Глава 22. Тайны прошлого.

...Вернувшись в Хогвартс, Гарри долго не мог сообразить: что же не так? Наконец дошло: никогда раньше он не покидал школу на зимние каникулы. Да и, сказать по правде, никогда раньше он не уезжал из Хогвартса домой. Дом на Тисовой улице для него домом не был. С момента, когда Гарри узнал о волшебном мире, этот дом превратился для него в место временного пребывания между курсами Хогвартса. Место незаслуженного наказания. Единственным его настоящим домом был Хогвартс. "Интересно, а может Дамблдор на самом деле знал о природе защиты, которой снабдила меня мама? — подумал юноша. — И держал меня у Дурслей, чтобы я считал школу своим домом и защитил её этим?"

Сейчас в Хогвартсе всё выглядело как-то ново, свежо, он даже как-то острее воспринимался. И замок уже не был таким родным, хотя и не стал враждебным. Всё правильно. Теперь Гарри знал, что где-то его ждёт настоящий дом. И здесь, и там.

Может быть может, поэтому и друзей своих он встречал совсем иначе, чем раньше, так, словно не видел их несколько лет, хотя расстался с ними всего пару недель назад, а со многими встречался и на каникулах. Первой ему попалась в гостиной радостная Гермиона:

— Привет! — замахала она рукой, как только он вошёл. — Как провёл каникулы? Вы ведь Йоль праздновали?

— Отлично! Жалко тебя у нас не было. Я думал, тебя Рон пригласит, поэтому и не пригласил.

— Да ладно, — отмахнулась староста, — если честно, то мне на Рона уже наплевать. Угадай, где я была?

— Нет, рассказывай!

— У Сириуса! Представляешь, у него под Лондоном есть имение, с огромным парком! Так вот, он там собрал магглорождённых студентов со всех факультетов, с родителями! И устроил нам праздник! Сначала всё объяснял, что такое Йоль, как его праздновали в разных традициях, вообще про волшебное общество, так интересно было! И родители довольные! А ещё он нам там колдовать разрешил! Представляешь! А то меня родители всё спрашивали, чему я тут научилась, а здесь я даже показать смогла!

— Ого! — воскликнул подошедший Джордж. — Наша правильная староста хвастает, что нарушала закон?!

— Да ладно! — весело отмахнулась Гермиона. — Во-первых, все чистокровные дома колдуют и ничего, а, во-вторых, это для чего придумано? Чтобы магглы нас не обнаружили. А чего мне от родителей скрываться? Они и так знают, что я волшебница!

— А нам дома колдовать не разрешают, — грустно сказала Джинни, которая подошла вместе с близнецами. — Хоть мы и чистокровные.

— Вот и я говорю — глупость! — подвела итог староста. — И вообще, пошли на ужин!...

За ужином обсуждение каникул продолжалось, и тон в нём задавали те, кто побывал на празднике у Сириуса. Дамблдор, глядя на это, хмурился, даже сказал что-то резкое профессору ЗОТИ, но тот только отмахнулся от директора и продолжал усмехаясь глядеть на дело рук своих. А после ужина к Гарри подошла МакГонагалл и передала приглашение в кабинет к Дамблдору.

— Здравствуй Гарри, — начал тот. — К сожалению, при нашей последней встрече ты не захотел обсуждать серьёзные вопросы, а у нас есть одна проблема, которую хотелось бы решить до начала учёбы.

Гарри так и хотелось сказать, что после рождества он ещё неделю был в Малфой-мэноре, где можно было обсудить всё что угодно. До начала учёбы. Но он сдержался, сказал только вежливо:

— Слушаю, сэр.

— Понимаешь, летом, когда принималось решение о назначении старост, тебя с нами не было и мы не знали, появишься ли ты вообще среди нас, поэтому на эту должность назначили Рональда. Увы, он не очень хорошо справляется со своими обязанностями, а ты...

— Нет, — твёрдо сказал Гарри.

— Но, почему? По большому счёту, ты больше всех подходишь для этой должности. Тебя уважают, ты выиграл Турнир Трёх Волшебников, ты сильный маг и прекрасно учишься. Рональд стал старостой только потому, что не было тебя, единственного достойного кандидата!

— Какая разница, почему? Рон — староста. Нельзя играть этой должностью, как мячиком! Отобрать эту должность можно только... только если случится что-то очень плохое! А Рон ничего плохого не сделал! И вообще, все подумают, это сделали только чтобы назначить старостой меня, а что будет чувствовать Рон? А его родители? Они ведь все мои друзья! Нет, профессор! Так нельзя!

— Что ж, Гарри, скорее всего ты прав, просто Рональд действительно не слишком хорошо справляется со своими обязанностями и из-за этого профессору МакГонагалл и Гермионе порой бывает очень сложно.

— Я понимаю, но Вы же сами говорили, что надо выбирать между простым и правильным! Ведь так?

— Хорошо, этот вопрос мы закрыли. Кстати, а ведь в той вселенной ты был старостой. Как такое случилось, ты же появился в школе не раньше начала октября?

Гарри поморщился. Конечно, было приятно, что его выделили, но сами обстоятельства... Он вкратце рассказал директору историю с ранением Невилла и своим назначением.

— Да, — задумчиво протянул Дамблдор, — интересная история... И она напомнила мне один вопрос, который ты задал мне на рождественском ужине...

— Пророчество о том, что...

— Да, да, то самое пророчество, которое сделала Трелони в моём присутствии. Ты говорил, что аналогичное пророчество есть и в той реальности? Тебе его рассказывали?

— Папа не относится к этому слишком серьёзно, профессор, он рассказал мне только в общих чертах, — Гарри, не желая давать директору возможность подогнать текст местного речения под то, что он уже знает, решился на откровенное враньё. Директор, похоже понял этот манёвр, поэтому хитро улыбнулся и рассказал Гарри то же самое, что рассказывал до этого Невиллу.

— А теперь скажи честно, оно сильно отличается от того, что ты узнал в другой реальности? — лукаво сверкнув своими очками-половинками спросил Дамблдор. Гарри смутился. Директор подбодрил его: — Ничего страшного, мой мальчик! Я не обижаюсь! У тебя действительно было много неприятностей из-за меня, но я всё равно желаю тебе только добра!

Гарри вздохнул и сказал:

— Слово в слово... — а потом, словно оправдываясь: — Но папа действительно считает, что это не важно! Он считает, что проблема не в Вольдеморте, а в политике Министерства!

— Есть и такая точка зрения, — кивнул директор. — И в чём-то он прав. Я тоже считаю, что Вольдеморт это только внешнее проявление болезни, которой больно наше общество, но, как это ни парадоксально, именно он даёт нам шанс вылечить эту болезнь раз и на всегда. Впрочем, — он взглянул на часы, — об этом мы ещё поговорим. К сожалению, сейчас время уже позднее, а я должен ещё сказать тебе кое-что очень важное.

— Да, профессор?

— Ты уже человек достаточно взрослый, поэтому можешь сам принимать решение, в частности, кому говорить об этом пророчестве, а кому нет. Я хочу, чтобы принимая такое решение ты помнил о том, что Вольдеморт относится к этому пророчеству очень серьёзно, а поэтому каждый, кто его знает подвергается большой опасности. Опасности подвергается и сама профессор Трелони, ибо, хоть она и не помнит, как изрекает пророческие слова, получить текст из её подсознания вполне возможно. Надо ли тебе говорить, что после этого Вольдеморт не оставит её в живых?

— Я понимаю, — ответил Гарри очень серьёзно. — Кто ещё знает об этом пророчестве?

— Очень хорошо, Гарри, что ты всё это понимаешь. О пророчестве знают несколько доверенных людей, из учеников я рассказал его только Невиллу. Как бы то ни было, его оно тоже касается. Я говорил ему то же, что и тебе, но на всякий случай, будь добр, напомни ему ещё раз то, что я рассказал тебе о связанных с пророчеством опасностях.

— Хорошо, профессор, — ответил Гарри. — Я могу идти?

— Давай я лучше провожу тебя, а то время позднее, не хотелось бы, чтобы из-за меня у тебя были неприятности. И, Гарри, ты не хочешь больше ничего спросить, или рассказать?

Спросить можно было о многом, но увы, большинство этих вопросов были либо риторическими, либо такими, что ожидать правдивого ответа по существу не приходилось, поэтому Гарри только сказал: "Нет, профессор", а помолчав немного, добавил: "Мне надо подумать." Добавил большей частью для того, чтобы смягчить резкость ответа...

...Странное было у Гарри ощущение после этого разговора. Странное, ибо он вдруг очень чётко осознал разделение между "раньше" и "сейчас". Раньше, до того, как он побывал в другой реальности, Гарри разозлился бы на директора, что тот не рассказал ему такую важную вещь, потом преисполнился бы значимости своей миссии и бросился бы рассказывать услышанное своим друзьям: Рону и Гермионе. Сейчас он, по большому счёту, не узнал для себя ничего нового, только понял окончательно, зачем он нужен Дамблдору и почему тот так стремился выдрать его обратно в эту реальность и запихнуть во всю эту вольдемортовщину.

В конце концов, Гарри рассказал о пророчестве своим друзьям. Рон выдал удивлённое "Ух ты!", а Гермиона нахмурилась и сказала только, что ей надо подумать. Поделился он ещё и с Драко, и, чему сам несказанно удивился, с Джинни, с которой сейчас проводил довольно много времени...

...И началась школьная жизнь: уроки, домашние задания, тренировки, ибо Анжелина чуть не на верёвке притащила Гарри на стадион. Удивительно, но навыков своих Гарри за полтора года не растерял и в назначенном на первую субботу февраля матче Гриффиндор — Равенкло команде краснознамённого факультета прочили уверенную победу.

Снейп всё так же придирался на занятиях, но после достопамятной жалобы в Совет Попечителей делал это намного осторожнее. В результате почти каждый урок превращался для Гарри в маленькую контрольную. Неожиданно для многих (но не для непосредственных участников событий) Снейп невзлюбил Малфоя и его вечных спутников: Крэбба с Гойлом.

— Ничего! — отшучивался Малфой. — Зато к СОВ ничего не надо будет учить! Спасибо Севу, всё сейчас выучим!

А ведь были ещё и дополнительные занятия у Сириуса: персональные, окклюменцией, и в составе специально отобранной Дамблдором бригады (ЗОТИ). И Скриптиус не упускал случая напомнить нашему путешественнику между мирами, что хоть у него и проступает неизвестно откуда взявшаяся приличная база по Рунам, но третий и четвёртый курс Гарри этим предметом не занимался, что конечно заметно, поэтому, сделайте ка молодой человек ещё вот это и вот это упражнение, плюс к общему домашнему заданию.

Такой темп школьной жизни, да ещё сразу после каникул, сильно утомлял, поэтому выходные после первой учебной недели Гарри воспринял как настоящий дар судьбы. Конечно, ему предстояло сделать массу домашних заданий, но субботу он решил посвятить отдыху.

— Прогуляемся? — спросил он Джинни сразу после завтрака.

— Пошли! — весело ответила та.

Гарри и сам не понял, как ноги вынесли его к воронке, оставшейся от той полянки, на которой его выдернули в эту реальность. А Джинни уже подошла к замёрзшей лужице посредине большой ямы:

— Знатно рвануло! — заметила она. — Ух что тут было! Замок словно подпрыгнул, все забегали, засуетились, потом два дня уроков не было, народу понаехало, из Министерства, из Совета Попечителей... Это из-за тебя?

— Из-за Дамблдора, — усмехнулся Гарри.

— Ах, да, прости, — тихо сказала Джинни. И так же тихо спросила: — А там ты с... той Джинни встречался? У вас всё серьёзно? Ведь ты с ней здесь гулял, когда Дамблдор тебя выдернул?

Гарри словно поперхнулся. А Джинни, всё так же тихо продолжила:

— Ты ведь и со мной стал встречаться только потому, что встречался с ней?

— Всё не так просто, Джинни, — так же тихо ответил Гарри. — Ты там и ты здесь это не два разных человека... Это... это трудно объяснить... В общем, там тоже ты. Просто ты в другой реальности...

— Может быть... — и вдруг Джинни словно встрепенулась: — Скажи, а мы там встречались?

— Мы там... помолвлены... — выдавил Гарри.

— А какая я тебе больше нравлюсь?

— Прости, Джинни! — вдруг решительно сказал Гарри. — Прости, я ведь вижу, что здесь тоже нравлюсь тебе! И я не могу предать тебя здесь! Но не могу предать и там! Я не знаю что делать!

Он уселся на землю и обхватил голову руками. А Джинни вдруг снова вернула себе легкомысленное настроение:

— Не бери в голову! Ты обязательно что-нибудь придумаешь! Я тебя знаю! И не сиди на земле, простудишься.


* * *

Все знают Джинни как девушку решительную и импульсивную, но мало кто замечал другую её черту — основательность. Быстро принимая решения, она редко от них отступалась, но далеко не всегда бросалась немедленно выполнять. Она никогда не жалела времени на подготовку, особенно тогда, когда с самого начала чувствовала, что её знаний или сил может не хватить для немедленного успеха. Вот и сейчас она снова сидела в библиотеке с книжкой, посвящённой аппарации. Причём не с кратким пособием для подготовки к экзамену в Министерстве, а с весьма основательным трудом, где рассказывалось и об открытии аппарации, и о принципах, и о разных специфических случаях.

Она оторвалась от чтения и выглянула в окно. "Интересно, как он сейчас там? — подумалось ей. — Сегодня суббота... Может, так же как и здесь гуляет со мной вдоль озера?"...

...Лили подошла к застеклённому шкафу, взялась за ручку дверцы... Нет! Она не была уверена, что попадёт именно туда, куда надо. А если даже и попадёт, то что? Гарри сейчас в Хогвартсе, добраться до него будет очень непросто и очень рискованно, особенно для неё, ведь там она мертва. А ведь она и в самом деле нужна здесь. Вздохнув, она вышла из библиотеки, так и не открыв дверцу шкафа...


* * *

Альбус Дамблдор отошёл от окна, в которое он наблюдал за гуляющей у озера парочкой. Похоже, только что между ними произошла небольшая размолвка, но вот они уже снова идут вдоль берега, воркуя как голубки.

— Что ты можешь сказать о нём, Минерва? — спросил он у стоящей рядом МакГонагалл.

— Парень изменился, — ответила она коротко. — А что конкретно тебя волнует?

— Меня волнует очень многое и прежде всего то, что Гарри утратил свою активную позицию.

— Ты хочешь сказать, что он не стремится больше влезать в любую за... проблему, которую ты ему подсовываешь, а предпочитает заниматься тем, чем и любой подросток его возраста? Если честно, мне, как его декану, так даже спокойнее.

— Он не любой подросток. И есть проблемы, которые его коснутся в любом случае. И эти проблемы без него не решить. А сейчас я боюсь, что даже если он выполнит своё предназначение, это не поможет нам в решении принципиальных вопросов и не позволит уничтожить самые корни зла.

— О чём ты, Альбус?

— Ты знаешь. Прежде всего отношения магов и магглов. Тогда, когда я держал его на руках и скорбел о гибели Джеймса и Лили, я подумал: Вот Он! Тот, кто покажет нам, что мы можем обходиться без магии! Сильный волшебник, наследник древнего магического рода, владелец крупного состояния, волшебное общество уже за это будет его уважать. А ведь он уже тогда сокрушил Вольдеморта и сокрушит его окончательно, когда вырастет, я в этом не сомневался тогда и не сомневаюсь теперь. И при этом выросший среди магглов, с детства проникшийся уважением к их культуре и цивилизации, свободный от собственно волшебного наследия, всех этих, прямо скажем, тёмных традиций, обычаев, семейных преданий и тайных знаний, по своему мышлению он был бы больше магглом, чем волшебником. И при этом стал бы самой значимой фигурой волшебного мира! А самые влиятельные чистокровные семьи к этому времени были бы запятнаны сотрудничеством с Вольдемортом, истреблены или ушли глубоко в подполье. И тогда по так называемой волшебной культуре был бы нанесён сокрушительный удар. В конце концов, волшебники сохранили бы только действительно необходимые светлые знания и влились бы в маггловское общество, влились бы на условиях магглов, став обычной профессией, на подобие водопроводчиков или электриков. И уже маггловское общество не допустит возрождения и развития тёмной магии!

— Ты уверен? — скептически усмехнулась МакГонагалл. — Мне кажется, что маггловским военным в первую очередь понадобятся непростительные заклятия.

— Я верю в них, Минерва! — глаза директора лихорадочно блестели. — Ведь они создали действительно светлую религию! Они не допустят! Ведь ещё тогда, когда я только победил Гриндевальда, ты согласилась, что тёмную магию надо уничтожить, выкорчевать так, чтобы её возрождение стало невозможным! Но она гнездится в самих традициях волшебных семей. И я так надеялся на Гарри, что он будет свободен от этих традиций... Самый влиятельный человек волшебного мира, который принадлежал бы больше маггловскому миру, чем волшебному...

— Для этого, Альбус, тебе надо было отдать его другим магглам!

Дамблдор горестно вздохнул:

— Увы, выбор у меня был не столь велик. К тому же, Лили часто говорила о своей сестре, что она истинная христианка. Откуда мне было знать, что мы с ней понимаем под этим совершенно разные вещи. К сожалению, ей не довелось встретить действительно достойных представителей этой религии.

— А тебе? — похоже, декану Гриффиндора было действительно интересно.

— Мне повезло. В молодости я встретил одного очень достойного священника, который и приобщил меня к таинствам.

МакГонагалл задумалась: как же в этой религии уживаются действительно достойные люди, такие о которых говорил только что директор и совершенно отвратительные тупые субъекты типа Дурслей (она точно знала, что весь бизнес этой семейки держался исключительно на магической поддержке Дамблдора)? Но вслух она этого не спросила, предпочитая доверять человеку, который давно стал для неё духовным руководителем. В конце концов, он всегда оказывался прав. Она задала другой вопрос, более насущный:

— Что ты собираешься делать теперь?

— Надо как-то расшевелить Гарри.

— Ты же вроде сказал, что он теперь не подходит для своей миссии?

— Минерва! Во-первых, мы не можем разбрасываться людьми! Нравится нам или нет, но Гарри живой человек, и его ждёт страшный враг. Вольдеморт не оставит его в покое и однажды им придётся сойтись в смертельном поединке. А, во-вторых, те опыт и память, которые Гарри получил, живя у магглов, всё равно остаются с ним. Думаю, мы можем помочь ему в решающий момент сделать правильный выбор. А то, что он, по воле Провидения, прикоснулся к своему волшебному наследию... кто знает, ведь не зря сказал Спаситель, что один раскаявшийся грешник дороже ему, чем сто не грешивших праведников... Ведь ничто не происходит без воли Всевышнего, а Он ничего не делает просто так... Так, возвращаясь к нашим земным нуждам, как мы можем расшевелить Гарри, напомнить ему, что хочет он того или нет, он находится в центре событий, что ему, и ни кому другому, надо решать все ключевые проблемы, а значит надо проявлять активность, самому влезать во все дела, жить нашей борьбой?

— Расскажи ему о пророчестве.

— Рассказал! И что ты думаешь, он мне на это ответил? "Папа считает, что это не важно"!

— Так там тоже есть подобное пророчество?

— Угу. Как говорит Гарри — слово в слово с нашим. И тоже от Трелони.

— Тогда объясни ему, что Вольдеморт считает это пророчество очень важным и от него не отвяжется. А вообще, ты же веришь в Провидение?

— Верю.

— Так позволь работать Провидению. Пусть оно покажет Гарри, что ему не стоит быть таким легкомысленным.

— Хм... — директор задумчиво погладил бороду. — Может ты и права... Поживём — увидим...