Глава 21. Тайна Непростительного Заклятия

Лишь слово заклятия –
И ты в чужой власти,
Подвергнешь себя
Постыдной напасти.

Нет здравого смысла,
Нет места рассудку,
Есть только безумство,
И нет ему спуска.

Лишь слово заклятия –
Ты канешь в проклятье,
И чары ненастья…
На миг вспомни счастье!


Кое-как заставив себя подняться с постели, Кэтрин зашла в ванную комнату. Пробуждение для нее оказалось делом не из простых. Всю ночь она просидела на кровати, отгородив себя пологом от внешнего мира в тщетных попытках стараясь утихомирить терзавшие ее чувства вины и стыда. Подойдя к зеркалу и взглянув на свое отражение, Кэтрин усмехнулась. Как она и ожидала, выглядела ужасно, что тут скажешь. Пожалуй, красные глазища были самым пугающим звеном в ее внешности. Слишком много слез она пролила, занимаясь самобичеванием. Голова гудела от недосыпа, мозг внутри черепной коробки вибрировал, в висках неприятно постукивало.

Ко всему прочему, из-за собственной дурости и невозможности разобраться в себе, Кэтрин грызла и царапала совесть. Что-то подсказывало, что индивидуальный конец света в ближайшее время ей обеспечен. Так паршиво на душе, как сейчас, не было никогда. Она ощущала себя мразью последней категории. Наверное, никто еще не опускался столь низко. Как же болезненно было осознавать, что она превратилась в чудовище, сеющее вокруг себя раздор и бесчинство. Но разве она виновата в том, что влюбилась? Глупый вопрос, учитывая, что возлюбленных было двое, и ни одного из них терять не хотелось.

– Эгоистка! – рассмеялась Кэтрин, глядя на двойника в зеркале. – Дрянь!

Она смеялась и не могла остановиться. Смеялась до тех пор, пока ноги ее не подкосились, и она не осела на холодный кафельный пол, стараясь удержать свой вес, вцепившись рукой в раковину. Приступ удушья охватил внезапно, и Кэтрин уже знала, что за этим последует. Хриплый кашель пронзил горло, заставляя ее жадно хватать ртом воздух. Параллельно с этим грудная клетка отозвалась саднящей болью. Это стало происходить чаще за последние дни.

Однако сейчас состояние ухудшилось, ибо отхаркивание кровью ни о чем хорошем не говорило. Болезнь стала прогрессировать. До этого она пыталась заглушить ее обычными микстурами, какие принимала при простуде, и если в первое время лекарства помогали, то теперь от них не было никакого толка. А добраться до мадам Помфри не было возможности. Как только Кэтрин собиралась навестить ворчливого медика, обязательно появлялись важные дела, требующие немедленного внимания.

– Что же, это не самое худшее, что может со мной произойти, – пробормотала Кэтрин, отняв ото рта руку, на ладони которой остался багровый сгусток крови.

Умывшись, она вернулась в спальню. Достав с прикроватной тумбы три склянки с лекарством, Кэтрин осушила их разом. Спустя несколько минут боль в груди стала отступать, и дышать было легче. Помогло. Сделав вдох-выдох, Кэтрин поднялась с кровати, оделась в школьную форму, прихватила сумку и, с огромным усилием поборов в себе страх, вышла из комнаты. Гостиная уже была заполнена однокурсниками. Рон и Гермиона, как обычно, о чем-то спорили. Джинни стояла чуть поодаль от них, ведя беседу с Невиллом и Дином. Отсутствовал только Гарри. Должно быть, опять с утра пораньше поплелся к Дамблдору.

Ожидаемые вопросы, которыми ее должны были засыпать друзья после вчерашней истерики, не последовали, и за это Кэтрин была им искренне благодарна. Однако никто не знал, что Гарри Поттер хотел расчленить Драко Малфоя. В своих фантазиях Гарри уже ни раз разыгрывал сцены жестоких пыток над Слизеринцем, но лезть на рожон не стремился. Кэтрин просила не вмешиваться в перепалки, пообещав, что сама во всем разберется. Однако Гарри дал себе слово, что обязательно поставит Хорька на место, если тот не угомонится.

– Всем доброго утра!

Спустившись с лестницы, Кэтрин попыталась изобразить на своем лице подобие улыбки, но у нее это плохо получилось. На нее вдруг накатила невообразимая слабость. Каждый шаг, каждый жест отдавались дрожью во всем теле. Перед глазами то и дело все плыло и перекашивалось.

– Выглядишь ужасно, – заметила Джинни.

– Не выспалась, – пожав плечами, ответила Кэтрин.

– А, по-моему, дело совсем не в этом, – пробормотала Джинни.

– Брось! Все в порядке, – улыбнулась ей Кэтрин, изображая бодрость и абсолютную уверенность.

– Раз уж так, тогда в следующий раз, когда у тебя будет очередная истерика из-за Малфоя или Забини, не показывайся на глаза, чтобы потом не выглядеть столь плачевно, заставляя нас волноваться! – раздраженно проворчала Джинни и, развернувшись, ушла.

– Джинни! – окликнула Кэтрин, делая шаг вслед за ней.

– Оставь! – остановил Рон, удерживая ее за руку. – Остынет - сама подойдет.

– Я не хотела ее обижать, – взглянула на него Кэтрин.

– Тогда не веди себя так, будто ничего не случилось.

– Так ничего и не случилось.

– Ага, и именно поэтому ты вчера рыдала на плече у Гарри?! – пробурчал Рон.

– Слушайте, вас это не касается! – внезапно вспыхнула Кэтрин. – Я сама разберусь со своими проблемами, хорошо?!

– Да, ты права! – согласился с ней Рон. – Нас это не касается. Поэтому последуй совету Джинни, – он развернулся и тоже ушел.

– Рон! – воскликнула Кэтрин. – Да что с ними такое?

– Хватит уже! – не выдержала всеобщего напряжения Гермиона. – Пошли на завтрак!

По дороге в Большой Зал они шли молча. Все происходящее давило на Кэтрин, и сейчас больше всего на свете она боялась столкнуться с Блейзом или, что еще хуже, с Драко. Кэтрин понятия не имела, как вести себя с ними после вчерашнего инцидента. Она прекрасно понимала, что рано или поздно им нужно будет разобраться во всем происходящем, но как они это будут делать, Кэтрин не знала. На душе скребли кошки. Видит Мерлин, она не хотела всего, что произошло. Однако судьба не учитывает желания людей и всегда все делает по-своему.

Признание Драко Малфоя стало для нее огромной неожиданностью. Все это время Кэтрин думала, что этот человек питает к ней лишь презрение и ненависть, именно поэтому она старалась подавить в себе эти чувства к нему. Но чем больше она их сторонилась, тем сильнее они крепли и укоренялись в сердце. А когда он открылся ей, Кэтрин поняла, что сопротивляться своей тяге бесполезно. Драко Малфой заставил ее сделать шаг навстречу безумию. Забыв про здравый рассудок, она сама окунулась в омут терзаний и мук, ведь был еще Блейз…

Синеокий Ангел, скрасивший ее помутневший серый мирок своей улыбкой и любовью, подарил ей Надежду, защищая от напастей и трудностей. И глядя вчера в его такие родные глаза, Кэтрин поняла, что обрезала ему крылья, ударила по больному месту и сбросила в пропасть. Разбила и надругалась над его искренними чувствами, предала. А ведь он не заслужил.

Так хотелось повернуть время вспять и исправить ошибки, но разве это возможно?! По-прежнему уже ничего не будет, и Кэтрин это прекрасно понимала. Как и то, что ей придется делать выбор и потерять одного из любимых людей. Собираясь в Хогвартс, она даже не представляла, что влипнет в подобную ситуацию. Любовные треугольники всегда вызывали в ней смех…

«Выбирай того, к кому больше расположена душа! К кому больше стремится твое сердце, что трудного?!» – так обычно она советовала дурочкам, запутавшимся в личной жизни. Теперь же сама оказалась в их списке. Как выбрать, когда любишь двоих и не хочешь отпускать ни одного из них? Да… это действительно чистой воды эгоизм. Однако данный выбор Кэтрин обязана была сделать, чтобы быть честной в глазах небезразличных сердцу людей. И, как бы она ни сопротивлялась, как бы ни старалась гнать от себя эти мысли, время шло. Оттягивать момент не имело никакого смысла.

Да… легче всего было отказаться от обоих, оставить их, тогда они бы могли поддержать друг друга и забыть подлую девицу, побудившую между ними соперничество. Да… так было бы проще. Но это отнюдь не выход, потому что сердце все равно будет стремится к любви. Голова от этих размышлений так разболелась, что перед глазами все поплыло. Кэтрин бросило в жар. Казалось, будто она плавилась изнутри. Ноги стали непослушными, и она остановилась, придерживаясь за стену, чтобы не осесть.

– Эй, ты чего?! – обеспокоенный голос Гермионы заставил ее слабо улыбнуться, только чтобы не показывать того, что ей плохо.

– Все в порядке. Голова закружилась. Такое бывает. Иногда, – вяло промямлила Кэтрин. На лбу выступили бисеринки пота. Веки опустились. Слишком душно.

– Тебя за шиворот к мадам Помфри отвести, или по собственной воле потопаешь? – язвительно поинтересовалась Гермиона.

– В этом нет необходимости, – покачала головой Кэтрин.

– Я все расскажу Гарри. Уж он-то точно спрашивать не будет, есть в этом необходимость или нет, – пригрозила Гермиона, и Кэтрин даже не сомневалась в том, что она именно так и поступит.

Вот только нравоучения Гарри совсем не хотелось слушать. В пареньке, выросшем без родителей, с чувством одиночества, присутствовали отцовские инстинкты, несмотря на такой юный возраст. Потому, когда дело касалось друзей, которых он считал своей родней, Гарри Поттер готов был не только подставить свое плечо, поддержать и защитить, но и навалять по полной программе. Несмотря на то, что Кэтрин появилась в их жизни совсем недавно, она хорошо укоренилась в их компании. Слишком схожа была ее судьба с судьбой Гарри.

– Я схожу в лазарет после всех занятий, обещаю! – процедила Кэтрин.

Гермиона начинала порядком ее раздражать. И это немало беспокоило. Кэтрин любила своих друзей, но порой, эта их закоренелая тяга к благородству бесила, хотя в ней и самой присутствовали подобные качества. Но дело даже не в этом. В последнее время смена настроения давала о себе знать все чаще и чаще. Она могла быть спокойной и веселой, а потом резко стать раздражительной и грубой. Все это, откровенно говоря, пугало. Слова Альбуса Дамблдора о том, что если не контролировать эмоции, магия может выйти из под контроля и навредить окружающим, запомнились хорошо.

Кэтрин старалась держать себя в руках, однако легко все только на словах. Контроль над эмоциями для нее был делом не из простых. Этим может похвастаться разве что Драко Малфой. Она же всегда обладала вспыльчивым характером и сейчас действительно могла сорваться с цепи, на которой саму себя удерживала. Нервы были натянуты до предела, эмоции зашкаливали, все произошедшее за последние дни слишком сильно угнетало. Но она держалась. Держалась из последних сил, только бы не навредить друзьям и, на данный момент, Гермионе.

****

Утреннее состояние Драко Малфоя было до ужаса омерзительным. Во-первых, он ни черта не выспался. Во-вторых, тело его ломило непонятно от чего. И, в-третьих, болела голова. Впрочем, в последнее время она болела у него постоянно.

Переборов свое внутреннее Альтер-Эго, которое внушало ему наплевать на занятия и свои обязанности старосты, оставшись в спальне в тишине и покое, Драко все же встал с кровати, с удивлением обнаружив в своей спальне Пэнси…

Сидя на полу, положив голову на край кровати, Пэнси мирно посапывала, смешно сморщив свой носик. До Драко не сразу дошло то, как она тут очутилась, но вспомнив события прошедшего дня, он едва слышно застонал.

– Идиот! – тихо пробормотал самому себе.

– Успокойся, Драко, я никому не скажу, – с улыбкой вымолвила Пэнси, едва разлепив свои веки. Подтянувшись, она встала с пола и чуть покачнулась.

– Эй-эй, ты чего?! – взволнованно выдохнул Драко, мигом оказавшись с ней рядом. И когда он только стал таким заботливым?

– Ноги затекли, – объяснила Пэнси, свою неустойчивость, присев на кровать. – Черт, Малфой, ты храпишь, как медведь в зимней спячке, – усмехнулась она, заставив его улыбнуться.

– Это бывает крайне редко, – зачем-то стал оправдываться Драко. – Я просто устал.

– Ну-ну, – хохотнула Пэнси. – Я так и подумала.

Драко, неожиданно даже для самого себя, рассмеялся. Однако спустя мгновение посерьезнел.

– Как ты? Замерзла, наверное?! – он бережно взял плед и накинул его на плечи Пэнси.

– Да нет. Твой домовой эльф придал хорошее тепло этой каморке, – ответила Пэнси, вставая с кровати и заправляя ее.

– Не стоило, – почесав затылок, тихо вымолвил Драко. – Я и сам мог это сделать.

– Да ладно! – весело прощебетала Пэнси, оборачиваясь к нему. – Я ведь твой друг, – подмигнула она. – Ты собирайся, а я к себе. Приму душ, и на занятия. Кстати, на завтрак мы уже опоздали. Не дай Мерлин, Снегг узнает, что старосты его факультета проспали и не выполнили свои обязанности…

Широкий зевок не дал ей договорить, Пэнси была уже около двери, когда голос Драко нагнал ее.

– Прости меня, Пэнс! И спасибо тебе за все!

Да… он действительно изменился. И это скорее радовало, нежели огорчало. Как бы то ни было, такой Драко Малфой нравился ей куда больше. Раньше извинение для него являлось чем-то вроде унижения. Сейчас же он стал таким, каким его хотели видеть многие окружающие. Но, несмотря на это, у Пэнси все еще болела душа за него. Вчера, впервые увидев его слезы, она поняла только одно – это еще далеко не все страдания, которые ему предстоит испытать.

Влюбившись в магглорожденную девушку, он подписал смертный приговор не только себе, но и ей. Люциус Малфой никогда не примет в свою семью Грязнокровку. Темный Лорд не прощает предателей крови. А Драко, пусть и не осознанно, стал им. Он предал принципы аристократии, предал свой род, предал свою семью. И что ждет его впереди, страшно даже подумать…

– Когда извиняется Драко Малфой, его невозможно не простить, поскольку это крайне редкое явление, – улыбнулась Пэнси. – Мои вчерашние слова не были просто словами. Я отпустила любовь к тебе, Драко, и не буду возвращаться к ней, не буду страдать. Поэтому не нужно себя ни в чем винить. Сердцу не прикажешь. Жалость мне так же чужда, как и тебе. И еще… – Пэнси вдруг состряпала высокомерное выражение лица. – Это я тебя бросила!

С последним словом, задрав нос, она покинула комнату окончательно. И только в коридоре позволила себе вновь улыбнуться, почувствовав невообразимую свободу. Свободу от оков, в которые она сама себя заковала, влюбившись в того, кого любить не должна была.

Драко тоже улыбался, глядя на закрытую дверь. Воистину, Пэнси Паркинсон всегда умела поднимать настроение или же понижать его ниже нуля. Но сегодня… несмотря на их общую грустную историю, Драко почувствовал, что это только начало. Начало новой, но еще не изведанной жизни.

****

В ушах стоял гул. Голоса, доносившиеся с разных сторон, отдавалось эхом в голове, разрывающейся на части от шума. Не выдержав такого напора, Кэтрин зажмурилась, сжимая кулаки. Это было невыносимо. Что происходит? Слишком странные симптомы для обычной простуды.

– Кэтрин… Кэтрин, ты меня слышишь?

Кэтрин не знала, кто ее зовет. Все было слишком расплывчатым и далеким.

– Кэтрин… Кэтрин, посмотри на меня!

Кто-то хорошенько встряхнул ее, и все вокруг вновь приобрело ясность.

– Что? Что такое? – растерянно просипела Кэтрин.

– Тебе нездоровится, дорогая. Думаю, лучше не идти на занятия, – сказала Гермиона, обеспокоено заглядывая в ее побледневшее лицо.

– Сегодня контрольная по «Истории Магии», – прошептала Кэтрин. – Так что об отгуле не может быть и речи.

– Посмотри на себя, ты похожа на привидение, – стояла на своем Гермиона.

– Да отстань ты уже наконец, со мной все в порядке! – высказывание получилось грубым.

– Да, Гермиона, отстань! – язвительно подхватила Джинни. – Ты же видишь, что ей плевать на нас!

– Джинни… – сквозь зубы процедила Кэтрин.

– Что? Что-то хочешь сказать? – иронично поинтересовалась Джинни.

О, Кэтрин многое хотела сказать. Вот только боялась быть слишком резкой.

– Успокойтесь! – шикнул на них Гарри, вернувшийся со своей утренней беседы с Дамблдором. – Не давайте повода для сплетен.

– Да я-то спокойна, – ответила ему Кэтрин. – В отличие от некоторых.

– Это ты меня имеешь в виду? – возмущенно воскликнула Джинни.

Кэтрин промолчала, понимая, что еще чуть-чуть, и ссоры не избежать.

– Тебе действительно лучше не идти на занятия, – шепнул Гарри, подавая ей кружку чая. – Сходи к мадам Помфри. Мне не нравится твой болезненный вид.

– После уроков схожу, – пробурчала Кэтрин.

Гарри вздохнул. Подруга была слишком упряма, и это, пожалуй, было ее огромным минусом. Она попыталась расслабиться, но сделать этого никак не удавалось. Кэтрин спиной ощущала на себе пристальный взгляд. А позади вели утреннюю трапезу змееныши. Не трудно было догадаться, кто уделяет ей столь рьяное внимание. Больше всего на свете Кэтрин боялась наткнуться на Драко или Блейза. О встрече с ними даже речи быть не могло. Но она понимала, что это неизбежно. Большинство занятий проходило совместно со Слизерином и, пожалуй, прогулять уроки было для нее лучшим вариантом. Но ведь не сможет она вечно бегать от них.

Раздражение стало разрастаться. Невозможно было спокойно сидеть, чувствуя, как тебя пожирают взглядом. Кэтрин медленно обернулась, приготовившись столкнуться со своими страхами, однако вместо этого накатило удивление. Она не встретилась с синими глазами Блейза, который мило ворковал с какой-то девушкой. И не увидела Драко, которого вообще не было на положенном месте. Неожиданным было то, что взглядом ее обжигал Теодор Нотт. И взгляд его был очень плохим. Слишком озлобленным и презрительным, можно даже сказать, кровожадным. Стало как-то жутковато. Внутри ее всю передернуло. И, в конце концов, не выдержав странно-враждебного поведения Нотта, Кэтрин отвернулась.

****

Несмотря на то, что в душе Блейза Забини разгоралось мученическое пламя, он пытался проявлять себя как можно спокойнее, всеми силами подавляя внутренний пожар. Отчаяние и боль после вчерашнего инцидента слишком явно проявлялись в его глазах, потому, он старался не смотреть в сторону Кэтрин, уделяя внимание какой-то пятикурснице, переведенной из Шармбатона, имени которой он даже не знал. Незачем лишний раз травить душу любимому человеку, и без того затравленному чувством вины. Да… может быть отчасти она и виновата, но только лишь в том, что не сказала ему все сразу.

Да что сейчас говорить, Блейз прекрасно понимал поступки Кэтрин. Она запуталась, она боялась, что ее не поймут. Именно поэтому все выглядело как предательство, но она не предавала. Слова Драко это подтвердили, и Блейз не мог обижаться на них. Да… злость и обида пожирали его изнутри, но они были направлены не на кого-то, а на себя самого. На свою глупость. Ведь он сам толкал Драко к Кэтрин, чтобы они поладили, чтобы друг и любимая девушка перестали быть врагами, чтобы самому ему не делать выбор между двумя дорогими сердцу людьми. А что в итоге?! Чего он добился? Он сам сплел три судьбы в один узел, пресекая попытки распутать его.

– Ты выглядишь уставшим, – отвлек от тяжких мыслей приятный голосок собеседницы. – Плохо спал?

– Есть немного, – подмигнул ей Блейз.

Ночь действительно выдалась беспокойной. Шокирующее признание Драко преследовало его даже во сне. Вот уж не думал он, что когда-то ему придется делить девушку с лучшим другом. Пожалуй, это было самое худшее за всю его жизнь. Однако, дав Драко шанс, Блейз не собирался сдавать позиции в его пользу. Он будет бороться за свое счастье, но выбор… выбор стоял только за Кэтрин. Блейз понимал – если она предпочтет Драко, придется отступить, как бы ни было тяжко. И он ведь отступит, сделает шаг назад, потому что у него выбора, как такового, не будет. Но, черт побери, одна только мысль об этом сводила с ума. Если бы на его месте был кто-то другой, он бы с удовольствием посмеялся над таким жестким раскладом. Однако судьба-злодейка решила именно ему преподнести такой вот сюрприз, выворачивающий наизнанку…

– Эй, ты идешь на занятия, или решил взять отгул? – снова привлекла к себе внимание новая знакомая.

Блейз улыбнулся ей.

– Да, конечно, иду! – ответил он, вставая из-за стола. – Хочешь, провожу тебя до аудитории?

– Буду рада! – довольная девушка взяла его под руку.

– Какой у тебя урок? – шагая к выходу, поинтересовался у нее Блейз.

– «Прорицание»! – ответила ему девушка.

– О, учишься гадать на кофейной гуще? – иронично усмехнулся Блейз.

– Нет, учусь разглядывать будущее в хрустальном шаре!

Ребята рассмеялись. Они почти покинули Большой Зал, когда позади раздался возмущенный возглас Рона Уизли.

– Ты придурок, Нотт! – восклицал он. – Тебе что, места мало?!

Блейз удивленно обернулся. В это время, будто в замедленной съемке, мимо него прошел Теодор, выражение лица которого казалось странно-отчужденным. Блейз нахмурился, бросив взгляд в сторону Гриффиндорцев.

– Там, кажется, кому-то плохо, – заметила его спутница и была права. Плохо было Кэтрин Пирс, вокруг которой столпились однокурсники.

– Слушай, ты, наверное, иди без меня, а я пойду к ним, узнаю, что там творится, – пробормотал Блейз, не выдержав своей тактики безразличия.

– Да, конечно, – без обид согласилась с ним девушка. – Еще увидимся, – улыбнулась она и ушла.

Блейз тем временем двинулся в сторону Гриффиндорцев. А подойдя к ним, оттянул в сторону Гермиону.

– Что случилось? – спросил он, оглядывая Кэтрин. Та выглядела неважно. Уткнувшись в плечо Гарри Поттера, тяжело дышала.

– Она больна, Блейз, – ответила обеспокоенная Гермиона. – Ей давно нужно было к мадам Помфри сходить, но она все оттягивала.

– Вчера все было хорошо, – припомнил Блейз. – Она чувствовала себя прекрасно.

– Это ты так думаешь. На самом деле простуда мучает ее больше недели, – поставила в известность Гермиона. – А сегодня стало хуже, сам посмотри. Она в предобморочном состоянии.

– Неужели вы не могли настоять, чтобы она обратилась в медпункт? – в голосе Блейза слышался укор.

– А ты сам попробуй совладать с ее упрямством, – не осталась в долгу Гермиона. – Мы из-за этого уже не раз ругались.

– Так, ладно! – пересек дальнейший разговор Блейз, обошел Гермиону стороной, и присел на корточки перед Кэтрин. – Эй! – позвал он ее. – Ты чего это хвораешь?

– Все в порядке! – послышался ее хриплый голос.

– И почему я не удивлен подобному ответу?! – усмехнулся Блейз. – Вставай! – потянул он Кэтрин за руку. – Мадам Помфри заждалась тебя!

– Отстань! – прикрикнула на него Кэтрин, вырываясь из хватки. – Я же сказала - все в порядке!

Блейз оторопел от подобной грубости.

– Эм… Кэтрин… тебе лучше его послушать… – посоветовал Гарри.

– Чего ты орешь?! – послужило ему резким ответом. – Я прекрасно тебя слышу!

У Гарри рот отрылся от изумления.

– Ты единственная, кто разговаривает тут на повышенных тонах! – рявкнула все еще злая и обиженная Джинни. – Как можно быть настолько упертой?! Тебе же лучше стараются сделать!

– А я, кажется, просила вас не лезть ко мне со своими глупыми переживаниями! – в ответ выпалила Кэтрин. – Достали уже! – она встала и сбежала от раздражающей компании.

– Ее агрессия кажется мне ненормальной! – пробормотал Гарри, глядя вслед уходящей подруги, и с его словами многие согласились.

****

Еле передвигая ватными ногами, Кэтрин шла по коридору, обхватив себя руками. Ее ужасно знобило. Мало того, внезапно усилившийся слух заставлял голову разрываться на части, улавливая оглушающие вокруг звуки: голоса, шаги, смех, стук дверей – все. Все слышалась настолько громко, что барабанные перепонки в ушах едва ли не вибрировали. Она была похожа на наркоманку, у которой сейчас была болезненная ломка из-за отсутствия очередной дозы кокаина.

Раздраженная и нервная Кэтрин как можно скорее хотела добраться до Больничного Крыла. Нынешнее состояние убивало ее и сводило с ума. Перед глазами все перекашивалось и расплывалось. Воздуха опять становилось мало, будто его разом выкачали из организма. Невозможно было это терпеть. Быстро завернув в темный, даже днем пустующий коридор, Кэтрин схватилась за ворот школьной рубашки и сползла по стене на пол…

Закрыв глаза, она постаралась расслабиться. Сделала глубокий вдох и выдох. Потом еще раз. И еще. Удушье постепенно проходило. Звуки стали обычными для человеческого слуха, и знобить перестало. Однако вместо этого теперь было невыносимо жарко. Открыв глаза, Кэтрин нахмурилась, наткнувшись на мужские ботинки. С минуту разглядывала их, затем медленно стала поднимать свой взгляд выше.

– А, ты… – выдохнула она устало, узнав стоявшего перед ней парня. – Чего тебе? – спросила, поднимаясь на ноги.

– Вижу, ты неважно себя чувствуешь, – иронично отозвался Теодор Нотт. – Хотел спросить - может, помощь нужна? – улыбнулся он едко так, противно.

– Не нужна, спасибо! – Кэтрин хотела было его обойти, но Теодор преградил ей путь.

– Куда-то собралась? – поинтересовался он с насмешкой.

– Подальше от неприятных мне личностей! – язвительно ответила ему Кэтрин. – Дай пройти!

– Не так быстро дорогая, у меня к тебе дело! – вновь остановил ее Теодор.

– Слушай Нотт, не до тебя! – Кэтрин отпихнула его в сторону, намереваясь уйти, но не тут-то было.

Схватив ее за руку, Теодор грубо швырнул ее в угол.

– С ума сошел? – воскликнула Кэтрин, больно ударившись об стену плечом.

– Заткнись, иначе врежу! – вымолвил Теодор, без единой эмоции на лице.

– Тронешь хоть пальцем, и я тебя…

– Я же сказал, заткнись!

Размахнувшись, Теодор сдержал-таки свое слово. Упав на пол, Кэтрин уже не в силах была подняться. Перед глазами плясали тысячи созвездий, причем ей неизвестных. Прикоснувшись к лицу, она подняла на Теодора помутневший взгляд.

– За что? – спросила растерянно, не ожидая подобных последствий.

Она бы непременно дала сдачи. Только вот не было сил.

– Ты еще спрашиваешь?! – парировал Теодор.

– У тебя с мозгами все в порядке? – Кэтрин едва не задохнулась от столь невменяемых выпадов. – Чего руки распускаешь?

Присев перед ней на корточки, Теодор изучающе оглядел ее с ног до головы.

– Вот смотрю я на тебя, и в голове моей не укладывается, чем ты их так зацепила?! – протянув руку, он схватил ее за подбородок. – Смазливой мордашкой? – спросил, словно у самого себя. – Или ноги умело раздвигаешь? – растянул губы в противной усмешке. – Тебе, наверное, доставляет огромное удовольствие кувыркаться с обоими, не так ли?

Кэтрин отшатнулась.

– Держи язык за зубами! – прошипела она, униженная и оскорбленная. – Иначе…

– Иначе что? – расхохотался Теодор. – Да, Блейз и Драко действительно слепы! – вздохнул он с сожалением. – Одного не могу понять - как они могли променять многолетнюю дружбу на Грязнокровную Шлюху?!

Кэтрин будто молнией поразило. Найдя в себе силы, она залепила наглецу звонкую пощечину.

– Смотри-ка, правда глаза колет! – усмехнулся Теодор, потирая горящую щеку.

– Ублюдок! – выплюнула Кэтрин.

– О, какие мы злые! – Теодор схватил ее за волосы, откидывая голову назад. – Ммм… – протянул он улыбаясь. – Красивая шейка! Сломать ее, раз плюнуть!

– Отпусти, скотина! – стала дергаться Кэтрин. – Не смей ко мне прикасаться!

– Ты думаешь, мне приятно марать об тебя руки? – воскликнул Теодор, мотнув ее в сторону.

– Тебе это с рук не сойдет, гаденыш! – простонала Кэтрин. – Я своими руками тебя удавлю!

– Да неужели?! – в этот раз Теодор с силой приложил ее головой об стену. – Мой тебе совет, дорогая - не бросай слов на ветер!

– Твое счастье, что я сейчас не в состоянии постоять за себя! – прохрипела Кэтрин. – Но поверь, я обязательно заставлю тебя заплатить за эту боль!

Перед глазами уже плясали черные пятна. Кэтрин старательно пыталась сохранить постепенно ускользающее от нее сознание, однако чувствовала, что долго так не продержится.

– Это так предсказуемо, – обреченно вздохнул Теодор, схватив ее за шею. – Не думаю, что ты доживешь до этого момента.

Он с силой сжал пальцы. За все это время на лице его не проявилось абсолютно никаких эмоций. Даже злости в нем не было видно. Теодор был холоден и жесток. Но временами в его взгляде проскальзывало непонимание, и Кэтрин не знала, что оно значило. Наверное, и не узнает…

Сознание постепенно угасало, и единственное, чего она сейчас желала – чтобы эта пытка быстрее закончилась. Инстинкт самосохранения покинул. Не было ни сил, ни желания бороться. И именно в этот момент сквозь помутневший разум до нее донесся до боли знакомый голос:

– Тео, отпусти ее! – хватка на шее немного ослабла.

– Доброе утро, Драко! – губы Теодора растянулись в улыбке.

– Отпусти ее, Тео, или я… – Драко не договорил. Рука уверенно сжала палочку.

– Давай, друг, останови меня, – с абсолютным спокойствием вымолвил Теодор. – Ну же. Всего два слова, и ты спасешь эту шлюху.

– Не надо провоцировать меня, Нотт! – жестко парировал Драко. – Отпусти, не испытывай судьбу! Давай решим все миром и разойдемся!

Но Теодор не внял словам Драко. Он лишь снова сжал руку на шее Кэтрин, перекрывая ей кислород. Было страшно. Кэтрин чувствовала, еще немного – и она задохнется.

– Пожалуйста, одумайся, – просил его Драко. – Не делай глупостей, для тебя это плохо закончится.

– Нет, Драко, это ты одумайся, – отозвался Теодор с ненавистью в тоне. – Посмотри на себя. Ты же стал ее ручным зверьком. Она вертит тобой и Забини как хочет. Вы всего лишь игрушки в ее руках.

– Даже если и так… – вымолвил Драко. – Я все равно буду любить ее.

– Это не любовь, Драко, это иллюзия! – воскликнул Теодор. – Когда я убью ее, все закончится, вот увидишь!

– Петрификус Тоталус! – и пальцы Теодора разомкнулись, высвобождая из своего плена бледную Кэтрин.

****

Блейз вместе с Гермионой направлялся в сторону кабинета профессора Бинса, когда где-то рядом послышались яростные споры. Тон Драко Малфоя невозможно было не узнать. А вот кто был второй, непонятно. Шедшие позади Гарри и Рон остановились.

– Кажется, там кто-то ругается, – тихо вымолвил Гарри, прислушиваясь к голосам.

– Это за тем поворотом, – сказал Рон, кивнув куда-то в сторону.

Как староста, он уже был в предвкушении выдать штрафные баллы нарушителям порядка. Что ни говори, а ему нравились свои полномочия. Потому, не долго думая, Рон направился прямиком к перебранке, ничуть не заботясь о том, что может опоздать на занятия.

– Это не любовь, Драко, это иллюзия! – послышался громкий голос. Знакомый голос. Яростный голос. – Когда я убью ее, все закончится, вот увидишь!

– Нотт! – прошептал Блейз, дернувшись вслед за Роном.

– Петрификус Тоталус! – послышалось следом.

Гермиона вздрогнула, переглянувшись с Гарри.

– Думаю, стоит и нам пойти глянуть, что там происходит, – пробормотала она.

Окаменевшее тело Теодора Нотта, упавшее навзничь на каменный пол, заставило впасть в ступор случайных свидетелей. Да и Драко Малфой, держащий в своих объятиях надрывно кашлявшую Кэтрин Пирс, не прояснял ситуации.

– Какого хрена! – взволнованно ругнулся Блейз, опускаясь рядом с Теодором, отключившимся при падении. Нащупав пульс, он облегченно вздохнул. – Жив!

– Неужели ты думал, что я убью его? – мрачно усмехнулся Драко.

– Не ты, а каменные плиты, по которым мы ходим. Удар был неплохой. Кажись, здорово приложился затылком. А теперь объясни мне на милость, что тут вообще происходит? – поинтересовался Блейз, стараясь не фокусировать свое внимание на том факте, что трясущаяся Кэтрин сейчас находится в руках Драко.

Да… ревность стала не вовремя себя проявлять. Но Блейз всеми силами старался ее подавить. Понимал, что не та ситуация для подобных эмоций.

– Нотт спятил, – ответил Драко. – Избил Кэтрин.

О том, что Теодор хотел убить ее, Драко сознательно умолчал. Незачем посторонним людям знать настоящую причину всей этой заварушки. Он-то и сам пока не до конца все понимал.

– И ты так спокойно об этом говоришь?! – прибалдел Рон.

– Его надо к Дамблдору! – кивнул Гарри в сторону бессознательного Теодора.

– Никто никуда его не поведет! – отчеканил Драко, встал на ноги, и поднял вслед за собой Кэтрин.

– Знаешь что, Малфой, я больше не собираюсь терпеть ваши выходки, – зло бросил Гарри. – Нотт должен понести наказание за свое непристойное поведение. И он понесет. Я лично об этом позабочусь.

– Слушай, Поттер… – Драко изо всех сил старался быть вежливым, глядя на Золотого Мальчика, чьё благородство здорово приелось за шесть лет знакомства. – Он мой друг. Я хорошо его знаю. Должна быть веская причина, объясняющая его поведение. Просто так он бы никогда никому не причинил боли.

– То есть, ты хочешь сказать, что Кэтрин сама дала ему повод? – возмущенно воскликнул Рон.

Однако при всем этом, все понимали, что, вполне вероятно, оно так и есть. Кэтрин была остра на язык. Не каждый мог вытерпеть ее заносчивость. И Теодор Нотт, видимо, стал тому ярким примером, раз уж подобным способом решил поставить ее на место. Правда, способ выбрал недостойный настоящего мужчины.

– Вполне возможно, – отозвался Драко. – Но это отнюдь не оправдывает его поведение. Уж не знаю, что на него нашло, но обещаю в этом разобраться. Даю слово, я…

Драко не договорил. Потому что в этот самый момент произошло непредвиденное обстоятельство, побудившее панику среди всех присутствующих. Кэтрин Пирс покачнуло, и она вновь осела бы на пол, если бы вышеупомянутый Драко ее не поддержал.

– Что такое? – испуганно подлетела к ним Гермиона. – Что происходит? Кэтрин!

А Кэтрин задыхалась. Кашель царапал горло, не позволяя заполнить легкие воздухом. Блейза мороз продрал по коже от скрежещущих звуков. Что-то совсем поганое должно быть с легкими, чтобы так кашлять.

Согнувшись пополам, Кэтрин прикрыла рукой рот. Казалось, ее вот-вот стошнит, однако это было ошибочное предположение. В ладонь ее извергались сгустки крови, просачивающиеся сквозь пальцы.

– В лазарет, Малфой! Ее нужно отвести к мадам Помфри! – воскликнул Гарри, когда глаза Кэтрин стали закатываться.

****

Увидев на руках Драко Малфоя Кэтрин Пирс, которая к тому времени была уже без сознания, мадам Помфри тут же засуетилась. Следом за Драко в Больничное Крыло влетели Гарри, Рон и Гермиона. Блейза, вопреки всем его ругательствам и упорству, дружно было решено оставить рядом с отключившимся Теодором.

– Святая Моргана, что с ней стряслось? – воскликнула мадам Помфри.

Она тут же стала осматривать едва дышащую Кэтрин, уложенную на кровать. Но Драко не успел ответить на поставленный вопрос, его опередил запыхавшийся Рон:

– Неделю были обычные симптомы простуды, – объяснил он, жестикулируя руками. – А сегодня, перед занятиями, ей вдруг стало хуже. У нее со рта кровь полилась и…

– А это что? – поинтересовалась мадам Помфри. Она внимательно рассматривала гематому на скуле Кэтрин. Драко прикрыл глаза.

– А это последствия обморока, – сориентировался Рон, прекрасно понимающий, что синяк на лице подруги - ни что иное, как последствие тумаков Нотта.

Гарри покосился на Рона, но слова против не сказал. Сам не знал, почему решил покрыть Слизеринца. Что-то ему подсказывало, что вина Нотта тут действительно только отчасти. Не то, чтобы он считал Кэтрин в чем-то виноватой, нет. Просто Малфой был прав. Нужно было для начала самим разобраться, что вообще произошло между Кэтрин и пораженным заклятием Ноттом.

– Вы можете сказать, что с ней? – спросил Гарри у ворчливого медика.

– Скоро узнаем! – сердито отозвались в ответ. – А теперь быстренько все на занятия, не мешайтесь мне тут!

– Оставь, Помфри, они все равно не послушают! – раздался в палате голос Дамблдора, появившегося невесть откуда. – Что стряслось? – поинтересовался он у ребят.

Те коротко и ясно поведали ему о случившемся, опустив некоторые подробности. Откуда взялся директор, оставалось только гадать. Старик всегда появлялся нежданно-негаданно, к этому уже все привыкли. Однако порой это выбивало из колеи.

– Помфри? – обратился Дамблдор к мадам Помфри.

– Тяжелая стадия пневмонии! – тут же был поставлен диагноз. – Должно быть, она здорово переохладилась. И еще… – мадам Помфри встревожено взглянула в небесно-голубые глаза директора. – У девочки на левой руке нарывающая рана. Порез неглубокий, но, видимо, попала инфекция, и она плохо ее обрабатывала.

– Нет, обрабатывали мы эту рану хорошо, но она не залечивалась. Не помогали ни заклинания, ни маггловские медикаменты, – вмешалась в разговор Гермиона.

– Почему вы не привели ее прямиком ко мне? – возмутилась мадам Помфри.

– Потому что рана получена необычным способом, – ответила ей Гермиона. – И Кэтрин не хотела разглашать о том, как…

– Во сне! – раздался голос Драко Малфоя. – Она получила ее во сне! – повторил он уверенно.

– Как это? – удивился Рон.

– Около недели назад… – заговорила Гермиона. – После ночного кошмара она проснулась вся в синяках и ссадинах. Выглядело это так, будто ее здорово попинали. Мы пытались в этом разобраться, но так ни к чему и не пришли. А раны не залечивались. Спустя пару дней сами исчезли. Только порез на ладони так и остался. Кэтрин просила никому ничего не рассказывать.

– Однако Малфой обо всем знает! – вымолвил Гарри. В голосе его звучала толика обиды.

– Я увидел это в ее подсознании на уроке «Легилименции», – объяснил ему Драко. – Так что, Поттер, не думай, что Пирс доверяет мне больше, чем тебе. Мне она не доверяет вообще.

– Вы можете ей помочь? – это единственное, что волновало Гермиону, плевавшую на всякие там сны, споры и обиды. С этим можно разобраться потом.

– Я постараюсь, но… – мадам Помфри не договорила.

– Что, но? – нахмурился Драко. Не нравились ему сомнения во взгляде медика.

– Девочка слишком запустила себя, – ответила мадам Помфри. – Если я смогу помочь с воспалением легких, то по поводу пораженной руки у меня возникают сомнения. Конечно, я сделаю все, что от меня зависит, но рана серьезная. Кожные покровы вокруг нее отмирают. Если так пойдет дальше, придется ампутировать часть конечности.

– То есть, как это ампутировать? – воскликнул Рон. – Отрезать, что ли?

– Вы же квалифицированный медик с огромным стажем! – взволнованно вымолвил Драко. – Неужели не в состоянии вылечить какую-то маленькую болячку?

– Мистер Малфой, даже самая маленькая болячка может стать серьезным повреждением для здоровья, делая магию бесполезной, – ответила на его выпад мадам Помфри.

****

Очнувшись на холодном полу, Теодор Нотт никак не мог понять, что с ним происходит. Обездвиженный и ничего не понимающий, он в тщетных попытках старался издать хоть какой-нибудь звук, но все, что он мог, так это только глазами вертеть. Голова в области затылка ужасно ныла и, кажется, там была внушительных размеров шишка.

«Обычный Петрификус Тоталус!» – дошло, наконец, до проясняющегося сознания спустя какое-то время. Но кто мог на нем использовать данное заклинание?! Теодор старательно пытался вспомнить, как он очутился в этом убогом коридоре. Кто мог его оглушить? И что вообще, черт их всех побери, здесь происходит? Единственное, что помнил Теодор, так это то, как он проснулся, сходил в душ, оделся, потом спустился в гостиную, поговорил с Кристен, к которой, на удивление, вернулось хорошее расположение духа, помирился с ней и… и на этом память услужливо повернулась к нему отсутствующим задом.

Однако дальше напрягать воспаленный мозг не пришлось. Перед его взором, наконец-таки, предстал Блейз, а спустя секунд пять и Драко. Теодор уже было обрадовался своим «спасителям», но склонившиеся над ним «спасители» почему-то не торопились его спасать. Оба хмурые, они сверлили его свирепыми взглядами, ничего хорошего не предвещающими.

– Очнулся? – скептически выгнул бровь Драко.

– Ну, и что же нам с ним делать? – поинтересовался Блейз.

– Может оставить его здесь? – криво усмехнулся Драко. – Пусть полежит и подумает над своим поведением.

Ох, как хотелось Теодору высказать двум гаденышам пару «вежливых» словечек. Но поскольку он не мог, лежащий под парализующим заклятием, пришлось терпеть издевательства.

– Кажется, он хочет нам что-то сказать, – словно прочитав мысли, проворковал Блейз. – Расколдуй-ка его, давай послушаем.

– Фините Инкантатем! – произнес Драко, и тут же: – Инкарцеро! – вымолвил следом, как только Теодор кое-как поднялся на ноги.

– Какого дракла вы делаете? – выругался он, шлепнувшись на пятую точку. – Совсем охренели?! Немедленно развяжите меня!

– Развязать? – иронично протянул Блейз. – Не думаю, что это хорошая идея, Нотт, учитывая, что ты едва не убил человека!

Раскрыв рот, Теодор вытаращил глаза.

– Убил? Человека? Я? – выдохнул он потрясенно. – Когда? Кого?

– Я вижу, у тебя с памятью туго, Нотт, – произнес Драко, стараясь сдерживать злость. – Хватит строить из себя дурачка, уж ты им точно не являешься. Крэббу и Гойлу я, может быть, еще и поверил бы. Но тебе - нет.

– Дементор тебя поцелуй, Малфой, что происходит? – взбесился Теодор. – Очнулся я, значит, парализованный, хрен знает где! Тут еще вы всякую чушь мелете и издеваетесь!

А вот теперь Драко уже не мог себя сдерживать. Подлетев к Теодору, он схватил его за шкирку, поднял его связанную тушу, затем припечатал к стене.

– Память отшибло? – спросил яростно. – Видимо, удар действительно был слишком сильным! Что же… раз уж туго соображаешь, я расскажу, что ты тут учудил, умник!

– Полегче! – послышался бескомпромиссный голос Блейза.

– Не лезь, Забини! – рявкнул Драко и вновь зыркнул на обалделого Теодора. – Это я оглушил тебя, идиот!

– За что? – вытянулось от изумления лицо Теодора.

– Ты Пирс едва не убил! – прошипел Драко. – Если бы я опоздал хотя бы на пару минут, она была бы мертва! И твое счастье, Нотт, что причиной ее тяжелого состояния не является твоя сумасбродная выходка! Хотя это тоже мало-мальски сыграло свою роль в ее нынешнем положении!

Теодор с широко распахнутыми глазами выслушал гневную речь, с трудом веря во все сказанное. Недоумение ясно отражалось в его взгляде и выражении лица. И только Блейз замечал, насколько он был растерян. Драко же это ничуть не заботило. Драко был зол и беспощаден.

– Я не мог… – тихо проговорил Теодор. – Да, я зол на нее. Да, я считаю ее виноватой в том, что вы оба страдаете из-за любви к ней. Но я не помню своих поступков, о которых ты только что рассказал.

– Ты что, мать твою, издеваешься? – выругался Драко.

– Малфой, заткнись! – не выдержав, вмешался Блейз, и Драко заткнулся. Наверное, больше от того, что его затыкают. – Фините! – взмахнул палочкой Блейз, и путы, связывающие Теодора, исчезли. – Расскажи, что ты помнишь!

– Проснулся, сходил в душ, оделся, спустился в гостиную, поговорил с Кристен, мы помирились, и все, провал. Очнулся парализованный на этом месте, – рассказал Теодор, наконец, освобожденный от грубой хватки Драко Малфоя. – Я не мог сделать то, о чем вы тут толкуете. Признаюсь, Пирс я ненавижу. Но не до такой степени, чтобы убивать ее. Одно дело, если бы она была социально опасной.

– Единственный, кто тут социально опасный, так это ты! – сквозь зубы процедил Драко.

– Ладно, хватит! – пересек очередной агрессивный выпад товарища Блейз. – Тео… – обратился он к другому. – Иди, приложи что-нибудь к затылку.

– Я, правда, не помню, – тихо проговорил Теодор, прежде чем уйти.

– Он врет! – констатировал Драко, глядя ему вслед.

– Не врет! – вздохнул Блейз. – Это Тео, Драко. Как бы он ни злился, на убийство не способен. К тому же он не отрицает того, что ненавидит Кэтрин. Последнее, что он помнит, так это то, как помирился с Паркер. После в памяти идет провал.

– Допустим, он действительно не помнит того, что сделал, тогда как по-другому объяснить его поведение? – нервно поинтересовался Драко.

– На нем использовали заклинание! – ответил Блейз. – И догадайся, какое?!

– «Империо»! – простонал Драко, не в силах произнести что-то еще.

****

Кристен Паркер сидела в аудитории «Нумерологии», со скучающим видом листая страницы свежего выпуска «Ведьмополитена». Ей было до ужаса скучно. Слушать нытье Дафны Гринграсс до такой степени приелось, что Кристен, не ссылаясь на вежливость, грубо попросила ту пересесть от нее подальше. Дафна не обиделась. Вместо этого припала на уши Пэнси, жалуясь на бессердечного Забини и сволочь Малфоя, бросившего ее бедненькую сестренку, трудно переживающую разрыв.

Кристен тяжело вздохнула, отложив журнал в сторону. Нет смысла листать его и травить свою душу нарядами, которые она не могла позволить себе купить. А ведь скоро Рождественский Бал. Осенние деньки заканчиваются, уступая место полноценной зиме. И что же делать? Просить у матери денег? У них и так осталось немного. Что же, придется опять довольствоваться Ноттом, который, как она надеялась, приобретет для нее шикарное платье. Не зря ведь помирилась с ним.

Да, на балу она должна выглядеть прекраснее всех. Хорошо, что хоть с драгоценностями проблем не возникало. У нее все осталось, в отличие от матери, продавшей все свои бриллианты и золото. Улыбнувшись своим мыслям, Кристен вновь вернулась к размышлениям о Нотте, которого не было как на первом занятии, так и на втором. И где его черти носят? С утра ведь все было хорошо. Они помирились и договорились встретиться на первом занятии, так как ей нужно было отлучится в библиотеку за книгой, которую она накануне забыла там, потому и на завтрак не пошла.

– Ну, привет, Паркер!

От неожиданности Кристен вздрогнула, выныривая из раздумий. Справа от нее примостился Блейз Забини. И когда он успел так бесшумно подсесть?

– Здравствуй, Блейз! Чем могу помочь? – спросила она, очаровательно ему улыбнувшись.

– Многим! – раздался хладнокровный голос с другой стороны.

– И тебе привет, Драко! – взглянула Кристен на развалившегося с левой стороны Драко Малфоя.

Оба парня на нее не смотрели, но обращались явно к ней. Кристен не понимала тактику их общения. Пэнси и Дафна, сидящие на две парты выше, заинтересованно приглядывались к ним троим.

– У нас к тебе серьезное дело! – вымолвил Драко. – Вставай! Сходим кое-куда! – сказал он тоном, не терпящим возражений.

– Я бы с удовольствием, но сейчас начнется урок! Это не может подождать? – поинтересовалась Кристен.

– Не может! – отозвался Блейз. – Не тяни время, Паркер, топай за нами!

– Так! – ударила ладошкой по столу Кристен. – Я что-то не поняла! – вымолвила она возмущенно. – Что за грубость по отношению ко мне?

– Другого отношения ты к себе не заслуживаешь! – ответил ей Блейз.

– Тогда катись к черту! – парировала Кристен. – С тобой я никуда не пойду!

– Пойдешь! – отрезал Драко. – Или хочешь вылететь из школы? Поверь мне, когда Дамблдор узнает о том, что ты использовала непростительное заклятие в стенах школы, тебя вышвырнут и разбираться не будут.

– А может, сразу отправят в Азкабан! – подхватил Блейз. – Уж я-то об этом позабочусь, есть связи!

– Это что, угроза? – сощурилась Кристен.

– Паркер, не заставляй нас повторять дважды! – сквозь зубы процедил Драко.

Хмыкнув, Кристен, молча встав с места, вышла из аудитории в сопровождении двух однокурсников. Те завели ее в пустующий кабинет, где проходили уроки по «Заклинаниям». Вслед за ними туда влетела и Пэнси.

– Паркинсон?! – воскликнул Драко. – Какого черта ты здесь делаешь?

– Это же я хотела спросить и у вас! – ответила ему Пэнси. – Что тут происходит?

– Дела! Иди на занятия, Паркинсон, нечего тебе тут делать! – встрял Блейз, которому совсем не хотелось, чтобы в это дело впутывалась Пэнси.

– Ну, уж нет, ребят! Или мы сейчас все вместе идем на занятия, или я остаюсь с вами! – нагло поставила ультиматум Пэнси.

Блейз и Драко, переглянувшись, сдались. Зная настырную подругу, выпроводить ее будет не просто. А Кристен забеспокоилась, когда Драко стал накладывать на двери заглушающие чары. А когда, закончив, обернулся, встретился уже с осмелевшими бирюзовыми глазками.

– Вот! – протянула она ему свою палочку. – Проверь! Я не использовала никакого непростительного заклятия. Убедитесь в этом и отпустите меня.

– Непростительное? – от удивления у Пэнси глаза округлились.

– Именно! – ответил ей Блейз. – Без вопросов, Пэнс! Объясним позже! – добавил он быстро, пока подруга не стала устраивать допрос.

Драко ухмыльнулся уголком рта. Взяв палочку Кристен, он направил на нее свою. Прошептал заклинание и отдал ее назад в руки хозяйки.

– Это не она! – голос был спокоен, но явно удивлен.

– Еще раз проверь! – удивился и Блейз.

Быть такого не может. Единственной, кто мог навредить Кэтрин, была Кристен Паркер, больше никто бы не рискнул. К тому же, к Теодору слишком близко могла подойти только она. Никто из Слизеринцев не стал бы рисковать, использовав непростительное заклятие на своем товарище. Хотя… у сестер Гринграсс тоже были причины. У Дафны – понятно, какие. А вот по поводу Астории Блейз был не уверен, если только она не узнала, что Драко бросил ее из-за Кэтрин. Тут и у Пэнси был мотив. Но Пэнси, какой бы злой или раздражительной не была, не стала бы использовать «Империо» на друге, заставляя его совершить убийство. Однако проверить стоило всех, вдруг все идет по цепочке.

– Пэнс, дай мне свою палочку, – протягивая руку, попросил Блейз.

– Что? – Пэнси явно пожалела, что присоединилась к ним.

– Дай свою палочку, Пэнс, – повторил Блейз.

– Думаешь, это я использовала «Империо»? – взвизгнула Пэнси.

– Откуда ты знаешь, что было использовано «Империо»? – сощурился Блейз.

– Ну не «Авада» же, – спокойно ответила Пэнси, протягивая свою палочку. – Да и «Круцио» вряд ли, а то все бы на ушах стояли.

– Ну да! – согласилась с ней Кристен. – Однако могли и «Круцио», Пэнси, в такой вот глухой аудитории, под антизвуковыми чарами!

Кристен сложила на груди руки, глядя на нее испытывающим взглядом.

– Приори Инкантатем! – прошептал Блейз, и…

Ничего. Подруга оказалась чиста. Однако тот факт, что она знала об использовании именно «Империо», заставило и Драко, и Блейза встревожиться. Вернув ей палочку, оба казались сокрушенными. Две однокурсницы, у которых были мотивы, невиновны. Но одна все же была под подозрением. И удивительным было то, что это была не Кристен Паркер, как они думали, а лучшая подруга в лице Пэнси Паркинсон.

Ее поведение показалось Драко странным еще с утра. Конечно, он был бы рад поверить в искренность ее слов, которые она ему сказала, проснувшись в его комнате. Но сплетая эти слова с непростительным заклятием, Теодором, Кэтрин и с тем фактом, что Пэнси знала о том, что использовали именно «Империо», откровенно говоря, беспокоило. Все, как ни странно, сходилось. Но палочка Пэнси была чиста, а значит, обвинять ее в чем-либо бессмысленно.

– Может, теперь объясните, на ком было использовано это заклятие? – раздался в тишине голос Кристен.

– На твоем парне! – ответил Блейз.

– Что? – подскочила Кристен. – Что он натворил?

– Хотел прикончить твою бывшую подружку! – нахмурившись, ответил Драко.

– И именно поэтому вы в первую очередь подумали на меня! – догадалась Кристен. – Невероятно! – выдохнула она возмущенно.

– У тебя много мотивов причинить ей вред! – подметил Блейз.

– Не путай это с убийством! – в ответ отозвалась Кристен. – Конечно, я понимаю, что и у меня есть серьезные мотивы. Но поверьте, я еще в своем уме. Знаете ли, в Азкабан не совсем хочется.

– Кому это понадобилось? – задумчиво пробормотала Пэнси. – Кто настолько сильно ненавидит эту магглянку?

– Мы пытаемся это выяснить! – сказал Блейз.

– Пэнси, а вы с Тео помирились? – сощурившись, поинтересовалась Кристен, глядя на Пэнси. Та вмиг ощетинилась и вдруг занервничала.

– Нет! – ответила она, прекрасно понимая, куда клонит эта белобрысая кукла.

– А вы повздорили? – не без интереса поинтересовался Блейз.

– Да! – ответила Кристен, вместо Пэнси. – Тео вчера оскорбил ее перед всем факультетом, после чего она в слезах убежала в свою спальню. Больше я ее не видела.

– Тео мой друг! – взвилась Пэнси. – И что бы между нами ни произошло, я бы никогда, слышите, никогда бы не поступила с ним так подло и расчетливо!

– Раз уж палочки ваши чисты, незачем вести себя столь агрессивно, – вымолвил Блейз, пытаясь разрядить напряженную обстановку.

– Остаются сестры Гринграсс, – задумчиво протянул Драко.

– Что за глупости! Мы все учимся на одном факультете и все друг с другом общаемся! С чего вы решили, что человек, наславший на Тео «Империо», именно из нашего факультета?! – возмущению Пэнси не было предела.

– Да! – согласилась с ней Кристен. – Может, это кто-то из Пуффендуя. Или из Когтеврана. Например, Дамьен. Она ведь влюблена в тебя, Драко. А ты, как нам стало известно, предпочел Грязнокровку Пирс. Так что у Дамьен есть мотивы, как и у нас с Пэнси. Однако она почему-то в список твоих подозреваемых не входит.

– Смотри-ка, какая наблюдательная, – усмехнулся Драко. – Если бы Габриэль Дамьен наложила на Нотта заклятие «Империус», она бы первым делом приказала ему избавиться от тебя, Паркер, а не от Пирс. Прекращай плести интриги. Они тебя до добра не доведут.

– В интригах будешь обвинять свою Грязнокровку! – прошипела Кристен.

– Еще хоть слово, и весь факультет будет знать о том, что ты приемная дочь четы Паркер! – прошипел в ответ Драко.

У Блейза и Пэнси отвалилась челюсть.

– Это всего лишь слухи! – вымолвила Кристен, сжимая кулаки.

– А то, что твоего отца приговорили к «Поцелую Дементора», за убийство высокопоставленного чиновника, тоже слухи? – усмехнулся Драко. – Не нарывайся, Паркер! Даже если это и неправда, мне поверят больше, чем тебе. Так что держи язык за зубами, иначе пожалеешь, что приехала в Англию.

– Кто тебе наплел эту чепуху? – воскликнула Кристен. – Дамьен, да? Эта лгунья не хуже Пирс! Чтоб они подохли от своей зависти!

– Смотри, сама не удавись! – выплюнул Драко. – Пора на занятия, Блейз. Похоже, придется приставать к сестрам Гринграсс. Впрочем… тебе будет намного легче.

****

Теодор Нотт на занятия так и не явился, практически весь день просидев в своей спальне. То, в чем его обвиняли Драко и Блейз, не укладывалось в голове. Как бы он ни презирал Кэтрин Пирс, убивать ее он не собирался. Напугать – да, на это смелости у него бы хватило. Но убийство выходило за рамки его понимания. Даже будущее положение Пожирателя Смерти не подвигло бы его совершить убийство Грязнокровки без приказа Темного Лорда, и Теодор это прекрасно осознавал. Какой бы ни была его ненависть к этой магглорожденной девчонке, поднять на нее палочку и прошептать два слова непростительного заклятия он бы не смог. Причин на это было много. И главная из них – она является возлюбленной двух его друзей.

Теодор понимал, что как только получит метку, ему придется убивать. Но сомневался в том, что сможет это сделать. Сейчас же его волновало совсем другое. И это другое – провал в памяти. Как можно совершить покушение, не зная и не помня об этом? Теодор в который раз прокручивал в своей голове события после утреннего пробуждения, вплоть до того момента, когда он очнулся обездвиженный на холодном каменном полу. Но посреди всего произошедшего зияла огромная темная дыра. Не хватало кусочка пазла, который бы смог объяснить все происходящее. Кэтрин Пирс в его воспоминаниях за сегодняшний день не было. Так что же все-таки произошло?

Теодор ломал над этим голову, вот уже битые четыре часа, но вспомнить ничего не удавалось. В конец расстроившись, он все же решил еще раз поговорить с Драко и Блейзом, чтобы они во всех мельчайших подробностях поведали ему все с самого начала. Однако занятия еще не подошли к концу. А самому присутствовать на них совсем не хотелось. Сегодня сосредоточиться на уроках ему все равно не удастся, потому он решил никуда не выходить. И на место одной нерешенной проблемы пришла мучившая все это время другая. И ею являлась Пэнси… Пэнси Паркинсон…

Сегодня утром он не видел ее. Но так хотелось поговорить с ней и извиниться за свое вчерашнее грубое поведение. Теодор прекрасно понимал, что неосознанно обидел Пэнси, задев за живое. Потому и не сомневался, что обида на него пройдет не так скоро, как он того хотел. Это огорчало. Это очень огорчало. Пэнси была последним человеком, которого Теодор хотел бы обидеть или как-то унизить. Нет, не так. Пэнси в списке обиженных и униженных людей вообще не наблюдалось. Как бы то ни было, чувства от первой и неразделенной любви к ней все еще присутствовали в его сердце. И пусть сейчас рядом была Кристен Паркер, Пэнси так и оставалась для него несбыточной мечтой.

Каждый раз глядя на нее, Теодор вспоминал все свои забытые детские чувства, которые он с большим усилием воли подавил и спрятал в глубине своей души. Однако каждый раз наблюдая за ее страданиями из-за Драко, он понимал, что эти чувства давали о себе знать. В такие моменты, ему хотелось придушить Драко, пусть он и являлся ему другом. Когда-то Теодор поклялся защищать Пэнси и никому не давать ее в обиду, и он выполнял свои обещания. Только вот защитить ее от самого себя так и не смог.

Странно, до этого все его мысли занимала только обворожительная блондинка, чьи бирюзовые глаза покорили его с первого взгляда. Теперь же его сознание вновь вернулось туда, куда возвращаться не следовало. Теодор который раз задался вопросом – а действительно ли он забыл свою первую любовь? Действительно ли он любит Кристен Паркер? Достав с прикроватной тумбы бархатную коробочку, в которой лежало фамильное кольцо для будущей невесты, обессиленный Теодор развалился на кровати.

Правильный ли выбор он сделал? Должно ли это кольцо принадлежать той, на которой он остановил свой выбор? Как говорится – «Все, что не делается – все к лучшему!». Теодор отогнал все свои сомнения и остался на том мнении, которого придерживался. Пэнси любит Драко. Теодор любит Кристен. Пусть все остается так, как сложилось, не стоит бередить старые раны, иначе они вновь станут кровоточить. То, что сделано, назад не вернешь.

****

Плотно сжатые губы, сверкающие глаза, нахмуренные брови, развевающаяся черная мантия за спиной, придавающая устрашающий вид, были неотъемлемой частью Северуса Снегга. Но почему-то именно сейчас все это казалось более жутким, чем в остальные привычные дни. Он шел по коридору, уже освещенному ночными факелами. Шаги его гулом отскакивали от стен, заставляя попадавшихся на пути студентов, шарахаться от него в сторону, дабы не попасться под его горячую лапу. Ученики школы Чародейства и Волшебства Хогвартс прекрасно знали нрав бывшего зельевара.

О темпераментном характере Северуса Снегга ходили легенды. Причем все эти легенды оправдывали себя в полном объеме. Еще ни один факультет не уходил от него без снятия баллов или взысканий. Вот и сейчас, на почве своего дурного настроения, Северус Снегг снял двадцать баллов с третьекурсника из Гриффиндора, который, мчась по коридору, ненароком на него налетел. Никто не сомневался, что на данный момент декан змеенышей зол, как никогда. А все из-за профессора МакГонагалл, бесцеремонно прервавшей его последний урок.

«Профессор Снегг, вас ожидает директор! Прошу вас немедленно пройти к нему в кабинет!» – так, кажется, она высказалась, нисколько не заботясь о том, что разговаривает с ним в неподобающем тоне перед двумя факультетами. Слово «немедленно» прозвучало для «ранимого» Снегга слишком оскорбительно. И он бы ответил ей в тон, если бы взгляд МакГонагалл не показался ему слишком взволнованным. Какое-то внутреннее беспокойство крылось в нем, и Снегг уже предполагал, что должно быть случилось что-то серьезное, иначе Дамблдор не был бы столь нетерпелив и позвал бы его после окончания занятий, до которых оставалось всего двадцать минут.

Предположения подтвердились, стоило ему войти в кабинет директора. Снегг на мгновение замер. Первое, что он увидел, была грива белокурых волос, обладательница которых восседала в кресле посетителя перед старым манипулятором. Увидеть лицо гостьи Снегг не мог, так как она сидела к нему спиной. А вот красноречивый взгляд Дамблдора говорил о многом. Догадка, кем является женщина, пришла в голову сразу, однако поверить в это Снегг не решался. Слишком неожиданным было ее появление.

Между тем, гостья медленно обернулась и теперь на него смотрели глаза цвета темного шоколада, которые никак не сочетались с цветом ее волос. Прошло столько времени, а она ничуть не изменилась. Разве что взгляд ее стал измученным и пустым. Ничуть не постаревшая за годы своей прожитой жизни, она казалась все такой же юношески прекрасной, и дело касалось вовсе не ее внешности. Вот что значит чистокровная вейла.

– Здравствуй, Северус! – на ее уставшем после долгих лет скитаний лице расплылась невозмутимая улыбка.

– Здравствуй, Элайза! – осевшим голосом поприветствовал ее Снегг.