Работа №1:Показати текст спойлеру Фандом: Шерлок и Алиса.
Название: Ключ от своего замка Показати текст спойлеру Мелкий моросящий дождь. Самая типичная погода для летнего Лондона.
Доктор Джон Ватсон был очень спокойным и удивительно мудрым человеком. Пожалуй, если бы он не был таким, то никак, совершенно никак не смог бы ужиться с человеком который… который…
Сегодня он всего лишь играл на скрипке. Если можно так назвать попытки перепилить смычком тонкие, но удивительно прочные струны инструмента. Звуки, которые издавал мучимый инструмент, искушенный слушатель назвал бы «чудовищными» или «кошмарными». Возможно, прозвучало бы слово «пытка».
Джон Ватсон не был большим ценителем музыки, потому он называл это «Шерлоку скучно». И всячески поддерживал музыкальные старания друга. Ведь мучения скрипки – это не морфий.
В то дождливое лето, впрочем, для Лондона дождливая погода всегда была скорее нормой, чем чем-то удивительным, Шерлоку было невообразимо, необыкновенно скучно. Он даже шутил, что все умные преступники попрятались, опасаясь дождя. Или разлетелись в теплые страны, где ничего не напоминает о сумрачном Лондоне.
Ватсон же на это обыкновенно возражал, что если бы преступников когда-то пугал дождь, то Лондон всегда был бы самым мирным городом во всем мире. А Лондон таковым не был никогда. А, значит, дело в чем-то ином.
Настойчивый стук в дверь прервал размышления Джона Ватсона о дожде, Лондоне и преступном мире. Торопливо произнеся скороговорку о разрешении войти, Ватсон приветливо кивнул миссис Хадсон, открывшей дверь.
- Посетитель, - после привычного приветствия сообщила домовладелица. – Некий доктор Бамби. Желает срочно увидеть мистера Холмса по очень важному делу.
- Делу? – скрип скрипки смолк. Холмс вышел из свое комнаты и с интересом смотрел на пожилую даму. – Бамби, Бамби, Бамби… Джон, вам что-то говорит эта фамилия?
- Кажется, доктор психиатрии, - Ватсон поморщился. Он без особого восторга относился к этому ответвлению медицины, справедливо считая этих любителей «лечения электрошоком» форменными шарлатанами.
- Что ж, это может быть интересно, - решил Холмс. – Миссис Хадсон, пригласите этого почтенного господина.
Почтенный господин и вправду оказался почтенным. Уже немолодой, грузный мужчина в темном плаще, темных ботинках и большом цилиндре, который то и дело сползал на брови доктора Бамби. Лицо, как отметил Ватсон, было обрюзгшим, полным и удивительно отталкивающим.
- И что же привело вас, доктор, ко мне? – Холмс изучал гостя. Джон Ватсон видел сощуренные глаза и чуть сжатые губы. Кажется, гость произвел отталкивающее впечатление не только на него.
- Меня преследуют, - без предисловий начал почтенный доктор. – Эта маленькая дрянь…
- Маленькая дрянь? – переспросил Ватсон. – Вы не могли бы начать с самого начала? Кто и почему преследует вас?
- Алиса. Ее зовут Алиса Лидделл…
Впервые доктор Бамби встретился с Алисой больше десяти лет назад: ее родителей беспокоили странные фантазии дочери, а Агнус начинал свою карьеру в одной из местных лечебниц.
- Алиса рассказывала о странной стране Чудес, которую населяли чудовища, - спокойно говорил доктор. – Убивающие шахматные фигуры, карты, говорящие кролики и мыши… Дети так любят фантазировать.
- А потом произошел пожар: дом Лиддеддов сгорел. Признаться, я не был в курсе того, что именно там произошло. Меня расспрашивал сначала какой-то констебль, а потом – детектив. Происшествие назвали несчастным случаем, но мне показалось, что виновной в пожаре сочли Алису…
Доктор Бамби замолчал. Холмс также не спешил что-то говорить. Только разглядывал руки посетителя, отчаянно теребившие пуговицу на манжете.
- Вы тоже сочли виновной ее? – наконец не выдержал Джон.
- Не знаю… не могу сказать… Я не… - Агнус Бамби тяжело вздохнул и все же решился. – Да. Я решил, что во всем виновны ее фантазии о той стране. И то, как на них реагировали ее родители. А кома Алисы… да, пожалуй, она лишь подтвердила мои мысли.
Алиса спаслась тогда буквально чудом. Выпрыгнула из окна своей комнаты вместе с кошкой. Кажется, сломала себе ногу и сильно ударилась головой… и впала в кому. Возможно, потому происшествие признали все же несчастным случаем. Глупо наказывать того, кто итак наказан.
Еще год я повел в Рутледже¸ куда поступила Алиса. Наблюдал за ней, думал, что она все же выйдет из комы… Но ничего не происходило.
В следующий раз я встретил Алису только через десять лет, когда она приехала в Лондон. Ее передали на мое попечение, назвав диагнозом депрессию. Алиса жаловалась на кошмары и страшные видения той самой страны Чудес, с которой все когда-то началось…
- Она говорила что-то о пожаре? – Шерлок все же отвел взгляд от пуговицы. И теперь взгляд его холодных и удивительно спокойных глаз смотрел прямо в лицо посетителя.
- Она винила в нем себя, - просто ответил доктор Бамби. – Я несколько раз гипнотизировал ее, пытаясь заставить забыть и перестать думать о тех событиях. Знаете… мне казалось, что Алиса хорошая девушка. И достойна жить дальше.
- А оказалось? – с интересом уточнил Джон.
- Я не знаю на каком этапе… но вышло так, что однажды Алиса обвинила в пожаре меня. Заявила, что я был влюблен в ее сестру Элизабет, которая не отвечала мне взаимностью. Я разозлился и убил Лиззи. А потом скрыл преступление пожаром. Она кричала тогда, что я гипнотизирую ее тем самым ключом, которым запер двери комнаты Лиззи. Говорила что-то про Кукольника и чудовище… - Агнус Бамби прижал руку к лицу и потер переносицу. – Признаться, тогда я едва сумел выставить ее за дверь. И приказал больше не впускать ко мне. И с тех самых пор она ходит за мной повсюду… Даже сейчас.
Доктор Ватсон тяжело поднялся со своего места и сделал несколько шагов к окну. Действительно, в пелене дождя угадывалась тонкая женская фигура с большим зонтом. Джон почему-то решил про себя, что девушка не выглядит сумасшедшей, хотя с такого расстояния мог разглядеть лишь зонт и силуэт. Доктору почему-то казалось, что сумасшедший не позаботился бы о зонте. И сейчас мок бы под каким-нибудь козырьком.
- Иногда мне кажется, что она готова убить меня… - последние слова Агнуса Бамби повисли в тишине комнаты.
- И что же вы хотите от меня? – Холмс спокойно смотрел на собеседника. Ватсон не удивлялся: Холмса никогда, почти никогда не трогали истории клиентов.
- Убедите ее перестать, - выдохнул Агнус Бамби. – Спасите меня.
- Психиатр здесь вы, - напомнил Холмс.
- Но убийц ловите вы.
- Она еще никого не убила.
Джон Ватсон отвернулся от окна и взглянул на друга и его собеседника. Шерлок Холмс и доктор Бамби буквально сверлили друг друга взглядами. Казалось, поставь перед ними лист бумаги, и он вспыхнет, прожженный с двух сторон раскаленными взглядами.
- Хорошо. Я посмотрю, что можно сделать.
Болезненно худая черноволосая девушка с очень бледной кожей и вытянутым лицом задумчиво изучала тонкий ободок чашки. Пальцы чуть подрагивали, когда Алиса поднимала чашку и подносила к губам.
«Не похожа на сумасшедшую», - думал доктор Ватсон, разглядывая пусть и болезненную, но очевидно вполне нормальную девушку. По представлению почтенного доктора сумасшедшие должны были как-то проявлять свое состояние: бормотать, бить посуду, громко кричать или бросаться на окружающих. По крайней мере, во всех случаях, с которыми Ватсон сталкивался лично, все проходила именно так.
- Вы знаете, зачем доктор Бамби приходил ко мне? – сухой и строгий голос Холмса нарушил тишину.
- Он ничего не терял, - спокойно откликнулась Алиса. – И определенно здоров.
- Он искал защиты, - Холмс одобрительно кивнул собеседнице.
- Странно, - нахмурилась девушка. – В наши дни сыщик так же похож на рыцаря, как ворон на письменный стол?
- Ему есть, чего бояться? – великого сыщика словно не смутило это странное сравнение.
- Люди всегда всего боятся, - Алиса пожала плечами и поставила чашку на стол.
Девушка улыбалась. Странной, чуть отрешенной и, пожалуй, несколько болезненной улыбкой. В полумраке комнаты – Шерлок не любил слишком яркого освещения – казалось, что в глазах девушки то загораются, то потухают странные огоньки. Словно там, с другой стороны головы, кто-то то зажигает, то задувает свечу.
- Вам нужна моя помощь? – вдруг спросил Шерлок Холмс.
- Нет, - Ватсону почему-то казалось, что на этот вопрос девушка снова ответит совершенно непонятной фразой. Но нет. На этот раз Алиса предпочла быть мыслями в этом мире. – Я уже нашла ключ от своего замка.
- И где же был этот ключ? – кажется, Шерлока забавляла беседа.
- Там, где ему нет места, - равнодушно откликнулась Алиса.
- Где же ему нет места? – допытывался Холмс.
Алиса снова замолчала, вглядываясь в лицо собеседника. А потом поразительно светло улыбнулась и, кивнув чему-то, ответила:
- Вы поразительно на него похожи. Кот согласен. Шляпник против. Я скажу. Он рассказал вам про пожар?
Шерлок только кивнул.
- Тогда все еще проще.
Алиса плохо помнила тот день и ту ночь. Помнила запах огня, кошку и лампу. А еще множество людей, чьи-то крики и пустоту, но хорошо помнила Страну Чудес, где пыталась понять хоть что-то.
- Я знаю, что все то время, пока была в Стране Чудес, провела в коме, - девушка улыбалась. – Но я не могу пожаловаться на скуку. Сложно скучать, когда вокруг столько поразительно живых. И столько загадок. Кот всегда говорил, что нужно искать.
- Искать что? – доктор Ватсон заговорил, кажется, внезапно даже для самого себя.
- Искать все, - невозмутимо откликнулась девушка. – Все, что было потеряно. Я нашла сама себя. И снова проснулась.
Потом был Лондон. Небольшое наследство и очень много разговоров. Кот сказал мне искать, я искала. В этот раз я искала то, почему случился пожар.
Адвокат сказал – виновата ты. Он солгал. Он чего-то боялся, а, когда в доме царит страх, истину предпочитают выставить за дверь.
Няня сказала, что виновата Лиззи. Но Лиззи умерла, она не может быть виновата. Глупо умирать и быть виноватым в этом.
Доктор говорил… он сказал, что виноват камин. Я видела газеты, там писали, что мама и папа не потушили камин в библиотеке. Но Шляпник сказал, что камин не может сам взять спички.
Потом доктор сказал, что виновата кошка. Кот смеялся, говоря, что у людей всегда виноваты кошки. А я помнила, что Дина была со мной. И лампа тоже.
А потом я нашла ключ.
- Ключ? – переспросил Шерлок.
- Ключ. У доктора Бамби был ключ от комнаты Лиззи, - Алиса улыбнулась. – И он лгал. Я слишком хорошо знаю, что он лгал.
Чашка из светлого тонкого фарфора была отставлена в сторону. Мисс Лидделл молча поднялась с кресла и направилась к выходу. С точки зрения девушки все уже было сказано. И терять время ей не хотелось.
- Вы ведь его однажды убьете, - Холмс не спрашивал, великий сыщик утверждал.
- Если жизнь так плоха, отчего бы не умереть? – улыбнулась Алиса и прикрыла за собой дверь.
- Шерлок, - волнуясь начал доктор Ватсон. – Мы должны…
- Нет, мой друг, - Холмс блаженно улыбнулся. вытягивая ноги. – Мы ничего не должны. Преступление здесь есть, но девушка сама отказалась от его расследования. А помочь твоему коллеге я не в силах.
- Но она сошла с ума…
- Джон, - вздохнул великий сыщик, с ухмылкой уставившись на стену напротив. – Мой добрый друг, девочка действительно могла сойти с ума. Но, в конце концов, все мы здесь немного не в своем уме.
Работа №2:Показати текст спойлеру Фэндомы: Сумерки и Доктор Хаус. Показати текст спойлеру — Что значит «некомпетентный врач»? Почему это я некомпетентен? — Карлайл был крайне рассержен. Эсме, помогавшая ему сегодня в больнице, впервые видела мужа в таком состоянии. Даже минувшая битва с Вольтури не смогла настолько вывести его из равновесия, как этот человек, лежавший сейчас в больничной палате с переломом ноги. — Прошу вас аргументировать, прежде чем разбрасываться оскорблениями в сторону других.
Вы когда-нибудь видели раскрасневшегося вампира? Да никто не видел! Однако Каллен-старший сейчас был как никогда близок к этому. Янтарные глаза чуть почернели и лихорадочно блестели, дыхание участилось, а клыки уже готовы были вонзиться в шею этого нахала, порвать сонную артерию и выпить всё до дна.
Больной же, напротив, излучал абсолютное спокойствие, скуку и безразличие к происходящему. Пронзительные голубые глаза были полуприкрыты из-за яркого света больничных ламп, пальцы рук были сцеплены между собой в замок и находились за головой, что придавало ему ещё более самодовольный вид.
— Начнём с того, — голос у пациента был чуть хрипловат и нахален, — что именно благодаря вам я и попал сюда не в качестве врача, а в качестве больного. И надолго. Думаю, вам известно, что открытый перелом ноги быстро не срастается. А компетентный доктор лечит людей, а не калечит, — язвительно заметил мужчина, сделав ударение на первый слог последнего слова. — Да ещё и с диагнозом напутали. Мало того, что у меня был открытый перелом, так ещё и осколки кости повредили мышцы и сухожилия, что является едва ли не более серьёзным, чем сам перелом, который вы и установили, причём в закрытой форме.
Опешивший от такого заявления Карлайл находился в глубоком шоке и даже не знал, что ответить своему нежеланному собеседнику. Всё сейчас сказанное было очень далеко от реальности. Да, возможно он и был косвенно причастен к тому, что доктор Хаус наступил на упавший шприц, который остался незамеченным, потому как тот отвлёкся на вопрос Каллена. Карлайл не успел схватить коллегу за руку, и тот полетел кубарем с лестницы, матерясь на всё отделение. Последующий отрезок времени прошёл в суматохе – пострадавшего окружила большая толпа, многие судорожно причитали, кто-то пытался поднять его, но, услышав громкое шипение и весьма нелицеприятное высказывание в свою сторону, тут же оставили свои попытки. Вампир же, в свою очередь, разыскал санитаров, и попросил их отвезти Хауса на рентген. Заметив на полу оранжевый флакон из-под таблеток и выцепив имя «Грегори Хаус», он автоматически убрал его в карман халата и направился следом.
К слову, никакого открытого перелома, а уж тем более осколков кости, обнаружено не было. Простой перелом, который заживёт довольно-таки быстро, если не тревожить ногу. Однако ж Грегори устроил целое представление, упрямо настаивая на своей версии травмы. Устало вздохнув, Карлайл засунул руки в карманы, и нашарил флакончик. Прочитав диагноз, вследствие которого и был назначен препарат, он удивлённо вскинул бровь. Серьёзно? Шизофрения?
Подойдя к лежавшему со всезнающим видом «я бог медицины» Хаусу, он просто протянул тому таблетки, пожелал скорейшего выздоровления и направился на выход, утянув за собой Эсме.
— Видимо, даже нам, вампирам, иногда нужен отдых, — он ласково поцеловал жену. — Поэтому… Куда ты хочешь поехать в этот раз?
Работа №3:Показати текст спойлеру Фэндомы: Властелин Колец и Шерлок (ВВС). Показати текст спойлеру Осенний дождь монотонно стучал по окнам, навевая сонливость на немногочисленных посетителей. Хоть по указанию государя Элессара окрестности и были избавлены от бесчинствующих полчищ разбойников, а заброшенные дороги расчистили и вновь стали активно использовать, в Бри не сказать бы, чтоб что-то сильно изменилось. Слишком крепки ещё были воспоминания о тёмных временах. Вот и не спешили простые жители без лишней на то надобности на тракты выходить. И основными мимоезжими оставались королевские гонцы да торговцы, что посмелее да охраной не обделённые. А сегодня ещё и разыгравшийся дождь разогнал завсегдатаев по домам, поближе к тёплым очагам и домашним туфлям.
Поэтому, когда входная дверь отворилась и в «Гарцующего пони» в буквальном смысле ввалились два новых посетителя, его хозяин, почтенный Лавр Наркисс, скорее обрадовался, уповая хоть на какую-то прибыль. То, что выглядели прибывшие как-то чудно, не смутило трактирщика – на своём веку чего он только не повидал!
- И я разбираюсь в пепле, - заплетающимся языком настаивал один из них, высокий кудрявый человек в странного покроя одежде и с намотанным вокруг горла шарфом. – Ты же читал мою монографию?! Да не было в той сигаре ничего кубинского. Там даже надпись не на испанском, а на португальском.
- Тшш, Шерлок, - попытался урезонить его спутник, светловолосый коротко стриженый мужчина в столь же нелепой и странной одежде, и столь же нетвёрдо стоящий на ногах. – Забудь ты о том пепле, будь он там кубинский или…
- Бразильский, Джон, он был бразильский! Не кубинский! – не унимался Шерлок. – Это очевидно любому, кто разбирается в табаке и пепле.
- И пусть, - миролюбиво согласился Джон, обретая относительную стабильность в пространстве благодаря широкой и крепкой барной стойке. – У нас мальчишник, а не чтение твоей монографии, забыл?
- Да… Мальчишник Джона Ватсона, - вынужден был согласиться Шерлок, и на стойку перед замершим в ожидании развития событий Лавром были поставлены два самых странных предмета, какие ему только доводилось видеть. И покуда трактирщик зачарованно разглядывал прозрачные высокие и тонкие посудины, покрытые какими-то чёрточками и значками, всё тот же Шерлок распорядился. – Два пива. По четыреста сорок три запятая семь миллилитров каждому.
- А? – Переспросил недоумевающий Наркисс, уловивший только, что посетители хотят пива. Кудрявый показательно щёлкнул пальцем по одной из прозрачных посудин, больше похожих на узкие трубочки, нежели на приемлемые для использования кружки, и трактирщик, рассудивший, что у каждого свои причуды, а своё дело он знает, принялся цедить пиво.
Шерлок же, пару мгновений побуравив расфокусированным взглядом трактирщика, нахмурил брови и принялся оглядываться по сторонам.
- Что-то не припомню я это место, - пробормотал он наконец. – Что здесь было? Финальное выступление маньяка из Сохо? Дело об отравителе монашек? Такое стилизованное под старину местечко определённо должно было отложиться в памяти, но я не могу его вспомнить.
- Аа? – Несколько осоловело с опозданием откликнулся Джон. В тепле «Гарцующего пони» его разморило, выпитое всё сильнее давало о себе знать, и сейчас Ватсон с большим удовольствием лёг бы куда-нибудь и заснул.
- Уважаемый, кого здесь убивали в последнее время? – Переключил своё внимание на трактирщика Шерлок. Не ожидавший подобных вопросов Наркисс едва не выпустил из рук наполненную пивом «трубочку».
- Убийства? – Лавр непроизвольно облизнул враз пересохшие губы. – Хвала звёздам не было в моём трактире отродясь ничего подобного. Хотя, помнится, пару лет назад, аккурат во время визита мистера Фродо Бэггинса с друзьями, к нам наведывались прислужники самого, но и тогда всё обошлось. До сих пор не перестаю благодарить небеса за это…
- Самого? Кого – самого? – Шерлок даже слегка протрезвел, натренированным чутьём ощущая очередную загадку, требующую своего решения. Лавр, озирнувшись по сторонам, перегнулся через стойку и едва слышно выдохнул, словно боялся потревожить само воспоминание о носители страшного имени. – Тёмного Властелина.
- Майкрофт у вас свой День Рождения справлял? – Враз поскучнел Шерлок. Вездесущесть брата нагоняла на него невыразимую тоску и будила не самые приятные воспоминания из детства. Взяв со стойки одну из наполненных пивом посудин, слегка ударил ею о вторую, чем вывел своего спутника из лёгкого оцепенения. – Не спи, Джон. У нас график. Пей.
Хмельной напиток – истинная гордость трактирщика – в считанные минуты переместилась из посудин в странных посетителей. Но не успел Лавр поинтересоваться, не изволят ли гости добавки, как странная парочка столь же нетвёрдой походкой покинула его почтенное заведение.
- И не расплатились! – Запоздало спохватился Наркисс, придя в себя лишь с прощальным хлопком двери. Впрочем, практически сразу он углядел какую-то странную мятую бумажку, оставленную на стойке. Опасливо потыкав в неё пальцем, трактирщик набрался храбрости и одним быстрым движением развернул её. Поглазел на странные буквицы и рисунки, особливо удивляясь профилю какой-то тётки в резном венце. Поскрёб макушку. После чего плюнул и, быстро схватив странную вещицу, бросил её в радостно полыхнувший камин. – Нет уж, не бывать в моём трактире столь странному колдунству.
Работа №4:Показати текст спойлеру Фэндомы: Сумерки и Сверхъестественное. Показати текст спойлеру Закрыть глаза, сосредоточиться, осознать. Анализ... все очень быстро. Мимолетно. Молниеносно. Прыжок вперед, обращение в волка. Массивные лапы теперь хорошо чувствуют лесные иголки и маленькие веточки, но они больше не представляют опасности для кожи. Вперед, только вперед, быстрее и быстрее. Ветер свистит в ушах, заглушая звуки, но скоро — совсем близко слышится то, что должно было рано или поздно дойти до чуткого слуха.
Дом посредине леса, небольшой, но очень уютный и ухоженный. Посторонние сюда не ходят, только Каллены и он... Джейкоб.
"И скрип кровати вечно слышен, — фыркнул волк, опустив морду вниз и развернувшись назад, чтобы уйти, но вдруг все прекратилось."
— Там друг к тебе пришел, — услышал Джейк и прикрыл глаза, усаживаясь чуть поодаль от тропинки, которую уже успели протоптать вампиры. Скоро Изабелла, уже одетая, вышла из дома и широко улыбнулась.
"Хорошо хоть не ругается, когда мешаю им, а то ведь попало бы мне... ну, времени у них много."
Волк бы усмехнулся, да физиология не позволяла. Он только чуть кивнул, призывая девушку быть тише, и потом показал на дом, мол, зови мужа своего.
Белла давно уже понимала Джейкоба и без слов, только по жестам, так что скоро вернулась вместе с Эдвардом, и вот он уж явно выглядел недовольным, что его оторвали от интересного и бодрящего занятия.
Ренесми дома не было, так что они не волновались, что кто-то наведается в их отсутствие.
— Опять случилось что-нибудь? — Хмуро спросил он, но Джейк только погнал вперед, и вампиры устремились за ним, больше не говоря ни слова. Они скоро остановились у холма, и тогда волк уселся, смотря вдаль. Белла заметила сразу, Эдварду же понадобилось некоторое время, чтобы понять, что происходит.
— Нас ищут? Это эти...
— Да, — подтвердил парень, подходя к любимой ближе. Он положил руку на ее плечо, поджал губы.
— Винчестеры!
— Давно ты о них знаешь?
— Еще при... когда в школе училась.
Белла вздохнула, щурясь, не потому, что плохо видела, просто стала думать о чем-то, и тогда оба посмотрели на нее.
— Чего делать-то будем?
— Здесь следы заканчиваются, да и приборы молчат.
— Надо наведаться в Сиэттл, там давно уже жалуются, больше, чем в других...
— Я помню, Сэм, — нетерпеливо ответил Дин и закатил глаза. Он убрал в сумку какую-то книгу и пошел прочь из леса, хорошо тут ориентируясь в силу какой-то странной интуиции.
"Не дать пройти в дом, — мелькнуло в голове у Беллы, она прикрыла глаза, метнулась в сторону и побежала, зная, что оба сразу устремятся за ней."
Деревья вновь замелькали, она учуяла запах и побежала прямо туда, им навстречу. И вот поляна, на которой когда-то она встретила Лорана. Поджав губы, девушка остановилась. Теперь же на другой стороне стояли два приятного вида молодого человека, каждый из которых уже заметил их и теперь доставал супер-оружие против вампиров, но Белла только усмехнулась.
Эдвард вышел вперед, а Джейкоб оскалился, стоя слева от подруги.
— Какие-то проблемы, молодые люди? — Спросил вампир громко.
— У вас — да, — ответил Дин, доставая револьвер с серебряными пулями.
— Да ладно. Давай на чай. Мы добрые.
Нельзя сказать, что парень уж очень хотел этих ловителей вампиров и другой нечисти в гости, но вот Карлайл обязательно будет рад послушать какие-нибудь истории, а уж Каллен твердо знал, что таких у них наберется.
Правда, чтобы уговорить Винчестеров пройти в дом, времени потребовалось немало: они бегали кругами и прыгали, доказывая, что, несмотря на свои силы, такие же, как и обычные люди, целовались с Беллой, что вызвало у Джейкоба прилив скептизма, катались на нем сами и веселились, а оба парня недоверчиво поглядывали на вампиров и пытались понять вообще, для чего им все это.
Так или иначе, переговоры оказались удачными, и скоро ребята уже сидели в большом доме Калленов за столом и пили чай.
— И что же? Давно тут живете? — Аккуратно спросил Сэм, все еще оставаясь бдительным.
— Давно уже, очень. Карлайл нам всем помог, — заметила высокомерно Розали.
— Ну, что же... а людей вы убиваете?
— Мы очень редко. В основном питаемся животными, — взял слово Карлайл. — Так что можете не волноваться.
Так и начинается дружба между вампирами и теми, кто их ловит.
Работа №5:Показати текст спойлеру Фэндомы: Хроники Нарнии и Властелин Колец Показати текст спойлеру Она плохо помнила, как выглядела Нарния после исчезновения злой Колдуньи. В памяти тлели лишь обрывки воспоминаний, которые, подобно паукам, ткали тонкие, едва заметные, но невероятно прекрасные нитевидные узоры.
«Это ловушка. Определенно», - кивая всякий раз, соглашалась сама с собой Сьюзен, наивно полагая, что больше такого не повторится.
Девушка помнила, как еще совсем недавно она могла позволить себе, бросив вызов обществу и всем его устоям, втянуть себя в водоворот опасных, порой смертельных приключений, когда в голове билась лишь одна мысль: «Я должна это сделать! Просто обязана». Постепенно это желание стало угасать, словно огарок свечи, забытый в дальней комнате недальновидным хозяином. Сью просто хотелось спокойствия.
«Наверное, это и называется повзрослеть», - равнодушно думала она, невольно пожимая хрупкими плечами и устало прикрывая глаза.
- Что с тобой? – испуганно спрашивала Люси, беспомощно наблюдая за изменениями, происходившими со старшей сестрой.
- Так не может больше продолжаться, - вторил ей Эдмунд, безмолвно глядя на Питера и будто бы моля его о помощи. Но самый старший Певенси лишь обреченно склонял голову и предпочитал хранить молчание.
Как понять, что послужило причиной? Как узнать, кто был виноват? Сьюзен слишком часто задавала себе эти вопросы и слишком часто не могла найти на них ответ.
Она прекрасно знала еще тогда, на поле боя, что вернулась в этот мир в последний раз. Сложно было сказать, откуда могла появиться подобная уверенность, но девушка просто знала, чувствовала это.
Призрачные тени преследовали их с самого начала, но лишь Сьюзен не смогла справиться с ними. Они звали, невероятно тихо и властно, голоса, казалось, раздавались с того света, но ледяные прикосновения призрачных пальцев заставляли вздрагивать вновь и вновь, не позволяя забыться хотя бы на минуту. Певенси надеялась лишь на то, что успеет сойти с ума прежде, чем они окончательно поглотят ее.
Никто не мог ответить наверняка, откуда пришли эти проводники душ, столь настырно преследовавшие своих жертв. Да и спрашивать об этом Сьюзен боялась. Кто мог спасти ее из чудовищных объятий безнадежности и отчаяния, кто мог оставить все это?
- Сьюзи! Сьюзи! Ну же, проснись! Это всего лишь сон.
Сьюзен устало открыла глаза, вглядываясь в обеспокоенное лицо Люси. Это снова произошло. Очередной кошмар, один и тот же, конца которому ей никогда не найти.
Устало вздохнув и пробубнив что-то невразумительное, но, несомненно, успокаивающее, девушка перевернулась на бок. По виску скатилась одинокая слеза.
Одиночество и безнадежность поглощали девушку, заставляя обреченно шагать в смертельные объятия темноты и устало отвечать на ее ласковый шепот. В этот раз он такой непривычный, едва ли не волшебный: так и манит пойти за собой, обещая испепелить все тревоги и залатать ту брешь в душе, что возникла с утратой волшебной страны.
Сьюзен осторожно приподнимается, оглядываясь вокруг. Легкий шорох с соседней кровати заставляет сердце испуганно замереть, но в следующее мгновение Сьюзен устало выдыхает, наблюдая пустым взглядом за тем, как Люси беспокойно ворочается во сне. Ее душу не трогают человеческие эмоции, пустота заполонила все нутро собой, заставляя разум подчиняться. Кто бы мог подумать, что с ней может произойти подобное? Уж точно не сама Сьюзен.
Ступая босыми ногами по холодному полу, Сью осторожно подходит к окну, выглядывая в вишневый сад. В памяти услужливо всплывают воспоминания о теплых вечерах, наполненных умопомрачительным сладким ароматом счастья и безмятежности. Но сейчас здесь царит зима: беспощадная и не знающая поражений. Точь-в-точь мрачная пустота, царящая в душе девушки.
Морозный воздух заставляет легкие в испуге сжаться и застывает, словно ожидая дальнейших действий от Сьюзен. Неуверенно выдохнув, девушка перебралась на балкон и окинула окрестности чуть беспокойным взглядом. Вокруг не было ни души. Лишь бледный месяц и мертвая тишина сопровождали девушку, словно все живое замерло в предвкушении, провожая Сьюзен в последний путь.
Оказавшись на улице, Певенски оглянулась, взглянум на дом: миниатюрная калитка, мрачные окна спален, выходившие на эту сторону, чуть покосившийся забор. Девушка прощалась со своей маленькой родиной, отправляясь навстречу неизвестности, что так манила ее.
В лесу царила темнота, но ее нельзя было назвать обычной, ночной, когда через какой-то промежуток времени удается привыкнуть и научиться различать очертания предметов. Не было видно ни малейших источников света, никаких намеков на то, куда следовало бы идти. Даже месяц, словно испугавшись надвигающихся событий, поспешил скрыться на небосводе.
Сьюзен двигалась неспешно, часто оступаясь и проваливаясь в снежные сугробы по колено. Ночная рубашка неприятно липла к телу, покрываясь ледяной коркой, что так и норовила прирасти к коже. Но холод, царивший в душе, не позволял прочувствовать все, происходившее с девушкой.
Ночной лес всегда полон какой-то неясной, необъяснимой тишиной, холодной, оцепеневшей и усталой, где торжествуют безветрие, пугающие тени и смутные шорохи.
Иногда Сьюзен одолевала усталость, тело отказывалось подчиняться, а в голове стучала лишь одна мысль, подчиняющая себе, заставляющая сдаться и прилечь прямо здесь, позволить телу и разуму погрузиться в вечный сон, но стоило ступить на ветку, как разрезавший мертвую тишину хруст отгонял слабости, и Сью снова ускоряла свой шаг.
Погруженная в некий транс Певенси не сразу заметила, что в этом черном тумане она уже давно не одна. Как только эта мысль окончательно обосновалась в ее голове, навстречу из ближайшей лесной чащи выплыла серебристая тень.
Резко остановившись, Сьюзен все же не удержалась и вновь провалилась в ближайший сугроб, завороженно наблюдая за этим невероятным свечением. Первой мыслью было: «Вот оно! Наконец-то они пришли за мной». Но тень не спешила приближаться к девушке, не спешила захватить ее, ласково шепча о вечности и спокойствии. Находясь в оцепенении, Сью осторожно поднялась на ноги и медленно направилась навстречу неизвестности. Призрачный сумрак постепенно развеивался, позволяя рассмотреть очертания неизвестности. Перед Певенси стоял Странник, чье тело и лицо были скрыты плащом.
Чуть приподняв голову, неизвестный посмотрел на девушку грустно и чрезвычайно устало, отчего у Сьюзен сжалось сердце. Но, кроме этих невероятных ясных голубых глаз, нельзя было рассмотреть ничего. От Странника не исходило никакой угрозы, Сью чувствовала, что может довериться ему как никому другому. Ощущение безопасности и умиротворения окутало девушку, как пуховое одеяло, согревая ее лучше всяких объятий в мире, но уже в следующее мгновение это наваждение рассеялось. Неизвестный вздрогнул и, склонив голову, развернулся, скрываясь меж темных стволов деревьев. Горькое ощущение потери сменилось отчаянным желанием вернуть незнакомца, во что бы то ни стало, и Сьюзен, не задумываясь, кинулась следом за тенью.
Призрачный облик мелькал где-то впереди, но не приближал к разгадке, не позволял понять того, чего так жаждали израненные душа и сердце, уводя свою случайную спутницу все глубже и глубже в лес. Дыхание срывалось, а ноги немели, отказываясь подчиняться. Двигаться становилось все тяжелей и, несмотря на огромное желание догнать незнакомца, Сьюзен начала отставать, а Странник все также продолжал двигаться и вскоре совсем скрылся в ночной темноте.
Тяжело прислонившись к стволу ближайшего дерева, Певенси попыталась справиться со своим дыханием и дрожью, что успела охватить все тело. Внезапно по телу прошли волны судороги, возвращая чувствительность и осознание всей нелепости ситуации: она в одной ночной рубашке зимой в ночном лесу пытается нагнать неизвестную тень, которая вполне могла оказаться лишь игрой больного воображения.
- Это не может быть обманом, - хрипло пробормотала Сьюзен и прикрыла глаза. В голове отчетливо мелькнула мысль: она просто так не отступится. С трудом оторвавшись от дерева, Певенси двинулась вперед, к той чаще, в которой скрылся ее незнакомец.
Жуткое ощущение темного мрачного леса вновь попыталось охватить девушку, но что-то в душе не позволяло пустить корни этому страху, отчего Сьюзен продолжала свой путь. В скором времени деревья расступились, открывая вид на огромного вида пустырь, в центре которого ютилось озеро, охваченное серебристым свечением.
Лунный свет заливал поляну, отгоняя мрачные тени от Сьюзен, за что та была благодарна случайному помощнику. Когда девушка приблизилась к таинственному озеру, серебристый свет вновь преобразился в человеческую фигуру. Только теперь было заметно, насколько этот Странник ниже, но более широк в плечах. Сдвинутый капюшон мантии позволял разглядеть вполне земные, человеческие черты лица: ясные голубые глаза, светлые, чуть курчавые волосы, свисающие на лоб, раздвоенные подбородок. Протянутая в свободном жесте рука казалась невероятно мощной и при этом весьма неказистой: большие пальцы рук смотрелись невероятно на фоне довольно маленькой ладони.
Как только Сьюзен попыталась коснуться этой странной мерцающей руки, неизвестный стал растворяться, вновь превращаясь в пучок света, исчезающий под толстым слоем льда, сковывающего воды озера. Только сейчас девушка заметила, что и сама уже давно ступала по скользкой поверхности, чуть припорошенной снегом. Иррациональный страх потерять это невероятное чудо сковал сердце и разум, отчего Певенси упала на колени, торопливо очищая руками лед от снега и выискивая взглядом свою потерю.
Где-то неподалеку, совсем рядом стал раздаваться пугающий треск, а следом за ним последовал шепот, убаюкивающий, успокаивающий, но, тем не менее, невероятно пугающий. Мертвые тени вновь пришли за ней.
«Сейчас или никогда», - раздалось в голове у Сью, и, словно подслушав ее мысли, ледяная корка разошлась небольшими островками, пуская незваную гостью в свои мутные смертельные объятия.
Погрузившись в обжигающе ледяную воду, Певенси с трудом вынырнула, отчаянно хватая ртом воздух, испуганно взирая на сумрак, что окружил ее плотным кольцом, прося опомниться, вернуться. Но отступать девушка не собиралась. Набрав как можно больше воздуха в легкие, она нырнула, отыскивая взглядом источник света в мутной воде. Уже знакомая прозрачная ладонь возникла из ниоткуда, и девушка, не задумываясь, ухватилась за нее мертвой хваткой. В следующее мгновение невидимые силы стали уносить ее все глубже от поверхности, а уверенная рука, словно проводник в потусторонний мир, не позволяла опомниться и передумать.
«Что ждет меня там? Неужели спасение?», - мысли в голове носились с сумасшедшей скоростью, не позволяя задерживаться друг другу надолго. Воздух стал стремительно исчезать, словно кто-то стал опустошать легкие. Рассудок мутнел, а глаза Сьюзен стали непроизвольно закрываться.
«Уже скоро. Потерпи».
Незнакомый голос взбудоражил девушку, заставляя ее в страхе озираться по сторонам. Но тьма вокруг была столь густа, что можно было коснуться ее рукой. Лишь впереди все также сверкал серебристый свет, который теперь исходил от человеческого облика. Странник плыл рядом, и теперь его лицо не было похоже на восковую маску, в нем отражались беспокойство и боль.
Сердце Сьюзен отчаянно сжалось: «Что так гложет его?». Но ответ настиг ее сознания внезапно. «Это я. Он беспокоится обо мне». Миллионы вопросов вертелись на языке, сердце заполонили сомнение, неверие и какое-то странное чувство, такое теплое, такое многообещающее.
«Скоро все закончится. Я обещаю»
Эти слова были признанием. Каким именно, Сью не знала. Но чувства, охватившие ее в этот момент, просили довериться незнакомцу. Нет, теперь уже не незнакомцу. Девушка знала, что перед ней ее личный Ангел-Хранитель. Ее Фродо.
Погружаясь все глубже, Сьюзен будто бы все больше освобождалась от того, что так сильно тяготило ее на земле еще совсем недавно. Это приносило покой, прося забыть о всем, что связывало девушку с прошлой жизнью, даря надежду на светлое, новое будущее.
Работа №6:Показати текст спойлеру Фэндомы: Голодные Игры и Виноваты Звезды Показати текст спойлеру Энни сжимает и разжимает пальцы. /Не закрывай глаза, Энни, не закрывай глаза/
Огненная стрела Китнисс Эвердин пылает, проносясь сквозь пространство; свистит на ветру золотая проволока, срывается с небес божественная молния. Моргни – и всё закончится.
Купол рушится. Куски неколебимости Капитолия падают вниз, в густую могилу джунглей, срываются в бесконечность, горят синим пламенем.
Даже чокнутая Энни Креста всё ещё в силах это осознать.
Через пять мгновений погасают экраны. Но в темноте огонь виден ещё ясней.
Энни не нравится пламя. Огонь, не в силах остановиться, пожирает всё, что может сожрать и уничтожить. Он велик, он мощен, он могуч!
А потом он задыхается от своей жадности. Конец.
Отсюда слышен шум моря, мерные вздохи волн. Море терпеливо, море благодарно, море бездонно. Неистощимая сила, коварные омуты, притаившиеся скалы, игривые волны и вкус соли на губах. Что получил океан, обратно не отнимешь.
Хороший урок, который стоит вызубрить: отпускай.
Деревня победителей на первой линии пляжа. Билеты в первый ряд, солнышко. Предложи им сахарные кубики и выведай все их секреты.
/Финник(…?). Где ты? Скажи что всё будет хорошо пожалуйста соври обмани меня успокой. Финник, мне страшно/
Энни считает до десяти и старается не моргать. Тяжёлые подкованные сапоги стучат по мостовой. Оружие тихонько гремит в затянутых в чёрную кожу перчаток руках.
Салфетка неожиданно оказывается смятой в нежной ладони. Петли двери натужно скрипят. В соседних домах спешно гасят свет.
Вот фокус: когда тебе что-то нужно, ты слеп, когда нужно Капитолию – ты вдвойне слепнешь.
Энни не встаёт со стула, пока её не хлопают по плечу: резко, жёстко, незаслуженно.
/что вам от нас надо я ничего не сделала/
Ни слова, ни жеста, ни капли сострадания: лица закрыты масками, дула орудий - на цель.
/я всего лишь сумасшедшая девочка что я такого сделала я бесполезная/
Энни хватают под руки. Она не сопротивляется: ноги безжизненно волочатся по земле, ладони тянутся к полу, слёзы бегут по щекам. Сопротивление бесполезно.
/не мучайте отпустите меня умоляю/
Джоанна вырубит себе тропинку к счастью своим топором, Китнисс раздобудет стрелами и силками дичи, Финник сплетет сеть и завлечет врагов туда, Пит может свернуть вам шею без особых усилий.
Такие, как Энни, не умеют бороться.
Только плыть – по течению, огибая подводные камни, всего лишь плыть. И какая заслуга в этом? Ведь это так же естественно, как дышать.
Колени отзываются болью – Энни швыряют в фургон: решётки на окнах, пол и стены обиты металлом, лучик луны вырисовывает узоры на сверкающей поверхности.
Море замирает на секунду, ловит крик – девичий, короткий, отчаянный, – а потом вновь принимается за работу.
Туда-обратно, туда-обратно. Мерные вздохи волн.
Колёса шуршат по дороге.
Тогда Энни впервые встречает Хейзел.
- Кто такая Хейзел? Так, никто, голос из темноты, лучик солнца в пальцах, льдинка на языке. Она с теми, кому плохо. Да, её зовут Хейзел Грейс Ланкастер, и она прекрасна.
- Я не спрашивал про твоих чёртовых воображаемых друзей! Вопрос был другим. Где Финник Одейр? Отвечай!
Взгляд Энни мечется из стороны в сторону, беспомощно подёргиваются руки, привязанные к столу, и глаза её нечеловеческие, молящие, отчаянные.
- Иначе нам придётся показать тебе один фильм, Энни. Ты знаешь, о чём речь.
Они могли бы не ставить видео. Этот момент вот уже десять лет каждую ночь прокручивается у неё в голове.
- Пожалуйста! Я ничего не знаю!
Вот она и её напарник ищут укрытие, вот они натыкаются на остальных профи, вот он приказывает ей бежать, вот один из профи берёт нож, наточенный, длинный, а вот голова её напарника разрывается, как переспелая тыква.
Вот что сделало её такой растерянной и несобранной, вот что превратило её жизнь в кошмар: из воспоминаний в кошмары, из кошмаров в галлюцинации, из видений в видения, лишь бы сбежать от этого момента.
Воздух из груди вышибает, будто ударом под дых.
А потом у Энни, кажется, начинается паническая атака, потому что она не может дышать.
Когда её бросают обратно в камеру, Хейзел Грейс протягивает ей свои канюли.
Потом она сидит с ней целую вечность, всю ночь держа её голову у себя на призрачных коленях и нашептывая ей истории о том, как она узнала, что одни бесконечности больше других, и когда-нибудь Земля исчезнет. Вся Земля и всё, что на ней когда-либо было: все люди, машины, растения, и никто не будет помнить ни о Клеопатре, ни об Аристотеле, ни о ком и никогда больше. Наступит момент, когда организмы перестанут осознавать своё существование, и всё вернётся к началу времен – как знать, продвинется ли дальше? Или, может, Вселенная – просто одна большая видеоигра, которую можно перезапустить заново? Или галактика Млечного пути – всего лишь маленькая клетка, способная регенерировать, сохраняя заложенный в ней генетический код? В общем, чёрт, - усмехается Хейзел, призрачные пальцы запутаны у Энни в волосах, - в любом случае во всём виноваты звёзды.
Если Хейзел не с ней, то она у Джоанны – ангелы-хранители помогают тем, кому плохо, а Джоанне по сравнению с Энни в тысячи раз хуже.
Поэтому, когда Энни освобождают, Хейзел прощается.
Наверное, ей всегда хотелось снова увидеть Хейзел, как хорош бы ни был окружающий мир.
Но даже когда умирает Финник, Хейзел не приходит.
Энни по чуть-чуть, по крупинкам приходится справляться самой.
Через девять месяцев, пока её везут в родильное отделение, Энни вспоминает письмо, которое написала через три дня после того, как ей сухо сообщили, что её муж погиб, сражаясь за свободу Панема.
Тогда его похоронили, и на кладбище пришли только Пит, Энни и старый священник.
Тогда сердце стучало у неё в висках, руки дрожали, и она села за стол и написала письмо вникуда из ниокуда.
«Хейзел.
Я дотронулась до его руки на похоронах. Кусочек того, что повстанцам удалось собрать из кучи кровавых ошмётков, бывших когда-то человеком, которого я любила.
От него ничего не осталось. Нет того Финника, что помогал мне на играх. Нет улыбающегося Финника, нет испуганного, нет страдающего, нет радостного. Камень. Просто плоть. Мясо.
Одно утешает меня теперь. Я люблю воспоминание, а не человека.
А память не умирает.
Хейзел. Они говорят, если любишь что-то, отпусти. Не делай этого, Хейзел, не надо. Огастус боялся, что его забудут – не забывай.
Сделай так, чтобы о нём не забыли.
Мне постоянно что-то говорят. Я закрываю руками уши – они отстают. А потом опять возвращаются, говорят-говорят-говорят, мол, это пройдёт. Дай себе время.
Я молчу. Это прошло бы, если б Финник был жив, если бы вернулся ко мне из мрака. А я не могу вытащить его. Это он помогал мне. Не знаю, что он и нашёл в такой дурочке, как я.
Просто не могу поверить в то, что происходит. Он спас меня, и я спасла его, и мы были вместе. . А теперь он умер, и всё полетело к чёрту.
Я была слабой, Хейзел.
А теперь должна стать сильной, как никогда. У меня будет ребёнок.
Я так сильно любила его, Хейзел. Я должна была умереть вместе с ним.
Нам положено было умереть вместе.
Ты не знаешь, что происходит с мечтой, когда умирает мечтатель?
Милая Хейзел, когда тебе будет так больно, что ты не сможешь дышать, я бы хотела быть рядом и держать тебя за руку, знать решение, дать тебе верное лекарство, спасти, уберечь от болезни. Когда языки пламени будут лизать твои лёгкие, я бы хотела потушить их одним воспоминанием моря, остудить их прикосновением губ ко лбу, увезти тебя к морю и смотреть, как ты выздоравливаешь под шум волн.
Но я всего лишь слабая ненормальная девчонка, которая выиграла в кровавой бойне Игр, потому что плавала лучше всех. Рыжая девочка из Дистрикта, что поставлял Капитолию рыбу. Ты бы забыла моё лицо через пять секунд после того, как заметила бы меня в толпе.
И точно я знаю лишь одно.
Без любви меня не существует.
Любовь – это крик в пустоту. Правда, Хейзел Грейс. Это, чёрт возьми, весьма горькая правда.
И порой мне кажется, что всё, что мы можем делать, Хейзел, – это кричать.
Громкий крик, полный муки и счастья, перед полётом в пропасть – вот что такое любовь. Ярко сверкающее в темноте и безысходности сердце. Друзья и в горе, и в радости.
Самые лучшие люди появляются в жизни в тёмные времена – это тоже правда, Хейзел. Сначала Мэгз, потом Финник, теперь ты, а с тобой и Гас.
Я знаю. Я стояла у твоей постели, в комнате, где ты спишь, и звёзды плясали у тебя над головой, образуя прекраснейшие созвездия. И я всё видела».
Когда Энни перекладывают на каталку, Хейзел ложится рядом.
Хейзел не нужны слова, Хейзел всё понимает.
Поэтому Энни шепчет:
- Спасибо. Я люблю тебя.
Хейзел прикасается к руке Энни, пожимает кончики пальцев слабо-слабо. Энни не может, Энни не хочется отпускать.
Голос у Хейзел дрожит, но она пытается храбриться:
- Без паники, Энни Креста-Одейр. Думается мне, я просто прошла своё испытание. Меня ждёт новый уровень, помнишь? До встречи, Энни. До встречи, ладно?
Энни шепчет:
- Не отпускай.
Хейзел её не слышит.
Лампы на потолке сменяют друг друга в бесконечной последовательности, мелькают серо-голубые стены госпиталя и чёрные проёмы дверей, дребезжит на плитка каталка, непривычно большая – на двоих хватит.
Хейзел лежит рядом с Энни: белый остов рёбер наружу, уголок рта слегка вверх – подобие улыбки, мутные смеющиеся глаза.
Энни протягивает руку через время и пространство и закрывает ей веки, холодные, как лёд.
Откуда-то издалека раздаётся шум моря.
| M |
|
О голосовании: - При комментировании просьба придерживаться правил форума.
- Комментарий, пусть и маленький, обязателен к каждой работе.
- Участникам голосовать запрещено.
- За каждую номинацию голосовать отдельно.
- При голосовании нужно проставить каждой работе от 1 до 6 баллов.
- Все баллы могут повторяться, кроме 6 баллов, которые могут быть поставлены только одной работе.
|
| i |
|
Лучший комментатор получит  ^Блокнотик +2000 галеонов.
Каждый, кто прокомментирует и оценит все работы без цитирования получит  Корень мандрагоры.
|
|
|
*Золотое Яблоко Гесперид +2000 галеонов.
^Перо фикописца +2000 галеонов.
Яблочный пирог +2000 галеонов.
Конфеты 2.
Звезду с неба.