Глава 8

Глава 8

Осторожные расспросы Гермионы не привели ни к чему – Драко придумал убедительное оправдание своему появлению. И она бы поверила ему, кабы не знала всей правды. Но, по правде говоря, выводить его на чистую воду ей не слишком-то хотелось. Пусть останется хотя бы иллюзия того, что он непричастен к планам Темного Лорда, иначе станет совсем невыносимо находиться рядом с ним. Возможно, все не так уж плохо, если он не остался стоять в стороне, позволяя дементору завершить свою работу.
Плененная невеселыми раздумьями, она безропотно позволила друзьям вести себя, подхваченную с двух сторон под руки, обратно в комнату, ведь ноги до сих пор отказывались ее слушаться. И если бы ее взор хоть на секунду перестал отстраненно блуждать по сторонам, она бы непременно заметила, какие взгляды кидают друг на друга оба парня – подобный ледяному копью у Драко и тяжелый, как скала, у Генри; напряжение между ними было подобно надвигающейся грозе, только что молнии не метали.
Мрачно нахмурив брови, Генри вышагивал рядом с Гермионой, мучительно гадая, что все-таки произошло между этими двумя. Все что он смог уяснить из торопливых, сбивчивых объяснений девушки, это то, что она забрела сюда совершенно случайно, заблудившись в веренице коридоров. И что она понятия не имеет, откуда там взялся дементор. Понятное дело, что Оушен не слишком поверил во все эти случайности - уж слишком виноватым казалось выражение, написанное на этом хорошеньком личике. Но не это раздражало его больше всего, а тот факт, что каким-то образом Малфой оказался в нужном месте и в нужное время, придя девушке на помощь, когда как сам Генри совершил глупость, отпустив ее одну бродить по ночной школе. Сомнения Оушена насчет Драко переросли в уверенность, когда он вспомнил про то, как ловко тот припрятал ту тонкую книжку, больше похожую на тетрадь. В своем рассказе о случившемся его сосед по комнате ни разу не упомянул про свою находку, что укрепило Генри в его подозрениях – Малфой тоже неспроста появился в хранилище, и, похоже, он нашел то, что искал.
Искоса посмотрев на сокурсника снова, он решил не спускать впредь с него глаз, и конечно же не из-за того, что он не хотел больше подпускать того к девушке слишком близко. Нет, конечно, так он и поступит, но лишь из желания защитить ее от возможных опасностей, а никак не из-за того, что ему не по себе каждый раз, как он видит их рядом друг с другом. Это же глупо, откуда Малфою знать, кто такой на самом деле студент Мэт Брэйв? Только вот Генри буквально кожей почувствовал ответную неприязнь, возникшую со стороны Драко в тот момент, когда он заявился в хранилище.
«Они оба скрывают слишком много тайн». Парень горько усмехнулся этой мысли, чем вызвал удивленный взгляд Гермионы. Сам-то он скрывает не меньше. Вот и сейчас, препроводив Грейнджер в комнату, он с неохотой оставил ее на попечение Драко, хоть в душе все восставало против этого. Но долг прежде всего – он обязан незамедлительно сообщить о появлении дементора в школе кому следует. Последнее время в Сноубридже творится что-то странное, и в центре всего вот уже который раз оказывается эта таинственная девушка, чье появление раз и навсегда нарушило его душевный покой.

*************************

День начался на удивление хорошо. Всю ночь Гермиона спала крепко, без сновидений, ни разу не проснувшись, и настроение у нее было сейчас куда лучше, чем в предыдущие дни. К тому же Малфой не цеплялся к ней теперь каждое утро, как обычно, по пустякам, что не могло не радовать. Меньше всего ей хотелось сейчас ругаться с ним. Вот уже месяц он, казалось специально старается не замечать Гермиону, с тех пор, как спас ее тогда из лап дементора. Но что самое непонятное, Генри, с которым они всегда прекрасно ладили, тоже попал в список игнорируемых. На уроках Драко старался садиться как можно дальше от них обоих, и вечером в комнате их обычные дружеские разговоры с шуточками и безобидными подкалываниями совсем сошли на «нет», ограничившись лишь короткими, по существу фразами. Оушен, в свою очередь, даже не пытался помириться с другом, хотя Грейнджер было невдомек, что они с ним не поделили. Но так или иначе, как сильно Гермиона не хотела, она никак не могла выкинуть из головы мысли о том, что будет, если Волдеморт завладеет-таки тем заклинанием. Меньшее из того, что случится, это то, что ее мама останется замороженной навсегда, что ничуть не лучше, чем если бы она умерла. Подумав об этом, девушка содрогнулась. Она не позволит ей умереть, ни за что не допустит этого, будь у нее на пути к ее спасению хоть сам дьявол! Какая-никакая, но у нее все же теперь есть зацепка. Наверняка, кто-нибудь из преподавателей, да припомнит эту самую Лилли, о которой твердил Озиферн в своем дневнике.
Ей вдруг вспомнился патронус Драко, и Гермиона едва сдержала смех, с улыбкой глянув в его сторону. Сидевший через три парты от нее слизеринец почувствовал на себе ее взгляд и, резко повернув голову, вопросительно посмотрел на нее. Улыбка тут же исчезла с лица девушки, но глаз она не отвела, хотя для этого потребовалась вся ее выдержка. Не успела она подумать, что новообретенный цвет волос и вправду ему очень идет, как Драко вдруг, будто прочитав ее мысли, довольно усмехнулся ей.
«Я что, любуюсь Малфоем?!» - чуть не свалившись со стула от подобного предположения, она покраснела и быстро повернулась к доске, сосредоточив все внимание на способе лечения огненной лихорадки – магической болезни, при которой температура тела повышалась до критической отметки, и человек за несколько дней умирал, почти буквально «сгорая».
«Лучше теперь вообще держаться от него подальше, - твердо решила про себя гриффиндорка. - И нечего оправдывать его. Малфой есть Малфой, и ничто его не изменит».
- Чему улыбаешься? – подозрительно покосился на нее сидящий рядом Генри.
- Да так, просто вспомнил, что сегодня рождественский бал.
- Радуешься тому, что приедет Эйвелин? – с каким-то озорным блеском в глазах поинтересовался парень. – Вы с ней вместе так мило смотритесь.
Чувствуя, что снова краснеет, Грейнджер пробурчала что-то невнятное, и чуть ли не носом уткнулась в учебник по защите от стихий.

***************************

До бала оставался всего лишь час, а Гермиона еще до сих пор не переоделась в полагающийся для праздника черный фрак, который должен был одеваться поверх белоснежной шелковой рубашки. Девушка до сих пор ходила в школьной форме - строгий пиджак в серую с черным полосу, серая рубашка и серые же брюки со стрелками, подпоясанные узким кожаным ремнем. На самом деле ей не очень-то и хотелось переодеваться, ей казалось, что во фраке она будет выглядеть донельзя глупо. Впрочем, идти на бал-маскарад Гермионе хотелось еще меньше. Грейнджер не была уверена, что выдержит этот долгий вечер, на котором ей наверняка придется всячески отбиваться от заигрываний друидок и их приглашений на танец – еще бы, с его-то Мэта нынешним статусом серцееда, приписанным тихому и неприметному студенту благодаря стараниям новой подруги гриффиндорки. А еще от нападок со стороны старосты и его прихвостней – эти-то не упустят случая поизмываться над ней.
Отсидеться бы где-нибудь, где ее никто не найдет. Но, тогда Эйвелин наверняка обидится на нее, да и Генри переживать будет, куда она запропастилась. В последнее время Гермиона все чаще замечала, что ее друг стал вести себя немного странно. Исчезла та непринужденность в их отношениях, что была поначалу, а вместо этого появилось ощущение, что она, верней он – Мэт – стал для Генри кем-то вроде младшего брата, о котором нужно заботиться и оберегать независимо от его желания. И вместе с тем, каждый раз, когда они вдруг оказывались наедине, Оушен тут же находил десять причин, чтобы избавить ее от своего общества.
Но сколько ни рассуждай о причинах столь странного его поведения, а легче от этого не станет. И Гермиона перестала забивать себе этим голову. Предпраздничный день пролетел в спешке и суете, студентов отпустили с уроков пораньше, и все разбежались кто куда: большинство спешило привести себя в порядок, чтобы выглядеть на все сто в глазах приглашенных на бал девушек из Айсфорта; студенты, входящие в состав праздничной комиссии, вносили последние штрихи в организацию торжества, а отдельные личности запасались огневиски, полагая, что без него праздник покажется чересчур скучным.
Когда Гермиона добралась до комнат первокурсников, общий зал встретил ее безмолвием и пустотой - никто не хотел пропустить веселье. И уже стоя перед своей дверью, Грейнджер вспомнила, что второпях оставила все свои учебники и письменные принадлежности в классе. Чертыхнувшись, она помчалась обратно, благо в коридорах, ведущих в классы, никого не было, иначе она наверняка врезалась бы в кого-нибудь. Запыхавшись, Гермиона подбежала к классу, где проходил их последний урок, надеясь, что кабинет еще не закрыли на ключ. Она толкнула дверь и, когда та отворилась, девушка вздохнула с облегчением. Но, зайдя внутрь, Гермиона поняла, что не она одна забыла тут что-то – кто-то стоял у окна, и его темный силуэт выделялся на фоне алеющего закатного неба.
- Кхм, - откашлялась Грейнджер, ища глазами парту, за которой сидела. – Извините, если потревожила… Я только заберу свои вещи и уйду.
Незнакомец повернулся, и Гермиона невольно отшатнулась назад, безуспешно стараясь справиться с накатившимся страхом. Его глаза удивленно расширились, в два шага преодолев разделяющее их расстояние, он навис над съежившейся от испуга девушкой.
«Почему он здесь? Это же не его класс?» - мысли девушки метались, словно мотыльки в огне.
- Что ты тут делаешь? – недовольно скривившись, произнес староста факультета огня, глядя на нее взглядом, способным замораживать камни.
Его пышная шевелюра была сегодня аккуратно зачесана назад и уложена гелем, а сам Уильям был облачен в длинный фрак, из-под которого выглядывала белая кружевная рубашка, брюки были безупречно отглажены, а черные лакированные туфли сверкали блеском. Широкую бархатную маску, обрамленную перьями, он сжимал в руках. В подобном наряде он был бы похож на принца, если бы не гримаса раздражения и злости, исказившая красивое лицо.
- Н-ничего… - заикаясь, ответила Гермиона, нащупывая позади себя гладкую поверхность той самой парты, где лежали ее учебники.
Схватив книжки, девушка дернулась в сторону, надеясь обойти старосту, и удрать от него прежде, чем он сообразит. И надо же ей было умудриться задеть локтем стоящую на краю стола чернильницу!
Словно в замедленной съемке Гермиона наблюдала за тем, как бутылек с синей жидкостью медленно взлетел в воздух, на уровень лица Уильяма, а потом все его содержимое выплеснулось прямо на старосту, окатив того с ног до головы. Чернильные ручейки потекли по смокингу и по лицу парня, оставляя несмываемые разводы, делая его лицо похожим на гротескную маску. Такого ужаса Гермиона не испытывала уже давно: глядя на то, как наливаются кровью глаза старосты, она разжала пальцы, позволив учебникам упасть на пол и, залепетав невнятные извинения, со всех ног бросилась к выходу.
- Ты покойник! – услышала она вопль, от которого у нее мурашки побежали по коже.
Еще больше ускорившись, Грейнджер полетела по коридору, не разбирая дороги. Все равно куда, лишь бы подальше от этого чудовища! Ну как можно быть такой неловкой! Теперь ей точно не видать спокойной жизни – староста не успокоится, пока не сживет ее со свету.
Гермиона скорей почувствовала, чем увидела, что кто-то стоит у нее на пути, и едва успела затормозить, остановившись в нескольких сантиметрах от преграждающего путь человека.
- Неужели ты так спешишь, чтобы встретить меня? – ослепительно улыбаясь, на нее с нескрываемым удивлением смотрела Эйвелин. – Или убегаешь от кого?
- Э-э, привет, рада тебя видеть, - пробормотала Грейнджер, бросая быстрый взгляд через плечо. – Я просто спешу по делам. Извини, что чуть не сбила тебя.
Друидка хитро прищурилась и посмотрела в том же направлении.
- По делам, говоришь? А тот молодой человек позади тебя тоже куда-то спешит? И чего это он так себя разукрасил?
Цвет лица Гермионы сровнялся с белизной снега, она дернулась было вперед, надеясь, что еще успеет убежать. Но тут подруга схватила ее за руку, и с не меньшей, чем она сама бежала до этого, скоростью помчалась вперед, таща девушку за собой.
- К-куда мы? – спотыкаясь на каждом шагу, Гермиона ухитрялась не отставать от Эйвелин.
- Туда, где он тебя не найдет.
Свернув за угол, они нырнули в боковое ответвление, а потом друидка отворила какую-то дверь, и буквально затолкала гриффиндорку внутрь. И тут же быстро закрыла дверь за собой.
- Ну, рассказывай, - требовательно произнесла Эванс, поворачиваясь к Грейнджер. – Чем ты так его разозлила? Это благодаря тебе он похож на жертву сумасшедшего художника?
Тяжело дыша, Гермиона опустилась в стоящее неподалеку от входа кресло и осмотрелась по сторонам. Просторная комната была обставлена просто, но со вкусом: широкая кровать у окна, заправленная атласным покрывалом, поверх которого аккуратной стопкой возвышались мягкие пуховые подушки; в углу напротив - большой платяной шкаф с выбеленными дверцами, украшенными причудливой резьбой; а слева от входа – стеклянный журнальный столик на витых металлических ножках, и два мягких кресла по обе стороны от него, в одно из которых и уселась гриффиндорка. Нежно-розовые занавески на окнах и пушистый ковер на весь пол довершали уютный интерьер.
Эйвелин, похоже, притащила ее в свою комнату, разумно полагая, что староста сюда не сунется. Но сердце волшебницы все равно продолжало выскакивать из груди. Но, когда она рассказала обо всем подруге, та, закинув голову, залилась звонким смехом. Обиженно надув губы, Грейнджер хмуро уставилась на друидку, которая, поджав под себя ноги, удобно устроилась во втором кресле. Она уже была одета, как подобает для бала: бледно-лиловое шелковое платье облегало стройную фигуру девушки, подчеркивая достоинства и скрывая недостатки, если таковые вообще имелись. Глубокое декольте и приспущенные на плечи фонарики рукавов придавали ей соблазнительный вид, а вплетенные в невесомые кудри золотистых волос жемчужные нити делали ее совершенно очаровательной вкупе с пухленькими губками, чуть вздернутым носиком, и пронзительно голубыми глазами в обрамлении из длинных пушистых ресниц и летящих бровей.
- И что тут забавного? – поморщилась Гермиона, невольно любуясь подругой. - Мне, лично, совсем не до смеха. Ведь я теперь и носа не смогу высунуть из этой комнаты, чтобы мне его тут же не оторвали.
- П-прости, - давясь хохотом, виновато выдавила Эванс. – Но это и в самом деле забавно. Бедный Уильям, как он в таком виде теперь покажется на балу? Он, наверное, не ожидал от тебя такого коварства.
Гермиона тихо застонала, а Эйвелин снова прыснула, но тут же смущенно опустила глаза и постаралась придать своему лицу серьезное выражение. Впрочем, у нее это не слишком получилось.
- Отмоется, переоденется, что ему сделается? А вот как мне теперь быть, я без понятия. Даже под маской ему не составит труда узнать меня. И тогда мне конец.
Друидка посмотрела на нее с сочувствием, а затем вдруг хитро улыбнулась.
- Кажется, я знаю, как тебе помочь. Какое счастье, что я прихватила большую часть своего гардероба! Думаю, у меня найдется для тебя подходящее платье.
- Ты серьезно? – округлила глаза Грейнджер, но Эйвелин ее уже не слушала, порхая по комнате и вытаскивая на свет один наряд за другим, успевая при этом весело щебетать о том, какой Гермиона будет милашкой на балу.
Не прошло и получаса, как волшебница совершенно преобразилась. Сдавшись под напором друидки, она покорно переоделась в изумрудное платье с узким лифом, расшитым золотым узором, высоким воротом-стойкой, и пышными юбками до пола. Корсет платья был так тесен, что девушка с трудом могла вздохнуть, а ноги ее путались во множестве юбок, и ей приходилось передвигаться мелкими шажками. Вооружившись множеством баночек, кисточек и коробочек, Эйвелин с увлечением занялась ее лицом, а следом пришла очередь расчески и заклинаний - вряд ли без помощи магии можно было сотворить из коротких волос Гермионы столь пышную и изысканную прическу. Выудив из стоящей на столике деревянной шкатулки тонкую цепочку с висящим на ней оправленным в золото, играющим на свету всеми своими гранями, синим, как озеро, сапфиром, она протянула его гриффиндорке.
- Это мой подарок тебе. Я так рада, что у меня появилась такая подруга, как ты. И я надеюсь, этот кулон принесет тебе удачу.
Растроганная словами Эванс, девушка улыбнулась в ответ и позволила друидке застегнуть цепочку. Сверкающий камень устроился в ложбинке груди Гермионы, будто там всегда было его место.
Когда Эйвелин наконец закончила, Грейнджер уже не была уверена, что хуже - сдаться на милость старосты, или пройти через все эти мучения. Подобрав многослойный подол платья, она спрятала лицо за черной маской, и с уверенностью, что теперь-то никто не догадается, кто она, поспешила за Эванс. Ее сокурсницы уже столпились возле двери, торопя друидку и бросая любопытные взгляды на незнакомку, каковой являлась для них Гермиона.
- Девочки, познакомьтесь, это моя новая подруга Герми, - заговорщицки подмигнув девушке, представила ее остальным Эйвелин. – Она тоже приглашена на бал, и пойдет вместе с нами.

*************************

Высокие двустворчатые двери, больше напоминающие ворота, распахнулись, и на Гермиону обрушился целый сонм ощущений: звуки льющейся музыки сливались с гудением заполнившей весь праздничный зал толпы; в воздухе витал аромат миндальных пирожных и глинтвейна, смешиваясь с благоуханием цветов и парфюма; яркий свет хрустальных люстр отражался в свисающих с высокого потолка стеклянных шарах и дробился на множество разноцветных огоньков.
Повсюду царило веселье и оживление – студенты ждали этого праздника с нетерпением, и сегодня намерены были оторваться по полной, забыв на время об учебе и предстоящих экзаменах.
Но как только компания девушек вошла внутрь, воцарила тишина. Сотни взглядов разом уставились на них: довольные, восторженные, полные восхищения и предвкушения, и откровенно изучающие. Драко бросил всего один взгляд на них и тут же опустил глаза, мельком глянув на маску в своих руках, которую так и не удосужился одеть. Праздник только начался, а ему уже было жаль потраченного времени. Оставшаяся в его комнате маленькая тетрадка была прочитана вдоль и поперек, и разгадка была где-то рядом, но он так и не смог ухватить ее.
Невозмутимо прошествовав к банкетным столам мимо уставившихся на них горящих глаз, девушки во главе с Эйвелин встали полукругом и выжидательно посмотрели в сторону возвышающегося в другом конце зала подиума. Стоящий на нем ректор, облаченный в дорогой, с иголочки костюм, обвел присутствующих внимательным взглядом из-под очков, и, поприветствовав дорогих гостей из Айсфорта, объявил о начале торжества. Зал взорвался восторженными криками, и музыка заиграла с новой силой, внося лепту в общее настроение.
Очень быстро почти всех девушек закружили в танце, и маски сдержанности и хладнокровия сменились улыбками и смехом. Все же парней было намного больше, и у женской половины не было отбоя от желающих потанцевать с ними. Но, одна из друидок предпочла встать поодаль от всех, бросая на танцующих быстрые взгляды искоса и стараясь быть как можно незаметней. Что-то заставило взор Драко задержаться на ней, тень узнавания пробежала по его лицу, и тут же исчезла. В руке незнакомка держала бокал с вином, из которого не отпила еще ни глотка. Темные каштановые волосы девушки были собраны в замысловатую прическу, а лицо было скрыто такой же маской, как и у остальных. Но ее полные алые губы притягивали взгляд не меньше, чем узкое декольте корсета, стягивающего ее грудь. Было удивительно, как никто до сих пор еще не пригласил эту красавицу на танец.
Малфой вдруг почувствовал непреодолимое желание станцевать с ней. Его словно магнитом тянуло к девушке, ее сверкающие за маской глаза манили и завораживали. Тряхнув головой, он рассеял наваждение, и быстрым шагом, словно боясь передумать, подошел к незнакомке.
- Разрешите вас пригласить, - негромко произнес он, протягивая руку.
Друидка подняла на него глаза и отчего-то вздрогнула. В замешательстве оглянувшись, и не увидев никого из своих подруг, она нехотя кивнула, принимая руку слизеринца. Толпа танцующих вобрала их в себя, и они заскользили по паркету, двигаясь в такт музыки.
Не отрывая глаз от таинственной незнакомки, он бережно сжимал ее хрупкую ладонь в своей руке, ведя ее в танце, и как ни странно, она тоже не отводила от него молчаливого взгляда. Драко хотел спросить, как ее зовут, но язык словно присох к небу - он не мог вымолвить ни слова, с каждой минутой все больше погружаясь в омут бездонных карих глаз. Ритмичная музыка сменилась медленной романтичной, и Малфой притянул девушку к себе, обняв ее за талию свободной рукой. В ее глазах мелькнуло возмущение, друидка сделала попытку отстраниться, но слизеринец держал ее крепко, не желая отпускать, и она уступила ему, хоть в ее глазах и зажегся недобрый огонек. Драко слегка усмехнулся, и с каким-то воодушевлением закружил ее по залу так, что она едва успевала за ним. Полы его фрака взмывали в воздух, как и многочисленные юбки платья его партнерши по танцу. Его сердце билось все чаще - он никогда еще не чувствовал себя так странно, словно у него выросли крылья, и он сейчас взлетит. От девушки пахло слабым цветочным ароматом, ее нежная кожа была на вид мягче бархата, а чуть приоткрытые, сверкающие блеском губы так и напрашивались на то, чтобы их поцеловали. Поддавшись импульсу, Драко резко остановился, заставив и ее замереть на месте. И, не дожидаясь, пока она спросит, в чем дело, быстро припал к ее губам. Они оказались горячими, сладкими на вкус и безумно желанными.
То мгновение, пока он ее целовал, девушка не шевелилась, замерев в оцепенении, а в ее взгляде читалось полнейшее смятение. Но миг замешательства прошел, и она, гневно сверкнув глазами, оттолкнула его от себя с такой силой, что он едва устоял на ногах.
- Малфой, идиот, ты что творишь?! – разъяренно прошипела незнакомка, испепеляя его взглядом. Она вдруг опомнилась и, оглянувшись по сторонам, перешла на шепот. – Я, конечно, сам виноват, что так вырядился, но как ты мог перепутать переодетого парня с обычной девушкой? Еще и целоваться полез!
Гермиона конечно лукавила, говоря подобное, но откуда же Драко мог это знать?
Парень остолбенел. Этот голос, он узнал его. Малфой с трудом удержался, чтобы не заорать во все горло. Что же получается, он поддался мужским чарам? Слизеринец тихо застонал, а потом схватил обманщика за плечи и, сдавив так, что тот скривился от боли, оттащил его в сторону, подальше от танцующих.
- Какого дьявола, Мэт?! – теперь пришла очередь Малфоя прийти в бешенство. – К чему весь этот маскарад, чтоб тебя черти унесли?!
- А что прикажешь делать, если за мной по всей школе гоняется староста с кровожадными намерениями сделать из меня отбивную? – мрачно пробурчала Гермиона, стараясь не обращать внимания на железную хватку слизеринца.
Драко хмыкнул и отпустил однокурсника. Грейнджер повела плечами и болезненно поморщилась. Она чувствовала себя ужасно, и не из-за чувства вины, а потому, что ей, несмотря ни на что, хотелось, чтобы Драко снова ее поцеловал.
- И почему я не удивлен? – пряча эмоции за обычной невозмутимостью, произнес Малфой, хотя внутри все кипело и бурлило. - Помнится, я предупреждал тебя, что тебе лучше держаться от него подальше. Что ты с ним сделал на этот раз? Утопил? Или снова поджарил на медленном огне?
- Ничего я не делал, - еще больше нахмурившись, процедила сквозь зубы Гермиона. – Немного забрызгал чернилами костюм, да и только.
- Ну-ну, - ухмыльнулся Драко, уверенный, что одним чернильным пятном там не обошлось. – А мне вот интересно, сколько ваты ты умудрился запихать под лифчик, чтобы получилась такая шикарная грудь?
Даже под маской было видно, что лицо студента стало пунцовым, и Малфой почувствовал некое облегчение от того, что не один он сейчас готов провалиться сквозь землю от стыда.
- Да пошел ты! – круто развернувшись, тот на деревянных ногах шагнул обратно на танцплощадку, стараясь как можно быстрей затеряться в толпе.
Драко проводил Брэйва долгим взглядом, не замечая, как побелели костяшки пальцев, сжатых что есть силы в кулак. Скрипнув с досады зубами, он ушел с праздника, борясь с желанием найти Мэта и снова испытать то чувство полета.
Расталкивая студентов, и попутно извиняясь, Гермиона проложила себе путь на другой конец зала. И только остановившись у одного из столов, позволила себе перевести дух. Этот придурок Малфой, о, как она зла на него! Ну почему именно он пригласил ее танцевать? А он здорово танцует. Она парила вместе с ним над полом, словно бабочка. А его губы… они такие теплые… Ей показалось, или Драко и вправду умеет быть нежным?
«Черт, что со мной? Это же не кто-нибудь, а Малфой! Малфой, чтоб его! Не может же быть, чтобы я влюбилась в слизеринского хорька?! – Гермиона тряхнула головой так, что она чуть не отвалилась. – Это просто невозможно!»
- Прекрасная леди, позвольте украсть вас на один танец?
Чуть не подпрыгнув на месте, Грейнджер медленно повернулась к пригласившему ее парню. Новый фрак того был ничуть не хуже предыдущего, а на лице не осталось ни единого следа от недавнего происшествия, разве что оно было мрачней обычного, а улыбка выглядела словно приклеенная. В общем, Уильям выглядел идеально, как и полагается старосте.
«Что же такого я натворила в прошлой жизни, из-за чего я сейчас так жестоко расплачиваюсь?» - эта мысль потонула в липкой паутине страха, опутавшей девушку с ног до головы, страха, что несмотря на платье и макияж Мейсон все равно догадается, кто скрывается под маской. И неудивительно, что танец с ним показался ей ни с чем не сравнимой пыткой.