Глава 2. Прошлое не изменить

Было ли у вас когда-нибудь ощущение того, что вы попали в сказку, в свои мечты и сны, что то, что вы видите - уже было перед вашими глазами, но вы не можете вспомнить когда. Казалось ли вам, что все окружающие вас предметы, люди, животные и птицы, запахи и даже голоса настолько вам знакомы, что это даже пугает? Но вы можете сказать точно, что всё это происходит с вами в первые, просто такое ощущение дежавю не даёт вам покоя. Именно такое чувство я испытал, когда мы вышли из поезда и сели в карету, которая сама двигалась по мощёной улице небольшой деревни. Альбус разговаривал с профессором Слизнортом на какие-то посторонние темы, и я оказался предоставленным самому себе. Пейзаж за окном скрасил одиночество, которое охватило меня на некоторое время. Природа, в этом волшебном мире отличалась от той, которую я видел на картинках в атласе во время учёбы в детском доме. Земля тут казалась красноватой, а деревья больше и создавалось впечатление, что они дышат, наблюдают за тобой, куда бы ты ни пошёл, и что бы ты ни делал. Ветер стал доносить запах морского бриза, который так отчётливо различался на фоне хвойных и деревенских ароматов.
- Как можно спрятать от человечества целое море?
Я не смог скрыть своего удивления, и мой вопрос заставил взрослых замолчать и обратить, наконец, на меня внимание. Дамблдор повернул голову и внимательно посмотрел на меня. Я ощущал его взгляд даже затылком, затем он подался вперёд, так, что я мог ощущать мягкость его волос и тонкий аромат лимона, исходящий от него, и посмотрел в окно.
- Не море, Том, а озеро. Ты очень хорошо чувствуешь запахи. До водоёма ещё далеко, а ты уловил запах морской соли и воды, который ветер тянет с запада. Ты не перестаёшь меня удивлять. Это озеро, которое мы называем Чёрным, из-за цвета воды, и находится оно в непосредственной близости от школы, мы ещё будем плыть по нему, так, что ты сможешь в полной мере насладиться силой волн, и глубиной вод, а также увидишь некоторых представителей подводного мира, если повезёт.
Всю красоту Чёрного озера я смог оценить после того, как мы проехали деревню и стали спускаться с возвышенности к небольшой пристани, которая серой точкой мелькала на берегу. Всё то, что я увидел, настолько поразило меня, что я понял – нет ничего красивее на свете, чем возвышающийся прямо над водой огромный готический замок. Я ещё не видел его изнутри, но уже представлял себе: комнаты, коридоры и безграничные арочные своды этого исполина. Мы высадились у пристани и ждали несколько минут, пока кареты снова скроются за холмом. Я обратил внимание на очень крупного мальчишку, который как-то неуверенно мялся в стороне от всех ребят и казался каким-то потерянным. Словно уловив мой взгляд, Дамблдор подошёл к нему, что-то спросил и в следующее мгновение подвёл его ко мне.
- Это Хагрид, познакомься Том. Он, также как и ты, новенький и будет учиться в школе.
Больше Альбус ничего не сказал, а только отошёл вместе с деканом в сторону, рассаживая детей по лодкам. Хагрид и я оказались вместе в небольшом судёнышке. Не могу сказать, что мне это было по душе. Мальчишка не понравился мне сразу же и я не знал почему, просто его неопрятный внешний вид, исполинские размеры, неуклюжесть и постоянная разговорчивость – действовали мне на нервы. Он был из числа тех людей, которые слыли неудачниками и мало чего добивались от жизни. Он не давал мне насладиться тишиной и местными красотами, постоянно задавая мне вопросы и пытаясь рассказывать какие-то нелепые истории. Вообще он был слишком любопытным и болтливым, а эти два качества, особенно в совокупности с той грубостью, которая была у него – отталкивали меня сразу же. Я был не намерен общаться с ним, и он понял это только тогда, когда лодки причалили к скалистому берегу, и я в первых числах спрыгнул на сушу, не дожидаясь его. Дамблдор собрал нас на берегу и повёл по крытому монолитному мосту в замок. Я удивлялся, как можно сделать такой длинный проход, не используя дополнительного материала, и лишь позже заметил, что мост высечен из скалы, которая соединяла берег и гору, где стоял замок. Школа наывалась «Хогвартс», что в переводе на язык обычных людей, означало «вепрь». Этот факт я узнал уже потом, из учебника по истории школы, но не будем забегать вперёд, и узнаем всё по порядку.
Нас ввели в большой холл, который большим сумеречным коридором соединялся с Огромным залом. Мне трудно описать то, что я увидел, когда двери открылись. Это была очень большая комната, ярко освещённая и переполненная детьми всех возрастов. В зале стояло пять столов. Четыре из них располагались перпендикулярно главному, за которым сидели взрослые. Зал был украшен флагами и гербами. Как я понял позже – у каждого факультета была своя эмблема и цвет. Столы ломились от расставленных на них яств, а в воздухе стоял гул от постоянно галдящих, из-за переполняющих их эмоций, учеников. Но больше всего меня впечатлил потолок, а точнее его отсутствие. В воздухе летали свечи, уходя в небесный свод, на котором тысячи звёзд сверкали, словно маленькие ночные жуки.
Процесс распределения меня очень заинтересовал. Каждому ученику-первокурснику надевали на голову старую, драную говорящую сварливым голосом, шляпу. Она описывала качества, которыми обладал тот или иной претендент и впоследствии выкрикивала название факультета, на который он определялся. Вскоре очередь дошла и до меня. Я гордым шагом дошёл до стола преподавателей, сел на указанное мне место, и ощутил, как кто-то вцепился мне в голову. Я тщетно пытался рассмотреть шляпу, но дальше широких полей и длинных спадающих лохмотьев, не видел ничего.
- Ммм…
Начала шляпа, сжимаясь плотнее, словно боялась, что её кто-то попытается снять с моей головы, и она ничего не успеет сказать.
- Я вижу большой ум, несомненно, огромное стремление быть лучшим, любознательность, незнающую границ. Ты ставишь себя выше других и заставляешь окружающих тебя людей думать так же. Ты не так прост, как кажешься, и придет время, и весь мир заговорит о тебе. В тебе много скрытых талантов, о которых ты даже сам пока не знаешь. У тебя только один путь – Слизерин!
Стол с зелёной эмблемой загудел, зааплодировав и, в тот момент, я испытал такую гордость за себя, словно сделал что-то очень важное в своей жизни и полезное для общества. Я встал со стула и поспешил занять место среди своих однокурсников. Когда я перевёл взгляд на преподавательский стол, то заметил довольный взгляд профессора Слизнорта и напряжённый Дамблдора. Решив, что это не так важно, я отвернулся и, когда директор Диппет закончил свою долгую и заунывную речь, все тут же приступили к трапезе.
Когда стрелки стали медленно приближаться к восьми часам вечера, нас собрали старосты факультетов и отвели по гостиным. Мне довелось разделить комнату с Кигнусом Блэком и Абраксасом Малфоем. Первое впечатление о них у меня сложилось двоякое. Оба этих парня были знакомы друг с другом давно, и отношения у них были дружественные. Я был не намерен на первых парах рассказывать всем о своей жизни и делиться своими впечатлениями, поэтому, проигнорировав все их вопросы, я пошёл мыться. По возвращению в комнату, я едва уже стоял на ногах от усталости, и с трудом сняв с себя верхнюю одежду, упал на кровать, погрузившись в глубокий сон.
Я видел женщину. Она казалась мне такой родной, что невольно защемило сердце. Она смотрела на меня своими печальными красивыми глазами и молчала. Я так хотел подойти к ней, взять её за руку, но как только делал шаг, она отдалялась от меня, и мне оставалось только стоять и смотреть на неё. Это злило и раздражало одновременно. Женщина встала, протянула ко мне руки, словно хотела обнять меня, а я боялся сделать шаг, чтобы она не исчезла совсем.
- Спаси меня, Том. Не бросай меня.
Прошептала она, всё ещё протягивая ко мне руки, и я кричал ей, что не брошу, что я хочу помочь ей, но не знаю как. А она лишь попыталась сделать ко мне шаг, но чьи-то чёрные когтистые пальцы тянули её назад от меня. Она пыталась освободиться, а я, было, ринулся к ней, но она так стремительно удалялась, что нелепое отчаяние охватило меня. Внезапно для себя я назвал её мамой и продолжал отчаянно рваться вперёд, пытаясь поймать её руку. Женщина как-то обречённо обмякла в руках безликих монстров, приложила руку к губам и я мог заметить алые слезинки, скатившиеся по её щекам и растворившиеся в бесконечной мгле.
- Не забывай меня, Том.
Это было последнее, что она сказала перед тем, как темнота поглотила её. Я остался один на один со своими внутренними переживаниями, эмоциями и чувствами. Только сейчас я по настоящему ощутил себя одиноким и никому не нужным. Я понял, чего мне так не хватало все мои детские годы, кого я всегда ждал, но никак не мог дождаться. Я не знал, что произошло с моей матерью, и почему она оставила меня. Только я осознавал, что она любила меня всегда и не по своей воле бросила в том сером, забытом богом сиротском приюте «Вулс».
Сон разбудил меня посреди ночи. В комнате было темно, тихо и холодно. Я сел на кровати и вгляделся в темноту. После того, как глаза привыкли к отсутствию света, я сумел разглядеть спящих сокурсников, очертания тумбочек и шторок, а через дверную щель внизу проникал тусклый свет. Весь я был мокрый, словно от продолжительного бега. Отсутствие на мне пижамы не позволило вылезти из постели и отправиться в гостиную. Это была моя первая ночь в школе и всё, что у меня было из вещей, так это старая потёртая серая рубашка, поношенные бесформенные штаны и нелепая чёрная куртка. Даже шнурки на туфлях были разного цвета, и мне было невероятно стыдно за свой внешний вид, но я старался не показывать этого никому и, создавалось впечатление, что никто из ребят не замечал моего наряда. Заснуть я уже не смог и до утра провалялся в кровати с открытыми глазами, пытаясь осознать всё то, что увидел во сне. Я понял, что мне, во что бы то ни стало нужно узнать всё о моих родителях и родственниках. Я не знал, как я это буду делать, но задача уже была поставлена. Что я знал о себе – только то, что зовут меня Том Марволо Риддл и что я сирота, вырос в детском приюте Вулс, и никто из родственников никогда меня не навещал. Я всегда был предоставлен самому себе, друзей у меня никогда не было и единственными моими соседями по комнате были мыши и тараканы, а собеседниками – те непонятные шипящие голоса, которые я постоянно слышал.