Глава 22. Загадки без Разгадок

Это загадка разгадок,
Путь через множество лет.
Храм приходит в упадок –
Выполнить нужно Обет.

В том есть свое воплощение,
Чётко поставлена цель:
Надо прийти к соглашению,
Чтобы избегнуть потерь.

Длань аномальных явлений,
Сдвиг инфернальных полей.
Средь инерционных трений –
Модель пентаграммы дней.

Снова встают из небытия,
Сцены былых времен.
То, что должно, то случится –
Жизнь наша для нас не сон.

Явлена миром картина –
Надо ее понять.
Вьется их путь серпантином,
Нет больше возврата назад.

Годы или столетия?
Эоны или века?
Памяти бессердечия вечно,
Течет наша река.

Множество разных событий,
Должно случиться ещё.
Духовный путь развития,
Надо нам видеть во всем.

И все, что случается в жизни,
Надо уметь принять.
Спокойно, без лишних эмоций,
Сломали «Седьмую Печать»!

«Седьмая» выпита «Чаша»,
Правда, ещё не до дна.
Встреча любая ваша,
Понятна лишь только одна.

А если не ясно – ждите,
И осознание придет!
События не торопите –
Все свершается в черёд!


Сказать, что Северус Снегг был удивлен – значит не сказать ничего. Конечно, Дамблдор предполагал, что Элайза Дарк сама даст о себе знать в скором времени, но Снегг явно сомневался в предположениях старика. Именно поэтому появление этой особы в стенах этого замка стало большой неожиданностью для бывшего зельевара. На его безэмоциональном лице можно было увидеть огромное удивление вперемешку с неверием и неприятием всего происходящего. Сколько прошло с того момента, как эта женщина сбежала из Англии? Очень много! И за этот длительный промежуток времени она так и осталась все той же семнадцатилетней девчонкой. Ничуть не изменилась за долгие годы своего отсутствия. Разве что на лице ее выражалась усталость после стольких лет скитаний. Пожалуй, только это и выдавало ее истинный возраст.

– Здравствуй, Северус!

Снегг едва не вздрогнул от ласкового тембра ее голоса. Каждый день преподносит все новые и новые сюрпризы, и он стал искренне побаиваться следующих. Однако внезапное появление долгожданной гостьи нельзя назвать плохим признаком. Ведь именно этого они все с нетерпением ждали. Теперь-то, может, раскроется тайна ее двойника?!

– Здравствуй, Элайза!

Осевшим голосом поприветствовал ее Снегг, вновь нацепив на свое лицо непроницаемую маску безразличия. Интересно, всех Слизеринцев с самого детства обучают такой вот тактике равнодушия и хладнокровия? Элайза ни раз задавала себе подобный вопрос, и ни раз приходила к одному и тому же выводу – Скорее Всего Всех.

– А ты постарел, – усмехнувшись, заметила она не без удовольствия. – Однако остался все таким же мрачным, каким и был в школьные годы.

Брови Снегга скептически взлетели вверх. Да… они и раньше не ладили. И даже спустя столько времени в их отношениях ничего не могло измениться. Элайза Дарк остается собой, что тут скажешь. Сарказм и Язвительность всегда были ее извечными спутниками. Снегг по себе знал, что от привычек не так-то просто избавится.

– А ты ничуть не изменилась, Дарк, – сделал он нажим на ее имени. – Все такая же взбалмошная нахалка, которая порой не следит за своей речью.

Элайза хмыкнула, откидывая свои роскошные волосы за спину. С интересом оглядев Снегга, она закатила глаза, и уже собралась было бросить в его адрес пару колкостей, но в этот самый момент вмешался Альбус Дамблдор, не желающий слушать еще не начавшийся диалог, который по его мнению должен был быть не совсем лестным и приветливым.

– Давайте не будем омрачать столь радостную встречу взаимными упреками, – улыбнулся он добродушно.

– Прошу прощения, профессор, – слащавым тоном вымолвила Элайза, отчего Снегг едва заметно поморщился.

– Я так понимаю, мое послание вы получили, – констатировал Дамблдор, блеснув глазами за стеклышками своих очков-половинок.

– Ну… судя по тому, что я имею честь сидеть в вашем обществе, то… да, сэр! Я получила ваше послание! – Элайза откинулась на спинку стула, закинув ногу на ногу. – Фениксы не сбиваются с намеченного курса, в отличие от других крылатых почтальонов. Фоукс нашел меня быстро, чего нельзя сказать о некоторых, – вновь усмехнулась она, покосившись в сторону мрачного Снегга, у которого вдруг руки зачесались, от ярого желания придушить ее.

– Значит… – медленно начал он, обращаясь к Дамблдору. – Вы отправили Фоукса на поиски ее величества?

Снегг принципиально поддел высокомерную особу, пытаясь тем самым показать, что встреча с ней для него не является столь радостной. Хотя, мог бы на это и не намекать, ведь выражение его лица говорило само за себя. Однако Снегг не мог не признать, что его гложет любопытство по поводу всех этих тайн, возникших при появлении ее двойника.

– И почему меня не удивляет, что ВЫ, профессор, действуете СВОИМИ изощренными методами, не собираясь посвящать в это людей, которые имеют право знать каждый ваш шаг, касающийся общего плана?!

Снегг был очень недоволен тем, что старый манипулятор в очередной раз действовал за его спиной, пока он мотался по разным точкам земли в поисках этой заносчивой дамочки. А ведь Дамблдор мог с самого начала поручить это дело своему крылатому питомцу. Для чего нужна была вся эта шумиха? Снегг чувствовал себя униженным и оскорбленным. Он, словно поисковая собачка, блуждал по свету с завязанными глазами, полагаясь на свою интуицию и предположения. А теперь оказалось, что все его усилия были напрасными. Его просто-напросто водили за нос, как какого-то пятнадцатилетнего мальчишку.

– Не спеши с выводами, Северус, – словно прочитав его мысли, вымолвил Дамблдор. – Если бы не твои поиски, леди Дарк не присутствовала бы сейчас здесь.

– Профессор прав, Севи, – подтвердила Элайза, с наслаждением глядя на то, как искажается лицо давнего однокурсника от собственного сокращенного имени. – Ты был очень близок. И поверь, даже бы Фоукс меня не нашел, если бы я сама не захотела раскрыть себя вам.

– Вы полагаете, от этого мне станет радостней?! – с язвительностью в тоне поинтересовался Снегг. – Для чего нужны были все эти игры в прятки?

– А что ты от меня ожидал? – нахмурилась Элайза, увидев в его черных глазах укор. – Ты был сторонником Темного Лорда. Я до последнего думала, что ты его верный слуга. А быть пойманной и казненной, знаешь ли, мне не очень-то хочется.

– Да?! – выгнул бровь Снегг. – А что же сейчас изменилось?

– Профессор Дамблдор рассказал мне, что ты являешься шпионом в стане врага, – ответила Элайза. – Этого было достаточно, чтобы я могла, ничего не опасаясь, явиться сюда.

– Вот как?! Интересно, что еще рассказал тебе профессор Дамблдор?

С явной иронией в голосе Снегг бросил все еще озлобленный взгляд на директора. А Элайза вдруг вся подобралась и ощетинилась, мигом растеряв всю свою самоуверенность.

– Я… могу ее увидеть? – спросила она, поворачиваясь к Дамблдору с надеждой в карих глазах.

– Значит, ты уже знаешь?! – усмехнулся Снегг. – Что же! Может, для начала расскажешь нам, для чего Темному Лорду нужен наследник, и почему в Хогвартсе учится девочка, похожая на тебя как две капли воды?

– Думаю, у меня нет особого выбора, правда?! – тихо вымолвила Элайза, встречаясь взглядом с небесно-голубыми глазами Альбуса Дамблдора.

****

И что только не сделаешь ради того, чтобы добраться до истины. Порой, чтобы это сделать, приходится жертвовать многим. Например, Драко Малфою пришлось изрядно вытрепать свои нервы, пока он терпел не в меру любвеобильную Асторию Гринграсс. До чего же просто было привлечь к себе ее внимание. Пары ослепительных улыбок и подмигиваний хватило, чтобы все ее обиды на него испарились.

А вот Блейзу Забини не повезло. Зря они думали, что с Дафной Гринграсс дела будут обстоять иначе. Блейзу Забини понадобилось железное терпение, чтобы вернуть себе расположение красавицы, все еще не забывшей того, как он унизил ее перед всем факультетом. Честно сказать, он с трудом поборол в себе желание в очередной раз послать Дафну Гринграсс на все четыре стороны. Благо Дафна Гринграсс сама пошла на мировую, предложив уединиться в укромном местечке, где нет посторонних глаз.

Бедный Блейз! Ему пришлось обниматься и целоваться с ней под омелой. Слава Мерлину, пытка его закончилась быстро. Как только палочка Дафны была проверена, Блейз ретировался сразу же от греха подальше. Встретился он с Драко за час до полуночи. Взглянув друг на друга, оба с облегчением вздохнули. Никогда они не думали, что заигрывание по привлечению внимания той или иной девушки будет для них таким испытанием.

– Хочу выпить! – устало простонал Блейз, закрывая за собой двери. Стоило ли говорить о выпивке, когда Драко и без того полез в тумбу за огневиски. – И плевать, что в последнее время мы налегаем на алкоголь! После такой жуткой любовной игры нужно продезинфицироваться! – поморщился Блейз, плюхнувшись в кресло.

– На, держи! – вручил ему Драко наполненный алкоголем стакан. – Раньше ты не был столь брезглив, Забини! – усмехнулся он, присаживаясь напротив.

– Ты тоже не был столь привередлив, Малфой! – огрызнулся Блейз.

– Ладно уж! – вздохнул Драко, разжигая камин. – Что у тебя там?

– Чисто! – пробурчал Блейз.

– У меня также! – цыкнул Драко.

– И все же, кто-то ведь использовал на Тео «Империо», – задумчиво протянул Блейз.

– Тех, кто мог это сделать, мы проверили, – напомнил ему Драко. – Не будем ведь теперь у каждого однокурсника выпрашивать палочку и проверять ее на заклинание.

– Интересно, как магглы вычисляют того, кто совершил преступление? – пробормотал Блейз, откинувшись на спинку кресла.

– Понятия не имею, как они делают это самостоятельно, но из нас следователи получились хреновые, – вымолвил Драко.

На том и закончили. Несколько минут они попивали алкоголь в полном молчании. Тишина как нельзя лучше позволяла им обдумывать дальнейшие действия. Но ни один из них так ни к чему и не пришел. А тишина со звоном лопнула, когда в спальню вошел взъерошенный Теодор. Выглядел он уставшим: припухшие глаза, сутулые плечи, поникшее выражение лица. Видимо, совсем истерзал себя думами. Как ни крути, а он оказался такой же жертвой, как и Кэтрин. Если, конечно, не солгал о том, что ничего не помнит.

– О, блудный сын вернулся! – с усмешкой поприветствовал его Блейз.

– Черт, Забини! Давай без подколов, и так хреново! – простонал Теодор, сев прямо на пол, растрепав и без того торчащие во все стороны волосы.

– Чем ты занимался все это время? – спросил его Драко. – Выглядишь плачевно!

– А как я должен выглядеть, зная, что едва не угрохал человека, при этом не помня абсолютно ничего?! – послужило ему нервным ответом.

– Нотт, скажи честно… – Драко оглядел сидящего на полу друга испытывающим взглядом. – У тебя точно провал в памяти? Или это заранее придуманная тактика, дабы спасти свой зад от наказания?

– Не помню, сколько можно говорить! – прошипел Теодор. Его обижало недоверие со стороны друзей. – И пришел я сейчас для того, чтобы вы рассказали мне в подробностях о том, что случилось. Пока находился в спальне, голову ломал, пытаясь хоть что-то припомнить.

Драко вздохнул, приступив к подробному описанию всего произошедшего. Не забыл он упомянуть и о болезни Кэтрин, а так же обо всех странностях, связанных с ней. Время от времени реплики вставлял и Блейз. Каждый рассказывал свою часть увиденного и услышанного. При этом Теодор все время открывал и закрывал рот, в попытке то ли возмутиться, то ли оправдаться. И, как только друзья закончили свое повествование, на Теодора накатила не то истерика, не то психоз.

– Непростительное? – выдохнул он ошалело, уцепившись только за эту часть истории. Переживание за Гриффиндорскую Грязнокровку, которую он едва не угробил, как ветром сдуло. – На мне! Гады! Узнаю, кто - сожгу «Адским Пламенем»! Черт побери, «Империо» на мне!

Нецензурные ругательства продолжались больше получаса. Драко и Блейз молча слушали. А когда надоело, сунули в руки друга стакан с огневиски, таким образом затыкая его.

– Есть предположения, кто это сделал? – спросил Теодор, отпив обжигающую жидкость.

– Мы проверили тех, у кого был мотив, – ответил Драко. – Паркер, Пэнси и сестры Гринграсс. У них были причины, но все оказались чисты. Теперь понятия не имеем, кому еще Пирс перешла дорогу.

– И что не так с этой Гриффиндорской Гряз…

– Я настоятельно тебе рекомендую хорошенько подумать, прежде чем произнести это слово, – мрачно протянул Драко, бросив пронизывающий взгляд на Теодора, которому вдруг показалось, что его сейчас опять огреют парализующим заклятием.

– Молчу, молчу! – покосившись, проворчал он себе под нос. – И все же, мне интересно, чего вы нашли в ней? Обычная Гряз… – Теодор снова осекся, только теперь под пронзительно синими глазами Блейза. – Обычная маггла! – расторопно поправил он самого себя. – Подумаешь, симпатичная. Так таких вон, сколько в Хогвартсе. Даже мелкая Уизли блещет своей внешностью. Пьюси, например, она нравится. Да и мне тоже.

– Жаль вас расстраивать, но рыжую бестию отхватил себе Поттер, – усмехнулся Драко.

Конечно, он не спорил, что Джинни Уизли была красавицей. Но чтобы интересоваться ею всерьез?! Пожалуй, она бы привлекла его, если бы в Хогвартсе было минимальное количество девушек. Да отец бы никогда не простил его связи с рыжим семейством.
«Ага! А узнав о том, что ты связался с магглорожденной, он будто бы смирится!» – язвительно прошептал внутренний голос.

Драко вздохнул. И то верно. Люциус просто так это не оставит. Но что уж тут поделаешь, сердцу ведь не прикажешь. Ведь о ней только и думает, и никто больше не нужен. Только она одна существовала и жила в его внутреннем мире.

Кэтрин Пирс… всего одно имя заставляло его сердце трепетать и пропускать удары. А ведь не один он чувствует подобное. Прямо напротив него сидит человек, в глазах которого читаются те же эмоции.

Что же ждет их впереди? Смогут ли они преодолеть все препятствия, не лишившись друг друга? Угораздило же судьбе так прочно переплести три жизни, в которых царит беспорядок из-за всяких норм и принципов.

Интересно, а как бы Поттер поступил в подобной ситуации? Что если бы он и его рыжий дружок были бы влюблены в одну девушку? Как бы они разрешили свое соперничество за ее внимание и любовь?

Впрочем, тут все ясно без слов. Даже в пример приводить их не стоит. Слишком все предсказуемо. С Поттером никому не тягаться. Драко признавал, что простодушный очкарик превосходит их всех вместе взятых в соперничестве за женское внимание.

Черт, ну вот, докатился! Снова ровняется на этого Золотого, мать его, Мальчика. Пожалуй, даже заключив с ним перемирие, от этой привычки невозможно будет избавиться. Да и… справедливости ради, Гарри Поттер был неотъемлемой частью его жизни. Как плохой, так и хорошей. Да… Драко завидовал ему во многом. Но все же понимал, что судьба Гарри Поттера сложилась куда хуже, чем своя собственная.

– О чем задумался? – вывел его из забытья голос Теодора.

– Да так! – отмахнулся Драко. – О своем!

Блейз хмыкнул, кажется, понимая причину, по которой Драко выпал из реальности. Нетрудно было догадаться, когда в серых глазах читалось столько же безысходности и отчаяния, сколько можно было увидеть и в собственном взгляде, стоит только подойти к зеркалу и взглянуть в свое отражение.

– Знаешь, Тео… – тихо вымолвил Блейз. – Нет смысла объяснять тебе, что есть в ней, чего нельзя найти в других девушках, – Драко с интересом прислушался, в то время как Блейз продолжал говорить: – Ты не сможешь понять, что значит любить всецело и беспринципно, пока сам не полюбишь. Поверь, принципы чистокровности и идеалы правил аристократических традиций рушатся, когда начинаешь смотреть на мир, который состоит только из ее глаз, улыбки и образа…

Теодор хмыкнул. Стоит ли говорить, что он уже давно пересмотрел свои приоритеты? Нет! Наверное, пока не стоит. Теодор сомневался, что это правильно. Неприязнь к Грязнокровкам уже давно угасла. Он продолжал использовать этот термин к магглам вовсе не из-за ненависти к ним. Это была скорее привычка. Все-таки принципы, навязанные родителями с самого детства, не так уж и просто искоренить. Ведь Теодор знал, что Драко даже сейчас трудно любить магглорожденную девушку. Знал, что эта любовь возникла в его сердце неосознанно и внезапно. Понимал, что от этих чувств просто так не избавиться.

А вот Блейз не удивлял. Он всегда плевал на традиции и правила аристократии. Должно быть, это отсутствие отца сказалось на его воспитании. Но хоть ему и не хватало жесткой мужской руки, Блейз никогда на это не жаловался. Ему хватало матери, которая благоговейно любила его и лелеяла. Он был наследником хорошего состояния, недалеко уйдя в этом от Драко, да и семья его имела весомый авторитет в обществе. Плюс ко всему маменька, заработавшая себе титул «Черной Вдовы», добавляла славы, и Гораций Слизнорт был тому ярким подтверждением. Именно благодаря ей Блейз вошел в список фаворитов фанатичного зельевара.

– Ладно, проехали!

Теодор решил, что бессмысленно затрагивать тему, касающуюся Кэтрин Пирс. А что ему еще оставалось? Слов не было, и ответы на выпад Блейза так же отсутствовали. Что говорить, когда он сам запутался в собственных ощущениях, которые так некстати, дали ему знать о давно забытых чувствах к Пэнси. Странная штука эта любовь. Вечно подкидывает сложные головоломки, после которых хочется об стену убиться. Ну или на крайний случай, наслать на себя «Аваду», чтобы уж совсем не мучиться.

– Давайте лучше подумаем, кто мог наслать на меня родимого, чертов «Империус»! – предложил Теодор, переходя к первоначальной теме.

– У меня голова скоро лопнет от этого «подумаем»! – простонал Блейз.

– А надо бы! – скептически отозвался Драко, хотя и сам нормально не мог сосредоточиться на данной проблеме.

Все происходящее навевало тревогу, от которой в душе бередили плохие предчувствия. Кто мог наслать на Теодора заклятие «Империус»? Кому это надо? Возвращаясь к событиям сегодняшнего дня, инцидент с непростительным заклятием опять уступил место переживанию за Кэтрин.
Вот ведь упрямая кошка! Как можно так пренебрежительно относиться к своему здоровью? Не к месту вспомнились слова мадам Помфри о причинах болезни Кэтрин, а следом в голову стали лезть отрывки из ее воспоминаний, которые он увидел на уроке «Легилименции». Драко нахмурился, сжав подлокотники кресла.

– Эй, парни! – привлек он к себе внимание. – Помните, я рассказывал вам о болезни Пирс? – в голосе чувствовалось напряжение.

– Учитывая, что это было несколько минут назад, думаю, ответ очевиден, – сумничал Теодор.

– Про рану на руке помните? Она получила ее во сне… – напомнил Драко.

– Да, это странно, – кивнув, вымолвил Блейз. – И я не имею ни малейшего представления о том, как так могло получиться. Ни разу не слышал о таком явлении.

Конечно, он не был посвящен в подробности данного сновидения, и ему было бы интересно узнать все подробности. В отличие от Теодора, для которого все это меркло по сравнению с тем, что на нем использовали непростительное заклятие.

– Эти сны… – продолжил говорить Драко. – Они больше были похожи на воспоминания. На воспоминания другого человека, не Пирс. И что меня больше всего удивило, так это то, что в этих воспоминаниях присутствовали хорошо нам знакомые люди.

– И? – заинтересованно выгнул бровь Теодор. – Кто?

– Люциус Малфой и Амелия Забини! – ответил Драко, после секундной заминки.

В комнате воцарилась тишина. Блейз и Теодор пытались осмыслить сказанное.

– Маман? – не без удивления переспросил Блейз.

– Именно! – подтвердил Драко, явно довольный тем, что произвел такое огромное впечатление. – Ощущение было таким, словно я окунулся в «Омут Памяти». Те же ощущения были и у Пирс, но, она словно являлась соучастником всех этих событий. Пока я находился в прострации ее разума, я чувствовал то, что чувствовала и она. Все было таким… странным…

– Да уж куда еще страннее странного! – изрек Теодор..

– Я уверен, что это реальные воспоминания, – задумчиво протянул Драко. – И воспоминания явно не нашего времени. Об этом ясно говорил возраст Люциуса и Амелии. Они выглядели так… как мы сейчас. То есть, находились примерно в том же возрасте, что и мы. Честно сказать, я даже не сразу понял что там да как.

– И почему ты говоришь об этом только сейчас? – с упреком в голосе выронил Блейз.

– Потому что до этого не было случая задумываться об этом, – ответил ему Драко. – Все мои мысли занимала только…

– ОНА! – закончил за него Блейз недовольным тоном. – Я понял!

– Черт, Забини! – выругался Драко.

– Продолжай, Драко, не сбивайся с темы!

Лишнее напоминание о том, что Драко влюблен в Кэтрин, отравляло сознание Блейза. Он бы встал и ушел. Вот прямо сейчас. Но было слишком много вопросов, которые требовали немедленных ответов.

– В общем, есть еще один нюанс, не поддающийся пониманию, – вернулся Драко к прерванному разговору, обведя взглядом обоих товарищей. – Пирс в своем сне не являлась собой. Она была в образе некой Элайзы Дарк. И, что самое главное, моего отца явно связывали с ней романтические отношения, судя по тому, как они слезливо прощались.

И вновь тишина. Все услышанное никак не укладывалось в голове. Это было похоже на бред сумасшедшего, но ведь Драко сидит в полном здравии. Да и, похоже, что сам не до конца понимает всю суть собственного рассказа.

– Что-то я туго соображаю! – второй раз за вечер нарушил тишину Теодор. – Как Пирс может знать твоего отца и мать Блейза?

– Не она! – мрачно заметил Блейз. – А та, кем она являлась в своих ненормальных снах, которые и снами-то трудно назвать.

– Элайза Дарк! – кивнул Теодор. – Были еще какие-нибудь формальности?

Драко некоторое время молчал, вспоминая все в подробностях. Он видел только отрывки, но и их хватило, чтобы сделать немалые заключения.

– Пожиратели! – вымолвил он. – Она скрывалась от Пожирателей, которые по какой-то причине преследовали ее. Люциус и Амелия помогли ей бежать. Элайза Дарк… где-то я слышал это имя, но никак не могу вспомнить, где именно.

– Что-то все это меня настораживает, – пробормотал Блейз. – Приезд в Хогвартс новых студентов; странное покровительственное поведение Снегга и Дамблдора по отношению к Кэтрин; теперь сны, в которых присутствуют наши родители. Столько загадок, и ни на одну я не могу найти стоящей разгадки.

– Если во сне Элайзу Дарк преследовали Пожиратели Смерти, значит, она как-то связана с Темным Лордом, ведь не просто так она нужна была им. Следовательно, появившиеся во сне Люциус и Амелия с благими намерениями помочь этой девушке и есть источники этих разгадок. Нужно просто поинтересоваться у них. Для начала, хотя бы выяснить, кто такая эта Элайза, а потом уже складывать мозаику из того, что у нас имеется.

Теодор явно был заинтересован в данной ситуации. Даже оживился, после всего, что с ним стряслось.

– Так-то оно так! – вздохнул Блейз. – Только не думаю я, что предки с превеликим желанием по просьбе любимых отпрысков поведают о таинственной девушке из сна.

Драко промолчал. За всем происходящим идет какая-то нестыковка. Что-то было упущено, но что именно? Схема в голове выходила запутанная. Кэтрин Пирс – от нее тянулись множественные ветви – Элайза Дарк… Люциус Малфой… Амелия Забини… Пожиратели Смерти… Темный Лорд. Вкупе с этим – секреты Дамблдора и Снегга… их странное поведение и чрезмерное внимание по отношению все к той же Кэтрин Пирс. Как ни крути, все взаимосвязано и переплетено, словно кокон акромантула, внутри которого… опять же Кэтрин Пирс.

– Элайза Дарк… – прошептал Драко, пытаясь вспомнить, где и от кого он слышал это имя. – Элайза…

– Думаю, стоит поинтересоваться у самой Пирс, когда она придет в себя, – предложил Теодор такой вот простой вариант решения. – Все-таки сны ее, и подробную суть происходящего в этих снах сможет объяснить нам только она. Также я уверен, что и у нее есть куча вопросов по поводу всей этой неразберихи. Попробуем вместе все разгрести. Не думаю, что она откажется, учитывая, что именно ваши семьи замешаны в этих странных событиях.

Теодор оказался прав как никогда. Как бы это не тревожило, разобраться во всем они смогут только с объектом данной проблемы. Сейчас же, у них были другие нерешенные дела, в центре которых стоял… ну да, вышеупомянутый Теодор. Инцидент с непростительным заклятием не был исчерпан. А оставлять это дело не стоило, ведь попытка может повториться.

****

Особо не прислушиваясь к разговорам, царившим вокруг, Гарри Поттер сидел на диване. Голова Гарри была забита другими переживаниями. И эти переживания друзей отнюдь не касались. Все, что его волновало в последние дни, так это до сих пор не полученные воспоминания Горация Слизнорта, которые он не может предоставить Дамблдору в срочном порядке. Утром старик ясно дал понять, что тянуть больше нельзя. Время идет против них. И, честно сказать, расторопность директора настораживала. Зачем Слизнорту нужно было поправлять собственные воспоминания? Что за деяние он совершил? Нет, гадать бесполезно. На эти вопросы мог ответить только сам Слизнорт. Однако Гарри понимал, что подлинные воспоминания нынешнего зельевара заполучить будет не так уж и просто. И даже возможности такой он не видел. Все это не давало покоя и мешало спокойному сну. Каждый раз, прокручивая в своей голове варианты подходящего разговора, который мог бы заставить Слизнорта отдать то, что так нужно Дамблдору, Гарри понимал, что ни один из них не подействует. Так что же делать? Что предпринять?

– Эй, Гарри! – словно в ответ, послышался голос. Кто его окликнул, Гарри не знал, пока не заметил подошедшего к нему Дина Томаса. – Вот, держи! – протянул он ему четыре конверта.

– Что это? – поинтересовался Гарри.

– Слизнорт просил передать! – пожал плечами Дин, прежде чем удалиться.

– Что там? – полюбопытствовала Джинни, заглядывая в первое распечатанное письмо.

– Приглашение от Слизнорта на вечеринку, – пробормотал Гарри. – А это тебе, – протянул он ей второй конверт. – Гермиона, и тебе.

– А кому четвертый? – спросил Рон, глядя на оставшийся запечатанный конверт в руках друга.

– Кэтрин! – ответил Гарри. – Только вряд ли она воспользуется данным приглашением.

– «Клуб Слизней»! – фыркнул Рон. – Что за дурацкое название?!

– Не завидуй, братец, – усмехнулась над ним Джинни. – Просто ты ничего не смыслишь в зельеварении.

– Можно подумать, вы так хорошо в этом разбираетесь! – пробурчал Рон. – И я не завидую!

« Уважаемый мистер Поттер… я приглашаю вас на званый ужин, который состоится в пятницу, в 20:00 вечера. Буду бесконечно рад вашему присутствию. С огромным уважением – Гораций Слизнорт. P.S. Хотел прислать вам одно приглашение с мисс Уизли, но, думаю, в этом нет необходимости. Вы ведь все равно придете вместе…».

Гарри усмехнулся последним строчкам. Вот и выдался шанс узнать тайну, которую скрывает этот фанатичный профессор.

– Пятница уже завтра! – оповестила Джинни. – Гермиона, в чем ты пойдешь?

– В школьной форме, конечно! – ответила Гермиона, будто подруга только что задала ей наиглупейший вопрос.

– Издеваешься?! – протянула Джинни. – Это же вечеринка! Мы должны соответствовать вечеринке! Пойдем ко мне, подберем тебе что-нибудь путное!

Гермиона даже не смогла воспротивиться, когда Джинни вцепилась в ее руку и потащила в сторону женских спален.

– Девчонки… – вздохнул Рон, качая головой. – Как бы Гермиона не стала такой же шмоточницей и помешанной на собственной красоте.

– Поверь мне, не станет! – улыбнулся Гарри.

– Откуда тебе знать, что у них на уме? – проворчал Рон. – Вон, никто даже и предположить не мог, что лучшая ученица факультета будет встречаться с кем-то из Слизерина!

– По-моему, ты ревнуешь! – заметил Гарри, не без удовольствия наблюдая за тем, как краснеет и вытягивается лицо друга. – Если тебе так дорога Гермиона, то лучше признаться в этом сейчас, пока Забини не сделал ей предложения руки и сердца.

– Что? – Рон аж подскочил, огорошенный подобным заявлением.

– Доброй ночи! – в ответ пожелал ему Гарри.

Сдерживая смех, он ретировался в спальню, вспоминая, как однажды шляпа предлагала ему поступить на факультет Слизерин. Ведь сейчас поступает по-Слизерински, издеваясь над Роном, следуя примеру девчонок. А что? Он всего лишь поддерживает их тактику. Пора бы уже, наконец, Рону остепениться.

****

То, что поведала им Элайза Дарк, ничуть не удивило ни Снегга, ни Дамблдора. Они и сами догадывались, каким образом она связана со своим двойником. Да что тут, они были уверены в своих догадках. Но все же… в глубине души надеялись, что ошибаются. Теперь же нужно было действовать еще осторожней. Они ходили над пропастью, и любой неправильный шаг мог привести их к летальному исходу. Что же теперь предпримет директор, узнав, что в замке находится основное оружие Темного Лорда, с помощью которого его силы могут возрасти вдвое?

Скрывать девочку вечно они не смогут. Рано или поздно, Темный Лорд догадается, что его многие годы водили за нос, и предатели в его стане поплатятся самым дорогим, что у них есть – Жизнью. Однако больше всего удивляло то, что предателем в стане врага оказался не только сам Снегг, но и человек, которого и в голову не могло прийти подозревать в подобном деянии. Этот человек был верен Темному Лорду многие годы, беспрекословно выполняя все его поручения. И именно поэтому поверить в то, что он сделал, не представлялось возможным.

Но и подозревать Элайзу в ложных показаниях было бессмысленно. От этого нет никакого прока, учитывая, что в замке находится ее второе «Я», из-за которого она подвергает собственную жизнь огромному риску. Элайза прекрасно осознавала, что Хогвартс является единственным местом, где девочка могла быть в безопасности. Как понимала и то, что безопасность эта – лишь дело времени для них обеих.

– Не ожидал! – глядя на нее, с усмешкой вымолвил Снегг. – Кто бы мог подумать - Люциус Малфой! Не думал я, что у него имеются задатки Гриффиндора. Неужели беспокойство о собственной шкуре и чести семьи служило лишь прикрытием для благородства и храбрости?!

– Твой удивленный тон, Северус, звучит не столь убедительно, как тебе того хочется! – покосившись на него, прошипела Элайза. – Тебе ли не знать, как много он для меня значил?!

– О, я это прекрасно знаю! – иронично протянул Снегг. – Но это ведь Малфой!

– Я так понимаю, Темный Лорд даже и не догадывается о вашей с ним связи, верно? – перебил язвительный монолог Снегга Дамблдор.

– Думаю, нет! – ответила Элайза. – Иначе Люциус давно был бы казнен за свое предательство!

Дамблдор тяжело вздохнул. Наконец все карты были раскрыты. Но расклад явно шел не в их пользу. Впрочем, он и это заранее предусмотрел. И, как бы ни было тяжело признавать, старик понимал, что его дальнейшие действия будут ничуть не лучше действий Темного Лорда. Все-таки и ему придется дергать за ниточки. По-другому дать Гарри Поттеру шанс на победу не было возможности. Внезапно закашлявшись, Дамблдор с придыханием откинулся на спинку кресла. Времени совсем мало.

– Сэр… – выдохнула Элайза, увидев на правой руке Дамблдора черный ожог. – Ваша рука…

– Не беспокойтесь, мисс Дарк, это не так страшно, – с улыбкой ответил ей Дамблдор, вспоминая похожую реакцию, только со стороны другого человека.

– Верно! – как-то уж слишком ядовито бросил Снегг. – А теперь, может, расскажешь все до конца?!

– Фу, какой ты противный! – поморщилась Элайза, однако вернулась к прерванному разговору: – Все, что произошло в ночь моего побега, было хорошо спланированным действием. Но что-то пошло не так и нас засекли. Люциусу пришлось остаться и сбивать их со следа. Пожирателей, которых Темный Лорд отправил на мою поимку, было слишком много.

– То есть, он должен был бежать с тобой? – очередное удивление в тоне Снегга заставило Элайзу внутренне усмехнуться. Он явно не ожидал подобного проступка от школьного приятеля.

– Да! – ответила она ему, внешне оставаясь все такой же невозмутимой. – Мы должны были бежать вместе. Но… так уж получилось, что нам пришлось отпустить друг друга.

Оттенки грусти и разочарования все же чувствовались в ее словах, как бы она ни старалась их подавить. Даже Снеггу стало ее искренне жаль, хоть он и оставался все таким же черствым и бессердечным.

– Скажите мне, профессор Дамблдор, могу ли я увидеть ее? Хотя бы на расстоянии?! – взволнованно спросила старого манипулятора Элайза.

– Думаю, сейчас не время, мисс Дарк, – отрицательно качнул головой Дамблдор. – Девочка не контролирует врожденную силу, а родственная связь может только увеличить ее необузданный всплеск. Как только она научится удерживать всполохи своей магической ауры, я устрою вам встречу. А пока… стоит немного повременить.

– Это не честно, по отношению ко мне, – тихо вымолвила Элайза. – Я скучала. Все эти годы, только о ней и думала, каждый раз задаваясь вопросом - Как она? Где она? Хорошо ли к ней относится семья, в которую она попала? Мне бы только одним глазком взглянуть на нее. Пожалуйста, профессор. Всего раз.

– Я понимаю, каково вам, но, поверьте, так будет лучше, – оставался Дамблдор непоколебимым. – Темная сторона ее сущности делает непроизвольные выбросы, желая быть использованной. Ее нужно обуздать, подавить, не дать выйти. Девочка должна научиться контролировать себя. Обещаю, как только у нее все получится, вы сможете не только увидится с ней, но и рассказать правду о ее рождении.

Воистину, это придало надежду. Наверное, то, о чем пообещал ей директор, являлось самым заветным желанием этой женщины, потерявшей в своей жизни все, что она так любила и боготворила. Порой судьба действительно обходится жестоко, калеча человеческие души. Но все, что эта судьба отнимает, всегда возвращается в двойном объеме. И лишь от самих людей зависит их выигрыш: будет ли это двойной порцией несчастья и бед, или же давно ушедшая красочная жизнь. Мы сами своими поступками расписываем собственную страничку окружающего мира. Надо лишь понять, в чем смысл существования, и идти по намеченному пути, преодолевая любые, даже самые опасные препятствия. Ведь только так мы можем достигнуть намеченной цели с минимальными потерями.

****

– Уважаемый мистер Забини… я приглашаю вас на званый ужин, который состоится в пятницу, в 20:00 вечера. Буду бесконечно рад вашему присутствию. Когда-то ваша мама имела честь побывать в моем скромном обществе, и я надеюсь, что вы не откажетесь от столь интересного коллектива талантливых студентов. С уважением - Гораций Слизнорт. P.S. Да будет вам известно - мисс Гермиона Грейнджер также имела честь получить приглашение…

– Надо же! – усмехнулся Теодор, после того, как Блейз вслух зачитал им содержимое пригласительного. – Этот колобок решил заманить тебя с помощью Грейнджер?!

– О вашем романе шепчутся за каждым углом, даже преподаватели заинтригованы! – поддержал Теодора Драко. – Может, уже поведаешь, что за спектакль вы разыгрываете?

– Называется - «Давайте заставим Уизли ревновать»! – хохотнул Блейз.

– Оказывается, я многое пропустил! – с наигранным удивлением протянул Драко. – Так это что же получается - Грейнджер запала на Вислого?

– Ага! – довольным тоном отрезал Теодор. – Она в него влюблена! Да и он к ней неровно дышит!

– Рыжий безмозглый болван! – бросил Блейз. – Если не наберется смелости, не видать ему Гермионы как своих собственных ушей!

– А что? Решил присвоить ее себе? – с издевкой поинтересовался Теодор.

– Нет, конечно! – ответил ему Блейз. – Просто Гермиона действительно замечательный человек.

– И почему я не удивлен такому восхищенному тону?! – пробормотал Драко. – Как же тебя угораздило ввязаться в эту интрижку, Забини? Что взамен на твою помощь пообещала Грейнджер? Делать весь год вместо тебя домашние задания?

– Ну… вообще-то, идея ложных романтических отношений принадлежала не Гермионе, – загадочно улыбнулся Блейз.

– Интересно, кто же этот гениальный постановщик? – скептически выгнул бровь Драко.

– Кэтрин! – послужило ему ответом.

– А шляпа была права, говоря, что у нее имеются задатки Слизеринца! – проговорил тихим голосом Драко. – Как ты на это согласился?

– Основная причина понятна. Она попросила помочь - я помог, – вымолвил Блейз. – Да и потом, мне самому нравится эта игра. То, как бесится Уизли, немало забавляет. А сколько удовольствия я испытал, увидев реакцию нашего факультета, описать сложно.

– О, да! – хохотнул Теодор. – Лица Крэбба и Гойла того стоили! Впервые они забыли о еде, на целых десять минут!

В следующую секунду комната наполнилась дружным смехом, в последнее время слишком редко проявляющимся в этой компании. Но друзья остаются друзьями, несмотря на то, сколько бед выпало на их долю, о которых они еще даже и не догадываются. Ведь нынешние проблемы – это всего лишь начало всех трудностей, с которыми им придется столкнуться на своем пути. И смогут ли они сохранить то ценное, что сейчас имеется в жизни, зависит только от их силы воли. В этой войне самое главное – не потерять доверие друг к другу, иначе все пойдет под откос, оставляя взамен лишь горький осадок, отравляющий душу.

****

Весь разговор, который велся в стенах кабинета директора, никак не укладывался в голове Северуса Снегга. Кто бы мог подумать. Люциус Малфой – человек, который ставил честь семьи и себя превыше всего, оказался втянут в такие интриги, что мама не горюй. Но самым интересным было то, что он вовсе не являлся пешкой в импровизированной шахматной игре Темного Лорда. Напротив, он занял главенствующее звено в данной партии. Обвел вокруг пальца своего Повелителя, при этом оставшись чистеньким и сухим. Мало того, живым. Может, от Амелии Забини еще и можно было ожидать нечто подобное, ибо она хорошо могла замаскировать свою хитрость под маской добродетели, но вот от Малфоя…

Снегг который раз внутренне усмехнулся. А крестник-то весь в папашу. Что бы ни говорил Драко Малфой, как бы недолюбливал своего отца за непозволительные поступки, сам же шел по его пути. Даже вкусы, и те оказались похожими. Вот что значит отец с сыном. Оказалось, не только фамилия и кровь связывают этих двух представителей древнего аристократического рода, но и их безрассудные поступки. И после всех своих деяний у Люциуса еще и язык поворачивается учить сына уму-разуму. А ведь сын, сам того не осознавая, идет по стопам отца. Правда, немного в иную сторону. Зайдя в свой кабинет, чтобы разобрать работы студентов, стопкой лежащих на его столе, Снегг на мгновение замер, почувствовав за собой слежку.

– Некрасиво подкрадываться со спины, Дарк! – пробормотал он, присаживаясь за вышеупомянутый стол. – Ты что-то хотела?

Элайза, молча прошествовав в кабинет и присев за первую парту, немного осмотрелась.

– Хотела поговорить! – ответила она, глядя в непроницаемое выражение лица Снегга.

– Я думал, все разговоры закончились в кабинете нашего уважаемого директора! – поддел он ее.

– Святая Моргана, Севи… – закатила глаза Элайза. – Хватит вести себя как обиженный ребенок. Это не займет много времени.

– Что же… – едва заметно поморщился Снегг. – Минут пятнадцать я смогу тебе уделить. При условии, что ты перестанешь, наконец, сокращать мое имя. Мы уже не студенты, Дарк, так что свои малолетние замашки оставь при себе.

– Прошу простить меня, СЭР! – издевательски поправилась Элайза.

– Так-то лучше! – в тон ей выронил Снегг. – Я тебя внимательно слушаю!

Элайза заправила за ухо прядь белокурых волос и прикусила губу, нервно сминая пальцы. И дураку было понятно, что нервничает, не зная, с чего бы начать свой явно интересный монолог. Надо же, как быстро меняется ее личность.

– Люциус… – вдруг вымолвила она, после минутной заминки. – Как он? Счастлив ли он в браке с Нарциссой?

– О, так ты пришла, чтобы поинтересоваться, как сложилась судьба твоего ненаглядного Малфоя?! – ядовито поинтересовался Снегг.

– Просто хочу знать, как он жил все эти годы, – пожала плечами Элайза. – В газетах ведь не пишут подробностей, а мне они необходимы.

– Не думаю, что тебе нужно знать о нем больше, чем пишут в «Пророке», – пробормотал Снегг. – Он уже не тот человек, безвозмездно любящий и готовый пойти на риск ради кого-то, забудь.

– Давно забыла! – выпалила Элайза. – И не собираюсь к нему возвращаться, не пытаюсь его вернуть, но… – она тяжело дышала. – Он часть моей жизни, Северус. Он часть меня. Даже несмотря на то, что он женат на Нарциссе, он мой. Он всегда был моим.

Равнодушие и холод Люциуса Малфоя по отношению к своей супруге теперь была понятна как никогда. Он еще не забыл это упрямое, заносчивое явление, раскрасившее его подростковую жизнь во время учебы. Он все еще продолжает любить ее. Несмотря на долгие годы разлуки, в душе обоих все еще теплились юношеские чувства, Снегг это знал. Знал, потому что у самого в сердце все еще жила любовь к Лили Поттер. Нет… к Лили Эванс…

– У них родился наследник, – сказал он, вздохнув, сцепив пальцы рук в замок на уровне своего лица. – Драко Люциус Малфой.

– Сколько ему сейчас? – поинтересовалась Элайза.

Ее красивые губы, едва заметно изогнулись в улыбке. Снегг ожидал другой реакции, но, видимо, интерес Элайзы к жизни своего возлюбленного действительно побуждался только из интереса.

– Идет семнадцатый год, – ответил Снегг, отложив стопку сочинений немного в сторону. – Парень умен, самонадеян и немного труслив. Является лучшим студентом факультета Слизерин. Капитан команды сборной по квиддичу и по совместительству ловец. Очень похож на своего отца, как внешне, так и некоторыми повадками, но обладает более острым умом и проницательностью. Все-таки в нем течет кровь не только Малфоев, но и Блэков. У него имеются хорошие задатки лидерства, которыми он умело пользуется. Однако все это омрачено тем, что в свои юные годы мальчишка является единственным Пожирателем Смерти среди остальных отпрысков аристократических семей. Это послужило ему эдаким наказанием за ошибки отца.

– У него есть метка? – воскликнула Элайза, под явлением накатывающего страха. Впрочем, все это мгновенно сменилось возмущениями в адрес директора: – О чем думает Дамблдор?! Как он мог позволить мальчишке продолжать учебу в стенах этой школы?! Неужели не понимает, что он может быть опасен для девочки?! Если Темный Лорд узнает о ней…

– Прекрати паниковать, Дарк! – поморщился Снегг. – Драко Малфой верен Темному Лорду, так же, как верен ему я!

– То есть? – не поняла его Элайза.

– То есть, несмотря на то, что предплечье отпрыска твоего ненаглядного Малфоя изуродовано меткой, он также является и полноправным членом «Ордена Феникса». Следовательно, в стане врага он такой же шпион, как и я, – объяснил Снегг. – На этот рискованный шаг его подвигла опасность, которая грозила Нарциссе. Темный Лорд хотел использовать ее для зачатия своего наследника, так же, как и тебя.

– Это ничего не меняет! – настырно покачала головой Элайза. – Ответь мне лишь на один вопрос - Драко Малфой знаком с ней? Он знаком с девочкой?

– Что за глупые вопросы?! – фыркнул Снегг. – Это ведь Хогвартс! Школа! Здесь все так или иначе знают друг друга!

– Я не это имела в виду! – грубо выронила Элайза. – Насколько хорошо они знакомы? Являются ли друзьями? Близки ли они?

– Достаточно близки! – усмехнулся Снегг. – Даже более чем!

– Черт! – выругалась Элайза. – Этого еще не хватало!

– Чего ты так завелась? – никак не мог понять ее эмоций Снегг.

– Северус, не существует между мужчиной и женщиной истинной дружбы! – категорично ответила Элайза. – Рано или поздно эти двоякие чувства перерастают в нечто иное, тебе ли не знать?! Им нельзя быть вместе!

– Почему же? – сощурился Снегг.

– Это неважно! – отрезала Элайза. – Расскажи мне лучше про Амелию! Как она жила все эти годы?

Поспешная смена разговора заставила Снегга взволноваться. Элайза что-то недоговаривала. Что-то очень важное. Интересно, были ли они с Люциусом близки настолько, насколько это было возможно для двух влюбленный людей? Догадка после столь опрометчивого заявления о том, что девочка должна держаться подальше от Драко Малфоя, уже вертелась в голове, но утверждать ее истинность Снегг не мог, и это немало беспокоило. Если все так, как он думает, то, пожалуй, Элайза запоздала со своим предупреждением. Черт всех подери! Тайны, связанные с этой женщиной и ее копией, совсем не радовали своей эксцентричной загадочностью. Впрочем, не стоит сейчас об этом задумываться. Еще успеет во всем разобраться. Сейчас бы избавиться от нее побыстрее, иначе нервы окончательно сдадут…

– Твоя подружка жива и здорова, – стал отвечать на поставленный вопрос Снегг. – Правда, в личной жизни не все так хорошо. За время твоего отсутствия Амелия успела заработать себе титул «Черной Вдовы». Сколько бы ни выходила замуж, не проходило и года, как она уже стояла над могилой очередного супруга.

– Бедняжка! – с искренним сожалением вздохнула Элайза. – Она этого не заслужила!

– Не спеши жалеть ее, Дарк. Забини женщина отнюдь не бедная, – усмехнулся Снегг. – Она нехило увеличила капитал своей семьи нажитым наследством от покойных мужей. И живет себе припеваючи, наслаждаясь безбедной жизнью.

– Да, это конечно очень хорошо, – согласилась Элайза. – Но не иметь рядом любимого человека - плохо. А ведь Амелия всегда мечтала, чтобы рядом с ней был любящий и надежный мужчина, за которым она могла бы чувствовать себя, как за каменной стеной.

– А кто тебе сказал, что таковой отсутствует? – выгнул бровь Снегг. – У нее есть замечательный сын, которым она живет и дышит! Которого она любит и боготворит! Думаешь, ей этого мало?

– Сын?! – широко улыбнувшись, переспросила Элайза. Глаза ее тут же загорелись любопытным огоньком. – Расскажи мне о нем? Кто его отец?

– Твое любопытство меня раздражает! – честно признался Снегг. – Не знаю я, кто его отец! Какой-то итальянец из знатного рода!

– Ммм… узнаю свою подругу… – довольно весело протянула Элайза. – Она всегда была падкой на красивых мужчин. Уверена, этот был хорошеньким.

– Понятия не имею! – скривился Снегг. – Как только она вышла за него замуж, смоталась из Англии. Вернулась уже после его гибели, беременная и убитая горем. К слову сказать, это был ее последний брак.

– А это уже печально! – улыбка с лица Элайзы исчезла. – Ее сын тоже учится в этой школе? Как его зовут?

– Блейз Забини. Она дала ему свою фамилию, – терпеливо отвечал на вопросы Снегг. – Мальчик не ушел далеко от Драко Малфоя. Завидный жених, умный, воспитанный, все как подобает. Блейз Забини и Драко Малфой являются друзьями. Одногодки и учатся на одном факультете. Отличие лишь в том, что один из них не удостоился чести носить на себе клеймо Темного Лорда.

– Чета Забини никогда не была в подчинении у этого дьявола, – напомнила Элайза. – Отец Амелии позаботился об этом перед своей кончиной.

– Вот эта причина и послужила Амелии титулом «Черной Вдовы», – не забыл упомянуть Снегг. – Однако Темный Лорд положил глаз на мальчишку. И боюсь, я тебя сейчас огорчу, но Блейз Забини столь же близок к девочке, как и Драко Малфой.

Тяжело вздохнув, Элайза на мгновение прикрыла глаза. И, кажется, она готова была разреветься, но взяв себя в руки сдержалась. С трудом, конечно, но сдержалась.

– Как бы я не уберегала ее от опасности, малышка, напротив, сближается с ней! – дрожащим голосом прошептала Элайза. – Что же мне делать? Как уберечь ее, Северус?

– Блейз Забини верен дружбе, как и его мать, – неожиданно мягко улыбнулся Снегг. – Он знает о том, что Драко Малфой состоит в организации «Ордена…». Кроме того, ему известно местонахождение Нарциссы. Блейза Забини и Драко Малфоя связали заклинанием «Фиделиус». Все было по добровольному согласию. Оба парня на стороне Дамблдора и «Ордена…», Элайза.

Снегг сам не знал, что подвигло его утешать эту женщину. Так жалко она сейчас выглядела. Бесконечно долгие годы скитаний грозились быть напрасными, подвергая опасности не только ее. Быть может, если бы она тогда не сбежала, все могло было быть иначе.

– Это отнюдь не радует, Северус, – безжизненным тоном вымолвила Элайза. – Темный Лорд в совершенстве владеет «Легилеменцией». Ему не составит труда проникнуть в подсознание двоих подростков. Они-то сами понимают, куда ввязались? Амелия знает, что ее сын ввязался в заговор против Темного Лорда?

– Перед тобой сидит мастер «Окклюменции», Дарк, если ты не забыла, – напомнил Снегг. – Я обучал мальчишек ментальной технике, и могу заверить, что они очень хорошо освоили данный вид магии. Кроме того, они прекрасно понимают, куда ввязались, и что с ними будет, если Темный Лорд узнает о том, что они стали предателями. Что же касается Амелии, то вряд ли она в курсе всех дел своего сына. Да и сын не расскажет матери о подобных вещах. Он, знаешь ли, слишком ею дорожит.

Элайза некоторое время молчала. Что бы ни говорил Снегг, это отнюдь не утешало. Чем дальше она старалась держать девочку от Темного Лорда и опасности, которую он для нее представляет, тем ближе она подходила к пропасти. Что делать дальше, Элайза не имела не малейшего представления. Оставалось только молча и безвозмездно довериться Альбусу Дамблдору.

– Спасибо, Северус, за то, что ответил на мои вопросы! – искренне поблагодарила она своего давнего однокурсника. – Думаю, мне пора!

– Опять исчезнешь на несколько лет? – скептически поинтересовался Снегг.

– Нет, бегать больше не буду, слишком устала! – ответила ему Элайза. – Теперь буду рядом с ней. Буду защищать ее. И обязательно верну себе.

– Не слишком ли поздно? – с явной иронией в голосе спросил Снегг. – Девочка всю жизнь жила во лжи, думаешь, она признает тебя?

– А ты думаешь, я бы оставила ее, если бы у меня был иной выбор? – ответила вопросом на вопрос Элайза. – Ведь знаешь, что я была вынуждена расстаться с ней.

– Куда ты сейчас пойдешь? – сменил тему Снегг, посчитав за лучшее не продолжать ее. – За пределами Хогвартса тебе быть опасно.

– Трансгрессирую в Лондон, – пожала плечами Элайза. – В мире магглов много гостиниц. Деньги есть, ночлег найду.

– Даже в маггловском мире не безопасно, – покачал головой Снегг. – Останься здесь.

– Не думаю, что это хорошая идея, – с сомнением в голосе изрекла Элайза. – Для меня тут место вряд ли найдется.

– Найдется! – губы Снегга уже во второй раз тронула улыбка, а не оскал, которым он запугивал своих студентов. – Слово Выручай-Комната тебе о чем-нибудь говорит?

****

Следующий день для студентов Хогвартса выдался весьма суматошным. Казалось, учителя дружно решили поиздеваться над ними, заваливая практическими работами, сочинениями и домашним заданием. Каждый урок проходил с огромным усердием и натяжкой. Не было времени даже на то, чтобы повернуть голову к соседу и перекинуться с ним парой слов. Перья в руках то и дело скользили по пергаменту, образуя предложения под диктовку профессоров. Слух не успевал улавливать одну фразу, как начиналась следующая. Такое количество чернил никогда еще не растрачивалось. Даже Гриффиндор и Слизерин, чьи занятия почти на всех предметах были едиными, не могли бросить друг на друга косые взгляды или словесно как-то обидеть. Вот ведь рай для учителей, кто вел свои уроки у этих двух враждующих факультетов.

А еще этот день отличился тем, что змееныши и львята наконец усвоили хоть что-то из того, чему их обучал Северус Снегг. Например, Невилл Долгопупс, собственно, от которого вообще никто ничего не ждал, научился закрывать свой разум от вторжения туда Пэнси Паркинсон. Тут и Рон Уизли достиг определенных результатов. Но самым удивительным было то, что Милисента Булстроуд подружилась с Симусом Финниганом. Вот уж этого точно никто и предположить не мог. Парочка вела себя задорно, подшучивая друг над другом, при этом миролюбиво переговариваясь. И Милисента даже не стеснялась в открытую проявлять симпатию к своему партнеру. Снегг, и тот был крайне поражен сложившимся обстоятельствам. Похоже, что «Пропаганда Объединения Факультетов», которую столько лет озвучивает Дамблдор, начала действовать. И первыми ее жертвами оказались… опять же Милисента Булстроуд и Симус Финниган.

А позже, благодаря внимательности Снегга, выяснилось, что и в паре Теодора Нотта с Лавандой Браун возникло понимание. Теодор Нотт терпеливо, можно даже сказать, с удовольствием, объяснял Лаванде Браун все тонкости ментальной техники, после чего ей все же удалось поставить в своем подсознании мощный блок, в то время как Пэнси Паркинсон искренне хвалила Невилла Долгопупса, за то, что он, наконец, смог, пусть и не так хорошо, освоить «Окклюменцию». Пожалуй, этот урок был самым респектабельным для Снегга, чему он был несказанно рад. Конечно, радость он свою не показал, чтобы ученики не расслаблялись, но все равно уделил этому должное внимание, добавив баллы обеим сторонам, чем покоробил абсолютно всех, ибо такое бывает очень редко.

Вот «Прорицания» прошли без должностных изменений. Студенты предсказывали свое будущее по каким-то там травам, которые пришлось выпить, не обращая внимания на терпкий запах и горечь. Сивила Трелони, как обычно, предсказала Мальчику-Который-Все-Никак-Не-Умрет скорую гибель, на что тот лишь кивнул головой, дабы не спорить с сумасшедшей теткой. Пэнси Паркинсон была крайне удивлена, когда узнала, что в ее жизни есть человек, который сделает ее счастливой, нужно лишь оглянуться по сторонам и найти его. А вот Кристен Паркер не повезло. В ее чайной гуще Сивила Трелони увидела оборотня, который оборвет ее жизнь. Кристен Паркер, конечно же, испугалась такого заявления, но позже все-таки успокоилась, когда узнала, сколько раз Гарри Поттер должен был уйти на тот свет, по предвидениям страшно неухоженной карги.

«История Магии» тоже прошла, как обычно – скучно и нудно. У бедных Гриффиндорцев после урока профессора Бинса пальцы болели от трехчасовой писанины. А вот Слизеринцам повезло. У них по расписанию был другой урок, более интересный, под предводительством Филиуса Флитвика. И вот трудовой день подошел к концу. Ужин в Большом Зале протекал в умиротворенном спокойствии. Лишь нудный гул и жалобы на учителей нарушали тишину. Рон так вообще поедал блюда без всяких разговоров и пререканий. А Гарри, подперев рукой щеку, лениво размазывал соус по тарелке. Казалось, будто он что-то забыл, но что именно, никак не мог вспомнить. Одно он знал точно – этот день вымотал его до изнеможения. Единственное, чего хотелось, так это добраться до своей спальни, развалиться на кровати и забыться блаженным сном. Он был уже в предвкушении данного плана, пока Рон его не нарушил…

– Эммм… Гарри… а ты чего не собираешься? – поинтересовался товарищ, поедая сосиски в тесте.

– Куда? – вяло переспросил Гарри, повернув к нему сонное лицо.

– Как куда?! – удивился Рон. – Через полчаса вечеринка у Слизнорта, а ты все еще сидишь в школьной форме. Гермиона и Джинни уже час как наводят марафет у себя в спальнях.

Мысленно дав себе оплеуху за отвратительную память, выругавшись на чистейшем маггловском, Гарри вскочил из-за стола и пулей вылетел из Большого Зала. Как он мог забыть о таком важном мероприятии?! Чертовы учителя! Чертовы уроки! Услышала бы его ругань Гермиона, дала бы ему смачный подзатыльник. Хорошо, что ее нет рядом…

До спальни Гарри добрался быстро, несмотря на то, что лестница сменила направление, и ему пришлось подниматься на один этаж выше. Оделся он тоже быстро, только вот туфли искал около пяти минут. В общем-то, на вечеринку он попал вовремя, только самым последним. Приглашенные студенты, которых Слизнорт выделял среди всех остальных учеников, как раз только-только усаживались за празднично накрытый стол.

Увидев своего ненаглядного, Джинни просверлила его убийственным взглядом. Видимо, ждала очень долго. Виновато улыбнувшись, Гарри поздоровался со всеми гостями и опустился на стул между ней и Гермионой, рядом с которой уютно примостился Блейз Забини. Несмотря на то, что здесь не было Рона, они все еще продолжали играть в свою игру, чем доказывали всем любопытствующим, что у них вполне все серьезно…

Кто-то верил, кто-то нет, во всяком случае, многие поклонницы Блейза Забини уже смирились с тем, что объект их воздыхания заграбастала себе Гермиона Грейнджер. Гарри не понимал, для чего продолжается этот спектакль. Но влезать не решался, ему-то что. Гермиона не маленькая, сама знает, что делает.

Слизнорт тем временем увлеченно рассказывал о тех временах, когда в Хогвартсе учились родители нынешних студентов, которые были участниками его клуба, на данный момент являющимися весьма известными и уважаемыми личностями в Волшебном Мире. Рассказывал Слизнорт и об охоте на диких кабанов, и об умении талантливых зельеваров. А потом стал задавать вопросы и самим гостям, понимая, что все они утомились от его болтовни.

– Скажите, Кормак, вы часто видитесь со своим дядей Тиверием? – оживленно спросил он Маклаггена.

– Да, сэр! – хвастливо ответил ему Кормак. – К слову, на каникулах я поеду с ним и Министром Магии на охоту!

– О, надо же! Передавайте обоим от меня привет! – довольным тоном протянул Слизнорт, черпая из вазочки мороженное. – А как ваш дядя, Белби? – спросил он Пуффендуйца, с огромным аппетитом поедающего десерт, будто он куда-то убежит. – Для тех, кто не знает, дядя Маркуса изобрел волчье противоядие! – объяснил Слизнорт присутствующим, и вновь обратился к Белби. – Он работает над чем-то новым?

– Не знаю! – с набитым ртом проговорил Маркус Белби, не удостоив никого даже взглядом. – Они с отцом не ладят. Папа говорит, что зелья - это дрянь. И что самое хорошее зелье - это рюмка крепкой настойки.

Слизнорту так и хотелось поморщиться от столь оскорбительного, для него заявления. Зелья – дрянь?! Пожалуй, Маркус Белби даже не подозревал, что такой вот ответ обидит Великого Зельевара. Однако сам зельевар решил переключить свое внимание на более интересные личности. И первой из них оказалась Гермиона Грейнджер.

– А что у вас, мисс Грейнджер? – поинтересовался он у нее. – Чем ваша семья занимается в мире магглов?

Гермиона растерялась. Во-первых, не ожидала она подобного вопроса. А во-вторых, не хотела рассказывать о себе в присутствии Слизеринцев. Блейз Забини, естественно, в их счет не входил. Но то, с каким вниманием на нее смотрели остальные, взять тех же близняшек Кэрроу, немного напрягало. Однако не ответить учителю считалось невоспитанностью.

– Мои родители дантисты, – ответила Гермиона, и за столом повисла гробовая тишина. От этой тишины стало вдруг как-то не по себе. До нее не сразу дошло, что многие затихли из-за незнания подобной профессии. А когда дошло, Гермиона решила пояснить, что там да как: – Они людям зубы лечат, – пробормотала она, смущаясь. Как же неудобно было быть в центре внимания.

– О, как захватывающе! – всплеснул руками Слизнорт, отложив ложку в сторону. Все, что касалось магглов и их жизнеобеспечения, всегда было для него делом весьма интересным. Из любопытства он даже поддался чуть вперед. – А дантист считается опасной профессией? – в предвкушении задал он следующий вопрос.

Конечно, в мире волшебства, чем опасней профессия, тем уважительней считается волшебник. Но мир магглов устроен несколько иначе. И все это объяснять жуть, как не хотелось. Однако Гермионе пришлось.

– Нет! – ответила она, заставив Гарри улыбнуться. Забавно все происходило. Всегда спокойная подруга сейчас выглядела взволнованно, словно от ее ответа зависит оценка того или иного предмета. – Хотя… – улыбнулась Гермиона. – Один мальчик, Роберт Фенвик, однажды укусил моего отца. Десять швов наложили.

Нервный смешок заставил улыбнуться уже не только Гарри и Джинни, но и Блейза, пытавшегося побороть в себе вспыхнувшее веселье. Вот уж не думал он, что лучшую ученицу можно застать врасплох. Чего же так волноваться, в самом-то деле?

– Оу! – выдал Слизнорт. – Скажите мне, а почему мисс Пирс отсутствует на сегодняшнем вечере? Неужто она так занята, что не смогла почтить нас своим присутствием?

Блейз тут же помрачнел. Веселья, как не бывало. Он уже собрался было ответить на данный вопрос, но его опередил Гарри

– Она в лазарете, сэр, – протянул он недовольно. – С простудой.

Ему никогда не нравилось лгать. Но порой ложь помогала выпутываться из крайне неприятных ситуаций.

– Ох, бедная девочка! – запричитал Слизнорт. – Надеюсь, она скоро поправится. Странно, что я узнаю об этом только сейчас.

Продолжая вести трапезу, на этот раз Слизнорт прицепился к близняшкам Кэроу. А Гермиона случайно встретилась с насмешливым взглядом Маклаггена. Тот, открыто строя глазки, возбужденно прикусил свой мизинец, от чего Гермиона заметно передернулась. Этот самодовольный тип со своим ярым вниманием уже изрядно приелся. Его несносные замашки напрягали. Но когда руку ее накрыла теплая ладонь Блейза, Гермиона слегка расслабилась, покосившись в его сторону. Блейз тем временем убивал взглядом Маклаггена, давая понять ему, что не стоит зариться на чужое. И Маклагген его понял, сделав вид – «А что я? Я ничего!».

В общем, вечер прошел без разборок и происшествий. А чуть позже, гости потихоньку стали расходится по своим гостиным, вежливо прощаясь с гостеприимным преподавателем. Слизнорт был очень рад вечернему застолью. Все же все, кого он пригласил, с удовольствием явились. И он очень надеялся, что произвел на них огромное впечатление, ведь это не последняя их встреча. Слизнорт собирался устроить еще один шикарный фуршет перед Рождеством.

– До свидания! До встречи! – радостно подпрыгивая у дверей, прощался он, провожая своих фаворитов.

Вскоре в комнате, где проходило застолье, никого не осталось. Слизнорт запер двери, только вот ушли на самом деле не все. Один ученик все же решил задержаться.

– Поттер?! – удивленно воскликнул Слизнорт.

– Простите, сэр! – виновато улыбнулся ему Гарри. – Я просто… залюбовался песочными часами! – указал на столик, где стояла антикварная вещица, о которой он говорил.

– Ах да! – понимающе кивнул Слизнорт. – Весьма занимательный предмет. Движение песка зависит от качества беседы. Если она оживленная, песок сыплется медленно, а если нет…

– Тогда я, пожалуй, пойду! – усмехнулся Гарри.

– Вздор! – радостно воскликнул Слизнорт, хлопнув Гарри по плечу. – Вам нечего бояться, мой мальчик. А вот кое-кому из ваших однокурсников, скажем так, не грозит оказаться на полке.

– На полке? – непонимающе переспросил Гарри.

– Каждый, кто хочет чего-то добиться, надеется оказаться здесь! – Слизнорт прошел через комнату, остановившись у полки, на которой стояли колдографии волшебников тех времен, когда еще были живы родители Гарри. – Но вы уже многого добились, не так ли?! – продолжал он говорить, теперь уже направляясь к столику, на котором стояла медовуха десятилетней выдержки.

– А Волан-де-Морт попал на полку, сэр? – задал интересующий вопрос Гарри, прежде чем понял, что совершил необдуманный поступок. Но теперь, назад пути не было. Что сказано - не вернешь, а значит, нужно действовать напролом: – Вы же знали Тома Реддла, сэр. Вы его учили.

Гарри даже не заметил то, с каким стуком бутылка медовухи опустилась обратно на стол. И то, как застыл преподаватель.

– У мистера Реддла было немало учителей, здесь… в Хогвартсе… – взволнованно ответил Слизнорт.

– Каким он был? – заданный вопрос повис в угнетающей тишине помещения. Слизнорт молчал. – Мне жаль, сэр. Простите меня, – тоном, в котором звучало раскаяние, вымолвил Гарри. – Он убил моих родителей.

– Конечно! – Гарри даже на расстоянии пяти шагов мог слышать, как тяжело вздохнул Слизнорт, так же тяжело продолжающий говорить, поворачиваясь к нему лицом: – Это естественно, что вы хотите узнать больше. Но, боюсь, придется вас разочаровать, – Слизнорт немного помолчал. – Когда я встретил Тома, он был тихим, но талантливым мальчиком, желающим стать первоклассным волшебником. Так же, как и другие ученики. Так же, как и вы, в сущности. Если монстр и существовал, то он прятался глубоко внутри, не проявляя себя.

Нет… продолжать данный разговор не было смысла, и Гарри это прекрасно понимал. Сегодня ему не удастся заполучить истинные воспоминания зельевара. Напряжение в комнате давило, а потому, он решил просто уйти, пожелав Слизнорту доброй ночи.

****

Вот уже час Драко Малфой стоял у кровати Кэтрин Пирс, огражденной плотным пологом. Он приходил к ней по нескольку раз в день, когда вокруг нее никто не крутился. Он пропускал занятия, только чтобы побыть хоть чуточку рядом, в надежде оказаться первым, кого она увидит, когда откроет глаза. Он держал ее холодную руку, пытаясь согреть своим теплом, чтобы ей не было холодно. Он смотрел на нее и понимал, что тихо начинает сходить с ума от того, что ничем не может помочь. Она так и продолжала лежать неподвижно, время от времени постанывая от боли. И с каждым днем ей становилось все хуже и хуже. Жар не спадал. А кожные покровы руки все еще продолжали вымирать из-за гноившегося пореза на ладони. Все, что предпринимала мадам Помфри, не помогало…

«Если через три дня не удастся остановить гангрену, придется ампутировать руку!» – вспомнил Драко слова старухи, и его всего передернуло. Однако это являлось не единственным страшным предзнаменованием. Воспаление легких, которое за все это время так и не удалось искоренить, тоже несло в себе смертельную угрозу. Не приходя в сознание, Кэтрин все еще продолжала захлебываться собственной кровью. А ведь такими темпами она долго не протянет, это осознавали все без исключения. Да и мадам Помфри не забывала напоминать изо дня в день. Обычного человека, без способностей к магии, давно бы уже хоронили. Но Кэтрин продолжала бороться за свою жизнь.

Никто не понимал в чем дело, и почему ее тело не поддается лечению. Это, действительно, несказанно пугало. Это заставляло холодеть от страха при мысли о том, что ее вдруг не станет. Столько боли Драко испытывал, сжимая ее худенькие синеватые пальчики на больной руке. И столько же радости проявлялось просто от того, что ему позволено быть рядом на данный момент. Однако чувства безысходности, отчаяния и страха душили, не давая спокойно вздохнуть. Не думал он, что станет настолько сентиментальным. Время меняет человека, Драко в этом убедился. Кэтрин изменила не только его, но и всех окружающих ее людей. Все, чего она касалась, приобретало яркие оттенки, привнося в этот мир светлые краски. Но сейчас этот мир в его глазах угасал, забирая с собой остатки – Надежды, Веры и Любви.

– Открой глаза! – шептал Драко, целуя перевязанную девичью руку. – Проснись, хватит спать!

Пальцы ее слегка дрогнули. Может, она все же слышит его?

– Ты нужна нам, Кэтрин! – тихо сказал Драко. – Ты нужна мне!

Протянув руку, он хотел коснуться ее бледного лица, но в этот миг веки ее распахнулись. Драко подскочил, как ужаленный. Она очнулась – радостно билось в его голове. Однако радость эта мгновенно улетучилась, когда он заглянул в ее открытые глаза. Пустые глаза, мертвые. В них не было жизни. Секунда – и в Больничном Крыле раздается душераздирающий крик.