Джинни Уизли.

С первого дня я поддерживала Гарри всегда и во всем. В том числе в его ненависти к этому человеку. Сначала я ненавидела его, конечно же, не так сильно, как Гарри, но все же нелицеприятные эпитеты, которыми тот награждал профессора Снейпа казались мне абсолютно заслуженными. Тем более, что у меня были причины к ним присоединиться. Мои успехи в зельях были несколько лучше, чем у Гарри, но это не делало Снейпа более терпимым ко мне. Наоборот, мне часто казалось, что мои "удовлетворительно" злят его даже больше, чем нули Гарри, словно он ждал от меня гораздо большего, чем от него. Рон часто рассказывал мне о колкостях и выпадах Снейпа в адрес Гарри и его отца, о вражде, которая уходила корнями во времена юности родителей Гарри и Снейпа. Сама по себе эта история не казалась мне удивительной. Я не находила ничего особенного во взаимной неприязни гриффиндорца и слизеринцев. Но, наблюдая за отношениями Снейпа с Гарри, я часто приходила к выводу, что для такой ненависти недостаточно одной школьной вражды. И думала: а может там было что-то еще? Что еще может сильно поссорить двух парней, как не девушка?
Как-то раз я завела с Люпином разговор на эту тему и по его оговоркам поняла, что Снейп и Лили Поттер в школе довольно близко общались. Сам Римус не хотел говорить об этом Гарри и заставил пообещать, что я тоже не скажу. По его мнению такая информация могла его только рассердить и расстроить, а он и так переживает трудный период. К тому же разве теперь, спустя столько лет, это имеет какое-то значение? Вот Сириус об этом уже давно и прочно забыл, да и сам Снейп наверняка тоже. Подумав, я пришла к выводу, что Римус прав. Если ни Сириус, ни Снейп ни разу не упомянули об этом, значит это для них действительно не имеет значения. Скорее всего оба действительно благополучно забыли об этом маловажном эпизоде. Лили Поттер мертва и бросать тень на ее память в глазах Гарри незачем. На том мы и порешили. Если б Римус знал, как он ошибался. Если бы я знала...
Вступление в Орден Феникса, как верно заметил Рон, отнюдь не изменило к лучшему характер Снейпа. Их стычки с Сириусом не прекращались ни на день, несмотря на все усилия Люпина и мамы. Заставить этих двоих нормально общаться хоть пять минут было невозможно. Сириус всегда лез на рожон и вместо того, чтобы промолчать в ответ на какую-нибудь ядовитую реплику Снейпа взрывался, точно порох. Гарри любил Сириуса всем сердцем, да и все мы его любили, тогда как Снейпа едва терпели в Ордене. Только из-за Дамблдора и из-за его роли шпиона. Хотя Сириус и Гарри были единодушны в своих подозрениях на его счет - оба верили Дамблдору, который полностью доверял профессору зельеварения.
Смерть Дамблдора обрушилась на нас всех и особенно на Гарри, который еще не оправился от потери Сириуса. Конечно при таких обстоятельствах всякая ерунда сразу вылетела из головы. Ни я, ни Люпин не вспомнили о том давнем событии даже когда Тонкс сказала, что думала, будто Дамблдору известно о Снейпе что-то, чего не знаем мы. Разве этим чем-то могла быть недолгая дружба двух подростков двадцать лет назад? Даже Люпину не могло прийти на ум искать в этой дружбе бессмертную любовь.
Мама, я Билл, Люпин, Грозный Глаз, Тонкс - все были потрясены двуличием и низостью Снейпа, но у Гарри был просто психологический шок. Я поддерживала его как могла. Помню, как на моих глазах у гроба директора он клялся отомстить убийце и эту клятву повторяли за ним все члены Ордена и участники ОД. И первой из них, разумеется, была я. Именно с этого дня Снейп из просто злобного и несправедливого учителя стал нашим общим врагом, с которым студенты и преподаватели весь последний год вели беспощадную борьбу. И оставался им до тех пор, пока Гарри не открыл всем нам правду...
Когда мы с Гарри начали встречаться, он показывал мне фотографии своей матери. Я находила ее потрясающей красавицей, а Гарри говорил, что я немного похожа на нее. Конечно, он мне льстил. Мне было далеко до Лили Поттер. Лицо этой женщины было не просто невероятно красивым, оно будто излучало нежный умиротворяющий свет. От ее солнечной доброй улыбки становилось теплее на душе. В глазах, точь-в-точь, как у ее сына, плясали такие же задорные огоньки. Кто в здравом уме мог поставить эту прекрасную женщину рядом с жестким и суровым мужчиной, которого мы знали? Кто в здравом уме мог бы заподозрить ненавистного всем Пожирателя Смерти в способности любить пламенной и нежной любовью?
Целый год мы с Невиллом и Луной сражались со злом в масштабах школы. Зло олицетворяли Кэрроу и Снейп. Директор и его заместители. Учителя не только смотрели сквозь пальцы на деятельность ОД, но и всячески ее поощряли. Весь Слизерин во главе с директором тщетно пытался бороться с нами ужесточением режима. Я не боялась наших палачей, только ненавидела их. И ни запреты на прогулки в Хогсмид, ни роспуск квиддичной команды, ни пытки, ни голод, ни заключение в карцере не могло заставить нас покориться. Гордо глядя в глаза своим врагам, мы продолжали борьбу. Всех нас, а особенно меня, поддерживала мысль, что Гарри где-то далеко делает то же самое...
Мы не жалели сил на громкие и вызывающие демонстрации. Мы кричали Пожирателям Смерти лозунги в поддержку Гарри и Дамблдора. Мы стремились пострадать как можно сильнее, выставляя свои раны напоказ, как знамя Добра. Но что стоил весь наш шум по сравнению с тем, что пришлось вынести профессору Снейпу, который должен был ради нас всех притворяться одним из наших врагов? Скрывать свои настоящие мотивы от единомышленников, прятать все свои добрые поступки, спасать жизни, изображая убийцу, говорить прямо противоположное тому, что думаешь, преданно склоняться перед тем, кого мечтаешь стереть с лица земли. И делать это не для себя, а чтобы помочь другим. Проще говоря - во имя любви...
Но тогда я в упор не видела ничьей любви, кроме собственной. Я хотела, чтобы Гарри гордился мной, поэтому и задумала кражу меча Гриффиндора. Было чудовищно несправедливо, что меч, принадлежащий факультету Дамблдора теперь находился в руках его убийцы. Много долгих ночей ушло на составление плана, ожидание подходящего момента... Наконец нам удалось подслушать пароль у горгульи и мы пробрались в кабинет и с трудом сняли со стены меч. Но блестящий замысел провалился. Наш враг поймал нас на лестнице и отобрал добычу. Когда его бледные пальцы снова сомкнулись на рубиновой рукоятке, я не выдержала. Я кричала ему в лицо все, что накопилось во мне за два года: смерть Сириуса, раны Билла и Джорджа, то, что я не знала даже живы ли в этот момент мой брат и мой любимый, притеснение моих друзей и подруг, страдания невинных - все это я обрушила на Снейпа, проклиная его. Если бы мне самой кто-то сказал хоть сотую часть того, что я сказала ему той ночью, я умерла бы на месте. Я представляю себе, каково ему было. И какую ему нужно было иметь волю и самообладание, чтобы продолжать спокойно играть свою роль!
Я ждала, что нас накажут жестоко и публично, в назидание всем остальным. Ссылка под опеку Хагрида огорошила не только нас троих. Она была первой в чреде необъяснимых случаев, после которых мы решили, что нам помогает некий фантом, благосклонный к школе и ее ученикам. Некоторые члены ОД уверяли, что это сам дух Мерлина. Но никто не мог даже подумать, что "Мерлином" был тот самый человек, против которого мы вели свою войну...
После Пасхи, ознаменовавшейся чудесным спасением Гарри, Рона и Гермионы из поместья Малфоев, я вынуждена была остаться дома. Меня терзало чувство вины за то, что Невилл должен действовать в Хогвартсе один... Пока он не прислал мне с заколдованным галеоном сообщение о возвращении Гарри. ОД и Орден Феникса тут же оказались в Выручай-Комнате. Здесь нас ждали наши герои, наши друзья и известие о позорном бегстве нашего мучителя. Готовясь к Битве в Большом Зале мы дружно глумились над трусостью самого смелого из людей...
Дальше я помню только битву. Множество лучей, летящих вокруг меня, друзей и врагов, крики и стоны, грохот, вой ветра. Затем, словно из тумана возникают картины гибели Люпина, Тонкс и... моего брата. В тот момент я даже забыла о Гарри, не помня себя от горя. Потом бой остановился, я стояла, уткнувшись в плечо Гермионы и могла только плакать... Как потом выяснилось, в тот момент Гарри узнавал историю любви того, кого ненавидел шесть долгих лет.
Позже Гарри показал мне эти последние воспоминания... Не скрою, мне было тяжело отождествить человека, которого я помнила, с мальчиком, а потом юношей, завороженным девочкой со столь знакомыми мне зелеными глазами... Мое сердце болезненно сжималось, когда я смотрела на него. Ведь я знаю, что это такое: быть рядом с любимым человеком и не иметь смелости сказать ему о своих чувствах. Видеть, как он бросает пылкие взгляды на кого-то другого и знать, что ты для него только друг и ничего больше. Страдать и делать вид, что тебе все равно. Пытаться жить своей жизнью и бережно хранить свое чувство от всех, как бесценное сокровище души.
Северус Снейп сохранил его до самой последней секунды. Мы с ним были похожи в нашей любви. Как и я, он полюбил с первого взгляда. Как и я, он, может быть, тоже надеялся вопреки всему. Как и я, он боялся отказа, боялся показаться смешным. Как и я, он тщетно пытался забыть, но не мог. Как и я считал свою любовь даром небес, пусть она и была неразделенной. Даже смерть связала его со мной. В зеленых глазах моего любимого он нашел последнюю память о женщине, ради которой сделал все, что только может сделать любящий человек. Мне повезло гораздо больше, чем ему. Моя любовь стала взаимной, а его - осталась безответной насегда. Но почему же я не могу, просто не могу его жалеть?