Глава 24. Урок Истины

Жизнь не бывает без потерь –
Ее никто не перекроет.
Но слезы горькие, поверь,
Об этом лить тебе не стоит.

Жизнь не бывает без разлук –
Порой, теряя, мы находим.
И, не испытывая мук,
Так часто сами мы уходим.

И без ошибок не прожить.
Тот не летал, кто и не падал.
И нет ответа, может быть,
Кто правила такие задал?

Ведь жизнь – Игра, а ты – Игрок.
И лишь гадай, как ляжет карта.
Ведь жизнь – длиной в один прыжок,
Из пустоты в огонь азарта.

Без поражений нет побед,
Но в выигрыше всегда удача.
И ты уж слышишь звон монет,
Козырный туз в кармане пряча.


Дни проходили монотонно. Нудно так, скучно. Минуты, казалось, длились часами, секунды замедлились. Пребывая все это время в Больничном Крыле, Кэтрин чувствовала, как понемногу начинает сходить с ума. И с каждым новым днем становилось все хуже и хуже. Лишь друзья, навещающие ее на дню по нескольку раз, не давали окончательно потерять рассудок. Но все плохое когда-нибудь заканчивается и спустя две недели, под слёзные уговоры и обещание пить нужные зелья, мадам Помфри сжалилась и выписала ее из лазарета. К тому времени зима уже вступила в свои права. Первый снег накрыл собой землю пушистым ковром, окутывая школу Чародейства и Волшебства Хогвартс в свою белоснежную шубу. На подходе были долгожданные Рождественские Каникулы, которых ученики ждали с замиранием сердца, чтобы наконец освободиться от всей этой учебной рутины.

Кэтрин вздохнула. Ей предстояло наверстать все пропущенные занятия. Если кто-то из преподавателей еще мог сделать поблажку, то от Северуса Снегга ее явно не дождешься. Впрочем, стоило бы сказать, что благодаря стараниям Гермионы и Блейза половину предметов удастся сдать без труда. На данный же момент Кэтрин держала путь по направлению к кабинету «Зельеварения», где вот уже добрых десять минут вел свой урок профессор Слизнорт. Она не торопилась, зная, что добродушный преподаватель не снимет с ее факультета ни единого балла. Во-первых, Кэтрин была его любимицей, естественно, после Гарри и Гермионы; ну а во-вторых, ей простительно опоздание, все-таки у нее были уважительные причины. Да и потом, мадам Помфри отпустила слишком поздно, чтобы попасть на первый урок к профессору МакГонагалл, еще и накормила до отвала так, что делать и вовсе ничего не хотелось.

Однако привести себя в надлежащий вид было необходимостью. Все-таки две недели находиться без душа негигиенично и совсем неприятно. Хорошо, что она делит комнату не с Гермионой, иначе спокойно насладиться теплой ванной ей бы точно не дали. Хотя этот вопрос оставался спорным, так как к учебе Кэтрин должна была приступить только завтра. Но сидеть в комнате и страдать от томительного одиночества она не собиралась. Потому и решила посвятить остаток дня оставшимся урокам. Вежливо постучав по деревянной поверхности двери, Кэтрин приоткрыла ее и тихонько вошла в аудиторию, обратив на себя внимание преподавателя и однокурсников.

– Простите, я могу войти? – улыбнулась она. – Меня только сегодня выписали из лазарета, поэтому я прошу прощения за…

– О, мисс Пирс! – радостно воскликнул Слизнорт, не дав ей договорить. – Конечно, входите! Вы как раз вовремя! Составите компанию мистеру Малфою. Дело в том, что мисс Грейнджер сегодня не смогла присутствовать на моем уроке, так что вы сегодня займете ее почетное место.

Брови Кэтрин непроизвольно дернулись вверх. Не так она представляла себе начало долгожданных занятий. Это было… неожиданно. Вокруг сразу же стали перешептываться, бросая на нее косые взгляды. Никого не радовала перспектива быть свидетелем очередной потасовки между двумя неординарными личностями, поскольку ничего хорошего они из себя не представляли. Ей богу, всех уже достали, врозь их!

С подобным мнением был согласен и Блейз, в чьих глазах читалась досада и разочарование. Не нравилось ему то, что у него так бессовестно отобрали партнершу. Да еще и к Драко пихнули, на лице которого застыло выражение вселенской скуки. Этот любовный треугольник выворачивал Блейза наизнанку. Нет, он никогда не смириться с тем, что Драко влюблен в Кэтрин, ибо бушующую ревность не так-то легко угомонить.

– Но, сэр, я привыкла работать в паре с Забини, – если кто и не стал молчать, так это Кэтрин, не преминувшая выказать свое недовольство.

– Я все понимаю, мисс Пирс, – отозвался Слизнорт. – Вы и мистер Забини замечательные партнеры, с этим никто не спорит. Но нужно импровизировать. Если бы вы пришли на минут пять раньше, то я бы не менял вашу пару, поверьте. Однако в связи с отсутствием вас и мисс Грейнджер мне пришлось провести новое распределение, которое я уже записал в журнал на сегодняшний день, так что выбора у вас в любом случае нет. Сегодня вы будете в паре с мистером Малфоем, а мистер Забини будет работать с мисс Браун. Прошу вас, займите свое рабочее место, время идет, мы и так прервались на достаточно долгий промежуток.

Каким бы ни был Гораций Слизнорт, спорить с собой он никому не позволял, и Кэтрин ничего не оставалось, кроме как последовать его указанию. Бросив в сторону Блейза столь же разочарованный взгляд, которым он одарил и ее, она приблизилась к столу, за которым расположился Драко Малфой. Перспектива быть с ним в паре не радовала, и это вовсе не из-за того, что она якобы чувствовала к нему неприязнь, в чем многие были уверены. У нее вообще не было к нему каких-либо негативных эмоций, кроме того, что находясь рядом с ним, Кэтрин ощущала себя неуютно и скованно. Сердце сразу же начинало гулко постукивать в груди, а мысли путались в один сплошной калейдоскоп эмоций, которые разобрать было очень сложно. Другое дело Блейз. С ним ей всегда было уютно и комфортно.

– Привет!

Кэтрин постаралась улыбнуться, глядя на Драко, однако удалось ей это с огромным трудом. Тяжело вздохнув, она отвела от него взгляд, не зная, как вести себя дальше. После того, что произошло за последние несколько недель, даже смотреть в его сторону не могла. Эти внезапно вспыхнувшие чувства, свалившиеся на нее, как снег на голову, давали о себе знать каждый раз, когда он находился поблизости. И как справиться с ними, Кэтрин не имела ни малейшего представления. Вот Драко, свою очередь, умел держать равновесие. На скромное «Привет» обошелся едва заметным кивком. Что же, наверное, это даже к лучшему. К чему ненужные прелюдии, если ты даже не знаешь, о чем с ним говорить. Похоже, и он был не особо счастлив от того, что им сегодня предстоит работать вместе.

Однако этот аргумент был не совсем верен. Драко был зол, хотя по его бесстрастному выражению лица ничего нельзя было сказать. Слишком хорошо он умел скрывать свои эмоции за холодной маской безразличия, которую, между прочим, он с трудом сейчас удерживал на своем лице. Что значит это ее недовольное – «Я привыкла работать в паре с Забини»? Совсем неучем его считает? Или думает, что он такой же тупоголовый, как Уизли? Подумаешь, зелье один раз не правильно сварил. Так это Грейнджер виновата. Надо было сразу сказать, что шкуру бумсланга она уже добавила. Нет же, промолчала, да еще и орала пол-урока, обвиняя его в том, что это он виноват в непригодности их совместной работы, заучка несчастная.

– Итак, дорогие студенты… – наконец приступил к занятию Слизнорт. – Сегодня мы с вами будем готовить зелье под названием «Веритасерум». Кто скажет мне, что это за зелье такое?

Несколько рук тут же взметнулись вверх. Драко фыркнул, отмечая про себя, что не хватает еще одной длинной руки. Руки Гермионы Грейнджер, которая всегда все знает. Наверняка, она бы сейчас возмущалась из-за того, что он собрался отвечать без разрешения преподавателя…

– «Веритасерум» - это «Сыворотка Правды». Жидкость без цвета и запаха. Его используют в таких государственных учреждениях, как «Аврорат» или «Визенгамот», для допроса подсудимых. Выпивший данное зелье не сможет солгать или не ответить на заданный вопрос, поскольку при его сопротивлении действие «Сыворотки Правды» сказывается на головном мозге, причиняя оппоненту мучительную боль.

Лениво процитировав отрывок из учебника, Драко не без удовольствия отметил, как насупились ученики, тянувшие руки. А после, он бросил самодовольный взгляд на КОЕ-КОГО, считая нужным показать этому КОЕ-КОМУ, что в зельеварении он разбирается не хуже ЕГО.

– Верно, мистер Малфой, десять баллов Слизерину, – довольно кивнул Слизнорт. – Можете ли вы перечислить состав данного зелья?

Драко уже открыл было рот для того, чтобы ответить, но ответ этот незамедлительно последовал от другого человека. От того, с кем он решил вступить в негласное соперничество в данном направлении науки.

– В состав зелья входят: перья болтрушайки, шерсть с ног акромантула, слезы единорога и сиплосфора. Приготовление не является слишком сложным процессом, разве что некоторые ингредиенты настаиваются дольше остальных. А именно, перья болтрушайки, – перечислил Блейз, покосившись на недовольного друга. – Обычно хватает трех капель для того, чтобы человек выдал свой самый сокровенный секрет, – закончил он, и уголок его губ дернулся вверх.

– И еще десять баллов Слизерину, – хлопнул в ладоши Слизнорт. – Но в следующий раз оштрафую, если будите отвечать без разрешения, это всех касается, – предупредил он строго и вновь вернулся к обсуждению темы: – В общих чертах мы разобрали, что такое «Сыворотка Правды», однако… – подняв пухлый указательный палец вверх, Слизнорт выдержал секундную паузу, затем невозмутимо продолжил: – Мы немного поменяем состав, дабы не ждать результатов целую неделю. Уменьшим пропорции по минимуму и приготовим зелье, действующее всего пять минут. Рецепт написан на доске. Так же на ваших столах лежат две колбы, которыми вы воспользуетесь после того, как зелье будет готово. Каждый из вас должен будет принять его, чтобы проверить, как оно будет воздействовать. И еще… – вновь секундная пауза и слишком хитрый взгляд наряду с широкой улыбкой. – Тот, кто быстрее всех приготовит обновленный мной «Веритасерум», получит в подарок зелье под названием «Феликс Фелицис». Мисс Пирс, не подскажите ли вы нам, что это за зелье?

– «Жидкая Удача»… – ответила Кэтрин. – Выпившему его определённое время будет сопутствовать удача во всех начинаниях.

– Десять баллов Гриффиндору! – Слизнорт сегодня как нельзя был доволен уроком. – А теперь начинайте приготовление и помните - «Удача» ждет того, кто первый закончит работу над «Сывороткой Правды».

Приз был слишком заманчивым, потому ученики тут же стали активно порхать вокруг своих котлов, то и дело забрасывая в бурлящую жидкость нужные ингредиенты. Гарри, работающий в паре с Дафной Гринграсс, делал работу за двоих, и никак не мог понять, зачем эта Слизеринка ходит на урок, если вообще ничего не смыслит в зельеварении. Похоже, что и Слизнорт заметил отстраненность Дафны к своему предмету, однако не преминул ей что-либо высказать.

Не повезло с партнершей и Блейзу. Он едва сдерживал себя от порыва надеть на ее блондинистую голову бурлящий котел. Не в меру болтливая Лаванда Браун задавала слишком много вопросов, на которые Блейз не горел желанием отвечать. Она так и норовила выпытать из него, каким образом он стал парнем Гермионы Грейнджер, тогда когда все думали, что у него роман с Кэтрин Пирс. В конце концов, молча сжимающий челюсть Блейз не сдержался. Нет, он не стал грубить, или высказывать вслух свое недовольство. Всего лишь одарил Лаванду взглядом, которого вполне хватило для того, чтобы она, наконец, заткнулась.

Тут и у Пэнси с Роном Уизли произошла нестыковка. Метая в его сторону молнии взглядом, ей так и хотелось придушить рыжего Гриффиндорца, чтоб он сквозь землю провалился. Ну, как? Как можно быть таким неуклюжим? Как? Как он мог «Совершенно Случайно» бухнуть в котел добрую горсть сиплосфоры? Уму непостижимо! Впервые ей попался настолько безответственный болван, чтоб ему худо было!

– Остолоп неотесанный, Уизли! Если ты такой большой, это еще не значит, что количество всего, что попадает в твои лапы, должно быть такого же размера! – шипела Пэнси, как очковая кобра, стараясь выловить уже растворяющиеся ингредиенты.

– На себя посмотри! – обиженно буркнул Рон. – Я ведь случайно их туда уронил!

– За случайно знаешь что бывает? – грозно зыркнула на него Пэнси.

Что бывает за случайно, Рон так и не узнал. Да и не было у него никакого желания знать. Связываться со злобной змеей не хотелось, особенно в таком грубом контексте. Мало ли что, ужалит еще ненароком. Каким образом она это сделает, Рону тоже не было интересно. От этих питонов всего можно ожидать.

А вот самой молчаливой парой оказались Кэтрин и Драко. Они варили свое зелье, даже не переговариваясь друг с другом. Со стороны могло показаться, что в их партнерстве присутствует некая гармония, что многих радовало, однако на самом деле каждый из них испытывал свой негатив, скрытый от посторонних глаз…

Например, Кэтрин была напряжена. И чтобы хоть как-то скрыть это напряжение, она пыталась сосредоточиться на блокноте, в который усердно записывала рецепт зелья с доски. Все ингредиенты уже были заброшены в котел, так что оставалось только подождать, пока они растворяться в бурлящей жидкости, которую Драко активно помешивал, искоса бросая в ее сторону взгляды. К слову сказать, это и напрягало. Его чрезмерное внимание не позволяло ей сосредоточиться на уроке.

Драко за версту чувствовал ее скованность. И, честно сказать, молчание, повисшее между ними, немало его раздражало. С Блейзом она все время переговаривалась, шутила и смеялась, а с ним ведет себя так, словно враз онемела. Обида внутри возрастала с каждой секундой, преобразовываясь в необоснованную злость. Такое бывает у маленьких детей, когда они не могут получить желаемое. А учитывая то, что он являлся Драко Малфоем, с детства добивающимся своего, обидно было вдвойне.

Самому начинать разговор гордость не позволяла. Мало того, что она высказала перед всеми однокурсниками свое недовольство из-за того, что ее поставили с ним в пару, так теперь еще и делает вид, будто его вообще не существует. Нет, ну нормально, а? Конечно не нормально! Однако взять инициативу в свои руки означало наступить на чувство собственного достоинства, растоптать самолюбие и плюнуть на вышеупомянутую гордость. Но что делать, если ее отстраненность по отношению к нему жуть как бесила…

– Ты помогать мне собираешься, или решила автоматом получить зачет?

В голосе прозвучал сарказм. Отложив перо в сторону, Кэтрин молча закрыла блокнот и, вырвав ложку из его рук, тут же принялась мешать прозрачную субстанцию, в которой все еще плавали измельченные перья болтрушайки.

– Мы не разговариваем? – продолжал наступать Драко. – Зачем ты записываешь рецепт зелья?

– Для Гермионы, – не глядя на него, ответила Кэтрин. – Она всегда записывает состав зелий.

– Понятно! – пробормотал Драко, думая, как бы еще продолжить разговор. Он должен был слышать ее, должен был говорить с ней, о чем угодно, только бы не возникало этого угнетающего молчания. Наверное, стоило бы спросить о ее самочувствии, что он и сделал: – Как ты… себя чувствуешь?

Первый возникший в голове вопрос прозвучал не совсем уверенно. Кэтрин удивленно воззрилась на него. Пятнадцать минут молчал, изображая из себя горделивую персону, а теперь ни с того ни с сего интересуется ее здоровьем?!

– Прекрасно! – ответила она, стараясь сосредоточиться на помешивании зелья, хотя мешать его уже нужды не было. Все ингредиенты растворились. Но взглянуть на Драко она не решалась. Не могла смотреть в его серые глаза, каждый раз заставляющие ее тонуть в своих омутах.

– Ничего не болит? – спросил Драко.

– Ничего! – ответила Кэтрин.

Черт! Что за пургу он несет?! Драко удивлялся самому себе. Начать разговор с любой другой понравившейся девушкой труда не составляло. Особенно если он хотел затащить эту девушку в койку. Ему удавалось сделать это в тот же день. Несколько обворожительных улыбок, пару пустых и лестных обещаний, несколько ничего не значащих поцелуев – и мышка попадалась в мышеловку. А вот с Кэтрин Пирс дела обстояли по-иному. С ней всегда было трудно. А все потому, что ее он не просто хотел и желал, ее он любил. И хотел обладать не только ее телом, но и сердцем с душой. Да… быть рядом с ней очень сложно. Но без нее еще сложнее. Куда ни глянь – простых путей не было.

– Что случилось, Пирс?

Все-таки задал он давно интересующий его вопрос. Что ее опять не устраивает? Почему она ведет себя так, словно между ними ничего не происходит?

– А что случилось?

Встречный вопрос едва не вывел из себя. Издевается, что ли? Раздражение разрасталось. Злость усиливалась. Нервы сдавали.

– Я тебя об этом спрашиваю!

– Профессор, мы закончили!

Вместо ответа она неожиданно подняла руку, привлекая к себе внимание преподавателя. Драко заскрежетал зубами. Нахалка мелкая! Как смеет она от него отмахиваться? Ох, как же хотелось на тот момент перевернуть эту металлическую посудину.

– Замечательно! – оживленно воскликну Слизнорт. – Но, боюсь, вы немного опоздали. Мистер Поттер закончил первым. Думаю, всем уже ясно, кто получит приз. Он варил свое зелье в одиночку. Видимо, мисс Гринграсс совсем неинтересно на моих уроках.

Слизнорт бросил красноречивый взгляд в сторону Дафны, стоявшей напротив Гарри и их общего котла.

– Ну, что вы, сэр! – пролепетала она. – Просто мистер Поттер, как истинный джентльмен, взял всю инициативу на себя.

Дафна натянуто улыбнулась и, пересилив себя, одарила обаятельной улыбкой Гарри. Тот едва не поморщился, благо сдержался. Столь наигранное поведение партнерши ему совсем не льстило. Право, Слизеринцы, действительно, обладают отличным актерским талантом, Гарри уже который раз в этом убедился.

– Оу… – протянул Слизнорт. – В таком случае могу сказать только одно - вам повезло с партнером, мисс Гринграсс.

– Я это давно поняла! – еще шире улыбнулась Дафна, надеясь, что кожа на лице не треснет.

– Что же… – вновь оживленно заговорил Слизнорт. – Раз уж у многих зелье готово к применению, вы можете смело приступить к его практическому изучению.

Ему явно не терпелось поскорее напоить своих учеников отравой собственного приготовления. В серых глазах Драко, тем временем, заплясали малахитовые огоньки, которые, по мнению Кэтрин, ничего хорошего не предвещали.
«Он явно что-то задумал!» – размышляла она. – «Ох, не к добру все это!»

– Сэр, а что, если мы отравимся? – озвучила интересующий всех вопрос Пэнси. – Дело в том, что я не уверена в пригодности зелья, изготовленного вместе с Уизли. Боюсь, что у него нет глазомера, потому что он бухнул туда добрую горсть сиплосфоры, – покосилась она на рыжего недотепу.

– О, не беспокойтесь, мисс Паркинсон. Даже если зелье непригодно, максимум, что оно может вызвать после применения, так это небольшие проблемы с пищеварением, – утешил студентов преподаватель, наверняка предполагая, что провести несколько часов в туалете очень весело.

– Мда! – отрезала Пэнси. – Не радует меня перспектива остаток дня сидеть в сортире.

А на соседнем ряду Дафна настороженно косилась на Гарри, который переводил свой взгляд от нее к котлу.

– Ну, и кто первым будет пробовать это? – поинтересовался он скептически.

– Конечно, ты! – ответила ему Дафна, как само себе разумеющееся.

Гарри вздохнул. Что ж поделать. Взяв колбу, наполнил ее зельем, еще раз вздохнул, мысленно помолился, затем одним большим глотком выпил субстанцию.

– Ты хочешь меня, Поттер? – последовал вопрос, едва он отнял ото рта склянку.

– Нет! – ответил Гарри поспешно.

– Наверное, зелье еще не подействовало! – недовольно фыркнула Дафна, уверенная в своей неотразимости.

Пэнси усмехнулась, отмечая про себя, что самовлюбленности у однокурсницы не отнять. Затем обернулась к притаившемуся Рону. Тот явно старался избежать своей участи.

– Пей! – приказным тоном вымолвила Пэнси, протягивая ему наполненную зельем склянку.

– Почему я? – вылупившись, отшатнулся Рон, несмотря на то, что между ним и партнершей стояло препятствие в виде парты.

– Ты испортил, ты и пей! – последовал ответ. – Давай! Я следом!

Рон спорить не стал. Взял и выпил.

– Ну и как? – глядя на него, поинтересовалась Пэнси, пытаясь отыскать хоть один признак тошноты, аллергии или чего-нибудь еще в этом роде.

– Да вроде ничего! – пожал плечами Рон.

– Сэр, если зелье приготовлено неправильно, побочные действия выявляются сразу? – задала вопрос преподавателю Пэнси. Кто знает, вдруг через часик у рыжего начнется несварение, перестраховаться-то надо.

– Да, мисс Паркинсон, они выявляются сразу, – ответил Слизнорт, и будто в подтверждении его слов, из кабинета, держась за живот, вылетел Симус Финниган, а следом за ним согнувшиеся Эдриан Пьюси и Парвати Патил. – Вот вам живой пример, – добавил Слизнорт, глядя им вслед, затем сделал пометки у себя в журнале, сочтя их работу непригодной.

– А это ничего, что Уизли переборщил с сиплосфорой? – не отставала Пэнси.

– Если мистер Уизли, выпив зелье, стоит рядом с вами, то опасаться нечего, – терпеливо разъяснил Слизнорт. – Просто воздействие «Сыворотки Правды» может немного превысить свою длительность.

– Примерно на сколько? – продолжала допытываться Пэнси.

– На целый день! – пробормотал Слизнорт, продолжая задумчиво поглядывать в журнал.

– Видишь, ничего опасного! – пробурчал Рон. – Так что давай, твоя очередь!

Что же… раз уж опасаться нечего, то можно и выпить. Пэнси так и сделала, о чем впоследствии пожалела. А между Драко и Кэтрин тем временем разыгралась целая баталия словесной потасовки.

– Я не буду пить это первой! – заявила Кэтрин, подозрительно таращась на Драко, в глазах которого плясали озорные чертики.

– А с чего ты взяла, что это буду делать я? – отозвался он в ответ, ничуть не уступая. – Ты же у нас любимица Слизнорта, вот и пей первая!

– Малфой, кто в нашей команде мужчина? – Кэтрин решила взять его на слабо.

– Девушкам уступают! – однако не попался на ее удочку Драко.

– В джентльмены записался? – обиженно выронила Кэтрин.

– Мерлин, какая же ты…! – последнее слово она не услышала. Тихо выругавшись, раздраженный этими спорами, Драко предложил самое верное решение: – Давай вместе!

– Хорошо! – наконец, согласилась с ним Кэтрин. – Уж если страдать от расстройства пищеварения, то не в одиночку. Это хоть будет утешать.

– Откуда в тебе столько язвительности?! – лениво протянул Драко, наполняя зельем две склянки. – На брудершафт? – выгибая бровь, усмехнулся он, отсалютовав ими.

– Дай сюда! – отобрав у него свою порцию зелья, Кэтрин тут же влила его в свой организм. – И правда, безвкусное! – сделала она заключение, наблюдая за тем, как партнер по несчастью проделывает те же манипуляции.

– Думаю, с белым другом обниматься не будем! – прошептал Драко, спустя пару минут. – Я тебе нравлюсь? – начал он без прелюдий, сверля ее своим пронзительным взглядом.

– Что? – растерялась Кэтрин, от столь внезапно быстрого допроса.

– Я спрашиваю, я тебе нравлюсь? – повторил свой вопрос Драко.

– Малфой, не надо использовать ситуацию себе на руку! – прошипела Кэтрин, чувствуя, как зелье начинает действовать.

– Отвечай, Пирс, я тебе нравлюсь?

Ситуация стала выходить из-под контроля. Драко прекрасно видел, как она борется с собой. Плотно сжав губы, Кэтрин старалась не выдать ему даже слова, но зелье оказалось сильнее.

– Да! – процедила она сквозь зубы.

– Скажи мне, что ты чувствуешь?

Замечательный момент для откровения. Драко был рад сегодняшним уроком.

– Многое! – выцедила она и… ох, как хотелось прибить его.

– Что ты чувствуешь к Забини? – сыпались шквалом вопросы.

– Малфой… – прорычала Кэтрин.

– Мне громче повторить свой вопрос? – скептически выгнул бровь Драко.

– Мне хорошо с ним… – сжимая кулаки, ответила Кэтрин. – «Чертов Хорек!» – так и хотелось высказать следом.

– Ты любишь его? – задал следующий вопрос Драко.

На мгновение он даже перестал дышать. Стук сердца замедлился. «Да!» – послужило ему тихим ответом, и внутренности сжались в тугой узел. Но Драко продолжал спрашивать, несмотря на то, что ответы ее могли ранить.

– Как? – он даже не мог правильно сформулировать мысль. Да и не нужно было, она прекрасно все поняла.

– Я… – Кэтрин запнулась. – Я не знаю! – выдохнула, наконец, чувствуя себя жалкой и беспомощной.

Драко хмыкнул. Опустив свой взгляд, он вновь посмотрел в ее покрасневшее от негодования лицо.

– Скажи мне… – прошептал тихо. – Любишь ли ты меня? Хотя бы чуть-чуть, испытываешь ли ты ко мне те же чувства, которые вызывает в тебе он?

В этот момент в его глазах плескалась Надежда и Вера. Но вместе с ними присутствовал и страх на пару с отчаянием. Он ждал ответа и внутренне молился, чтобы этот ответ был положительным. Стало тяжело дышать. Ответ ей был известен, но выдавать его в ее планы не входило. Однако воздействие зелья нельзя было побороть, и она об этом прекрасно знала. Знала, что ей придется ответить…

– Да! – выдохнула Кэтрин. Все ведь было очевидным. Драко горько усмехнулся. Что и требовалось доказать.

– Выбор остается за тобой, Кэтрин, – проговорил он тихо, стараясь унять свое быстро колотящееся сердце, вот-вот готовое пробить грудную клетку. – Рано или поздно, тебе все равно придется сделать выбор.

– А что если я не хочу делать этот выбор? Что если я не буду его делать? – отчаянно прошептала она, буравя его взглядом.

– Никто из нас не в силах совладать со своими чувствами, – ответил ей Драко. – Ты это прекрасно понимаешь, ведь так?

– Да! – вновь выдохнула Кэтрин, проклиная того, кто изобрел эту чертову «Сыворотку Правды». – Моя очередь задавать вопросы?

Драко только развел руками, мол – «Давай, я не против». А сзади, разделенные от них двумя партами, Теодор Нотт, работающий в паре с Кристен Паркер, находился в состоянии временной потери себя. Он все время был задумчив, рассеян и неуклюж. Все, что творилось вокруг, его совершенно не интересовало. Впрочем, в последнее время его вообще мало что интересовало. Такое состояние человека называлось – «Ушел туда, не знаю куда, но надолго». Даже Кристен, и та не могла вывести его из забытья, намекая на то, что скоро Рождественский бал, а у нее нет подходящего платья. Она все жаловалась, жаловалась и жаловалась. А Теодор плевал, плевал и плевал. На нее, на ее проблемы с отсутствием платья, и на бал в частности.

Все его мысли заполнила собой другая девушка. И девушкой этой была подруга детства – Пэнси Паркинсон. Теодор вот уже вторую неделю задавался одним и тем же вопросом – каким образом ей удавалось общаться с ним, как ни в чем не бывало?! Будто бы не было темного коридора, сводящих с ума поцелуев и трепетных прикосновений. Ну как так можно? Он ночами спать не может, есть не может, на уроках сосредоточиться не может, а она ходит вся такая, куда бы деться, убить ее мало! Нет, он не мог забыть это безумство. Он не хотел забывать, и это сводило с ума. Тут еще и Кристен со своими жалобами. Достала! Раздражает!

– Тео, да очнись ты уже, наконец! – послышался совсем рядом ее звонкий голосок, вернувший его с небес на грешную землю. Черт, и надо же было влюбиться в столь надоедливую персону! Хотя любил ли он ее?

– Что? – растерянно пробормотал Теодор, глядя в недовольное девичье личико.

– Что с тобой происходит? Стоишь вот уже пять минут и таращишься куда-то сквозь пространство! – возмутилась Кристен. – Ты вообще в последнее время ведешь себя очень странно! Совсем меня не замечаешь! У тебя появилась другая? – надула она свои губки.

Не то, чтобы ее это так сильно заботило, или даже бы как-то огорчило, просто еще не наступило время сказать ему – «Прости! Но ты не тот, кто мне нужен!». План по завоеванию Драко Малфоя пока что не вступил в силу своих действий, а кто-то ведь должен был содержать ее, пока этот самовлюбленный находился в пределах недосягаемости.

Кристен глянула в его сторону. Он о чем-то увлеченно разговаривал с ненавистной Кэтрин Пирс, чтоб она трижды провалилась!
«Все никак не сдохнет, зараза живучая!»
Кристен одарила свою извечную соперницу испепеляющим взглядом.

– Чем они тебя так привлекли, что ты не можешь отвести от них взора? – наконец, соизволил поговорить Теодор.

– Ты о чем? – решила прикинуться дурочкой Кристен. Иногда лучше казаться глупой, нежели блистать умом.

– Ничего! – отмахнулся Теодор, прекрасно понимая ее тактику.

– Эммм… так мы будем пить эту гадость? – взглядом указав на котелок, поинтересовалась Кристен.

– А ее надо пить? – искренне удивился Теодор.

– Вообще-то да! Профессор Слизнорт сказал нам это еще в начале урока, – напомнила Кристен. – Где все это время был ты?

– Рядом с тобой! – пожал плечами Теодор. – Пить, так пить! А куда наливать-то?

– Теодор Нотт, что с тобой происходит? – Кристен уперлась руками в столешницу и чуть нагнулась вперед, заглядывая в лицо своего «ненаглядного».

– Да все со мной нормально, просто не выспался, – отмахнулся Теодор, стараясь сосредоточиться и взять себя в руки. Только вот сложно было это сделать. Рядом Пэнси смеялась над покрасневшим Уизли.

– Две недели не высыпался, да? – сощурилась Кристен. – Интересно, чем это ты по ночам занимался?

– Сексом! – без стеснения проворчал Теодор. – С тобой, если не помнишь! – добавил он раздраженно, нисколько не заботясь о том, что их могут услышать.

– Вот! – Кристен протянула ему две склянки, посчитав нужным закрыть тему. – Наполни их зельем, – все-таки ругаться с ним сейчас невыгодно.

Пока Теодор без расторопности разливал по колбам «Сыворотку Правды», Кристен опять бросала гневные взгляды в сторону Драко и Кэтрин, которым, по всей видимости, было весело вместе. И это не ускользнуло от его чуткого внимания. Спустя пару минут, протягивая Кристен одну из колб, Теодор почувствовал, как в голове вдруг непроизвольно начинает созревать безумный план, который может нарушить баланс в их отношениях. И Теодор почему-то был уверен, что так оно и будет.

План этот никак не касался друга и Гриффиндорской Грязнокровки. План касался только его и Кристен. Но, возникал вопрос – хочет ли он этого? Наверное… Да! Ему просто надоело все время находиться в сомнениях и гадать, искренне ли относится к нему человек, находившийся рядом. А сейчас выдался отличный шанс об этом узнать. Час истины настал. И как он раньше не додумался использовать «Сыворотку Правды». Возможно, тогда ему бы не пришлось мучится в догадках столь длительное время и травить себе душу ненужными переживаниями.

– Крис… – ласково позвал ее Теодор.

– Ммм… – тут же с ослепительной улыбкой обернулась к нему Кристен.

Кажется, он в очередной раз застал ее за подглядыванием. Нельзя больше позволять себе таких промахов, это может навести подозрения, напомнила себе Кристен, даже не догадываясь о том, что подозрения она на себя навела уже очень давно.

– Ругаешься, а сама не обращаешь на меня внимания! – пробормотал Теодор, вручив ей колбу, наполненную зельем.

– Пьюси и Финниган уже убежали в туалет, а вслед за ними удалилась Патил, хватаясь за живот. Ты уверен, что мы правильно его сделали? – глядя на склянку в своей руке, спросила Кристен.

Нет, он не был уверен. Хотя бы потому, что пока готовил, мысли его были направлены в другое русло. Но – «Кто не рискует, тот не пьет шампанского!» – как говорится. Если уж его участь провести остаток дня в сортире, то так тому и быть.

– Уверен! – отсалютовал Теодор, и залпом осушил склянку. – Давай, оно совсем безвкусное!

Кристен с сомнением глянула сначала на него, затем на колбу, которую спустя пару секунд осушила.

– Ну, и как? – поинтересовалась она. – Тебе не плохо?

– Нет! – покачал головой Теодор, радуясь тому, что на унитазе ему сидеть не придется.

– Уже можно задавать вопросы? – спросила Кристен.

– Давай попробуем, – пожал плечами Теодор. – Спроси у меня что-нибудь.

– Ты меня любишь? – тут же последовал вопрос.

Конечно, любит, куда он денется?! Она все-таки хорошо промыла ему мозги.
«Глупый! Глупый Тео!» – потешался над ним внутренний голос Кристен.
А «глупый» Тео был уже под воздействием зелья и лгать ей не собирался.

– Не знаю! – ответил он, наблюдая, как улыбка сходит с ее лица.

Такого ответа она явно не ожидала. Кристен была немало удивлена, услышав от него совсем неожиданную фразу, которая ввела ее в ступор. Все это время она была абсолютно уверена в том, что этот наивный паренек без ума от нее. И что сейчас значило его «не знаю», Кристен и вправду не знала.

– Ну, и как это понимать? – произнесла она, сощурившись.

– Очень просто! – спокойно отозвался горе-кавалер. – Я не знаю!

– Ты ведь говорил мне, что любишь! – напомнила Кристен. – Лгал?

Сказать, что это задело до глубины души – значит ничего не сказать. Неужели ее никто не может полюбить? Даже такой наивный идиот, как Теодор Нотт?!

– Нет, я не лгал! – последовал от него ответ. – Я любил тебя!

– Тогда с чего вдруг такие перемены? – едва не воскликнула Кристен.

– Меня гложут сомнения по поводу твоей искренности ко мне! – честно сознался ей Теодор.

Кристен склонила голову чуть вбок, оглядывая его, смотрящего ей прямо в глаза с невозмутимым выражением лица. Что за взгляд у него такой интересный? Впервые она видела такой взгляд у Теодора Нотта – решительный и непоколебимый.

– Откуда такие подозрения? – тихо задала она следующий вопрос, который был удостоен весьма скомпрометированным ответом.

– После бурного секса ты называешь меня именем моего друга, – полностью копируя выражение ее лица, ответил Теодор. – Думаю, этих аргументов достаточно, чтобы ты поняла, о ком я говорю.

Кристен внезапно побледнела. Где-то на задворках души зародился неотъемлемый страх. Неужели она и вправду совершила такой летальный промах? Но когда? Когда она могла себя так подставить? Кристен лихорадочно пыталась вспомнить, когда она могла совершить такую грубую ошибку в своем плане, но ничего подобного память ей не предоставляла.

– Я думаю, пора бы нам в этом разобраться! – решительно продолжил Теодор.

У него был такой тяжелый взгляд, что Кристен ощущала себя под этим давлением мелкой букашкой, которую вот-вот раздавят. Впрочем… так оно и вышло, когда он задал ей свой первый вопрос:

– Что связывает тебя с Малфоем?

Вот она – истина!
Вот она – правда!
Вот оно – воздействие зелья, не позволяющее промолчать или соврать!

– Отвечай, Кристен. Ты прекрасно знаешь, что от ответа тебе не уйти, – подтверждая ее мысли, угрожающе произнес Теодор.

И ответ уже готов был сорваться с ее губ, но она продолжала бороться с воздействием зелья, которое мгновенно реагировало на все вопросы. Кристен то открывала, то закрывала рот. Из-за борьбы с организмом покалывало в висках, заставляя боль распространяться по всей черепной коробке. И когда терпеть это стало невыносимо, она наконец заговорила. Тихо и обрывисто, через силу выжимая из себя каждое слово:

– Меня… – тяжелый вздох. – Ничего… – в горле встал ком. – Ничего с ним не связывает… – на этом Кристен попыталась остановиться, но «Сыворотка Правды» не терпит обмана, и окончание фразы не заставило себя долго ждать: – Ничего, кроме постели!

Последние слова прозвучали так тихо, что Теодору показалось, будто он ослышался. Сердце пропустило удар. Создавалось такое впечатление, будто ему хорошенько врезали по голове. По всему телу тут же прошлась вибрация, накаляя воздух до удушливого со стояния. В груди стала разливаться горячая лава, прожигающая все внутренности яростным огнем, который вот-вот выльется наружу, уничтожая все на своем пути.

– Повтори? – мягким голосом попросил он ее. Таким мягким, что невидимые волоски на теле ее встали дыбом.

– Ничего не связывает… кроме постели! – повторила Кристен, молясь только об одном, чтобы Теодор не задавал ей больше никаких вопросов.

Только вот молитвы услышаны не были. Теодор решил-таки довести дело до конца и расставить все точки над «и» в их грязных и лживых отношениях. По-другому это никак не назовешь.

– Ты спишь с ним?! – то ли спросил, то ли утвердил, Кристен так и не поняла. И хотя она дала вполне образцовый и прямой ответ, зелье среагировало мгновенно.

– Нет! – ответила она по инерции, и Теодор опешил.

Теперь он вообще ничего не соображал. Ее и Драко связывает постель, но при этом она с ним не спит?! Как это вообще понимать? Тут либо до него что-то не доходит, либо она пытается заморочить ему голову.

– Объяснись! – потребовал Теодор, едва сдерживая гнев. – Объясни, каким образом вас связывает постель, если вы не кувыркаетесь в ней! – шипел он, стараясь не повышать голос.

Лишнее внимание им сейчас не нужно. Главное, сохранять трезвость мышления и не терять голову. Спокойствие и только спокойствие. Черт побери, какое может быть спокойствие, когда девушка, которую ты любил, и лучший друг, которым ты всю жизнь восхищался, сделали из тебя рогоносца?!

– Я жду! – сквозь зубы процедил Теодор, готовый в любой момент придушить ее.

И плевать, что они находятся на уроке. Ему хотелось свернуть ее тонкую шею, оторвать ей голову, ударить, причинить боль. Такую боль, какая сейчас зарождалась внутри его сознания. И Кристен видела это. Видела в его глазах тот гнев, который застилает собой все вокруг, оставляя на внешней стороне рассудка только жгучую ненависть и презрение.

Она видела его сжимающиеся кулаки и знала, что он едва сдерживает себя от того, чтобы не размазать ее по стенке. Закрыв рот ладонью, пересекая тем самым поток неосознанных оправданий, Кристен со всех ног бросилась к выходу. Только вот добежать до него так и не успела. Школьная мантия зацепилась об угол парты, которая, по иронии судьбы, оказалась рабочим местом Драко Малфоя и Кэтрин Пирс.

Дернувшись в сторону, Кристен больно впечаталась в столешницу, да так, что котел, наполненный зельем, едва не перевернулся прямо на нее. Благо Драко вовремя спохватился и с помощью левитации удержал посудину, иначе ожоги были бы ей гарантированы. А спустя секунду к ним подлетел Теодор, и с перекошенным от ярости лицом просверлил гневным взглядом сначала ее, затем оторопелого от такой неожиданности Драко.

– Вот и настал час истины! – усмехнулся он недобро. – Не так ли, Драко?!

****

Наверное, они впервые могли так свободно общаться, не задевая друг друга и не выясняя своих отношений. Впервые за все это время знакомства им было комфортно быть вместе, даже несмотря на то, что он воспользовавшись случаем, вытянул из нее все, что так желал знать. Да, поначалу Кэтрин была обижена. И, честно сказать, готова была прибить его на том же месте, где он и стоял, нагло расспрашивая ее о том, о чем она говорить не хотела. Но когда настала ее очередь задавать вопросы, Кэтрин вдруг поняла, что вот он, ее шанс – разгадать таинственную персону Драко Малфоя.

Таким образом она узнала, что в детстве он до ужаса не любил овсянку, которую ему все время пихали на завтрак. Не любил великосветские приемы, на которых отец заставлял его присутствовать. Не любил свой день рождения, которое он всегда мечтал отметить в кругу своей семьи, без шикарного пиршества и гостей. А еще он жутко ненавидел занятия по фехтованию и пение, но странную тягу испытывал к танцам. Именно это ее и развеселило. Гордый и своенравный аристократ чистых кровей оказался любителем танцев. И как она раньше об этом не догадалась? Ведь многое буквально кричало об этом: вздернутый подбородок, длинная шея, расправленные широкие плечи, гордая осанка, плавные движения и врожденная аристократичность. Нет, ну надо же…

– Покажешь как-нибудь на практике? – смеялась Кэтрин, глядя в его серые, подернутые поволокой, глаза.

– Да хоть сейчас! – с вызовом ответил ей Драко, стараясь сохранять невозмутимость на своем лице.

Однако ее веселье было таким заразительным, что он и сам того не осознавая, улыбался. И никто из них даже не замечал того, как искоса за ними наблюдает нахмурившийся Блейз, а за ним, в свою очередь, не в меру любопытная Лаванда Браун, мысленно делавшая для себя выводы, собираясь в будущем воспользоваться ими.

– Нет, сейчас не надо, – сквозь смех, выдавила Кэтрин. – Иначе профессор Слизнорт подумает, что мы не то зелье сварили.

А Драко в этот момент было глубоко плевать, что о них могли думать. Сейчас перед его взором была только она – искрящаяся своим наивным детским весельем, которое заставляло его испытывать к ней невероятное притяжение, смешиваясь с неотъемлемой нежностью, выливающейся бурными потоками из под сознания, где творился хаотичный беспорядок самых разных и ярких эмоций, которые он никогда не испытывал по отношению к кому-либо еще. Все это она. Именно она заставляла его чувствовать безграничную теплоту и безумную любовь. Близко… Она была так близко… Стоит лишь протянуть руку, и можно коснуться ее лица, почувствовать под своими пальцами ее нежную кожу, ощутить запах ее волос, прикоснуться губами к губам и…

– Не смотри так! – прервал поток соблазнительных мыслей ее тихий голос.

– Как так? – сиплым голосом проговорил Драко, продолжая откровенно блуждать по ней взглядом.

Как же хотелось сгрести ее в охапку, уткнуться носом в ее волосы, вдыхать ее запах и целовать. Целовать до самозабвения. Ему вдруг стало душно. Жар стремительно обволакивал его тело, заставляя мужской организм разыгрываться не на шутку.

– Так… вызывающе! – услышал он ответ, словно откуда-то издалека.

Драко тряхнул головой, пытаясь отбросить от себя грешные фантазии, предоставляющие ему безумные картинки сладострастья. Не время сейчас мыслить о подобных извращениях. В конце концов, он может не сдержаться и натворить глупостей.

– А под взглядом Забини тебе комфортно? – ляпнул, не подумав, заставив ее нахмуриться, и тем самым привел себя в нормальное состояние.

– Почему ты все время упрекаешь меня Блейзом? – устало пробормотала Кэтрин, и… Что это? Нотки возмущения? Тогда вот ответ:

– Потому что схожу с ума, когда вижу вас вместе.

Откровение за откровением, правда за правдой, и это единственный день, когда им позволено быть честными друг с другом. Действие зелья скоро иссякнет, и они вновь вернутся в привычную колею. Вновь будут скрывать свои чувства, выговаривая только их смысл, тогда когда правда будет отражаться лишь в сердцах, временами проскальзывая во взглядах.

Когда же закончатся все эти мучения? Когда же, наконец, все решится? Когда – вопрос очень сложный, на него нет ответа. Единственное, чего он хотел – быть рядом с ней. Единственное, чего она желала – разобраться в себе. А сейчас… сейчас они могли наслаждаться только теми моментами, которые им подкидывала судьба. Она уже знала все их ответы и решения наперед.

– Тебе неприятно? – Драко наконец сфокусировался на карих глазах, хотя моментами взгляд опускался на ее приоткрытые губы, манящие и такие желанные.

– Я же просила - не смотри так! – ее тихий голос возбуждал еще больше.

– Как же я хочу, чтобы твой выбор был в мою пользу! – тихо прошептал Драко. – Но Блейз достойней, и именно это меня медленно убивает!

– Я совсем тебя не знаю, – последовал ответ, которого он и вовсе не ждал. – И совсем не могу понять, каков ты на самом деле, – Кэтрин на мгновение отвела взгляд в сторону, но потом вновь на него взглянула. – Сегодня ты говоришь одно, завтра другое. Твои слова очень часто идут в противовес твоим действиям. Сегодня в твоих глазах тепло и нежность. А завтра морозный холод, пробивающий насквозь душу и сердце. Я бы все на свете отдала ради того, чтобы узнать истинного тебя, настоящего. Того Драко Малфоя, который не прячется за масками равнодушия и гордости.

– Я люблю тебя! Разве этого мало? – проговорил он тихим голосом.

– Иногда любви недостаточно для того, чтобы быть вместе! – ответила ему Кэтрин.

Почему она все время задает такие сложные загадки, прекрасно зная, что разгадать он их не в силах?! Что еще ему нужно сделать, чтобы дотянуться до нее? Что сделать, чтобы она была рядом? Открыться? Разве ей мало того, что он отдал ей сердце? Неужели его любви недостаточно для того, чтобы быть вместе? Неужели не видит, что без нее он задыхается и медленно погибает?

– Скажи, что тебе нужно?! – в голосе его отчаянная безвыходность. – И я сделаю это для тебя!

– Время! – прошептала Кэтрин. – Мне нужно время, чтобы разобраться в своих чувствах.

– Оно у тебя есть, Кэтрин! Просто знай, что ни один из нас не откажется от тебя, пока ты не решишь, с кем тебе будет лучше.

– Я это знаю!

Они поняли друг друга. Они понимали всю серьезность данной ситуации. Стоит ли сейчас заморачиваться над этим? Нет, потому, что, торопя ее, они лишь оттягивают то время, которое решит их судьбу. Но ждать ее ответа невыносимо тяжело. Не только Драко, но и Блейзу. Ведь судьба их зависит только от этой девушки, так отчаянно борющейся с неизбежным, пытаясь сохранить дружбу и доверие между ними. Вот ради чего нужно жить. Ради Любви и Дружбы…

Весь этот волнующий и трепетный момент нарушился внезапным столкновением Кристен Паркер с их рабочим столом, на котором стоял котелок с бурлящим в нем зельем. Еще чуть-чуть, и он бы перевернулся, вылив все свое содержимое прямо на нее, но реакция Драко была молниеносной:
«Вингардиум Левиоса!» – и переворачивающийся котел зависает в воздухе, не проронив ни капельки своего содержимого даже на каменный пол.

Бросив недовольный взгляд на Кристен, за то, что она испортила такой замечательный момент, Драко вдруг осознал – что-то не так. Кристен, тем временем, зажимая одной рукой рот, второй отчаянно пыталась отцепить свою мантию, которая каким-то непонятным образом намертво вцепилась в уголок парты. А в следующую секунду нарисовался Теодор, лицо которого было искажено праведным гневом. Грубо сомкнув пальцы на локте своей девушки, он просверлил Драко таким взглядом, от которого мороз прошелся по коже. Такой взгляд у друга Драко видел впервые.

– Вот и настал час истины! – усмехнулся Теодор. – Не так ли, Драко?!

****

Перед Кэтрин развернулась по меньшей мере странная сцена, в которой играли испуганная Кристен Паркер, гневный Теодор Нотт и ничего не понимающий Драко Малфой, опустивший котел на должное место. Данный инцидент не остался незамеченным и остальными студентами, которые с интересом поглядывали на образовавшийся квартет. Плюс ко всему, к любопытным зрителям присоединился и преподаватель зельеварения, не преминувший прервать «постановку» на самом интересном месте…

– Мистер Малфой, что у вас там происходит? – хмуро поинтересовался Слизнорт с другого конца аудитории, оглядывая четырех столпившихся учеников за одной партой.

– Ничего плохого, сэр! – отозвался Драко. – Мы тут проводим научный эксперимент, проверяя действие «Сыворотки Правды» друг на друге, вы не против?

– Ну что вы, конечно, нет! – улыбнулся Слизнорт. – Я даже рад вашему интересу к данной теме урока. Продолжайте мои дорогие, не отвлекайтесь.

Можно ли было назвать ответ Драко Малфоя правдой? В какой-то степени, да! Потому что Слизнорт поверил, все-таки большинство студентов сейчас находились под воздействием обновленного «Веритасерума». А вот Кэтрин догадалась, что зелье больше не действует на организм Драко. Так же, как не действует и на нее. Лимит своих вопросов они исчерпали секунды назад. Должно быть, и Блейз почувствовал что-то неладное, так как внезапно оказался рядом.

– Что здесь происходит? – поинтересовался он, за секунды оценив напряженную обстановку.

Говорили все тихо, дабы не привлекать к себе излишнее внимание. Однако некоторые студенты все же искоса наблюдали за ними. А именно те, кто знал их слишком хорошо: Пэнси Паркинсон, Рон Уизли, Гарри Поттер и все та же любопытная Лаванда Браун – местная Рита Скитер, как многие ее окрестили.

– Надо же, скольких людей привлекла наша выходка, Паркер! – саркастически протянул Теодор.

В ответ Кристен пропищала что-то нечленораздельное. Глядя жалобным взглядом на всех собравшихся, она даже не удосужилась отлепить ото рта свою руку.

– Что же ты, дорогая, затыкаешь саму себя?! Давай, расскажи им все, что поведала мне! – продолжал иронизировать Теодор, с наслаждением предвкушая план мести, так удобно подвернувшийся ему на пути к истине.

То, как он разговаривал со своей «любимой» девушкой, многих удивило. Особенно Блейза, с которым Теодор не раз ругался и спорил по поводу своих личных отношениях с ней.

– Стесняешься?! А жаль! – разочарованно вздохнул Теодор, затем по очереди оглядел Блейза, Кэтрин и Драко. – Тогда я вам поведаю одну замечательную историю об одном глупом… очень… очень глупом пареньке…

Та язвительность, с которой он говорил, не предвещала ничего приятного. Воздух вокруг наэлектризовался, грозясь разразиться суровой молнией, которая шарахнет абсолютно всех. Блейз выгнул бровь, поражаясь поведению друга и однокурсника в одном лице. Кэтрин пребывала почти в таком же состоянии. Драко нахмурился, шестым чувством ощущая бесповоротный конфликт. А Кристен побледнела еще больше. С каждой новой секундой в ней росло желание залезть под парту немедленно.

– Можешь отлепить свою ручку от своего очаровательного ротика, я больше ни о чем не буду тебя спрашивать, – мрачно протянул Теодор, после чего на лице его расплылась оскалоподобная улыбка. – А вы слушайте сказку, которая была придумана мной на реальных событиях, – проговорил он вполголоса, смакуя каждое слово. – Сказка эта про того самого глупого паренька, который без памяти влюбился в девушку, очаровавшую его с первого взгляда, – бросил Теодор брезгливый взгляд на Кристен, выпуская ее из своей цепкой хватки. Затем, демонстративно отряхнув руки, продолжил: – Паренек этот готов был сделать для нее все. Все, что она пожелает. Все, что только попросит. Он готов был идти за ней на край света. Готов был целовать землю, по которой она ходит. Готов был ради нее свернуть горы. Он даже написал своим родителям письмо, в котором говорилось о том, что их сын, наконец, нашел ту единственную, с которой готов провести остаток всей своей жизни. И родители его дали добро. Прислали семейную реликвию, которую он должен был надеть на безымянный пальчик своей суженой, и попросить ее руки. Но, вот незадача, девушка-то оказалась СУКОЙ.

– Нотт, ты что, ведьминой полыни обкурился? – не удержался от шпильки Блейз. – Или зелье не то сварил?

– Не перебивай, Забини! – грубо отрезал Теодор, и ни у кого не возникло сомнений в его здравом уме. – Я сейчас объясню вам, от чего оскорбил, казалось бы со стороны, столь невинное создание, – голос его вдруг приобрел оттенки разочарования и боли, но он продолжал говорить: – У этого глупого паренька было два брата. Два лучших друга. Он дорожил ими. Он уважал их. Одним словом - искренне любил. А еще у них была подруга. И эта подруга была первой любовью глупого паренька. Первой и безответной любовью. А безответной она была, потому что любила одного из его братьев, который впоследствии воткнул нож в спину этому глупому пареньку, причем самым оригинальным способом - переспал с его нынешней девушкой, – Теодор тихо рассмеялся. – Наверняка и сейчас с ней спит, в то время как клянется в любви другой, – осуждающий взгляд направился в сторону Драко Малфоя. – Итог… – наигранно вздохнул Теодор. – Паренек оказался не только глупым, но еще и рогатым идиотом, – вновь усмешка. – Замечательная история, не правда ли?! Наверняка, вы уже догадались, кем являются герои моего повествования?!

Сейчас в нем не было ни ярости, ни злости. Сейчас в нем было только разочарование от предательства близкого человека, которого на данный момент можно было сравнить с мраморной статуей. Никто ничего не ответил. Все молчали, пораженно переглядываясь между собой. Кристен тихо всхлипывала, и это вряд ли от того, что раскрылись ее любовные похождения. Эмоции вываливались через край, скорее из-за того, что она потеряла свой временный денежный мешок, который оказался намного умнее, чем она предполагала. Драко, ни живой, ни мертвый, застыл в одной позе и, не моргая, смотрел куда-то сквозь пространство, бледный, с широко распахнутыми глазами. Кровь в жилах застыла, не позволяя делать ему каких либо движений. Кэтрин же переводила взгляд от Драко к хмурому Блейзу. Она прекрасно поняла в чем заключалась суть рассказанной сказки Теодора Нотта.

– Блейз… – позвала она тихо. Но Блейз никак не отреагировал. Зато вместо него это сделал Теодор.

– Не, не, не, Пирс, – поцокал он языком. – Забини - это тот человек, который пытался открыть мне глаза на истинный лик твоей бывшей подружки. Догадаться, кто является козырным тузом во всей этой истории, теперь не так уж трудно. Ответ налицо. Не так ли… Драко…

А Драко готов был сквозь землю провалиться. Не таким образом должен был выйти расклад. Теодор не должен был узнать все это таким опрометчивым методом. Все должно было быть не так. Драко сам должен был рассказать, как на самом деле все было. Но разве теперь докажешь, что он даже пальцем не хотел касаться этой Паркер? Разве теперь ему поверят? Разве станут слушать? А стоит ли вообще что-либо доказывать? Конечно, стоит! Потому что он мог лишиться самого дорогого, что было в его жизни. Того, что он приобрел совсем недавно и терять не собирался, не хотел.

– Это правда? – послышался приглушенный голос Блейза.

– Правда! – твердым и уверенным тоном вымолвил Драко, признавая свою вину, которая не давала ему покоя с того момента, когда он проснулся в объятиях Кристен Паркер.

Совесть уже давно изгрызла его душу, и если заглянуть туда, можно было увидеть глубокие кровоточащие дыры, которые ныли каждый раз, когда он смотрел в глаза своих друзей. Когда он смотрел в глаза Кэтрин Пирс. Он и сейчас смотрел на нее. Смотрел и понимал, что найдется еще тысяча причин, которые не дадут ему быть рядом с ней. Рядом с той, которая отказывалась верить в услышанное…

Как он мог так поступить? Как мог клясться ей в любви, в то время как спал с Кристен, предавая не только свои чувства, но и своего друга, который относился к нему с искренней теплотой и заботой? До последнего момента, Кэтрин цеплялась за спасительные соломинки, которые могли бы оправдать в ее глазах Драко Малфоя. Но, услышав от него ответ, она поняла – оправдания здесь были бессмысленны. И от этого почему-то стало так паршиво на душе, что захотелось просто-напросто послать все к чертям и уйти, не оглядываясь назад. Однако привлекать к себе излишнее внимание было бы глупо с ее стороны, поэтому оставалось только одно – держаться до конца урока и не показывать того, что ее это слишком сильно задело.

Но почему? Почему душа так сильно болит? Почему сердце так больно сжимается? Он ведь ничего ей не обещал. Да… говорил, что любит, но ничего не обещал. Так разве сейчас она вправе судить его? Разве сейчас она имеет право так осуждающе смотреть в его глаза, где плещется море раскаяния? В глаза, молящие ее не отворачиваться и не бросать, только потому, что он совершил эту ошибку, готовый искупить ее любыми возможными способами.

– Сколько? – разорвал гробовую тишину, возникшую между ними, тихий голос Теодора. – Сколько это уже продолжается?

Слова давались с трудом. В горле пересохло. Страшно хотелось выпить, и желательно чего-нибудь крепко-алкогольного.

– Между нами ничего нет, Тео, это было всего раз, – убитым голосом ответил ему Драко.

– Когда? – сквозь плотно сжатую челюсть процедил Теодор.

– В день, когда я отправился в Малфой-Мэнор. Вернулся поздно вечером. Был пьян и…

– Теперь ты сваливаешь все на алкоголь?! – усмехнулся Теодор.

– Нет, алкоголь здесь не при чем, – возразил Драко, продолжая смотреть в глаза Кэтрин, даже не пытавшейся от него отвернуться.

Почему? Пытается найти правду? Ведь зелье уже не действует! Сомневается в нем? От этого становилось еще больней. Ее осуждений он не вынесет. И если она от него отвернется… Нет, об этом даже думать не хотелось. Он не может ее потерять. Не сейчас.

– Что сподвигло тебя на этот поступок? – на этот раз вопрос задал Блейз. Драко ощущал себя жалким подсудимым, который стоит перед судьями Визингамота, оправдывая свое мерзкое деяние.

– Я думал, что рядом со мной находится… Кэтрин! – последовал незамедлительный и самый, что ни на есть, правдивый ответ. Такой ответ, который поразил абсолютно всех участников данного инцидента.

Блейз сжал кулаки. Ох, как ему хотелось сейчас врезать этому… ДРУГУ. Теодор потерял дар речи. А Кэтрин едва не поперхнулась воздухом от такой неожиданности.

– Он изнасиловал меня! – пискнула Кристен, совсем позабыв о том, что «Сыворотка Правды» все еще действует. Глупый выпад с ее стороны. Очень глупый.

– Да неужели?! – наигранно удивленно воскликнул Теодор. – После бурного секса ты с наслаждением произносишь его имя из-за того, что он тебя изнасиловал? Чего молчишь? Отвечай!

Каков бы ни был Драко Малфой, Теодор прекрасно знал, что даже в состоянии алкогольного опьянения, друг не способен на такой низкий поступок. Да… все еще друг. Даже после такого поступка Теодор считал его другом. Он мог злиться на него, мог даже ударить, что очень хотелось сделать, но другом Драко был, есть и останется. Однако спасала всю эту ситуацию Пэнси, чувства к которой так вовремя дали о себе знать.

– Ну?! – поторопил сконфуженную Кристен, без сомнений, уже бывший ухажер.

– Нет! – сквозь стиснутые зубы проговорила она. – Я сама к нему пришла!

– Воспользовалась его состоянием? – предположил Блейз, достраивая в голове всю мозаику того дня, когда Драко вернулся из Малфой-Мэнора.

– Да! – сдалась на милость Кристен и быстро добавила: – Я поступила так, потому что люблю его!

Теперь понятно, почему Драко был таким потерянным и отчужденным. Вот значит, какова была причина его запоя. Вот почему он избегал их долгое время. Теперь все прошлые поступки Драко были понятны, как никогда. Странно, но теперь Теодор совсем ничего не чувствовал. Только опустошенность и какую-то необъяснимую свободу, облегчение. Конечно, разочарования все еще присутствовали, но почему-то не были столь сильными и жгучими, как с самого начала. Может, это оттого, что Кристен созналась в том, что сама прыгнула в постель к другу, воспользовавшись его нетрезвым состоянием? Да разве это сейчас так важно? Нет! Но данная ситуация здорово задела самолюбие Теодора, которому посчастливилось носить на себе звание крупно рогатого скота. И это, наверное, было единственное, что его больше всего огорчало.

– Свободна! – отрезал он грубо. И, несмотря на то, что Теодор говорил эти слова, сфокусировав свой взгляд на одиноко лежащей склянке, все поняли, к кому он обращался.

– Что? – пискнули где-то рядом.

– Я сказал, свободна! – повторил Теодор, бросив на Кристен ненавидящий взгляд. – Чтоб глаза мои тебя не видели!

– Тео… – прошептала она.

– Пошла вон! – с трудом сдержался от крика Теодор.

Кристен ничего не оставалось, как ретироваться подобру-поздорову. Враждебность, шедшая со всех сторон, так и сгущала тучи над ее головой. Верным решением было послушаться Теодора, что, собственно, она и сделала, удалившись в другой конец аудитории, поближе к Дафне Гринграсс.

– Прости - все, что я могу сказать, – вымолвил Драко, зная, что не имеет право даже на это.

– Драко Малфой извиняется? – усмехнулся Теодор. – Без сомнений, нужно будет обвести этот день в календаре красным маркером.

– Я сказал то же самое, когда он впервые извинился передо мной! – хохотнул Блейз.

Нет, сейчас им было не до веселья. Но разрядить мрачную обстановку как-то нужно было. Что сделано, то сделано, времени назад не воротишь. И такую ошибку уже не исправишь. Дружба этих троих была слишком крепка, чтобы вот так просто рушить ее. Но тут присутствовала еще одна причина, из-за которой, все могло полететь к чертям. И причиной этому была Кэтрин Пирс, за сердце которой боролись Драко и Блейз.

Смогут ли они отойти от пропасти, над которой стоят? Смогут ли они сохранить свою дружбу, как это сделал Теодор, приложив все усилия, чтобы прислушаться к голосу разума? Сможет ли один из них смириться с тем, что любимая девушка предпочла ему другого? Наверное, на этот вопрос они смогут ответить только тогда, когда она, наконец, сделает выбор. А пока… пока они будут просто жить. Жить, и надеяться на лучшее, которого может и вовсе не быть.

Аудиторию заполнили громкие аплодисменты, адресованные Гарри Поттеру. Все же именно ему достался приз. Флакон зелья «Жидкой Удачи» достался тому, в чьих руках должен был быть с самого начала. Ведь именно от его нынешнего обладателя будет зависеть дальнейшая судьба всего Магического Мира. Даже Теодор, и тот поаплодировал и присвистнул, чего раньше бы никогда не сделал.

– Почему у меня складывается такое ощущение, словно ты рад, что все так сложилось? – глядя на него сощурился Блейз, и Теодор улыбнулся. Улыбнулся искренне. Наверное так, как никогда раньше не улыбался.

– В какой-то степени оно так и есть, – признался он честно. – Теперь я могу спокойно спать по ночам, уверенный в том, что рога у меня все-таки присутствуют. А ты не думай, что я тебя так быстро простил, – обратился он уже к Драко, который молчал, не зная, имеет ли он вообще какое-либо право сейчас разговаривать с ними.

Впервые Драко оказался в такой ситуации. Впервые вина так остро ощущалась на задворках его сознания. Впервые он не мог нагло посмотреть в глаза друзей, как это делал раньше, когда был в чем-либо виноват. Впервые… все когда-нибудь бывает впервые. Только вот Драко это «впервые» в последнее время преследует все чаще и чаще.

– Сейчас… – продолжил Теодор. – Видеть тебя не хочу. Но позже вернешь мне должок с лихвой. Начнешь с Паркинсон. Поможешь мне стать для нее больше чем просто друг. И каким образом ты это будешь делать, меня не колышет.

Кое-кто решил на некоторое время оборзеть. В конце концов, он это заслужил. Хоть немного, но отыграется за свою обиду. А у Драко на этой ноте бровь непроизвольно дернулась вверх. Где-то нервно икнул Блейз, и это вовсе не из-за нахального высказывания Теодора. А вот Кэтрин вообще не понимала, что она делает в этой компании.

– Эээ… ааа… кхм… Крыша поехала? – наконец выговорил Блейз, огорошенный таким заявлением. – С каких это пор ты ухлестываешь за Паркинсон? Она же у нас в компании в роли суровой мамочки выступает!

– Это для вас она мамочка! – огрызнулся Теодор. – Чем ты меня слушал, когда я сказку рассказывал?

– Паркинсон является подругой трех братьев и возлюбленной глупого паренька! – лениво процитировала Кэтрин, растягивая слова в стиле Драко Малфоя.

– Верно, Пирс! – в ответ улыбнулся ей Теодор. – Кстати, привет! Как здоровье? – состряпал он наигранно удивленную физиономию.

– Жива, как видишь! Твоими молитвами! – с сарказмом отозвалась Кэтрин, все еще помня его поступок, который, кстати, до этого момента, безнаказанным она оставлять не собиралась.

– Ой, вот только не надо сверлить меня убийственным взглядом. Я не по своей воле тебя побил. Какой-то ублюдок наслал на меня… – Теодор оглянулся по сторонам, затем тихо-тихо прошептал: – «Империус».

– Что? – едва не воскликнула Кэтрин, но в этот самый момент прозвенел звонок, оповещающий об окончании урока.

– Адьёс! – прощаясь, махнул рукой Теодор. – На следующих занятиях меня не ждите! – улыбка слетела с его лица сразу же, как только он вышел из класса. – Пойду напьюсь! – прошептал самому себе.

Все-таки трудно было изображать столь беззаботное поведение. Трудно было признавать себя жалкой использованной тряпкой. Трудно и невыносимо больно. Но в то же время, в душе теплился маленький огонек Надежды и Веры о приобретении другой, настоящей Любви.

– Что он только что сказал? – Кэтрин взглядом просверлила Драко и Блейза.

– Давай мы тебе расскажем об этом чуть позже, – попросил ее Блейз. – А теперь иди. Поттер и Уизли ждут тебя у выхода. Если не поторопишься, они прожгут на мне и Малфое огромную дырку.

– Особенно Уизли! – кивнул Драко в сторону двух Гриффиндорцев, стоящих снаружи кабинета.

– Не думайте, что я об этом забуду! – предупредила Кэтрин, обводя взглядом обоих парней.

– Кто бы сомневался! – пробормотал Драко.

– Малфой, ты бы вообще помолчал! – холодно парировала Кэтрин. – Не в том положении сейчас находишься!

Нет, она вовсе не хотела его как-то задеть, но все же, не осознавая, сделала это. Увидев его хмурый взгляд, и без того погрязший в огне ненависти и презрения к самому себе, Кэтрин быстренько ретировалась к Гарри и Рону. Сердце начинало колоть, и она даже не понимала, в чем причина таких ощущений. В том, что он переспал с Кристен? Или в том, что он искренне сожалел об этом? Разочарование или жалость? Не важно! Этот урок истины они запомнят на долгое время. Ведь за свою принужденную откровенность они заплатили сполна.