6 глава

Драко был недоволен. И обеспокоен. Обеспокоен тем, из-за чего он был недоволен. А ведь все очень просто – он не может успокоиться из-за девушки. В принципе это не так страшно, быть взволнованным представительницей прекрасного пола. Однако существовал ряд определенных «но».

В первую очередь, конечно же, он – Малфой. А Малфоям не пристало о ком бы то ни было думать столь неподобающим образом. Малфой холоден, расчетлив, циничен и прочее, и прочее. В этот список не вписывается слово «чувствующий». Второе «но» - личность той, о ком он думал уже весь последний, стыдно признаться, месяц. Грязнокровка, гриффиндорка, подружка венценосного героя, которого никто никак не может добить. А ведь как стало бы хорошо, разреши кто-нибудь драму бедного шрамоголового парня!
Итак, в последнее время в его мыслях прочно засела Гермиона Грейнджер. Третье «но»? У неё зубы, как у бобра. И голова лохматая.

Ладно, последнее он выдавил из пальца, сие мало соответствовало реальности. Но суть от этого не менялась. Ему не нравилась его заинтересованность в том, что происходит с Грейнджер. Потому, что он не понимал сути.
На днях он еле переборол собственное желание подойти к ней и помочь: девушка занималась в библиотеке, время близилось к закрытию, гриффиндорка собиралась унести чуть ли не два десятка книг с собой. Первая и вторая попытка закинуть неподъемную сумку на плечо оказались неудачными, и в тот момент, когда он уже начал двигаться в её сторону, при этом слизеринец толком не осознавал своих действий, девушка с грустным вздохом отдала обратно мадам Пинс большую часть фолиантов. Как же вовремя она это сделала! В противном случае Драко оказался б в наиглупейшем положении.

Что ж, ему было над чем задуматься... Вначале эти едва уловимые метаморфозы внешности, будто девушка таяла на глазах, потом непонятные обмороки... Драко был заинтригован. Ему было до жути любопытно, что на этот раз приключилось у золотой троицы. Но, похоже, любопытство завладело не только им.

Поттер и Уизли видели то же, что и остальные – с гриффиндоркой творилось что-то неладное. И ещё Снейп... Драко был не настолько глуп, чтобы поверить в сплетни о якобы испытываемых деканом запретных чувствах к ней. Значит, у наблюдений зельевара была другая причина. Какая?
Вот над чем в который раз ломал голову Драко Малфой, сидя утром в гостиной Слизерина. Ничего хорошего на ум не приходило.

Подумать только! А ведь ещё совсем недавно он не мог мыслить ни о чем другом, кроме как о грозящей метке. Совсем скоро. Отец угодил в тюрьму, Нарцисса осталась без поддержки и опоры, что мог дать ей только Люциус. Но вот его нет рядом... Есть только Драко, который изо всех сил старался заменить отца. Но это не просто. Мальчишка, строящий из себя взрослого.

А метку он не хотел. Стать заклейменным, словно очередная корова в огромном стаде Воландеморта. Очередная послушная и глупая корова.

Как отчаянно противилось этому его сердце! Убежать бы, спрятаться. Но нельзя, иначе под удар попадут отец и мать, да и самому ему придется несладко. Как же все было сложно, а тут ещё Грейнджер, с которой происходит не пойми что.
Это было совсем некстати.

Постепенно гостиная заполнялась ранними пташками – ученики спускались из комнат, украдкой зевая. Время приближалось к завтраку, слизеринцы медленно направились в Большой Зал.
Вскоре появились Крэбб и Гойл, он последовал их примеру и отправился на утреннюю трапезу. По дороге их нагнала Панси, однако друзьям не удалось разогнать мрачность Слизеринского принца.

– Драко, что-то случилось? – голос Гойла гулко звучал в коридорах подземелья. Непроизвольно Малфою захотелось шикнуть на него, чтобы тише говорил.

– Нет. – коротко бросил блондин в ответ.

– И поэтому ты с начала семестра ходишь мрачнее тучи, ну да. – подхватила Панси, в глазах которой даже в сумраке угадывалось сомнение.

– Это из-за погоды. – разговор был неприятен Драко, почему-то дорога показалась ему длинней, чем обычно. Где же двери в Большой Зал? То, что его радовало – тактичное молчание Кребба. Тот предпочитал мало говорить, а делом доказывать свое мнение.

Сегодняшнее утро не отличалось от предыдущих – когтевранцы повторяли пройденный материал, попивая тыквенный сок из кубков. Заколдованный потолок был непривычно ясен – сквозь прозрачные облака время от времени поглядывало Солнце.

Пуффендуйцы тихо переговаривались – неподалеку от них парил Кровавый барон, удручая своим видом вечно позитивных «барсуков». Слизеринцы подтягивались к самому концу завтрака – среди них было много любителей спать до обеда. Шумно было только за последним столом.

У гриффиндорцев как всегда что-то случилось, наверно обнаружили очередную интригу и теперь дружно обсуждают случившееся. Судя по недовольному лицу Грейнджер, говорили о ней. Разумеется, она же не думала, что слух о романтическом поступке Снейпа так быстро утихнет?
Поттер и Уизли, сидящие по бокам от неё, недовольно отбуркивались от вопросов, стараясь быстрей закончить с едой и покинуть помещение. Но заметив, что подругу эти нелепые домыслы не волнуют, тоже успокоились. Уизли что-то спросил у девушки, одновременно тыкая вилкой в сторону её тарелки. Драко сидел слишком далеко, чтобы расслышать. Но в запасе у него было одно полезное умение – чтение по губам. Когда-то Люциус решил, что сыну это весьма пригодится. Может в роду Малфоев тоже были провидцы? «Ты будешь это есть?» - разобрал он, всматриваясь в движение рта рыжего гриффиндорца. Девушка отрицательно покачала головой, и парень, словно голодный зверь, набросился на недоеденный омлет.

Драко почти был в бешенстве. Девчонка практически ничего не съела, а этот Вислый, леший его забери, лопает за двоих! Нет, чтобы обратить внимание и заставить её проглотить хоть кусочек.

Гриффиндорцы. Оболтусы. Недалекие идиоты!

– Драко, положи вилку. Ты сейчас Винсенту глаз выколешь. – удивленно приподняв бровь, проговорила Панси. Юноша осознал, что, пыхтя не хуже Хогвартского экспресса, злобно глядит поверх плеча Крэбба. Тот, как ни в чем не бывало, жевал булочку, не улавливая угрозы. Направленная в его сторону вилка ничуть не волновала спокойствие юноши. Подумаешь, бывало и хуже.

– Я просто задумался. – разжимая побелевшие пальцы и откладывая столовый прибор дальше от себя, ответил Драко. Плохо. Нельзя так выходить из себя. Самоконтроль – девиз слизеринца.

– О чем же? – ехидство в девичьем голосе удачно скрыло природное любопытство. Не знай Драко Паркинсон столько лет, не угадал бы истинного смысла. А у неё была маленькая слабость. Если б Браун и Патил не были на Гриффиндоре, Панси проводила бы с девчонками большую часть своего времени. Слушала все сплетни, что гуляют по Хогвартсу. Но что удивительно, слизеринка предпочитала слушать, не распространять.

– О смысле жизни, Панси. – философия убивала её интерес. Драко это знал и нагло использовал. Вздернутый нос тут же сморщился, темные глаза сузились. «Не хочешь говорить, ну и не надо» – вот, что означал её взгляд.

***

Он не видел её весь день, не считая завтрак. И пока не мог определить точно – хорошо это или плохо. По идее, если объект не маячит перед глазами, то и думать о нем нет смысла. Однако мысли Драко выходили за рамки установленных правил. Они правилам противоречили!

Словно призрак, гриффиндорка существовала на периферии его сознания, то и дело напоминая о себе – пройдет мимо её однокурсница в красно-желтом галстуке, или кто-то упомянет в разговоре имя «Гермиона», даже созвучные слова заставляли его обернуться. Это совершенно не соответствовало его представлениям. Она ведь грязнокровка! Не волшебник, почти не человек. Низшее создание, которое он должен воспринимать как нечто, схожее с домашним эльфом. Но никак не выходит...

За свои 16 лет Драко ни разу не читал романтическую прозу. Все его представления о жизни, чувствах были почерпнуты из слов и поступков Люциуса, а также его окружения. И что-то младший Малфой ни разу не видел, чтобы отец, словно безумец, думал только об одном человеке. Или он научился это скрывать?

Драко замечал, как Люциус смотрит на Нарциссу. Несколько... странно. В его понимании странно, любой другой назвал бы это нежностью, любовью. Слизеринцу подобное было незнакомо.
И вот он уже чувствует беспокойство, не может найти себе занятие, ему чего-то не хватает. Вопрос заключается в том – чего же не достает для полного счастья?

«Интересно, что Грейнджер сейчас делает?» – вопрошало что-то глубоко внутри, и тут же сверху, откуда-то с разума, шла усиленная бомбардировка – «Наверно уроки за своих недоразвитых дружков. Или строчит эссе по трансфигурации, которое сдать нужно только через две недели. Ха! А может, выполняет задания префектов школы. Уизел наверняка мозги сложил на полочку, выходные пришли, как никак, и свесил все обязанности на плечи девчонки». Порой он ужасался тому, как часто образ кареглазой гриффиндорки появляется перед глазами.

Снова разозлился. Сколько можно думать об одном и том же?
Может, к мадам Помфри сходить... Вдруг кто-то на него заклятье наложил? Ну не мог он от простого любопытства придти к этому! Ну, даже если принять тот факт, что он о ней думает – Грейнджер далеко не его идеал. Он предпочитал девушек иного сорта – раскованных, знающих себе цену, таких как Панси, и самое главное - чистокровных. Но не консервативных ботаников, коим и являлась «назойливая» девица. Тогда какого Мерлина он продолжает думать о ней?!

А на ловца зверь бежит. Из-за угла появилась каштановая макушка – коридор был заполнен учениками, все спешили провести погожий день на улице, пока не ударили морозы. Поэтому в его поле зрения попала только верхушка её головы.
Студенты рассеялись, и Малфой получил возможность беспрепятственно наблюдать за девушкой. Длинные темные пряди переплетены в свободную косу, горящий взгляд едва заметно отдавал грустью. Тонкие кисти, перехватывающие тяжелую сумку. Она исхудала за прошедшие месяцы, кожа стала совсем белой, почти прозрачной. Только подойди ближе – и сможешь увидеть все, что творится внутри.

Драко остолбенел. Желание оказаться рядом с гриффиндоркой, такое неправильное, просто зашкаливало. Это плохо. Ему стала физически привлекательна Гермиона Грейнджер. Вот как все просто. Грейнджер, Мерлин, какое кощунство, сейчас едва уловимо напоминала Нарциссу – такая же утонченная, хрупкая. И эти её грустные глаза, такие темные, что в них можно потеряться.

Он должен к ней подойти. Она ведь совсем слабая, и эта тяжелая сумка. В душе слизеринца шевельнулись давно зарытые рыцарские чувства – защитить прекрасную принцессу от дракона. Драконом Малфой посчитал её рюкзак. Значит, Грейнджер надо спасти. Ему ведь уже все равно? Раз он выжил из ума, то теперь все можно.

Это нормально – помочь девушке. Совершенно нормально, он же не в любви ей идет признаваться, а просто хочет донести сумку в... Ну туда, куда ей нужно.

Слизеринец двинулся её навстречу, уверенный, что оправдание своему поступку он придумает потом. Сейчас главной целью было добраться до неё.

– Гермиона! – раздался неподалеку запыхавшийся голос. Серые глаза оторвались от созерцания гриффиндорки и наткнулись на мальчика-который-чтоб-его-выжил. – Ты в библиотеку? Давай помогу. – юноша улыбнулся подруге и закинул на плечо её рюкзак. Затем, охнув, картинно осел. – Ты там кирпичи что ли таскаешь?

– Нет, всего лишь гранит науки. – улыбка, появившаяся на её лице напомнила Драко то, в чем он бы постыдился признаться. Такое литературное сравнение раньше не возникало в его слизеринской голове. Если попытаться выразить его творческий полет мысли, то выглядело все так – «словно солнце осенним днем выглянуло из-за хмурых туч и на пару мгновений озарило все вокруг».

Но долго упиваться стыдом Малфою не удалось. Все, что сейчас занимало его сознание – это нежный взгляд, которым Грейнджер одарила шрамоголового идиота. А тот и рад. В этот момент он был совершенно уверен в том, что должен быть на месте Поттера. И это было бы правильно.

Кровь ударила в голову, и Драко обнаружил, что стоит на пути гриффиндорцев, сжимая в руке палочку. Плевать, Поттер сам нарвался.

– Какая милая картина... – протянул он. От ярости голос его стал ниже. Говорил он резче и быстрей, чем обычно. И куда делась манера растягивать гласные?

Драко почувствовал, как его буквально обожгло взглядом – карие, темные. Грустные. Не смотри так, Грейнджер!

– Вижу, вы решили выкинуть Уизела из своей теплой компании и свить отдельное гнездышко? – его откровенно прорвало. От чего, он толком не понимал – либо виноват Поттер, которого он давно не доставал, либо Грейнджер с его непонятным интересом к ней.

Темноволосый юноша выступил вперед, чем ещё больше взбесило Драко. Как он посмел перевернуть ситуацию так, что рыцарем оказался Гарри Поттер, а злобным драконом – слизеринец? Получается, Поттер защищает Грейнджер от НЕГО?

Последний барьер, сдерживающий злость Малфоя, рухнул. И неосторожно брошенное противником «Уйди с дороги» послужило достаточным поводом, чтобы бросить в него проклятье.
Они были не осторожны. Драко точно осознавал, что заклятия бьются в стены, студентов, улетают в окна. Но ни одно не угодило в неё. Каким-то образом и Поттер, и Малфой избегали того места, где стояла девушка – возле стены, отчаянно бледнея. Она звала Гарри, он отчетливо слышал её голос, и распалялся ещё сильней.

У гриффиндорца был порван рукав, из пореза медленно сочилась кровь. Слабо задел, надо бы посильней! Но тут на его скулу обрушился мощный удар – он позволил Поттеру подобраться слишком близко. Так низко, драться на кулаках. Словно варвары.

Но сейчас Драко было глубоко плевать, и он отвечал изо всех сил. И надеялся, что хотя бы парочку ребер он Поттеру точно сломал. Картинки мелькали очень быстро – люди, стены, пол, красное лицо противника, белое Гермионы...

Стоп!

В уши Драко с новой силой ударился звук – чьи-то крики, гулкие шаги, затем строгий голос произносит заклинание, и юношей раскидывает в разные стороны.

– Возмутительное поведение. – Макгонагалл едва подрагивала от возмущения. Её анимагическая форма давала о себе знать – женщина практически шипела, да так грозно, что волосы на голове вставали дыбом. – Пятьдесят баллов с каждого! И наказание.

В коридоре снова было людно – любопытные ученики собрались поглазеть на очередное столкновение двух противоборствующих факультетов. Ротозеи. Заняться им больше нечем.

Драко исподтишка наблюдал за Грейнджер. Та стояла возле стены. Белая, как мел. Такая измученная. Слизеринец почувствовал вину. Чувство стыда, внезапно поселившееся в нем, было настолько ошеломляющим, что он не мог вымолвить и слово в свое оправдание. Да и что бы он сказал? Все его причины – чистейший бред. Почему он полез в драку? Действительно, почему...

– Вы сейчас же отправитесь в больничное крыло. А завтра пойдете к мистеру Филчу, он назначит вам отработку. – сухой голос профессора звучал где-то далеко, но Драко последовал её указаниям, все ещё прибывая в своих мыслях.

В больничное крыло он и Поттер пошли разными путями. И каждый пытался понять – что же сейчас произошло?