Глава 1. Новый член «Ордена Феникса»

Как часто в человеке сочетаются
Добро и зло, бесчестие и честь.
Сквозь лесть порою тонко пробиваются
Колючка лжи, коварство или месть.

И худшие предчувствия сбываются,
Ломая логики святой закон.
Не все обиды просто забываются,
Освобождая сердце целиком.

Как по воде от брошенного камешка,
В душе расходятся круги обид.
Чтобы заглохнуть где-то там, на краешке,
Приобретая в центре прежний вид.

И только время, как настой лекарственный,
Залечит раны, слезы осушит.
И снимет боль своей рукою царственной,
И жажду к жизни снова оживит.


«Площадь Гриммо-12»

Воспоминания о Сириусе нахлынули волной на Гарри Поттера, когда перед собой он увидел четырехэтажное каменное строение.

– Ты, верно, задаешься вопросом, зачем я привел тебя сюда, верно? – спросил Альбус Дамблдор, заметив его растерянный взгляд.

– Если честно, сэр, после всех этих лет, я просто иду туда, куда вы мне скажете, – ответил Гарри, с трудом поборов тошноту. – Мы ведь только что трансгрессировали, да?

– Точно, – улыбнулся Дамблдор. – И в твоем случае весьма успешно. Ведь в первый раз многих выворачивает.

– О, это совсем неудивительно, – с жадностью глотнув свежий ночной воздух, Гарри оглядел мрачные стены обители Блэков. – Зачем мы здесь, сэр? – задал он весьма интригующий вопрос.

– У нас тут важное дело, Гарри, – сказал ему Дамблдор. – Я понимаю, что это место вызывает у тебя гамму противоречивых эмоций, но придется войти.

Войти? Какое тут может быть важное дело? Гарри медлил. Ему тяжело было возвращаться в этот дом. Дом, который был использован для добровольного заточения единственным родным ему человеком. Все в нем напоминало Сириуса. Боль потери все еще травила душу, поражая каждую клеточку сознания.

Сириус… он больше не увидит его, а ведь успел привязаться, успел полюбить как родного отца. Они так мечтали жить вместе, как одна семья. Но, когда миг счастья казался таким близким, когда вновь появилась надежда на что-то светлое, все опять кануло куда-то во мрак. И так будет всегда, пока не закончится эта проклятая война…

– Смелее, – окликнул его Дамблдор, остановившись уже у входа. – Мы и без того задержались на достаточно долгое время.

Гарри вздохнул. Едва не взвыв в голос, он все-таки переступил этот злосчастных порог. С портретов, висящих на стенах, на него тут же с осуждением уставились покойные именитые Блэки.
Да черт бы их всех побрал! Будь его воля, он бы никогда тут не появился! По-крайней мере в ближайшие лет десять.

– Сэр, а мы тут надолго? – спросил Гарри, взглянув на Дамблдора.

– Не думаю, – покачал головой старик. – Как только обсудим один немаловажный нюанс, ты сразу же отправишься вместе с…

Но не успел Дамблдор договорить, как Гарри покачнулся, внезапно скованный крепкими объятиями невесть откуда появившейся лучшей подруги, повисшей на его шее в прямом смысле этого слова.

– Гермиона… – прокряхтел Гарри, обнимая ее в ответ. – Ты сейчас задушишь меня.

– Прости! – сконфуженно улыбнулась Гермиона. – Ты как? Все хорошо? – спросила она отстраняясь. – Я так скучала!

– Я тоже очень скучал, – заверил ее Гарри. – Со мной все в порядке, правда. Когда ты приехала?

– Недавно, – ответила Гермиона. – Хочешь чаю? Или кофе? Ты не замерз? – тараторила она практически без остановок.

– Да нет, – покачал головой Гарри. – На улице еще тепло.

– Ну… думаю, мое присутствие более не требуется… – оглядел Дамблдор двух подростков смеющимися глазами из-под стекол своих очков половинок. – Еще увидимся, – только и сказал напоследок, удаляясь вглубь узкого коридора, оставляя их наедине друг с другом

– А Рон? – спросил Гарри, как только Дамблдор скрылся из виду. – Рон тоже здесь?
Гермиона уже собралась ответить, но тут послышался громкий топот со стороны второго этажа, а уже через несколько секунд со ступеней слетел Рональд Уизли.

– Гарри! – воскликнул он радостно, сгребая Гарри в охапку своими большими ручищами. – Рад видеть тебя, дружище!

– Здравствуй, Рон! – вновь прокряхтел Гарри, от нехватки кислорода, похлопав друга по широкому плечу. – Здравствуй!

Похоже, что сегодня все решили придушить его своими объятиями. Но как бы там ни было, Гарри был рад. Рад тому, что вновь оказался рядом с друзьями, пусть и в не самом радостном для него месте.

– Как вы сюда добрались? – спросил он их, оглядывая по очереди. – Если честно, я не ожидал увидеть вас так скоро. Думал, мы встретимся уже на вокзале.

– Вам не кажется, что вести беседу на пороге не совсем тактично, – заметила Гермиона. – Может, в гостиную? – предложила она парням, и те, естественно, с ней согласившись, направились в малый зал, где устроились на полу у камина.

– Мы прибыли около часа назад. Дамблдор явился в Нору и перетащил нас сюда с помощью трансгрессии, – по пути рассказал Рон. – Скажу честно, ощущения не из приятных, – добавил он поморщившись. – Меня едва не стошнило.

– Есть надо меньше, Рональд, – усмехнулась Гермиона, усаживаясь на пушистый ковер. – Но, пожалуй, я с тобой соглашусь. Трансгрессия - вещь действительно неприятная и, мало того, опасная. Если не знаешь, как правильно ею воспользоваться, может и расщепить, – процитировала она отрывок из учебника, после чего принялась рассказывать, каким образом сама тут очутилась: – Дамблдор прислал мне сову три дня назад с указанием срочно прибыть в Нору. Как только я туда явилась, меня вместе со всеми направили прямиком сюда. Багаж так и остался стоять на пороге. Надеюсь, Джинни догадается его убрать.

– А профессор Дамблдор не сказал вам случайно, зачем мы здесь? – заинтересованно спросил Гарри. – Например, мне он ничего толком не объяснил. Только упомянул о каком-то важном деле.

– Понятия не имею, мне он сказал то же самое, – пожала плечами Гермиона. – Но, думаю, нас не просто так собрали здесь вместе, – задумчиво поделилась она своими предположениями. – Это странно. «Орден Феникса» здесь в полном составе.

«Орден Феникса»? Данная новость уже всерьез заставила Гарри насторожиться. Просто так «Орден Феникса» никогда не собирался в полном составе. Должно быть что-то произошло. А что именно, им предстояло выяснить. Только вот Гарри сомневался, что это что-то приятное, потому как в последнее время в его жизни происходили одни лишь неприятности.

– Они созвали нас на совет… – пробормотал Рон, тоном, словно только что сделал открытие для самого себя. А когда поймал два удивленных взгляда, сообразил, что мысли вслух до добра не доводят. Вон, с каким недовольством поглядывает на него Гермиона.

– И ты все это время молчал? – возмутилась она.

– Сам догадался об этом только сейчас, – поспешно стал оправдываться Рон. – Пока ты помогала маме на кухне, я нечаянно подслушал разговор папы и Люпина. Правда, расслышал только обрывки фраз. Они говорили слишком тихо. Воистину в этот момент мне не хватало удлинителей ушей. Надо было приобрести, когда Фред и Джордж предлагали…

Перспектива по-настоящему разозлить Гермиону никогда не представлялась привлекательной для Гарри и Рона. Уж слишком правильной была подруга. Вела себя, как строгая маменька.

– Ближе к делу, Рон! – потребовала она с недовольством.

– Ну… они говорили о Пожирателях Смерти… – тут же стал отчитываться Рон. – О том, что кого-то нужно укрыть от них. И о том, что мы втроем должны обязательно знать кто это, так как Гарри после смерти Сириуса может прийти в ярость и…

– Рон! – шикнула Гермиона, заметив, как Гарри переменился в лице.

– Прости, я не хотел, – скомкано извинился перед ним Рон, стараясь не смотреть на рассерженную Гермиону.

– Ничего. Все в порядке, – ответил Гарри, выдавив из себя подобие улыбки. – В общем, одно я понял точно… – добавил он, вздохнув. – Если мы должны быть в курсе чего-то, что нам до сих пор не известно, а по мнению мистера Уизли и Люпина, мне это не понравится - новости ожидают нас не из приятных.

Гермиона и Рон промолчали в ответ на заключение, то ли полностью соглашаясь с его мнением, то ли запутавшись в логической конструкции. Они старались как можно реже упоминать Сириуса в его присутствии и как можно реже вспоминать события прошлого года, произошедшие в Министерстве Магии. Слишком много было неприятного, о чем хотелось просто взять и забыть: пророчество разбилось, Темный Лорд окончательно дал о себе знать, погиб Сириус. Единственное, что хоть чуть-чуть радовало, так это то, что многие Пожиратели были арестованы и посажены в Азкабан.
Гермиона вдруг улыбнулась…

– Как провел лето, Гарри? – спросила она.

Брови Рона удивленно поползли вверх. Конечно, вопрос был задан не по теме, но мрачную обстановку в комнате нужно было хоть как-то разрядить, чем, собственно, и занялась подруга.

– Не сказать, что хорошо, но и не дурно, – решил поддержать ее Гарри. – А вы?

– Ну, я практически все лето провел в «Магазине Всевозможных Вредилок» Джорджа и Фреда, – воодушевившись, стал рассказывать Рон. – Удивительно, у них столько клиентов. Товары не успевают прибывать, а их уже раскупают.

– А я лето провела за книгами, – продолжая улыбаться, сказала Гермиона. – Учила новые заклинания, которые мы будем проходить в этом году.

– И почему я этому не удивляюсь?! – пробурчал Рон. – Ты итак ходячая энциклопедия, Гермиона. Ведь нужно хоть когда-нибудь отдыхать.

– А я так отдыхаю! – сверкнула глазами Гермиона. – И благодаря подобному отдыху во время учебы у меня будет меньше домашней работы, в отличие от некоторых. А что по поводу «ЭНЦИКЛОПЕДИИ», приму это за комплимент. И только попробуй попросить у меня списать, Рон, когда будут контрольные работы…

В Гермионе проснулась нравоучительность, и она не преминула выплеснуть ее на голову рыжего друга. Тот всего за несколько секунд успел раз десять пожалеть о своем высказывании. Уж лучше бы помалкивал. Гарри покачал головой. Вот уже шестой год подряд он был свидетелем их перепалок и все равно удивлялся, как им еще не надоело постоянно спорить. Конечно, со стороны это могло показаться забавным – наблюдать, как эти двое по-детски пререкаются, но его это стало временами утомлять. Все время одно и то же. Правду говорит Рон, Гермиона действительно похожа на строгую маменьку. Частенько она даже миссис Уизли напоминает.

– А Джинни? Как она? – спросил Гарри, решив прервать очередной спор друзей. Сами они прекращать его, видимо, не собирались.

– Джинни хорошо. Ездила на каникулах к Чарли. Кстати, она с Дином встречается. Вот уж тип так тип, – проворчал Рон, отвлекаясь от словесного потока, лившегося из уст Гермионы.

– Что за нелестное высказывание?! – возмутилась она, продолжая доводить его до кондратиков. –Дин Томас хороший парень. Джинни он нравится. Да и она ему тоже. И вообще…

Ну, вот опять! Гермионе только дай повод, не упустит. Вечно будет доказывать свое. Тяжело вздохнув, Гарри уставился в камин. Пусть поспорят, они наверняка соскучились друг по другу. Однако долго сыпать словами им не пришлось, так как в гостиную впорхнула миссис Уизли.

– Гарри, мальчик мой, здравствуй! – радостно поприветствовала она его, протягивая руки. – Как лето провел, дорогой?

Поднявшись на ноги, Гарри едва не прыгнул навстречу раскрытым объятиям. Ему всегда нравилось то, с какой теплотой его обнимала эта женщина. Он ощущал в ней что-то родное, что-то очень непринужденное. Она практически заменила ему настоящую мать, которая, к сожалению, не успела даровать ему такие чувства, какие дарила Молли Уизли своим детям. Он знал, что она старается не обделять его вниманием, знал, что искренне переживает за него, как за собственное чадо, и он был благодарен ей за эту любовь и заботу.

– Спасибо, миссис Уизли, лето провел отлично, – в который раз ответил Гарри на знакомый вопрос.

– О Мерлин, какой ты худой! – воскликнула миссис Уизли, оглядывая его со всех сторон. – Тебя что, голодом морили?! – с возмущением причитала она. – Ох уж эти твои родственнички!

– Да нет, кормили хорошо, – возразил Гарри. – Это все от переживаний.

– Ты мой родной, – ласково погладила его по щеке миссис Уизли. – Ничего, я тебя перед отправкой в школу быстренько откормлю.

– Я буду только рад! – ответил ей Гарри с улыбкой.

Миссис Уизли еще раз обняла его и, прежде чем удалиться на кухню, сказала:

– Обед скоро будет готов. А сейчас вас зовет профессор Дамблдор. Я, конечно, была против того, чтобы вы присутствовали на собрании «Ордена…», но он все равно настоял на своем. А поскольку спорить с этим стариком означает истрепать себе все нервы, пришлось пойти на уступки. Идите. Вас уже ждут.

Ребята переглянулись. Рон был прав. Их действительно привели сюда на собрание «Ордена…».

****

– Я думаю, они имеют право знать об изменениях. Их это касается в первую очередь. К тому же, новый член «Ордена…» - человек, которого Гарри ожидает увидеть меньше всего. Так что, будет лучше, если он узнает об этом сейчас. В любом случае, скрыть нам это не удастся.

Закончив свою речь, Альбус Дамблдор обвел взглядом всех членов «Ордена Феникса», расположившихся за большим круглым столом.

– Я согласен! Но почему мы должны доверять ему? Он Пожиратель Смерти! Приближенный к Сами-Знаете-Кому! Как мы можем быть уверены, что нас не заложат врагу? – довольно резким тоном высказал свое мнение Римус Люпин.

Новость о новичке поразила не только Люпина, но и весь состав «Ордена…». Слишком опасно было включать его в свои союзники. Опасно и непредсказуемо.

– Я за него ручаюсь, – отозвались на выпад. – Ты знаешь меня, Римус, я слов на ветер не бросаю.

А Северус Снегг ничуть не изменился. Та же прическа, тот же имидж, те же черные глаза, поблескивающие надменностью и презрением ко всему окружающему. Люпин хмыкнул.

– И все-таки, мне это не нравится. Его перебежка на сторону «Ордена…» может понести за собой серьезные последствия. Да и к тому же… вряд ли он рассказал нам всю правду… – остался при своем мнении бывший преподаватель «Защиты от Темных Искусств», бросив на своего коллегу недоверчивый взгляд.

– Вы все можете выслушать его позже, – прервал назревающий спор Дамблдор. – Сейчас главное объяснить все Гарри.

– Позже? – сощурился Люпин.

– Они прибыли вчера ночью, – беззаботно ответил ему Дамблдор. – Миссис Уизли любезно выделила им комнаты для гостей.

– Альбус, этот дом был единственным местом, где дети могли быть в безопасности! – всполошился Люпин.

– Он и сейчас безопасен для них, Римус, – заверил его Дамблдор. – Как и для всех нас.

– Конечно! Пока он не проведет сюда своих соратников, а может и самого Волан-де-Морта!

Сарказм не был присущ Люпину, однако сдержаться от него он не смог. Возмутительно. Человек из стана врага, находится в штаб-квартире «Ордена…». Слишком опрометчиво.

– Он этого не сделает, – уверенно отрезал Дамблдор. – Прежде всего, он ребенок. Такой же ребенок, как Гарри, Рон и Гермиона. Он напуган. Его загнали в угол. Ему больше не к кому обратиться, и мы обязаны помочь. Иначе, зачем вообще нужен «Орден…»?! Дети не несут ответственности за ошибки своих родителей, Римус. К тому же его отец получил сполна. В Азкабане пробудет еще очень долго.

– Решать вам, Альбус, – развел руками Люпин. – Только не забывайте одного - дети вырастают такими, какими их воспитывают родители. Как говорят магглы: «Яблоко от яблони падает недалеко!».

Северус Снегг, наблюдавший за всей этой пикировкой, все больше и больше хмурился. И когда спор между Дамблдором и Люпином стих, зельевар решил высказать свое мнение по поводу всего происходящего. Но как раз в этот момент в комнату вошли ненавистные ему ученики факультета Гриффиндор.

– А вот и наше великолепное трио, – протянул он мрачно, обводя их колким взглядом. – Что же… думаю, стоит начать.

Вышеупомянутое трио тем временем растерянно оглядели всех собравшихся. Действительно, весь состав «Ордена…». И все выглядят озабоченно и хмуро.

– Эм… здравствуйте… – как-то неловко начал Гарри Поттер, разрушая минутную тишину.

Тонкс, как всегда, улыбнулась, и даже помахала. Остальные обошлись немыми кивками.

– Можете присесть, – добродушно отозвался Дамблдор.

– Спасибо… мы… постоим… – вежливо отказался Гарри.

– Падать будет больнее, – как бы между прочим заметил Снегг.

– Кто-нибудь объяснит, зачем мы здесь? – поинтересовался Гарри, нарочито не обратив внимания на колкость мрачного профессора.

– Как я и говорил тебе, Гарри, у нас тут очень важное дело, – напомнил ему Дамблдор. – И, как многие со мной согласились, это дело касается вас троих прежде всего. Но для начала, не мог бы ты попросить Кикимера пригласить сюда наших гостей? Этот эльф никого не слушает. Кстати, как и этот дом, он перешел в твои владения.

Гарри удивленно вытаращил глаза. А в голову мгновенно вторглась мысль – а не ослышался ли он только что?!

– Этот дом - мой? – брови непроизвольно дернулись вверх. – И Кикимер тоже?

Вот уж неожиданная новость. Прямо как снег на голову. Да черт с этим, казус в другом. Ладно дом. Но Кикимер…

– Да, Гарри, – кивнул Дамблдор, довольный произведенным впечатлением. – Сириус оставил все в твоем полном распоряжении. Даже ворчливого слугу.

Гарри как-то недоверчиво покосился на него, но вспомнив о просьбе, решил поразмыслить об этом чуть позже.

– Кикимер… – позвал он негромко.

Хлопок трансгрессии, и худощавый домовой эльф в грязной наволочке, завязанной на плечах, возник перед ним незамедлительно. Кикимер совсем не был похож на Добби. Если бывший домовик Малфоев выглядел добрым и милым, то Кикимер был полной противоположностью. Больше всего походил на злобного старика, который делал огромное одолжение, служа своим хозяевам. Рон брезгливо скривился, увидев лопоухое нечто. А в глазах Гермионы отразилась жалость, и она мысленно поставила в своей голове пометку – обязательно переговорить с Гарри о том, чтобы он не слишком сильно загружал работой это «милое» существо.

– Хозяин звал Кикимера, и Кикимер пришел, – голос у этого существа был хрипловатый и грубый, столь же неприятный для слуха, как и его обладатель для зрения. – Что хозяин пожелает? – спросило оно, глядя на Гарри своими большими, выцветшими за годы жизни глазами.

– Пригласи сюда, пожалуйста, наших гостей. Не знаю каких, но думаю, профессор Дамблдор нам все объяснит, – одарил Гарри Дамблдора выжидательным взглядом.

– Кикимер выполнит просьбу хозяина, – ворчливо прокряхтел Кикимер и с негромким хлопком исчез.

– Я объясню вам, о ком идет речь, – тем временем вымолвил Дамблдор. – Но прежде чем это сделать, хочу напомнить кое-что важное, – старик выдержал недолгую паузу, после чего продолжил: – Настали темные времена…

– Черт возьми, начинается! – пробормотал Рон, получив ощутимый толчок со стороны Гермионы.

– Волан-де-Морт в открытую проявляет свою силу в отношении магглов. И обрушение моста, о котором вы, наверняка, слышали, только начало. Есть новости и похуже…

Дамблдор вновь замолчал, и его молчание Гарри, Рон и Гермона расценили как затишье перед бурей. И это предположение очень быстро оправдалось. Следующие слова старика повергли их в тихий ужас:

– Убили директора Дурмстранга, Игоря Каркарова. Болгарская школа Чародейства и Волшебства пала под властью Волан-де-Морта, из-за которого также закрылась Французская Академия Шармбатон. Мадам Максим вынуждена была отправить своих студенток по домам. Некоторые учащиеся этих двух учреждений согласились завершить образование в Хогвартсе, чтобы получить аттестат, но таковых не много. Те, кто прибудут первого сентября, прекрасно понимают, что Хогвартс единственное место, где Пожирателям и их предводителю будут сопротивляться. А это значит, они дают нам свою поддержку. Кроме того, они верят в тебя, Гарри…

На этих словах вышеупомянутый Гарри едва не закатил глаза. Как же ему надоел этот проклятый статус «Избранного», навлекавший на себя слишком много ненужного внимания.

– Что за гости в доме Сириуса, и какое отношение имеем к этому мы? – задал он давно интересующий вопрос, который до этого обходили стороной. Не нравились ему моменты, когда Дамблдор заводил речь о том, какой он… «Особенный».

Глубоко вздохнув, Дамблдор еще раз обвел всех своим взглядом и ровным тоном произнес:

– Можете входить!

В этот момент входная дверь распахнулась, и гости, представшие перед глазами, заставили ребят впасть в глубочайший ступор. Не ожидали они увидеть в этом доме, именно этих людей…

– МАЛФОЙ!!! – в унисон воскликнули Гермиона и Рон.

Высокий сероглазый блондин вошел в комнату в сопровождении женщины средних лет. Оба стояли и с невозмутимым выражением лица взирали на всех присутствующих. От них веяло гордостью, величавостью и высокомерием, однако во всем этом чувствовалась и некая замкнутость. И взгляды… на мгновение можно было увидеть в них растерянность, но уже скоро эти взгляды казались для Гарри вызовом всему миру…

Гермиона то открывала, то закрывала рот, не в силах что-либо вымолвить. Но, когда прошел первый шок, она нахмурилась, всем своим видом показывая, что неприятно ей видеть здесь Слизеринского Хорька собственной персоной, да еще и вкупе с мамашей. Рон же в рекордно короткие сроки приобрел оттенок, схожий с колером его рождественского свитера от матери. А лицо Гарри красноречиво вытянулось, челюсть поприветствовала пол.

– Надо же, какие бурные овации, – насмешливо протянул Драко Малфой, явно ожидавший подобного приема со стороны ненавистного «Золотого Трио». – Я, конечно, понимаю, что вы скучали по мне, но не нужно оглушать всех своим ревом. Не думаю, что здесь присутствуют люди, страдающие глухотой, – как всегда в своей манере, растягивая гласные.

– Какого черта он здесь делает? – рявкнул Гарри, с каждой минутой краснея от злости все больше и больше. – Что тут вообще происходит?

Нарцисса Малфой, которая до этого с интересом оглядывала своим голубым бездонным взглядом знакомые лица, перевела внимание на невозмутимого сына.

– Драко Малфой, новый член «Ордена Феникса», – просто и спокойно ответил на гневное восклицание Альбус Дамблдор.

– ЧТО??? – снова в унисон воскликнули Рон и Гермиона.

– О, вижу, вы удивлены?! – хмыкнул Слизеринский Гаденыш. – Сюрприз!

– Заткнись, Хорек! – прошипел Рон. – Тебе слова не давали!

– Уизли, разве так встречают гостей? Неужели вас не учили элементарным правилам этикета? – продолжал разбрасываться сарказмом Драко Малфой.

Ох, как ему было приятно наблюдать за тем, как вытягивается лицо Знаменитого Поттера, как краснеет Тупоголовый Уизли и то, как ошарашено хлопает своими глазами Грязнокровка Грейнджер. Для Драко Малфоя это было равноценно победе над ними в квиддич. Ему нравилось то, какой фурор он произвел тут своим присутствием. И это явно доставляло ему удовольствие.

– Я убью тебя, мерзкий слизняк! – яростно воскликнул Рон, уже собравшийся разукрасить насмешливую физиономию парочкой синяков, но…

– Хватит! – раздался грозный голос Дамблдора, и Рон притормозил. – Не время сейчас демонстрировать свои эмоции и разбрасываться ненужными колкостями, – уже мягче вымолвил седовласый старик. – Я прошу всех сохранять спокойствие и держать себя в руках. Высказать претензии и личные обиды вы можете позже.

– Объясните, что значит Малфой - новый член «Ордена Феникса»? – сделав глубокий вдох, как можно спокойней попросил Гарри. – Как вы могли впустить в этот дом сына Пожирателя Смерти, косвенно из-за которого погиб Сириус?!

На этом моменте Драко Малфой переменился в лице. На щеках его заиграли желваки, мышцы тела напряглись, руки сжались в кулаки, костяшки пальцев побелели. И лишь когда мать, стоявшая позади, дотронулась до плеча, мягко сжимая его, Драко немного расслабился.

– Я прошу тебя не выражаться в подобном тоне, Гарри. Здесь все-таки находится мать Драко. Думаю, ей не очень приятно слышать подобные эпитеты в адрес своей семьи, – объяснил Дамблдор, отчего ярость накрыла Драко новой волной. Однако он попытался держать себя в руках, ведь только так сможет обеспечить матери безопасность. Ни к чему сейчас нарываться на скандал. Не на руку.

Гарри стиснул челюсть. Он, конечно, ненавидел Драко Малфоя, как и его отца, но вот Нарциссу Малфой Гарри знал совсем плохо. Видел всего раз, на матче по квиддичу. Тогда она показалась ему такой же высокомерной и надменной личностью, как и ее муж с сыном. Однако сейчас женщина выглядела иначе. Она была измотанной и уставшей. Видимо, жизнь хорошо потрепала. Больше не было в ее глазах той присущей всем Малфоям фамильной холодности, равнодушия и презрения. Напротив, там присутствовало беспокойство, переживание и страх. И тому, с какой теплотой она смотрела на своего сына, мог позавидовать любой ребенок, разве что кроме детей семьи Уизли. Да и потом, уважение к старшим пересиливало злость и ненависть в Гарри. Но будь на месте Нарциссы Люциус, вряд ли бы он сдержал эмоции. Выплеснул бы все, не оставив даже осадка.

– Прошу прощения за грубость, миссис Малфой, – сдержанно извинился Гарри, собирая в кулак всю свою волю. – Я выслушаю вас, но не обещаю, что пойму.

Нарцисса Малфой лишь кивнула, давая понять, что прекрасно понимает их отношение к ее семье.

– Я рад, что ты сменил свою позицию, – одобрительно высказался Дамблдор и продолжил: – Драко Малфой согласился сотрудничать с «Орденом Феникса» и стать его шпионом в обмен на предоставление укрытия для матери.

– С чего вдруг? – незамедлительно отозвалась Гермиона. – Они были самыми верными и приближенными сторонниками Волан-де-Морта. Им ничего не угрожало.

– Видишь ли, Грейнджер, после провала отца в Министерстве Магии, моя семья перестала быть фаворитом Темного Лорда, – при упоминании отца Драко Малфой скривился, что не укрылось от чуткого внимания присутствующих. – Из-за того, что папочка загремел в Азкабан, мне поставили метку. А мать хотели использовать для… – тут он запнулся, бросив взгляд на мать, будто спрашивал разрешение на открытие некоторых подробностей. Нарцисса Малфой сделала едва заметный кивок. – Мать хотели использовать в качестве контейнера для зачатия наследника Темного Лорда, – закончил Драко, не скрывая брезгливости в тоне.

– Контейнера? Какого контейнера? Ты что, тоже являешься Пожирателем? – в голосе Рона звучало недоумение.

– Уизли, ты совсем слабоумный или прикидываешься?! – раздраженно отозвался Драко. – Темный Лорд хотел, чтобы моя мать родила ему наследника! – бросил он грубо. – И да, я отмечен!

Засучив рукав своей дорогой рубашки, Драко выставил на всеобщее обозревание уродливую Темную Метку.

– Но почему именно миссис Малфой? – вновь заговорила Гермиона. – У него есть и другие сторонники противоположного пола.

– Все очень просто… – не остался в стороне Северус Снегг. – Темному Лорду нужен наследник, и кандидатура Нарциссы вполне подходящая, учитывая, что в венах ее течет кровь вейл. К тому же, Темный Лорд питает особые чувства к данной расе волшебниц. Одна из них была его первой любовью, если вообще можно так выразиться. Хотя, это скорее были вынужденные отношения, которые влекли за собой особые цели, известные только самому Темному Лорду.

– Почему не Беллатриса? Они же родные сестры! Их кровь ничем не отличается, разве нет? – продолжила Гермиона задавать вопросы, краем глаза заметив, как Гарри передернулся. Беллатриса Лестрейндж действовала на него, как красная тряпка на быка.

– Потому что десяток лет в Азкабане не улучшают репродуктивные функции организма, – ответил ей Снегг. – Разве Сириус не говорил вам об этом?

Нет, это уже был перебор. Терпеть выказывания подобного рода в адрес погибшего крестного Гарри не собирался. Потому, под властью накативших эмоций, он молниеносно рванулся с палочкой в руках в сторону ухмыляющегося зельевара, однако почти сразу же был осажен невербальным заклятием Дамблдора, который приклеил подошвы его обуви к полу. Гарри попытался отлепиться, но когда понял, что тщетно старается, бросил на старика укоризненный взгляд, после чего перевел его на странно дергающегося Люпина. И только тут до него дошло, что слова Снегга задели и Римуса, которого припечатали к спинке кресла. Близилось полнолуние. В такие дни Люпин был особо эмоционален, и все это очень хорошо знали. И Снегг должен был знать.

– Не время для дрязг! – вмешавшись, строго констатировал Дамблдор. – Мы отвлеклись!

– Вейлы… – задумчиво произнесла Гермиона, уводя мужчин от опасной темы. – Я читала о них…

– Кто бы сомневался, – хмыкнул Драко.

– Заткнись, Малфой! – рыкнул Рон, не имея желания даже слушать его. – Тебе слова не давали!

– Повторяешься, Уизли, – ухмыльнулся Драко, за что получил испепеляющие взгляды сразу нескольких собеседников.

– Профессор Снегг, а куда делась та женщина? Ну… к которой Волан-де-Морт питал некие чувства… – поинтересовалась Гермиона, единственная среди всех не проявляющая никакой явной агрессии и вражды.

– Пропала много лет назад, тем самым прервав свой род, – подключилась к разговору все это время молчавшая Нарцисса Малфой. – Жива ли она, никто не знает. Элайза Дарк, была слишком непредсказуемой. Думаю, многие здесь, кто ее знает, со мной согласятся.

– Элайза Дарк? – удивленно воскликнула Гермиона. – Я многое о ней слышала! Она ведь принадлежит к расе Темных Вейл, верно? К древнейшей расе! Все ее предки, и она в частности, являлись хранителями запретных техник и артефактов. Еще я слышала о том, что их магия с рождения тоже является темной.

– Именно, мисс Грейнджер, – улыбнулась Нарцисса, впечатленная знаниями этой юной особы. – Более того, Элайза является последним потомком своей четы, обладающая не только врожденными силами к темной магии, но и много чем интересным. Вы не научитесь этому даже к концу школьного курса. Темные Вейлы, они, скажем так, немного сильнее в магии, чем обычные вейлы и волшебники.

– Вам не кажется, что мы немного отклонились от темы? – иронично заметил Гарри, которому не терпелось задать еще целый ворох вопросов.

– Тебя еще что-то интересует, Поттер? – словно прочитав его мысли, изящно выгнув бровь, поинтересовался Драко.

– О, ты не поверишь, и много чего, – отозвался Гарри, передразнивая его тон. – Например… – проговорил он уже с серьезным выражением лица: – С чего вдруг ты решил переметнуться на сторону «Ордена…» и пойти против идеалов своего отца и Волан-де-Морта? Ведь прекрасно знаешь, что ставишь под угрозу не только свою жизнь, но и жизнь своей матери! Думаешь, он не догадается, если уже не догадался, что ты вступил в сговор с организацией, которая была основана для борьбы с ним? И как мы можем доверять тебе после стольких лет вражды, после всех твоих оскорблений, унижений и угроз?

Все это Гарри сказал на одном дыхании, глядя в непроницаемые серые глаза Малфоя, лицо которого оставалось абсолютно бесстрастным. Ни один мускул не дрогнул. Такой выдержке можно было только позавидовать.

– Целых три вопроса… – заметил Драко, с небывалым интересом выслушав красноречивый монолог. – Я всегда был сторонником чистокровности и остаюсь им несмотря ни на что. Мир без Грязнокровок перспектива, конечно, заманчивая, но и без них было бы скучно. Открою тебе секрет, Поттер - идеалы Темного Лорда и моего отца, несколько отличаются от моих собственных. Я до последнего надеялся, что не удостоюсь «чести» получить метку. К слову сказать, не люблю татуировки, они портят кожу. Но так уж получилось, что папочка попал в Азкабан, а я все-таки не избежал участи стать слугой змееподобного урода. Но он заклеймил меня не потому, что хочет, чтобы я был его сторонником. А для того, чтобы все Пожиратели знали, что за каждую ошибку расплачиваться будут их дети. Думаешь, мне приятно находиться здесь и просить у вас помощи? Для меня это унижение хуже некуда!

– Защищать свою мать от смертельной опасности и позора - это не унижение, мистер Малфой, – заметил Дамблдор, но Драко предпочел оставить это замечание без внимания, продолжая диалог с Гарри Поттером:

– Мы с профессором Снеггом, не без помощи нашего директора, конечно же, организовали идеальный побег моей матери. Естественно, первым подозреваемым был я, но все было предусмотрено заранее. В момент ее исчезновения со мной была тетушка Беллатрикс, потому с меня практически сразу сняли все подозрения. Темный Лорд не узнает, что я примкнул к «Ордену…», по крайней мере, в ближайшее время, за которое, я надеюсь, ты от него отделаешься. Что же касается мамы, то здесь ее искать точно не будут. Никто просто не догадается. Знаешь ли, далеко не все там обладают хоть каким-нибудь умом.

– Темный Лорд в совершенстве владеет «Легилименцией». Прочитать мысли и воспоминания ему не составит труда, – вмешался Люпин, который был все еще недоволен тем, что Дамблдор пригласил сына и супругу Люциуса Малфоя именно в этот дом.

В конце концов, встречу с ними можно было устроить и в другом месте. Не в таком безопасном, но все же, хорошо укрытом. Ведь нет пока гарантии того, что перебежчик на самом деле не является шпионом, подосланным врагом. Лорд Волан-де-Морт слишком хорошо осведомлен о добродушии Альбуса Дамблдора, потому он мог с легкостью этим воспользоваться, прислав Малфоя-младшего вместе с матерью для выяснения планов всего «Ордена…».

– Не забывай, что перед тобой сидит мастер «Окклюменции», – с нотками самодовольства в голосе отозвался Северус Снегг. – Неужели ты думаешь, что мы не предусмотрели подобный вариант событий?! Драко схватывает все налету, и навыки «Окклюменции» он освоил в кратчайшие сроки, в отличие от некоторых.

Гарри почувствовал на себе насмешливый взгляд зельевара, и от этого вдруг стало как-то не по себе. Неприятно было осознавать, что Слизеринский Хорек в чем-то его превосходит.

А вышеупомянутый Хорек лишь послал Надежде-Сего-Магического-Мира свою фирменную малфоевскую ухмылку. Пусть этот заносчивый Гриффиндорец знает, что все-таки есть то, в чем он проявляет себя хуже всех остальных.

– Все равно это небезопасно! – раздался голос Кингсли Бруствера, который и Снеггу-то не очень доверял, о чем не раз говорил Дамблдору.

– Темному Лорду не пробить брешь в голове Драко, – продолжал настаивать на своем Снегг. – Этот парень владеет «Окклюменцией» почти на том же уровне, что и я. Опасения бессмысленны. Он все-таки потомок древнего чистокровного рода, – напомнил всем Снегг, будто бы кто-то хоть на мгновение об этом забыл. Люциус Малфой на каждом шагу трезвонил о своей чистокровности. И сынка заодно научил.

– Но как нам быть уверенными в том, что он не заложит нас Сами-Знаете-Кому? Мы не можем всецело довериться такому человеку! – все еще возмущался Рон, при этом стараясь не обращать никакого внимания на Малфоя и его мать.

Драко же, еле заметно поморщившись, молчать не стал. Не в его правилах уступать тому, кто стоит ниже его по социальному статусу:

– Слушай, Уизли, что вы заладили: доверять, не доверять?! Меня нисколько не трогает ваше мнение!

– А по-моему, их мнение должно тебя трогать! – осадил его Люпин. – Они доказали свою преданность нашему общему делу, а ты пришел просить помощи!

– Но ведь я здесь! Он спасает мою жизнь, несмотря на то, что я была против подобного заговора! Он рискует своей жизнью ради семьи! Неужели этого недостаточно, чтобы довериться ему?! – воскликнула Нарцисса Малфой, вступившись за сына, от которого тут же получила недовольный, испепеляющий взгляд.

– Мы не доверяем и тебе, Нарцисса, – саркастически подметил Аластор Грюм. – Ты уж извини, но муженек твой уже говорил что-то подобное, и это не помешало ему вновь оказаться на стороне Волан-де-Морта. Ваша семья многие годы была ему верна. И все, что сейчас происходит, похоже на хорошо продуманный план, чтобы внедриться в «Орден…» для получения ценной информации.

В отличие от остальных, Грозный Глаз Грюм не привык ходить вокруг да около, поэтому напрямую озвучил подозрение всех находящихся на совете. Таким уж он был – прямолинейным и порой бестактным.

А по выражению лица Нарциссы Малфой можно было понять, что она оскорблена таким недоверием. Но в то же время женщина прекрасно понимала, что причины этого недоверия вполне оправданы.

– Я предлагаю дать «Непреложный Обет»! – выпалила Нарцисса, гордо вскидывая голову.

Тишина. Римус Люпин выгнул бровь.

– «Непреложный Обет»? – переспросил он удивленно.

Впрочем, удивлен был не только он. Многие из присутствующих были поражены столь смелым поступком Нарциссы Малфой. Только вот сынок ее, кажется, был не согласен с данным решением…

– Не нужно унижаться, мама! – процедил он сквозь зубы. – Мы уходим! Я найду другой способ! – громко провозгласил Драко, встав и направившись к двери.

– Мы не можем отступить, слишком поздно! – попыталась остановить сына Нарцисса. – Темный Лорд убьет нас! Ты не должен был затевать это с самого начала!

– Ты бы предпочла остаться в поместье и родить этому уроду бастарда?! – трясясь от злости, прошипел Драко. – Ты единственная, кто у меня остался, и я не хочу терять тебя, мама! – голос его звучал холодно и грубо, но в словах улавливались нотки безысходности и страха.

– Я тоже, Драко, и потому говорю тебе, что это единственный способ дать отпор Темному Лорду. Я больше не хочу быть марионеткой в его руках. Я хочу бороться. За тебя, за себя, в конце концов, за счастье, которого мы были лишены благодаря твоему отцу.

Нарцисса отчаянно пыталась растопить в глазах сына айсберг, от которого, наверное, даже стены покрылись бы коркой тонкого льда. Этот взгляд был так присущ Люциусу.

– Мистер Малфой, прислушайтесь к словам родного вам человека. Вы уже переступили грань безрассудства и назад поворачивать действительно поздно, – вмешался Дамблдор. – Вы пытаетесь спасти мать от Темного Лорда, но, уходя сейчас с ней, преподносите ее на блюдечке с золотой каемочкой, заставляя смерть прийти за вами раньше отведенного времени. Образумьтесь, Драко, не идите на поводу злости и гордости. Вы ведь не такой, каким хотели казаться все эти годы. Неужели любовь и дружба ничего не значат в вашей жизни?

Манера разговора директора порой раздражала до дрожи. Вечно этот старик пытался доказать, что в мире больше добра, чем зла. О, как же он ошибался. Ведь это не сказка и не басня какого-нибудь автора оптимиста. Это жизнь. Жестокая реальность, которая поглощает и затягивает в свою бездну.

– Да что вы обо мне знаете?! – грубо отозвался Драко. – Ничего! Я такой, какой есть! Любовь и дружба для меня ничто! Пустое место! Слабость, по которой бьют, а я не хочу быть слабым! Для меня эти два слова - обычная пафосная выдумка человека!

Голос дрожал от переизбытка эмоций, вываливающихся через край переполненной чаши. Все пытаются доказать, что он не такой, каким хочет казаться. Все лезут в душу. А знают ли они, что там творится? Нет! Их не воспитывал Люциус Малфой. Они не знают, что такое воспитание в чистокровных семьях, где живут только по отведенным правилам, при нарушении которых тебя наказывают самыми жестокими методами.

– Вы не правы, Драко, любовь и дружба - это великий дар человечества. Любовь и дружба сильнее всего зла на свете. Сильнее смерти. Это не слабость, Драко, это сила. Вы говорите словами своего отца, которые он навязывал вам с детства так же, как и ненависть к магглам и полукровкам. А ведь они не сделали ничего плохого. Их ненавидят только за то, что они обладают магией наравне с чистокровными волшебниками. Это называется - эгоизм. Люциус обращался с вами строго, порой даже жестоко, и я прекрасно понимаю все ваши чувства. Но нужно отпустить обиды. Оглянитесь вокруг, в мире столько всего прекрасного.

Драко стиснул зубы. Дамблдор разговаривал с ним, как с душевнобольным, что еще больше выводило из себя.

– Вы можете рассказывать свои байки про любовь и дружбу Поттеру и его компании. Меня это не впечатляет. А про отца прошу вас никогда не зарекаться. То, как он со мной обращался, проблемы семейные, и только.

– Безусловно! – кивнул Дамблдор. – Но я призываю вас, как следует подумать, прежде чем делать роковой шаг.

– Дамблдор прав, Драко. Мы слишком многим рисковали, чтобы вот так просто все бросить, – вмешался Снегг. – Мы не можем позволить Темному Лорду усомниться в нас. Ты видел, что бывает с теми, кто хотя бы слово ему поперек сказал.

– Это мои проблемы! Я смерти не боюсь! – отчеканил Драко, стараясь не показывать, каково ему на самом деле. Глубоко спрятанный в душе страх все-таки трудно было контролировать, но он старался. Изо всех сил старался.

На мгновение в комнате повисла угнетающая тишина. Все присутствующие, наблюдающие за развернувшейся сценой, не могли высказать ни единого слова. Они не верили Драко Малфою и его матери, но в то же время червячок сомнения грыз каждого изнутри. И у них было на это много причин…

Гарри молчал, уткнувшись взглядом в пол. Рон переводил свой взгляд с директора на Малфоя, от второго к Нарциссе, которая, казалось, вот-вот заплачет. А Гермиона вообще впала в ступор. Драко Малфой открылся для нее совсем с другой стороны. Нет, конечно же, он был все тем же Драко Малфоем, которого она знала шесть лет – полной задницей и ублюдком. Но сейчас это был и человек, готовый пойти на смерть, только ради того, чтобы спасти, наверное, единственного человека, которого он все же любил.

– Мы уходим! Благодарю вас за то, что хотя бы выслушали! – выдавил Драко и, грубо взяв мать за локоть, последовал к двери, но тут…

– Мы поможем! – вымолвили тихо и в то же время так, что все услышали.

Драко остановился с протянутой рукой, собираясь отворить дверь. Лишь на мгновение можно было увидеть удивленное выражение на его аристократически красивом лице, прежде чем он снова нацепил на него маску безразличия и равнодушия.

Обернувшись, Драко уставился на вездесущего Золотого Мальчика, который все так же смотрел в пол, явно о чем-то размышляя. Может, о правильности своего решения?

– Мне не нужны твои подачки, Поттер! – выплюнул Драко с нажимом на фамилию.
– Я делаю это не ради тебя, Малфой! – в тон ему ответил Гарри. – Я делаю это ради твоей матери, потому что знаю, каково терять близких. Это не ради тебя, нет. Я делаю это по своим причинам. И даже не надеюсь на то, что ты их поймешь.

Говорил Гарри медленно, выговаривая каждое слово, потому что знал, что повторить их больше не сможет.

Едва заметная улыбка озарила лицо Дамблдора. Рон от удивления открыл рот. А вот Гермиона смотрела на Нарциссу и никак не могла понять – откуда в этом человеке столько Надежды, Веры и Любви? Нет, фамилия Малфой ей совсем не подходила. Как у такой женщины может быть такой жестокий муж? Как у такой женщины может быть такой хладнокровный сын? Она определенно не заслужила таких черствых людей рядом с собой.

А Драко молчал. Ему просто нечего было ответить. Благородство Поттера и его друзей всегда бесило. Да и сейчас тоже немало раздражало. Но он напомнил себе, что все это ради матери. Только ради матери.

– Драко, пожалуйста!

Ее красивые глаза застилала пелена слез. И когда они скатились с ее ресниц, оставляя за собой мокрые дорожки, сердце в груди сжалось. Драко никогда не любил моменты, когда мать плакала. А отец их просто презирал, все время повторяя одно и то же – «Малфои не должны показывать свои слабости!».

Да… слабостью Драко была мама. Она достаточно настрадалась, пока жила с отцом, который превратил их жизнь в кошмарную сказку. С отцом, для которого, в первую очередь, стоял авторитет среди Пожирателей, Темный Лорд, Чистота Крови. И как бы грешно это не звучало, Драко ненавидел отца. Один Мерлин знает, сколько бы он отдал, чтобы не родиться Малфоем, чтобы не быть наследником этой вопиющей четы. И пусть это будет стоить ему жизни, но мать он спасет.
Должен! Обязан!

– Мы дадим «Непреложный Обет».

Все. Решение принято. Назад пути нет. Главное мама. Ее безопасность и…
Как же полегчало на душе, когда она ласково улыбнулась…

– Достаньте свою палочку, профессор Дамблдор.

– В этом нет необходимости, – разрезал тишину голос Римуса Люпина, который все-таки утихомирил свой пыл и поверил в искренность если не самого Драко, то Нарциссы - точно.

– Я хочу дать «Непреложный Обет»! – твердил Драко, хотя это уже был скорее каприз. – Вы можете не доверять мне, но в искренности матери не должны сомневаться. Достаньте палочку, профессор Дамблдор. Давайте быстрее закончим с этим делом, мне нужно возвращаться в Малфой-Мэнор.

– Прошу обратить внимание на один немаловажный нюанс, о котором мы все забыли, – переключил на себя все внимание Артур Уизли. – Мы, конечно, поможем миссис Малфой, но в «Орден Феникса» не может вступить несовершеннолетний подросток. Парню только шестнадцать.

Комната мгновенно наполнилась рассуждениями по этому поводу, но так же мгновенно все стихли, как только заговорил Дамблдор:

– Это не проблема, Артур. Насколько я помню, «Отряд Дамблдора» все еще продолжает свою деятельность…

Старик глазами выдал улыбку, глядя на Гарри, Рона и Гермиону. Те заинтересованно переглянувшись, синхронно кивнули.

– Я не спрашивал, я утверждал, – пояснил Дамблдор. – Ну, так вот… – растянул он губы в улыбке. – Мистер Малфой также будет состоять в этой самовольной организации, тем самым снабжая информацией не только нас, но и тех, кто вправе ее знать. Никаких тайн. Все согласны?

Голубой взгляд старика вновь остановился на Гарри, Роне и Гермионе, которым что-то подсказывало, что вопрос этот задан только из чувства тактичности.

– Согласны! – отозвался Гарри, однако по взгляду было понятно, что не очень-то он и доволен.

– Отлично! Тогда принимайте в свой состав нового товарища! – ликующим тоном протянул Дамблдор, едва не хлопнув в ладоши.

– Профессор, вы же не думаете, что я буду поддерживать дружеские отношения с этими? – выгнув бровь, поинтересовался Драко. – Знаете ли, ваши идеалы мне тоже не близки. Я как бы занимаю нейтралитет, – добавил, нацепив на себя маску безразличия, словно это не он был в ярости несколько минут назад. – Я делаю это исключительно ради своей выгоды.

– Кто бы сомневался! – фыркнул Рон. – Твои идеалы - это мир без Грязнокровок, верно, Малфой?

Гермиона поежилась. Грязнокровка – действительно, звучит слишком Грязно. И это еще мягко сказано.

– Ба, Уизли, а ты догадливый! – саркастично протянул Драко. – Скажу честно - если бы моей матери не угрожала опасность, я бы пересмотрел свое отношение к мировоззрению Темного Лорда и отца. Подумал бы над их приоритетами.

– Чертов Хорек! – выругался Рон. – Знаешь ли ты, что являешься хуже, чем все Грязнокровки вместе взятые?!

– Мистер Уизли, не произносите этот ужасный термин в моем присутствии, – впервые за все это время нахмурился Дамблдор. – И в следующий раз подумайте о мисс Грейнджер. Не думаю, что ей приятно слышать подобное из ваших уст.

– Я думаю, это слово недостойно моего внимания, профессор. Как и те, кто его произносит в мой адрес, – с гордо поднятой головой ответила Гермиона, украдкой покосившись на Малфоя. Тот лишь самодовольно хмыкнул.

– Я настоятельно прошу вас разговаривать друг с другом в более уважительной форме, по крайней мере, при нас. Отныне вы плывете в одной лодке. Забудьте о личных претензиях. Сейчас не те времена для подобного поведения, – наставил всех Дамблдор, после чего обратился уже лично к Малфою: – Драко, вас я прошу быть осторожным в своих действиях. Никто не должен знать, что вы состоите в двух организациях против Темного Лорда. Малейшая ошибка может навлечь на себя серьезные последствия, которые могут закончиться летальным исходом. На факультете Слизерин слишком много студентов, являющихся детьми приближенных сторонников Волан-де-Морта. Будьте начеку. Пусть все думают, что вы вчетвером по-прежнему враждуете.

– Мы и сейчас враждуем! – поправил старика Рон.

– Безусловно, мистер Уизли, безусловно! – добродушно отозвался Дамблдор. – Мисс Грейнджер, изготовьте, пожалуйста, для мистера Малфоя связующую монету, чтобы он мог знать, когда будет собираться ваш «Отряд…».

– Хорошо, профессор, я сделаю, – ответила Гермиона.

– На том и закончим, – вновь улыбнулся Дамблдор, доставая свою палочку. – Миссис Малфой… Мистер Малфой… Прошу…

****

После того, как был дан «Непреложный Обет», оба до сих пор хранили молчание, продвигаясь по коридору, ведущему в гостиную. Первая не выдержала Нарцисса…

– С тобой все в порядке? – спросила она, глядя на сына. – Выглядишь неважно, – заметила, взяв его за руку.

– Все хорошо, мам, – устало ответил ей Драко. – Ты в безопасности, теперь я спокоен.

Да… теперь никто не будет в них сомневаться. Побороть мощное заклятие невозможно. «Непреложный Обет» напрямую связан с жизнью. Нарушить данные обещания нельзя, иначе – Смерть.

– Я в безопасности, но не ты, – тихо вымолвила Нарцисса. – Не смогу спокойно спать, зная, что ты находишься в собственном доме, где кишат эти черти.

Они остановились у ближайшего камина, которым Драко должен был воспользоваться, чтобы попасть в Малфой-Мэнор. Каминную сеть в доме открыли только в одно направление. Как только Драко уйдет, его снова перекроют. И когда он вновь встретиться с матерью, неизвестно.

– Со мной все будет хорошо. Через несколько дней начинается учеба. В Хогвартсе я буду под защитой. И даже если что-то пойдет не так, они меня не достанут.

– Я надеюсь, – вздохнула Нарцисса.

– Мне пора, – поцеловав мать в щеку, Драко уже шагнул в золу, когда ее голос остановил его.

– Дамблдор прав, – вымолвила она печальным голосом. – Ты только хочешь казаться таким, какой сейчас есть. Но ведь это не так.

– Я Малфой, мама, и как бы ни ненавидел отца, я его частичка. Ты должна знать это, как никто другой. Я похож на него.

– Не отталкивай людей, которые любят тебя, Драко. Люциус - одно, ты - совсем другое. В тебе больше от меня, нежели от отца. Ты Мой сын, Мой ребенок, всегда был только Моим. И я люблю тебя больше жизни.

Нарцисса смотрела сыну в глаза, четко выговаривая каждое слово. Чтобы он знал, как много значит для нее. Чтобы помнил, что он не один.

– Ты сентиментальна. Но мне приятно слышать от тебя подобные нежности.

Драко искренне улыбнулся ей, и в этот момент Нарцисса больше не могла сдерживать эмоции. Бросившись в его объятия, крепко прижав его к своему плечу, она тоже улыбнулась. Как же вырос ее мальчик. Стал таким большим, почти на целую голову выше. А ведь еще вчера был маленьким вредным проказником.

Правду говорят, бег времени не остановить. Оно стремительно пролетает, делая детей взрослыми, а взрослых стариками. Вот и ее мальчик стал совсем взрослым. Как же она любила его, как боялась потерять. Он был единственным, ради кого она жила. За него Нарцисса готова была бороться до последнего вздоха. Ведь это ее ребенок, ее любимый, всегда маленький для материнского сердца малыш.

– Я люблю тебя, мама, – тихо прошептал Драко, чувствуя ее улыбку.

Он всегда ее чувствовал. Даже тогда, когда не видел. По письмам, которые она присылала в Хогвартс, он без труда мог определить, с какими эмоциями была написана каждая строчка. Да, может быть он и похож внешне на отца, но душой всегда был связан только с матерью. Как же хорошо было вот так просто стоять и ощущать ее рядом. Жаль только что семейные нежности долго не продлились. Драко вдруг резко отстранился…

– Подглядывать нехорошо, Грейнджер! – вымолвил он, глядя куда-то поверх плеча матери. – Выходи!

Из-за угла показалась кудрявая шевелюра Гермионы Грейнджер и ее лицо, залитое румянцем то ли от стыда, то ли от смущения.

– Из… извините. Я не подглядывала, просто мимо проходила, – тихо протараторила она, теребя рукав своей джинсовой куртки.

– Ничего страшного, – улыбнулась Нарцисса. – Я всего лишь провожаю своего сына.

– Да уж, Грейнджер, – закатив глаза, вздохнул Драко. – Могла бы придумать, что-нибудь поумнее, не ссылаясь на мимо проходящую дурочку.

– Драко… – укоризненно шлепнула сына по плечу Нарцисса.

– Я ухожу… – сказал Драко, сдерживая усмешку.

– Драко! – вновь позвала его Нарцисса, когда он уже готов был воспользоваться летучим порохом. – Будь осторожен!

Драко лишь слегка кивнул, и через мгновение исчез в зеленой вспышке огня.

– Не стой там, давай присядем!

Не отрывая взгляда от камина, в котором только-только исчезла зеленая дымка, Нарцисса опустилась на мягкую обивку софы. Гермиона поняла, что обращаются именно к ней, больше ведь не к кому. Неуверенно подойдя, она присела рядом.

– Я еще раз прошу прощения, что так бессовестно подглядывала… – смущенно начала Гермиона.

– Забавная ты. Смотри, даже покраснела, – весело пропела Нарцисса, наконец, взглянув на нее. – Не бери в голову, – махнула она рукой. – Здесь нет ничего предрассудительного.

– Вообще-то есть! – выпалила Гермиона и тут же прикусила язык. – Я… я имела в виду… просто в первый раз увидела как Малфой… извините, то есть Драко…

– Вы действительно его плохо знаете, мисс Грейнджер, – не дали нормально сформировать мысль.

– Гермиона, – поправила Нарциссу Гермиона. – Зовите меня Гермиона. Не нужно формальностей, я их не люблю.

– Ну, только если вы будете звать меня Нарцисса, – улыбка в ответ. Нарциссе нравилась эта девушка. В ней было много искренности и доверчивости, это и привлекало. Тяжело вздохнув, она тихо заговорила: – Вы все плохо его знаете. За равнодушием и грубостью Драко скрывается ранимая душа. Вам может показаться это смешным, но для Драко любовь и дружба тоже многое значат. Он не плохой. Он только хочет казаться таким.

– Но ведь это неправильно,– вымолвила Гермиона. – Неужели он не понимает, что своим поведением отталкивает от себя людей?

– Понимает, но так уж он устроен, – вздохнула Нарцисса. – Здесь свою роль сыграл Люциус.

После произнесенного имени, она изменилась в лице. Обреченность - вот что увидела Гермиона в глазах этой удивительной женщины.

– Он с самого детства навязывал сыну свои идеалы о чистокровности и социальном положении. Диктовал ему, с кем нужно поддерживать деловые отношения, не прибегая к дружбе и доверию, ведь, по его мнению, это слабость, а Малфои не должны быть слабыми, – продолжала говорить Нарцисса. – Драко, конечно, слушал его, но в душе продолжал противоречить даже самому себе. И эта его внутренняя борьба с самим собой побудила в нем холодность, жестокость и презрение к главным человеческим качествам, к которым, несмотря ни на что, в глубине души он тянется.

– Теперь я понимаю, почему он такой… – «гадкий» – хотела сочувственно произнести Гермиона, но решила не говорить вслух последнего слова.

– А ты бы не стала такой, если бы за каждое неправильное слово и нарушение семейного правила в качестве наказаний на тебе использовали бы «Круциатус»? – словно прочитав ее мысли, спросила Нарцисса. – Это заклятие было для Драко мерой воспитания. Люциус лишил моего мальчика нормального детства, какое было у других в его возрасте.

– «Круциатус»? – глаза Гермионы полезли на лоб. – На родном сыне использовать «Круциатус»?! Это зверство!

– Я знаю, Гермиона, – тяжело вздохнула Нарцисса. – Но, несмотря на это, Драко не сломался. Он вырос сильным. Пусть надменным, эгоистичным и грубым, но сильным. Он хороший. Я знаю, что любая мать будет отзываться так о своем ребенке, но Драко правда неплохой человек. Просто он одинок. Одинок не в прямом смысле, друзья у него есть. С Забини, Ноттом и Паркинсон Драко поддерживает дружеские отношения с детства. К слову сказать, с последней он и вовсе практически помолвлен. Эти ребята всегда рядом с ним, но он не может им довериться настолько, насколько бы хотел. Его недоверие, вызванное воспитанием Люциуса, мешает в полной мере обрести полноценную дружбу. Такую, какая связывает тебя и Поттера с Уизли. А знаешь, как тяжело держать в себе все трудности и переживания, сжигающие душу изо дня в день?! Он рассказывал мне о вас, и, не смотря на то, что в голосе его звучала зависть и желчь, в глазах были иные эмоции, которые не удавалось скрыть, как бы он ни старался. Если честно, я очень надеюсь, что со временем вы проявите к нему лояльность. Просить об этом я не имею права. Знаю, что он обижал вас, оскорблял. Но все же, думаю, если вы захотите, то обязательно поладите. Вы не должны повторять ошибок взрослых. И знайте, Драко не Люциус. Не стоит его ненавидеть только за то, что он его сын.

Гермиона видела в глазах Нарциссы обиду за своего сына, мольбу. И как бы странно это не звучало, она впервые в жизни понимала Драко Малфоя. Казалось, от шестилетней вражды и обид ничего уже не осталось. Только жалость и сострадание.

– Вы сказали, Драко помолвлен с Паркинсон! Он влюблен в нее? – спросила Гермиона, чтобы хоть как-то поддержать разговор. Да и вообще, честно сказать, Гермиона была удивлена, узнав о Малфое и Паркинсон такие вот новости. Все-таки они еще совсем молоды для того, чтобы задумываться о семейной жизни.

– К огромному сожалению, нет, – действительно с сожалением ответила Нарцисса. – Пэнси очень милая девочка, я очень хорошо ее знаю. Она любит моего сына, это я тоже знаю. Но вот Драко… Драко относится к ней как к подруге, не больше. Он, конечно, пытался разорвать помолвку, но Люциус остался непреклонным.

– Но в брак ведь вступают по любви! – вымолвила Гермиона.

– Конечно, – кивнула Нарцисса. – Однако в чистокровных семьях все обстоит иначе. Родители выбирают сыну невесту, а дочери жениха. И это просто счастье, если дети уже любят друг друга. В данном случае, невесту для Драко выбирал Люциус. Пэнси, конечно, идеально подходит на роль второй миссис Малфой, но, боюсь, что они оба будут несчастны в этом браке.

Гермиона молчала. Столько всего узнать за один день она была не готова. Но как же она была рада тому, что родилась в маггловской семье, где свобода выбора не пресекалась жесткими традициями и гнусными правилами.

– Ну… мне, пожалуй, пора… – вновь первой нарушила тишину Нарцисса, вставая и отряхивая с подола своего платья невидимые пылинки. – Надо присмотреть здесь себе что-нибудь из одежды, ведь из дома я ничего толком не прихватила. Уверена, тут для меня много чего найдется. Береги себя, – улыбнулась она ласково. – И еще… – внимательно оглядела Гермиону. – Пожалуйста, не говори никому о том, что я с тобой откровенничала. Понимаю, что Поттер и Уизли твои друзья, но мальчишки порой непредсказуемы. Особенно когда враждуют.

– Не беспокойтесь, я никому ничего не скажу. Они, конечно, мои друзья, но чужие секреты хранить я умею, – пообещала Гермиона. – Очень рада знакомству с вами, – протянула она Нарциссе руку.

– Я тоже рада знакомству с тобой, Гермиона Грейнджер, – в ответ пожала девичьи пальчики Нарцисса.

Спустя пару секунд она ушла, направляясь вверх по лестнице на второй этаж. В комнату, где когда-то, в далеком счастливом детстве, жила веселая и беззаботная Нарцисса Блэк. Влюбленная в когда-то столь же веселого и беззаботного Сириуса Блэка. Но это уже ее история. История разбитых вдребезги сердец, которые до сих пор носят в себе осколки, оставляя старые раны по сей день не затянутыми.