Глава 4. Распределяющая Шляпа

Красивой на вид я могу и не быть,
Но только по виду не стоит судить.
И знайте, я съем скорее себя,
Чем вы шляпу найдёте умнее меня.

Все ваши цилиндры и котелки,
Бесспорно, красивы, блестящи, черны.
Но в Хогвартсе я в своём роде одна,
И все их смогу превзойти без труда.

Ничто не сокрыть вам в своей голове,
Я всё разгляжу! Так позвольте же мне
Распределение быстрее начать,
Чтобы должное место вам указать.


В Большом Зале все уже расселись по местам в соответствии с принадлежностью своего факультета. Студенты радовались встрече друг с другом, делились впечатлениями от проведенных каникул, обсуждали предстоящий учебный год и дружно ждали пополнения в своем стане. Атмосфера была праздничной и поистине волшебной. В воздухе витал дух веселья и радости. Даже обыск, проведенный около замка, который заставил многих поволноваться, не испортил общего впечатления. Но неожиданно в один момент все стихло. Разговоры прекратились, заменяясь странными вздохами и перешептыванием. Даже учителя, и те на мгновение замолкли…

– Что такое? – не поняла Гермиона внезапной смены настроений.

– А ты глянь туда, – недовольным тоном отозвался Симус Финниган, кивнув в сторону дверей. – Там цирк на подходе.

Недоумевая, Гермиона обернулась и тут же закатила глаза.

– Что правда, то правда! – констатировала она скептически.

– Пф! – фыркнул Рон. – Что тут такого?!

Да в принципе ничего. Всего лишь три парня вошли в Большой Зал. Всего лишь Драко Малфой, Блейз Забини и Теодор Нотт. Самоуверенные, надменные, и до безобразия высокомерные Слизеринские Мерзавцы, вопиющие о своей родословной на каждом углу. Их ненавидели, их презирали, их осуждали, над ними смеялись. Но при всем этом их и любили. Девушки едва не таяли, растекаясь лужицей под столом, когда они проходили мимо, окутанные шлейфом дорогих духов. В глазах сразу же вспыхивал страстный огонек, на губах расползались мечтательные улыбки, а фантазия подбрасывала все новые и новые романтические сцены с участием одного из или же с тремя сразу. Но, слава великому Мерлину, не все Хогвартские красавицы страдали подобным заболеванием. У некоторых юных особ все же хватало ума разглядеть за красивой оберткой мерзкое содержимое.

– Кого-то они мне напоминают, – с ухмылкой на губах проговорил Кормак Маклагген. – Помните, был у нас тут один златокудрый Апполон, занявший пост преподавателя по «Защитам от Темных Искусств»?!

Стол Гриффиндора и Когтеврана разразился дружным смехом. Конечно, многие поняли, кого имел ввиду Кормак Маклагген. Незабвенного Златопупса Локонса, который вот так же, как и эти три Слизеринца, гордо задирал свой нос, красуясь перед общественностью. Хотя красоваться-то было нечем. Впрочем, как и тем, кто ему подражал.

– А вы слышали, как прозвали этих трех «красавчиков» на их собственном факультете? – не скрывая ехидства в голосе, задала вопрос Лайза Турпин.

– Ну и? – заинтересованно протянул Кормак.

«Слизеринские Принцы» – о, да, этот термин им очень даже соответствовал. Малфой, Забини и Нотт не только гармонировали друг с другом, они дополняли друг друга. Расправленные плечи, гордая осанка, уверенная походка, сразу видно – Аристократы. Все их движения, все жесты кричали об этом. Такие разные, и, в то же время, такие одинаковые: Один – бледнолицый сероглазый блондин, высокий, стройный, чуть худощавый. Другой – смуглый синеглазый брюнет атлетического телосложения, мускулистый, широкоплечий. Третий – зеленоглазый шатен, чуть ниже своих товарищей, но не ушедший далеко в своем превосходстве. Выбирай кого хочешь, как говорится, только потом не плачь от разбитого сердца. Такие вот они были, неприступные, гордые и самовлюбленные отпрыски трех аристократических семей.

– Тоже мне, «Слизеринские Принцы»! – поморщился Рон. – «Слизеринские Хорьки», вот кто они!

Он даже самому себе не мог сознаться, как сильно завидует популярности этих парней среди женского пола. У него за все шестнадцать лет еще ни разу не было хоть каких-то романтических отношений. А ведь он тоже парень, и тоже неплох собой. Только вот почему-то с девушками ему совсем не везло. Нравилась ему одна, умная не по годам… подруга. Но она, как назло, ничего кроме учебы не замечала. Ни его взглядов, ни намеков, только и знает, как отчитывать да ругать.
Рон искоса глянул на Гермиону, обсуждающую с Джинни новое заклинание, которому научилась на летних каникулах. В общем, что и требовалось доказать. Она, наверное, и замуж выйдет, сидя в библиотеке.

– Эй, Уизли! – окликнули его, прерывая все размышления.

– Что? – отозвался Рон, глядя то на Невилла Долгопупса, то на Колина Криви.

– Ты чего на Грейнджер так смотришь? – а оказался вообще Дин Томас. – Дыру скоро в ней прожжешь.

– Отвали, Дин, – смущенно пробубнил Рон. – Занимайся своими делами.

Дин так и поступил. Хмыкнув, занялся своими делами. А шумиха, возникшая с приходом Малфоя, Забини и Нотта, продолжалась еще некоторое время. Но вскоре она совсем утихла, и на смену ей начался иной общественный ажиотаж…

Как только последние студенты расселись, а профессора заняли свои места, в зал вошла Минерва МакГонаггалл, а за ней толпа первокурсников, восхищенно озиравшихся по сторонам. По традиции, их ждала одинокая табуретка с покоившейся на ней Распределяющей Шляпой.

– Ого, сколько их тут! – присвистнул Эрни Макмиллан. – Похоже, что Хогвартс сегодня изрядно пополнится малышней.

– Ага, и старосты будут загружены работой вдвойне, – подхватила Ханна Аббот.

Один за другим первокурсники стали проходить распределение. Один за другим они отправлялись на тот или иной факультет. Гриффиндор, Пуффендуй, Когтевран, Слизерин – никого не обделили. После директор Хогвартса Альбус Дамблдор встал за свою кафедру, чтобы произнести речь. Золотая Сова радостно расправила свои крылья. В зале воцарилась тишина.

– Дорогие студенты… – начал Дамблдор, окидывая своим внимательным взглядом всех собравшихся. – Прежде чем поздравить вас с началом учебного года, мне бы хотелось внести кое-какие объяснения…

– Интересно, что на этот раз?! – прошептал Рон.

– Скорее всего, распределение еще не закончилось, – ответила ему Гермиона.

– Так перваков уже всех распределили, – огляделся по сторонам Рон, словно где-то еще мог увидеть группу маленьких ребятишек.

– Как вы все знаете, настали темные времена и в связи с этим многие учебные учреждения Волшебного Мира были вынуждены прекратить свою деятельность, дабы обезопасить своих студентов. Среди таких является Болгарская школа Чародейства и Волшебства Дурмстранг, перешедшая во власть Пожирателей Смерти, и Французская Академия Шармбатон, – тем временем продолжал говорить Дамблдор. – Как вы думаете, к чему я веду? – улыбнулся он в бороду. – Да! Именно к тому, что ученики этих двух школ получили приглашение закончить свою учебу в Хогвартсе. Наверняка некоторые из вас уже знают об этом. Многие добирались до школы вместе с вами на «Хогвартс-Экспрессе». Прошу вас… – махнул рукой в сторону Дамблдор. – Встречайте своих новых друзей!

С последним его словом двери Большого Зала со скрипом отворились. И переведенные из Дурмстранга и Шармбатона студенты вошли в сопровождении преподавателя по травологии Помоны Стебль, которая остановила их недалеко от табурета и покоившейся на нем Шляпы, объясняя, каким образом будет проходить распределение по факультетам. Кто-то из новоприбывших заметно волновался, кто-то восхищенно озирался по сторонам, кто-то оставался спокойным, а кто-то вообще откровенно скучал. Да… Гермиона в очередной раз оказалась права. Предстояло еще одно распределение…

– Лаима Дорисфул, Шармбатон! – назвала первое имя профессор Стебль.

Из толпы вышла девушка лет семнадцати в сиреневом шелковом платье. К слову, в подобной одежде были и другие ученицы Французской Академии. Девушка эта от души повеселила всех, наблюдающих за ней. Дело в том, что когда Распределяющая Шляпа сжалась на ее голове, Француженка довольно таки громко пискнула. Не ожидала она вот такого привета со стороны обычной залатанной Шляпы. А Шляпа, недолго думая громко провозгласила:

– Когтевран! – и Лаима Дорисфул расслабившись, встала, улыбнулась и, словно бабочка, упорхнула к новым однокурсникам, которые встретили ее с распростертыми объятиями.

– Камила Эльфруд, Шармбатон! – назвала второе имя профессор Стебль.

– Когтевран! – вновь провозгласила Шляпа, и очередная хорошенькая девица, отправилась туда же, куда и первая.

– Дмитрий Беликов, Дурмстранг!

А вот этот парень действительно привлек к себе много внимания, как со стороны женской аудитории, так и со стороны мужской. Красивый, темпераментный, но суровый и мрачный. Однако девушки, по своей натуре сравнившие его с Малфоем, Забини и Ноттом, пришли к выводу, что парень этот станет куда популярней «Слизеринских Принцев», всех вместе взятых. Он отличался от них тем, что был более мужественным и раскрепощенным. Он был серьезней, и казался намного взрослее. Одним словом – настоящий мужчина семнадцати лет, который отправился на… все затаили дыхание… девушки, внимание…

– Слизерин! – выкрикнула Шляпа.

– Кто бы сомневался, – пробурчал Рон. – Только таких и отправляют на Слизерин.

– Дурмстранг славится своей любовью к черной магии. Это неудивительно, что его определили именно туда, – ответила Гермиона. – Не удивлюсь даже тому, если большинство студентов Дурмстранга попадут на Слизерин.

– Мелисса Волф, Шармбатон! – тем временем назвала еще одно имя профессор Стебль.

Воистину, студентки Французской Академии были не просто привлекательными дамами, а самым настоящими красавицами. И, что уж тут скрывать, очень сильно отличались от Хогвартских учениц. Они были более женственны, что ли. От них веяло грацией, легкостью и изыском. Интересно, а правду говорят, что в Шармбатоне специально этому обучают? В общем, об этом можно будет узнать чуть позже, а Мелисса Волф отправилась…

– Пуффендуй! – подытожила Шляпа.

– Кристен Паркер, Шармбатон! – последовало очередное имя.

– Уау! – только и смог изречь Кормак Маклагген.

Когда из толпы с гордо вздернутым носом выплыла жемчужная блондинка, всем стало ясно, что именно она станет Звездой Вечера. Высокая, стройная, с алыми губами, розовыми щеками – пожалуй, эта девушка была краше всех остальных. Одни ее бирюзовые глаза чего стоили. Живая фарфоровая кукла. Ей не хватало лишь нимба над головой и белоснежных крыльев за спиной. Такой невинной красоты в Хогвартсе еще не было. Похоже, что настала очередь парней пускать слюнки в разные стороны и растекаться лужицей под столом.

Кристен Паркер глубоко вздохнула. Да… очень переживала, но старалась это не показывать. Однако все внутри нее трепетало, колени дрожали, ладони вспотели. Унять волнение было делом непростым. Сев на табурет, она прикусила губу, сминая в руке нежно-голубой платочек. Сердце в груди, отбивающее бешеный ритм, отзывалось гулкой дробью в ушах. На голову опустилась Шляпа…

– Что же вы, милочка, держите в себе столько обиды и злости? – тут же задала она риторический вопрос, не требующий ответа.

Кристен и не горела желанием отвечать, потому молча ждала решения. Для нее это решение было самой ответственной частью на данный момент.

– Ууу, столько красавиц за один день, просто рай для мужчины, – присвистнул Теодор Нотт. – Наслышан про чету Паркер. Весьма знатный чистокровный род во Франции. Правда, сами они англичане, – поделился он информацией, сверкая похотливыми зеленными глазами. – Вы только гляньте на эту конфетку. Ммм, так и съел бы вместе с этикеткой.

– Извращенец! – закатив глаза, припечатала Пэнси Паркинсон.

– Да ладно тебе, Пэнси, ты все равно у нас прелестней всех на свете, – улыбнулся ей Теодор.

– Еще и подхалим! – послужило ему дерзким ответом от Пэнси.

– Эй, я же с самыми искренними намерениями!

– Ну да, конечно!

А тем временем, вышеупомянутая Кристен Паркер ждала провозглашения своего факультета.

– Мисс Чистокровность… – произнесла Шляпа. – Ну, конечно, я знаю, куда вас определить с вашим образом мысли…

– Слизерин, Слизерин, Слизерин… – бурчал себе под нос Теодор.

– Заткнись, Тео! – шикнула на него Пэнси, и…

– СЛИЗЕРИН!!! – проорала Шляпа.

Стол Слизерина взорвался приветственными восклицаниями мужской половины. Кристен едва не взвизгнула от накатившей радости. Все прошло именно так, как было задумано. Еще до прибытия в Хогвартс она хотела попасть на факультет, основанный великим Салазаром. И у нее получилось. Она это сделала. Со счастливой улыбкой Кристен направилась к столу, над которым висели серо-зеленые гобелены с изображением змеи. Там ее уже ждали однокурсники с приветственным восторгом. Впрочем, на них она наплевала сразу же, как только в поле зрения попал бледнолицый сероглазый юноша. Со вселенской скукой он наблюдал за продолжением распределения, подперев рукой щеку. Надо же, как выпал расклад. Удача все-таки не оставила ее окончательно. Обворожительно улыбнувшись, Кристен Паркер подсела к Пэнси Паркинсон.

– Здравствуйте, – поздоровалась она вежливо со всеми, кто был в пределах ее досягаемости, и взглянула в сторону того самого юноши, которого выделила из толпы остального мужского факультативного коллектива.

– Вечер добрый, – отозвался Драко Малфой в своей ленивой манере. – Добро пожаловать в нашу персональную психушку.

Кристен улыбнулась шире. Да уж, чувством юмора парень явно не обделен. Она уже хотела завязать с ним непринужденный разговор, но в этот момент ею заинтересовался другой…

– Теодор Нотт, мисс, я счастлив, что вы присоединились именно к нам, –поднялся Теодор со скамьи и по правилам этикета протянул ей руку.

– Приятно познакомится, мистер Нотт. Вы очень галантны, – в ответ пролепетала Кристен, изящно вложив в его ладонь свои пальчики, на которых он запечатлел легкий поцелуй.

– О, зовите меня Тео, миледи. Вы очаровательны, – выдал ей Теодор самую соблазнительную улыбку, на которую только был способен.

Покосившись на него, Пэнси с усмешкой покачала головой. Похоже, что друг уже нашел новую жертву для своих плотских утех.

– Позвольте представить вам моих друзей… – продолжал закреплять за собой интерес Теодор. – Это Драко Малфой и Блейз Забини, – вежливо представил он товарищей. – А эта леди, наша вторая мамочка, Пэнси Паркинсон.

Драко и Блейз лишь кивнули в знак приветствия, а вот Пэнси не поленилась и встала. Но только для того, чтобы влепить другу-шутнику подзатыльник. Друг-шутник, конечно же, отклониться не успел, но не обиделся, приняв оплеуху подруги за юмор.

– Просто Пэнси, – натянуто улыбнулась Пэнси, усаживаясь на место.

– Рада знакомству, Пэнси, – заливаясь звонким смехом, выдавила Кристен, и добавила, чуть успокоившись, обращаясь ко всем, и к Теодору отдельно: – Мое имя вы уже знаете, поэтому не буду повторять. И еще, Тео, не люблю формальности, так что, давай обойдемся без этих вежливых «мисс» и «вы». Называй меня по имени и на «ты».

– Желание дамы - закон, – развел руками Теодор, игриво подмигнув ей.

Воистину, Слизерин был рассадником чистокровных и богатых красавцев. Один краше другого. И вот она уже знакома с тремя представителями аристократических семей: Блейз Забини, Теодор Нотт, и… Драко Малфой… Драко…

Кристен многое слышала о чете Малфой. И об их наследнике тоже. А теперь вот он. Сидит прямо напротив нее. Самовлюбленный, неприступный, хладнокровный. Не требовалось даже долгого общения с ним, чтобы разгадать его личность. Такой заслуживал к себе особого внимания, и он его наверняка получает. Да, за такого не грех побороться. А бороться уж точно есть с кем.

Что же… она уже поставила на нем невидимое клеймо своего будущего кавалера. Зачем выбирать и долго думать над своим решением. Ведь достаточно одной только его фамилии, чтобы понять, что он ее выигрышный билет в лотерее жизни. Но не успела Кристен в достаточном изобилии насладиться подарком судьбы, как из пьянящих раздумий ее вырвало очередное имя, прозвучавшее из уст профессора Стебль:

– Кэтрин Пирс, Шармбатон!

Сидя за учительским столом, Дамблдор внезапно вздрогнул и с жадностью впился взглядом в девушку сквозь стеклышки своих очков-половинок. Северус Снегг, сидевший рядом с ним по правую сторону, поперхнулся соком и надрывно закашлялся, а потянувшись за салфеткой, заметно побледнел.

– Чего это с ними? – пробормотал Рон, переглянувшись с Гарри и Гермионой.

– Словно призрака увидели! – констатировал Блейз, глядя на хмурого Драко и Теодора.

А Кэтрин тем временем села на табурет, изящным движением закинула ногу на ногу, и на коленке сомкнула пальцы в замок. Сейчас будет решаться ее дальнейшая судьба. Заметив на себе взгляды уже знакомых ей лиц, она выдавила едва заметную улыбку. Гарри, Рон и Гермиона… странно, за столь короткий миг, она уже успела привыкнуть к их обществу. Хорошо было бы вновь оказаться рядом с ними, но… у нее были другие планы…

О, а вот и Драко Малфой, Блейз Забини и Теодор Нотт не сводят с нее глаз. Интересно, какие эмоции они выразят, если она, вопреки всем приоритетам великого Салазара, разделит трапезу именно за их столом? Наверное, такие же, какие выражает Кристен Паркер, которая взглядом пытается прибить ее к табуретке. Небось, молится всем святым, чтобы ненавистную экс-подружку определили куда угодно, только не в этот гадюшник. И вот Шляпа медленно опускается на голову…

– Ммм… тяжело, очень тяжело… – протягивает она задумчиво, то сжимаясь, то разжимаясь на кучерявой голове. – Много тайн хранит ваше прошлое. Много неразрешенных загадок.

Кэтрин в удивлении вскинула брови. Какие, к Мерлину, тайны? Нет никаких тайн!

– Столько холода, столько жестокости, столько боли. А душа наполнена жаждой мести, чернеет и черствеет. Ее словно разъедает изнутри, жжет…

Гарри, Рон и Гермиона переглянулись. Брови Драко Малфоя сошлись на переносице. Кэтрин же выругалась про себя, проклиная засаленную тряпку, говорившую то, чего посторонним знать не стоит.

– Я вижу ум и отвагу. А еще много таланта. Причем таланты эти врожденные, да. Такие таланты есть не у каждого чистокровного волшебника, мисс, – пробормотала Шляпа.

– Вы что-то путаете. Я магглорожденная, – не сдержала Кэтрин язвительной усмешки.

– Магглорожденная, говорите?! – с сомнением протянула Шляпа. – Хм, а ведь редкие способности твердят об ином!

– У меня нет особых способностей, которыми не могли бы обладать другие волшебники. Потому прошу вас объяснить мне свою малопонятную речь, – в ответ проговорила Кэтрин.

Но Шляпа предпочла ничего не объяснять. А Кэтрин сделала для себя вывод, что Шляпа слишком стара, и, видимо, у нее, как и у человека, начался возрастной маразм.

– Так куда же мне вас определить? – тем не менее, продолжала размышлять Шляпа, «сидя» на ее голове. – У вас, мисс Пирс, есть задатки каждого факультета. Храбрость и благородство Гриффиндора. Хитрость и надменность Слизерина. Острый ум Когтеврана. И упорство Пуффендуя. С вами даже тяжелее, чем мне пришлось с мистером Гарри Поттером. Я, конечно, могу определить вас на Слизерин, который мог бы многое дать вам, но не будем принимать поспешных решений.

– Дело ваше, – пожала плечами Кэтрин. – Лично мне все равно, где я буду учиться. И извините за невежливость, но не могли бы вы рассуждать про себя, – очень даже вежливо попросила она Шляпу, на что та просто-напросто взяла и замолкла. Обиделась, что ли?

Драко Малфой сощурился. В мыслях его проносилась каждая фраза, прозвучавшая из уст Распределяющей Шляпы:

«Много тайн хранит ваше прошлое. А душа наполнена жаждой мести, чернеет и черствеет. Ее словно разъедает изнутри, жжет…»
«Врожденные таланты, которые есть не у каждого чистокровного волшебника…»
«Магглорожденная, говорите?! Хм, а ведь редкие способности твердят об ином…»

Что имела в виду Шляпа? Какие тайны? Какая месть? Что за таланты? Почему Шляпа сомневается в том, что девчонка Грязнокровка? Почему так внимательно и напряженно смотрит на нее Дамблдор? Почему Снегг так побледнел, когда увидел ее? Столько вопросов, и ни одного ответа. Что-то Драко подсказывало, что неспроста эта девушка появилась в Хогвартсе.

Внезапно Драко наткнулся на столь же хмурые и заинтересованные взгляды Поттера, Уизли и Грейнджер. Видимо, не только он заметил странности в поведении директора и своего декана. И не только его заинтересовали размышления Шляпы по поводу заносчивой новенькой девки.

– Думаю, я все же знаю, куда вас определить, мисс Кэтрин Пирс, – наконец заговорила Шляпа, спустя несколько недолгих минут.

Зал затих. Такой идеальной тишины не было, наверное, ни на одном экзамене по С.О.В. или Ж.А.Б.А. Кэтрин затаила дыхание, и…

– ГРИФФИНДОР!!! – прозвучал вердикт.

Стол, над которым висели золотисто-красные гобелены, взорвался бурными овациями. Шуму было столько, что уши закладывало. Кэтрин выдохнула. Гриффиндор… ее ждал факультет Гриффиндор…

Наконец, когда Шляпу сняли с ее головы, она с улыбкой направилась к своим новоявленным однокурсникам. Те бурно приветствовали ее, протягивая руки, чтобы познакомиться.

– Добро пожаловать в Гриффиндор! – говорили они. – Поздравляем! Добро пожаловать!

Да… Кэтрин была рада тому, что попала на факультет Гриффиндор. Рада хотя бы потому, что там она уже знала нескольких человек, среди которых был Гарри Поттер – Мальчик-Которому-Вовсе-Не-Нужна-Была-Слава. И она никогда никому не признается, что ее изначальной целью был факультет Слизерин.

Нет… Кэтрин вовсе не стремилась попасть туда, прекрасная зная, что врагами обзаведется в достаточном изобилии. Просто следовать своим планам было бы куда проще. Но ничего. Гриффиндор не нарушит эти планы. Может, даже наоборот, поможет в их исполнении…

– Хм, я почему-то предполагал подобный исход событий, – хмыкнул Блейз. – Гриффиндор, как же.

– По-моему все было ясно еще в «Хогвартс-Экспрессе», – вставил Теодор. – Компания, в которой она пребывала, говорила сама за себя.

Драко, промолчал. Он не понимал, с чего вдруг столько внимания уделено обычно мумаггловскому мугродью. Ладно, Дамблдор, но Снегг. С чего вдруг Снегг так эмоционально воспринял появление этой девчонки в стенах Хогвартса?

Внезапно весь его мысленный поток оборвался, стоило ей повернуться к нему спиной. Драко вдруг почудилось, будто он вновь оказался в своем сне, где видел подобную картину. Ее силуэт. И эти волосы, тяжелыми кудрями спадавшие по спине. Сердце ускорило ритм. Она? Нет, не может быть! Бред!

Драко не видел лица девушки из своего сна, но эти волосы он запомнил. Таких не было ни у какой другой в этой школе. И запах, исходивший от нее в поезде. Запах клубники и ванили. Что все это значит, гиппогриф всех затопчи: сон, эта девчонка, какие-то тайны? Ох, не к добру все это! От рассуждений его отвлекло грубое подергивание за плечо…

– Что? – резко вырвалось у него.

Теодор едва не шарахнулся от подобного порыва, благо, никто не заметил.

– Чего ты так вылупился на это недоразумение? – спросил он деликатно.

– И ничего не вылупился, больно надо, – отмахнулся Драко. – Просто задумался. О своем.

Теодор бросил взволнованный взгляд в сторону Блейза и Пэнси. Они видели, что в последнее время Драко стал нервным и дерганным. Замечали, что он слишком часто уходит в размышления и подолгу остается в одиночестве. Понимали, что как бы он ни пытался скрывать свои переживания под маской равнодушия, ничего не получалось. Глаза его выдавали. А спрашивать, в чем дело, никто не решался. Слишком хорошо изучили его характер. Он либо отмахнется, либо съязвит, либо просто промолчит.

– Оставь, Тео, это бесполезно, – пробормотал Блейз.

– А я думаю, с ним надо поговорить, – высказала свое мнение Пэнси. – Ты же видишь, он сам не свой после исчезновения матери.

– Мерлин, только не затрагивайте эту тему, – закатил глаза Блейз. – Вы же понимаете, что она для него слишком болезненна.

– Хорошо, а можно тогда поговорить по поводу Черной Метки, которая сейчас красуется на его предплечье? – съязвил Теодор, понизив тон своего голоса до едва слышного.

– Об этом тоже не стоит напоминать! – вздохнул Блейз. – Чего вы вообще к нему прицепились?

– Мы переживаем, Забини! – в голосе Пэнси звучали нотки упрека. – В отличие от тебя!

Они знали, что этим летом Драко поставили метку, которой он всеми фибрами души надеялся избежать, поэтому лишний раз старались не затрагивать тему, касающуюся Темного Лорда, Люциуса Малфоя и внезапно исчезнувшей Нарциссы. А так хотелось поговорить с ним по этому поводу. Они действительно искренне переживали. И Блейз тоже переживал. Только вряд ли Драко это понимал. Впрочем, они уже привыкли к его хладнокровию и недоверию. Потому даже не обижались, продолжая следовать за ним через все жизненные перипетии.

– Своим назойливым беспокойством вы только сыплете соль на свежую рану. Лучше постарайтесь сделать так, чтобы он не думал ни о чем плохом, – посоветовал Блейз. – И радуйтесь тому, что сами не удостоились оказаться на его месте.

Но долго ли эта радость продлится? Ведь каждый из них понимал, что рано или поздно они все равно получат проклятое клеймо, которое изуродует их, пока еще чистые, предплечья.

****

Закончившееся распределение ознаменовалось началом праздничного пира. Первокурсники который раз от восхищения разинули рты, когда перед ними, будто из воздуха, появились различные блюда, вряд расположившиеся на столах. А бывшие студенты Дурмстранга и Шармбатона совсем ничему не удивились. Для них это было свойственно и привычно. С большим аппетитом опустошая золотые тарелки и кубки с питьем, они знакомились с местными жителями, пытаясь влиться в их общество. В свою очередь, местные жители проявляли к новеньким благосклонность и дружелюбие…

– Кэт'ин, а пач’хэму ты не к’хушаешь? – спросил Рон, с трудом совмещая процессы пережевывания и произношения слов. Вечно «недоедающий», он грыз куриную ножку и одновременно с этим пытался запихнуть в рот соленый огурец.

– Я не голодна, – ответила ему Кэтрин.

Какой тут может быть голод, когда все вокруг вызывает в ней первобытный интерес. Не удивление, нет, именно интерес. Особенно ее привлек звездный зачарованный потолок. Красота неописуемая. Вот бы и в своем маггловском доме наколдовать такой же, чтобы каждый раз вглядываться в него перед сном. Интересно, а в спальне ее здесь будет нечто подобное? Было бы чудесно.

– Съешь хотя бы десерт, – предложил Гарри. – Хочешь, подам тебе пудинг?

– Нет, спасибо. Я, правда, не голодна, – вежливо отказалась Кэтрин, теперь уже оглядывая формы местных студентов, отмечая разные цвета их галстуков.

Интересненько. Гриффиндор – золотисто-красный, Пуффендуй – желто-черный, Когтевран – бронзово-синий, Слизерин – серебристо-зеленый. Креативно, ничего не скажешь. Вот значит, как они отличают, кто к какому факультету принадлежит.

Тут Кэтрин бросила взгляд в сторону преподавательского состава и невольно нахмурилась. Как-то странно на нее поглядывали директор и сидящий рядом с ним мужчина. Оба что-то обсуждали. Или… кого-то? Уж не ее ли?

В общем-то, и не важно. Факт был в том, что Кэтрин этот мужчина, сидящий рядом с директором, не понравился. Жуткий был тип. Неряшливый, неухоженный и устрашающий, облаченный в свою черную одежду, будто бы в трауре находился. И этот его взгляд черных глаз, резко контрастировавший на фоне бледного лица, был настолько неприятным, что внутренне ее всю передергивало.

– Эм, Гермиона, а кто этот противный дядька, с не совсем чистой головой? – решила узнать для себя Кэтрин.

Гермиона едва не расхохоталась. Вот бы этот дядька услышал, как о нем тут отзываются.

– Это профессор Северус Снегг, – ответила Гермиона. – Декан Слизерина. Преподает «Зельеварение». Но ему больше по душе «Защита от Темных Искусств». Он уже который год метит на эту должность.

– Неудивительно, – пробормотала Кэтрин, стараясь не привлекать еще большее внимание со стороны этого человека. – Он сам одно сплошное «Темное Искусство».

– Вынуждена согласиться, – не сдержавшись, все-таки прыснула Гермиона, и в этот момент раздался мелодичный звон хрусталя. – А это наш декан. Профессор Минерва МакГонагалл. Преподает «Трансфигурацию», – шепнула Гермиона, глядя на женщину, вставшую из-за стола преподавательского состава.

– А сейчас она что делает? – с насмешкой поинтересовалась Кэтрин. – Стуком чайной ложки по хрусталю пытается трансформировать фужер во что-то экзотическое?

– Нет, призывает всех к тишине, – улыбнулась Гермиона.

– Очень… неординарный подход… – изрекла Кэтрин. – Но старушка мне нравится.

– Прошу всех, минуту внимания! Профессор Дамблдор хочет произнести речь! – провозгласила МакГонагалл, и тишина поистине образовалась идеальная.

– Впечатляет! – не смогла промолчать Кэтрин. – Кажется она еще и с характером, да?

– Все преподаватели, так или иначе, с характером, – пожала плечами Гермиона.

На том и закончили. Сейчас все внимание привлек к себе Альбус Дамблдор. На этот раз он не стал подходить к кафедре, так что Золотой Сове не пришлось расправлять крылья. Директор просто вышел из-за стола и громко заговорил:

– Я поздравляю всех вас с началом нового учебного года! И, в первую очередь, приветствую новичков! Добро пожаловать в школу Чародейства и Волшебства Хогвартс, мои дорогие! Отныне этот замок - ваш второй дом. А однокурсники, с которыми вам предстоит учиться - вторая большая семья. Надеюсь, в Хогвартсе вы получите достойные знания. Также я прошу обратить ваше внимание на школьные правила, которые остаются неизменными вот уже несколько столетий. Итак, ходить в Запретный Лес всем ученикам, без исключения, строго запрещено. Имейте ввиду, там очень опасно. Помощь может вовремя не подоспеть. Далее, за отличные отметки и примерное поведение каждому студенту того или иного факультета присуждаются баллы. Количество их зависит от преподавателей, которые также имеют полное право оштрафовать и назначить отработку за нарушение школьного устава или общественного порядка. Старосты, комендантский час начинается с десяти часов вечера. После того, как будет объявлен отбой, ученики должны быть в своих апартаментах. Смею просить всех должностных лиц отнестись к своей работе со всей ответственностью…

– А кто старосты нашего факультета? – вновь обратилась Кэтрин к Гермионе.

– Я, староста девочек, – ответила ей Гермиона. – Рон, староста мальчиков.

– О, так можно будет нарушать правила?! Надеюсь, ты не будешь штрафовать собственный факультет?! – шутливо подмигнула ей Кэтрин, однако, заметив в ее глазах серьезное неодобрение, поспешила исправиться: – Расслабься, я шучу! – заверила она и тут же полюбопытствовала: – А на Слизерине кто старосты?

Гермиона подозрительно на нее покосилась.

– Драко Малфой, – кивнула она в сторону соседнего стола. – Тот блондин, который заглядывал к нам в купе со своими дружками. И Пэнси Паркинсон.

– Паркинсон? – эхом отозвалась Кэтрин, и тут ее губы изогнулись в странной усмешке. Ой, как не понравилась эта усмешка Гермионе. Эта новенькая вызывала слишком много сомнений еще с самого начала знакомства. Что-то с ней было не так.

– Да, Пэнси Паркинсон, – тем не менее, ответила Гермиона. – Вон та, видишь?! Сидит напротив Малфоя. Говорят, они помолвлены. С Теодором Ноттом ты уже знакома, у вас была не очень приятная беседа. А третий - Блейз Забини.

«Значит, Забини…» – мысленно повторила Кэтрин.

– Ну конечно! – накатило на нее осознание. – Забини!

– Что? – плохо расслышала ее Гермиона.

– Да так, – небрежно отмахнулась Кэтрин. – Мысли вслух.

Теперь-то ясно, почему она не сразу узнала этого синеглазого… итальянца. Архивы его семьи она читала, но не придала им особого значения. Просто потому, что никто из его родственников метку на себе не носил, хоть и были они чистокровными аристократами, чей род был также хорошо известен многим. Однако это еще не значит, что они не являются последователями Волан-де-Морта. Чета Забини не раз подвергалась допросу и судебным следствиям, оттого особого доверия к ним не было.

«Значит, Забини… Блейз Забини…» – Кэтрин внимательно оглядела его, затем перевела внимание на Теодора Нотта, потом на Пэнси Паркинсон, и остановилась на Драко Малфое. Видимо, почувствовав на себе ее взгляд, он сощурился, отвлекаясь от продолжительной речи директора, и взглянул в ее сторону. Кэтрин, не растерявшись, ухмыльнулась ему уголком рта и вновь повернулась к Гермионе, делая в голове пометку – «Драко Малфой - Враг №-1»…

Параллельно с этим Кристен Паркер пыталась привлечь к себе его внимание вот уже полчаса, однако чуда не происходило. Флирт Теодора Нотта ее порядком утомил, и она стала не на шутку раздражаться. Но чтобы не показывать свое невежество, мило улыбалась ему, терпеливо отвечая на все вопросы. Драко же продолжал хмуриться, глядя в сторону преподавательского состава. Сплетя пальцы в замок на уровне лица, он внимательно слушал директора, потом вдруг встрепенулся, сощурился и бросил взгляд куда-то поверх ее плеча.

Интересно, а сейчас куда смотрит? Кристен с любопытством обернулась и тут же нахмурила тонкие бровки. Кровь в жилах вскипела, словно бурлящая лава. Кэтрин Пирс! Он смотрит на Кэтрин Пирс! Чертова Грязнокровка!

– С тобой все в порядке? – отвлекла ее от мысленных ругательств Пэнси. – Кого это ты там пытаешься убить своим озлобленным взглядом? – спросила она насмешливо, выискивая потенциальную жертву зрительной атаки.

– Да так! Никого! – ушла от ответа Кристен. – Все хорошо, не обращай внимания!

Пэнси только пожала плечами, давая понять, что ей в принципе все равно. Так, просто полюбопытствовала, с кем не бывает. А Кристен снова взглянула на Драко, и на этот раз ей повезло. Он все-таки обратил на нее внимание, пусть и не сразу.

– В чем дело? – спросил ее, выгнув бровь. – Со мной что-то не так?

Кристен невольно поежилась. Пристальный взгляд серых глаз обдал ее жгучим холодом.

– Нет, что ты! – покачала она головой. – Я просто… просто…

– Просто понравился? – хмыкнул Драко.

«Какой проницательный! Конечно, понравился!» – мысленно улыбнулась Кристен.
Она одарила его кокетливой улыбкой, надеясь на благосклонность, но получила лишь дерзкую ухмылку в ответ.

– Не отвлекайся, – сказал он стальным тоном. – У нас еще будет время пообщаться.

– Да… конечно… прости… – сконфуженно проговорила Кристен, наконец, осознав, что все это время негласно навязывала ему свое общество.

«Не будь назойливой! Не будь легкодоступной и все у тебя получится!» – который раз напомнила она самой себе.
Стараясь больше не смотреть на Драко, Кристен попыталась вслушаться во все еще звучавшую речь директора.

– Как вы все заметили, каждого из вас сегодня обыскали по прибытии в школу. И вы вправе узнать, зачем, – сказал Дамблдор, замечая во взглядах студентов неподдельный интерес. – Так вот, жил на свете волшебник. Как и вы, он когда-то сидел в этом зале, ходил по коридорам этого замка, спал под его крышей. Для всего мира он был обычным подростком, жаждущим показать себя и свой непревзойденный ум. Звали его Том Реддл…

После произнесенного имени молчание, натянутое, словно тетива лука, со звоном лопнуло. Зал тут же наполнился обеспокоенным ропотом и перешептыванием. Но Дамблдор, не обращая на это никакого внимания, продолжал говорить, приближаясь к логическому завершению своего длительного монолога:

– Сегодня же он известен всему миру под другим именем. И потому, стоя сейчас здесь и глядя на всех вас, я не могу забыть о главном. Каждый день, каждый час, даже в эту самую минуту, темные силы пытаются пробить брешь в стенах этого замка. Но в итоге, их сильнейшее оружие - это вы. Подумайте над этим.

С окончанием последних трех слов старик задержал свое пристальное внимание на Кэтрин Пирс, которая никак не могла понять, чем был вызван такой интерес к ее скромной персоне. Кэтрин готова была под стол залезть, лишь бы не замечать адресованные ей странные взгляды со стороны директора и декана Слизеринцев.

Да черт бы их побрал, она что, сотню галлеонов им в прошлой жизни задолжала? Что за нездоровое восприятие ее личности? Почему среди десятков других учеников, они смотрят так только на нее? Почему не на Кристен Паркер? Или не на других Шармбатонско-Дурмстранговских студентов? Почему именно на нее?

Ответа Кэтрин так и не нашла. Как и Драко Малфой, наблюдающий за ней все это время. От его чуткого внимания не ускользало ничего. Он подмечал каждую деталь, но что-то явно упускал. Что-то, что могло бы объяснить причину столь странного поведения Дамблдора и Снегга.

– А сейчас, я прошу должностных лиц проводить учеников своего факультета в их спальни, – раздался голос МакГонаггалл. – Советую всем хорошенько отоспаться перед завтрашними уроками. Могу вас заверить, день предстоит весьма насыщенный.

– Как жизнерадостно, – с иронией в голосе заметил Рон, вставая из-за стола. – Страшно даже подумать, что нас ждет впереди.

– Да уж, – согласилась с ним Гермиона. – Вот тебе и начало учебного года.

В помещении вновь началась всеобщая суматоха. Сотни учеников тут же потянулись к дверям Большого Зала. В проходе образовалась пробка. Кэтрин не спешила идти к выходу. Вместо этого решила с Гарри и Джинни дождаться, пока основная масса студентов перестанет образовывать столпотворение, в то время как Рон и Гермиона унеслись выполнять свои обязанности старост.

– Ну? Как тебе Хогвартс? Отличается от Шармбатона? – поинтересовалась Джинни, встав под боком.

– Отличается, – ответила ей Кэтрин. – Но мне здесь многое нравится. Особенно зачарованный потолок, – подняла она вверх указательный палец. – Выглядит, как настоящее звездное небо.

– Да, я тоже была восхищена им, когда только поступила, – задрав голову, сказала Джинни. – По приезду домой на летние каникулы, даже хотела попросить маму наколдовать мне такой же в спальне. Но потом решила, что лучше будет создать Парад Планет.

– Парад Планет? – переспросила Кэтрин. – А с помощью какого заклинания?

– Понятия не имею, не я ведь колдовала, – пожала плечами Джинни.

– Ах, ну да… – снизошло на Кэтрин понимание. – Совсем забыла, что несовершеннолетним запрещается пользоваться магией вне школы.

– Всегда считала это правило несправедливым, – вздохнула Джинни. – Но я спрошу у мамы про заклинание, если хочешь.

– О, я была бы рада, – кивнула Кэтрин. – Спасибо.

– Да не за что, – махнула Джинни рукой. – Поблагодаришь, когда я узнаю.

– Заметано, – улыбнулась ей Кэтрин.

– Народу, кажется, стало меньше, – раздался голос все это время молчавшего Гарри. – Думаю, можно уже идти - как считаете?

– Думаю, можно, – согласилась с ним Джинни. – Да и пора, вообще-то.

Все вместе они направились к выходу, однако Кэтрин из зала так и не вышла. Причиной послужил очень нерасторопный парень, которому, видимо, не хватило для маневров достаточно приличного расстояния между столами, раз он умудрился задеть ее, причем, довольно-таки грубо.

– Эй! – возмутилась она, потирая свое плечико. – Аккуратней никак нельзя было?! Или тебе места мало?!

Парень остановился. Для начала взглянул на нее через плечо, и только потом обернулся.

– Прошу извинить меня, дамочка, я не нарочно! – парировал он язвительно.

– Снова ты! – устало вздохнула Кэтрин.

Теодор Нотт расплылся в самодовольной улыбке.

– Опять! – ответил он, засунул руки в карманы своих брюк, сделал пару шагов навстречу, и остановился перед ней на расстоянии вытянутой руки. – Неужели ты совсем не рада меня видеть? – спросил, глядя ей прямо в лицо.

– Фууу! – поморщилась Кэтрин. – Какой ты противный!

– Ну, ну… – издевательски протянул Теодор. – Не надо строить из себя недотрогу, детка, тебе это не идет.

– Проваливай, дятел, пока я добрая! – послужило дерзким ответом.

– Как грубо с твоей стороны, – цыкнул языком Теодор. – Хотя, знаешь, мне нравятся строптивые девочки, – блеснул он белоснежной улыбкой. – Может, прогуляемся вечерком под луной?

Поджав губы, Кэтрин сощурилась.

– Повтори! – попросила она. – Что-то я не совсем тебя поняла!

– Ну… я и ты… – повторил Теодор. – Вечерком… под звездным небом и луной…

Он заправил ей прядь волос за ухо и с предвкушением стал ждать враждебного выпада. Однако такового не последовало. Вместо этого Кэтрин Пирс сделала то, чего Теодор и вовсе никак не ожидал – соблазнительно улыбнувшись, подошла к нему практически вплотную, обжигая своим горячим дыханием.

– А знаешь, я не против! – пропела она мелодично, едва касаясь его губ. – Ведь под луной можно не только гулять, верно?!

Теодор улыбнулся еще шире, чуть отстранившись, чтобы видеть ее миловидное личико.

– Когда? – задал он единственный вопрос. Мерлин с ней, раз уж она сама этого хочет, почему бы и нет. – Назови время, моя хорошая, и я весь твой!

Кэтрин провела ноготком по его груди, игриво закусив нижнюю губу.

– Ммм… – промычала она задумчиво. – Наверное…

– Наверное… – эхом повторил Теодор и…

– Что здесь происходит? – раздалось откуда-то со стороны.

Теодор стиснул зубы, с трудом поборов в себе желание прибить внезапно появившегося Гарри, мать его, Поттера.
Да чтоб он сквозь землю провалился, лохматое недоразумение! Надо же было явиться в такой кульминационный момент!

– Уйди, шрамоголовый, не видишь, мы тут беседуем, – проворчал Теодор.
– Она не нуждается в твоих беседах, Нотт! Так что отвали от нее, пока я прошу по-хорошему! – решил оправдать одно из своих званий Мальчик-Герой.

– А по-плохому, как это будет выглядеть, Поттер? – послышался ленивый заносчивый тон. – Может, продемонстрируешь?

Присоединившийся Драко, в компании Блейза с новенькой Кристен Паркер, и вовсе испоганил всю малину. Теодору так и хотелось рыкнуть от накатившего раздражения.

– Иди куда шел, Малфой! – посоветовал ему Гарри Поттер. – Не лезь, куда не просят!

– Я всегда делаю только то, что хочу, Поттер! – насмешливо протянул Драко Малфой. – Запомни это раз и навсегда!

– А может, вы выясните свои отношения где-нибудь в сторонке? – предложил им Теодор Нотт. – Дайте спокойно закончить разговор с милой дамой!

Кэтрин расплылась в саркастичной улыбке, чувствуя, что оказалась в центре всеобщего внимания. Особенно ее позабавила искрившаяся зависть в бирюзовых глазах. Хотя, чему тут завидовать - оставалось гадать.

– В «хорошую» же ты компанию попала, Кристен, – вымолвила она, искоса оглядев бывшую подругу. – Прямо под стать себе.

– О, поверь, дорогая, моя компания будет получше твоей! – с вызовом ответила ей Кристен. – Как видишь, на этот раз мне повезло куда больше!

– Ну, это еще с какой стороны посмотреть, – протянула Кэтрин загадочно, поведя плечами.

Пробурчав себе под нос несколько нечленораздельных ругательств, Теодор решил наплевать на всех и вся, вновь обратив все внимание магглорожденной девушки лишь на себя. Подперев пальцами ее подбородок, он заглянул в глубокие омуты ее карих глаз.

– Ты не ответила! – напомнил напряженно. – Когда?

– Никогда! – ответила Кэтрин с улыбкой, отмечая нарастающее желание парня чуть ниже пояса. – Воздержание плохо сказывается на потенции, Теодор… – выдавила она, огромным усилием сдерживая смех.

Теодор оскалился.

– Дрянь! – прошипел он. – Ты все это время просто играла со мной!

– Удивительно, что ты сразу об этом не догадался, – с насмешкой протянула Кэтрин. – Хотя, нет. Совсем неудивительно. Судя по тому, в каком состоянии ты сейчас находишься, очевидным становится то, что все твои извилины сосредотачиваются в голове, находящейся у тебя в штанах.

Гарри Поттер от изумления раскрыл рот. Блейз Забини поперхнулся воздухом. Драко Малфой выгнул бровь. А Теодор Нотт в бессильной злобе сжал кулаки, чтобы не дать девчонке по голове.

– Ты расслабься дорогой, не мучай себя, – дружески похлопала его по плечу Кэтрин. – Эрекция скоро пройдет. А если уж совсем невмоготу, то попроси Кристен помочь. Уверена, у нее это получиться.

– Слушай ты… – Кристен вспыхнула, как спичка. – Да я…

– Ой, да перестань, – закатила глаза Кэтрин. – Вместо того чтобы разбрасываться ругательствами, которые сейчас витают в твоей белобрысой голове, лучше окажи экстренную помощь симпатичному похотливому змеенышу. Он как раз в твоем вкусе. И да, кстати - приятной учебы с Пожирателями Смерти, «подруга».

Подмигнув Кристен на прощание, Кэтрин взяла ошалевшего Гарри под ручку и смоталась от праведного гнева своих неприятелей.

– Пошли, Гарри! Нам нечего делать среди этого сброда! – с точностью до наоборот повторила она слова Драко Малфоя, ранее сказанные в вагоне «Хогвартс-Экспресса».

Теодор стоял как громом пораженный. В висках пульсировало, в паху ныло. Ощущение было такое, словно он выпил афродизиак в большой дозе. И даже затопившая сознание ярость не могла угомонить внезапно вспылившую возбужденность.

– Теее-ооо! – пощелкал пальцами перед его помутневшими глазами Блейз. – Тео, очнись!

– Я слышу! – с весьма заметной агрессией вырвалось у Теодора. – Слышу, не глухой!

– Выглядишь неважно, – с насмешкой подметил Блейз, прекрасно понимая его состояние.

– Порядок! – проворчал Теодор. – Извините, мне нужно отлучиться! – круто развернувшись, он пулей вылетел из Большого Зала, сопровождаемый устремленными в спину взглядами.

– Куда это он? – поинтересовалась Кристен, чтобы хоть как-то отвлечься от клокочущей внутренней злобы.

– В туалет, наверное, – усмехнулся Драко.

****

– Мы с Гарри уже вышли из Большого Зала, когда заметили, что Кэтрин потерялась. Он сказал, чтобы я поднималась, а сам пошел обратно за ней, – рассказала Джинни, сидя рядом с Роном на диване, стоявшем прямо напротив зажженного камина. Гермиона же шагала из стороны в сторону, нервно щелкая пальцами.

– Ну и куда они делись? Комендантский час двадцать минут назад объявили. Ох, не дай Мерлин с Малфоем и его компанией столкнутся, – переживала она, маяча перед глазами. – Учебный год еще не начался, а мы уже рискуем потерять баллы.

– Не понимаю, чего ты так разволновалась. Скорее всего, они просто хотят побыть наедине, чтобы получше узнать друг друга, – предположил Рон, за что получил хорошую затрещину от младшей сестры. – Ау, Джинни, за что? – пискнул он, потирая голову.

– За то, что мелешь всякую чушь! –в ответ прошипела Джинни.

– А что я такого сказал?! Гарри все-таки мужчина, а Кэтрин - девушка. Причем довольно-таки хорошенькая девушка. Правда, немного странная, – пробубнил Рон. – Может, она того?! – покрутил он пальцем у виска, за что получил уже целых две затрещины. Первый опять от младшей сестрицы, второй от подруги. – Блин, Гермиона, а ты-то чего? – состроив обиженную физиономию, проскулил Рон, уже второй раз потирая свой многострадальный затылок.

– Рональд Уизли, грубиян! Кэтрин только первый день в Хогвартсе, а ты уже такие вещи про нее насочинял! – возмутилась Гермиона. – Гарри не такой, ясно! Он не бабник!

– Что за агрессивные выпады? – проворчал Рон. – Я же не говорю, что они уединились для того, чтобы… Аааай! Да сколько можно?!

Гермиона и Джинни не дали Рону договорить, снова влепив ему пару затрещин. Только в этот раз немного не рассчитали силы, заставив его побагроветь от подобной наглости. Присутствующие, которых было не так уж и много в гостиной, покосились на них. Как раз в этот момент и появились те, кого они так обеспокоенно ждали. Появились в странном, подозрительном состоянии…
Схватившись за живот, Гарри в буквальном смысле слова складывался пополам, сотрясаясь от смеха. А Кэтрин, далеко от него не ушедшая, старалась хоть как-то его успокоить.

– Где вас носит? Вы на время смотрели? Уже половина одиннадцатого! – тут же набросилась на них Гермиона, только вот ее мало кто слушал.

– Сейчас… подожди… – просипел Гарри, плюхнувшись на диван, между Джинни и Роном. – Дай отсмеяться… то есть отдышаться…

– Кэтрин?! – сверкнула глазами Гермиона, и Кэтрин тут же посерьезнела. Правда серьезность эта далась ей с огромным трудом.

– Когда мы поднимались, лестница сменила направление, – вымолвила она. – Пришлось шагать на два этажа выше, – и, не удержавшись, снова прыснула, глядя на красного от хохота Гарри. Уж очень заразительно он веселился.

– Нет, вы посмотрите на них, им смешно! – взбесилась Гермиона. – Мы здесь сидим, переживаем, а им смешно!

Джинни лишь поджала губы, чтобы не выругаться вслух. Внутри нее сейчас ковырялся противный червячок, именуемый ревностью. Она старалась не подавать виду, но у нее это плохо получалось. Всегда плохо получалось, стоило увидеть, как Гарри, проявляет интерес к какой-либо девушке. Рядом с ним Джинни ощущала себя бесполым существом. Рядом с ним ее самооценка стремительно падала. Он никогда не замечал ее в плане сексуального объекта. Воспринимал только как друга. Вернее даже будет сказать, как сестренку друга, ни больше, ни меньше. Неужели она его совсем не привлекает?

– Я же говорил, что все в порядке, – обиженно пробормотал Рон, как бы доказывая логичность своих вышесказанных слов, и это послужило окончательному взрыву эмоций.

– Что здесь происходит?– воскликнула Джинни, да так громко, что Гарри от неожиданности едва не свалился с дивана.

Как же ее убивала эта безответность. Сначала Чжоу Чанг, и вот теперь эта новенькая. А ведь она ей понравилась, Джинни даже хотела с ней подружиться. Но как можно дружить с человеком, который отбирает у тебя внимание того единственного, для кого бьется сердце в груди.

– Джинни, ты чего? – вылупился на нее Гарри.

Но Джинни не ответила. Только просверлила его убийственным взглядом. Выражение ее лица можно было описать в двух словах: недовольное и злое. Кэтрин, которая уже поняла, что она себе успела надумать, тут же решила коротко и ясно все разъяснить:

– Дело в том, что выходя из Большого Зала, я столкнулась с Ноттом. Как выяснилось, он оказался слишком болтливым. Что же, я решила вступить с ним в диалог, но не успела довести его до кондиции, как на помощь мне подоспел Гарри. А к Нотту тем временем присоединился Малфой в компании Забини и новенькой Паркер. Завязалась словесная потасовка. Но в итоге мы поняли друг друга и разошлись.

Джинни тут же оттаяла. Значит, ничего не было? Ни поцелуев, ни обнимашек, ничего? Черт побери, да как она могла о подобном подумать?! В конце концов, Гарри и Кэтрин знакомы всего несколько часов. Какие там могут быть поцелуи и обнимашки?! А ведь это все Рон. Подначил и сидит теперь весь ни при делах.
«Да и ты тоже хороша! От ревности совсем уже крыша поехала!» – мысленно отругала себя Джинни.

– Простите, ребят, – вымолвила она, вздохнув. – Я не о том подумала, когда увидела вас вместе.

– Ничего страшного, – отмахнулась Кэтрин. – Я понимаю.

– Что ты понимаешь? – насупилась Джинни.

Неужели она себя только что сдала?

– Стоп, подожди! А ты о чем подумала? – спросил ее Гарри.

– Я? – переспросила Джинни. – Ну… как бы это объяснить…

– Это неважно! – пришла ей на помощь Гермиона, прекрасно зная о ее чувствах к Гарри. – Лучше давайте обсудим то, что произошло, – решила она затронуть более важную тему. Тему нравоучения. Только вот не Гарри, и даже не Рона, Гермиона избрала в качестве своей «жертвы». А Кэтрин. Кэтрин Пирс. – Наверное, нам стоить объяснить тебе, Кэтрин, о том, что не стоит вступать в перепалки со Слизеринцами, – начала она деловито. – Видишь ли, дисциплина превыше всего. Нужно следовать школьным правилам. Поверь мне, взыскания из-за подобных инцидентов назначаются весьма неприятные.

Кэтрин хмыкнула. Не сразу ответила. Несколько секунд она сверлила Гермиону изучающим взглядом, и лишь потом заговорила с легкой улыбкой на губах:

– А ты неплохая староста, Гермиона. Только знаешь что - в обиду себя я никому не дам.

– Ты ведь понимаешь, что из-за ответного выпада можешь подставить весь факультет? – как бы между прочим поинтересовалась Гермиона.

– Знаю! – ответила Кэтрин. – Но я не из тех людей, кто может молча вытерпеть оскорбления и унижения в свой адрес.

– И все же я советую тебе… – начала было Гермиона.

– Оставь! – на полуслове прервала ее Кэтрин. – Я не нуждаюсь в советах. Я следую своим принципам. А принципы мои вразрез противоречат твоим. Так что давай не будем спорить по поводу того, что плохо, а что нет. Пусть каждый останется при своем личном мнении. А теперь, не могла бы ты сказать, где находится моя спальня. Я устала. Мне нужно отдохнуть.

– Ты будешь проживать там, где проживала я, до того, как переехала в личные апартаменты старост. Второй этаж, от начала четвертая дверь слева. Соседки по комнате Лаванда Браун и Парвати Патил, – угрюмо проговорила Гермиона. – Могу показать дорогу, если хочешь.

– Благодарю, не стоит! – сдержанно кивнула ей Кэтрин. – Желаю всем доброй ночи! – встав с кресла, она удалилась.

– Ей здесь не место! – отрезала Гермиона. – Шляпа ошиблась!

– А где, по-твоему, ей место? – покосился на нее Рон.

– В компании Слизеринцев! – послужило ответом.

– Скажи, Гермиона, а в тебе сейчас говорит обида личного характера, или все же объективное мнение? – поинтересовался Гарри. – Вот я, например, мыслю объективно, потому могу с полной уверенностью сказать, что в Слизерине ей точно не место. И Шляпа никогда не ошибается. Она попала туда, где должна быть.

– Я смотрю, ты с ней спелся, да?! – проворчала Гермиона. – По-моему, Гарри, ты спутал свое объективное мнение с проявлением откровенной симпатии, тебе так не кажется?!

– Нет, не кажется! –ответил Гарри. – Безусловно, Кэтрин девушка достаточно привлекательная. Но я никогда не сужу человека, исходя из его внешности. Гермиона, она всего лишь защищает себя. Отстаивает свои права, как и все мы. Видела бы ты, как она взашей заткнула Нотта в Большом Зале, несколько минут назад. То, как она дает отпор своим недругам, действительно достойно похвалы.

– Можешь рассказать в подробностях, что там произошло? – попросила Джинни. Ей действительно было интересно, несмотря на то, что она вновь стала испытывать чувство ревности.

– О, это было действительно круто! Как вспомню физиономию Нотта, так снова хохотать в голос хочется!

Гарри снова повеселел, в красках расписывая всю ситуацию, связанную со Слизеринцами, вдоль и поперек. Воистину, рассказ его повеселил и всех остальных. Даже угрюмая Гермиона посмеялась, признавая, что зря придирается к новенькой. Девушка-то ведь неплохая. Просто обладает весьма своеобразным характером.

****

Соседки по комнате встретили ее весьма радушно. Кэтрин даже поначалу растерялась от столь бурного приветствия и дружелюбия с их стороны. Но, как заметила она позже, все это являлось лишь напускной лестью. Единственное, что было искренним в Лаванде Браун и Парвати Патил, так это обычное человеческое любопытство. Они были отталкивающими и слишком шумными. Наперебой задавали кучу вопросов, на которые Кэтрин не успевала им отвечать. У нее голова шла кругом от их визгливых голосов. Она даже стала подумывать о том, чтобы попросить МакГонаггалл или Гермиону переселить ее. Хоть куда-нибудь. С кем угодно, только подальше от этих все время каркающих ворон…

– Стоп, стоп, стоп, девочки! Остановитесь! – попросила их Кэтрин, вконец очумев от допроса. – Я уже все о себе рассказала. Осталось только дать вам адрес моего маггловского дома, и можете смело приезжать в гости на каникулах. А теперь, пожалуйста, можно я разгребу свои чемоданы? Как видите, вещей я взяла много, потому раскладывать их по полочкам буду долго, а ведь надо еще и выспаться, правда?!

– Да, конечно! – ответила ей Лаванда Браун. – Хочешь, помогу?

– Очень мило с твоей стороны, но нет, – вежливо отказалась Кэтрин от предложения. – Я привыкла сама со всем справляться.

– О, я понимаю! – сочувственно произнесла Парвати Патил. – Из-за смерти родителей, тебе пришлось слишком рано повзрослеть, верно?!

Кэтрин поморщилась. Благо сейчас уже стояла к соседкам спиной, распаковывая первый чемодан. Похоже, что язык за зубами они держать не умеют. Ох, как же хотелось огреть их чарами немоты, чтобы много не болтали.

– Да! – тем не менее, ответила она сухо. – Все верно! Пришлось!

– Бедняжка! – с сожалением в голосе протянула Парвати. – Я очень тебе сочувствую!

– Не стоит! – отрезала Кэтрин. – Сочувствие и жалость только усугубляют ситуацию!

– А что произошло с твоими родителями? – полюбопытствовала Лаванда. – Почему их не стало?

– Да, я бы тоже хотела знать, – подхватила Парвати. – Все-таки мы теперь подруги, так что между нами не должно быть никаких секретов.

Это уже было слишком. И на этот раз Кэтрин церемониться с ними не стала. Обернувшись к обеим девушкам, она просверлила их убийственным взглядом. Хотелось уже не только заткнуть их чарами немоты, но и наслать на каждую какой-нибудь страшный сглаз.

– Я достаточно о себе рассказала, вам так не кажется?! – спросила она жестким тоном. – Запомните одну вещь - никогда и ни при каких-либо обстоятельствах не задавайте мне подобные вопросы! Держите со мной определенную дистанцию! Я ваша одноклассница и соседка по комнате, ни больше, ни меньше! Все ясно?

Лаванда и Парвати переглянулись. Их немного удивил грубый тон новой знакомой. Совсем недавно она казалась милой и отзывчивой. А сейчас перед ними будто стоял совсем другой человек. Неприступный, высокомерный и гордый, буквально за мгновение изменившийся. Что не так они сделали?

– Нам все ясно! – поспешно кивнула Лаванда. – Все-все ясно!

– И извини, если чем-то задели тебя, мы не хотели, – нашла в себе силы ответить Парвати.

– Задеть меня очень трудно, а вот разозлить хватает секунды, – ответила Кэтрин. – И еще - вещи мои без разрешения не трогать. Давайте уважать личное пространство. Мне плевать, какие у вас тут правила, я следую своим.

– У нас тут нет никаких правил, – сказала Парвати. – У каждого свой шкаф, своя кровать, своя тумба и даже свой светильник на тумбе.

– И мы никогда не трогаем чужого! – добавила Лаванда. – Правда, правда!

– Вот и отличненько! – холодно парировала Кэтрин, и вновь принялась распаковывать чемодан.

Лаванда и Парвати снова переглянулись. Странной была эта новенькая. Странной и устрашающей. Решив держаться от нее подальше, они даже доброй ночи ей не пожелали, забравшись в постели. Она такой страх нагнала, что они даже слово теперь боялись сказать ей. Хотя, если здраво рассудить, никаких угроз с ее стороны не было. Только вежливые просьбы. Но отчего-то вежливость ее доверия не внушала.

А Кэтрин все устраивало. В полной тишине и спокойствии она занималась своими делами. Распаковав первый чемодан, приступила к распаковке второго. Так и пролетел незаметно целый час. И зачем, спрашивается, нужно было брать с собой столько вещей?! Глупый вопрос, она просто любила разнообразие. Особенно в одежде, потому-то и привезла с собой целый гардероб. Когда и куда будет все это одевать, Кэтрин не знала. Но лишняя одежда никогда не помешает, особенно девушке.

И вот шкаф уже забит до основания. Все чемоданы пусты. Теперь можно было и отдохнуть. День действительно выдался слишком утомительным. Две стычки со Слизеринцами ее морально подкосили. Трудно было сдерживать себя в их присутствии. Хотелось прямо в Большом Зале устроить им разнос, но это было бы глупо с ее стороны. Глупо и слишком опрометчиво.

Тут еще и Гермиона вызвала ураган недовольства. Конечно, Кэтрин понимала, что как староста она стремится возвысить свой факультет, чтобы не ударить в грязь лицом, но своей правильностью она вряд ли чего-то добьется. Неужели не понимает, что все ее наставления, по большей части не имеющие никакого смысла, просто смешны?!

Не стоит вступать в перепалки со Слизеринцами? Ага, как же! Это только начало. В дальнейшем всех этих змеенышей ожидает кое-что посерьезнее, чем просто психологическое давление со стороны, казалось, безобидной магглорожденной девчонки, которая на первый взгляд кажется всего лишь вредоносной заразой с чувством собственного достоинства. Но нет, девчонка эта отнюдь не та, за кого себя выдает. Она их всех утопит в черной бездне отчаяния и страха, они за все поплатятся. Замолят грехи своих родителей и встанут перед судом Всевышнего. Они обязательно будут осуждены за каждое преступление, свершенное руками родных им людей.

Страшно? Да! Страшно! Но, несмотря на свой страх, Кэтрин отрезала себе путь к отступлению. Все, чего она желала, так это возмездия. И плевать, что она может проиграть. Плевать, что жизни ее может настать конец из-за сжигающего чувства мести. Она хотя бы попытается достигнуть цели. Да, где-то там, в глубине души она знала, что, возможно, пошла по наклонной. Но уж лучше жалеть о том, что сделала, чем жалеть о том, чего не смогла сделать. Никаких чувств, никаких эмоций, никакой жалости. Только сосредоточенность, хладнокровие и равнодушие. А главное, внимательность и наблюдательность. Враг никогда не спит. Все его действия нужно знать наперед. Характер, привычки, предпочтения – все это может помочь на пути к достижению этой цели.

Но вот жаждущее любви и доверия сердце может стать той ошибкой, которая приведет ее к летальному исходу. Именно поэтому Кэтрин предпочла отталкивать от себя людей, нежели сближаться с ними. Первыми как раз таки и были Лаванда Браун и Парвати Патил. Зачем ей подобный хвост, когда рядом были люди, которые могли бы оказаться намного полезнее. Которые могли бы стать для нее если не друзьями, то уж союзниками точно. В конце концов, приоритеты их не так уж разительны. Гарри Поттер, Рон Уизли, Гермиона Грейнджер, Джинни Уизли. Но главное, Гарри. Если она подогнет его под себя, все остальные потянутся вслед за ним. Тогда можно будет уже не бояться. Тогда можно будет смело приступать к действиям…

Улыбнувшись своим мыслям, Кэтрин сложила чемоданы и уже хотела убрать их, когда на дне, в одном из них, обнаружила позолоченную рамку, внутри которой была глянцевая фотография. На изображении была она сама вместе с родителями. Она прошлая, рядом с трепетно любящими ее родителями.

Взяв рамку в руки, Кэтрин села на край мягкой кровати. Она до сих пор помнила тот день, когда был сделан этот снимок. Конец лета. Через неделю она должна была отправиться в Шармбатон в четвертый раз. Но перед этим мама и папа решили сводить ее в парк аттракционов.

Она до сих пор помнила, как тогда им было весело вместе. Счастливая семья, что может быть лучше. Но тогда еще никто не знал, что это их последний миг счастья. Тогда они просто радовались жизни и строили планы на будущее.

А чуть позже, стоя уже на перроне, родители провожали ее в школу. И мама на прощание подарила ей золотую цепочку, на которой висел красивый медальон в форме книги. Внутри него была их семейная фотография, точно такая же, как и в позолоченной рамке. Кэтрин до сих пор помнила, как мама вдруг без причины залилась слезами, а папа стоял хмурый, как туча. Они будто предчувствовали, что в последний раз видят дочь.

И кто же знал, что в действительности оно так и будет. Кто знал, что это будет последнее лето, проведенное вместе с любимыми родителями. Кто знал, что это будет последний миг их семейной идиллии. А потом – боль. Невыносимая и всепоглощающая боль, разрывающая на части и медленно убивающая. В один момент все, чем она жила, разбилось, как хрустальный бокал, разлетевшийся на мелкие осколки.

– Мама… Папа… – прошептала она едва слышно. – Я скучаю…

Кэтрин ласково провела рукой по фотографии. По щеке ее скатилась прозрачная капля слезы, оставляя за собой мокрую дорожку на щеке. На медальоне в форме книги, что висел на шее, играли блики лунного света.
Как же она хотела, чтобы все это происходило не с ней. Как же хотела, чтобы все это оказалось лишь сном. Кошмарным сном, в котором отсутствует болезненная реальность.
И только в темноте, когда никто ее не видит, она могла сорвать с себя все маски, оставаясь самой собой. Той маленькой плачущей девочкой с искалеченной кровоточащей душой, сжимающейся от страха в темном углу пустой комнаты.