Глава 5. Игра только Начинается

Вся наша жизнь – игра, а люди в ней – актёры:
В ком блеск таланта – у того успех!
Меняются лишь декорации и роли,
Но сущность та же – излучать свой свет!

Играем мы богатых или бедных,
Счастливых иль несчастных средь людей!
Играем милых, добрых или вредных,
И с каждым днём бывает роль трудней!

А жизнь идёт… Неудержимо время…
Размеренно отсчитывает срок!
Несём свой крест – легко ли, тяжко бремя,
Но роли исполняем назубок!

И так порой сживаемся мы с ролью,
Что забываем сами быть собой:
Но если больно нам – играем с болью!
И если любим – в нас горит любовь!

Хоть иногда – наоборот бывает:
Когда нам больно – от других скрываем!
И если любим – мы не признаёмся!
Лишь равнодушно с виду отвернёмся.

А сколько ролей в нашей жизни было!
Одни мы помним, о других – забыли!
Экспромт – во всём! Но это – неизбежно!
И очень важно – до конца сыграть!
Тот, кто живёт безбожно и небрежно,
Итог того не трудно угадать.

Живём, играя! Только жизнь – не сцена!
Внезапна смерть! Игра её страшна!
Она заломит нам такую цену,
Что рассчитаться вынудит сполна.

Хоть наша жизнь – игра, давай играть без фальши!
И пусть судьёю будет лишь Господь.
И знает Он, что будет с нами дальше,
Ведь, кто есть кто – Бог знает наперёд!


Утром Кэтрин проснулась без труда, что было весьма удивительным, учитывая всего три часа, потраченные на сон. Даже будильник еще не прозвенел, а она уже встала с кровати и в приподнятом настроении отправилась прямиком в ванную, чтобы привести себя в надлежащий вид. Только вот обычным умыванием и чисткой зубов дело не обошлось, так что соседкам по комнате, которым тоже были необходимы водные процедуры, пришлось ждать ее целых полтора часа. О, да, они были очень возмущены. Кэтрин могла заметить это по выражению их лиц, когда, укутанная в махровое полотенце, вновь появилась в общей спальне.

– Что? – спросила она, чувствуя на себе недовольные взгляды. – Есть что сказать?

– Ты на время смотрела? – поинтересовалась у нее Лаванда.

– Почти девять! – констатировала Кэтрин. – И?

– И? – переспросила Лаванда. – Ты провела в ванной полтора часа и, кажется, забыла, что проживаешь здесь не одна!

– Ванная уже свободна, в чем проблема?! – пожала плечами Кэтрин.

– Проблема в том, что теперь мы с Парвати не успеем на завтрак! – как можно сдержанней объяснила Лаванда.

– Если поторопитесь, успеете! – отрезала Кэтрин.

Лаванда покраснела до корней волос, но высказать все, что думает о ней, не решилась. Лишь молча вошла в ванную и с громким грохотом захлопнула за собой дверь.

– Ей стоит поучиться манерам!

Взмахнув влажными волосами, при этом обрызгав капельками воды лицо Парвати, Кэтрин поплелась к своему шкафу. Вытащив оттуда еще одно полотенце, она принялась насухо вытирать им свои длинные кудри, то и дело путающиеся и завязывающиеся в узелки. Ей никогда не нравилась данная процедура, но отстричься она не решалась. Волосы Кэтрин считала своим достоинством.

Заклинанием высушив их окончательно, она взглянула на кровать, где ждала ее школьная форма. Конечно, форма была не такой элегантной, как в Шармбатоне, но носить ее вполне было можно. Напевая себе под нос мотив только ей известной песенки, Кэтрин принялась натягивать на себя форменную одежду. А когда натянула и взглянула в зеркало, тут же поморщилась. Вроде бы все сшито по ней, но чего-то явно не доставало. Какой-то важной детали, которая могла бы придать этому скучному образу более изысканный вид.

– Может, какого-нибудь аксессуара? – послышался несмелый голос Парвати.

Кэтрин в удивлении взглянула на нее.

– Ты вслух размышляла, – объяснила Парвати.

А, ну теперь ясно. Ничего не ответив однокурснице, Кэтрин бросила взгляд на золотистую шкатулку, которая лежала на прикроватной тумбе. Недолго думая, она тут же раскрыла ее и, пошарив в куче безделушек, нашла изящную брошь, усыпанную переливающимися камнями.

– Как думаешь, подойдет? – поинтересовалась у Парвати.

– Вполне, – кивнула ей та. – Очень красивый аксессуар.

– Брошь была сделана на заказ по моему рисунку, на который случайно наткнулся отец, – пробормотала Кэтрин. – Ему так понравилась изображенная мной лилия, что он вдруг захотел увидеть ее в виде вот такой вот незамысловатой вещицы. Она мне очень дорога.

Прицепив переливающийся цветок над правой грудью, Кэтрин еще раз взглянула в свое отражение, и удовлетворенно улыбнулась. То, что надо. Остался последний штрих…
Взяв с той же тумбы небольшой флакон, внутри которого плескалась жидкость розоватого оттенка, Кэтрин откупорила крышку.

– Что это? – заинтересованно спросила у нее Парвати.

– Спрей для волос, – ответила Кэтрин. – Он не позволяет моим волосам путаться и завязываться в узелки, – она обрызгала им свои волосы по всей длине, и в воздухе тут же поплыл приятный ягодный аромат.

– Что за запах? – принюхалась вышедшая из ванной Лаванда. – Кто надушился?

– Она! – кивнула в сторону Кэтрин Парвати. – Только это не духи, а спрей для волос.

– Пахнет земляникой и чем-то еще… – задумчиво протянула Лаванда.

– Клубника и Ваниль, – поправила ее Кэтрин. – В одном из номеров «Ведьмополитена» напечатали рецепт создания подобного спрея. Я решила попробовать сделать его. И у меня получилось.

– А можно сделать с другими запахами? – поинтересовалась Парвати.

– Можно! – ответила Кэтрин. – Я дам тебе рецепт чуть позже, поскольку сейчас иду завтракать.

Готовая к занятиям, взяв сумку, Кэтрин отправилась в Большой Зал, надеясь застать там Гарри, Рона или Гермиону. А может, и сразу троих. Дорогу туда Кэтрин запомнила с первого раза, но все еще боялась затеряться среди многочисленных коридоров и постоянно перемещающихся лестниц.

– Ну, конечно, она на завтрак, а нам еще собираться и собираться, – проворчала Лаванда, глядя ей вслед.

****

На удивление, утренняя трапеза все еще продолжалась. Завтрак был в самом разгаре. Остановившись в дверном проеме, Кэтрин внимательно осмотрела Гриффиндорский стол, в надежде отыскать хоть кого-нибудь, с кем она уже знакома. Наконец, спустя несколько недолгих минут, в поле ее зрения попала рыжая макушка Рональда Уизли. Рядом с ним сидел Гарри, мило беседуя с его младшей сестрицей, которая то и дело очаровательно ему улыбалась. Гермионы почему-то среди них не было. Постояв так еще минуту, Кэтрин направилась к ребятам. Гарри, завидев ее еще издалека, улыбнулся, помахав ей рукой.

– Доброе утро! – пропела весело Кэтрин, усаживаясь рядом ним.

– Доб'ое! – с набитым ртом ответил ей Рон, в то время как Джинни натянуто улыбнувшись, кивнула головой в ответ на приветствие.

– Как спалось? – откусив кусок гренки, поинтересовался Гарри.

– Отлично! Я даже выспалась, несмотря на то, что уснула под утро, – ответила Кэтрин, наливая себе клубничного сока. – А где Гермиона? – спросила она, пригубив напиток.

– Ушла за расписанием. Молю Мерлина, чтобы в этом году у нас было как можно меньше совместных занятий со Слизерином, – пробормотал Рон, наконец-таки проглотив прожеванную еду.

– Твои молитвы не были услышаны, Рональд, – послышался голос вышеупомянутой Гермионы. – Вот, держите, – устало опустилась она на скамью и по цепочке передала расписание всем однокурсникам.

– Они что, с ума все посходили? – простонал Симус Финниган.

– Это будет самый ужасный год из всех! – вынес свой вердикт Невилл Долгопупс.

– Согласна, это кошмарно! – выразила солидарность с ними Гермиона.

Кэтрин взглянула на расписание, и поняла причину общего расстройства. Почти все предметы им придется изучать совместно со Слизерином. Не считая «Нумерологии», «Древних Рун» и «Маггловедения».

– Да ладно вам, не катастрофа, – попыталась она взбодрить ребят. – Подумаешь, Слизеринцы.

– Это не катастрофа, а настоящий апокалипсис, Кэтрин. Мы потеряем столько баллов… – эмоционально всплеснул руками Рон. – Особенно на зельях, им как раз часов прибавили. Снегг с нас все баллы поснимает.

– Что так? – не поняла его Кэтрин.

– Снегг - декан Слизерина. Он постоянно нас штрафует. Находит любую причину. А своему факультету наоборот добавляет баллы, причем просто так. Его любимчиком является Малфой. Так вот, он постоянно зарабатывает на его уроке больше всего дополнительных очков, – объяснил Симус, покосившись в сторону стола, за которым вели трапезу змееныши.

– Ну, это вполне поправимо, – самодовольно отозвалась Кэтрин, чем привела всех в легкое замешательство. – Кстати, первый урок у нас «Зельеварение», – заметила она хитро, и у ребят возникла мысль, что сегодняшнее занятие пройдет необычно и весело.

Ну… весело это еще с какой стороны посмотреть. Такая мысль возникла у Гермионы Грейнджер. Новенькая настораживала ее с первых минут их знакомства. Но Гарри и Рону она, видимо, больше не кажется странной и немного ненормальной. Мальчишки, что с них взять.

Цепляться за расписание, которое вообще мало кого радовало, никто не стал, а потому все плавно перешли на другие, более интересные им темы. Гарри и Рон стали бурно обсуждать квиддич и предстоящие тренировки. А Гермиона, засунув все свои подозрения по поводу Кэтрин Пирс куда подальше, решила все же поболтать с ней, чтобы узнать ее получше.

К слову сказать, у них было много общего. Кэтрин оказалась весьма интересным и умным собеседником. Она также, как и сама Гермиона, увлекалась «Древними Рунами» и «Нумерологией». Определенно, если не брать в расчет некоторые странности в ее поведении, то, наверняка, она могла бы стать хорошей подругой.

Да и Кэтрин Гермиона понравилась. Несмотря на ее чрезмерно въедливую натуру, при которой всегда и везде необходимо оставить последнее слово за собой, староста девочек ее весьма привлекала. И увлеченная разговором с ней, она даже не замечала, как спину ей сверлит пристальный взгляд серых глаз.

****

Драко шел по узкому темному коридору, освещенному одинокими факелами. Его пробирала крупная дрожь. Вокруг стояла гробовая тишина. Откуда-то веяло могильным холодом. Разум практически парализовало от страха, который постепенно сковывал и тело своими невидимыми щупальцами. Колени дрожали, но, несмотря на это, он продолжал идти вперед, стараясь хоть что-то разглядеть в темном тоннеле неизвестности.

Шаг, еще шаг… тут кто-то неожиданно сжал его руку. От внезапности Драко вздрогнул и обернулся. Перед ним стояла та самая девушка, облаченная в мантию, капюшон которой скрывал ее лик. Она молчала и не двигалась. Только крепко держала его за руку, словно просила не бросать ее здесь одну.

И Драко не бросил. Он не знал, что двигало им на тот момент, но он не вымолвил ни слова. Лишь поудобней перехватил руку девушки и двинулся вглубь темного коридора, ведя ее за собой. Вдвоем с ней было уже не так страшно, однако предчувствие чего-то плохого не покидало.

Снова шаг… раз… два… три… сердце гулко стучит в груди… мгновение, и глаза ослепляет голубая вспышка… факелы гаснут, и… неподвижное тело девушки улетает куда-то вниз, в кромешную тьму. Драко, тем не менее, успевает осознать, что все еще жив. Это немного успокаивает, но страх захлестывает настолько сильно, что он не в силах его побороть. Сознание наполняется отчаянием, и лишь неизвестный голос доносится неведомо откуда: «Надейся, Верь, Люби…»

Распахнув глаза, Драко резко сел в кровати. Дыхание его было сбивчивым. Сонная пелена все еще отказывалась спадать. А слух продолжал улавливать голос из ниоткуда, эхом отражавшийся от стен. Прошло не меньше минуты, прежде чем Драко понял, что это был всего лишь очередной ненормальный сон, в котором опять присутствовала девушка без лица.

– Надейся, Верь, Люби… – прошептал он тихо. – Что за чушь?!

Скинув с себя одеяло, Драко встал с кровати, взял полотенце и отправился в ванную, чтобы принять холодной душ. Он всегда так поступал, когда в голову лезли плохие мысли, или когда снились кошмары. Холодная вода помогала смыть весь страх, злость или ярость. Она была чем-то вроде вытрезвителя для уставшего мозга, и в этот раз не став исключением.

Уже выйдя из ванной, Драко оделся в школьную форму и спустился в гостиную, где сидели его так называемые друзья вместе с новенькой Кристен Паркер. Они что-то весело обсуждали, то и дело над чем-то хохоча. Недалеко от них расположились Винсент Крэбб и Грегори Гойл, как обычно что-то уплетая, не дождавшись завтрака.

– Утро доброе, – равнодушно поприветствовал всех Драко, в ответ получив лишь кивки и улыбки.

– Привет! – задорно махнула рукой Кристен Паркер, выделившись из всей толпы. – Как спалось? – спросила она, очаровательно улыбнувшись.

– Замечательно! – саркастично протянул Драко. – Снились разноцветные бабочки и розовые пони.

– Однако не смотря на это, выглядишь ты неважно, – заметил Блейз. – Так что не стоит лгать хотя бы нам.

– Ладно, я плохо спал, – признался Драко и уселся рядом с Пэнси на диван.

– Снова кошмары? – спросила она его.

Драко лишь выдавил едва заметную улыбку, которую Пэнси восприняла как положительный ответ и, положив свою руку поверх его, слегка сжала.

– О, так вы вместе? – заинтересованно спросила Кристен Паркер, заметив этот изнеженный жест.

– Что? – не поняла ее Пэнси. А когда до нее дошел смысл сказанного, резко дернулась в сторону. – Нет! Мы просто друзья!

В голосе ее звучало… разочарование? Кристен Паркер так и не поняла. А вот Забини, Нотт, да и сам Малфой, прекрасно все понимали. Пэнси вдруг встрепенулась, встала и направилась к выходу.

– Эй, ты куда? – вслед ей воскликнул Теодор.

– Мне нужно сходить за расписанием. Встретимся в Большом Зале, – Пэнси старалась говорить спокойно, но голос предательски дрогнул.

****

Они ее знали с самого детства. Она была кем-то вроде «своего парня» в компании. Они ее уважали, они потакали ее капризам, они всегда были рядом. И она была рядом. Присматривала за ними, старалась оградить их от необдуманных действий, но… в итоге сама присоединялась и все вместе они попадали в разные передряги, за что потом несли наказание… тоже все вместе…

Пэнси никогда не понимала, почему она полюбила именно Драко Малфоя. Почему не романтичный Блейз Забини, или не жизнерадостный Теодор Нотт, а именно Драко Люциус Малфой – холодный, неприступный и равнодушный ко всему и всем. Правду говорят – сердцу не прикажешь. Она просто любила. Без причины. Просто отдалась этому чувству, и все. Любила и хотела быть рядом, даже если ему было все равно. Долгое время Пэнси держала в себе эти чувства, пока родители не объявили, что нашли для нее выгодную партию – жениха. Сначала она испугалась, потом разозлилась, а когда узнала, о ком они говорят, впала в минутный ступор. Но после… после ее охватила такая эйфория, что вдруг отчаянно захотелось воспарить к небесам от накатившего счастья и радости.

Случилось все это на Рождественских каникулах в прошлом году, когда она приехала домой. «Драко Малфой!» – объявил отец, и это имя, прозвучавшее из его уст, сделало ее самой счастливой на свете. С первого курса Пэнси мечтала о нем, и на тот момент он стал так близок. Но было одно «Но». Пэнси боялась мнения самого Драко по поводу всего задуманного родителями. Они должны были перешагнуть через эту черту вместе. И если Пэнси готова была вступить с ним в родственную связь, то в Драко она уверенна не была. Потому и задавалась все время вопросом – как он воспримет то, что его еще вчерашняя подруга и товарищ с детских лет, станет ему невестой, а по достижении совершеннолетия – супругой?

Тем не менее Драко отнесся к данному факту спокойно, что было весьма удивительным. Он не выказал никаких противоречий и чувств. Да их и не было, Пэнси это прекрасно понимала. Однако то, что он не отверг ее сразу, дало ей надежду на то, что пройдет какое-то время, и он обязательно полюбит ее так же сильно, как любила его она на протяжении всей своей жизни.

В то же Рождество должна была состояться их помолвка. Люциус Малфой любезно пригласил их на праздник в свой особняк, однако Пэнси столь радужный прием в восторг не привел, и главной тому причиной послужил возрожденный Темный Лорд, устроивший в Малфой-Мэноре штаб-квартиру для своих последователей. Пэнси до ужаса боялась этого существа, так же, как боялась получить его метку, но поехать туда ей все же пришлось. Она до сих пор помнила его красные глазища и змееподобное мерзкое лицо. Она едва в обморок не упала при виде этого создания. Благо, Драко был рядом все это время, придавая ей сил. С ним она ничего не боялась и чувствовала себя защищенной.

В тот же день, после аудиенции с Темным Лордом и его благословения на брак, Драко вывел ее в сад, располагавшийся на заднем дворе их фамильного особняка. Под звездным небом и в свете луны они гуляли по усыпанной снегом земле, где летом обычно росло множество красивых и редких цветов, которые так любила Нарцисса Малфой. Пэнси держала его под руку, шагая с ним нога в ногу, вдыхая мерзлый свежий воздух, чувствуя, как под ногами хрустят снежинки. Было так хорошо вот так находиться с ним рядом. Однако, как бы она того ни желала, счастью не суждено было длиться вечно. И в тот самый вечер Драко Малфой заставил ее посмотреть правде в глаза, дав понять, что это реальный мир, а не сказочная фантазия, которую она для себя выдумала…

– Я хотел поговорить по поводу нашей помолвки, – начал он тихим голосом. – Я хочу поставит все на свои места, чтобы между нами не возникло недосказанности.

Пэнси заглянула в такое любимое лицо, и не на шутку встревожилась.
«Почему он такой напряженный?» – пронеслось тогда в мыслях.

– Неожиданно, правда? – нервно усмехнулась она, в глубине души предполагая, что он ей скажет. Все слишком ярко отражалось в его глазах, и Пэнси боялась, что он разрушит ее мечты, так долго лелеянные. – Если честно, поначалу я была зла на родителей. Но когда узнала, что это будешь ты, сразу полегчало.

Драко молчал.
У нее от волнения вспотели ладони.
Драко глубоко вдохнул и с шумом выдохнул.

– Пэнси, мы знакомы почти всю жизнь, – голос его был по-прежнему тих, она едва его слышала. – Мы вместе росли. Ты для меня как… – пауза. – Я люблю тебя, но…

Слишком долгая пауза для обычной заминки. Его невнятная речь откровенно беспокоила, даже несмотря на то, что он сказал ей те заветные слова, которые она так мечтала услышать. Пэнси видела, как трудно ему говорить, сердце в груди стучало все сильней и сильней.
«Достаточно!» – мысленно взмолилась она. – «Прошу тебя, остановись на этом!»

– Как друга, как сестру, – однако вынес он свой безжалостный вердикт, разбивая весь ее с трудом построенный мир на мелкие осколки. – Я не могу… – и даже не смотрел на нее, его взгляд был направлен куда-то вдаль, куда-то очень далеко.

– Молчи! – задыхалась она. – Не надо, пожалуйста!

Но он не внял ее словам:

– Откажись от помолвки!

И сердце в груди больно сжалось, замедлив ритм, готовое вот-вот остановиться.

– Почему? – спросила она, едва сдерживая слезы. – Разве ты не видишь… что я чувствую?

– Пэнси… – мягко прошептал Драко. – Мы еще совсем молоды. Ты обязательно встретишь того, кто полюбит тебя по-настоящему. Но это не я. Я не тот, кто тебе нужен.

– Полюбишь! – Пэнси прикоснулась к его щеке, глядя в такие холодные, серые глаза, такие любимые и родные. – Пройдет время, и ты полюбишь меня, а пока моей любви хватит на двоих! Мне не нужен другой, только ты! – она знала, что это конец, но продолжала цепляться за последние соломинки своего счастья.

– Прошу тебя, перестань! – деликатно отстранился от нее Драко. – Не надо истерик и слез! Хочешь всю жизнь любить, взамен ничего не получая? Разве ты заслуживаешь подобного отношения к себе? Я никогда не полюблю ни тебя, ни кого-либо еще! Смирись!

Драко смотрел на нее жестким взглядом и Пэнси поняла – Он не любит… Он не полюбит… И даже несмотря на то, что для нее это не важно, он все равно не даст ей ни единого шанса просто находиться рядом и дарить ему свое тепло и заботу…

– Откажись от помолвки. Я бы сам, но это не в моих силах, ты знаешь моего отца. Твои же родители смогут понять.

Этими словами он поставил жирную точку в диалоге и вбил гвоздь в крышку гроба надежд несостоявшейся невесты. Пэнси молчала, ей просто нечего было сказать. Когда слезы скатились с ресниц, она ушла, оставив его одного мерзнуть в мертвом саду. И она не видела, как маска равнодушия на его лице сменилась отчаянием. Она не знала, как тяжело дались ему эти слова. И не знала, что сердце его тоже в тот день обливалось кровью. Ведь он и вправду любил ее. Очень любил. Она была первой, к кому он ощутил столь сильную привязанность. Вот только все это было не то, чего она так хотела.

С детства воспитанная как леди, которой подобает быть сдержанной в выражении своих эмоций, Пэнси Паркинсон сломалась. Сломалась от первой неразделенной любви. Матери и отцу она солгала, сказав, что не хочет замуж за Драко Малфоя. Сказав, что с ним она будет несчастна, потому что не любит его. И они учли ее желание, просто потому что она была их единственной дочерью. Но все же, в глубине души родители надеялись, что по мере своего взросления, дети поймут, что им суждено быть вместе. Знали бы они, как влетело Драко от отца. Люциус рвал и метал, готовый придушить родного сына за то, что тот не смог удержать рядом с собой их наивную глупую дочь. Ту самую, которая сейчас шла по коридорам Хогвартса и не сдерживала своих слез…

Вместе со слезами выходили и воспоминания, которые Пэнси старательно пыталась стереть из памяти, но не могла. Не могла потому, что до сих пор не разлюбила его и до сих пор ждала. Она знала всех его девушек, всех, с кем он спал, с кем крутил романы. Она знала, что все его любовницы – всего лишь объект удовлетворения мужских потребностей, но все равно было больно от осознания того, что он целует другую, обнимает другую, шепчет ласковые слова другой и дарит свое тело другой. Было так больно, что порой она не выдерживала и просто срывалась на истерики, единственным свидетелем которых был Теодор Нотт, всегда готовый ее поддержать.

Знал ли Драко, какую боль причиняет ей, обсуждая с друзьями очередную пассию, которую он затащил в постель? Конечно же, знал! И Пэнси даже не догадывалась о том, что сейчас, сидя в гостиной Слизерина, он тоже вспоминал ночь на заднем дворе своего поместья, заново воскрешая в памяти их нелегкий для обоих разговор.

****

Тяжело вздохнув, Драко на мгновенье прикрыл глаза. Ее чувства были его самой большой проблемой. Каждый раз, обсуждая с друзьями очередную девушку, он видел, как искажалось от боли ее лицо, но по-другому нельзя. Она должна была забыть его, должна была разлюбить, он никогда не сможет дать ей того, чего она хочет…

Конечно, Пэнси Паркинсон была хорошей кандидатурой на роль супруги для наследника четы Малфоев: чистокровная, с хорошими манерами, с известным фамильным древом, из уважаемой семьи, а о красоте и говорить не стоит. От пухленькой и мопсоподобной внешности не осталось следа. Она была все такого же невысокого роста, но уже с хорошей фигурой. Бледнолицая, с большими темными глазами и мягкими чертами лица. Из гадкого утенка Пэнси Паркинсон превратилась в прекрасного лебедя, и Драко мог сделать ее своей хоть завтра. Но она не заслуживала такой жизни, какой жили все Малфои. Он не мог позволить ей стать подобием своей матери.

Однако Драко понимал, что рано или поздно ему все равно придется жениться. И он был согласен на любую кандидатуру, только бы этой кандидатуры не удостоилась Пэнси. Кто угодно, только не она. Его подруга просто обязана быть рядом с тем, кто будет ее по-настоящему любить и ценить. Он же женится не по любви, и жена у него будет всего лишь выставочным экспонатом для поддержания и упрочнения статуса чистокровной семьи. Такой же, по сути, вещью, каковой являлась Нарцисса для Люциуса.

В очередной раз вздохнув, Драко открыл глаза и наткнулся на понимающие взгляды Блейза и Теодора. Конечно, они прекрасно знали, что происходило между ним и Пэнси, но старались не лезть в их отношения. Каждый по-своему был дорог, и принимать чью-либо сторону в этой ситуации им не хотелось.

А Кристен Паркер сидела в неведении. Да и вообще ее это мало заботило. Главное – между Паркинсон и Малфоем ничего нет, остальное не важно. Главное, чтобы этот сероглазый красавец, славящийся своей фамильной холодностью и неприступностью, попался на ее уже резво закинутый крючок. Однако единственным способом подцепить его, было подобраться к нему через друзей, они как раз были в пределах досягаемости. На данный момент таковым являлся зеленоглазый юноша, уже порядком ей надоевший…

Кристен никогда не нравились столь назойливые ухажеры, и, хотя Теодор Нотт был довольно красив, с Драко Малфоем ему все же не тягаться. Чего стоит одна только его фамилия – «МАЛФОЙ». А сколько денег достанется ему в наследство, ведь это древнейший род, все предки – известные люди. И плевать, что глава этой четы в Азкабане, плевать, что на их семью упала тень, ведь от этого они не растеряют свое состояние. Тем более наследник, сидящий перед ней, не преступник. В любом случае, она была уверена в победе Темного Лорда. Ну что может сделать шестнадцатилетний Мальчик-Который-Выжил, против самого Темного и Сильного волшебника?! Без сомнений, Драко Малфой являлся золотым билетиком в шикарное будущее, и Кристен не собиралась упускать такой возможности.

– Пора на завтрак! – оповестили их голоса Крэбба и Гойла, пулей вылетающих из гостиной.

– Эти двое когда-нибудь перестанут думать о еде? – покачав головой, пробормотал Блейз. – Они скоро в дверной проем помещаться не будут.

– Плевать на них! – поморщился Драко. – Эй, Нотт, а куда ты вчера сбежал после того, как эта новоиспеченная львица тебя отшила?

Теодор, не ожидавший подобного вопроса, смущенно отвел взгляд и покраснел. По его выражению лица было все ясно, а потому и ответ был не нужен. Мгновение стояла тишина, пока Блейз, сидящий в кресле, не сложился пополам от пробирающего хохота.

– Надеюсь, ты не к Плаксе Миртл заглядывал, – выдавил он сквозь смех. – Смею тебе напомнить, что она привидение.

Драко, не сдержавшись, прыснул.

– Да пошел ты! – обиженно промычал Теодор, покраснев еще гуще. – Я у Милисенты полночи провел.

Драко и Блейз переглянулись. О да, они прекрасно знали, что Милисента Булстроуд всегда рада разделить постель с Теодором Ноттом. Как-никак, в течение прошлого года об их страстном романе знал весь Хогвартс. Так же, как и о внезапном расставании, инициатором которого являлся вышеупомянутый Нотт, променявший ее на девушку из Когтеврана. Тогда Булстроуд так взъерепенилась, что, казалось, от ее визгливых воплей побьются все хрупкие предметы. Все-таки ее именовали «Слизеринской Принцессой», и то, что ее бросил парень, не добавило очков к популярности «Первой Красавицы Факультета». Однако, учитывая тот факт, что после расставания Булстроуд продолжала играть с Ноттом во взрослые игры, становилось ясно – она все еще влюблена в него.

Кристен же отнеслась к данной новости недостаточно сдержанно. Теодор Нотт нужен был ей, чтобы поближе подобраться к Драко Малфою, а тут какая-то Милисента всплыла. Эх, была – не была, придется все-таки позаигрывать с ним…

– Может, хватит?! – покосился в ее сторону Теодор. – Здесь, между прочим, девушка сидит, – напомнил он о ее присутствии.

– О, точно! – откашлялся Блейз, но губы предательски расползались в улыбке.

– Ладно, повеселились, теперь пошли завтракать. Я проголодался.

Окончательно закрыв тему, Драко Малфой снова напустил на себя безразличный ко всему вид, будто это не он веселился всего минуту назад. Впрочем, друзья уже привыкли к его мгновенным переменам настроения. Встав со своих мест, они всей дружной компанией отправились в Большой Зал, переполненный до основания. Видимо, за время каникул все так соскучились по эльфийской стряпне, что соскочили с постелей ни свет ни заря. Рассевшись за столом, парни приступили к утренней трапезе…

Налив в стакан яблочного сока, Драко посмотрел в свою тарелку и тут же поморщился. В тарелке была овсянка. Он ненавидел овсянку. С самого детства презирал подобного рода пищу. Когда был маленьким, гувернантки постоянно пихали ему в рот эту кашу, приговаривая, что подобная еда полезна для ребенка его возраста. Он же отчаянно пытался выплюнуть эту гадость и желательно им в лицо, чтобы в следующий раз дали ему что-нибудь повкуснее. Даже истерики закатывал. А сегодня ему, видимо, придется довольствоваться булочками и напитком. Не устраивать ведь теперь разнос местным эльфам.

Глотнув сока, Драко от нечего делать стал оглядывать зал, тут же наткнувшись взглядом на Поттера и его рыжего друга. Первый о чем-то переговаривался с мелкой Уизли, а второй, как обычно, лопал то, что под руку попадется. Грейнджер не было. Видимо, как и Пэнси, пошла за расписанием для своего факультета. Так, так, так… А куда подевалась таинственная Кэтрин Пирс? Странно, за столом ее тоже не было.

«Где она шляется?» – задал вопрос внутренний голос.
«Будто бы мне это интересно!» – ответил самому себе Драко.
«А разве нет?» – съязвил внутренний голос.
«Нет!» – послужило ответом.

Драко, конечно, не был сумасшедшим, но иногда мысленно разговаривал сам с собой, и его «собеседник» зачастую давал о себе знать в самый неподходящий момент, причем делал это с изрядной долей природного ехидства и сарказма, что не могло не обескураживать. Вот и сейчас гребанное Альтер-Эго не желая заткнуться, доводило до подергивания глаз. Да, да, да, Драко было интересно куда подевалась Кэтрин Пирс. В конце концов, он хотел знать, что эта Грязнокровка из себя представляет…

И тут он увидел, как Поттер повернулся в сторону больших дверей, как на его очкастой физиономии расплылась широченная улыбка, как он поднял руку и кому-то помахал. Детский сад – едва не закатил глаза Драко, когда в поле его зрения попала ОНА. Та, о ком он, не переставая, думал, думал и думал.

Еще не до конца понимая, что делает, Драко оценивающе ее оглядел. Ну и что, что Грязнокровка, от этого ведь она не перестает быть девушкой. Он все-таки молодой юноша в самом рассвете сил, и оценить женские прелести с его стороны отнюдь не грех. Только вот было бы, что там оценивать. По крайней мере, Драко ничего особого в ней не увидел. Маггла, как Маггла, таких в не волшебном мире полно. Даже у Грейнджер весьма неплохие данные, а у этой же ни черта. Худощавая, угловатая, ни груди, ни попы, хотя…

Насчет последнего это еще как посмотреть. Вот если снимет юбочку, можно и оценить. А грудь все же маленькая. Единственным достоинством, наверное, были ее ноги – стройные, длинные – каблучки только придавали изящества. Ну, и волосы тоже, которые почему-то не давали покоя, были… они были… ох, признаться самому себе можно – шикарные у нее были волосы. Длинные, вьющиеся, и не напоминают воронье гнездо, как у Грейнджер. А лицо – ну что лицо – так себе. На любителя девочка.

– Школьная форма на ней смотрится идеально, верно? – внезапно перебил всю спесь голос Блейза.

Отвлекаясь от созерцания хрупкой фигурки, Драко бросил взгляд в его сторону и, увидев лукавую улыбку на смуглом лице, усмехнулся.
«Еще один ценитель женской красоты!» – подумал не без иронии.

– Ничего идеального не вижу! – фыркнул Драко, отводя взгляд.

Блейз недоверчиво оглядел его, потом подсел чуть ближе, в момент посерьезнев.

– Я вчера хотел тебе кое-что рассказать после распределения, но было слишком много ушей, – пробормотал он в полголоса.

– И? – сощурился Драко. Такое вот выражение лица Забини обычно предвещало, по меньшей мере, занятный разговор.

– Тебе не показались странными слова старой Шляпы, которые она произносила в адрес этой новоявленной Гриффиндорки? – спросил Блейз, озираясь по сторонам.

Драко нахмурился, едва заметно кивнув.

– Так вот, мне тоже. Мало того, у новенькой до боли знакомая фамилия, – Блейз устроился поудобней, склоняясь чуть ближе, чтобы никто не мог их подслушать. – Вчера я разбирал старые вырезки из «Ежедневного Пророка» и наткнулся на очень интересную статью за авторством небезызвестной нам Риты Скитер. В ней рассказывалось об облаве Пожирателей Смерти на маггловский район, где зверски убили одну семью. В живых осталась только дочь этих людей. На момент убийства она находилась в Академии Волшебства Шармбатон. Именно она нашла тела своих родителей по возвращении домой. Это было два года назад. Мы как раз оканчивали четвертый курс, когда проводился «Турнир Трех Волшебников». В то же время и воскрес Темный Лорд. А через пару дней после его воскрешения кучка Пожирателей во главе с твоим отцом отправилась в Лондон, чтобы перебить несколько магглов. Таким образом они хотели дать понять, что Темный Лорд набирает обороты, но Министерство Магии потрудилось замять историю, поскольку наверху не хотели лишней шумихи. Они не верили, что Тот-Кого-Нельзя-Называть вернулся. Ну, или не хотели верить. В общем, я немного отклонился от темы, но только чтобы тебе было понятно, на что я намекаю, – Блейз выдержал недолгую паузу. – Как ты думаешь, кто та выжившая девчонка?

Драко не пришлось долго думать. Прокручивая в голове полученную информацию, догадка озарила почти сразу.

– Неужели… – вскинул он бровь.

– Именно! – щелкнул пальцами Блейз, подтверждая его предположения. – Она самая! Кэтрин Пирс! О смерти ее родителей писали во всех газетах, говорили по всем новостям, как в маггловском мире, так и волшебном. Это была сенсация, несмотря на то, что в ту ночь перебили еще несколько маггловских семей, чья смерть была менее мучительна. Обычная «Авада Кедавра», как я понял. Первые жертвы Темного Лорда. По сути, должна была погибнуть и она, но так как ее не оказалось в доме, погибли только ее родители. Девчонке просто повезло. А еще меня настораживает поведение Дамблдора и Снегга. Ты видел вчера их лица? А как Снегг побледнел, когда увидел ее?

Драко всегда казалась привычка Забини делать вырезки из «Ежедневного Пророка» или «Придиры» смешной. Но сегодня он признал, что таким образом друг сохраняет интересную, а главное, полезную информацию, складывая мозаику из всех этих макулатурных отрывков.

– Видел! – кивнул он снисходительно. – И, поверь, меня это настораживает. С чего вдруг столько внимания к обычной Грязнокровке? Ее поведение показалось мне странным еще в вагоне «Хогвартс-Экспресса». А по прибытии в школу вообще странностей, связанных с ней, полно. Хотя, ее презрение к чистокровным волшебникам теперь понятно. Но что-то подсказывает мне, что не просто так Дамблдор пригласил к нам всех этих студентов из двух посторонних учреждений. И эта Пирс оказалась здесь не просто так.

– Вот и я о том же, – вымолвил Блейз. – Нужно как можно больше узнать о ней.

– Так почему же вам не спросить об этом ее бывшую подружку? – раздался совсем рядом девичий голосок. Блейз едва не подпрыгнул от неожиданности.

– Паркинсон, тебе не говорили, что подслушивать неприлично?! – выронил он возмущенно.

Конечно, проще прикинуться исполненным негодования, чем признаться, что его напугали внезапным появлением.

– Вы так увлеченно беседовали. Не хотела прерывать вас, раскрыв свое присутствие. Да и потом, неужели у вас есть от меня секреты? – Пэнси притворно надула губки и демонстративно отвернулась.

– Да брось, все о’кей! – смягчился Блейз. – Что ты там говорила про подружку?

Пэнси тут же оживилась.

– Вчера я заметила, как Кристен Паркер не очень дружелюбно поглядывает на эту Грязнокровку…

– На Грейнджер, что ли? – хмыкнул Драко. – Так мы все с ней не особо дружелюбны.

– Да нет же, на новенькую Грязнокровку, – объяснила Пэнси. – В общем, мне стало интересно, какая черная кошка пробежала между этими двумя особами. Поэтому я, как самая любопытная, решила разговорить Паркер. Она, как ни странно, просветила меня, правда, не вдаваясь в подробные детали.

– И что она тебе рассказала? – выгнул бровь Драко.

– Немногое, – ответила ему Пэнси. – В основном это касалось их личных проблем. Грязнокровка Пирс была ее лучшей подругой, они общались с первого курса. Однако Грязнокровка постоянно завидовала Паркер, и на то были весьма весомые причины, между прочим. Паркер девочка чистокровная, богатая и красивая - ну, это я уже от себя. В общем, родителей Грязнокровки убили Пожиратели, и у нее на этой почве съехала крыша. Паркер хотела поддержать ее в трудную минуту, но та в благодарность отбила у нее жениха, которого впоследствии сама же и бросила. Когда же Паркер стала выговаривать этой гадине все, что думает о ней, та отправила ее в лазарет на несколько недель. Бедняжка была одной ногой в могиле, но благо все обошлось. Мне искренне жаль Паркер. Пригрела же под боком змею на свою голову.

– Что-то мне подсказывает, что данная повесть немного приукрашена, – немедля прокомментировал Блейз.

– Я на фантазерку похожа? – возмутилась Пэнси.

– Да не тебя я имел в виду! – поспешил объясниться Блейз.

– Обиженная девушка может наплести и сделать все, что угодно, – заметил Драко. – Ладно, будем иметь в виду, что эта Пирс опасна и неуравновешенна. Просто понаблюдаем за ней. Уверен, если у нее что-то плохое на уме, то она в скором времени это проявит. А теперь - что у нас там с расписанием?

– Вот, держите, – Пэнси протянула им исписанный пергамент, затем точно такой же отдала Теодору и Кристен Паркер, которые были заняты своими разговорами, а потому сидели немного поодаль ото всех. – Ну и как вам? – поинтересовалась она, вчитываясь в строки.

– Что за…! – послышался возмущенный возглас Теодора. – Все уроки совместно с Гриффиндором?!

Кристен Паркер лишь поджала губы, тоже особо не обрадовавшись. Теперь-то ей придется терпеть бывшую подружку вблизи на всех занятиях.

– Я думаю, нам это на руку, – пробормотал Блейз.

Поняв намек, Драко кивнул, бросив взгляд на объект недавнего обсуждения. Сейчас «объект» улыбалась и с заметным интересом о чем-то разговаривала с появившейся Грейнджер. Со стороны она выглядела беззаботно и совершенно безобидно. Но так ли это на самом деле?

– Первый урок в первый учебный день - «Зельеварение»! – объявила Пэнси и чуть скривившись, добавила: – Совместно с львятами, конечно.

****

Они держали путь в подземелье, где должен был состояться урок «Зельеварения». Кэтрин и Гермиона шли впереди. Гарри и Рон позади, по-прежнему обсуждая квиддич, разговоры о котором уже порядком набили оскомину. До кабинета оставалось всего пара шагов, когда в затылок Рона внезапно врезался шарик, наполненный неизвестной вонючей субстанцией. Секундный ступор и…

– Пииивз! – злобно взвыл Рон. – Какого хрена, призрак ты недоделанный?!

Лицо его приобрело темно-пунцовый оттенок, ноздри вздувались как у дикой кобылы, зубы скрипели, а вонючая жидкость цвета детской неожиданности растекалась по рыжим волосам, скатываясь за шиворот школьной рубашки. Коридор взорвался ржанием студентов, которые стали свидетелями грязных игр местного полтергейста. К слову сказать, главная Слизеринская компания, к неудовольствию Рона Уизли, так же присутствовала.

– Чтоб от тебя благоухало, рыжий! А то воняешь на весь Хогвартс! – противно загоготал Пивз, проплывая над их головами.

– Да я тебя сейчас убью, шут ты гороховый! – продолжал завывать Рон.

– Я и так не очень-то жив! – напомнили ему, после чего все смотрящие эту смехопанораму схватились за животы от пробираемого хохота.

– Как остроумно, Уизли… – выдавил сквозь смех Драко Малфой. – Убить призрака… ахах…

– Заткнись, Хорек, пока я тебя не угрохал! – злобно рявкнул Рон, чем еще больше рассмешил змеенышей.

– Следующий! – тем временем послышался голос Пивза.

Он занес прозрачную руку, намереваясь бросить второй шарик в Гермиону Грейнджер, но та громко взвизгнув, спряталась за спиной Гарри Поттера.

– Я бы не советовала вам это делать, Сэр, – раздался скучающий голос наигранно зевнувшей Кэтрин.

– Тогда лови ты! – хихикая, заверещал Пивз, бросив бомбу-вонючку в ее сторону.

Гермиона высунула любопытную моську поверх плеча Гарри. Шарик стремительно летел в сторону Кэтрин, но не настолько быстро, чтобы она не успела достать палочку и взмахнуть ею. Легкое движение руки – и снаряд призрака сменил свое направление в сторону Слизеринцев. Те немедля бросились врассыпную, но сбежать удалось далеко не всем. Спустя пару секунд, коридор подземелья наполнился разъяренным возгласом Теодора Нотта.

– Ах ты гребаный полтергейст! – заорал он что было мочи. – Чтоб тебя черти в ад забрали! Да чтоб ты…

Дальше последовал поток жутких ругательств, от которых уши в трубочку сворачивались. И продолжались они до тех пор, пока не появился профессор Северус Снегг. Увидев сурового преподавателя, Пивз в мгновение ока исчез с громким хлопком. А Кэтрин так и хотелось достать блокнот и записать парочку матерных ругательств, не смотря на свой уже имеющийся словарный запас.

– Негоже чистокровному волшебнику выражаться в подобном тоне, мистер Нотт, – лениво протянул Снегг, сверля убийственным взглядом своего студента.

– Вообще-то Нотт не виноват, профессор. Это все Кэтрин Пирс, – вмешалась Пэнси Паркинсон.

– Правда? – выгнул бровь Снегг, оглядывая вышеупомянутую личность.

– Вы не доверяете своим ученикам, профессор? – надменно улыбнувшись, спросила она. – Разве они вас когда-нибудь обманывали?

Наступила тишина. Гермиона с ужасом воззрилась на Кэтрин, взглядом говоря: «Лучше бы ты молчала!». Никто несмел, разговаривать с профессором Северусом Снеггом в подобном тоне.

– Вопрос был задан вам, мисс Пирс. А это значит, вы должны ответить на него четко и ясно. Разве я непонятно выражаюсь? – спокойствие Снегга было пропитано черной аурой.

– Понятней некуда, профессор, – высокомерно бросила Кэтрин, стоя притулившись к стене, со скрещенными на груди руками. – Признаю, студент вашего факультета выглядит неподобающе благодаря моим стараниям. Это, знаете ли, было весело слушать, как настоящий аристократ разбрасывается совсем не подходящими его сословию фразами. Всегда приятно наблюдать за тем, как люди показывают свое истинное лицо, снимая маски, за которыми они прячутся. Думаю, представление многим понравилось. Теперь мы все знаем, кто такой на самом деле мистер Теодор, носящий знаменитую фамилию Нотт.

Пока она произносила свою длинную речь с нескрываемым удовольствием и нахальной улыбкой, у всех присутствующих пооткрывались рты. Так же каждый мог наблюдать зашкаливающие эмоции вышеупомянутого Нотта, цвет лица которого переплюнул цвет волос Рональда Уизли. Но окончательно всех добил Северус Снегг…

– Похвально! Десять очков Гриффиндору! – произнес он и в ту же секунду десятки челюстей поприветствовали пол.

Чтобы Снегг добавил баллы Гриффиндору, да еще и за хамство, было чистой воды абсурдом. Студенты даже стали подумывать о пошатнувшемся здоровье зельевара. Но что тут скажешь – Кэтрин Пирс действительно произвела огромное впечатление своим содержательным монологом. Нотт от возмущения едва не проглотил свой язык, так и норовивший покрыть своего декана далеко нелицеприятными словами. Руки тряслись в предвкушении задушить и не в меру болтливую девку, которую хотелось расчленить на мелкие куски.

– Профессор, за что? – едва выговорила Пэнси.

– За то, что мисс Пирс отбила импровизированную атаку полтергейста, от которой ВЫ, как последние трусы, прятались за спинами друг друга.

Со стороны Снегга это был удар ниже пояса. Только что, при всех, он назвал учеников своего факультета трусливыми зайцами. Надо же. Сегодня что, День Наоборот?!

– Но, профессор, она сделала это нарочно! – возмутилась Пэнси. – Она еще со вчерашнего дня задирает Нотта!

– О, как это меркантильно с вашей стороны, мисс Паркинсон. Теперь я понимаю, какими именно качествами обладают все студенты факультета Слизерин. Отнюдь не хитростью и надменностью, а трусостью и ничтожностью, – с гротескной иронией произнесла Кэтрин интонациями скверной актрисы, зачитывающей отрывок из той или иной пьесы. – Я разочарована. Думала, хоть ты будешь умнее своих прихвостней.

– Поганая ГРЯЗНОКРОВКА! – в ответ прошипела Пэнси. От злости у нее только что дым не валил из ушей.

– Двадцать очков со Слизерина! За то, что хватило наглости на оскорбления в присутствии своего декана.

Вздох Северуса Снегга был полон сочувствия к интеллектуальному развитию студентов. Пэнси уже открыла было рот, чтобы снова возмутиться, но он не дал ей даже звука издать:

– Еще хоть слово, мисс Паркинсон, и вы лишитесь гораздо большего количества баллов. А заодно и должности старосты факультета, которой надлежит подавать пример своим товарищам.

Тут уж Пэнси замолкла окончательно, проглотив все свои возмутительные комментарии по поводу всего происходящего.

– Живо все в кабинет! Мистер Нотт, мистер Уизли, приведите себя в порядок! От вас воняет хуже, чем от пещерного тролля! – взмахнув полами мантии, Снегг зашел в класс, а за ним и все остальные.

– Это было восхитительно! – шепнул на ухо довольный Гарри.

– То ли еще будет! – с улыбкой отозвалась Кэтрин.

Проводив ее недобрым взглядом, Теодор Нотт принялся себя очищать, то и дело бормоча себе под нос поток неиссякаемых матерных ругательств. Рональд Уизли занимался тем же, только вот с довольным выражением лица. Ему явно понравилось все произошедшее, кроме той части, где в него угодила бомба-вонючка. Но это было ничто по сравнению с тем, какое удовольствие он получил, когда их новенькая – сногсшибательная, умная, такая… такая… он даже нужных слов не мог подобрать – подружка буквально унизила перед всем факультетом одного из Слизеринских Хорьков. Впрочем, ее поступок являлся всего лишь мелочью по сравнению с тем, как эти гады оскорбляли всех Уизли. И гораздо веселее было бы, если б на месте Нотта был Малфой. Хотя, что уж тут, и Нотт сойдет.

– Я убью эту девку! Порву на куски и сожгу их в камине! – продолжал плеваться праведным гневом Теодор, попутно себя обнюхивая.

– Как бы тебя не порвали! – пробубнил ему в ответ Рон. – Гляди в оба, Нотт! А то что и похуже может случиться!

Одарив друг друга брезгливыми взглядами, парни зашли на урок абсолютно вычищенные, но все еще попахивающие неприятным запахом.

****

«Зельеварение» прошло не так, как это обычно бывает. В течение всего занятия, к недовольству Слизерина, Гриффиндору прибавилось еще двадцать призовых баллов, так как Кэтрин Пирс блестяще проявила знания по этому предмету, вследствие чего получила большее презрение к своей невозмутимой персоне со стороны змеенышей. В свою очередь, змееныши потеряли еще тридцать баллов, а все благодаря Нотту, который опять нахамил Гриффиндорской выскочке, назвав ее «Грязнокровной Шлюхой». Та в долгу, естественно, не осталась и на весь класс провозгласила, что Нотт импотент. Никто не понял, с чего она это взяла, но смеху было немерено. Нотт от злости сломал свое перо и, дернувшись, опрокинул на стол чернильницу, за что получил выговор от декана, который за неприличное высказывание Кэтрин Пирс даже баллов с ее факультета не снял, сделав вид, будто ничего не услышал. К удивлению и непониманию всех присутствующих, Северус Снегг крайне внимательно относился к этой девчонке, что было лично для Драко Малфоя весьма подозрительным. А вот Гарри Поттеру и его компании все было по душе. Они весь урок насмехались над своими недругами, чем злили их все больше и больше…

– Какого Мерлина на него нашло?! Оштрафовал собственный факультет! – шагая по коридору, возмущалась Пэнси, то и дело топая ногами. – Я убью эту чертову выдру! Чтоб ее дементор поцеловал, овца безмозглая! Подстилка Гриффиндорская!

Нет, она кричала. И даже громко не говорила. Она шипела, как очковая кобра, и все знали, что в такой момент ее лучше не трогать и слова против не говорить.

– Снегг точно не в себе, – согласился с ней Блейз. Он был не меньше подруги ошеломлен поведением преподавателя. – Ему бы к мадам Помфри. Может, это заболевание.

– Нет, Забини, ему прямая дорога в психиатрическую клинику! – рявкнула Пэнси. – Он добавил Гиффиндору баллы! Добавил, а не оштрафовал, как обычно! Чертова Грязнокровка ему нахамила, унизила Нотта, а он баллы добавил, понимаешь?!

– Да, да! Я понимаю!

Блейз покосился на Пэнси, подумав, что в психиатрическую клинику надо вовсе не Снеггу, и даже не Нотту, который только так рвал и метал. Казалось, если сейчас с ним кто-либо заговорит, он точно свершит тяжкое преступление, карающееся смертной казнью. Так его еще никто не унижал. Кэтрин Пирс была первой. И последней. Теодор пообещал себе, что в следующий раз никто и ничто его не остановит, чтобы свернуть этой гадине шею. И только Драко Малфой молчал, о чем-то задумавшись. Весь этот день казался ему занозой в одном месте. С самого утра все началось наперекосяк. Он уже стал искренне побаиваться того, что ждет их впереди. Все-таки, еще не вечер.

Следующим уроком была «Трансфигурация», и опять совместно с Гриффиндором. Весь урок Драко следил за Кэтрин Пирс, но ничего подозрительного за ней пока что не замечал. Однако про себя отметил, что девчонка добросовестно относится к учебе. Она даже напомнила ему Грейнджер, которой везде хотелось себя проявить. К неудовольствию, профессор МакГонагалл добавила ей двадцать баллов за то, что она трансфигурировала морские камни в аппетитную спелую клубнику. У Уизли даже слюнки потекли.

Однако и Слизерин в этот раз не остался в долгу. Кристен Паркер обратила камни в черешню, правда, слегка подгнившую. Но декан Гриффиндора все же дала ей заслуженные десять баллов, хотя бы за то, что трансфигурация удалась. Кристен конечно, была немного расстроена, но, когда Драко одобряюще похвалил ее за полученные мизерные баллы, она успокоилась, одарив его в благодарность своей очаровательной ангельской улыбкой.

Теодор же продолжал скалиться. Весь урок он сжимал челюсть, бросая испепеляющие взгляды в сторону… ну да, Кэтрин Пирс. Казалось, он этим взглядом пытается мысленно сжечь ее. И будь это возможно, от нее бы даже горстки пепла не осталось.
Блейзу так вообще все было по барабану. Он молча записывал лекции, тихонько переговариваясь с Пэнси, и лишь изредка посматривал на… да, да, на Кэтрин Пирс.

Вот так и прошли остальные занятия первого учебного дня. Учителя беспощадно завалили домашней работой; одно только заданное эссе по «Зельеварению» составляло около десяти страниц, об остальном лучше вообще промолчать. В общем, в конце концов, уставшие и замученные студенты после всех уроков отправились ужинать.

Вечерняя трапеза, на удивление, протекала тихо и… мирно? Ну, это как сказать! Если не считать того, что каждый факультет шепотом обсуждал, как Теодор Нотт опозорился на уроке Снегга, то так оно и было. Только вот у Гриффиндорцев были иные обсуждения. Их мало волновал Теодор Нотт и его подпорченная репутация на сегодняшний день. А вернее – вообще не волновал, других забот хватало…

– Они все с ума посходили! В первый учебный день задать столько домашней работы - это зверство! А как же отдых?! – возмущался Рон, поглощая еду. Казалось, аппетит ему ничто не может испортить.

– Ты отдыхал все лето, Рон, теперь время взяться за ум, – вымолвила Гермиона, и эта ее прилежность никак не сочеталась с общим настроением.

– Кстати об учебе… – отозвалась Кэтрин. – Мне нужно в библиотеку, чтобы написать сочинение по зельям. Кто-нибудь желает присоединиться? – оглядела она ребят.

Рон тут же уткнулся в тарелку с едой, делая вид, что не слышит. Гарри откашлялся, отвернувшись к Невиллу. А для Джинни она вообще, казалось, не существовала.

– Что, совсем никто? – переспросила Кэтрин.

– Я уже знаю, что писать, – улыбнулась ей Гермиона. – Летом перечитала все книги.

– Ну, хорошо, тогда пойду одна, – пожала плечами Кэтрин. – Встретимся в гостиной.

Взяв сумку, она удалилась. И как только скрылась за дверями, Гермиона привлекла внимание Гарри и Рона, жестом заставляя их подвинуться ближе, чтобы больше ее никто не слышал.

– Вам не кажется, что Снегг сегодня вел себя довольно-таки странно? – спросила она парней, как только они отсели подальше от сокурсников.

– Я тоже об этом хотел поговорить. Ты права, он вел себя подозрительно. Добавлял нам баллы, а со Слизерина аж пятьдесят содрал. Может, это не Снегг? Может, кто-то выпил оборотное зелье и превратился в Снегга? – предположил Рон. – Другого объяснения я не нахожу.

– Это вряд ли, Снегг все-таки зельевар. Ему трудновато будет подлить какое-либо зелье, будь то оборотное или любовное. Но его поведение меня сегодня удивило. Кэтрин нахамила ему, а он за это баллы добавил. И я уверена, будь это кто-нибудь из нас, он бы не только оштрафовал, но еще бы и на отработку к Филчу отправил, – прокомментировала Гермиона. – Странно все это. Я не знаю почему, но сама Кэтрин заставляет волноваться. Ее переменчивость меня беспокоит.

– Ты о чем? – Гарри потупил взгляд.

– С нами она ведет себя нормально, но стоит только наткнуться на Слизеринцев, вмиг становится другой. Ну, знаешь, такой… – Гермиона задумалась, подбирая нужную формулировку. – Далеко не ушедшей от Паркинсон или Булстроуд, – наконец, подобрала. – А еще у нее нездоровый интерес ко всем змеенышам в общем. Она их ненавидит, это же видно невооруженным глазом.

– Ну, знаешь ли, неприятно, когда тебя называют Грязнокровкой. Ты это по себе должна знать. Хорьки другого отношения к себе не заслуживают. И даже если Малфой на стороне «Ордена…», давай не будем забывать, что только ради своей выгоды. Он остается тем же гадким Малфоем, которого мы знали на протяжении шести лет. Так что я не вижу ничего странного в ее отношении к ним, – высказался Рон, отправив в рот кусок запеченной картошки. – К тому же, такой профессор Снегг, который был сегодня, нравится мне куда больше прежнего, – добавил он, активно разжевывая пищу.

– Я понимаю, но что-то мне подсказывает, что дело кроется вовсе не в этом, – стояла на своем Гермиона. – Она пытается задеть их побольнее, пытается вывести их из себя, довести до белого каления, оскорбляет. Это неправильно. Она только усугубляет свое положение. Мы все прекрасно знаем, что змееныши в долгу не останутся. Если в купе я и была довольна тем, что кто-то их поставил на место, то сейчас понимаю, что этот кто-то переходит границы.

Гермиона, конечно, тоже недолюбливала Слизеринцев, так же, как и многие, но ведь не так яростно. А Кэтрин вела себя слишком распущенно. При виде Слизеринцев в ее глазах постоянно вспыхивал очень недобрый огонек, сигнализировавший о том, что им ох, как несдобровать. И вообще, для новенькой из другой школы она была слишком хорошо осведомлена об учениках этого факультета.

– Послушай, Гермиона, ты конечно не обижайся, но по-моему, у тебя паранойя. Мы все терпеть не можем этих «прынцев», – на последнем слове Гарри пальцами показал кавычки. – Почему же тогда она должна быть исключением? Кроме того, они первые накинулись на нее с оскорблениями. Кэтрин всего лишь защищалась.

Мальчишки явно понятия не имели, о чем говорит Гермиона, и ее это стало раздражать. Доверять Кэтрин Пирс или подпускать ее близко к себе она не собиралась, пока не докопается до истины. Первопричина есть, Гермиона была в этом уверена. Так же, как и в том, что новенькая что-то скрывает. Нюх на что-либо плохое у Гермионы всегда был хорошим.

Дальше вести разговор, касающейся данной темы она не стала. Какой в этом толк, если парни ни черта ее не понимают. Даже не пытаются понять. Лично она видела в Кэтрин Пирс фальшь и двуличие. С одной стороны примерная хорошая девочка, с другой – высокомерная надменная стерва. Сущность у человека одна. Либо он хороший, либо плохой. Все вместе не бывает.

Подозревать ее Гермиона начала после слов старой Шляпы. А слова по поводу нарушений правил, наряду со странным взглядом и улыбкой, больше похожей на оскал, в сторону Пэнси Паркинсон, окончательно дали понять, что Кэтрин питает к ним нездоровое внимание. Гермионе на тот момент сразу же вспомнилась ссора, произошедшая в купе «Хогвартс-Экспресса». Тогда Кэтрин уже знала, что Малфой, Забини и Нотт – отпрыски Пожирателей Смерти. Интересно, откуда? Хорошо, допустим, она могла догадаться по фамилии, однако…

«Видишь?! Ты только лишний раз доказываешь, насколько низки детки Пожирателей Смерти, которые так же, как и их никчемные родители, помешаны на идее чистокровности. Давай, сделай это, и раздели со своим папашей камеру в Азкабане…»

Кэтрин была уверена, что отец Нотта является Пожирателем Смерти, находящимся на данный момент в Азкабане. А ведь до этого об этом никто не обмолвился. Остается только одно: каким-то образом Кэтрин навела справки о его семье. И что-то подсказывало, что не только о его. Зачем и для чего – пока не известно. Но точно не из праздного любопытства.

– Я иду в гостиную. Скоро комендантский час, дежурю с Малфоем. Нужно отдать ему связующую монету.

Гермиона собрала свои вещи и вышла из Большого Зала. Гарри и Рон словом не обмолвились. Они просто не понимали, с чего вдруг дружелюбной Гермионе не понравилась их новая знакомая. Кэтрин ведь не сделала ничего плохого, чтобы к ней относились подобным образом. Это совсем не было похоже на их Гермиону.

****

Весь Слизерин был подавлен сегодняшним днем. Мало того, что баллы их факультета ушли в минус, так еще и домашней работы задали катастрофически много. Теодор Нотт до сих пор был злой, как черт, и ни с кем не разговаривал. Да и Пэнси Паркинсон далеко от него не ушла. А Кристен Паркер, зря времени не теряя, подсела к Драко Малфою и как бы между прочим завязала с ним разговор…

– Тео сегодня не в настроении, думала, может, хоть ты составишь мне компанию, – улыбнулась она. – Не против моего общества?

– Почему именно я? – как-то не очень дружелюбно отозвался Драко. – Тут еще есть Забини, Крэбб, Гойл, да и вообще, парней на Слизерине достаточно, – он даже не удостоил ее своим взглядом, однако Кристен и не думала отступать.

– Блейз занят Пэнси. А Крэбб с Гойлом, кроме еды, ничего вокруг не замечают. Да и все они не столь привлекательны, как ты, – подмигнула она игриво.

– Это комплимент? – выгнул бровь Драко, одарив ее насмешливым взглядом.

– Скорее да, нежели нет, – пролепетала Кристен. – Ты мне интересен. Тео немного утомил меня своим флиртом, да и он не в моем вкусе.

– Даже так! – хмыкнул Драко, сложив на столе руки. – Ну, а что именно тебя интересует? – все же решил он поддержать беседу, тем более что с ним в открытую заигрывали.

Драко окинул Кристен раздевающим взглядом, и она заметно смутилась. Если сама идет к нему в руки, почему бы и нет. Единственное что останавливало, так это Теодор. Ему явно нравилась эта блондиночка, потому отбивать у друга пассию не очень-то и хотелось. А так, он бы с удовольствием уложил ее в свою койку, и занялся бы с ней тем, чем следовало.

– Ну? Так что тебя интересует? – повторил свой вопрос Драко низким голосом, от которого девушки сходили с ума. И Кристен Паркер исключением не стала. Щеки порозовели, глаза заблестели, губы задрожали.

– Все! – ответила она, подперев рукой подбородок. – Меня интересует все, что с тобой связано.

– Ммм… – соблазнительно протянул Драко. – Ну, знаешь ли, со мной связано довольно-таки многое. Есть что-то конкретное, что ты хотела бы знать?

– У тебя есть кто-нибудь? – тут же последовал откровенный вопрос.

Вот так, без всяких раздумий. Драко понравилась ее целеустремленность. Не ходила вокруг да около, вместо этого прямо озвучив то, что интересует. Похвально.

– Если ты имеешь в виду наличие девушки, то нет. Ее у меня нет, – ухмыльнулся он уголком рта.

– Ну, и почему же у столь красивого и притягательного парня отсутствует дама сердца?

Глаза Кристен Паркер искрились ярым любопытством. Сразу видно – умеет вести светский разговор, и Драко это подметил. Умная девочка, ничего не скажешь.

– Потому что я не люблю постоянство. Мне больше нравится разнообразие. Длительные отношения приводят к истерикам, ревности и прочей женской чепухе. Мне это не по душе, – объяснил он снисходительно. – А что у тебя?

– У меня никого нет, – ответила Кристен. – Был жених, но он предпочел мне другую.

Казалось, ее это ничуть не расстраивало, судя по тому, как она сейчас сидит и строит ему глазки, невинно похлопывая длиннющими ресницами. Драко на мгновение задумался, и тут понял, что может повернуть разговор в нужное ему русло, но в этот момент встрял Забини…

– Слушай, мне в библиотеку надо, взять какую-нибудь книгу для сочинения по зельям, не хочешь присоединиться?

Драко покачал головой.

– Скоро дежурство. Увильнуть не получится. Пэнси весь мозг вынесет, если ей вновь придется все делать за меня. Тем более, она сейчас не в настроении, так что лучше ее не злить.

Блейз понимающе кивнув, встал из-за стола.

– Отлично, тогда пойду один, – тут он склонился к его уху и прошептал едва слышно: – Ты ей понравился. Постарайся побольше расспросить о нашей загадочной Гриффиндорке.

«О нашей? С каких это пор она наша?» – сумрачно спросил себя Драко, глядя вслед уходящего Блейза.


****

Когда он вошел в библиотеку, одинокая девушка, сидящая за столиком у окна, сразу же попала в поле его зрения. Конечно, он знал, что она здесь. Видел, как она выходила из Большого Зала. Слышал, как она сказала, что идет писать сочинение, так что встреча получилась далеко не случайной.

Девушка сидела, откинувшись на спинку стула, сосредоточенно вперившись в энциклопедию по зельям. Ее карие глаза бегали по строчкам, а губы едва заметно подрагивали, читая предложения, напечатанные на странице старого фолианта. Блейз улыбнулся, уверенно направившись в ее сторону.

– Не знаю с чего начать более радужное знакомство, но думаю, банальное «Привет» вполне подойдет! – вымолвил он вежливо, присоединившись к ней.

Девушка отвлеклась от своего дела, взглянув на нежданного собеседника. Высокий, смуглый синеглазый брюнет крепкого телосложения. Надо же – Блейз Забини собственной персоной, почтил ее своим вниманием.

– Думаю, банальное «Пока» тебе о многом скажет! – одарила она его безразличным взглядом и вновь зарылась в книгу.

Блейз предвидел такой вот не совсем дружеский прием, а потому молча развернул стул и сел на него, сложив руки на спинке, внимательно разглядывая сидящую перед ним особь женского пола. Весьма симпатичную особь, которая отчего-то была озлоблена на весь мир. То есть, на весь Слизерин. Чем-то она даже мантикору напоминала. Конечно, не внешностью, а характером. Такая же гипнотизирующая, но отчего-то опасная.
«Интересно, а жало у нее есть?» – усмехнулся про себя Блейз.

Кэтрин Пирс ему нравилась. Нравилась тем, что с первого взгляда привлекла его внимание, а ведь такое случалось крайне редко. Плюс загадочность и таинственность, что скрывались в ее взгляде, прибавляли еще больший интерес. Было в ней что-то такое, чего не было в остальных. Она была загадкой, которую яро хотелось разгадать. Она манила, она завораживала, она обольщала. А как пахла. Приятный ягодный аромат обволакивал и дурманил. Соблазнительный запах, только вот какой, он так и не понял, потому что все его размышления и наблюдения вдруг прервались ее мягким, но дерзко звучащим тоном…

– И долго ты будешь на меня пялиться? – поинтересовалась она, не отрывая глаз от книги.

– Не знаю! – пожал он плечами в ответ. – Наверное, пока не надоест! – сказал, подумав, что не идет ей быть такой злой.

Тут она подняла на него взгляд, и Блейз утонул в глубоких омутах ее карих глаз. Они были цвета темного шоколада. Они проникали в самую душу, выворачивая ее наизнанку. В них чувствовалась и острота, и горечь, и… страх? Да, именно страх. Но чего она боится, он не знал. Ему вдруг отчаянно захотелось прижать к себе это хрупкое тело и укрыть его от всех невзгод. В нем вдруг проснулось страстное желание заслужить ее доверие, только он не знал, для чего и зачем. Вообще не понимал, почему она вызывает в нем такую гамму эмоций, но это определенно нравилось.

– Ты мешаешь мне сосредоточиться на чтении, – раздраженно вымолвила Кэтрин. – Не мог бы ты освободить меня от своего общества? Дай спокойно заняться уроками.

– Я могу помочь, – с самой что ни на есть очаровательной улыбкой, ответил ей Блейз. – Конечно, если позволишь.

– Слушай меня, Забини, иди-ка ты… – едва не выругалась Кэтрин, но в самый последний момент решила воздержаться. – Помоги своим однокурсницам, а мне не мешай, – добавила менее грубо. – Я не нуждаюсь в чьей-либо помощи.

– Тебе кто-нибудь говорил, что ты красивая, но очень вредная? – поинтересовался Блейз с плохо скрываемой иронией. – Не стоит отталкивать людей только за то, что ты им понравилась.

– Твой флирт меня не впечатляет, так что брысь отсюда!

Кэтрин небрежно махнула рукой в сторону, но Блез даже с места не сдвинулся. Лишь усмехнулся и продолжил нагло на нее пялиться.

– Не уйдешь, значит?! – метнула она в него озлобленный взгляд. – Отлично! Тогда уйду я!

Встав со стула, Кэтрин стала поспешно собирать книги и пергаменты в сумку. Эмоции выходили из-под контроля. Чертов Слизеринец довел до кондиции.

– Чего ты так злишься? Я ведь ничего плохого тебе не сказал, – встрепенулся он, вставая вслед за ней. – Просто хотел немного поболтать. Мне скучно, – ему упорно не хотелось ее отпускать. Не хотелось и все тут.

– И для этого тебе понадобилась именно мое общество? Надоело с дружками обсуждать Грязнокровок? Решил на практике пообщаться с одной из них? – с сарказмом бросила ему в ответ Кэтрин.

– Ты думаешь, у нас нет тем, помимо магглов? – нахмурился Блейз, выжидательно всматриваясь в ее суровое личико.

– Грязнокровок! – поправила его Кэтрин.

– Я же сказал: просто хочу поболтать! Поближе познакомиться! В чем проблема?

– Я не хочу с тобой болтать! Ближе знакомиться тоже не хочу, особенно с такими, как ты!

Кэтрин уже развернулась, чтобы уйти, но Блейз удержал ее, сомкнув пальцы на тонком запястье. Вычурный браслет больно врезался в кожу. Кэтрин едва заметно поморщилась.

– Убери… от меня… свои руки! – процедила она сквозь зубы. – Убери, иначе…

Блейз немного ослабил хватку, но не отпустил.

– За что ты так, я не сделал ничего плохого?! – вымолвил он, продолжая надеяться на ее снисхождение. – Зачем пытаешься задеть и унизить?

Кэтрин растянула губы в ядовитой усмешке.

– Унизить?– переспросила она. – Боже, Забини, единственного, кого я унизила или как-то задела, так это пока что Нотта.

– Да что он тебе сделал? – никак не мог понять ее намерений Блез. – Чего ты к нему прицепилась? И вообще, чего ты добиваешься своим поведением?

– О, ну об этом тебе знать не обязательно, – протянула Кэтрин. – Придет время, и ты сам все поймешь.

– Прекрати ерничать! – попросил ее Блейз. – Перестань себя так вести!

Ему действительно было неприятно то, как она с ним разговаривала. Но почему его это так сильно заботит, он не понимал. Он вообще мало что понимал, находясь сейчас рядом с ней. Но одно он знал совершенно точно – эта девчонка притягивает его к себе как магнит. Смешно, конечно, знал-то он ее всего лишь второй день. Но факт оставался фактом – Кэтрин Пирс ему нравилась. Очень нравилась. Понравилась еще тогда, когда он впервые увидел ее колдографию в «Ежедневном Пророке» два года назад.

– Назови хоть одну причину, по которой я не могу делать то, что хочу? – спросила Кэтрин, полностью проигнорировав его просьбу.

– Глупая! – услышала она в ответ и окончательно вышла из себя.

– Нет, это вы все глупцы, считающие что аристократы голубых кровей намного выше магглов и полукровок! – прошипела, выдернув руку со слабого, но такого навязчивого захвата. – А ведь все совсем наоборот! Это доказывает война, которую ВЫ развязали! Убивая, распоряжаясь чужими жизнями, ломая и опустошая их, не имея на это право, ВЫ губите безвинных и топите их в горестном отчаянии! Но, поверь мне, все эти деяния не останутся безнаказанными. Настанет день, когда все вам воздастся сторицей. И будет намного больнее, чем тем, которым ВЫ причинили ни с чем несравнимую боль. А когда будете утопать в собственной крови, мы посмотрим, какого она у вас цвета.

Блейз выслушал ее браваду, глядя ей прямо в глаза, пропитанные злобой и презрением. Он искренне удивлялся, как в таком милом создании может быть столько яда. Весь ее образ был окутан черным полотном лютой ненависти. А ведь с виду сама невинность.

– Я так понимаю - это угроза? – сощурился Блейз.

– Понимай, как твоей душе будет угодно, Забини! – отозвалась Кэтрин. – Теперь дай пройти и запомни - никогда не смей ко мне прикасаться! Даже близко ко мне не подходи, иначе сдохнешь раньше отведенного тебе времени!

Она ушла, оставляя его наедине с собой. Ушла, оставляя после себя неприятный осадок в груди. Блейз еще минуту задумчиво смотрел ей вслед, после чего последовав ее примеру, покинул обитель пыльных фолиантов. И никто из них даже не заметил присутствия Гермионы Грейнджер, которая стояла в тени книжных стеллажей, наблюдая за ходом их разговора.

Повинуясь внутреннему порыву, она отправилась в библиотеку сразу же, как только покинула Большой Зал. И не зря. Через несколько минут зашел Забини, прямиком прошествовав к Кэтрин. А ведь Гермиона даже не заметила ее, когда сама зашла в книжную комнату. Зато прекрасно удалось расслышать весьма «учтивый» диалог…

Медленно выйдя из тени, Гермиона присела на стул и, приложив большой палец к губам, задумчиво уставилась на полированный стол. Только что Кэтрин Пирс угрожала Блейзу Забини, который на удивление оказался милым и приветливым. Только что Кэтрин Пирс произнесла слова, которые заставили насторожиться еще больше. Эти ее едкие фразы нагнали непонятный страх. Гермиона чувствовала – скоро что-то произойдет. Что-то очень плохое.

****

Когда вечерняя трапеза свернулась, весь Слизерин отправился в подземелье своего факультета. Угрюмый Теодор продолжал весь вечер молчать, а потом и вовсе не сказав ни слова, удалился в свои апартаменты. Пэнси, которая прекрасно понимала, как сегодня было задето самолюбие друга, последовала вслед за ним, чтобы немного остудить его пыл. А Драко мысленно возликовал. Наконец-таки он остался наедине с Кристен Паркер. Теперь-то уж точно можно будет развязать ей язык. Раз уж Пэнси она ничего подробно не рассказала, придется выудить у нее все другим методом. Методом обольщения. К слову, у Драко это получалось весьма профессионально…

Усевшись на диван, который так удобно располагался напротив зажженного камина, Драко завязал с ней оживленную беседу. Кристен мило улыбалась ему, то и дело краснея под его пристальным взглядом. Однако как только он заводил разговор о ее жизни в Шармбатоне, чтобы хоть как-то подойти к расспросам о Кэтрин Пирс, она тут же умело переводила тему. Это начинало порядком раздражать, но Драко, как мог, терпеливо слушал всю чушь, которую она несла. Он одаривал ее соблазнительными улыбками, на какие только был способен в раздражительном состоянии. А она все болтала и болтала, рассказывая о своем детстве и о своей семье, обходя стороной моменты учебы во Французской Академии.

Причину этого Драко был не в силах понять. Ее тараторство уже до такой степени приелось, что хотелось послать все к Мерлиновой бабушке и поскорее сбежать на дежурство. Но до этого было еще достаточно много времени. Черт, ну как такая красивая девушка может быть настолько надоедливой?! Неудивительно, что ее бросил жених. От ее болтовни уши в трубочку сворачивались, настолько утомительна она была. Не каждый мужчина выдержит такую рядом.

– Слушай, ты уже рассказала мне о своем детстве, о своих родителях, об их положении и даже о том, где они работают. Может, расскажешь о своей школьной жизни в Шармбатоне? – прервал Драко очередной поток откровений, теперь уже о ее двоюродных братьях.

На кой черт они ему сдались, что Кристен вдруг решила посвятить его в перипетии своей семейной жизни, Драко понятия не имел, потому всеми силами старался скрыть свое раздражение, и пока у него это успешно получалось. Однако нервы потихоньку сдавали. Драко даже стал чувствовать, как нервно подергивается скула.

– О, так тебе интересна моя жизнь в Шармбатоне? – с напускной живостью в тоне поинтересовалась Кристен.

«НЕТ! МНЕ ПРОСТО НУЖНО УЗНАТЬ ПОБОЛЬШЕ ПРО ТВОЮ ГРЯЗНОКРОВНУЮ ПОДРУЖКУ!!!» – мысленно взвыло внутреннее Альтер-Эго.

– Мне интересно все, что связано с тобой, – повторил Драко ее же слова и попытался не поморщиться от своего приторно-сладкого тона.

Кристен тут же просияла, щеки вспыхнули, и она, наконец, принялась рассказывать о своих годах проведенных в стенах Академии Волшебства Шармбатон. Вот только опять упуская то, что его интересовало. Глубоко вздохнув, Драко решил действовать напролом, как прирожденный Слизеринец:

– Пэнси рассказала, что ты и Грязнокровка Пирс были лучшими подругами. Она отбила у тебя жениха и едва не убила - это правда?

Кристен заметно напряглась. На некогда беззаботном лице проступила тревога. Улыбка исчезла, глаза потеряли свой блеск, и… она наконец-таки замолчала. Замолчала именно тогда, когда Драко готов был с интересом слушать ее.
«Теряешь хватку старина!» – вновь дало знать о себе внутреннее «Я». – «Кажется, твой метод обольщения с треском провалился!»
И когда Драко действительно готов был это признать, Кристен Паркер, наконец, заговорила. Медленно и неуверенно, опустив глаза в пол:

– Это правда, – сказала она. – Мы были с ней лучшими подругами с первого курса. Я любила ее. Всегда поддерживала, всегда помогала: морально, душевно и даже материально. Однако в благодарность она плюнула мне в лицо.

– Отбив жениха? – осторожно наступал Драко.

«Главное - не быть настойчивым и не давить!» – напоминал он себе. – «Терпение! Только терпение!»

– На самом деле не только этим поступком, – покачала головой Кристен. – Главную роль здесь сыграла зависть. Кэтрин постоянно завидовала, пытаясь во всем преуспеть меня и обойти. Я понимала, что рано или поздно это должно было произойти, так как мы были разными по происхождению, однако все равно пыталась избежать всего негатива, проявлявшегося в нашей дружбе, уступая и давая ей возможность взойти на пьедестал. Но для нее этого было мало. Она хотела быть единственной и неповторимой.

– Единственной и неповторимой? – переспросил Драко.

– Именно! – кивнула Кристен. – Кэтрин славилась своей легкомысленностью. На нее парни смотрели только ради того, чтобы затащить в постель. Ничего серьезного никогда не предлагали. Пользовались ею и выкидывали, как ненужную вещь. Со мной же было все с точностью до наоборот. Ты не подумай, я этим не хвастаюсь. Просто говорю все так, как есть на самом деле. Сама не понимаю, чем заслуживаю любовь и внимание окружающих, ведь являюсь обычной девушкой. В сущности, такой же, как и она. Но почему-то все ее кавалеры обращали свое внимание на меня, хотя я им даже повода не давала. Не в моих правилах отбивать у подруги парней.

Рассказывая все это, выражение лица Кристен Паркер было таким потерянным, что в какой-то момент, внутри Драко проснулась к ней жалость. Но только на мгновение. В который раз он напомнил себе, что доверять никому в этой жизни не стоит.

– А что дальше? – деликатно поинтересовался Драко. – Как вы достигли той точки невозврата, которая послужила окончательному разрыву дружеских отношений?

Кристен грустно усмехнулась. Она старалась выглядеть в его глазах максимально искренней. Она должна была войти в доверие, должна была очаровать и влюбить. Но то, что это будет не так-то просто, уже поняла. И этот нездоровый интерес со стороны Драко Малфоя к Кэтрин Пирс лишь добавлял трудностей. Кристен не могла позволить ей снова встать у нее на пути. Что же, план довольно-таки прост. Надо просто сделать из жертвы охотника, а из охотника жертву, и тогда фортуна точно будет на ее стороне. Главное, не переиграть…

– Свою истинную сущность Кэтрин стала проявлять после того, как моих родителей начали засыпать письмами волшебники из разных стран, с просьбами выдать замуж за их наследника, – начала Кристен, резво продумывая нужную сюжетную линию. – Ей стало до жути завидно, ведь она всегда мечтала выйти замуж за аристократа голубых кровей, но таковых не было. Сам понимаешь, чистокровные волшебники редко берут в жены магглорожденных женщин. Кэтрин стала чаще раздражаться и вести себя со мной грубо и неучтиво. Я думала, что со временем это пройдет, но ее зависть и злоба только усиливались. Однако в целом вся ситуация обострилась после того, как я познакомилась со своим бывшим женихом. Произошло это на четвертом курсе. Его зовут Брендон. Меня так покорил этот семнадцатилетний парнишка, что я в буквальном смысле слова потеряла голову, без памяти влюбившись в него. Помню тот момент, когда он признался мне в любви, – печально улыбнулась Кристен. – Я была на седьмом небе от счастья. А когда рассказала об этом Кэтрин, она почему-то разозлилась и наговорила про него кучу гадостей. А чуть позже призналась, что он к ней пристает и пытается затащить ее в койку. По этой причине я поругалась с Брендоном, и в итоге мы расстались. Было больно. Очень больно. Я эту боль пыталась заглушить, но не получалось. Не получалось, потому что Кэтрин все время напоминала мне о нем. Твердила, что он мне не пара, что он меня не любит, что он обычный бабник, бегающий за каждой мимо проходящей юбкой. А ведь со стороны утверждали обратное. Плюс ко всему, ходили слухи, что это она все время пристает к нему и пытается соблазнить за моей спиной. Я, естественно, не верила ни единому слову. Завидующих нашей дружбе было много в Шармбатоне. Я никогда не велась на сплетни и провокации.

– Понятно! – изрек Драко, и тут же у него возник другой вопрос: – Скажи, а как получилось так, что она едва тебя не убила?

Кристен облизнула пересохшие губы и вновь заговорила:

– В конце четвертого курса случилось самое ужасное в жизни Кэтрин. По возвращении домой она обнаружила своих родителей убитыми. Позже стало известно, что это дело рук Пожирателей Смерти. Еще через какое-то время официально было заявлено о возвращении Темного Лорда. После смерти родителей Кэтрин сильно изменилась. Стала замкнутой и необщительной. Все свое время она проводила в комнате или в библиотеке, отгораживаясь ото всех. Я пыталась разговорить ее, пыталась вернуть ее к нормальной жизни, но она была непреклонной. Потом в моей жизни вновь появился Брендон. Он как раз закончил Дурмстранг и сделал мне предложение. Я не смогла устоять, тем более чувства к нему еще оставались. Когда об этом узнала Кэтрин, она сначала сильно разозлилась, стала отговаривать меня от замужества, но я ее уже не слушала. Я просто любила и хотела быть любимой. И, в конце концов, она смирилась, пожелав нам счастья. Со стороны это действительно выглядело искренне. Все было хорошо, она снова стала собой. Но в один прекрасный день я застала…

Кристен вдруг запнулась, тяжело вздохнув. Было видно, что каждое слово дается ей с огромным трудом. Но Драко должен был узнать все до конца. Однако вынуждать ее он не мог.

– Если тебе трудно вспоминать об этом, ты можешь не рассказывать дальше, я пойму.

Кристен взглянула на него своими большими щенячьими глазками.

– Все в порядке, – выдавила она натянутую улыбку. – Если есть хороший слушатель, почему бы не открыться ему. Тем более, на сплетника ты не похож.

Драко вдруг стало не по себе. Знала бы она, что он обходителен с ней только потому, что ему нужна информация. А Кристен вновь уставилась в камин и продолжила свое повествование:

– Кэтрин сказала, что будет ждать меня в пять часов вечера в теплице, где проходили уроки по «Травологии». Закончив все свои дела, я отправилась туда незамедлительно. А когда пришла, увидела, как она целуется с Брендоном. Он повалил ее на стол и… и…

Тут Кристен неожиданно всхлипнула.
«Она что, плачет?» – опешил Драко.

– Эй… ты чего? – дотронулся он до ее плеча.

Кристен отвернулась, пытаясь скрыть слезы.
«Этого еще не хватало!» – едва не застонал Драко.
Женские истерики всегда его напрягали. И эта исключением не была. Единственное, что мешало ему встать и уйти, так это интерес к продолжению и легкое чувство вины. Все-таки это он заставил ее заново все пережить.

– Мое появление помешало им заняться тем, чем они собирались, – сквозь слезы промычала Кристен. – Брендон умолял о прощении за то, что не устоял. А Кэтрин просто стояла и с нескрываемой радостью наблюдала за нашей ссорой. Я не могла смотреть на них, поэтому просто развернулась и ушла. Подальше от посторонних глаз, подальше от боли и предательства…

Плечи ее стали сотрясаться от рыданий, и Драко не знал, что ему делать. Подобные ситуации никогда ему не нравились, и он старательно их избегал. Просто вставал и уходил. Но сейчас был не тот момент, когда можно было бы так поступить. Потому, он лишь покрепче сжал ее плечо, с которого так и не убрал руку.

– Я просидела в своей комнате весь день и всю ночь. Вышла только на утро следующего дня. Кэтрин вела себя так, будто ничего не произошло, и меня это взбесило. Я стала кричать на нее и высказывать все, что о ней думаю, ничего и никого вокруг не замечая. Ни удивленных глаз, которые смотрели на мою истерику, ни учителей, которые пытались меня успокоить. И, видимо, Кэтрин воспользовалась удобным моментом. Я вдруг почувствовала резкую боль в груди, перед глазами все поплыло, а дальше темнота. Очнулась уже в лазарете и, как выяснилось, пролежала в тяжелом состоянии две недели. Она швырнула в меня какое-то непонятное заклятие, которое повредило мне несколько жизненно важных органов. Но Кэтрин не наказали. Сослали все на то, что она потеряла родителей и не совсем владеет собой. Вот на такой печальной ноте и закончилась наша дружба.

Кристен вытерла обильные слезы и внимательно всмотрелась в лицо Драко Малфоя. Оно ничего не выражало. Никаких эмоций. Ничего из того, что она хотела бы видеть после рассказанного. Но его рука продолжала покоиться на ее плече, слегка сжимая его. Повинуясь внутреннему порыву, Кристен резко дернулась в его сторону, обвила руками его талию и уткнулась лицом в его грудь. Драко растерялся. Попытался как можно вежливее ее отодвинуть, но она вцепилась в него мертвой хваткой, продолжая рыдать. Сдавшись, он слегка погладил ее по спине, чтобы хоть как-то успокоить.

Ну почему ему вечно попадаются истеричные дамы?! То, как повела себя Кристен Паркер на данный момент, выглядело не совсем разумно. Но дальнейшие ее действия его и вовсе выбили из колеи. Она вдруг прижалась к нему всем телом, взглянула на него своими заплаканными бирюзовыми глазками и медленно стала приближаться к его лицу. Драко замер. Просто не мог что-либо сказать или сделать. Просто был поражен сложившейся ситуацией. И когда их губы почти соприкоснулись, в гостиной раздался демонстративный кашель.

Отпрянув от Кристен как от огня, Драко взглянул на того, кто нарушил столь интимную сложившуюся не по сценарию обстановку. И тут же он мысленно выругался, припоминая всех Мерлиновых предков. Вот попал, так попал. В проеме арки, скрестив на груди руки, с хмурым выражением лица сверлила их взглядом Пэнси Паркинсон. Кристен покраснела и отвернулась, предоставляя Драко возможность объяснять все самому, потому что мрачный взгляд Пэнси требовал именно объяснений.

– Эээ… – протянул Драко и прокашлялся, так как в горле внезапно запершило. Меньше всего на свете он бы хотел, чтобы эту картину лицезрела именно Пэнси. – Как там Нотт? – вопрос был слишком глупым. – О, Мерлин! – пробубнил Драко, устремив свой взгляд куда-то в потолок. Пэнси, кажется, готова была заавадить и Кристен Паркер, и его за компанию.

– Немного успокоился, – ответила она с улыбкой, больше похожей на оскал. – Вижу, вы прекрасно проводите время, – поддела обоих.

Драко не был удивлен тому, что Пэнси какое-то время наблюдала за ними и, наверняка, поцелуй она прервала намеренно. Впрочем, его это даже радовало.

– Мы просто разговаривали, – солгал он, заранее зная, что она все равно не поверит.

– О, если ваши объятия можно назвать разговором, – сквозь зубы процедила Пэнси.

– Брось, мы ничем таким не занимались, – Драко не бросал попыток оправдаться. – И в мыслях этого не было.

– Если бы я не пришла, уверена, это мысль тебя бы посетила. И тогда…

– Хватит! – рявкнул он неожиданно даже для самого себя. Кристен невольно вздрогнула. Пэнси скрипнула зубами. Драко сделал вдох-выдох. – Я не собираюсь слушать несусветный бред, – тон его опять стал спокойным. – Оставляю вас наедине, дамы. А мне пора на дежурство, – направляясь к выходу, он на секунду остановился. – Я очень надеюсь на твое благоразумие, Пэнси. И на то, что гостиная останется цела.

Развернувшись Драко ушел, оставив двух девушек наедине друг с другом. Кристен нервно улыбнулась, взглянув в сторону Пэнси.

– Мы, правда, просто разговаривали, – пролепетала она, но визави упорно молчала, силой мысли пытаясь прибить ее. – Я, пожалуй, пойду. Устала немного.

Протараторила Кристен и позорно сбежала от греха подальше. А спустя несколько секунд в гостиной Слизерина раздался звук бьющегося стекла.

****

Зная несладкий характер Пэнси Паркинсон, Драко все же не побоялся оставить ее наедине с Кристен Паркер, которую она готова была порвать на куски. Но нет. Пэнси и пальцем ее не тронет, Драко был в этом уверен. Воспитание не позволит. А вот разгромить половину гостиной она вполне в состоянии. И когда звук от первого разрушения донесся до слуха, предположения подтвердились. Пэнси Паркинсон девушка не кровожадная, но вспыльчивая до невозможности. А потому все свои эмоции она всегда вымещает на ни в чем не повинных предметах. Желательно на таких, которые легко бьются. Однако, немного успокоившись, она возвращает все на свои места и в свое привычное состояние простым заклинанием «Репаро», которое качественно получается только у нее. Впрочем, это неудивительно, с ее-то деструктивными наклонностями.

Сейчас, шагая по коридорам Хогвартса, выполняя свои обязанности старосты, Драко одновременно с этим переваривал в голове все, что рассказала ему Кристен Паркер. Конечно, он ее понимал. Ее предали два близких человека, а она, как дурочка, им доверяла и искренне любила. Вот почему он сам не до конца мог довериться своим друзьям, а про любовь и говорить-то не стоит. Сегодня, после рассказанного, он который раз убедился, что любовь – это слабость, по которой беспощадно бьют. Вдруг кто-то из друзей вот так же ударит в спину, как это сделала Кэтрин Пирс. Хороша подруга. Соблазнила жениха добродушной Паркер и, вдобавок ко всему, едва ее не угробила. Хотя, чему он удивляется, она, небось, и не на такое способна. Видимо, смерть родителей действительно повлияла на ее психику и еще больше усилила ненависть к чистокровным волшебникам. Таких надо в больницу святого Мунго определять, в палату для душевнобольных. В общем, спиной к ней лучше не поворачиваться, а то и гляди убьет исподтишка.

Однако во всем рассказе Кристен Паркер кое-что не сходилось. А именно – Кэтрин Пирс, распущенная девка, мечтающая выскочить замуж за богатого чистокровного аристократа, ненавидит и презирает их – богатых и чистокровных аристократов. Это как вообще понимать? Может, ей нужен кто-то определенный? Может, не всех она ненавидит? А, черт пойми эту больную на голову девицу. Надо бы с Блейзом поделиться своими достижениями, а там вдвоем разобраться будет легче. Только вот не было его нигде. Он так и не вернулся в гостиную раньше комендантского часа.
«И где черти носят этого итальянца?» – задался вопросом Драко, но тут же вспомнил: – «Ах да, он же сказал, что пойдет в библиотеку!»

Свернув по коридору направо, Драко вдруг резко остановился. Обоняние внезапно учуяло странный запах. Знакомый ему запах. Что-то клубнично-ванильное. Драко оглянулся по сторонам. Странно, вся окружающая обстановка тоже была до боли знакомой. Темный коридор, зажженные факелы, ягодный аромат, не хватало только… Мгновение, и в свете факелов появилась одинокая фигура. Она? Девушка без лица из сна? Нет, уже знакомая ему наяву. Та самая, о которой он узнал много нового.

Она шла быстрыми шагами, постукивая каблучками по полу, всем своим видом показывая, насколько у нее сейчас плохое настроение.
«Черт, у них что, у всех разом критические дни наступили?» – с иронией подумал Драко, когда до него дошло. – «Девчонка-то нарушает правила!» – комендантский час уже начался, а она в коридоре шарахается.
А девушка тем временем остановилась, немного отдышалась и двинулась дальше, глядя себе под ноги разъяренным взглядом.

– Минус десять баллов Гриффиндору! – разрезал мертвую тишину его бесстрастный голос. – Комендантский час, дорогая. У тебя пять минут, чтобы быть в своей гостиной, иначе я сниму все баллы с вашего факультета, которые вы сегодня с огромным успехом зарабатывали, блистая своими непревзойденными знаниями, – предупредил он, поравнявшись с ней.

Девушка на мгновение растерялась. Видимо, не ожидала встретить кого-либо на своем пути. Но спустя секунду всю эту растерянность как ветром сдуло.

– Я смотрю, у тебя настроение плохое, Малфой, – произнесла она размеренным тоном. – Так вот, у меня тоже, поэтому иди куда шел. У меня нет желания с тобой пререкаться.

Драко мысленно усмехнулся. Надо же, сколько в ней раздражительности. Как бы она ни старалась оставаться спокойной, у нее это плохо получалось. Она совсем не умела контролировать свои эмоции. Может, дать ей пару уроков? Ага, щас!
Что она там говорила? Нет желания пререкаться? О, так оно есть у него. Мысли на время прервались, так как девушка обошла его стороной, попытавшись быстрее избавиться от его общества. Вот только пришлось ей немного задержаться.

– Ненавидишь… Презираешь… – произнес он задумчиво, повернувшись к ней полубоком. – Хотя сама ничуть не лучше…

Холодная ухмылка знающего что-то человека заставила ее насторожиться, и Драко ясно почувствовал ее тревогу, победно растягивая губы чуть шире.

– Не понимаю, о чем ты… – дерзко, но не так уверенно.

– От прошлого не убежишь, Пирс! – сверкнул Драко глазами. – Дам тебе совет, солнышко… – протянул он мягко. – Не нарывайся! Ты же не хочешь, чтобы о твоих грехах узнала вся школа?!

Минутная заминка показалась целой вечностью. Он чувствовал ее страх, чувствовал, как она сжалась под его взглядом, и ему это нравилось.

– Мне нечего стыдиться! – произнесла уверенно. Слишком уверенно. – Так что со своими пустыми угрозами обращайся к кому-нибудь другому, а мне пора! – но она все еще топталась на месте, заставив его усмехнуться.

«Чего же ты стоишь?» – бросив в ее сторону свой фирменный небрежный взгляд, Драко скептически выгнул бровь.

– Не смею задерживать! – отчеканил он и, развернувшись, ушел.

И уже не видел, как губы девушки растянулись в едкой ухмылке.
И уже не услышал слов, которые она тихо вымолвила ему в спину.

****

Злость, которая разъедала Кэтрин изнутри, сейчас была намного сильнее, чем когда-либо еще. Ее всю трясло, руки дрожали, грудь вздымалась, в легких катастрофически не хватало воздуха. О, как она хотела убить этого Забини прямо там, в библиотеке. Стереть с его лица эту очаровательную улыбку и обеспечить ему адские муки, хотя он ничего плохого не сделал, и даже не сказал.

Да… на мгновение Кэтрин задумалась – а может, он не такой плохой, каким она его считает? Но нет, лучше отмести от себя эти мысли. Даже думать об этом не стоит. Пусть в его глазах не было ни капли коварства, когда он с ней говорил, это ничего не меняет. Он всего лишь хочет казаться другим. Делает вид, будто он не такой, как все эти помешанные на чистокровности убийцы. Всего лишь скрывается под маской добродетели. Но не на ту напал. Как он вообще посмел заговорить с ней, как посмел прикоснуться, чертов ублюдок?!

«Никакой жалости, никакого сострадания…»
Мысли мешались между собой, и она понимала, что срывается не на шутку. Остановившись, Кэтрин глубоко вдохнула, затем выдохнула. Надо срочно успокоиться, прийти в себя. Вдох-выдох, вдох-выдох. Когда яростная дрожь более-менее спала, она двинулась дальше по коридору. Сейчас ей больше всего на свете хотелось оказаться в своей спальне, задернуть полог и остаться наедине с собой, но…

– Минус десять баллов Гриффиндору! – внезапно раздался апатичный, но приятный мужской голос. – Комендантский час, дорогая. У тебя пять минут, чтобы быть в своей гостиной, иначе я сниму все баллы с вашего факультета, которые вы сегодня с огромным успехом зарабатывали, блистая своими непревзойденными знаниями.

Черт, и надо же было до такой степени уйти в себя, чтобы не заметить на своем пути этого Белобрысого Хорька. Неправильно. Нужно быть всегда начеку, иначе можно получить удар в спину.

– Я смотрю, у тебя настроение плохое, Малфой, – произнесла Кэтрин размеренным тоном. – Так вот, у меня тоже, поэтому иди куда шел. У меня нет желания с тобой пререкаться.

Обойдя преграду в лице ненавистного Слизеринца, Кэтрин поспешила удалиться, но его задумчивый тон заставил ее остановиться и обернуться.

– Ненавидишь… Презираешь… – он стоял полу боком, глядя куда-то сквозь стену. – Хотя сама ничуть не лучше… – многозначительность его ухмылки насторожила.

– Не понимаю, о чем ты… – дерзко, но не так уверенно: его обманчиво мягкий голос нагонял страх. Кэтрин попыталась подавить его, но не получалось.

– От прошлого не убежишь, Пирс! – сверкнул он глазами. – Дам тебе совет, солнышко - не нарывайся! Ты же не хочешь, чтобы о твоих грехах узнала вся школа?!

Она понятия не имела, о чем он говорит. В ее прошлом не было ничего постыдного. Но этот его взгляд и эта его усмешка заставили взволноваться. И как бы она ни старалась сдерживать это волнение, оно слишком сильно от нее исходило.

– Мне нечего стыдиться! – это действительно было так, ничего бесчестного за ней пока что не числилось. – Так что со своими пустыми угрозами обращайся к кому-нибудь другому, а мне пора! – но почему-то с места сдвинуться она не смогла.

Кэтрин старалась не выдать, что его слова ее достаточно сильно задели. Не может ведь она показать свой внутренний страх ему, в самом деле. Вообще вся эта ситуация ее ужасно бесила. Она не испугалась Нотта, который палочкой ей угрожал. Не испугалась Забини, который с легкостью мог свернуть ей шею за угрозы. А тут – страх перед каким-то белобрысым идиотом, который, наверняка, сам не знает, о чем говорит. Но, черт побери, как же холодно и устрашающе сверкают его серые глаза и это несмотря на то, что голос его слаще сиропа. Ни единой эмоции, как так можно?

– Не смею задерживать, – отчеканил он, бросил в ее сторону уже знакомый ей взгляд и пошел своей дорогой.

Кэтрин усмехнулась, глядя ему в спину.

– Игра только начинается! – бросила она в пустоту и направилась в сторону Гриффиндорской башни, оставляя после себя лишь запах спелой клубники.