Глава 2. Потерянные Мечты

Часы пробили полдень, когда в дверь постучали.
Гермиона, счастливая до невозможности, бросилась ее открывать.
Улыбка ее стала еще шире, когда в свете солнца она увидела свое рыжее чудо.
Рон Уизли стоял на пороге, засунув руки в карманы.
- Привет! – пробормотал он смущенно, почесывая затылок. - Ты выглядишь... чудесно, - замялся, разглядывая девушку, от чего та залилась румянцем.
- Спасибо! Ты входи, не стой на пороге…
Гермиона открыла двери шире и чуть отступила, приглашая гостя в дом.
Гость перешагнул порог. И тут же попал в капкан строгого взгляда отца своей ненаглядной подружки.
- Добрый… день! – едва не заикаясь, пробормотал Рональд, протягивая мистеру Грейнджеру руку. – Рон Уизли, сэр. Я друг и однокурсник Гермионы.
Мужчина не торопливо ответил рукопожатием, при этом не спуская взгляда с кавалера своей дочери.
- Только друг и однокурсник? – спросил он таким тоном, что рыжему юноше захотелось вдруг сбежать, наплевав на этикет.
Тем временем, Гермиона удалилась в свою комнату, чтобы еще раз оглядеть свой внешний вид. Девушка никогда не переживала по поводу своей внешности просто потому, что в ее жизни не было любящего человека. Но сейчас, когда рядом был Рон, она хотела выглядеть ухоженной и красивой. Однако постоянно, глядя на себя, Гермиона вспоминала Лаванду Браун. Ее шикарные белокурые локоны, фарфоровую кожу без единых изъянов и стройную фигуру.
Определенно, Лаванда Браун походила на куклу Барби, которой у Гермионы никогда не было в детстве.
Не то чтобы ей не покупали игрушек, у нее их было навалом. Просто ее всегда больше интересовали учебники…
Сейчас с зеркала на нее смотрела обычная девушка в коротком белом сарафане. Гермиона никогда не носила юбки и каблуки, она всегда предпочитала удобную одежду. Для этого годились обычные джинсы и кеды с какой-нибудь обычной футболкой. Но сегодня она решила выглядеть женственно. Сарафан смотрелся вполне себе привлекательно. У нее были длинные, ровные ноги, Бог фигурой не обидел, впрочем, как и женскими формами, которые с годами приобрели хоть какую-то округлость. Волосы Гермиона распустила и кое-как уложила непослушные пряди. Слегка подкрасилась. Только вот едва заметные веснушки так и не удалось скрыть. Ну да черт с ними, что дано природой, то нельзя исправить никакими возможными способами. А портить лицо всякой косметической химией совсем не хотелось.
Вздохнув, Гермиона, наконец, отошла от зеркала. Обула на свои ноги простенькие туфли и, удовлетворенно улыбнувшись, отправилась вниз к своему возлюбленному, которого оставила наедине со своим отцом.
- Может быть, чаю? - услышала она голос матери, пока спускалась по лестнице.
- Нет, спасибо. В следующий раз обязательно, - вежливо отказался Рон, когда увидел спускающуюся по лестнице девушку.
Сегодня она выглядела превосходно. Парень и предполагать не мог, что Гермионе Грейнджер так идут юбки и каблуки. Он даже на мгновение задумался, а правильное ли решение принял?
Джон Грейнджер придирчиво оглядел дочь, при этом задержав недовольный взгляд на ее оголенных коленях.
Джейн Грейнджер, заметив недовольство супруга, поторопилась выпроводить детей, так как чувствовала, что еще немного, и муж отправит дочь обратно в спальню - переодеваться.
- Ну что же, думаю, вам пора, - с милой улыбкой проворковала она. - Не задерживайся, дорогая, - обратилась к Гермионе.
А Гермиона, радостная и счастливая, расцеловала родителей и, взяв Рона под руку, вышла вместе с ним из дому.
- Мне не нравится этот парень! - проворчал мистер Грейнджер, как только за молодыми людьми захлопнулась дверь.
- С таким отцом, как ты, наша дочь останется старой девой! - в тон ему высказалась миссис Грейнджер и ушла обратно на кухню, чтобы прибраться.
****
Лето заканчивалось. До начала учебного года оставалось всего полторы недели, но на кронах деревьев, уносившихся ввысь к пестрым облакам, все еще красовалась густая зеленая листва, сквозь которую проникали солнечные лучи, играя на асфальте. Вокруг слышалось пение птиц, создававших идиллию и романтическую обстановку. Как же хорошо было в это время в сквере, расположившемся в любимом парке неподалеку от дома…
Улыбчивая Гермиона шла рядом с рыжим возлюбленным, все еще держа его под руку. Но юноша сегодня почему-то был молчалив и избегал ее взгляда.
Это, откровенно говоря, беспокоило.
- Давай присядем, - неожиданно произнес Рональд, указывая на скамью, стоявшую неподалеку.
Гермиона кивнула. Ноги ее от каблуков с непривычки ныли, но она старалась не показывать свое неудобное положение.
Последовав примеру парня, девушка опустилась рядом с ним на деревянную поверхность скамьи.
- Тебя что-то беспокоит? - спросила она, заметив потупившейся взгляд любимых глаз. - Расскажи мне, может, станет немного легче…
- Это трудно, - вздохнул Рон, тупо разглядывая свои потертые ботинки.
- Ты же знаешь, я всегда пойму, - ласково прикоснувшись к широкому плечу, Гермиона поцеловала теплую щеку юноши.
- Да, но после этого ты можешь меня возненавидеть, - пробормотал он, взглянув в ее глаза.
Тревога забилась в груди. Гермиона нахмурилась.
- Рон, я не могу ненавидеть тебя. Ты ведь знаешь, как я к тебе отношусь. Уверена, что пойму. Ведь мы любим друг друга и...
- Нет, - неожиданно прервал ее Рон. - Ты любишь, Гермиона. Но я... – он замялся. – Я не люблю, - наконец, выдохнул, набравшись смелости. - То есть, нет, люблю, но по-другому, - быстренько поправился. - Ты мне как сестра, понимаешь? Я не знаю, что на меня нашло. Ты все время была рядом, защищала. Без тебя мы бы с Гарри не продержались и дня. Я искренне восхищался тобой. И сейчас восхищаюсь. Но это не любовь. Это дружеская привязанность...
Рон говорил без остановок, выговаривая каждое слово. Гермионе казалось, что все это ей снится. Казалось, что она снова попала в кошмарный сон.
Рон… ее Рон не любит ее?
А как же их поцелуи, объятия, признания в любви?
Неужели для него это ничего не значило?
А как же мечты о домике рядом с морем, детях, счастливой семье?
Ведь они не раз разрисовывали эту картину своего будущего, раскрашивая ее в цветные и яркие краски.
Она отдавала ему всю душу, она была рядом, когда хоронили Фреда, она говорила, что любит. И он...
Он тоже говорил, что любит!
Так что же произошло?
Почему пылкая любовь вдруг стала для него дружеской привязанностью?
- Когда ты это понял? - сипло спросила она, опустив взгляд на свои вспотевшие ладони. - Когда?
- Давно. Еще после похорон Фреда, - плечи юноши поникли. Горько было вспоминать умершего брата. – Прости. Я не мог тебе сказать об этом раньше. Мне было...
- Жаль меня?! – Гермиона усмехнулась, констатируя факт.
- Прости. Мне не хватало смелости. Ведь никогда не отличался особой храбростью, в отличие от тебя и Гарри.
- Не говори ерунды. Ты очень смелый, раз уж все-таки решился сказать правду.
- Я очень надеюсь на то, что наша дружба не закончится на такой печальной ноте.
Гермиона не знала, был ли это вопрос, но все же ответила, бодренько улыбаясь:
- Рон, мы всегда были друзьями. Друзьями и останемся. Как раньше. Мы ведь всегда были вместе, верно? Ты молодец, что сказал правду. И я благодарна тебе за искренность.
- Правда? – в голосе прозвучало удивление. - Ты не злишься? И ты не будешь страдать? И мы будем дружить, как прежде? - надежда и радость, чего нельзя было сказать о рядом сидящей девушке, сердце которой разбилось вдребезги и теперь обильно кровоточило.
Гермиона еле сдерживала слезы только ради него.
Чтобы он не винил себя.
Чтобы не казаться жалкой в его глазах.
- Конечно, Рон, мы столько пережили вместе. Я не буду страдать, все в порядке, правда. И я не злюсь на тебя, - улыбка. Через боль, через гнетущую душу отчаяния.
- Значит... снова друзья? – рыжий парнишка встал со скамьи, протягивая уже бывшей девушке руку.
- Друзья! – ответила она, в последний раз вкладывая в его теплую большую руку свои тонкие пальчики. Вставая вслед за ним.
- Спасибо, что поняла меня. Спасибо! – он крепко обнимает, целует в щеку и быстро-быстро тараторит: - Мне надо возвращаться в Нору. Встретимся через полторы недели на вокзале, - выпускает из объятий, трансгрессирует и исчезает, оставляя ее одну.
Теперь можно было дать волю слезам.
Оставшись наедине со своей обидой, Гермиона села обратно на скамью и разрыдалась.
Внутри пустота, все мечты разлетелись в прах всего за один час.
Как же просто уничтожить желания, еще даже не успевшие осуществиться.
А ведь дорога им была открыта.
Как же просто оказалось завалить эту дорогу камнями горести, перекрывая себе путь к счастливому будущему.
«Почему? За что?» - хотелось выкрикнуть в голос, но не хватало сил даже подняться.
Где-то грянул гром, солнце внезапно закрыли густые серые тучи.
Погода, словно предугадав душевное состояние девушки, изменилась, и вскоре полил дождь.
Сквер потихоньку стал пустеть. Люди, гуляющие в парке, стремительно его покидали под беспощадными потоками воды.
И лишь одиноко сидящая на скамье Гермиона тихо всхлипывала.
Белый сарафан вымок, мокрые волосы облепили лицо, слезы скрывали мокрые капли.
И лишь по покрасневшим глазам и вздрагивающим плечам можно было понять, что она неудержимо рыдала.
- Нэнси... – прошептала прерыисто. - Где же ты, Нэнси... ты так нужна мне...
****
- А еще я хочу сменить занавески… - говорила Джейн Грейнджер, расхаживая по гостиной. - И надо бы купить краску для стен, чтобы перекрасить спальню Гермионы. Хочу все здесь изменить.
- А куда девать старые вещи? - скептически выгнул бровь Джон Грейнджер, пристально наблюдая за супругой.
- Отдадим приюту или малоимущим, - пожала она плечами.
- Какая ты щедрая, - мужчина притянул к себе жену и обнял, поцеловав ее в нос. - Может, лучше сделаем нашей дочери братика, пока она гуляет со своим рыжим парнем?
- И чем тебе не нравится Рон? На мой взгляд, очень даже ничего. Он подходит нашей дочери, - высказала свое мнение женщина, не обращая внимания на уловки мужа поцеловать ее. - И прекращай домогаться меня, - хихикнула, ударив его кулачком в грудь.
- Ты моя жена, и я хочу исполнение супружеского долга. Прямо сейчас, - пропел мистер Грейнджер, сливаясь с женой в поцелуе. Но тут, как назло, в двери громко постучали. - Оставь, дома никого нет! - пробормотал в мягкие губы мужчина, когда в двери опять настойчиво постучали.
- Надо открыть, Джон. У нас еще будет время заняться этим, - Джейн вывернулась из объятий супруга и потопала по направлению входной двери.
- Дом Грейнджеров? Вы Джейн Грейнджер? – на пороге дома стоял вымокший курьер.
- Да, я Джейн Грейнджер… - удивленно подтвердила хозяйка жилья.
- Вам письмо, распишитесь, пожалуйста, - курьер протянул бумагу, скрепленную скрепкой, указывая на чистую строку около фамилии. Затем, отдав конверт, ушел.
Закрыв двери, Джейн Грейнджер зачитала адрес и имя неизвестного отправителя.
- Нил Гольдман… - пробормотала она. - Знаешь такого? - обратилась к мужу.
- Нет! - ответил он. – А что там?
Женщина вскрыла конверт и, достав исписанный лист, стала вчитываться. Ее супруг, в это время наблюдающий за ней, нахмурился. Лицо любимой жены вдруг стало бледнеть. А вскоре…
- Джон… - выдохнула она испуганно, и чуть покачнулась.
- Джейн, что такое… - мистер Грейнджер тут же бросился к супруге. - Дорогая, в чем дело? Что случилось? – глаза ее покрылись пеленой слез.
- Убили отца и Нэнси! - вымолвила она не своим голосом.
Мужчина вырвал из рук жены письмо и быстро пробежался по написанным строкам.
- Бог мой! – выдохнул через некоторое время, прикрыв глаза. - Что же это такое…
И именно в этот момент входная дверь отворилась.
На пороге стояла вымокшая Гермиона с потерянным взглядом.
Ноги ее были босые. В руках она держала свои туфли.
- Гермиона! – мистер Грейнджер тут же кинулся к дочери. - Милая, что с тобой? Почему ты босая? И где Рон?
Девушка молчала. Не было сил что-либо объяснять, но она знала, что придется, так как родители не отпустят ее в спальню без объяснений.
- Доченька, с тобой все в порядке? Что произошло? Почему Рон не проводил тебя? –миссис Грейнджер старалась говорить ровно, скрывая дрожь в голосе.
Гермиона наконец взглянула на родителей. И уже хотела им все объяснить, но в этот момент ей в глаза бросилось письмо, которое отец сжимал в своей руке.
- Что это? Это письмо от Нэнси? – надежда в голосе.
- Милая, ты приведи себя в порядок и спускайся к нам, - закрыв за дочерью дверь, которую та не удосужилась запереть, Джон ласково убрал с ее лица мокрые пряди.
- Письмо от Нэнси или нет? – стояла на своем Гермиона, не сводя взгляда с измятого листа бумаги.
Джейн обеспокоенно взглянула на мужа. Тот, тяжело вздохнув, заломил руки за голову.
- Что происходит? - Гермиона переводила взгляд с одного родителя на другого. Они опять что-то скрывают. Как же ей это надоело!
Она была уверена, что письмо в руках отца как-то связано с Нэнси, и вечная скрытность родителей на данный момент была последней каплей в чаше терпения.
Девушка была на грани истерики.
- Да ответьте же вы, наконец! - выкрикнула, отчего мать едва заметно вздрогнула.
От миролюбивой и спокойной Гермионы не осталось и следа. Она была так зла, что, казалось, ее дикий, покрасневший взгляд может сжечь дотла, не оставив за собой даже кучку золы.
Джон и Джейн знали упрямство своей дочери, поэтому не стали настаивать на том, чтобы она пошла к себе и переоделась в сухую одежду.
Но как сказать ей о том, что ее любимая тетка погибла?
Это будет ударом для нее.
Нэнси и Гермиона были слишком близки.
Нэнси знала их дочь лучше, чем они.
Как объяснить, что ее больше нет?
- Понимаешь, милая... - аккуратно начала Джейн, запнувшись на продолжении.
- Нэнси и Дональд погибли! Завтра мы выезжаем в США! – закончил за супругу Джон.
Вот так!
Коротко и ясно!
В лоб!
Гермиона окаменела.
Туфли, которые она все еще держала, с глухим стуком упали на пол.
«Нет! Не может быть!»
- Гермиона… - испуганно воскликнула миссис Грейнджер.
Мистер Грейнджер дернулся в сторону.
Как раз вовремя, чтобы успеть перехватить дочь в свои объятия.
Девушка потеряла сознание.