смогла разглядеть каменные крылья, которые тут же распахнулись, и девочка почувствовала, как её сердце ушло в пятки. Это был какой-то неведомый Лили монстр с огромными клыками и когтями, массивными лапами и ужасающей мордой.
— Что это такое? — панически прошептала Лили, отступив назад.
— Всего лишь горгулья, — ответила Виолетта. — Не бойся, она ничего тебе не сделает.
— Горгулья — стражница замка. Её глаз зоркий, а слух острый — она чует о том, что происходит за многие мили вокруг, и знает, что творится в вашей душе. Каждый из вас сегодня преклонится пред Стражницей и дарует ей часть себя — свою кровь. — Теперь говорил помощник директора, худощавый парень с короткой бородой. — Сейчас тот, чье имя я назову, должен выйти к статуе и заключить кровный завет — порезать палец об острый коготь горгульи и пролить кровь в чашу. И только тогда Стражница объявит ваш факультет. Деканы, будьте готовы.
Лили увидела троих преподавателей, — двух мужчин и женщину, — которые стояли позади наводящей ужас статуи. Среди них была и Адриана.
— Голубова Ева, — вдруг объявил помощник.
Худенькая светловолосая девочка на дрожащих ногах подошла к горгулье. Немного замешкавшись, Ева подняла правую руку, и Лили успела заметить, как на пальце незнакомки после соприкосновения с острым когтем статуи появилась капелька крови. Эванс еще больше стало не по себе, но она, не моргая, продолжала наблюдать за действиями сокурсницы. Та поднесла ладонь к чаше и заключила с охранницей замка кровный завет, и спустя пару мгновений горгулья тихо выдохнула:
— Каттус.
Девочку подозвала к себе улыбающаяся Адриана, после чего та поспешила в замок. Несколько учеников, наблюдавших из окон, стали хлопать, но их аплодисменты стихли сразу же, как объявили следующего первокурсника. Мальчика с каштановыми волосами и нездоровым цветом лица определили в Мурем, и тот направился к входу, по пути дважды споткнувшись.
— Захаржевская Ирина.
Гордо вскинув голову, девочка прошествовала к стражнице и, не колеблясь ни секунды, тут же заключила кровный завет. На её лице не было и тени страха, будто бы она проделывала подобную процедуру каждый день. Хотя, подумала про себя Лили, Ирина наверняка пыталась тренироваться.
— Вульпис, — объявила горгулья, и, загордившись пуще прежнего, юная аристократка направилась к своему декану.
— Захаржевский Максимилиан.
Лили почувствовала, как Макс дернулся, когда назвали его имя. Мальчик глубоко вдохнул и медленно вышел вперед. Былое ребячество и беззаботность тут же стерлись с его лица, и Макс выглядел так, словно сейчас получит очередную взбучку от отца.
— Каттус, — через несколько мгновений объявила статуя. Ужасно довольный собой, мальчик важно прошествовал к замку, в точности повторяя походку своей сестры.
Слева от Лили стало пусто и оттуда повеяло холодком. Девочка не могла больше наблюдать за распределением и отвернулась. Теперь рыжеволосая еще больше боялась, что её так никуда и не определят, и она поедет обратно в приют. От нахлынувшего волнения её тошнило, руки ужасно тряслись, а ноги налились свинцом, и вообще Эванс стала сомневаться в своей способности двигаться.
Она слушала, как студента за студентом распределяют по факультетам, и чувствовала, как вокруг становится пусто. Мурем, Вульпис, Мурем, Каттус, Вульпис, снова Мурем… И так до бесконечности…
— Огневич Виолетта.
Кудрявая взглянула на Лили и даже попыталась улыбнуться, но не вышло, видимо от нервов. Спустя несколько долгих секунд Эванс услышала, как её купейную соседку отправили в Каттус.
Стало еще холоднее, чем раньше, и Лили со всей упорностью сосредоточилась на том, чтобы стоять ровно — ей казалось, что она вот-вот свалится в обморок. Когда же Эванс снова подняла взгляд, она увидела, что в колонне их осталось всего двое, и вот теперь Лили затрясло по-настоящему.
— Хофманн Филипп.
Лили проследила за мальчиком с жиденькими светлыми волосами, и поняла, что в этот самый момент стоит совершенно одна перед всей школой. Буквально. И в тот же миг Лили стало казаться, что все до единого наблюдают именно за ней.
Горгулья отправила Филиппа в Каттус, после чего, по мнению Лили, затянулась слишком долгая пауза.
— Эванс Лили.
Поборов отчаянное желание броситься бежать прочь сломя голову, Лили сглотнула ком в горле и медленно-медленно подошла к горгулье. Девочка до дрожи в коленках боялась этой статуи, и с каждой секундой ощущение подступающего обморока всё усиливалось. Собрав всю волю в кулак, Эванс медленно поднесла свою дрожащую руку к когтистой лапе охранницы и уколола палец. Боли она не почувствовала. А почувствовала, что уже непозволительно долго тянет время. Повернувшись, Лили капнула каплю своей крови в чашу, которая была наполнена почти наполовину, и быстро сделала два неуверенных шага назад.
Эванс вглядывалась в каменные глаза статуи, ожидая ответа, и эти секунды были самыми долгими во всей её жизни. Стало как-то слишком тихо — будто бы весь мир вокруг замер. Лили ощущала острое желание оглянуться, посмотреть на что-то другое, увидеть кого-нибудь, но она не могла оторвать взгляда от глаз каменной статуи. Манящие, гипнотические глаза, которые заставили время застыть. Лили больше не видела ничего и никого вокруг — только горгулью. И в следующий миг та с громким рыком сорвалась с места и набросилась на девочку. Эванс только и успела что закричать, встречая, казалось бы, неминуемую гибель. Но пелена с глаз сошла, и всё происходящее оказалось всего лишь видением — Стражница по-прежнему восседала на своём постаменте.
— Каттус, — наконец выдохнула она, и у Лили будто камень с плеч свалился.
На ватных ногах девочка направилась к Адриане, по пути заметив, как кровь в чаше воспламенилась.