Глава 5. Возвращение в Хогвартс

Платформа 9 и 3/4 как никогда ранее была заполнена людьми, тонувшими в облаке дыма, валившего из трубы «Хогвартс-Экспресса». Вокруг стоял радостный гул студентов, возвращавшихся в стены родной школы, перестроенной после войны. Родители со счастливыми лицами прощались со своими детьми, которым в свою очередь не терпелось запрыгнуть в вагон, так и манивший к себе, обещавший увезти их навстречу новой жизни. Среди всей этой радостной и счастливой цитадели невозможно было разглядеть знакомые лица. Вот уже двадцать минут Гермиона пыталась отыскать Гарри и Рона среди шумной толпы, но ни одного, ни другого не было видно. И вот на горизонте мелькнула рыжая макушка Джинни Уизли. Она активно жестикулировала руками, пытаясь привлечь к себе внимание. Гермиона улыбнулась и поспешила навстречу, стараясь не выпускать ее с поля зрения, чтобы не затеряться средь многочисленного народа. Как только девушка сравнялась с подругой, та тут же бросилась ей на шею, крепко сковав своими руками.
- Гермиона, - выдохнула рыжая в ухо. - Я так рада тебя видеть. Прими мои соболезнования. Как ты? Все в порядке? Боже, какая ты худая… - оглядывала со всех сторон, будто проверяла на наличие колюще-режущих предметов.
- Джинни! - воскликнула Гермиона, прервав торопливый монолог. - Все в порядке. Я тоже рада тебя видеть, - наконец, улыбнулась. Впервые по-настоящему за все это время.
- О, дорогая, я так за тебя переживала, - Джинни вновь бросилась в объятия. - Когда узнала о смерти твоей тети…
- Прошу тебя, не нужно об этом, - снова перебила Гермиона. - Эта больная тема для меня.
Стоило ли спрашивать, откуда Джинни известно о смерти Нэнси? Наверное, нет. Потому что единственный человек, которому Гермиона сообщила об этом, был Гарри. Она написала ему письмо перед тем, как отправиться в Косой Переулок за школьными принадлежностями. Там они встретились, поболтали в трактире «Кабанья Голова» за кружкой сливочного пива и разошлись. Неудивительно то, что Гарри рассказал Джинни о смерти Нэнси, все-таки Уизли являлась его девушкой. Да и потом, не стал бы он просто так об этом рассказывать. Скорее всего, Джинни накинулась на него с расспросами, куда он исчез на целых три часа. С ревностью этой рыженькой забияки вряд ли кто мог сравниться.
- Ох, прости, - с сожалением и пониманием вымолвила она. - Ты права. Не будем об этом. Пошли в вагон, мальчишки уже там. Мы заняли тебе место.
Схватив Гермиону за руку, Джинни потащила ее к третьему вагону, по пути бесцеремонно распихивая провожатых зевак.
- Ты взяла так мало вещей с собой, - удивилась, глядя на маленький чемодан, который Гермиона тащила за собой, шествуя по узкому коридору вагона.
- На самом деле не так мало, - улыбнулась Гермиона, и, увидев вопрос в глазах собеседницы, пояснила: - Заклятье незримого расширения.
- Оу, - понимающе качнули головой. - Ты не перестаешь меня удивлять. Слушай, Гермиона, - Джинни вдруг стала серьезной, остановившись на полпути. - Я знаю, что вы с Роном расстались и... ну... в общем... - замялась, подбирая нужные по смыслу слова.
Эта тема тоже являлась больной для Гермионы. Но об этом девушка решила умолчать. Не может она показывать то, что до сих пор влюблена в Рона. Нельзя! Да и потом, в Хогвартс она отправилась не для того, чтобы страдать от неразделенной любви. А для того, чтобы начать жизнь по новой. Где нет боли, отчаяния и чувства одиночества. Ей нужно было забыть все невзгоды, травившие душу. Ей нужно было забыть болезненный разрыв с любимым человеком. И нужно было забыть трагическую гибель Нэнси, запомнив ее такой, какой она была при жизни: веселой, доброй и любимой.
Гермиона понимала, что сделать все это будет нелегко, но ведь и жить с этим невозможно. Она прошла долгий путь, сражаясь в войне бок о бок со своими друзьями, на пути было много препятствий и опасностей, ведь смогла все это преодолеть. Значит, сможет и в этот раз. Нельзя опускать руки. Нельзя раскисать. Нужно быть сильной.
Гермиона Грейнджер всегда была сильной, такой должна и остаться!
- Джинни… - пробормотала она, стараясь быть непринужденной. - Все, что связывало меня с Роном, осталось в прошлом. Наши романтические отношения были временным помешательством, вот и все. Сейчас все как прежде. Мы снова друзья.
«Сама-то веришь в то, что говоришь?» - усмехнулся внутренний голос.
- Дело не в этом, - как-то печально отозвалась рыжая бестия. - Рон... он... – не успела договорить. Двери соседнего купе отворились, и откуда выпорхнул вышеупомянутый Рональд, а следом за ним Лаванда Браун, прыгнувшая ему на спину, при этом любовно чмокала его в щеку.
- Черт! – выругалась Джинни. Она действительно была застигнута врасплох, не успев предупредить подругу о том, что ее бросили из-за другой.
Впрочем, объяснять и не нужно было. Гермиона никогда не была дурочкой, и свое звание лучшей ученицы заслужила вполне оправданно, ибо скорость ее мышления можно было бы сравнить с золотым снитчем. В груди что-то болезненно кольнуло, когда она увидела то, как Лаванда прижимается к не очень довольному Рону. Его, видимо, не радовала перспектива столь открытых чувств перед бывшей. Однако он не торопился выбраться из пылких объятий своей нынешней пассии.
- Привет! - смущенно почесав затылок, поздоровался он.
Гермиона с трудом сдерживала слезы обиды.
- Привет, - попыталась улыбнуться. - Здравствуй, Лаванда.
- Рада видеть тебя, Гермиона, - натянуто улыбнулась Браун.
Всего лишь слова. Выражение симпатичного личика Лаванды говорило об обратном. Как и ее пальчики, собственнически сжимавшие большую ладонь Рональда. Что означало немое – «Он мой!»
Что же… Гермиона против этого ничего не имела. Однако чувство предательства все же разыгралось в сознании.
- Ну, так это... - замялся рыжий юноша. - Вы проходите в вагон, не стойте в коридоре.
- Бон-Бон, там мест нет, - напомнила Лаванда. - Все занято, значит, кому-то придется поискать свободное купе, - красноречивый взгляд вперился в бледное лицо «соперницы».
- Так мы можем потесниться, - неуверенно предложил Уизли. – Проходите…
- Слушайте, не нужно тесниться, - Гермиона совсем не желала быть лишней и глядеть всю дорогу на эти нежности, вызывавшие в ней рвотные позывы. - Я пройдусь, уверена, еще не все места заняты.
- Думаю, не тебе нужно уходить, - сквозь зубы процедила Джинни, грозно зыркнув в сторону Браун.
Та не преминула ответить тем же.
- Джинни, не нужно, правда, - попыталась утихомирить строптивый характер подруги Гермиона. - Это всего лишь купе. К тому же, я хотела побыть одна.
- Но Гермиона...
- Гермиона?! Привет! – высунувшийся из купе Гарри немного сгладил напряженную обстановку. - А я уже намеревался пойти искать всех вас. Чего столпились, заходите. Поезд скоро тронется.
- Привет, Гарри, - Гермиона попыталась изобразить радостную улыбку. - Вы, наверное, идите, а я немного пройдусь.
Гарри нахмурился.
- Ты не хочешь ехать в нашем обществе? – спросил, глядя с укором.
- Нет, что ты. Просто хочу побыть одна. Правда, ребят. Ничего страшного, если до станции мы побудем врозь…
- Вот именно… - поддержала ее Лаванда. – Тем более в купе нет мест.
- Все, я ушла… - более не тратя времени, Гермиона направилась своей дорогой.
Гарри недоуменно взглянул на Рона.
Тот лишь пожал плечами и, взяв свою Лав-Лав за ручку, зашел в купе, обойдя стороной друга.
- Я когда-нибудь придушу этих двоих, - прошипела Джинни, убийственным взглядом глядя на своего братца и его блондинистую пустышку.
Гарри ничего не ответил. Все-таки и Рон, и Гермиона его друзья. Конечно, их разрыв огорчил. Но ведь Рон сам должен выбирать то, что ему по душе, и никто из них не имеет право вмешиваться в его личную жизнь.
****
Под радостные возгласы студентов школы Чародейства и Волшебства раздался гудок, оповещавший начало пути.«Хогвартс-Экспресс», гулко стуча колесами, набирал ход, унося учеников все дальше и дальше от Лондона. Гермиона, заглядывающая в каждое купе в поисках свободного места, то и дело натыкалась на друзей и просто знакомых. К ее удивлению, факультет Гриффиндор был практически в полном составе. А в одной из кабинок ее особо радостно поприветствовали, Невилл Долгопупс, Ханна Аббот, Симус Финниган и Чжоу Чанг, зажимая в своих объятиях под счастливые ликования. Немного поболтав с ними, девушка вновь двинулась на поиски свободных мест, но пока что поиски успехом не увенчались.
Однако кто не ищет, тот никогда не найдет.
Все же после долгих скитаний по вагонам Гермионе удалось отыскать не только свободное место, но и абсолютно пустое купе, располагавшееся в самом последнем вагоне поезда. Облегченно вздохнув, она вошла внутрь, устало откинувшись на спинку сиденья.
Вот теперь можно было дать волю эмоциям.
Девушка просто расплакалась.
Обида и боль слишком жестоко поедали сознание.
Нужно было успокоиться, взять себя в руки, но не было на это сил.
Все обещания, данные самой себе, разлетелись в прах.
Ничего не дастся легко, ничего уже не будет, как прежде.
Новая страничка жизни уже замызгана горькими слезами, больно обжигающими тонкую кожу.
Нэнси... Нэнси... Нэнси... раздавался в голове крик души.
Но Нэнси больше не было.
Она ушла.
Оставила ее совсем одну.
Родители?
Нет, родители не могли понять ее так, как понимала Нэнси.
Друзья?
Нет, друзья не могли помочь и поддержать ее так, как помогала и поддерживала ее Нэнси.
Рыдания были беззвучными, но поток слез слишком обильный. Груз отчаяния и безысходности давил с каждым днем все сильнее и сильнее. И избавиться от него не было никаких сил. Сил вообще ни на что не было. Вся эта хваленая храбрость - обман. Всего лишь самовнушение, не более. Не было никогда сильной Гермионы. Была лишь слабая девочка, словно хвостик следовавшая за своими друзьями, около которых чувствовала себя сильной и непринужденной личностью. Вся эта слава и уважительное положение в обществе достались ей благодаря Гарри и Рону, за которыми она таскалась, как верная собачонка. И все, чего она добилась собственными усилиями, было лишь звание лучшей ученицы в Хогвартсе.
Гермиона настолько глубоко ушла в самобичевание, что даже не услышала, как двери купе отворились. И даже не заметила, как на пороге возник молодой юноша, придирчиво ее оглядывающий…
Высокий, чуть худощавый, бледный, сероглазый - Драко Малфой собственной персоны!
- Грейнджер?! – тонкая бровь Слизеринца выгнулась дугой.
Гермиона поспешно вытерла слезы, но не так быстро, чтобы Малфой их не заметил.
- Надо же, гордая Гриффиндорка размазывает сопли! - усмехнулся он.
- Что тебе нужно? – грубо бросила Гермиона.
Вот с кем, с кем, а с ним хотелось встретиться меньше всего.
- Это же я хотел спросить у тебя, - отчеканил Драко. - Купе занято!
- Когда я пришла сюда, здесь никого не было. Поищи другое место, - нахмурилась, глядя на высокую статную фигуру.
Малфой хмыкнул.
Пропуская ее слова мимо ушей, он прошел в купе и развалился на сидении напротив.
- Раскрой глаза, Грейнджер, и глянь на верхние полки. Видишь мои вещи? - проследив за тем, как Гриффиндорка поднимает голову и разглядывает чемодан, расположившийся над ее головой, Слизеринец продолжил: – Боюсь, это тебе придется уматывать.
Спорить и пререкаться с ним жуть как не хотелось. А потому Гермиона молча схватила свой чемодан и направилась к выходу. Похоже, что ей опять придется слоняться по вагонам. Хотя она могла бы присоединиться к Гарри и Джинни, испортив своим обществом настроение Браун. Однако и это ее на данный момент не устраивало. Хотя бы потому, что покрасневшие и опухшие глаза не останутся незамеченными.
- Грейнджер! - окликнули, когда она одной ногой была уже в пустом коридоре. - Можешь остаться! - Драко даже самому себе не смог бы объяснить, что подвигло его на такой шаг. Девчонка сейчас выглядела так жалко, что даже его хладнокровие дало трещину, когда он заметил ее плачевную физиономию.
- А ты здесь один? - поинтересовалась, оборачиваясь.
- Один, - отрезал Драко. – Не боись, не изнасилую. Ты не в моем вкусе, - добавил, заметив ее промедление.
- Мог бы и не говорить. Это и без того понятно, - огрызнулись, возвращаясь на прежнее место.
Дальше ехали молча, размышляя каждый о своем.
Гермиона смотрела в окно, на стремительно проносившуюся местность, не замечая, как по щекам скользят слезы.
Малфой занимался тем же, только вот красочная природа его вовсе не интересовала.
В мыслях, как ни странно, витала сидевшая напротив него Гриффиндорка.
Интересно, чего это она нюни распустила?
Неужто с Поттером и Уизли повздорила?
Червячок под названием «Любопытство» пожирал его изнутри. И как бы Драко ни сопротивлялся ему, вредный паразит так и подмывал поинтересоваться у собеседницы о причинах ее слез.
- Грейнджер, хватит реветь, купе затопишь, - пробурчал, скорчив недовольную физиономию.
- Прости! - вытирая соленые капельки с лица, пробормотала Гермиона, чем несказанно его удивила.
- Ты сейчас кому это сказала? - наигранно удивленным тоном поинтересовался Драко.
- Здесь кроме тебя никого больше нет, - даже не удостоив его взглядом, ответила девушка.
- Так, ладно, - вздохнул Слизеринец. - Чего сопли размазываешь?
- Слушай, ты когда-нибудь разговаривал с людьми вежливо? – сверкнули карими глазами. - Ты вообще понимаешь суть этого слова?
- Вот только не надо мне здесь свои умные речи втолковывать, - Малфой закатил глаза. - Я знаю, что такое вежливость. Нас, аристократов, учат этому с детства.
- Что-то не видно.
- Да иди ты... - выпалил он как-то обиженно. - Почитай учебник…
Выпад остался без ответа. Вновь повисшая тишина в купе стала угнетать уже не только Драко, но и Гермиону, которая так некстати вспомнила суд Визенгамота над семьей этого юноши…
Во время заседания было дано множество показаний в их пользу. Все-таки они перешли на светлую сторону, пусть и не самым идеальным методом - сбежав в решающем бою, оставив Темного Лорда.
Гарри так же свидетельствовал о том, что смог избежать гибели только благодаря Нарциссе Малфой. А это, как посчитали судьи Визенгамота, в том числе и Гермиона с Гарри, и многие учителя, давало Малфоям право оправдания.
И их оправдали…
После этого аристократическое семейство стало относиться к ним с некоторой благодарностью, но это вовсе не значило, что они стали воспринимать магглов как равных себе.
Все же, Люциус Малфой, несмотря на то, что избежал поцелуя дементора и заключения в Азкабан, оставался все такой же высокомерной личностью.
А вот жена его, напротив, отнеслась к ним с добротой, искренне поблагодарив за спасение своей семьи.
И вот сейчас перед Гермионой сидит Драко Малфой.
Как ни странно, он тоже едет в Хогвартс.
По правде говоря, Гермиона никак не ожидала увидеть его в этом году.
- Малфой, - не сдержалась, нарушив тишину. – Ты-то зачем в Хогвартс едешь?
- О, - усмехнулись в ответ. - Неужто вы снизошли до разговора с бывшим Пожирателем Смерти?
Гермиона закатила глаза.
- Твоя язвительность сейчас не уместна, Драко, - впервые назвала его по имени, даже не заметив.
А вот Слизеринец, напротив, хорошо это подметил и даже немного удивился.
Непривычно было слышать свое имя из уст этой особы.
Он даже хотел подшутить над этим, но потом передумал.
- Что за глупые вопросы, Грейнджер? - с сарказмом в тоне протянул в своей манере. - Для чего люди идут в школу? Ясное дело - учиться.
- Так-то оно так, - согласились с ним. - Просто... насколько я знаю, Хогвартс ты не любил.
- Это не повод забрасывать учебу, - отмахнулся юноша.
- А где твои друзья?
- Сидят во втором вагоне.
- А почему ты не с ними? - допытывалась Гермиона.
Как бы странно это не звучало, но у нее вдруг возникло желание поболтать с кем-нибудь.
На данный момент с Малфоем.
Скажи кому - не поверят.
Семь лет она недолюбливала этого Хорька, а теперь сидит с ним в одном купе и как ни в чем не бывало болтает.
Да уж, война многое изменила.
- Грейнджер, это что, допрос? - возмутился Драко, однако это не прозвучало столь возмутительно, как он того хотел. В итоге парень все же ответил: - Хотел побыть один…
Мысли его были схожи с мыслями Гермионы. И она едва не усмехнулась таким доводам.
- Да… - вздохнула иронично. – Порой хочется сбежать даже от друзей, чтобы они не видели, в каком отчаянном положении ты находишься, – сказала скорее самой себе, нежели собеседнику, от которого вообще не ждала ни ответа, ни продолжения разговора. Однако…
- Они мне никто. Всего лишь знакомые, с которыми учусь на одном факультете…
Гермиона удивленно подняла свой взгляд.
И еще больше удивилась, когда увидела выражение лица Малфоя.
Впервые она видела его таким потерянным и отстраненным.
- Никогда не было настоящих друзей. Они и не нужны были мне. Друзья - это слабость. Друзья - это враги, которые в первую очередь воткнут нож в спину, и глазом не моргнув. Друзья - это те люди, которые ищут во всем свою выгоду. И я искал в ближнем выгоду. Пока они были полезны, я держал их рядом с собой. А когда они стали бесполезны, я повернулся к ним спиной, думая, что проще быть одному. Вот и они отвернулись, когда я стал никем. Что теперь-то с меня взять? Ни денег, ни статуса, ни уважения. Какой толк связывать себя дружбой с Драко Малфоем, если у него теперь нет ничего, за что можно было бы уцепиться. Ни выгоды, ни пользы…
- А ты никогда не думал о том, что будь ты искренен с ними, они бы сейчас были рядом? – спросила Гермиона, до глубины души тронутая его высказываниями. – Откуда ты знаешь, что они искали в тебе лишь выгоду? Ты никогда не задумывался о том, что бывают люди бескорыстные, желающие иметь рядом с собой человека, который мог бы понять и утешить в трудную минуту?
- Раскрой глаза, Грейнджер, - Драко вздохнул. – Это в твоем мире все так просто. В нашем дела обстоят по иному.
- А чем вы от нас отличаетесь? – воскликнула Гриффиндорка. - Голубой кровью? Малфой, она у вас такая же красная, как и у нас. Война это доказала. Да! Воспитание разное. У вас свои традиции и правила, свой кодекс. Но ведь ни в одном из этих кодексов нет запрета на дружбу или любовь, даже между чистокровными и магглами. Вы сами придумали их, сами построили высокую стену, отгородив себя от окружающего мира, где можно найти много прекрасного, чтобы прожить долгую и счастливую жизнь. Брось все эти стереотипы. Оглянись вокруг, может, тогда ты найдешь то, в чем так отчаянно нуждаешься.
- Я ни в чем не нуждаюсь, Грейнджер, - бросил Малфой, скривившись, будто только что съел лимонную дольку.
- Ошибаешься! – отрезала Гермиона. - Ты сам себя обманываешь. И твои слова это подтверждают. Тебе трудно быть одному. Тебе хочется поддержки, но ее нет, и ты винишь в этом только себя. Ты ведь часто задумываешься об этом, не так ли? Тебе это не дает покоя.
- Да кем ты себя возомнила? Думаешь, за время всего нашего разговора изучила меня вдоль и поперек?
Лицо его покрылось красными пятнами. И это означало либо то, что Гермиона была права в своих доводах, либо она его сильно разозлила.
- Ты сам раскрылся, Драко…
- Черта с два!
- Прекрати строить из себя горделивую персону, это все равно безнадежно. Хватит скрываться за маской презрения и ненависти ко всем окружающим. То, что у тебя нет друзей и поддержки, твоя вина. Ты сам так захотел. Ты сам отталкиваешь от себя людей, готовых тебе помочь!
- Я Драко Малфой! Я аристократ чистых кровей! Мне не нужна ни жалость, ни сострадание…
«Напыщенный индюк!» - фыркнула про себя девушка. - «Олень упертый!»
- Ты сейчас кого в этом убеждаешь? Меня? Или самого себя? – внешне осталась абсолютно спокойной.
- Все, Грейнджер, ты меня достала…
- Ох, простите меня, такую плохую, за то, что говорю правду в глаза!
Драко вообще не понимал, почему позволил ей остаться. И зачем вообще разговаривает с ней.
Это же Грейнджер! Гермиона Грейнджер! Гриффиндорская грязнокровка и книжный червь! Воображала, которая всегда и везде хочет показать, насколько она умна! Подружка ненавистных Поттера и Уизли!
А ненавистных ли?
Драко сомневался, что все еще испытывает ненависть к этому Золотому Трио. Однако дружить с ними он не собирался. Да и они не горели желанием, все обоюдно.
Пусть они спасли его семью от тюремного заключения, но это вовсе не значило, что он забудет все обиды, связанные с ними.
Собственно, а какие обиды?
То, что Поттер ему в дружбе отказал на первом курсе?
То, что он предпочел ему нищего Уизли?
Или то, что Грейнджер заехала ему по носу однажды?
Сейчас это все казалось смешным.
Как и идеалы чистокровности, которые так боготворили отец и Темный Лорд.
Ну и куда привели их эти идеалы?
Один запятнал свое гордое имя, а второй покоится в аду за все свои грехи.
Но не это расстраивало больше всего.
Наверное, самым прискорбным было то, что семья утратила свой авторитет в обществе.
На них все время косо смотрели, шептались за спиной, называли предателями - за то, что примкнули к Волан-де-Морту, трусами - за то, что сбежали с поля боя…
И если родители старались не заострять на этом свое внимание, пытаясь вернуть свое былое положение, то на самом Драко это сильно отражалось.
Он стал замкнутым, много времени проводил в одиночестве. Из Малфой-мэнора выходил редко, все время сидел в своей комнате. И даже несмотря на то, что особняк приобрел оживленный и красочный вид благодаря матери, находиться в его стенах было невыносимо, потому что каждый уголок фамильного очага напоминал темные времена.
Что же касается друзей, то тут Грейнджер попала в самое яблочко…
Да! Ни одного друга он не подпускал к себе настолько близко, чтобы можно было открыть свою затравленную душу. Отец всегда говорил, что доверять нужно только себе, ведь даже от друга можно получить удар в спину, который может стать для тебя летальным. И именно поэтому Драко ни с кем не сближался. Хотя…
С Блейзом Забини у него были не плохие отношения. Порой Драко мог довериться ему, когда чаша терпения переполнялась. Но и тут он мог позволить себе рассказать только то, что считал нужным. А тут на тебе! Разоткровенничался! Да еще и с кем? С Гермионой Грейнджер, нюхлер всех подери!
Вздохнув от невеселых мыслей, Драко бросил взгляд на Гриффиндорку.
Та, кажется, отстала от него со своими вопросами и нравоучениями.
Однако юноша посчитал свою откровенность неоправданной, потому решил потребовать плату за правду.
К тому же, любопытный червячок все еще сверлил его изнутри.
Из-за чего она плакала?
- Эй, Грейнджер... - привлек к себе внимание задумчивой девушки. - Так что у тебя-то стряслось?
- Думаю, это неважно, - отмахнулась Гермиона.
- Но я ведь ответил на твои вопросы, пора и тебе отплатить тем же.
- Ах да! А я и забыла, что Малфои ничего не делают просто так. Считай свои ответы платой за то, что я и мои друзья свидетельствовали на вашей стороне в суде Визенгамота!
Получилось грубо. Такой ответ явно не привел в восторг Слизеринца. Глаза его потемнели от ярости и унижения, на лице застыла маска хладнокровия. Может, он и был в глубине души благодарен им за их благородный поступок, но это был удар под дых, задевший чувствительную гордость. Да и сама Гермиона вовсе не радовалась оттого, что ляпнула, не подумав, и сейчас искренне сожалела о своем необдуманном поступке.
Драко поднялся на ноги, намереваясь уйти.
Руки так и чесались придушить эту чертовку.
- Малфой, прости, я не хотела, - попыталась остановить его Гермиона, мысленно покрывая себя всеми нецензурными словами, имевшимися в ее лексиконе.
- Чего ты сказки мне здесь рассказываешь! - пробормотал юноша, сдерживая дрожь в голосе. - Я, конечно, благодарен вам, о великие храбрецы! Но насмешек в свою сторону не потерплю. Достаточно и того, что люди на каждом углу шепчутся о моей семье, называя ее позором Магического Сообщества!
- Малфой, я, правда, не хотела! И я вовсе не считаю твою семью позором Магического Сообщества! - пыталась оправдаться Гермиона, но, когда он открыл двери купе, выпалила то, что заставило его остановиться: - Меня Рон бросил! – оставаться одной со своей болью совсем не хотелось. Быть может, в будущем она пожалеет о том, что доверилась ему, но сейчас ей действительно необходимо было выговориться. Не Гарри и Джинни, которые так же могли понять и поддержать, а Драко Малфою... Слизеринскому Хорьку, который семь лет отравлял жизнь своими оскорблениями по поводу ее происхождения.
Почему она решила довериться именно ему?
Гермиона сама не знала. Да и знать не хотела. Зачем заморачиваться, если дело уже сделано…
А Слизеринец некоторое время стоял к ней спиной, все так же находясь одной ногой в коридоре вагона. Но потом все же вернулся на свое место, красноречиво глянув в ее сторону.
- Что, прости? – оторопело выдохнул он.
- Рон бросил меня, - опустив глаза, повторила Гермиона, мысленно приготовившись к насмешкам, однако таковых не последовало.
Драко присвистнул.
- Вот так дела, - протянул с очередным удивлением. - Конечно, слышал о вашем романе, но думал, что все это лишь слухи. Я-то надеялся, что у тебя есть вкус, Грейнджер. Оказалось, все наоборот. И как тебя угораздило втрескаться в Уизли?
- Сама не знаю. Само собой как-то получилось, - пожала плечами Гермиона. - Он все время был рядом. Мы через многое вместе прошли. Я и не думала, что могу вот так сильно полюбить. Может, со стороны он и кажется недотепой и немного туповатым, но на самом деле он замечательный человек. Искренний и добрый.
- Сейчас разрыдаюсь, - растягивая гласные, Малфой закатил глаза. - Грейнджер, это же Уизли! Как можно его любить?
- Ты так говоришь, потому что не знаешь его! - огрызнулась Гриффиндорка, не осознавая того факта, что сейчас защищает человека, который ее предал. Бросил ради другой.
Но что она могла поделать? Все равно любила. Сердцу ведь не прикажешь.
- Ладно, пусть будет так, - примирительно согласился Драко. - А из-за чего он тебя бросил?
Вот на этот вопрос Гермиона ответила не сразу, некоторое время думая, стоит ли вообще отвечать. Что-то Хорек вел себя слишком дружелюбно…
- Он бросил меня из-за Лаванды Браун, - все же ответила.
- Это та блондинистая пискля? - выгнул бровь Слизеринец. - А Уизли не промах. Глаз-алмаз. Только вот он не учел одного - фантик красивый, а внутри пусто. Браун безмозглая кукла, чей умственный диапазон можно сравнить разве что с зубочисткой.
Впервые за столько времени Гермиона искренне улыбнулась.
Вот уж не думала она, что Драко Малфой обладает чувством юмора.
Действительно ли он изменился?
Или все же это такая тактика общения - выведать у нее нужную информацию, чтобы потом использовать ее в своих корыстных целях?
Во всяком случае, Гермионе хотелось ему верить, и она поверила.
- Не стоит убиваться только из-за того, что тебе предпочли другую, - сказал он вдруг тихо. – Знаю, это нелегко. Но все же… нужно быть выше этого.
- Тут немного иная ситуация, - ответила Гермиона. – Одно дело, когда бросают друзья. Другое, когда это делает любимый человек, при этом не раскрывая истинных причин, что впоследствии вытекает в предательство и задевает чувство собственного достоинства. Я никогда не считала себя красавицей. И, честно признаюсь, узнав о том, что Рон бросил меня из-за Лаванды, самооценка моя стала еще ниже, чем была.
- Да, ты не красавица. Ты даже не симпатичная, - с легкостью согласился Драко, и Гермиона почувствовала себя хуже. Но… - Но ты умная и весьма неординарная личность. Мне кажется, этого вполне достаточно, чтобы понравиться достойному человеку, нежели Уизли.
- Чего?
Это ей сейчас послышалось? Или Драко Малфой действительно сказал то, что сказал?
- Грейнджер, - тон его стал стальным. – Я не попугай, чтобы повторять одно и то же несколько раз. И вообще… Забудь! Ты ничего не слышала, я ничего не говорил! Не думай, что после столь откровенного разговора мы станем друзьями. И не вздумай болтать об этих откровениях, ясно?!
Сказать, что Гермиона была возмущена, это не сказать ничего.
«Хорек безмозглый!»
Все-таки горбатого могила исправит!
Тьфу, тьфу, тьфу, не дай Мерлин, еще помрет после таких плохих мыслей.
Да ни черта он не изменился.
- Это же я хотела сказать и тебе! - выпалила Гермиона с нотками обиды. От всей души, надеясь на то, что эти нотки не достигнут слуха противного Хорькообразного Слизеринца.
- Хорошо, что мы друг друга поняли! - ухмыльнулся Драко, и уголок его губ дернулся вверх.