Глава 2. Утренние газеты.

Весело насвистывая Дамблдор аппарировал на неприметный сквер в Лондоне. Сквер встретил его неухоженным газоном и облупившимися стенами домов. Площадь Гриммо, именно здесь стоял фамильный особняк Блэков, который Сириус пожертвовал под штаб-квартиру широко известной в узких кругах организации — Орден Феникса. Орден был основан Дамблдором еще во времена первого пришествия Вольдеморта для борьбы с Великим Злодеем и его приспешниками. После того, как Гарри отправил Тёмного Лорда в небытие, Орден как-то сам собой разошёлся, но вот теперь он снова был собран и вступил в непримиримую борьбу с Главным Врагом. Сейчас директор Хогвартса и, по совместительству, глава этого Ордена, нёс своим известие о первой крупной победе, поэтому рассчитывал если на не восторженные аплодисменты, то, по крайней мере, поздравления своих соратников. Проблема Гарри, конечно оставалась, но Дамблдор был абсолютно уверен, что беглый подросток скоро и сам найдётся. Подходя к двери директор Хогвартса прокручивал в памяти события сегодняшнего утра...

...Благодаря оборотному зелью Дамблдор стал Верноном, Кингсли Бруствер, один из лучших авроров Британии, превратился в Дадли, Тонкс, начинающая аврорша и по совместительству племянница Беллатрикс Лейстрандж, без всякого зелья прикинулась Петуньей, ибо она метаморф. Грюм спрятался под поттеровской мантией невидимкой, ещё пара человек замаскировалось в канаве, на другой стороне улицы и стали ждать. Дурслей и Скиттер, чтобы не мешались, сплавили на второй этаж. Дамблдор решил, что оттуда этой писаке будет отличный обзор, и не ошибся. Через пару часов вокруг дома раздались хлопки аппарации и дом окружили люди в чёрных балахонах и белых масках, а ещё через несколько секунд многострадальная входная дверь снова слетела с петель и в гостиную проследовал Вольдеморт собственной персоной. Сонных "Дурслей" вытащили перед его красные очи, следом просочилась Скиттер, пару раз блеснула вспышка фотоаппарата, Вольдеморт взревел дурным голосом, Дамблдор скинул с себя и Кингсли действие оборотного зелья, ребята на улице накрыли дом противоаппарационными чарами и волшебники принялись второй раз за день громить гостиную Дурслей.

Сколь ни круты были вольдемортовцы, но против трио в составе Грюма, Бруствера и самого Дамблдора делать им было особо нечего, а когда в дело вступила группа поддержки, которая пряталась до того в придорожной канаве, даже присутствие самого Тёмного Лорда перестало быть таким уж решающим фактором, благо Вольдеморт только недавно вернулся с Того Света и ещё не обрёл полную силу. Первым это понял сам Вольдеморт и подал своим сигнал к отступлению. И они отступили, быстро собравшись вокруг господина и аппарировав в неизвестном направлении, несмотря на наложенные на дом чары. Отдыхать в гостиной остались только Яксли и Рудольф Лейстрандж, парализованные меткими заклинаниями Тонкс (из-под стола). Ну и ещё куча мелкой пожирательской шушеры, которых накрыли авроры на улице. К тому моменту, когда дамблдоровцы упаковали пленных и сдали их под расписку прибывшим министерским аврорам, Скиттер успела слинять, что, опять же, волновало Дамблдора не сильно. Он был уверен, что эта журналюга не упустит случая напечатать парадное фото Вольдеморта, и со спокойной совестью отправился в Министерство.

Великий белый маг не спешил. Важно было появиться у Фаджа точно вовремя. Он и появился вовремя. Измученный министр с полинявшим, осунувшимся лицом распекал какую-то волшебницу, внешне очень смахивающую на жабу:

— ...это будут только твои проблемы, Долорес! — шипел он, чуть ли не на парселтанге, когда Дамблдор бодрой походкой вошёл в его кабинет. Окинув оценивающим взглядом помещение, он сразу всё понял и озвучил свои выводы:

— Значит, пастырь наших блудных дементоров нашлась? Как жаль, что Рита сейчас занята другим...

— Э... — промямлил министр, которому только этой неприятности не хватало, — думаю, Альбус, я разберусь с этим самоуправством в административном порядке.

— Конечно, конечно, Корнелиус, о чём речь. Это твои подчинённые, тебе за них и отвечать... Э-э-э прости, с ними и разбираться, как и с теми, кто поливал меня помоями на последнем заседании Международной Конфедерации. Не так ли?

— Да, да, конечно, мои люди погорячились, мы исправим всё в ближайшее время...

Дамблдор, демонстративно не обращая внимания на стоящую перед министром ведьму, уселся в свободное кресло и задал следующий вопрос:

— Не сомневаюсь, Корнелиус, не сомневаюсь. Кстати, ты уже подумал как объяснишь журналистам сегодняшний ночной арест Рудольфа Лейстранджа? Если что, обращайся за советом, как Верховный Маг Визенгамота я с радостью его тебе дам.

— Ты, между прочим, в уже не... Постой, постой! Какой Лейстрандж?! Он уже давно в Азкабане!

— Ты абсолютно прав! Сейчас он снова в Азкабане. Его задержали во время нападения на дом Дурслей... Постой, постой! Ты что? Хочешь сказать, что не знаешь, кто сейчас сидит в Азкабане, а кто уже сбежал? Корнелиус, Корнелиус! Я ведь предупреждал тебя, ещё пару месяцев назад. И это, между прочим, видела всё та же Скиттер. И, несомненно...

В этот момент произошло два события: ведьма, которую распекал министр, аккуратно, бочком, выбралась из кабинета, оставив великих портить друг другу нервы с глазу на глаз, а в камине полыхнуло зелёным и оттуда вышел курьер со словами:

— "Ежедневный Пророк", ваше превосходительство.

— Можно? — спросил Дамблдор и взял газету из рук курьера, не дожидаясь ответа. Пока тот хлопал глазами, министр только махнул рукой: типа "Убирайся, без тебя разберёмся". Курьер и убрался, той же дорогой, а Дамблдор с нескрываемым удовольствием рассматривал первую полосу газеты. Всё как и ожидалось: парадное фото Вольдеморта, несколько снимков поменьше, аршинный заголовок: "Тот-Кого-Не-Называют вернулся!" И поменьше: "Ночное нападение на дом Гарри Поттера!", "Дамблдор и верные ему люди дают бой Пожирателям Смерти!", и даже такое: "Так кто же на самом деле сошёл с ума? Поттер или министр?"

Директор Хогвартса сложил газету так, чтобы первая страница была не видна, бросил её на стол перед Фаджем и со словами: "Ты слишком заработался, Корнелиус, развейся малость, почитай газету..." встал и вышел. Фадж взял в руки газету и в первый же момент ему захотелось кого-нибудь придушить. Правда в следующую секунду ему вдруг пришло в голову, что обижаться следует только на себя самого: ведь мог, мог понять, что Дамблдор не того полёта птица, чтобы опираться на пустые бредни слетевшего с катушек мальчишки! Если он так упорно утверждает, что Сами-Знаете-Кто вернулся, значит под этим что-то есть!

Отдышавшись Фадж перевернул страницу и его настроение резко сменилось с очень плохого на очень хорошее. "Мальчик, который выжил у магглов!" — гласил заголовок, не меньший, чем на первой странице, и подзаголовок: "Как магглы обошлись с нашим героем?" В огромной статье было всё: и откровения Дурслей (которых Скиттер напоила Веритасерумом, в чём честно признавалась), и фотографии чулана, в котором Мальчик-Который-Выжил провёл первые десять лет своей жизни, и фотография двери в его комнату, ощетинившейся замками, и решётки на окнах, и кошачья дверца, в которую юному герою, победителю Турнира Трёх Волшебников, тому, кто сумел один-на-один выстоять против Тёмного Лорда пропихивали еду... И весьма аргументированные рассуждения о том, что за всем этим безобразием стоит директор Хогвартса.

"Визенгамоту захотел, старый козёл?! — злорадно подумал министр. — Чёрта тебе лысого, а не Визенгамоту! Ты теперь сам попробуй в своей школе усиди!" Он взял со стола небольшое зеркальце в золотой оправе и постучал по нему палочкой. В зеркальце появилось раздосадованное лицо Люциуса Малфоя.

— В чём дело, Корнелиус? — сухо спросил Малфой.

— Ты уже читал сегодняшний "Пророк"? — спросил министр, сияя, как хорошо начищенный медный таз.

— Читал, поэтому не могу понять ни причины твоего обращения ко мне, ни твоего хорошего настроения.

— Судя по всему, ты читал только первую страницу.

— Судя по всему, этого вполне достаточно.

— Люциус, Люциус! Скольких великих магов погубил излишне поверхностный подход к событиям! А ведь у жизни порой бывает и второе дно! В общем, не теряй времени и будь у меня минут через пять, максимум десять.

— А если нет? — Малфой уже смотрел на министра как на клинического идиота.

— Ты же не хочешь, чтобы я передал совершенно уникальную возможность Сириусу Блэку? И не хочешь упустить возможность ещё раз причесать нашего козлобородого?

— При чём здесь Блэк?

— Смотри глубже, Люциус. И учти, ждать долго в сложившейся ситуации я не смогу.

Сказав это, министр отключился...

...Выйдя из Министерства, Альбус Дамблдор излучал сияние успеха не меньшее, чем министр во время общения с Люциусом Малфоем. Он позволил себе немного расслабиться после тяжёлой трудовой ночи. И он мог себе это позволить! Победа! Полная и бескомпромиссная! Фадж зарвался? Теперь Фаджа можно с чистой совестью заменить на нового министра, а в том, что этот новый министр будет плясать под дамблдорову дуду директор Хогвартса не сомневался. Он зашёл в небольшое маггловское кафе, выпил чашечку крепкого кофе, благо наложенные на одежду отвлекающие чары позволяли окружающим магглам не беспокоиться по поводу его синей мантии, расшитой золотыми звёздами, после чего направился в штаб-квартиру Ордена Феникса.

Вот чего-чего, а такого приёма он там не ожидал. В прихожей стояли Блэк, Люпин и Молли Уизли с газетой в руках. И какие-то странные они были. У Люпина, например, глаза жёлтые и светятся, хотя сейчас вроде вообще новолуние, у Блэка на морде явно проступило что-то собачье, а Молли, срывающимся от волнения голосом спросила:

— Альбус! Это... это правда?!!! — и потрясла в воздухе развёрнутым номером сегодняшнего "Пророка".

— Что именно, дорогая? — удивлённо спросил великий белый маг. Такая встреча его конечно поразила, но не смогла погасить хорошее настроение, которое он излучал. — И почему все такие грустные, ведь...

Договорить ему не удалось. Люпин почему-то зарычал и у него вытянулись клыки, а Молли с воплем: "Ах ты старый мерзавец!" хлестнула директора Хогвартса той самой газетой по голове. "У неё же ещё и скалка в руке!" — последнее, что успел подумать Дамблдор, прежде чем провалился в темноту...


* * *

Гарри проснулся рано, и не сразу сумел понять, где находится. Широкая кровать под балдахином, шёлковые простыни, мягкие подушки... Он приподнялся на кровати и огляделся. В витражное окно весело светило солнце, доносился щебет птиц и шелест листьев. Юноша открыл окно и в него ворвался аромат позднего лета: смесь запахов скошенной травы, пыли и поздних цветов. И ощущение чего-то родного на душе. Наконец он вспомнил: он в другой реальности, в доме своих родителей. В реальности, где он сам погиб два года назад. Где Сириус был крёстным его сестры Катрин, а его крёстными были Люциус и Нарцисса Малфой.

Гарри умылся, а когда вышел из ванной (нисколько не уступавшей ванной старост в Хогвартсе) то обнаружил разложенную на кровати одежду: новая мантия, брюки, рубашка. С тихим хлопком в комнате возник... Добби! Только этот Добби не был одет в свитер и детские шорты. Он был задрапирован в старую наволочку, как и все домовики, находящиеся в услужении у волшебников.

— Хозяин Гарри Поттер наконец проснулся! — обрадованно воскликнул домовик. — Хозяин Джеймс Поттер не велел будить Вас, поэтому Добби нервничал, что хозяин Гарри Поттер проспит завтрак.

И домовик сокрушённо опустил уши. Видя это Гарри не смог сдержать улыбку:

— Значит, я ещё не опоздал?

— Нет, нет. Добби проводит хозяина Гарри Поттера. Все ждут, что хозяин Гарри Поттер расскажет о том, что с ним случилось. Можно, Добби тоже послушает?

— Конечно, Добби, — ответил Гарри выходя в дверь. И спросил, удивлённо: — Разве ты служишь здесь?

— Ах да, хозяйка Лили Поттер предупреждала Добби, что Хозяин Гарри Поттер может его не помнить... Добби всю жизнь служил сэру Люциусу Малфою, тогда ещё хозяин Гарри Поттер не был хозяином Добби, хозяином Добби был сэр Люциус Малфой. Когда хозяин Гарри Поттер приезжал в Малфой-Мэнор, Добби прислуживал ему. Хозяин Гарри Поттер очень подружился с Добби и попросил сэра Люциуса Малфоя отдать Добби ему. Сэр Люциус Малфой подарил Добби хозяину Гарри Поттеру на окончание первого курса в Хогвартсе. С тех пор Добби служит хозяину Гарри Поттеру.

Домовик перевёл дух и спросил:

— Хозяйка Лили Поттер сказала, что хозяин Гарри Поттер был в странном месте, где всё так же как и здесь, но всё по-другому. Скажите, там Добби тоже служит хозяину Гарри Поттеру?

— Там я освободил Добби.

— Там Добби был плохим домовым эльфом и хозяин Гарри Поттер прогнал его? — домовик едва не расплакался.

— Нет, Добби. Там ты служил Малфоям и Люциус Малфой попытался меня убить, а ты меня спас, — Гарри немного покривил душой, не вдаваясь в подробности того, как в том, родном ему мире, Добби его "спасал", — и я сделал так, чтобы тебя освободили. Для этого мне пришлось немного обмануть Люциуса Малфоя.

— Хозяин Гарри Поттер не может говорить неправду, — глубокомысленно изрёк домовик. — Наверное то место, где был хозяин Гарри Поттер очень плохое...

— Да, — согласился Гарри, — очень плохое.

— Все эти два года Добби чувствовал, что хозяин Гарри Поттер где-то есть и ему очень плохо, поэтому Добби ждал. Добби заботился о комнате хозяина и его вещах. А вчера Добби почувствовал, что хозяин Гарри Поттер снова здесь. И Добби быстро приготовил хозяину комнату и постель. И Добби не ошибся!

"Интересно, а как там Добби в моём мире?" — подумалось Гарри, но додумать эту мысль у него не получилось, потому что они дошли до столовой.

— Хозяин Гарри Поттер обрадуется! — сказал Добби, и его мордочка приняла какое-то очень хитрое выражение. — Хозяину будет лучше войти самому, — он указал на дверь и с тихим хлопком испарился. Подросток пожал плечами и открыл дверь.

— Гарри! — взвизгнула рыжая девочка, одетая, почему-то, в чёрное платье, и в следующую секунду она уже повисла у него на шее, судорожно всхлипывая...


* * *

...Первым, что почувствовал Дамблдор, выплывая из беспамятства, была тупая головная боль. В следующий момент он осознал, что лежит на кровати, укрытый одеялом. Прежде чем открыть глаза он попытался припомнить, что было до того. Побег Гарри, засада у Дурслей, утренняя встреча с министром, дом на площади Гриммо... а дальше всё расплывалось. Перед глазами стояли непозволительно злые Блэк с Люпином, взбешённая Молли Уизли со скалкой в руке (теперь понятно, отчего болит голова) и всё это как-то завязано на утреннюю газету. "Значит я скорее всего ещё в штабе, — подумал великий белый маг. — Отлично, значит сейчас и выясню, что случилось". И открыл глаза. Ошибочка вышла, он лежал в Хогвартсе, в больничном крыле, к голове был приложен холодный компресс. Дамблдор огляделся, ища школьную лекарицу и она не замедлила возникнуть в его поле зрения:

— Как самочувствие, Альбус?

— Голова болит, а так ничего, — директор попытался сесть, параллельно задавая вопрос: — Давно я здесь и как сюда попал?

— Лежите, Вам ещё нельзя вставать. Два часа назад Блэк связался со мной через камин и сказал, что Вы упали с лестницы. Он сказал, что будет лучше, если я заберу Вас сюда. Только знаете что? Не верю я, что Вы упали с лестницы!

— Это правильно, Поппи, я не падал, по крайней мере с лестницы... Не могла бы ты дать мне сегодняшний "Пророк"? И всё-таки позволь мне хотя бы сесть.

— Сесть пожалуйста, а вот газету...

— Поппи! Сегодня утром Молли огрела меня скалкой, а Люпин с Блэком едва не покусали, и всё это как-то завязано на утреннюю газету, а я не знаю как. И кажется мне, что скалка это далеко не последняя неприятность, причём не только для меня, и чем я быстрее разберусь, что к чему, тем лучше будет всем, так что, Поппи, дай газету!

— Вы и правда не читали? — удивилась целительница. — Тогда выпейте сначала успокаивающее зелье и ни в коем случае не снимайте компресс.

"Старый маразматик!" — сказал сам себе Дамблдор, читая вторую полосу "Ежедневного пророка". И какого Вольдеморта он оставил эту писаку с Дурслями без присмотра? Да и сам тоже хорош! Надо было лучше следить за парнем. Нет, оно конечно хорошо, что Дурсли закалили мальчишку, на это Дамблдор и рассчитывал, но кто же знал, что эти уроды дойдут до такого? И всё равно, даже понимая, что такое воспитание Гарри было необходимо для спасения многих, директор Хогвартса не мог отделаться от чувства вины перед подростком. Но что поделаешь, такова доля лидера, жертвовать одним ради спасения многих, ради торжества Идеи!

Дамблдор на всякий случай осмотрел себя — нет ли укусов? Нет, похоже Блэк с Люпином сумели-таки сдержать свою собачью сущность. Уже хорошо. Хотя, чего в этой ситуации вообще может быть хорошего? Дамблдор откинулся на подушки и устало потёр лицо ладонями.

— Поппи! — позвал он. Целительница нарисовалась почти мгновенно. Директор обратился к ней: — Поппи, мне надо...

— Альбус. Ты получил очень сильный удар по голове. У тебя сотрясение, и Молли, судя по всему, сопроводила свой удар кучей добрых пожеланий, а ты сам знаешь, что спонтанные выбросы магии бывают не только у детей. Ты должен лежать как минимум до завтрашнего вечера и ни в коем случае никаких нагрузок.

— А можно...

— Можно, но тогда через неделю тебя хватит инсульт, и ты отойдёшь от дел минимум на два месяца. Поэтому, Альбус, выпей сонное зелье и позволь мне вылечить тебя!

— Хорошо, хорошо, Поппи, будь по твоему, только дай мне сначала поговорить с Грюмом...

...Люциус Малфой был в ярости. Он вообще не понимал, как ему удалось не убить этого идиота Фаджа прямо в кабинете. Такая подстава! И, главное, ничего нельзя сделать! Принять предложение Фаджа стать опекунами Мальчика-Который-Выжил было невозможно, ибо в этом случае не оставалось иного выхода, кроме как сдать Поттера Тёмному Лорду. А после этого оставалось только погибать вместе с красноглазым ибо любой, сдавший Избранного Вольдеморту на ликвидацию, будет преступником, которому уже не открутиться. А в победу своего нынешнего господина Малфой не верил, хотя и оставался верным последователем Тёмного Дела. Отказаться от предложения Фаджа тоже было невозможно, ибо после этого его самого, вместе с Драко и Нарциссой, ликвидирует Тёмный Лорд, причём так, что всем другим Пожирателям Смерти долго ещё будут сниться кошмары.

Нарцисса, которой Люциус выдал все эти соображения одним махом, наоборот оживилась, словно почуяла большую удачу:

— Во-первых, — сказала она. — Твоё назначение опекуном остаётся пустой формальностью до тех пор, пока Гарри шляется неизвестно где. А это будет продолжаться неизвестно сколько и неизвестно как закончится, так что Его Темнейшество может пока спокойно пускать по нему слюни, поводов предъявить тебе претензии у него будет не более, чем обычно.

— Хм... ты намекаешь, что Поттера могут убить и без нашего вмешательства?

— А ты бы не хотел ему помочь? — вдруг спросила Нарцисса. — Или традиции чистокровных семей уже ничего не значат?

— Ах, да, конечно, Лили хоть и не блистала происхождением, но неплохо вписалась в наше общество, не без твоей помощи... Нет, Цисси, ты должна понимать, что сейчас помочь Гарри мы можем только одним способом: держаться от него как можно дальше. И постараться убедительно проиграть Дамблдору в борьбе за опекунство, чтобы у Тёмного Лорда не было к нам претензий.

— Что принципиально невозможно, учитывая насколько Его Темнейшество загорелся этой идеей. При его-то вменяемости. Но ты упускаешь главное: Гарри это наш билет на выход из компании Тёмного Лорда. Причём в этом случае мы не только становимся героями, мы ещё и Дамблдора можем подвинуть.

— И как ты собираешься всё это провернуть? — от такого поворота рассуждений Люциус даже сел.

— Ты слышал о Защите Крови, которой Лили снабдила своего отпрыска?

— Насколько я знаю, она работает только в доме кровных родственников и обязательно...

— Интересно, верит ли сам Дамблдор в этот бред? — перебила Нарцисса мужа, а на его недоумённый взгляд пояснила: — Пока вы, ребята, грызлись между собой за честь факультетов, мы, девушки, очень неплохо общались. Так вот, после того, что Лили рассказала мне о своей сестрице, я не могу поверить, что она заточила своего Гарри у Петуньи. А, уж поверь мне, она была мастерицей в Магии Крови. И не только.

— Ты хочешь сказать, что...

— Дом, который приютит Гарри, будет неуязвим для Тёмного Лорда. Ну а уж этим, думаю, мы сумеем распорядиться с пользой. И для себя, и для Гарри, и для всего волшебного сообщества. И, в конечном итоге, для самого Тёмного Лорда, а то что-то ему в могиле не лежится. И, кстати, не думаю, что в свете недавно выявленных мисс Скиттер фактов, кузен будет сильно мешать нам, скорее захочет войти в нашу команду.

Люциус Малфой задумчиво почесал за ухом. Что ж, всё оказывается не так уж и безнадёжно...

...Грюм вошёл в палату через пару минут после того, как её покинула Помфри.

— Аластор! Бери в руки все дела. — Начал Дамблдор без ненужных предисловий. — Я, как видишь, минимум до завтрашнего вечера буду не у дел, спасибо Молли.

— Если бы не Молли, Альбус, Блэк с Люпином порвали бы тебя на части, так что говори ей спасибо. Без неё ты провалялся бы дольше.

— Их собачье достоинство не позволяет грызть падаль?

— Нет, они решили, что грызть тебя под наркозом не интересно, теперь ждут, когда ты будешь полностью в сознании, чтобы взяться за тебя всерьёз.

Дамблдор не стал обращать внимания на этот выпад, продолжил обсуждать дела:

— Поднимай всех, надо найти Гарри раньше Фаджа и Вольдеморта. Сейчас это главное. Самое главное. Когда найдёшь, тащи его в штаб, туда же Грейнджер, всех Уизли, Блэка, Люпина... в общем парня надо приласкать, успокоить, показать, что все его любят, да так, чтоб поверил. Как можно меньше ограничений, отвечайте на все вопросы, в пределах разумного, конечно, в общем, сам разберешься.

— Так может лучше его в Нору?

— Там его достанет Фадж, я уверен, он уже назначил парню новых опекунов. А зная умственные способности нашего министра, — при этих словах оба собеседника синхронно усмехнулись, — можно не сомневаться, что это будут Пожиратели Смерти, и хорошо, если Малфои, а не МакНейры. Так что уж постарайтесь создать для Гарри обстановку в штабе.

— Хорошо, Альбус, — старый аврор поднялся. — Это мы сделаем, не волнуйся. Спокойно лежи и выздоравливай. А потом тебе придётся ответить на очень неприятные вопросы. И не только Блэку с Люпином.

Сказав это, Грюм вышел, а Дамблдор смотрел своему товарищу вслед и думал о том, что если страсти к моменту его выхода из больницы не остынут, то вскоре ему придётся возвращаться сюда снова...