Глава 23. Надежда, Вера и Любовь

Надежда, Вера и Любовь –
Три имени, святых три слова.
Мы повторяем вновь и вновь,
И прославлять мы их готовы!

Взаимосвязаны навек они…
Святыми Небесами!
И уповает человек на них…
О том судите сами:

Что наша Вера без Любви?
И что Надежда, но без Веры?
Как о любви не говори…
Любить не будем, коль не Верим!

Да, мы Надеемся всегда,
Что Бог услышит и поможет.
Но нужно Верить, господа!
И так Любить, как сердце может!


Конь стремительно мчался по сырой дороге, лихо перепрыгивая через выбоины в земле. Всадница, управляющая животным с помощью поводьев, умело держалась в седле. Полы ее мантии развевались в воздухе, образуя за спиной темные крылья. А многочисленные юбки платья, обдуваемые гонимым ветром, вздымались в разные стороны…

Кэтрин спешила. Куда – не знала. Вокруг царила кромешная тьма. Лишь узкий серп месяца бросал на дорогу слабый серебристый свет. Кэтрин не понимала, как оказалась сидящей на вороном жеребце. Перед глазами стремительно проносились величественные стволы деревьев. Стук копыт сливался со стуком собственного сердца. Ощущения страха, отчаяния и непонимания всего происходящего навевали собой вселенский страх перед очередной неизвестностью.

«Снова сон?!» – билось в голове. – «Когда же это закончится, надоело?!»
Мрачная атмосфера давила. Все, что сейчас происходило, пугало ее. Но особенно страшно стало тогда, когда за спиной она вдруг почувствовала холодное дыхание опасности. Обернувшись назад, Кэтрин увидела клубы черных облаков, колеблющихся в воздухе. Они стремительно приближались к ней. Сквозь черную субстанцию были видны лица в серебряных масках.

Намертво вцепившись в поводья, Кэтрин пустила коня галопом, но оторваться от преследователей было не так-то просто. Хлестая бедное животное, и без того несшееся на полной скорости, она пыталась заставить его скакать еще быстрее, однако это не помогло. Мимо глаз, словно пущенный бладжер, пронеслось черное пятно. Оно пролетело вперед, вскоре преображаясь в высокую статную фигуру в черном плаще, загородившую ей путь. Остановив жеребца, Кэтрин развернула его назад, но и там выход был перекрыт. Пожиратели Смерти окружили ее со всех сторон…

– Довольно, Дарк! – раздался приглушенный голос. Лица говорившего невозможно было увидеть. – Тебе не сбежать! Темный Лорд найдет тебя, где бы ты ни была!

Кэтрин лихорадочно соображала, что делать дальше. Сдаваться просто так не собиралась. Она не Элайза Дарк. Она – Кэтрин Пирс.

– Хватит, пожалуйста! – удивительно, но в голосе Пожирателя чувствовалось некое уважение. – Не дури! Ты ведь знаешь, что все твои выходки бесполезны!

– Прочь с дороги! – прошипела Кэтрин. – Я не вернусь!

Да… бесполезно заставлять себя быть самой собой. В этих снах она следует чужим инстинктам, тогда как собственный разум, утверждая свои права, остается сторонним наблюдателем.

– Дорогая, ты ведь себе делаешь хуже! – устало вздохнув, вымолвил Пожиратель.

– Хуже чем есть, уже не будет! – сквозь зубы процедила Кэтрин.

И все же она, решилась. Натянула поводья, развернула коня и пустила его во весь опор, понимая, что может покалечить не только себя, но и того, кто стоял впереди. Все произошло слишком быстро. Никто из темных фигур даже не шелохнулся и не сдвинулся с места. Конь вдруг встал на дыбы, послышались два смертоносных слова непростительного заклятия, сверкнула зеленая вспышка, и вот она уже валяется на сырой земле, рядом с трупом вороного жеребца. Посадка была жесткая. Локти наверняка разбиты. Поясница ныла.

– Шах и Мат! – усмехнулись над ней. – Наигралась? Пора возвращаться!

Пожиратель грубо поднял ее за шиворот и тут же сомкнул свои пальцы на тонком девичьем запястье. Кэтрин поморщилась.

– Нотт, придурок! – воскликнула она, пытаясь выдернуть руку из железной хватки вышеупомянутого. – Немедленно отпусти меня! Я приказываю!

– Должен вас огорчить, миледи… – ядовито отозвались в ответ. – Но я не подчиняюсь вашим приказам за пределами особняка мистера и миссис Лестрейндж!

– Ты… – возмущенно выдохнула Кэтрин, спотыкаясь на ходу, от того, что ее едва ли не волочили вслед за собой. – Чертов ублюдок! Гаденыш неотесанный! Как смеешь ты прикасаться ко мне своими грязными лапами?!

– Слушай, девочка… – резко обернулся Нотт, приблизив свое лицо в маске. – Не провоцируй меня! Темный Лорд отдал распоряжение не использовать на тебе магию без надобности, но если ты не заткнешь свой красивый рот, мне придется ослушаться приказа!

– Тогда он убьет тебя! – в тон ему выронила Кэтрин.

– Не убьет! Ты оказывала сопротивление, и у меня не было другого выбора, как огреть тебя «Петрификусом», усекла?! – веско отчеканили в ответ. – Гойл, трансгрессируем!

В следующую секунду Кэтрин затянуло в темное пространство, сдавливая все внутренности. Уши заложило, голову словно сковал стальной обруч, и вот она вновь жестко приземляется, только уже на каменный пол. Для того чтобы подняться на ноги, не было сил, но она все же попыталась. Хотя ей в этом грубо помогли – опять же, бесцеремонно схватив за шиворот. Сколько можно? В конце концов, она ведь не дворовая шавка! В отличие от некоторых! Кэтрин покосилась на Нотта.

– Я все расскажу милорду, и тебя накажут, крысеныш! – возмущенно проговорила она, отряхивая свое расшитое серебряными нитями платье.

– Тебя саму ждет наказание! – хмыкнул Нотт. – А теперь шагай! Темный Лорд хочет видеть тебя!

– Передай своему хозяину, что у меня нет настроения на бессмысленные разговоры! – высокомерно бросила Кэтрин, собираясь покинуть общество противного грубияна.

Однако уйти ей не дали. На этот раз схватили за локоть и потащили вслед за собой на аудиенцию с Темным Лордом. И как бы нагло Кэтрин себя ни вела, страх все же давал о себе знать. Лицезреть мерзкое змееподобное существо, которое она видела в воспоминаниях Драко Малфоя, совсем не хотелось. Если он в обычных воспоминаниях заставлял все нутро содрогаться от ужаса, что же будет сейчас, когда она увидит его собственными глазами?

«Кто же ты, Элайза? И почему мне приходится терпеть это вместо тебя?»
Остановились они у больших дверей, которые вскоре со скрипом отворились. Сердце пропустило удар. Нотт перешагнул порог огромного зала, но Кэтрин все еще сопротивлялась, упираясь ногами в пол. Ее поведение Нотту изрядно вытрепало нервы. Стараясь сдерживать злость на заносчивую девку, он резко дернул ее в сторону и небрежно швырнул под ноги своему повелителю.

Кэтрин боялась не то, что взглянуть на того, кто над ней возвышался, она боялась даже дышать. Встречаться с красными очами чудовища жуть как не хотелось, потому она и не торопилась подниматься на ноги. Да и тело страшно ломило, так что тревожить его лишний раз не было никакого желания. Три жесткие посадки за последние несколько минут были пределом для женского организма. Однако ей все же помогли встать. Бережно, подняв за плечи, поставили-таки на ноги. Кэтрин зажмурила глаза. От того, кто сейчас находился рядом, веяло темной аурой.

– Нотт, зачем же так грубо?! – раздался над ухом бархатный голос, выражающий откровенную насмешку. – Где твоя вежливость, друг мой?! Где галантность по отношению к женщинам?!

Кэтрин вздрогнула. Она открыла сначала один глаз, затем второй. И тут же обомлела, увидев перед собой говорившего.

– Прошу простить меня за несдержанность, Мой Лорд! – склонил голову Нотт. – Без сомнений заявляю, что виноват!

«Мой Лорд?» – с трудом поборола свое удивление Кэтрин.
Невероятно! А где же рептилия морда? Где красные глаза? Где трепещущий, похожий на змеиное шипение, голос? Перед ней стоял обычный мужчина. Да что тут, перед ней стоял красивый мужчина. Высокий, темноволосый, с обаятельной улыбкой. Вернее с обаятельной ухмылкой. Кэтрин даже залюбовалась таким внезапно открывшимся зрелищем.

– В чем дело, дорогая? – спросил он ее ласково. – Впервые увидела?

Кэтрин судорожно вздохнула. Первое впечатление мигом испарилось, приводя ее в чувство. Гордо задрав голову, Кэтрин взглянула в темные, еще человеческие, глаза Темного Лорда.

– Не знала я, что ты обладаешь чувством юмора, Том! – произнесла она надменно, расправляя сутулые плечи.

Том Реддл обреченно покачал головой. Наигранно состряпав огорченную физиономию, Том Реддл склонил голову набок, не отводя от нее пристального взгляда, морально уничтожая.

– Вот скажи мне, любимая, чего тебе не хватает? – спросил он мягким голосом. – Я дал тебе слуг, уважение среди своих подчиненных, все твои капризы беспрекословно выполняются - так чего же еще тебе не хватает?

– Свободы! – голос Кэтрин эхом пронесся по почти пустующему помещению.

– Как смеешь ты разговаривать с нашим милордом в подобном тоне, паршивка?! – взвизгнули откуда-то с право.

Кэтрин бросила взгляд на молодую особу, в которой с трудом узнала юную Беллатрису Лестрейндж. Воистину, в молодости эта женщина была по-настоящему прекрасна.

– Шестеркам слово не давали! – отрезала Кэтрин, ничуть не стесняясь своей бестактности. – Стой и помалкивай, Беллатриса! Не лезь, куда не следует!

Беллатриса едва не задохнулась от подобной наглости. Крепко сжав палочку в своей руке, она в любой момент готова была воспользоваться ею, лишь бы дали согласие.

– Не стоит плеваться оскорблениями, Элайза, не надо! – отходя от нее на несколько шагов опасливо сверкнул глазами Том Реддл.

И только сейчас Кэтрин заметила еще две фигуры, стоявшие за его спиной. Пожилой мужчина и молоденький юноша, так похожие друг на друга, переглянулись между собой. Юношу Кэтрин узнала сразу, его невозможно перепутать ни с кем. Платинового оттенка волосы и холодные серые глаза, подернутые поволокой, были только у представителей рода Малфоев.

Юноша этот смотрел на нее с плохо скрываемым страхом и переживанием во взгляде. Кэтрин тоже не сводила с него своих глаз, чувствуя, как внутри разливается знакомое тепло. От осознания того, что хоть кто-то из знакомых находится сейчас рядом, полегчало. Кэтрин была уверенна, что юноша сможет помочь ей разъяснить всю эту ненормальную ситуацию, однако…

– Абраксас! Люциус! – позвал жестким тоном Том Реддл, и уверенность Кэтрин в ту же секунду испарилась, словно ее и не было.

– Да, Мой Лорд?! – скрипучим голосом отозвался мужчина, вместе с юнцом склонившись в поклоне.

Кэтрин едва чувств не лишилась, во все глаза глядя на двух напряженных аристократов. Абраксас? Люциус? Переведя взгляд на Тома Реддла, затем обратно к двум представителям рода Малфоев, Кэтрин чуть покачнулась. Значит, это не Драко, а его отец с дедом? Мерлин! Хватило нескольких минут, чтобы понять – она в прошлом!

– Скажите, что бывает с теми, кто не повинуется мне? – задал вопрос Том Реддл, маяча перед их взорами – Ты, Люциус! Ответь!

– Наказание, Мой Лорд! – глухо ответил ему Люциус.

– Верно! – улыбнувшись уголком рта, вымолвил Том Реддл, не отрывая взгляда от Кэтрин. – А ты как считаешь, Элайза? – спросил он ее. – Неужели думала, что являешься исключением?

– Ненавижу тебя! – прошипела Кэтрин с такой ненавистью, какой не ожидала от самой себя. – Будь ты проклят, паршивый полукровка! – выплюнула она брезгливо.

Все! Точка! На этом моменте эмоции Тома Реддла разлетелись к чертям собачьим. В два счета, он оказался рядом. Схватив Кэтрин за волосы, откинул ее голову назад. От неожиданности она вскрикнула. Под ребрами ее что-то сжалось. А Том Реддл рычал ей в лицо страшные фразы…

– Ты можешь меня ненавидеть, можешь меня проклинать, поверь, мне плевать! Однако знай, что тебе никуда от меня не деться! Я найду тебя, где бы ты ни была! Я из-под земли тебя достану! Не пытайся сбежать, Элайза, этим ты не облегчишь свою судьбу! Пострадают твои близкие, родители, друзья! Ты этого добиваешься? Не испытывай мое терпение! Оно не бесконечное!

– Убийца! – сквозь зубы процедила Кэтрин, с ненавистью всматриваясь в темные глаза. – Рано или поздно ты ответишь за все свои преступления! Они не останутся безнаказанными!

Слова ее развеселили. Из горла Тома Реддла вырвался хриплый смех, от которого в жилах кровь застывала. Сейчас он уже не казался красивым и обольстительным. Все это меркло на фоне его жестокости и необоснованной злобы на весь окружающий мир.

– Дорогая, ты, кажется, забыла, с кем говоришь! – вымолвил он ядовитым тоном. – Я - Лорд Волан-де-Морт! Могущественный Темный Волшебник! Меня боготворят! Мне преклоняются! Мое имя боятся произносить!

– Только не я! – перебила его Кэтрин. – Я не боюсь тебя, Том! Никогда не боялась!

– Глупая девчонка! – взревел он, наотмашь ударив ее по лицу, от чего она повалилась на пол. – Ты должна быть благодарна мне за все, что я дал тебе!

– Благодарна? – горько усмехнулась Кэтрин. – За что мне благодарить тебя, Том! За то, что используешь меня в своих гнусных целях? Или за то, что ты отнял у меня свободу и право выбора?

– Взамен я дал тебе власть! – проорал он гневно. – Поставил тебя на одну ступень, рядом с собой!

– И даже не спросил, хочу ли я этого! – выкрикнула Кэтрин. – А я никогда не хотела! Не хотела ни тебя, ни твоей власти!

Правда в глаза! Это была последняя капля в чаше терпения! Если до этого он и старался быть великодушным, то сейчас от этого великодушия не осталось даже следа. Палочка в его руках дрогнула, кончиком направившись в ее сторону…

– Круцио! – было последним, что она услышала, прежде чем невыносимая боль пронзила все тело.

Секунда – и в Больничном Крыле раздается душераздирающий крик.

Все, что происходило, пугало до дрожи в ногах и помутнения в глазах. Веки ее вдруг резко распахнулись, и сердце Драко ухнуло куда-то вниз. Он думал, что она, наконец, пришла в себя, однако, когда вгляделся в пустые омуты ее карих глаз, в которых совсем не наблюдалось жизненной искры, с ясностью понял, что ошибся. Еще мгновение – и уши его заложило от истошного вопля. Тело Кэтрин Пирс, лежащее на больничной койке, скрутилось в комок. Драко даже понять ничего не успел, а в лазарет уже ворвалась перепуганная мадам Помфри в сопровождении Дамблдора и профессора МакГонагалл.

Целительница тут же стала осматривать пациентку, порхая вокруг ее кровати. Крики были невыносимые. Создавалось впечатление, будто Кэтрин разрывают на части невидимые силы. Рана на ее пораженной руке вновь открылась. Кровь обильно стала просачиваться через бинты, оставляя на белоснежной простыни кровавые разводы. Из горла то и дело вырывались стоны. Драко знал, что ей было больно. Невыносимо больно. И Драко был уверен в том, что боли эти связаны не с нынешним ее состоянием.

– Разбудите! – воскликнул он, пытаясь пробраться к койке, от которой его бесцеремонно отпихнули. – Разбудите ее! Я уверен, это из-за очередных странных снов!

Мадам Помфри посмотрела на него недоумевающим взглядом.

– Не получится! – покачала она головой. – Я дала ей лошадиную дозу обезболивающего! Она проспит до утра и…

Целительница не договорила, услышав странный хруст, после которого последовал очередной душераздирающий крик. Не такой, какой был до этого. А более надрывный и ужасающий.

– Мистер Малфой! Мистер Малфой, вы меня слышите?

Нет! Нет, не слышит! Драко вообще ничего не слышит, кроме ее криков. И ничего не видит, кроме исказившегося от боли любимого лица. По спине пробежал мерзкий холодок, заставляя его поежиться. Ужас, постепенно завладевающий сознанием, сковал все конечности. Картина, разворачивающаяся на глазах, заставила оцепенеть. Он словно парализованный стоял и наблюдал за тем, как ломается тело Кэтрин.

– Мистер Малфой, очнитесь!

Кто-то хорошенько встряхнул его, заставив трезво мыслить. И этим кто-то оказался Дамблдор, сжимающий его плечи. Очередной леденящий душу крик – и лампа, стоящая на прикроватной тумбе, взрывается, осыпая все вокруг мелкими осколками.

– Немедленно приведите сюда профессора Снегга! Живо приведите сюда профессора Снегга!

Брови старика были сведены на переносице. Глаза сверкали из-под стеклышек очков-половинок. В иной ситуации Драко бы огрызнулся или съязвил. Но не в этот раз, когда дело касалось ее. Он бросил взгляд на извивающуюся ужом Кэтрин и пулей вылетел из Больничного Крыла.

****

Профессор Северус Снегг сидел в своем кабинете, разбирая работы студентов, над которыми пыхтел вот уже битые три часа. Вчитываясь в каждую строчку и исправляя те или иные ошибки, бывший зельевар мысленно ругал бездарную молодежь, которая умудрялась в одном предложении сделать несколько описок, причем в самых элементарных фразах. Однако по настоящему нервы начали сдавать тогда, когда в руки попало эссе Рона Уизли. Тут уж и у МакГонагалл психика не выдержала бы. Ну как можно написать всего шесть предложений на одном маленьком свитке?!

Снегг, конечно, всегда знал, что умственные способности рыжего недотепы слишком малы, но чтобы до такой степени, и предполагать не мог. Припоминая Рона Уизли недобрыми словами и с превеликим удовольствием поставив ему оценку «Ниже Ожидаемого», Снегг отложил проверенные работы в сторону и уже собирался приступить к другой стопке сочинений, когда двери его кабинета с тихим скрипом отворились. При взгляде на позднего посетителя, Снегг скептически выгнул бровь.

– Какими судьбами, Дарк? – поинтересовался он, оглядывая ее с ног до головы.

Элайза с усмешкой пристроилась напротив, сев за первую парту.

– Мне стало скучно! – пожала она плечами.

– И ты пришла сюда для того, чтобы я тебя развеселил? – продолжал язвить Снегг.

– О, прошу тебя, Севи, не будь задницей! – закатила глаза Элайза. – Я просто пришла составить тебе компанию. Мне одиноко. Даже поговорить не с кем. Не могу же я целыми днями ошиваться в уютной каморке, которую мне предоставила Выручай-Комната. Так и с ума сойти можно. Кстати, Дамблдор знает, что я осталась в школе?

– Естественно, знает! – хмыкнул Снегг. – Думаешь, я бы его не предупредил?!

– И он не против? – поинтересовалась Элайза.

– Дарк, это Альбус Дамблдор, не задавай глупых вопросов! – поморщился Снегг. Он вообще часто кривлялся и морщился. – Я сейчас занят! – отрезал Снегг коротко. – Проверяю сочинения студентов! – с озлобленным выражением лица просверлил он стопку работ. – Поэтому, если хочешь остаться, сиди тихо, поговорить можем потом!

– Севи… – начала было Элайза.

– Хватит сокращать мое имя, мне это не нравится! – сквозь зубы процедил Снегг, не дав ей договорить. Эта женщина любую, даже самую железную психику доведет до предела. Истинная Слизеринка, что тут скажешь.

– Прости, забыла… СЕ-ВЕ-РУС! – по слогам проговорила его имя Элайза. – Терпения у тебя не отнимать, я погляжу, – направившись к его рабочему столу, она взяла несколько сочинений. – А ты привередлив, – усмехнулась не без иронии. – Все «Ниже Ожидаемого», – прочла отобранные работы. – Должно быть, из всех преподавателей ученики недолюбливают именно тебя.

– Положи на место и не мешай, пока я не выпроводил тебя! – рявкнул Снегг. Терпение его иссякало.

– Прошу прощения, профессор, этого больше не повторится! – язвительно протянула Элайза, усаживаясь на место.

И тишина образовалась идеальная. Такая, какую и любил Северус Снегг, когда занимался своими обязанностями. Жаль только, что продлилась она не долго. С оглушительным грохотом двери в аудиторию внезапно распахнулись, едва не слетев с петель. А спустя секунду, нарушив спокойную обстановку, внутрь ворвался Драко Малфой, взволнованный и покрасневший. Элайза, подпрыгнувшая от неожиданности, взглянув на бестактного юношу, который едва до инфаркта ее не довел, вылупилась на него, как на паранормальное явление. С минуту она разглядывала до боли знакомые черты лица, затем, вздрогнув, накинула на голову объемный капюшон.

– Мистер Малфой, что вы себе позволяете? – возмутился Снегг в своей ленивой манере. – Как смеете вы врываться ко мне в кабинет столь неуважительным образом?!

– Сэр… – выдохнул Драко, тяжело дыша, после быстрого бега. – Там… Больничное Крыло… там… Пирс… Кэтрин…

От нехватки кислорода в легких, он даже не мог нормально говорить. Только обрывки фраз слетали с его губ. Заметив, наконец, взвинченное состояние своего старосты, Снегг нахмурился. Должно быть, что-то стряслось. И это что-то не совсем приятное, ибо редко когда увидишь на лице этого мальчишки столь необыкновенные для его поведения эмоции. Неужто на замок напали?

– В чем дело, Драко? Объясни нормально!

А Драко пытался отдышаться. Никогда еще он так быстро не бегал. Ноги подкашивались и дрожали. Согнувшись в три погибели, упираясь руками в колени, он, наконец, заговорил. Вернее будет сказать, пропыхтел, на одном дыхании:

– Профессор, срочно в лазарет! Кэтрин Пирс в критическом состоянии!

Снегг мгновенно помрачнел. Мысленно обругав всех и вся, он стремительно направился к выходу.

– Жди меня здесь! – бросил он через плечо в адрес Элайзы, которую Драко заметил только сейчас.

– Нет, я пойду с тобой! – тем не менее, заявила она, хватая Снегга за широкий рукав разлетающейся мантии.

– Ты остаешься! – тоном, не терпящим возражений, вымолвил Снегг.

– Я иду с тобой, Северус, и это не обсуждается! – в голосе ее звучали стальные нотки.

И завязался серьезный спор. Драко застыл, всматриваясь в странную незнакомку, позволяющей себе разговаривать со Снеггом в не совсем уважительной форме. Мало того, она еще и голос на него повышала, при этом оставаясь абсолютно безнаказанной. Интересной была женщина, властной. Правда, из-за объемного капюшона лица ее разглядеть не удавалось. Однако было в ней что-то такое знакомое. Очень знакомое. Впрочем, не об этом сейчас надобно думать…

– Может, мы все-таки отправимся в Больничное Крыло? Человеку плохо! – громким голосом напомнил Драко, прерывая спор взрослых. Даже в горле слегка запершило.

– Черт с тобой! – сквозь зубы процедил Снегг, бросив гневный взгляд в сторону Элайзы, прежде чем выпорхнуть из кабинета.

Драко, как истинный джентльмен и аристократ, пропустил вперед даму, а потом и сам помчался вслед за Снеггом, обгоняя ее.

****

Больничное Крыло встретило их страдальческими воплями. Плюс ко всему, внутри помещения наблюдались новые лица. Решившие навестить подругу, после устроенной вечеринки Слизнорта, Блейз Забини и Гермиона Грейнджер стояли до ужаса перепуганные. Их, конечно, пытались выпроводить, только вот Блейз оказался слишком настойчивым, наотрез отказавшись покидать лазарет. Гермиона, естественно, никуда без него не ушла, потому учителя просто-напросто смирились с их присутствием, не до них было…

Ворвавшись туда, словно ураган, Северус Снегг, Элайза Драк и Драко Малфой остановились у кровати Кэтрин, все еще продолжающей сжиматься в комок от непереносимой боли. Первый, не теряя ни минуты, тут же склонился над ней, слушая причитания мадам Помфри. Та без умолку тараторила ему о том, что понятия не имеет, что происходит. В это же время, МакГонагалл тихо охала в сторонке, переговариваясь с озабоченным Дамблдором. Драко же стоял ни живой ни мертвый, когда его грубо дернули назад, вцепившись за ворот школьной рубашки.

– Какого… – ругательное слово уже готово было вылететь из его уст, однако как только Драко увидел напряженные лица Блейза и Гермионы, которых даже не заметил, он тут же захлопнул свой рот, так и не покрыв их отборным матом. – Что вы тут делаете? – спросил Драко, будто бы их присутствие здесь не совсем нормальное явление.

– Пришли навестить Кэтрин, а тут вон что творится! – пробормотала Гермиона.

– Что происходит, Драко? Что с ней? – дрожащим голосом осведомился Блейз.

Переживание, царившее в его голосе и синих глазах, невозможно было описать. Он был напряжен и испуган, хоть и пытался сохранять максимальное хладнокровие.

– Никто не знает! – шепотом ответил Драко. – Я зашел проведать ее во время ужина. Все было хорошо. А потом она вдруг открыла глаза и стала кричать, будто бы ее убивают. Блейз, у нее кости ломаются изнутри. И я больше чем уверен, что связано это с очередным сном, в котором она на данный момент пребывает.

Гермиона задумчиво нахмурилась. В кои-то веки Малфой решил навестить Кэтрин? Разве он не презирает ее? Разве это не он все время доводит ее до истерик и нервных срывов? Ах, да… тот поцелуй в Хогсмиде, о котором рассказывала Кэтрин! Так что вообще между ними происходит? И эти сны! Им давно следовало бы разобраться с их непонятным явлением, чтобы в дальнейшем избежать физических травм. Но что сейчас говорить. Гермиона не знала об их содержании ничего, кроме того, что они являются странно опасными для подруги. Оглядевшись по сторонам, она внезапно наткнулась взглядом на странную женщину, крутившуюся рядом со Снеггом.

– Кто это такая? – обращаясь к Драко, шепотом поинтересовалась у него Гермиона, кивком указывая на незнакомку.

– Понятия не имею, она была со Снеггом в кабинете, когда я прибежал за ним! – ответил ей Драко. – Ее поведение меня настораживает! – признался он честно. – Зачем она скрывает лицо?!

– Может, не хочет, чтобы ее узнали? – предположил Блейз.

– Оно и понятно! – согласился с ним Драко. – Но не кажется ли тебе это странным?

– Раз уж Дамблдор и МакГонагалл спокойно отнеслись к ее присутствию, думаю волноваться не о чем, – заметила Гермиона. – Так что давайте не будем обращать на нее внимания, она и без того вся дерганая.

И правда. Элайза нервно заламывала пальцы, то и дело оглядываясь по сторонам, пока Снегг осматривал Кэтрин. Только спустя несколько мучительный минут, он, наконец, заговорил:

– Блокировочная магия делает слишком мощные выбросы. Она ее не контролирует. Именно это влияет на осложнение физической болезни.

– Блокировочная магия? – прошептала Гермиона, переглядываясь с Блейзом и Драко.

– Северус, сделай это! – раздался уверенный голос Дамблдора.

– Нельзя! – покачал головой Снегг. – В таком состоянии опасно!

– В чем причина? – взволнованно спросила МакГонагалл. – Почему блок дал сбой?

Элайза в напряжении кусала губу. Сжимая руки в кулаки, чувствуя, как ногти больно впиваются в тонкую кожу, она с надеждой в глазах смотрела в сторону преподавательского состава. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем Снегг ответил на поставленные вопросы:

– Она находится в чужих воспоминаниях, профессор. И все, что там происходит, отражается на ней в полной мере.

– Что там происходит? – сипло спросила Элайза. – Каковы эти воспоминания?

– Ее пытают заклятьем «Круциатус»! – ответил ей Снегг.

– О, святая Моргана! – в ужасе воскликнула мадам Помфри.

– Какого черта! – выпалил Блейз, привлекая к себе внимание. – Как такое возможно?

– Что вы тут делаете, мистер Забини? – возмутился Снегг, сверкнув озлобленным взглядом. – Отбой уже был объявлен! Немедленно возвращайтесь в свои гостиные!

И одновременно с его словами раздался глухой хруст ломающихся костей, сопровождающийся мученическим криком.

– Северус, вы можете вытащить ее из этой пытки? – взволнованно спросила МакГонагалл, едва не прослезившись.

– Нет! – коротко ответил ей Снегг. – То, что творится в ее разуме, являлось настоящим событием. Это память, понимаете. Даже если воспоминания ей не принадлежат, так или иначе, она была свидетелем или, может, даже участником этих событий. Возможно, в этот момент уже зарождалась ее жизнь. Именно поэтому с ней все это происходит. Воспоминания вызваны блокировочной родовой магией, которая просится наружу любыми способами. Даже если эти способы причиняют боль своему обладателю.

– Бред! – откликнулась Гермиона, ничуть не страшась праведного гнева самого ужасного преподавателя. – Откуда вы это можете знать?!

– Грейнджер, заткнись! – шикнул Драко. – Нас сейчас из-за тебя выпрут отсюда к чертовой бабушке!

Гемиона тут же вспыхнула. Хорек несчастный, мог бы быть и повежливей. Она уже хотела было ответить ему грубостью на грубость, но в этот самый момент ее опередил Блейз:

– Драко хотел сказать, что профессор Снегг использовал на Кэтрин «Легилименцию», – попытался он сгладить ситуацию, грозно зыркнув в сторону товарища. – Драко, будь немного вежливее, хорошо?! Не ты один тут на нервах!

Покосившись на Блейза, Драко ничего ему не ответил, хоть и был недоволен его поступком. Что он вообще себе позволяет? Как может разговаривать с ним в таком тоне перед Грейнджер? Ну ничего! Он с ним еще поговорит на эту тему!

– Мы не можем оставить все, как есть! Это опасно, девочка не переживет! И без того здоровье ее хромает! – мадам Помфри искала любой способ помочь пациентке, но все варианты казались бездейственны.

– Я могу это сделать! – вмешалась Элайза, приковывая к себе заинтересованные взгляды. И только учителя знали, чей лик скрывается в тени объемного капюшона.

Драко бросил на нее недоверчивый взгляд. Блейз тоже обратил внимание. А вот Гермиона вообще недоумевала, чем может помочь странная особа, когда даже мадам Помфри и пара первоклассных преподавателей, во главе с директором, не в силах были что-либо предпринять.

– Позвольте мне сделать это, Альбус! – просила Элайза старика. – Я смогу! Я уверенна!

– Это плохая идея! – предупреждающе заявил Снегг. – В таком состоянии нельзя! Одна малейшая ошибка может привести к полной потере контроля. Девочка станет сквибом.

– Этого не будет! – заверила Элайза. – Я умею себя контролировать!

– Откуда такая самонадеянность? Одно твое присутствие здесь уже опасно для нее!

– Я не могу стоять в стороне, Северус! У меня получится!

Опять эти стальные нотки в ее голосе, так раздражающие. Снегг начинал выходить из себя. Идиотка высокомерная?! Неужели не понимает, что все происходящее здесь намного серьезней, чем может показаться на первый взгляд?!

– Сделайте это! – твердым тоном вымолвил Дамблдор, прежде чем Снегг смог вступить в словесный поединок. – Сделайте, потому что ей становится хуже!

И он был прав. Кэтрин действительно стало хуже. Хруст трескающихся костей все еще слышался, но вместе с этим со рта ее стала вытекать тоненькая струйка алой крови. Каким же сильным волшебником нужно быть, чтобы вот так калечить «Круциатусом»?! Элайза медлить не стала. Отодвинув Снегга в сторону, склонилась над Кэтрин, приблизив к ее губам свои губы.

– Чего это она вытворяет? – вытаращил глаза Блейз.

Честно сказать, оторопел не один он. У Гермионы и Драко была похожая реакция. Со стороны этот поступок странной – очень странной – незнакомки действительно выглядел интимно и недвусмысленно. Создавалось такое впечатление, будто она за поцелуем полезла. Однако это лишь казалось. Потому что следующие ее действия опровергли сей факт.

– Что… это… такое? – по слогам произнесла Гермиона, шокированная всем происходящим.

А происходило что-то из ряда вон выходящее. Голубоватый поток магии, с приоткрытых губ Элайзы Дарк, медленно скользил прямо в Кэтрин. В ее рот, черт побери!

– Это что за магия такая? – не в силах сдержать эмоции, прибалдел Блейз.

– Сохраняйте тишину, пока я не выставила вас отсюда! – гаркнула мадам Помфри.

Конечно, она бы и раньше с удовольствием выпнула этих упрямых и до жути надоедливых студентов. Однако прекрасно понимала, что нервы изрядно потреплет, потому и не стала лишний раз себя изводить. И без того была в не самом хорошем расположении духа. А тем временем, вдыхая в девочку свою родовую магию, Элайза чувствовала, как собственное тело начинает слабеть. Ноги уже подкашивались, перед глазами все расплывалось. Собственной магии было недостаточно. Нужно еще… Нужно больше…

То, что произошло в следующую секунду, заставило челюсти присутствующих с громким стуком поприветствовать пол. Невозмутимым оставался лишь Дамблдор. Не теряя ни минуты на размышления, Элайза вцепилась в запястье Северуса Снегга, и в следующий момент вышеупомянутый покачнулся, едва устояв на ногах. Догадаться, в чем причина внезапно болезненного состояния профессора, труда не составило. Элайза выкачивала из него магию, следом впитывая ее в тело Кэтрин.

– Да чтоб тебя…! – выругался Снегг, когда все закончилось.

– Прости, Севи, у меня не было выбора! – искренне извинилась перед ним обессиленная Элайза, поддерживаемая Дамблдором.

– Ты бы хоть предупредила! – огрызнулся Снегг.

– Получилось? – обеспокоенно спросила Элайза. – Ну? Что же вы все молчите?! Скажите мне, получилось?!

Стараясь скрыть шоковое состояние, Драко медленно приблизился к Кэтрин, с удивлением наблюдая, как рана на ее пораженной руке, которую только недавно грозились ампутировать, медленно, но верно, исчезает. Он даже слышал треск костей, которые вставали на место. И что было самым удивительным, так это то, что все происходило мгновенно. Больше не было душераздирающих криков, но это вовсе не значило, что ей уже не больно. То, как Кэтрин хмурила брови, и издавала стоны, говорило о том, что процесс восстановления столь же болезненный. Одна боль вытесняла другую. И как бы прискорбно это ни звучало, иного способа помочь ей все равно не было.

– Получилось! – радостно воскликнула мадам Помфри. – У вас получилось!

– Невозможно! – выдохнула Гермиона, глядя на незнакомку.

Чертов капюшон не давал увидеть часть ее лица, но в ней было что-то до боли знакомое. Блондинистые волосы, форма губ, подбородок, даже голос – все это было знакомым. И магию, которую она использовала, Гермиона прекрасно знала, будучи начитанным человеком. Как знала и то, что к Кэтрин применить эту магию незнакомка никак не могла. Этот вид магии не должен был сработать на Кэтрин вообще никаким образом. Да и не должно существовать подобных способностей. Это было всего лишь интерпретацией одной легенды.

– Я снимаю по двадцать баллов! – гневно прохрипел Снегг, обращаясь к присутствующим тут студентам. – Со всех троих!

Он все еще не пришел в себя после того, как его без разрешения использовали, потому и был зол. Конечно, рад, что этим помогли девчонке, но когда его заставали врасплох, в нем просыпалось бешенство. И это бешенство никогда не предвещало что-то хорошее.

****

Боль… Страшная и невыносимая боль пронзала все тело. Сколько это продолжается? Наверное, долго. Сколько еще ее будут пытать? Неизвестно. Она ничего не видела, пелена слез застилала глаза. Все казалось таким расплывчатым и далеким. Вот, значит, каково это – испытывать на себе боль непростительного заклятия.

Его адская агония проникала в каждую клеточку тела, пожирая все внутренности, скручивающиеся в тугие узлы. Во рту ощущался металлический привкус собственной крови. Тело с каждым разом немело, кости ломались. А боль нарастала все больше и больше. Что-то внутри больно кольнуло и сжалось в комочек…

– Я беременна! – обессилено прошептала Элайза, понимая, что если это не прекратится, она потеряет своего малыша, который не так давно стал зарождаться в ее чреве.

Заклятие перестало действовать так же неожиданно, как и настигло ее. Но от этого легче не стало. Глаза налились кровью от лопнувших сосудов. Ребра сломаны, конечности вывернуты. Удивительно, что она вообще до сих пор жива.

– Повтори? – откуда-то издалека послышался яростный голос Тома Реддла.

– Я беременна! – еле слышно повторила Элайза, теряя сознание.

****

Темнота… Как это страшно… Темнота подкрадывается все ближе и ближе. Ничего вокруг… Только черный цвет перед глазами. Кажется, что в этой темноте кто-то есть, но кто? Кто-то стоит позади, и от этого становится еще страшней. Темнота давит… неумолимо быстро надвигается, и нет от нее спасения…

Кэтрин чувствовала ощущение полета. Как будто парит в воздухе, в черном сгустке дыма. Она попыталась пошевелить пальцами и тут же ощутила под ладонями прохладную ткань. Чувствительность ноющего тела постепенно возвращалась и ощущения парения покидало. Попытка открыть глаза была малоудачной, веки были тяжелыми, словно набиты свинцом.

Кэтрин попыталась повернуть голову вбок. Малейшее движение – и как по цепной реакции: голову, шею, затем спину пронзила жуткая боль. Тихий стон сорвался с губ. Рядом кто-то или что-то зашевелилось. Кэтрин прислушалась, и в следующую секунду раздался громкий голос:

– Мадам Помфри!

От крика еще одна волна боли прошлась по голове, заставляя поморщиться от неприятных ощущений. Голос… Она его помнит… Только… как-то очень слабо. Послышался топот тяжелых шагов, гулом отдающийся в помутневшем сознании. Кто-то явно торопился.

– Мистер Забини! Что…

Голос более тихий, но довольно грозный, звучал буквально в метре от нее. Где она? Что с ней? Кто говорит? Кто находится рядом? Забини… Блейз… Блейзи…

– Она очнулась!

– О, моя дорогая!

Голос изменился, стал более мягким. Снова звуки шагов, то дальше, то ближе. Вокруг переплетающиеся голоса. Кэтрин вновь попыталась открыть глаза. На этот раз попытка увенчалась успехом. Ей удалось увидеть белые стены Больничного Крыла и несколько все еще не ясных образов. Но лишь на одно мгновение. Более не было сил удерживать потяжелевшие веки.

Сознание возвращалось к ней крайне медленно и очень редко. И каждый раз ощущалась жуткая и нестерпимая боль во всем теле. Казалось, будто по голове бьют огромным молотком, ломают шею, скручивают в тугой узел позвоночник. Кэтрин вновь с трудом открыла глаза. Она не знала, сколько времени прошло с того момента, когда в последний раз мимолетно приходила в себя. Перед ней тут же возникло лицо мадам Помфри.

Кэтрин ощущала, что рядом с ней всегда кто-то находится, но расплывчатые силуэты невозможно было разглядеть. Однако в этот раз она уже отчетливо могла видеть черты лица целительницы, которая что-то говорила, размахивая руками, щелкая пальцами перед глазами, прикладывая ладони к лицу. И тут в поле зрения попал Блейз. Родной синеокий Ангел со встревоженным выражением лица.

– Мисс Пирс!

Послышался слабый, далекий голос. Кэтрин даже понять не могла, действительно ли обращаются к ней, или это только кажется.

– Мисс Пирс, вы меня слышите?

На этот раз голос звучал громче и четче, но Кэтрин, так или иначе, не отвечала. Все еще больно. Очень больно. Настолько, что даже не было сил открыть рот и ответить.

– Что с ней? Почему она молчит?

Это, наверное, Блейз. Во всяком случае, именно его губы шевелились.

– О, как вы мне надоели! Помолчите, иначе выгоню! – ругалась мадам Помфри. – Мисс Пирс, если вы меня слышите, моргните!

Кэтрин медленно закрыла глаза, и так же медленно открыла их. Боже, как тяжело и больно.

– Хорошо! – тут же отозвалась мадам Помфри. – Мисс Пирс, вы можете что-нибудь сказать? Постарайтесь произнести хотя бы слово!

Кэтрин не отрываясь смотрела на целительницу, пытаясь объяснить ей свое состояние, но губы пересохли, язык не слушался. Две пары глаз внимательно следили за ее действиями, а она отчаянно пыталась сказать, но не могла. Слабость и боль делали свое дело.

– Кэтрин… – начал было Блейз, но мадам Помфри взмахом руки, заставила его замолчать.

– Больно… – наконец смогла произнести Кэтрин, слабым и очень тихим голосом. Настолько тихим, что даже ей самой не было слышно себя.

Видимо, и Блейз с мадам Помфри не расслышали, судя по их напряженным лицам. Кэтрин прикрыла глаза, вздохнула и снова открыла. Приготовившись к новой волне боли, она выдохнула чуть громче:

– Больно…

– Почему ей все еще больно? Прошло целых пять дней, а ей все еще больно! – возмущался Блейз, получив в ответ суровый взгляд мадам Помфри.

– Мистер Забини, если вы думаете, что сращивать кости так легко, то вы ошибаетесь. Мисс Да… – целительница осеклась, забыв, что имени Элайзы Дарк упоминать нельзя. – Та женщина лишь впитала в ее тело живительную магию, которая помогла залечить внутренние органы и внешние болячки. Переломы же невозможно залечить мгновенно, на это нужно время. А если, ко всему прочему, принимать во внимание нервные срывы мисс Пирс, то ее состояние вполне логичное, – досконально объяснила мадам Помфри.

Ей совсем не нравились выпады со стороны Блейза. Бросив на него укоризненный взгляд, она расторопно удалилась в свою каморку за обезболивающим. Блейз же, воспользовавшись отсутствием ворчливой старухи, приблизился к Кэтрин и с нежностью провел рукой по ее щеке. Удивительно, но, несмотря на то, что она целую неделю находилась в лазарете, без еды и питья, бледность отсутствует. Она даже не похудела, жалуется только на боли.

– Ты меня напугала! – прошептал он ласково. – Я очень боялся за тебя!

Кэтрин что-то ответила, но Блейз так и не понял, что именно. Наклонившись к ней, он услышал всего три фразы, заставившие его сердце остановиться, затем продолжить свое биение с двойной скоростью.

– Не… оставляй… меня…

– Я всегда буду рядом, глупая! – пообещал он ей с легкой улыбкой на губах, а через несколько секунд вернулась мадам Помфри со стаканом в руке.

– Вот! Осторожно, дорогая! Выпей, и тебе полегчает! – говорила она, аккуратно подставляя стакан к пересохшим губам.

Превозмогая боль, Кэтрин слегка приподняла голову, сделав глоток. Затем еще один и еще. Боль постепенно стала утихать, сменяясь усталостью. Глаза закрывались, сознание постепенно проваливалось в сон. Синие глаза Блейза были последним, что она видела, прежде чем Морфей забрал ее в царство своих сновидений.

****

На следующий день после инцидента в Больничном Крыле Гермиона поведала своим друзьям о том, что произошло с Кэтрин, во всех мельчайших подробностях. Это касалось и Малфоя, который по непонятным причинам находился там и вместе со всеми переживал; и ужасных снов, которые странным образом воздействовали на подругу; и таинственной незнакомки, которая использовала на ней странную магию. Гермиона утверждала, что передача магии является сложным процессом, и обычные волшебники не обладают такими способностями, будь они хоть трижды чистокровны. На вопрос друзей, кто может обладать такой силой, Гермиона уверенно ответила – Вейлы. Но даже для них это являлось редкостным явлением в роду.

Воистину, данные факты разожгли огромное любопытство в глазах Гарри, Рона и Джинни. Однако еще больше они были удивлены, когда Гермиона посвятила их в подробности данной магии. Называлась она – «Передачей Жизненной Энергии». Способность эта была со своими плюсами и минусами. Обладающий такой силой мог не только передавать свою энергию, но и забирать ее, что делало его схожим по силам с Дементорами. Но даже тут было все не так просто, как казалось на первый взгляд. Вейлы могли забирать чужую магию из тела любого волшебника, будь тот магглорожденным или же чистокровным. А вот передавать свою жизненную энергию могли не каждому – только тому, кто связан с ними кровными узами.

– Та женщина использовала именно «Передачу Жизненной Энергии», причем не только свою. Она одновременно подпитывалась магией Снегга и передавала ее Кэтрин, на которой это не могло отразиться бесследно. Ее действия противоречат всем факторам магической природы. И удачу, связанную с данным видом магии, я могу объяснить только одним фактом - Кэтрин связана с ней кровными узами, – причитала Гермиона, нервно заламывая тонкие пальчики.

Последнее было абсурдом, и ребята это прекрасно понимали. Потому что знали, что Кэтрин Пирс является магглорожденной. Однако почему передача магии подействовала на нее положительно, оставалось загадкой. Интересной и странной загадкой. Именно поэтому следующие несколько дней Гермиона и Джинни пропадали в библиотеке, чтобы отыскать хоть что-то, что могло бы объяснить им причину, по которой Кэтрин восприняла чужую энергию как должную себе.

Они перерыли все возможные книги, которые могли бы предоставить им нужную информацию, но нигде подобного не описывалось. Все источники твердили только то, что они и так уже знали. Впервые для Гермионы библиотека оказалась бесполезной. В конец отчаявшись, ребята принялись обсуждать другие проблемы. А именно, сны Кэтрин.

Гарри и Рон, которые только недавно были посвящены в эту историю, на протяжении часа возмущались тому, что от них долгое время скрывали такие серьезные факты. А когда успокоились, принялись разбираться и с этой проблематичной ситуацией. Но поскольку о содержании снов они ничего не знали, то и данная загадка так и осталась не разгаданной. Однако ребята не отчаивались, дружно решив дождаться виновницу возникновения всех этих тайн.

****

Подойдя к спящей Кэтрин, заботливо укутанной в плед, Драко присел на стул у больничной кровати, рассматривая черты ее лица. Он часами мог это делать, не обращая внимания на бег времени. Глаза, губы, нос – весь ее образ так прочно засел в памяти, что можно было с уверенностью взять холст и нарисовать ее портрет без лишних изъянов. Такая милая, невинная, манящая… столько слов в голове неотрывно заменяли друг друга, одни лучше других. И все с точностью отражали ее сущность, которая не могла не влюбить в себя еще сильней и так пораженное стрелой Купидона сердце.

Драко неосознанно поднял руку. Ему так хотелось коснуться ее мягкой щеки тыльной стороной ладони, но… остановившись на полпути, он задумался. Разве можно так сильно кого-то желать? Разве есть на свете чувства, из-за которых человек готов предать дружбу и собственную гордость, только бы заслужить хоть капельку расположения к себе любимого человека? С ума свела! Она просто свела его с ума! Разве такое возможно? Каждый раз, задавая себе подобные вопросы, Драко с усмешкой сам же на них отвечал, понимая, что все это сейчас происходит не только с ним.

Блейз… Блейз тоже ощущает подобные эмоции. Терзается и мучается в бездне отчаяния и безысходности. Мечется из угла в угол, не в силах смириться с тем, что вся теперешняя жизнь переплелась вокруг девушки, от которой они теперь оба зависели. Надежда, Вера и Любовь – эти три правила, жизненно необходимые, не могли существовать друг без друга. Так же, как и они теперь не могли существовать без нее. Столкнувшись в соперничестве за сердце, страдающее от того, что именно ему придется сделать выбор, Драко и Блейз понимали, что мечты одного из них разлетятся вдребезги, пронзая своими мелкими осколками любящую до самозабвения душу.

– Меня не было рядом, когда тебе было больно. Меня не было рядом, когда ты нуждалась в защите. А он был. С самого начала он окутал тебя теплом и заботой, наполнив твой разрушенный внутренний мир своей безмятежной любовью. Так смею ли я рассчитывать на место в твоем сердце? – прошептал Драко, глядя на мирно спящее девичье лицо. – Да! Я смогу тебя отпустить! – в голосе не было никаких сомнений. – Но сердце… оно не отпустит! Никогда не отпустит! Оно будет страдать, будет болеть, но не отпустит!

Драко все же не выдержал. Вновь протянув руку, он все же коснулся ее лица. Затем, невесомо очертив пальцами контур девичьих губ, застыл, медленно осознавая, что своими действиями разбудил ее. Она пошевелилась, он напрягся. Веки ее затрепетали, а он вдруг стал разрываться между желанием уйти и спрятаться, и желанием остаться, чтобы показать ей, что все это время не только Блейз находился рядом. Попытавшись расслабиться, Драко сжал подлокотники стула. Сердце на мгновение замерло, когда она непонимающе стала моргать, глядя в потолок.

Медленно, очень медленно повернув голову вбок, чувствуя рядом с собой чье-то присутствие, Кэтрин попыталась сфокусировать взгляд на расплывчатом силуэте. Вначале она подумала, что рядом находится Блейз. Она всегда видела именно его, когда просыпалась на несколько мгновений. Однако на этот раз Кэтрин увидела не синие глаза своего Ангела. А серые, в которых плескалось жидкое серебро. Драко… рядом с ней сейчас был Драко Малфой…

– Привет! – на лице его расцвела улыбка, наполненная нежностью и лаской. Улыбка, которая так ему шла.

– Здравствуй! – тихо ответила Кэтрин, и уголки ее губ слабо дернулись вверх.

Тело все еще ныло, но уже не так болезненно. Эту боль можно было терпеть, она была не такой адской и невыносимой.

– Ну как ты? – голос Драко выражал крайнюю степень беспокойства.

– Терпимо, – пошевелила Кэтрин рукой. – Уже не так больно.

– Ты, должно быть, удивлена… моему присутствию? – спросил Драко, хотя и не видел в ней никакого удивления, только задумчивость.

– Я ожидала увидеть Блейза, – тихо ответила Кэтрин, и ему тут же стало как-то не по себе. Обидно, что ли?! – Но, я рада видеть и тебя, – выдохнула она, и обида вмиг испарилась. Этих слов оказалось достаточно, чтобы образовавшийся в горле комок рассосался.

– Блейз на недолгое время отлучился, чтобы принять душ и нормально поесть. Я решил сменить его, не против? – губы Драко вновь тронула улыбка. Саркастичная такая, и в то же время пропитанная некой игривостью.

Интересно, сколько еще эмоций он может выразить в своих улыбках? Наверное, она никогда не сможет разгадать его истинную сущность. Всегда такой разный. Каков же он настоящий… этот Драко Малфой?

– Нет, совсем не против, – в ответ ему улыбнулась Кэтрин. – Раньше, когда я болела, рядом всегда находилась мама. В такие моменты мне было не так страшно.

– Страшно? – изогнул Драко бровь. – Почему тебе было страшно?

– Мне все время снились кошмары, – ответила Кэтрин.

– Вроде тех, что беспокоят тебя сейчас? – Драко немного поддался вперед.

– Нет, они были другими, – слегка покачала головой Кэтрин. – Те, что ты видел в моем подсознании, стали преследовать меня недавно. Знаешь… в них столько странностей.

– Я заметил, – хмыкнул Драко.

– Там был ты, – тихо сказала Кэтрин. – Вернее, поначалу я так думала. Потом, оказалось, что это…

– Мой отец! – закончил за нее Драко и, увидев озадаченный взгляд карих глаз, решил быстренько повернуть разговор в другое русло. Об этом они могут поговорить позже. Сейчас не время разбираться во всех этих странностях. – Я хотел бы обсудить данную тему, но давай сделаем это тогда, когда ты окончательно поправишься и выйдешь из этого убогого места.

По лицу его сразу можно было понять, что сегодня она никаких ответов на свои вопросы от него не добьется. И, как ни странно, Кэтрин решила-таки уступить, хотя любопытство разыгралось не на шутку. Сейчас действительно было не самое подходящее место для таких обсуждений.

– Как долго я здесь нахожусь? – пожалуй, этот вопрос волновал ее больше всего остального.

– Неделю! – ответил Драко.

– А какой сегодня день? – последовал следующий вопрос.

– Суббота! – вновь ответил Драко. – Пятнадцать минут одиннадцатого вечера!

– Комендантский час уже начался, – Кэтрин бросила на него заинтересованный взгляд. – Разве тебе не нужно идти на дежурство?

– Нужно! – кивнул Драко. – Но, думаю, Пэнси справится и без меня. Да и потом, ты сама просила не оставлять тебя одну.

– Блейз сказал?! – то ли спросила, то ли утвердила Кэтрин.

– Да! – подтвердил Драко. – Когда просил меня приглядеть за тобой в его отсутствие.

– Он, наверное, места себе не находит, – в голосе ее прозвучало чувство вины. – А ведь обещал голову оторвать, если слягу. Вот тебе и пожалуйста.

– Уверен, обещание он свое сдержит, – усмехнулся Драко. – Конечно, не в прямом смысле, но нравоучений тебе точно не избежать. А это, знаешь ли, похуже оторванной головы.

– Я выдержу, – вновь улыбнулась Кэтрин. – Я заставила его переживать, так что с радостью приму наказание.

– Почему ты сразу не обратилась к мадам Помфри? – мрачным тоном спросил ее Драко. – Обязательно нужно было доводить себя до предела? Ты едва на тот свет не отправилась, знаешь?

В словах его звучали упреки. А еще, если бы Кэтрин была внимательней, то заметила бы, что в них сквозила и некая обида. Ведь не только Блейз переживал за нее и места себе не находил. Драко ведь тоже истерзал себя бессонными ночами и уморил голодом от того, что не мог ничем ей помочь.

– Пожалуйста, хоть ты не ругайся, – жалобно протянула Кэтрин. – Я хотела прибегнуть к помощи мадам Помфри, но не успела. Когда на Хогсмид было совершенно нападение Дементоров, я переохладилась, поэтому все это время думала, что это обычная простуда. Но, как мне стало известно, все оказалось гораздо серьезнее, чем можно было представить.

– Да, пневмония в запущенной форме! – кивнул Драко. – А рана на руке? Когда ты поняла, что обычными медикаментами ее не исцелить, почему не обратилась к старухе?

– Думаешь, она бы смогла все излечить? – с сомнением в голосе поинтересовалась Кэтрин, взглянув на него.

– Нет, она не смогла! – покачал головой Драко. – Перепробовала все, как говорит, но не смогла. Руку ампутировали.

– Что? – Кэтрин даже чуть приподнялась, однако когда голова и позвоночник отозвались протестующей болью, ей вновь пришлось откинуться на подушки.

Испуганно подняв руку и взглянув на нее, Кэтрин нахмурилась. Рука на месте. Пальцы на месте. Нарывающей раны на ладони нет.

– Какого…! – бросила она злой взгляд на усмехающегося Драко.

– Поверила? – спросил он язвительно. – Вот уж не думал я, что ты настолько глупа!

– Хорек безмозглый! – возмущенно выпалила Кэтрин. – Да я тебя…! – забыв про боль в теле, она опять привстала, и опять без сил рухнула. – Чертов засранец! Ты напугал меня!

– Ты тоже! – послышался уже совершенно серьезный ответ. – Ты тоже напугала меня! – выражение его лица соответствовало тону. Драко чуть приблизился, убирая с лица ее прядку длинного локона. – Больше так не делай! Я едва не свихнулся, пока ты тут лежала, полуживая!

Боже, как же прекрасен он был в свете тусклого ночника. Кэтрин отчаянно хотелось коснуться его бледного лица. Столько искренности было в его всегда холодных глазах, которые сейчас искрились теплом и светом. Рука уже приблизилась к нему, но тут, словно очнувшись, Кэтрин задала весьма не соответствующий обстановке вопрос:

– Как? Как им удалось залечить гниющую рану на руке? Ведь ничего не помогало.

– Мне пришлось рассказать Дамблдору и мадам Помфри о твоих слишком реалистичных снах, – ответил Драко. – Прости. Другого выбора не было.

– Значит, узнав о том, что рана была получена во сне, они нашли способ избавить меня от участи инвалида?! Вот блин! – проворчала Кэтрин. – Я не хотела, чтобы они знали об этом, пока сама во всем не разберусь!

– Я же сказал, что выбора не было. Да и потом, они бы сами догадались. Когда ты провалилась в очередное сонное царство, где тебя пытали заклятием «Круциатус», Снегг использовал «Легилименцию», чтобы узнать, в чем причина твоих новых физических увечий. Поверь, зрелище было не для слабонервных. У тебя кости ломались изнутри.

– Я помню, – кивнула Кэтрин. – Помню, как это происходило. Было очень больно. Я находилась в другом мире. В необычном мире. В прошлом.

– В прошлом? – переспросил Драко.

– Да. Потому что видела твоего отца. Он был юн. На вид ему было лет двадцать. И деда твоего видела. И Беллатрису Лестрейндж, тогда еще Блэк. А еще я видела его… – кожа Кэтрин покрылась мурашками, она даже заметно вздрогнула. – Я видела Волан-де-Морта.

Драко самого передернуло после произнесенного имени. Нет… сам он его произнести вряд ли сможет. От чего-то жутко. Как-то раз Гермиона Грейнджер сказала, что страх перед именем, только увеличивает страх перед его владельцем. И она оказалась права, как никогда.

– Ты видела Темного Лорда? – хриплым голосом вновь переспросил ее Драко. Хотя не знал зачем переспрашивать, ведь прекрасно расслышал. Но и молчать не хотелось.

– Да, но только не такого, какой он был в твоих воспоминаниях, – ответила ему Кэтрин. – Он был иным. Он выглядел, как обычный человек.

– Это он использовал на тебе заклятие «Круциатус»? – серые глаза блеснули при свете ночника.

– Не на мне, а на Элайзе Дарк, которой, собственно, я и являлась, – Кэтрин прикрыла глаза. А когда открыла, продолжила говорить: – Я не знаю, что меня может с ней связывать. Правда, не знаю. И это ужасно напрягает, я боюсь засыпать. Страшно… вновь оказаться в этих кошмарах.

– Эй… – Драко коснулся ее руки, заглядывая в карие глаза. В них действительно читался страх. – Не бойся. Мы обязательно во всем разберемся. Вместе. Забини и Грейнджер уже ищут логическое объяснение всему происходящему. Поттер и Уизли со своей мелкой сестрицей тоже подключились. Но информации слишком мало, понимаешь. Как только ты окончательно поправишься, сможешь рассказать нам все в самых мельчайших подробностях?

– Раз уж все в курсе, что со мной происходит, думаю, помощь мне не помешает, – слегка передернула Кэтрин плечами. – Я готова прямо сейчас взяться за выяснения всего…

– Нет, сейчас не нужно, – улыбнулся Драко. – Сейчас лучше перестань волноваться. И бояться перестань. Мадам Помфри дает тебе зелье сна без сновидений, так что кошмары тебе не грозят.

Кэтрин молча согласилась. Унимая свое безмерное любопытство, пропитанное необъяснимым страхом, она спросила:

– Скажи, как мадам Помфри удалось вытянуть меня в реальность? Или, быть может, это Снегг или Дамблдор?

– Никто из них, – покачал головой Драко.

– Тогда кто? – заинтересованно промямлила Кэтрин.

– Странная незнакомка, появившаяся невесть откуда. Никто так и не увидел ее лица. Она все время скрывала свой лик за объемным капюшоном. Я даже задался вопросом, хорошо ли она видит из-под него, – Драко не к месту усмехнулся.

– Ты меня озадачил, – задумчиво пробормотала Кэтрин.

– Поверь, мы все были озадачены ее появлением и поведением вместе взятым, – пробормотал Драко. – Она переживала за тебя, как за какого-то себе близкого человека. И именно она вытянула тебя из очередного кошмара. Мало того, исцелила твое тело целиком и полностью, вдохнув в него живительную энергию. Я первый раз видел подобные способности. Ее магия необычна, она даже палочкой не воспользовалась.

– Боже мой! – Кэтрин схватилась за голову. От такого потока информации она нещадно начала ныть. – Я скоро с ума сойду от всех этих странностей, их слишком много. Моя психика не выдержит подобного напора, и без того нервы шалят.

– Думаю, тебе не стоит сейчас концентрировать на этом свое внимание, – высказал свое мнение Драко. – Расслабься. Оклемаешься, мы вместе во всем разберемся.

– Тебе легко говорить, – хмыкнула Кэтрин.

– Не так легко, как тебе кажется, – заверил ее Драко. – Сосредоточься на чем-нибудь другом.

– Черт побери! – тихо выругалась Кэтрин. – Я пропустила целую неделю учебных дней. Теперь столько конспектов надо будет переписывать.

Драко закатил глаза, пробормотав себе под нос что-то нечленораздельное. Когда он говорил ей сосредоточится на чем-нибудь другом, он не имел в виду учебу. Он вообще ничего не имел в виду, просто дал дельный совет.

– Мерлин, Пирс, не превращайся в Грейнджер-два, Хогвартс такого не перенесет, – протянул он с жалостью. – Над этим тоже не заморачивайся, Забини уже сделал за тебя все конспекты, пока торчал здесь целыми днями. Тебе остается только выучить их и рассказать занудным профессорам.

– Мне приятна их забота, правда. Но из-за нее я ощущаю себя беспомощным проблематичным ребенком, – тихо проговорила Кэтрин, не скрывая благодарности в тоне.

– Ты и есть ребенок! – фыркнув, отрезал Драко. – Капризный и упрямый, как Гиппогриф!

– На себя посмотри, Хорек! – огрызнулась Кэтрин.

– Пф, смените пластинку! – проворчал Драко. – Ваш этот «Хорек» давно уже меня не задевает!

– Крашеный Хорек?! – усмехнулась Кэтрин.

– Сколько раз повторять, что у меня свой цвет волос! – процедил Драко. И чего все цепляются к его волосам?

– Я знаю! – тон голоса Кэтрин внезапно стал серьезным. Она даже перестала улыбаться. – Знаешь… – произнесла тихо-тихо. – Я заметила, что в вашей семье у всех такой цвет волос и такие холодные глаза. Серые, цвета пасмурного неба. Правда, у тебя они так часто меняются, – Кэтрин задумчиво уставилась в потолок. – Иногда они отдают морозным холодом. Иногда нагоняют страх. Но мне больше всего нравится, когда в них плещется жидкое серебро. В такие моменты от них исходит тепло, согревающее душу и сердце, – она перевела на него взгляд. – Спасибо тебе… Драко…

Он слушал ее, затаив дыхание, словно она рассказывала ему сказку на ночь таким тихим и выразительным тоном. А когда она произнесла его имя – впервые она произнесла его имя – сердце сделало бешеный кульбит, подпрыгнуло к горлу и стало плясать в такт своего биения. Так необычно его имя звучало из ее уст. Как-то по-другому. Как-то по-особенному. Не так, как его произносят другие.

– За что ты меня благодаришь? – тихо спросил ее Драко.

Он действительно не понимал, за что его можно благодарить. Что хорошего он для нее сделал? Ведь только и знал, как оскорблять и унижать. Даже любя, он причинял ей уйму проблем. За что?

– За то, что остановил Нотта! – послужило ему ответом. – За то, что не дал ему покалечить меня!

Остановил Нотта? Да… остановил! Но ведь если бы его не оказалось поблизости, он бы не смог это сделать. А ведь Теодор не виноват в своих безумных действиях, его ведь заставили. Так стоит ли ей объяснять, что все не так, как кажется на первый взгляд? Конечно, стоит! Может, хоть так он вернет долг Теодору, перед которым чувствовал острую вину за то, что переспал с его девушкой, пусть и не осознанно?!

– Он не хотел этого делать. Он не такой, каким ты его представляешь. Как бы Тео не относился к магглорожденным, он и мухи не обидит.

– Он будущий Пожиратель! А значит, будущий убийца!

Эти слова вскипятили обиду, с жаром пронесшуюся в крови. Драко вдруг разозлился, позабыв объяснить главную причину поступка Теодора.

– Ты и обо мне так думаешь? – на щеках заходили желваки. – На мне ведь уже есть метка, Кэтрин! – сделал он нажим на ее имени. – Поэтому ты сторонишься меня и пытаешься не видеть того, как я к тебе отношусь?

– Вовсе нет! – произнесла Кэтрин. Произнесла неуверенно.

– Звучит неубедительно! – заметил Драко.

– Открой глаза! Все, что между нами происходит - неправильно!

– Значит то, что происходит между тобой и Забини, ты считаешь правильным?

Злость и ревность вцепились в него мертвой хваткой. Больно…

– Блейз… он другой!

– Вот значит как? – выдохнул Драко, теряя контроль над своим хладнокровием. – Отлично!

– Малфой, послушай… – попыталась объяснить ему Кэтрин.

Но нет! Не будет он слушать! Резко поднявшись на ноги, Драко стал стремительно удаляться. Подальше от нее. Подальше от боли, которую она причиняет. Все, что связывает его с ней – только боль. Как бы он ни старался, как бы ни пытался завоевать ее доверие, у него не получалось.

Она все время обнажала когти и больно царапала душу, стоило приблизиться на достаточно близкое расстояние. Так зачем понапрасну мучиться? Зачем строить ложные иллюзии? Он просто возьмет и отпустит ее… отпустит… отпустит… отпустит…

Она звала. Просила остановиться и выслушать, но он не хотел. Не хотел больше чувствовать эту боль. Не хотел любить ее. Не хотел, чтобы сердце каждый раз замирало, стоило ему взглянуть на нее. Он не хотел желать ее. Он уйдет… уйдет… уйдет…

За спиной послышался приглушенный стук и слабый оклик. Драко остановился, чувствуя, как по позвоночнику пробежал холодок. Бросив взгляд через плечо, и увидев распластавшуюся на полу Кэтрин, тихо рыкнул…

– Упрямая идиотка! – вихрем подлетев к исхудалой тушке, он поднял ее на руки. – Какого Мерлина, ты еще слаба для прогулок! – причитал, глядя на сморщившееся от боли личико.

– Это ты во всем виноват! – со стоном выдохнула Кэтрин.

Она сделала всего пару шагов, чтобы остановить его, но слабые конечности не выдержали, и – «Привет пол, дай-ка я тебя поцелую!». Впрочем, сейчас она уже заботливо была уложена обратно в кровать.

– Спи, малышка, не доводи меня до нервного срыва, хорошо?!

Драко старался быть менее грубым, но у него это с трудом получалось. Он оглянулся, слишком громко они себя вели. Как бы старая ворчунья не явилась на шум. Встречаться с суровой мадам Помфри совсем не хотелось. Она же весь мозг вынесет.

– Посмотри на меня!

Драко почувствовал, как сжали руку. Он все еще стоял, намереваясь уйти, хотя понимал, что сделать это будет уже намного сложнее, если посмотрит в любимое лицо.

– Драко… – позвала Кэтрин вновь, и он, все-таки не выдержав, взглянул на нее. – Драко, я не знаю, что делать, – прошептала она тихо. – Я запуталась и не знаю, как разобраться в себе, – говорила медленно и размеренно. – Все, что происходит между мной и тобой - неправильно. Но это вовсе не значит, что я этого не хочу, – веки становились тяжелыми, но Кэтрин изо всех сил старалась держать себя в сознании. Не время для спячки.

Злость испарилась, и он ненавидел ее за это. Ненавидел за то, что с каждым новым днем привязывает к себе все крепче и крепче. Нет больше сил сопротивляться этим эмоциям. Да он и не хочет сопротивляться, ведь сам поддается. И за это Драко ненавидел уже себя.

– Тебе надо отдохнуть, ложись спать! – повторил он устало.

– Теперь… ты уйдешь?

Дыхание ее было тяжелым. Вымоталась, он это чувствовал. Глаза Кэтрин окончательно закрылись. Она потеряла сознание, но руку его так и не выпустила из тисков своих тонких пальцев.

– Никуда я не уйду!

Обреченная улыбка расползается на его тонких губах. Он снова улыбается. Наклоняется и ласково припадает губами к ее лбу. И шепчет в пустоту, сжимая ее руку:

– Не уйду!

****

После того, как прозвенел колокол, оповещающий комендантский час, Пэнси Паркинсон приступила к своим обязанностям старосты, умирая со скуки. Бродила по коридорам она вот уже битые два часа, задаваясь вопросом – почему во время ее дежурства не происходит ничего интересного? Вот Драко, например, всегда найдет, кого оштрафовать и на кого наорать.
Чертов Драко! Опять повесил на нее все обязанности и свалил! Где его дементоры носят, бестактная сволочь?

– Убью?! – пообещала Пэнси, заглядывая за темный уголок. – Блин, хоть бы кто попался! – прохныкала и тут же замолкла.

Прямо как по запросу, в поле ее зрения попала Гриффиндорская Заучка. Пэнси широко улыбнулась, наметив жертву для своих насмешливых утех. Раз уж нет нарушителей, то хоть поиздеваться над кем будет. Всезнайка явно шла из библиотеки, судя по тому, что в руках держала пару фолиантов внушительных размеров. Что же… направившись навстречу веселью, Пэнси встала преградой на расстоянии вытянутой руки от Гермионы Грейнджер.

– Я смотрю, ты даже во время дежурства умудряешься с учебниками таскаться! – усмехнулась она, оглядывая Гермиону с головы до ног. – Теперь понимаю, почему тебя называют книжным червем!

– Отстань, Паркинсон, не до тебя! – как можно спокойнее отозвалась Гермиона, но обойдя неприятную личность стороной, внезапно споткнулась.

– Что же ты такая неуклюжая, Грейнджер? – изумленно воскликнула Пэнси, словно это не она только что поставила ей подножку.

Покосившись на нее, Гермиона стиснула зубы. Ох, как хотелось сказать пару ласковых, но опускаться до уровня таких подлых людей не было никакого желания. Молча развернувшись, Гермиона потопала дальше. Однако далеко не ушла, вновь споткнувшись и выронив фолианты.

– Паркинсон, угомонись! – сдержанно попросила Гермиона, прекрасно понимая, что в этот раз Пэнси использовала шаловливое заклинание, которым балуются младшие курсы.

– Ой, прости, не знаю, что сегодня происходит с моей палочкой, она совсем меня не слушается! – невинно хлопая ресницами, выдала скромную улыбку Пэнси, поднимая один из упавших учебников. – «Магия Вейл»?! – удивленно зачитала она на корке. – Что-то я не припомню, чтобы Снегг задавал нам подобные темы! Ты проводишь научное исследование, Грейнджер?

– Отдай, это не твое дело! – огрызнулась Гермиона, выдернув из рук надменной старосты книгу. – И смени свою палочку, раз уж не в состоянии ею управлять!

– Ладно-ладно, не нужно так нервничать! – насмешливо подняла руки вверх Пэнси, будто стояла под прицелом. – Кстати, как там подружка? Идет на поправку?

– А чего это ты вдруг заинтересовалась здоровьем Кэтрин? – сощурилась Гермиона.

Конечно, от Забини, и Она, и Гарри, и Рон с Джинни уже знали о том, что Теодор Нотт напал на Кэтрин под влиянием заклятия «Империус». Так что Паркинсон все еще была в списке подозреваемых если не у своих, то у них точно.

– Да я просто так спросила! – пожала плечами Пэнси. – Ты лучше ответь мне, как тебе удалось отбить у нее Забини? Неужто в койку его затащила? Каков он в постели, а?

Глаза Пэнси хитро блеснули. Гермиону после таких слов аж передернуло, лицо ее покраснело от возмущения.

– Какая же ты стерва, Паркинсон!

Выслушивать оскорбления и чушь, которую несла староста Слизерина, она не собиралась. И отвечать на бестактные выпады не имело никакого смысла. Намереваясь поскорее освободиться от язвительного общества этой не в меру противной личности, Гермиона все же обошла ее стороной и направилась своей дорогой.

– Пф, какие мы чувствительные!

Пэнси состряпала смешную рожицу, и довольная тем, что хоть немного повеселилась, получив от этого не так уж и мало удовольствия, вновь приступила к дежурству, решив пройтись по подземельям, может хоть там есть нарушители. Но к ее огромному разочарованию, там, как и везде, было пусто. Ни одной живой души, разве что Пивз привязался со своими шуточками.

Впрочем, от него отделаться труда не составило, полтергейст не любил учеников, у которых не было чувства юмора. К тому же, над Слизеринцами он издевался редко, опасаясь Кровавого Барона, ибо тот за своих стоял горой. Уныло вздохнув, Пэнси уже собралась возвращаться в гостиную своего факультета, когда ее вдруг резко схватили за талию и затащили под омелу.

– Да чтоб тебя…!

Выругалась она громко, готовая оштрафовать наглеца. Но когда увидела, кто перед ней стоит в опасной близости, едва не подавилась собственным языком.

– Привет!

Ей скованно улыбался Теодор Нотт, прождавший ее в холодном коридоре целых два часа, едва не окоченев от холода.

– Чего тебе?

Пэнси была груба, еще не забыла, как он обидел ее, задев за живое. Ух, балда пакостная, по башке бы ему настучать.

– Как прошло дежурство? – выпалил Теодор, мысленно залепив себе оплеуху за глупые вопросы.

– Тихо и мирно! – ответила Пэнси. – Еще вопросы?

– Может, перестанешь грубить? – попросил ее Теодор, став немного смелее.

– Может, отойдешь уже на приличное расстояние? – послужило ему ответным выпадом. – А то, знаешь ли, неудобно стоять зажатой между тобой и стеной. Она как бы холодная, я почки себе застужу.

Теодор послушно сделал шаг назад. Только вот Пэнси не собиралась дальше стоять с ним в укромном местечке. Развернувшись, она уже намеревалась уйти, но вот незадача – Теодор оказался слишком назойливым. Вовремя среагировав, он перегородил ей путь к отступлению, упираясь обеими руками в стену, по обе стороны от ее головы, оказавшись еще ближе, чем ранее.

– Нотт, ты чего вытворяешь? – сконфуженно выдохнула Пэнси, упираясь руками в его грудь.

– Слушай, ну прости меня, а! Ну дурак я, осел, кретин, ляпнул, не подумав! Неправ был, осознаю! Ну хочешь, ударь меня, только не обижайся! – шептал Теодор.

Он смотрел ей прямо в глаза, от чего становилось как-то ни по себе. Сердце почему-то стало быстро постукивать в груди, и Пэнси совсем не понимала, что сейчас внутри нее происходит. Мгновенно стало как-то душно и жарко.

– Тео, я устала. Хочу спать. Дай пройти, – попыталась она убрать его руку, чтобы сбежать, но Теодор, видимо, решил поступить так, как угодно было ему, он не отпустил. – Нотт, сейчас как дам по…

Остальные слова потонули в томительном поцелуе. Пэнси не поняла, как так получилось. С широко распахнутыми глазами, она отказывалась верить в происходящее, в то время как Теодор всеми силами стремился добиться от нее ответных действий. Он понимал, что это неправильно, ведь за спиной имелась любимая девушка. Хотя… Любимая ли? Он понимал, что Пэнси может разозлиться еще больше. Хотя куда уж там больше? Он понимал, что может потерять ее навсегда. Хотя, что уж тут, ведь уже переступил грань дозволенного, не так ли? Добиться ее стало необходимостью, Теодор и не думал отступать. Прижав Пэнси к стене своим телом, он прикусил ее губу, от чего она издала тихий стон…

Попалась! Язык смело скользнул в приоткрытый рот, устроив там страстный танец. Еще немного, ну же, сдавайся! И вот ее руки опускаются ему на плечи, он запускает пальцы в ее волосы, углубляет поцелуй и… Она ответила! Да! Он добился! Но этого мало… Хочется еще… Большего… Дыхание сбивается, становится жарко, одежда мешает… Хочется почувствовать ладонями ее кожу, насладиться теплом ее тела… Чуть отступив, он дрожащими пальцами расстегивает пуговицы на ее блузке, мысленно проклиная создателей одежды. Пуговицы одна за другой сдают позиции, как и сама обладательница наглухо запахнутой школьной формы. Между ними пролетает легкий порыв сквозняка, охлаждая обнаженное тело. В ответ она выгибает спину, теснее прижимаясь к нему, отчего возбуждение накрывает его новой волной, еще более мощной.

Пэнси не знала, что на нее накатило. Когда Теодор так нежно приник к ее губам, она растерялась. Неправильно! Так быть не должно! Кристен! У него есть Кристен! Друг! Он друг! Но кричащий разум постепенно затихал под настойчивыми ласками. Она хотела оттолкнуть его, хотела уйти от него, хотела треснуть ему хорошенько, чтобы для начала думал, прежде чем что-то делал. Но, когда почувствовала боль в нижней губе, откуда-то взявшаяся страсть заполнила собой весь здравый рассудок. Низ живота скрутился, сорвался невольный стон. Глупо было отрицать, что ей это нравится. Страсть окончательно затуманила сознание, и Пэнси не сдержала дикого порыва. Обняв Теодора за плечи, она ответила на его ласки не менее пылко. А когда он углубил поцелуй, перед глазами появились тысячи разноцветных созвездий. И они, такие красивые и сверкающие, становились все ярче и ярче…

Теодор сходил с ума. Сейчас, в этот самый момент, когда забытая любовь находилась так близко, когда он мог ощущать биение ее сердца, ее дыхание на своем лице, тепло ее тела, спрятанный сундучок в недрах памяти отворился, выпуская на волю запертые на тысячи замков чувства, которые он так старательно пытался забыть.
«Она твоя! Она всегда была только твоей! И плевать на ее любовь к Драко Малфою! Она была и останется только твоей!» – пело сознание, танцуя танец победы.

– Тео… – прошептала Пэнси. – Тео, нельзя…

– Моя! – словно в бреду шептал Теодор. – Нам можно все! Сейчас можно все!

– Нельзя… – возбужденно выдохнула Пэнси. – Нельзя, Тео…

Да! Нельзя! Однако она шла в противовес своим действиям. Нужно было прекращать это все. Но накатившее безумство, смешанное со страшной жаждой, невозможно было остановить. Все, что они ощущали – это дикую и необузданную страсть, накрывшую их своей теплой волной. Оба прекрасно понимали, что потом будут жалеть о содеянном, но никто из них даже не задумывался над этим. Их в любой момент мог застать Филч, да кто угодно. Им грозило исключение из школы, огромные проблемы. Но разве нужно думать о таких мелочах, когда ты осознаешь, что рядом с тобой человек, которому ты сейчас нужен. Оба понимали, что это всего лишь мимолетное влечение, которому они безвозмездно поддались, но ничего не могли с собой поделать.

Сколько это длилось? Наверное, целую вечность. Теодор был на пределе, да и Пэнси далеко от него не ушла. Его губы спускались ниже, исследуя каждый сантиметр ее тела. Поцелуи обжигали, пронзали насквозь, словно электрический разряд. Он упивался ее близостью, и останавливаться было бессмысленным делом, все равно бы не смог. Руки скользнули вниз, туда, где заканчивалась форменная юбка. Задыхающаяся от переполняющих эмоций Пэнси уже не обращала внимания ни на что, позволяя ему быть хозяином положения. Плотная ткань задралась вверх, и горячая ладонь накрыла тонкий чулок, обтягивающий стройную ногу.

Прикосновения обжигали, создавая новую волну жара. Не теряя времени Теодор прижал ее к себе, оторвал от пола, и она с готовностью сковала его талию ногами, не обращая внимания на холодную грубую стену, в которую он ее вдавил. К черту все стереотипы, к черту Паркер, к черту Малфоя. Она здесь, она рядом, она его. Он здесь, он рядом, он ее. Возбуждение нарастало, заставляя кровь оттекать вниз, покидая истерзанный мыслями мозг. Теодор готов был ворваться в нее прямо сейчас, забыв про все на свете, но…
Видимо, Пэнси так не считала, потому что разум постепенно возвращался, заставляя очнуться от страстного забвения, в которое канула.

– Хватит… – простонала она сипло. – Тео, так нельзя… это неправильно…

Так хотелось послать все к дементоровой пасти и отдаться наслаждению. Но она понимала, что если сделает это, вновь будет страдать. Достаточно с нее мучений, она не хотела испытывать ту же боль, пока любила Драко Малфоя. Не хотела наступать на одни и те же грабли.

– Все правильно, так и должно быть… – страстно шептал Теодор, продолжая ее целовать. – Так должно было быть с самого начала…

«Нет!» – если сейчас не остановиться, они будут сожалеть об этом всю оставшуюся жизнь.

– Тео, прекрати! – воскликнула Пэнси, оттолкнув его от себя.

И в тишине ночного коридора раздался звук хлесткой пощечины. Пэнси знала, что это слишком грубо, ведь сама поддалась соблазну. Но это был единственный способ привести его в нормальное состояние, чтобы он трезво мыслил. И у нее это получилось. Повисло молчание. Молчание, разъедающее их души.

– Прости! – хватаясь за голову, простонал Теодор. – Прости, Пэнс, я не должен был!

Сердце вдруг сжалось. Обидно. Он не хотел. Но разве не этого она добивалась?

– Все в порядке, все хорошо! – Пэнси не понимала, кого сейчас успокаивает - себя или его.

– Нет! – покачал головой Теодор. – Ничего хорошего! Я же едва… едва…

«Не изнасиловал меня?!» – догадка не произнесенных слов была верной, и Пэнси ее поняла, от чего стало как-то смешно. Горько и смешно.

– Мы оба не соображали, что делали! – вздохнула она, дрожащими руками застегивая блузку. – Давай забудем все, что сейчас происходило! Это неправильно!

– Ты действительно так думаешь? – на мгновение Теодора охватила ярость.

Забыть? Как можно это забыть, если губы до сих пор горят от ее поцелуев, если руки до сих пор ощущают тепло ее кожи, если возбуждение все еще давит своей тяжестью?! Но все это лишь на мгновение. После он прекрасно осознал, что она права. Кристен…

– Да! – ответила Пэнси, словно почитав его мысли. – Так будет лучше! Мы были друзьями долгое время, так и должно оставаться!

«Я любил тебя! Что ты на это скажешь?» – возопил внутренний голос. Все, что было сейчас, будет не так-то просто забыть, Теодор прекрасно это понимал. Потому что в глубине души знал, что чувства к ней не вырваны с корнями. И эта близость лишь посодействовала вымирающим клеткам, позволяя им дать новые ростки.

– Друзьями…! – эхом повторил Теодор.

– Вот и отлично! – прошептала Пэнси, понимая его высказывание по-своему. – Я забуду все обиды, нанесенные тобой! И мы будем по-прежнему общаться! Считай, что ты прощен!

Это были ее последние слова, прежде чем она развернулась и ушла, оставив его одного. Теодор запутался, в голове творилось черт знает что. Кристен, Пэнси, Драко… все так сложно. Где истина, где фальшь, он не знал. Все, что он ощущал, было неправильным, а расставить все мысли по полочкам было невозможно. Кто ему нужен, Кристен или Пэнси? Впервые Теодор не мог сделать выбор. Кристен снесла ему крышу, но любовь ли это, или просто похоть, граничащая с неотъемлемым желанием владеть ее телом?! С Пэнси все по-другому, Теодор всегда заботился о ее чувствах. Переживал за нее, желал ее, и… тут появилась Кристен. И что сейчас делать, Теодор не имел никаких представлений.