От имени Автора

Привет всем-всем-всем…
Да-да-да, автор вернулась и взялась за продолжение данной истории, но…
ВНИМАНИЕ, ребят - фанфик потерпел разительные изменения, а потому, тем, кто еще интересуется данным творением, придется перечитывать главы.
Более того, кардинально изменился пейринг…
Больше нет пары Драко Малфой и Гермиона Грейнджер!
Простите мои дорогие, но Драмиона не мой конек.
Ну не вижу я их вместе, хоть и перечитала я с ними немало ФФ.
Новый пейринг данного сюжета:
Гермиона Грейнджер/Виктор Крам и Драко Малфой/Полумна Лавгуд
Хотелось бы сразу предупредить, что в роли Полумны Лавгуд у меня выступает актриса - Дакота Фаннинг.
Я, конечно, против Эванны Линч ничего не имею, она безусловно прекрасно сыграла роль Полумны во всей Поттериане, но на мой взгляд Дакота все же подходит под эту роль больше.
Еще раз прошу простить меня, такую плохую, если не оправдала ваших надежд.
Жду комментариев, отзывов и критику с бросанием тапочек. :)))
От этого будет зависеть быстрая выкладка проды, ибо сами понимаете, вдохновение исходит от читателей...

С Ув. Alexa.K

Пролог

Нил Гольдман выбрался из неглубокой могилы и, отбросив лопату в сторону, отряхнул руки. Автомобильное кладбище, где он на данный момент пребывал вместе с лейтенантом Дональдом Томпсоном, и без того было местом жутким, а звук скрежета, доносившийся неизвестно откуда, лишь больше разыгрывал страх, который мужчина с силой пытался в себе подавить.
- Вы это слышите? – шепотом спросил его Томпсон, застыв каменным изваянием.
- Слышу! – кивнул Гольдман, хватая полиэтиленовый мешок с человеческими останками некогда живого детоубийцы. - Давайте покончим с этим раз и навсегда. Захороним его, и дело с концом…
Очередной раздавшийся скрежет, сопровождающийся неприятным шумом в ушах, заставил обоих представителей сильного пола вздрогнуть. И если Гольдман пытался сохранить максимальное спокойствие, то Дональд Томпсон не скрывал своего волнения.
- Что это было? - испуганно выдохнул он, оглядываясь по сторонам.
- Кто-то ещё находится здесь, - произнес Нил, отпуская мешок.
- Нет, - покачал головой Томпсон. - Мы одни! – произнес уверенно.
Если не брать в расчет раздражающие и нагоняющие страх звуки, ничего подозрительного действительно не наблюдалось. Вокруг были лишь груды металла с выцветшей краской и разбитыми фарами. Но тут…
- Какого черта?! – пробормотал оторопело лейтенант, глядя на внезапно заведенное ржавое жигули, визжащее спущенными шинами.
Внутри автомобиля, заваленного «железными собратьями», никого не наблюдалось.
Раздался гудок, затем ещё один, и еще…
С растущим страхом Гольдман и Томпсон наблюдали, как оживали груды мертвых машин вокруг них. Они вибрировали и качались, разбитые фары мигали, ослепляя глаза. Дворники бешено скребли ветровые стекла, цепляясь за трещины. Гудки сигналили.
Дональд Томпсон попятился назад, затем и вовсе повернулся, бросившись бежать со всех ног, не разбирая дороги. Однако далеко от опасности удалиться не удалось. Несколько здоровенных автомобилей, рухнувших прямо перед ним, перекрыли путь к отступлению.
- Как такое возможно?! – с растущей паникой лейтенант все еще пытался найти выход, в то время как внимание Гольдмана привлек полиэтилен, внутри которого покоились останки серийного убийцы. В мешке что-то слегка шевелилось. Превозмогая страх, Нил подбежал и вновь схватил его, чтобы бросить в могилу, но внезапно высунувшаяся скелетообразная рука с когтями-бритвами прорезала ветхую материю, схватив мужчину за запястье. Мешок разлетелся на куски…
- Не может быть! – выдохнул лейтенант, с широко распахнутыми глазами глядя на обугленные кости Фредди Крюгера, обретшие новую жизнь, превратившись в отвратительный неуклюжий скелет, вопящий от ярости. - Это действительно ты, - все ещё не веря своим глазам, произнес Томпсон.
Скелет повернулся и зловеще зашипел, отбросив Нила в сторону, отчего тот на время выпал из реальности, с силой врезавшись в капот ржавого автомобиля.
Не теряя времени, Дональд схватил кусок трубы и бросился на мертвое существо.
- Я отправлю тебя обратно в ад, где тебе и надлежит быть! – крикнул он с ненавистью.
То, что осталось от Фредди Крюгера, не дрогнув, встретило нападение противника, отбросив трубу и сбив его с ног. С невероятной силой он оттолкнул Дональда в сторону, и тот врезался в оказавшийся снаружи лопасть вентилятора старого «кадиллака», который к тому же вращался словно пила. Брызнула кровь. Гольдман взвыл от бессилия и чувства вины. Когда сознание приобрело четкость, было уже поздно. Истекая кровью, Дональд Томпсон был уже мертв.
Схватив лопату, Гольдман с размаху обрушил ее на скелетообразное существо, но тот увернулся, вырвал из рук импровизированное оружие и свалил мужчину в могилу.
На этот раз Гольдман окончательно потерял сознание. Отвратительно хохоча, мертвец начал закидывать Нила землей.
****
Избитые и хромающие Нэнси Томпсон, Кристин Паркер, Кинкайд Роланд и немой Джоуи Крассел вышли из котельной.
- Кристин, ты можешь вытащить нас отсюда? – спросила Нэнси.
- Меня накачали снотворным, - покачала головой девушка. - Придется торчать здесь, пока оно не перестанет действовать.
В поисках Уилла и Тарин они пошли дальше, оказавшись в комнате, заполненной манекенами и трехстворчатыми зеркалами. Внезапно перед одним из них появился прерывистый свет, после которого вырисовался образ мужчины в красно-зеленом свитере, со шляпой на голове и до ужаса обожженным лицом.
Фред Крюгер!!!
- Простите, что заставил вас ждать, - хрипло промурлыкал он. - Возможно, стоит позаботиться, чтобы меня было больше…
Фредди побежал по комнате, сопровождаемый рядами своих зеркальных отражений. Комнату наполнили десятки его двойников. С боевым кличем Кинкайд врезался в толпу наступавших врагов, раскидывая их направо и налево. Боязливый Джоуи спрятался за манекенами. Все больше Фредди врывались в комнату. Одна группа загнала в угол Томпсон.
Дрожа от страха при виде своих друзей, отступающих под напором превосходящего врага, Джо открыл рот и издал невероятный, оглушительный вопль:
- Нееет!
Зеркала стали вибрировать, взрываться один за другим, превращаясь в блестящие осколки. Нэнси, Кристин и Кинкайд закрыли уши, стараясь приглушить ужасный грохот вокруг них.
Настоящий Фредди закричал, когда его зеркало завибрировало, деформировалось и, наконец, взорвалось…
****
На автомобильном кладбище скелет рухнул. Череп упал на край могилы и скатился вниз, остановившись около неподвижного тела Гольдмана.
****
В полном молчании Нэнси, Кристин и Кинкайд поднялись из этого хаоса потрясенные, но живые. Они с недоверием смотрели на Джо.
- Ух, - тихо вздохнул юноша. - Я ведь это произнес?
- Да ещё как, - бодро ответил Кинкайд. - Ты его сдул к чертовой матери!
Томпсон обняла Кристин.
- Все закончилось, - сказала она с радостью в голосе и слезами на глазах. - Все закончилось, - повернувшись, она увидела бегущего к ней отца. – Папа?!
- Я переступил порог, принцесса, - улыбнулся лейтенант Дональд Томпсон, делая шаг к дочери.
- Переступил порог? – Нэнси нахмурилась.
- Я не мог уйти, не сказав тебе, как я сожалею обо всем, что я сделал. Я люблю тебя, и всегда буду любить. Как и Джейн. Передай ей это, хорошо?! – мужчина погладил дочь по голове. – Прощай, моя радость.
Нэнси обняла отца.
- Я люблю тебя, папочка. Я обязательно передам Джейн твои сло... – женщина не закончила фразу, увидев, что лицо родного человека деформируется в отвратительную гримасу Фредди Крюгера. Его рука с когтями-бритвами готовилась нанести удар. - Нил! - закричала она в отчаянии. Но было уже поздно…
Фредди повернулся к Кристин, когда Томпсон ещё сползала на пол, держась за живот.
- Теперь ты моя маленькая свинка! - маниакально вымолвил Крюгер, приближаясь к светловолосой девушке, отползавшей от него назад.
Справившись с шоком, Кинкайд и Джо бросились к подруге, но дверь в котельную захлопнулась у них перед носом, отрезав парней от остальной части помещения.
Фредди навис над Кристин. Высоко подняв свою смертоносную руку, направил бритвы на её лицо. В этот момент на него сзади кинулась Томпсон.
- Ты её не получишь! - кричала она.
****
Гольдман открыл глаза, услышав крик Нэнси. Едва способный двигаться, он выбрался из могилы, смел туда все останки Фредди и начал возиться с бутылкой со святой водой, пытаясь отвинтить пробку одной здоровой рукой.
- Молю тебя, Господи, - хрипло шептал он. - Ради детей, ради Нэнси…
Наконец, пробка поддалась. Направив струю святой воды на обугленные кости, Нил стал молиться, чего раньше никогда не делал.
****
Фредди с трудом отцепил от себя Томпсон, швырнув ее тело в дальний угол помещения. Теперь никто не мешал ему преследовать Кристин Паркер.
Из последних сил Нэнси отчаянно пыталась задержать его, борясь за каждый дюйм.
- Оставь ее… - простонала она. – Не тронь…
Вдруг Фредди выгнулся всем телом назад и заорал. Целые россыпи дырок появились на его теле. В них возникли яркие языки пламени, сменившиеся затем детскими лицами - это были души его жертв, наконец приобретшие свободу.
Дырки все расширялись, пожирая тело Крюгера, крик которого потряс это царство сновидений. Столбы огня слились в один раскаленный шар, взорвавшийся с оглушительным грохотом.
Фредди больше не было.
Кристин баюкала Томпсон в своих руках. Женщина умирала.
- Его больше нет, - простонала девушка. - Все закончилось. Пожалуйста, не умирай, Нэнси. Пожалуйста.
- Вы молодцы, я вами горжусь, - улыбнулась Нэнси. - Скажи Нилу, что я… - не договорив, она затихла, уставившись стеклянным взглядом в потолок.
- Я не позволю тебе умереть, - сквозь слезы бормотала Кристин. - Нет, не позволю. Я превращу тебя в прекрасный сон, который будет вечным, - закрыв глаза, она крепко обняла уже мертвую Нэнси Томпсон.

Глава 1. Тени Прошлого

Деревья все еще были покрыты листвой, но дыхание подступающей осени ощущалось. Сильный ветер раскачивал ветви и обрывал первые желтеющие листья, унося их вдаль по тротуару. Солнце в безоблачном небе уже не обжигало, как это было совсем недавно…
ГермионаГрейнджер медленно шла к неизвестной двухэтажке, выглядевшей несоответственно на фоне солнечной погоды, и остановилась только у забора, которым был оцеплен жуткий дом. Когда-то покрашенный белоснежной краской, он облупился, словно и в его истории наступила осень. Блекло-зеленая крыша была вся в дырах, а входные двери, сделанные из красного дерева, какими-то перекошенными. От жилой постройки исходила мрачная таинственность. Даже ветер, казалось, обходил эту таинственность стороной, предпочитая не связываться с ее загадочностью.
Гермиона подняла взгляд, рассматривая окна. Занавески, много лет не знавшие уборки, прикрывали интерьер от любопытных глаз, а ставни беспомощно болтались на ржавых петлях…
Наверное, когда-то этот дом был ярким и уютным. Но все это было в прошлом.
Когда порыв ветра, наконец, добрался до ставней, и они пошевелились, даже не скрипнув, Гермиона вздрогнула. Ее разум отказывался воспринимать это движение в полной тишине. Тишине, которую так и подмывало назвать гробовой. Она замерла, вглядываясь в пыльные оконные стекла. Внутри было слишком темно для солнечного дня. Девушка закрыла глаза и тряхнула головой, отгоняя подкладываемые воображением видения. И только спустя несколько секунд она вновь осмелилась поднять веки.
Дом все так же молчал, но что-то в нем притягивало ее и не давало оторваться. Казалось, он приглашал ее в гости, заманивая и искушая подобно пыльному фолианту.
Действительно, у этого строения и некой книги в переплете из черной кожи было много общего. Эту книгу хотелось открыть и погрузиться в чтение, но даже дотронуться до кожи было страшно. Слишком уж она напоминала…
Нет! Об этом думать не хотелось!
Гермиона резко отвернулась, прячась от этого острова мрака в океане солнечного света. И тут ее внимание привлекла симпатичная маленькая девочка в белом кружевном платьице. Она сидела на корточках, рисуя мелом на тротуаре этот самый дом.
Подойдя к ребенку, Гермиона стала внимательно рассматривать художество. Изображенный неумелой детской рукой домик на рисунке выглядел новым, а весь участок ухоженным. Девочка рисовала молча, время от времени посматривая на строение. Гермиона забыла о том, что человеку нужно дышать, ей казалось, что время остановилось. Вдруг девочка подняла голову и,взглянув в ее глаза, мило улыбнулась:
- Привет, - поздоровалась, улыбаясь еще шире, от чего на ее пухлых щеках проступили милые ямочки.
- Привет и тебе! - ласково проговорила Гермиона. - Ты здесь живешь? – спросила,разглядывая картинку.
- Нет, - девочка покачала головой. - Здесь живет Фредди...
- Это твой брат?
Девочка хихикнула:
- Нет, - ответила и убрала руку от рисунка, заставив Гермиону нахмуриться.
Из одного нарисованного окна на нее смотрел странный человек. Мужчина в шляпе и красно-зеленом свитере, на правой руке которого было нарисовано что-то вроде ножей вместо пальцев. Девушка могла поклясться, что его не было на рисунке, когда она только подошла.
Тогда как он тут изобразился? Так быстро девочка нарисовать его не смогла бы.
Внезапно грянул гром, и дождевые капли полились на асфальт, смывая картинку.
Гермиона посмотрела на небо. Оно затянулось черными тучами, опуская на землю мрак. Огляделась по сторонам. И с удивлением поняла, что маленькой девочки рядом нет. Она просто исчезла, как сквозь землю провалилась.
- Эй, малышка, ты где? – крикнула Гермиона. В душу ее закрались нехорошие предчувствия. – Слушай, выходи. Нам надо отсюда уходить... – с окончанием последней фразы неожиданно раздался громкий скрип со стороны жуткого дома. Девушка обернулась, взглянув на ветхое сооружение. Его входная дверь медленно открылась.
Гермиона не знала, что двигало ею на тот момент, но, когда над головой сверкнула молния, сопровождающаяся оглушительным громом, она решительно двинулась к ржавой калитке. Уже потянувшись, чтобы открыть ее, она вдруг остановилась. Внимание ее привлекла деревянная табличка, прибитая к почтовому ящику, на которой корявыми буквами были выжжены всего несколько слов: «Улица Вязов. Дом 14/28».
Очередной раскат грома заставил ее, более не теряя времени, двинуться вдоль узкой аллеи, чтобы уже, наконец, зайти в заплесневелое помещение открывшегося жилья. И в тот момент, когда она переступила порог, за спиной раздались детские голоса:
- Раз, два, Фредди в гости жди…
Гермиона резко обернулась. На зеленой лужайке перед домом она увидела группу малышей. Они были празднично одеты и, глядя на нее, продолжали петь:
- Три, четыре, двери затвори…
Дверь захлопнулась с громким стуком прямо перед носом. Решительное выражение на лице Гермионы исчезло, и она лихорадочно стала дергать ржавую дверную ручку, которая вскоре сдалась под ее напором и повернулась в сторону. Дверь снова открылась. Вытащив свою волшебную палочку, Гермиона бросилась на улицу, но вместо зеленой лужайки оказалась в какой-то грязной, разрушающейся комнате на втором этаже.
- Что, черт возьми, тут происходит?! – прошептала она, выходя в темный коридор.
Старые половицы трещали под ногами. От пыли в горле першило. От неприятных запахов кружилась голова. Внутри дом был еще ужаснее, чем снаружи. И как только ее сюда занесло?!Спустившись по скрипучей лестнице вниз, Гермиона попала в большую гостиную, стены которой были увешаны зловещими картинами, изображающими детей, резвящихся на кладбищах. С потолка капала темная вода.
- Так, что-то мне это совсем не нравится… - прошептала она тихо, когда сзади внезапно почувствовалось движение.
Девушка вздрогнула. Обернулась. Никого…
- Здесь кто-нибудь есть? – крикнула в пустоту. – Малышка, это ты?
Снова движение, только с другой стороны.
- Малышка!
Очередной раскат грома, сотрясший стены жилища, окончательно выбили из Гермионы всю спесь. Нужно было убираться отсюда, что она и сделала, бросившись к входной двери.
Но не тут-то было…
Все произошло слишком быстро. Окно в гостиной вдруг разлетелось вдребезги, осыпая ее мелкими осколками. А сильный порыв ветра, ворвавшийся внутрь помещения, сбил с ног. Девушка не понимала, что происходит, но одно знала точно – ничего хорошего. Спотыкаясь, она кое-как добралась до двери и, открыв дверь, шагнула за порог. Однако вновь оказалась не там, где надо. Перед ней не было улицы. Перед ней была металлическая лестница, ведущая куда-то вглубь темноты. И ей ничего не оставалось, как спуститься в эту темноту, потому что позади не было выхода. Только глухая стена упиралась ей в спину. Было страшно как никогда. И больше не из-за жуткой игры, непонятно кем затеянной, а из-за мрачной неизвестности, царившей вокруг. Нащупав в заднем кармане джинс волшебную палочку, она тихо прошептала:
- Люмос! – и ничего… магия не сработала. – Люмос! – опять ничего. Волшебство оказалось бесполезным. – Прекрасно… - простонала Гермиона. Придется выбираться без поддержки заклинаний.
Спускаясь вниз по металлической лестнице, она внезапно обо что-то зацепилась ногой, после чего скатилась с оставшихся ступеней и неловко приземлилась на цементный пол в просторной темной котельной.
С трудом поднявшись на ноги, осмотрелась вокруг.
Что за чертовщина! Почему это с ней происходит?!
Раздавшийся противный лязг металла заставил вздрогнуть. Оглядываясь по сторонам, девушка продолжала сжимать бесполезную палочку. Вокруг были только холодные трубы, где-то что-то скрипело, раздавались какие-то непонятные звуки и стоны. И паника, постепенно поднимавшаяся в сознании, стала слишком явственно ощущаться.
- Здесь есть кто-нибудь? – крикнула Гермина, в ответ услышав только свое эхо. – Эй, кто-нибудь… отзовитесь… - и ее, кажется, услышали.
- Грейнджер! - послышался за спиной хриплый голос.
Гермиона резко обернулась. Какая-то тень промелькнула перед глазами и исчезла.
- Так... только спокойствие… все хорошо… - прошептала дрожащим голосом и собралась бежать обратно к металлической лестнице, но перед ней вдруг оказалась та самая девочка в белом кружевном платьице.
- Боже, ты меня напугала! – воскликнула Гермиона, хватаясь за сердце. - Что ты тут делаешь? Давай выбираться отсюда, мама тебя, наверное, уже обыскалась, - схватив маленькую ручку, дернула за собой, но малышка вырвалась, отрицательно покачав головой.
- Нельзя! - вымолвила она мелодичным голосом.
- Что, прости?
- Здесь он нас забирает.
- Слушай дорогая, я не понимаю, о чем ты говоришь. Но нам нужно немедленно отсюда убраться, - в этот момент опять раздался противный лязг, заставив Гермиону поморщиться.
- Он уже тут… - вымолвила девочка.
Скрежет металла повторился совсем рядом. Резко обернувшись, Гермина увидела, как заржавевшая дверца топки одного из котлов отворилась. Внутри в груде холодной золы лежали обугленные детские кости, обмотанные белой кружевной материей. Послышались бухающие тяжелые шаги.
- Тебе нужно уходить. Если он увидит тебя здесь, он заберет и тебя… - продолжала говорить малышка.
В топке котла внезапно полыхнул огонь, и сырые трубы стремительно стали обсыхать, поднимая за собой пар, от которого становилось душно. Страх охватил Гермиону с головой. Схватив девочку в охапку, она бросилась бежать, не разбирая дороги. Позади послышался смех. Сначала тихий, но потом он становился все громче и громче. Гермиона бросила взгляд через плечо и обомлела. На них надвигалась тень человека в шляпе. Его зловещий хохот эхом отдавался в наполненной дымом котельной. Он протягивал руку, на пальцах которой были… когти?!
Гермионао становилась, судорожно осматривалась по сторонам в поисках выхода. Наконец, увидев невзрачную дверь, сломя голову бросилась в ее сторону, все ещё держа девочку на руках. Открыв ее и вбежав в неизвестное помещение, задвинула щеколду, запираясь в полутемной комнате.
- Люмос! - снова решила попытать судьбу, но, к сожалению, сегодня она была к ней не благосклонна.
Смирившись с данным положением, Гермиона стала продвигаться дальше, все время обо что-то спотыкаясь. Постепенно глаза стали привыкать к сумраку, и вскоре очертания комнаты можно было разглядеть без труда. И не только…
Девичьи глаза наполнились ужасом - сотни человеческих тел свисали с потолка, подвешенные как туши. Крепче стиснув в объятиях девочку, Гермиона вдруг поняла, что с ней что-то не так. А когда поняла, что именно не так, не сдержала громкого вопля, глядя на обугленный хрупкий труп в своих руках…
-Гермиона… - обеспокоенный голос доносился откуда-то издалека. – Гермиона…
Гермиона подскочила в кровати, задыхаясь от страха. Рядом стояла перепуганная мать.
- Господи, что случилось?! – воскликнула она. - Милая, с тобой все в порядке? Когда я услышала твой крик, меня чуть инфаркт не хватил… - присаживаясь на краешек кровати, Джейн Грейнджер взглянула в широко распахнутые глаза дочери, до которой не сразу дошло, что она сейчас находится в своей спальне, и что весь пережитый ужас был всего лишь кошмарным сном.
- Все в порядке, мам! – выдохнула Гермиона. – Просто… сон плохой приснился, - попыталась изобразить улыбку. Получилось плохо.
- Ох, дорогая, ну и напугала же ты меня… - женщина бросила на дочь ласковый взгляд. – Давай, поднимайся. Завтрак уже готов, - и выскользнула из комнаты.
Как только двери за матерью закрылись, Гермиона провела руками по лицу. Что за чушь ей снится в последнее время? Встав с теплой постели, она нетвердой походкой побрела в ванную. Взглянув на себя в зеркало, едва заметно усмехнулась.
- Ну и видок! –пробормотала, глядя в свое отражение.
Внешность действительно оставляла желать лучшего. Темные круги под глазами, нездоровая бледность, взмокшие от пота волосы.
Тяжело вздохнув, Гермиона ополоснула лицо холодной водой, чтобы сбросить с себя остатки сна. Но самым лучшим для нее все-таки будет принять теплую, успокаивающую ванную.
****
- Что там произошло? - Джон Грейнджер сидел за столом, попивая кофе, когда на пороге кухни появилась его супруга.
- Опять кошмар! – вздохнув, ответила она. – В последнее время Гермионе слишком часто снятся кошмары. Я думаю, это все последствия магической войны, в которой она участвовала.
- А я думаю, что это все последствия от общения с твоей чокнутой сестрой! - невозмутимо отозвался мужчина, сверкнув глазами из-под стеклышек своих очков.
- Нэнси здесь не причем, Джон. От нее нет вестей уже целых два месяца!
- Твоей сестре нужно лечиться, Джейн. Она невменяема. Смерть матери и друзей отразилась на ее психике, и я не хочу, чтобы моя дочь общалась с неуравновешенным человеком…
Джейн Грейнджер промолчала. Что ни говори, а мужа ей не переубедить.
****
Война закончилась. С того момента, как Гарри Поттер победил Темного Лорда, прошло полгода. Жизнь магической Британии потекла своим чередом. Хогвартс был перестроен, и от руин оставались лишь воспоминания. Зло перестало существовать, и Магическое Сообщество могло вздохнуть спокойно. Не было больше нависающей опасности над магглорожденными волшебниками, не было больше дележки на чистокровных аристократов и грязнокровок. Все пришло в равновесие. Новым Министром Магии стал Кингсли Бруствер, а директором школы Чародейства и Волшебства была назначена Минерва МакГонагалл.
Как же обрадовалась Гермиона, когда вновь получила письмо с приглашением закончить свой последний учебный год, который она потратила вместе с Гарри и Роном на поиски крестражей.
Рон... при мысли о нем девушка улыбнулась, глядя в свое отражение в зеркале, около которого причесывалась.
Несмотря на то, что Рональд Уизли был ленив и порой глуп, Гермиона его искренне любила. И очень скучала по нему. После похорон Фреда все семейство Уизли впало в траур. Гермиона утешала своего милого рыжего возлюбленного так, как могла, и он с радостью и благодарностью принимал ее заботу. Пожалуй, среди всех детей Уизли самым разбитым был Джордж, потерявший не только родного брата, но и половинку самого себя. Близнецы были неразлучны. Теперь же Джордж Уизли остался один. Нет, конечно, с ним была его семья, но без Фреда жизнь его стала другой. Не было больше веселого шутника и озорника Джорджа. Был только убитый горем паренек, который все свое время проводил в магазине «Всевозможных Волшебных Вредилок». Рон помогал брату, но все мы знаем, что для брата-близнеца нет человека ближе, чем само его отражение рядом.
Жертв было много. Многие друзья и знакомые погибли в этой беспощадной и кровожадной войне. И Гермиона благодарила всех святых за то, что они сохранили жизнь ее близким, без которых она бы пропала.
Но самым сложным для нее было вернуть память своим родителям, которых она отправила за границу, стерев воспоминание о том, что у них есть дочь. Долгое время она утешала себя, что сделала это для их же блага, чтобы уберечь от опасности и смерти, однако чувство вины все же терзало.
Память вернуть было нелегко. Почти два месяца целители готовили нужное зелье для героини войны и лучшей подруги великого Избранного.
Золотое Трио, как их прозвали в Хогвартсе, стали известны во всей магической Британии. Благодаря их военным действиям и уничтожению крестражей они получили Орден Мерлина первой степени, несмотря на юный возраст. Теперь перед ними были открыты все двери Магического Сообщества.
Но все это не нужно было Гермионе Джейн Грейнджер. Для нее самым важным было вернуть своих родителей. И когда зелье было приготовлено, девушка отправилась за своей матерью и отцом. Естественно, они не узнали ее, когда увидели незнакомую девушку на пороге своего загородного дома. Но Гермионе все же удалось вернуть им воспоминания о себе. А после были слезы матери, упреки отца, объятия и прощение.
И вот она вновь дома, со своей семьей. Мама и папа рядом, как и любимый человек с преданными друзьями. С ними она вновь вернется в стены Хогвартса, в мир Волшебства и Магии. Дальше карьера и семья…
Гермиона почему-то была уверена, что у них с Роном будет замечательная семья, в которой будет царить гармония и любовь. Для нее будущее было уже расписано в цветных и радужных красках, которое она не раз представляла в своих заветных мечтах. И, казалось, что все должно быть хорошо. Но единственное, что омрачало ее радостную жизнь, была ее любимая лучшая подруга - тетя Нэнси.
От нее не было вестей почти два с половиной месяца. И это немало беспокоило.
Нэнси Томпсон никогда не пропадала на столь длительное время.
Всегда звонила или писала. А тут ни того, ни другого.
Абсолютная тишина.
Ни слуха, ни духа…
Нэнси являлась родной сестрой матери Гермионы. Веселая, добрая, красивая и жизнерадостная женщина. Именно от нее Гермиона унаследовала свои непослушные волосы и некоторые черты лица. Но все же не считала себя столь же привлекательной.
Тетя Нэнси вместе с бабушкой и дедушкой жила в США, в маленьком городке Спрингвуд, штат Огайо. Когда-то там же жила и мать Гермионы, пока не вышла замуж за отца.
Джейн Томпсон, а именно так звали мать Гермионы в молодости, рано вышла замуж, несмотря на то, что ее отец, Дональд, был против этого брака. Однако вскоре он все же смирился с выбором дочери и отпустил ее в Англию, на родину мужа.
Спрингвуд Гермиона посещала каждые каникулы, пока училась в маггловской школе Лондона. Но после того как ей пришло письмо из Хогвартса, где говорилось, что она обладает магическими способностями, девушка стала реже навещать своих родных.
Нэнси приезжала к ним редко, но это не мешало Гермионе хорошо поладить с любимой тетей. Они переписывались, присылали друг другу подарки. Гермиона даже писала ей из Хогвартса. Делилась своими достижениями, рассказывала о Гарри и Роне, и даже жаловалась ей на одного противного и мерзкого Хорька – Драко Малфоя, который все время дразнил и обзывал ее.
Конечно, Нэнси не знала, что ее племянница учится в школе Чародейства и Волшебства. Она даже не предполагала, что волшебство существует. Но ответы от нее все же приходили. Нэнси давала дельные советы своей племяннице - не обращать никакого внимания на этого белобрысого паразита, а если уж совсем достал, то лучшим вариантом будет дать ему в нос, чтобы в следующий раз знал, на кого прыгает.
Гермиона так и сделала. На третьем курсе своего обучения в Хогвартсе с разворота дала по носу Драко Малфою, из-за которого чуть не казнили Клювокрыла.
В общем, все было хорошо. Гермиона периодически переписывалась с Нэнси, делилась новостями и достижениями в учебе. Рассказывала, как проходит ее время в стенах новой школы.
Но на пятом курсе Нэнси вдруг перестала отвечать на письма, и Гермиона подумала, что она начинает ее забывать. Было грустно и обидно от того, что близкий человек перестал интересоваться ее жизнью. И только где-то в середине года девушка узнала истинную причину, по которой тетя оборвала все связи.
Оказалось, что в Спрингвуде завелся маньяк, убивший почти всех друзей Нэнси, а к концу учебного года в дом Грейнджеров принесли скорбные вести.
Убили Мардж Томпсон.
Бабушку.
На похоронах Гермиона впервые увидела Нэнси после годовалой разлуки. На нее было страшно смотреть. Вид женщины был очень болезненным. Она страшно исхудала, под глазами ее залегли черные круги, а на лицо свисала прядь седых волос.
И это не удивительно, ведь она потеряла друзей, любимого человека и мать всего за один год.
После похорон мама решила забрать сестру с собой, считая, что ей будет лучше на время уехать из Спрингвуда. Дональд Томпсон не стал препятствовать и отпустил младшую дочь со старшей в Англию. Так Нэнси и попала в Лондон.
Долгое время она не могла прийти в себя. По ночам кричала и плакала. Ей все время снились кошмары, в которых она снова и снова видела смерть своих близких.
Гермиона и ее родители, как могли, помогали бедной родственнице, которая, казалось, потеряла рассудок после всего пережитого. Ее не раз показывали психологам, но те утверждали, что все в порядке, что ее поведение и кошмары - всего лишь последствия пережитого потрясения, что вскоре все нормализуется.
Были ли правы доктора неизвестно. Но вскоре Нэнси пришла в себя. Стала улыбаться, смеяться и даже шутить. Поступила в университет на психолога. Однако кошмары продолжали сниться, и не раз мама, да и сама Гермиона, прибегала к ней в комнату, чтобы успокоить и подставить плечо.
Шестой год обучения для Гермионы был самым тяжелым. Мало того, что в волшебном мире было неспокойно, так ей приходилось переживать еще и за Нэнси.
Мать писала, что кошмары не покидают сестру и на почве этого, отец настаивает на ее психическом лечении, утверждая, что она может плохо повлиять на дочь.
Гриффиндорку расстроили такие новости, но Гарри и Рон успокоили ее, говоря, что поведение ее тети оправдано тем, что на ее глазах было много смертей. Гарри ставил в пример себя самого. Ведь и у него были кошмары, связанные с Темным Лордом.
Этот год закончился трагично.
Погиб Дамблдор.
Единственный защитник школы Чародейства и Волшебства.
Хогвартс перестал быть безопасным местом.
А когда Гермиона вернулась домой, ее и там ждали не самые хорошие вести.
Нэнси вернулась в Спрингвуд.
Ей предложили работу в психиатрической клинике «Вестин-Хиллз», и она, собрав вещи, уехала, даже не попрощавшись.
Было в очередной раз обидно.
Но обида быстро прошла, когда Гермиона заметила странности в поведении родителей.
Они что-то скрывали.
Что-то очень важное…
Гермиона не раз пыталась связаться с Нэнси, но никаких результатов не добилась. И что самое главное, мама и папа старались обходить разговоры о Нэнси стороной.
И только однажды, когда отец смотрел телевизор, девушка поняла, почему все вокруг себя так странно ведут.
«... погибли еще два подростка в клинике «Вестин-Хилз». В обоих случаях самоубийство. Официальные лица органов здравоохранения графства не в состоянии объяснить эту тревожную тенденцию. Родители душевнобольных детей начинают паниковать…» - говорил кориспондент из местного телеканала.
Заметив дочь, Джон Грейнджер отключил телевизор.
Гермиона проследила за тревожным выражением лица своего отца и ушла в свою спальню.
«Вестин-Хилз»… именно туда уехала Нэнси. Туда, где снова происходят убийства…
В голову стали лезть плохие предчувствия, но Гермиона постаралась их от себя отогнать, сославшись на то, что они связаны с предстоящей войной с Темным Лордом и Пожирателями смерти…
- Гермиона, ты спускаешься? - прервал мысленный поток, и воспоминания голос матери, доносившийся с первого этажа.
- Уже иду! - крикнула в ответ девушка.
Сидя сейчас в своей спальне, Гермиона вспоминала Нэнси, ее внезапный отъезд и отрывок из новостей…
А еще считалочка, которую во снах пели дети, не давала покоя…
- Раз, два, Фредди в гости жди, - прошептала Гермиона. – Три, четыре, двери затвори.
Однажды, когда Нэнси приснился очередной кошмар, она в бреду и со слезами на глазах просипела…
- Пять, шесть, крепче стисни крест! – глаза Гермионы широко распахнулись. – Что все это значит?! – выдохнула она обеспокоенно.
- Гермиона, спускайся уже, завтрак остынет! – снова послышался голос матери.
В последний раз оглядев свой внешний вид, Гермиона Грейнджер, отбросив ненужные тревоги, спустилась на завтрак с милой улыбкой на лице.
Не хотелось омрачать этот день ненужными тревогами и предрассудками.
Ведь сегодня, в этот замечательный солнечный день, было назначено долгожданное свидание с Рональдом Уизли.
С человеком, которого она любила всем сердцем.

Глава 2. Потерянные Мечты

Часы пробили полдень, когда в дверь постучали.
Гермиона, счастливая до невозможности, бросилась ее открывать.
Улыбка ее стала еще шире, когда в свете солнца она увидела свое рыжее чудо.
Рон Уизли стоял на пороге, засунув руки в карманы.
- Привет! – пробормотал он смущенно, почесывая затылок. - Ты выглядишь... чудесно, - замялся, разглядывая девушку, от чего та залилась румянцем.
- Спасибо! Ты входи, не стой на пороге…
Гермиона открыла двери шире и чуть отступила, приглашая гостя в дом.
Гость перешагнул порог. И тут же попал в капкан строгого взгляда отца своей ненаглядной подружки.
- Добрый… день! – едва не заикаясь, пробормотал Рональд, протягивая мистеру Грейнджеру руку. – Рон Уизли, сэр. Я друг и однокурсник Гермионы.
Мужчина не торопливо ответил рукопожатием, при этом не спуская взгляда с кавалера своей дочери.
- Только друг и однокурсник? – спросил он таким тоном, что рыжему юноше захотелось вдруг сбежать, наплевав на этикет.
Тем временем, Гермиона удалилась в свою комнату, чтобы еще раз оглядеть свой внешний вид. Девушка никогда не переживала по поводу своей внешности просто потому, что в ее жизни не было любящего человека. Но сейчас, когда рядом был Рон, она хотела выглядеть ухоженной и красивой. Однако постоянно, глядя на себя, Гермиона вспоминала Лаванду Браун. Ее шикарные белокурые локоны, фарфоровую кожу без единых изъянов и стройную фигуру.
Определенно, Лаванда Браун походила на куклу Барби, которой у Гермионы никогда не было в детстве.
Не то чтобы ей не покупали игрушек, у нее их было навалом. Просто ее всегда больше интересовали учебники…
Сейчас с зеркала на нее смотрела обычная девушка в коротком белом сарафане. Гермиона никогда не носила юбки и каблуки, она всегда предпочитала удобную одежду. Для этого годились обычные джинсы и кеды с какой-нибудь обычной футболкой. Но сегодня она решила выглядеть женственно. Сарафан смотрелся вполне себе привлекательно. У нее были длинные, ровные ноги, Бог фигурой не обидел, впрочем, как и женскими формами, которые с годами приобрели хоть какую-то округлость. Волосы Гермиона распустила и кое-как уложила непослушные пряди. Слегка подкрасилась. Только вот едва заметные веснушки так и не удалось скрыть. Ну да черт с ними, что дано природой, то нельзя исправить никакими возможными способами. А портить лицо всякой косметической химией совсем не хотелось.
Вздохнув, Гермиона, наконец, отошла от зеркала. Обула на свои ноги простенькие туфли и, удовлетворенно улыбнувшись, отправилась вниз к своему возлюбленному, которого оставила наедине со своим отцом.
- Может быть, чаю? - услышала она голос матери, пока спускалась по лестнице.
- Нет, спасибо. В следующий раз обязательно, - вежливо отказался Рон, когда увидел спускающуюся по лестнице девушку.
Сегодня она выглядела превосходно. Парень и предполагать не мог, что Гермионе Грейнджер так идут юбки и каблуки. Он даже на мгновение задумался, а правильное ли решение принял?
Джон Грейнджер придирчиво оглядел дочь, при этом задержав недовольный взгляд на ее оголенных коленях.
Джейн Грейнджер, заметив недовольство супруга, поторопилась выпроводить детей, так как чувствовала, что еще немного, и муж отправит дочь обратно в спальню - переодеваться.
- Ну что же, думаю, вам пора, - с милой улыбкой проворковала она. - Не задерживайся, дорогая, - обратилась к Гермионе.
А Гермиона, радостная и счастливая, расцеловала родителей и, взяв Рона под руку, вышла вместе с ним из дому.
- Мне не нравится этот парень! - проворчал мистер Грейнджер, как только за молодыми людьми захлопнулась дверь.
- С таким отцом, как ты, наша дочь останется старой девой! - в тон ему высказалась миссис Грейнджер и ушла обратно на кухню, чтобы прибраться.
****
Лето заканчивалось. До начала учебного года оставалось всего полторы недели, но на кронах деревьев, уносившихся ввысь к пестрым облакам, все еще красовалась густая зеленая листва, сквозь которую проникали солнечные лучи, играя на асфальте. Вокруг слышалось пение птиц, создававших идиллию и романтическую обстановку. Как же хорошо было в это время в сквере, расположившемся в любимом парке неподалеку от дома…
Улыбчивая Гермиона шла рядом с рыжим возлюбленным, все еще держа его под руку. Но юноша сегодня почему-то был молчалив и избегал ее взгляда.
Это, откровенно говоря, беспокоило.
- Давай присядем, - неожиданно произнес Рональд, указывая на скамью, стоявшую неподалеку.
Гермиона кивнула. Ноги ее от каблуков с непривычки ныли, но она старалась не показывать свое неудобное положение.
Последовав примеру парня, девушка опустилась рядом с ним на деревянную поверхность скамьи.
- Тебя что-то беспокоит? - спросила она, заметив потупившейся взгляд любимых глаз. - Расскажи мне, может, станет немного легче…
- Это трудно, - вздохнул Рон, тупо разглядывая свои потертые ботинки.
- Ты же знаешь, я всегда пойму, - ласково прикоснувшись к широкому плечу, Гермиона поцеловала теплую щеку юноши.
- Да, но после этого ты можешь меня возненавидеть, - пробормотал он, взглянув в ее глаза.
Тревога забилась в груди. Гермиона нахмурилась.
- Рон, я не могу ненавидеть тебя. Ты ведь знаешь, как я к тебе отношусь. Уверена, что пойму. Ведь мы любим друг друга и...
- Нет, - неожиданно прервал ее Рон. - Ты любишь, Гермиона. Но я... – он замялся. – Я не люблю, - наконец, выдохнул, набравшись смелости. - То есть, нет, люблю, но по-другому, - быстренько поправился. - Ты мне как сестра, понимаешь? Я не знаю, что на меня нашло. Ты все время была рядом, защищала. Без тебя мы бы с Гарри не продержались и дня. Я искренне восхищался тобой. И сейчас восхищаюсь. Но это не любовь. Это дружеская привязанность...
Рон говорил без остановок, выговаривая каждое слово. Гермионе казалось, что все это ей снится. Казалось, что она снова попала в кошмарный сон.
Рон… ее Рон не любит ее?
А как же их поцелуи, объятия, признания в любви?
Неужели для него это ничего не значило?
А как же мечты о домике рядом с морем, детях, счастливой семье?
Ведь они не раз разрисовывали эту картину своего будущего, раскрашивая ее в цветные и яркие краски.
Она отдавала ему всю душу, она была рядом, когда хоронили Фреда, она говорила, что любит. И он...
Он тоже говорил, что любит!
Так что же произошло?
Почему пылкая любовь вдруг стала для него дружеской привязанностью?
- Когда ты это понял? - сипло спросила она, опустив взгляд на свои вспотевшие ладони. - Когда?
- Давно. Еще после похорон Фреда, - плечи юноши поникли. Горько было вспоминать умершего брата. – Прости. Я не мог тебе сказать об этом раньше. Мне было...
- Жаль меня?! – Гермиона усмехнулась, констатируя факт.
- Прости. Мне не хватало смелости. Ведь никогда не отличался особой храбростью, в отличие от тебя и Гарри.
- Не говори ерунды. Ты очень смелый, раз уж все-таки решился сказать правду.
- Я очень надеюсь на то, что наша дружба не закончится на такой печальной ноте.
Гермиона не знала, был ли это вопрос, но все же ответила, бодренько улыбаясь:
- Рон, мы всегда были друзьями. Друзьями и останемся. Как раньше. Мы ведь всегда были вместе, верно? Ты молодец, что сказал правду. И я благодарна тебе за искренность.
- Правда? – в голосе прозвучало удивление. - Ты не злишься? И ты не будешь страдать? И мы будем дружить, как прежде? - надежда и радость, чего нельзя было сказать о рядом сидящей девушке, сердце которой разбилось вдребезги и теперь обильно кровоточило.
Гермиона еле сдерживала слезы только ради него.
Чтобы он не винил себя.
Чтобы не казаться жалкой в его глазах.
- Конечно, Рон, мы столько пережили вместе. Я не буду страдать, все в порядке, правда. И я не злюсь на тебя, - улыбка. Через боль, через гнетущую душу отчаяния.
- Значит... снова друзья? – рыжий парнишка встал со скамьи, протягивая уже бывшей девушке руку.
- Друзья! – ответила она, в последний раз вкладывая в его теплую большую руку свои тонкие пальчики. Вставая вслед за ним.
- Спасибо, что поняла меня. Спасибо! – он крепко обнимает, целует в щеку и быстро-быстро тараторит: - Мне надо возвращаться в Нору. Встретимся через полторы недели на вокзале, - выпускает из объятий, трансгрессирует и исчезает, оставляя ее одну.
Теперь можно было дать волю слезам.
Оставшись наедине со своей обидой, Гермиона села обратно на скамью и разрыдалась.
Внутри пустота, все мечты разлетелись в прах всего за один час.
Как же просто уничтожить желания, еще даже не успевшие осуществиться.
А ведь дорога им была открыта.
Как же просто оказалось завалить эту дорогу камнями горести, перекрывая себе путь к счастливому будущему.
«Почему? За что?» - хотелось выкрикнуть в голос, но не хватало сил даже подняться.
Где-то грянул гром, солнце внезапно закрыли густые серые тучи.
Погода, словно предугадав душевное состояние девушки, изменилась, и вскоре полил дождь.
Сквер потихоньку стал пустеть. Люди, гуляющие в парке, стремительно его покидали под беспощадными потоками воды.
И лишь одиноко сидящая на скамье Гермиона тихо всхлипывала.
Белый сарафан вымок, мокрые волосы облепили лицо, слезы скрывали мокрые капли.
И лишь по покрасневшим глазам и вздрагивающим плечам можно было понять, что она неудержимо рыдала.
- Нэнси... – прошептала прерыисто. - Где же ты, Нэнси... ты так нужна мне...
****
- А еще я хочу сменить занавески… - говорила Джейн Грейнджер, расхаживая по гостиной. - И надо бы купить краску для стен, чтобы перекрасить спальню Гермионы. Хочу все здесь изменить.
- А куда девать старые вещи? - скептически выгнул бровь Джон Грейнджер, пристально наблюдая за супругой.
- Отдадим приюту или малоимущим, - пожала она плечами.
- Какая ты щедрая, - мужчина притянул к себе жену и обнял, поцеловав ее в нос. - Может, лучше сделаем нашей дочери братика, пока она гуляет со своим рыжим парнем?
- И чем тебе не нравится Рон? На мой взгляд, очень даже ничего. Он подходит нашей дочери, - высказала свое мнение женщина, не обращая внимания на уловки мужа поцеловать ее. - И прекращай домогаться меня, - хихикнула, ударив его кулачком в грудь.
- Ты моя жена, и я хочу исполнение супружеского долга. Прямо сейчас, - пропел мистер Грейнджер, сливаясь с женой в поцелуе. Но тут, как назло, в двери громко постучали. - Оставь, дома никого нет! - пробормотал в мягкие губы мужчина, когда в двери опять настойчиво постучали.
- Надо открыть, Джон. У нас еще будет время заняться этим, - Джейн вывернулась из объятий супруга и потопала по направлению входной двери.
- Дом Грейнджеров? Вы Джейн Грейнджер? – на пороге дома стоял вымокший курьер.
- Да, я Джейн Грейнджер… - удивленно подтвердила хозяйка жилья.
- Вам письмо, распишитесь, пожалуйста, - курьер протянул бумагу, скрепленную скрепкой, указывая на чистую строку около фамилии. Затем, отдав конверт, ушел.
Закрыв двери, Джейн Грейнджер зачитала адрес и имя неизвестного отправителя.
- Нил Гольдман… - пробормотала она. - Знаешь такого? - обратилась к мужу.
- Нет! - ответил он. – А что там?
Женщина вскрыла конверт и, достав исписанный лист, стала вчитываться. Ее супруг, в это время наблюдающий за ней, нахмурился. Лицо любимой жены вдруг стало бледнеть. А вскоре…
- Джон… - выдохнула она испуганно, и чуть покачнулась.
- Джейн, что такое… - мистер Грейнджер тут же бросился к супруге. - Дорогая, в чем дело? Что случилось? – глаза ее покрылись пеленой слез.
- Убили отца и Нэнси! - вымолвила она не своим голосом.
Мужчина вырвал из рук жены письмо и быстро пробежался по написанным строкам.
- Бог мой! – выдохнул через некоторое время, прикрыв глаза. - Что же это такое…
И именно в этот момент входная дверь отворилась.
На пороге стояла вымокшая Гермиона с потерянным взглядом.
Ноги ее были босые. В руках она держала свои туфли.
- Гермиона! – мистер Грейнджер тут же кинулся к дочери. - Милая, что с тобой? Почему ты босая? И где Рон?
Девушка молчала. Не было сил что-либо объяснять, но она знала, что придется, так как родители не отпустят ее в спальню без объяснений.
- Доченька, с тобой все в порядке? Что произошло? Почему Рон не проводил тебя? –миссис Грейнджер старалась говорить ровно, скрывая дрожь в голосе.
Гермиона наконец взглянула на родителей. И уже хотела им все объяснить, но в этот момент ей в глаза бросилось письмо, которое отец сжимал в своей руке.
- Что это? Это письмо от Нэнси? – надежда в голосе.
- Милая, ты приведи себя в порядок и спускайся к нам, - закрыв за дочерью дверь, которую та не удосужилась запереть, Джон ласково убрал с ее лица мокрые пряди.
- Письмо от Нэнси или нет? – стояла на своем Гермиона, не сводя взгляда с измятого листа бумаги.
Джейн обеспокоенно взглянула на мужа. Тот, тяжело вздохнув, заломил руки за голову.
- Что происходит? - Гермиона переводила взгляд с одного родителя на другого. Они опять что-то скрывают. Как же ей это надоело!
Она была уверена, что письмо в руках отца как-то связано с Нэнси, и вечная скрытность родителей на данный момент была последней каплей в чаше терпения.
Девушка была на грани истерики.
- Да ответьте же вы, наконец! - выкрикнула, отчего мать едва заметно вздрогнула.
От миролюбивой и спокойной Гермионы не осталось и следа. Она была так зла, что, казалось, ее дикий, покрасневший взгляд может сжечь дотла, не оставив за собой даже кучку золы.
Джон и Джейн знали упрямство своей дочери, поэтому не стали настаивать на том, чтобы она пошла к себе и переоделась в сухую одежду.
Но как сказать ей о том, что ее любимая тетка погибла?
Это будет ударом для нее.
Нэнси и Гермиона были слишком близки.
Нэнси знала их дочь лучше, чем они.
Как объяснить, что ее больше нет?
- Понимаешь, милая... - аккуратно начала Джейн, запнувшись на продолжении.
- Нэнси и Дональд погибли! Завтра мы выезжаем в США! – закончил за супругу Джон.
Вот так!
Коротко и ясно!
В лоб!
Гермиона окаменела.
Туфли, которые она все еще держала, с глухим стуком упали на пол.
«Нет! Не может быть!»
- Гермиона… - испуганно воскликнула миссис Грейнджер.
Мистер Грейнджер дернулся в сторону.
Как раз вовремя, чтобы успеть перехватить дочь в свои объятия.
Девушка потеряла сознание.

Глава 3. Нил Гольдман

- Эта трагедия потрясла всех до глубины души. И мы должны сплотиться, чтобы пережить ее... Сегодня мы провожаем в последний путь двух замечательных людей, чьи жизни оборвались так внезапно и трагично...
Речь священника, стоявшего между двумя еще не закопанными могилами, была пыткой для Гермионы Грейнджер. Уткнувшись в плечо отца, она тихо всхлипывала. Она не могла смотреть в сторону открытого гроба Дональда. Не могла смотреть на неподвижное, мертвое тело Нэнси.
Мать сидела рядом на скамье, то и дело утирая свои влажные глаза белоснежным платком. Отец стоял за спиной, положив на ее подрагивающие плечи руки.
На кладбище было много людей. От черного болели глаза. Склоненные головы, слезы, цветы… Гермиона с трудом сдерживала рвущиеся наружу рыдания.
Сжимая руки в кулаки и чувствуя, как ногти впиваются в кожу, она все же решилась взглянуть на такое родное и любимое лицо Нэнси, которая, казалось, просто спала.
На мертвенно-бледных губах молодой женщины застыла улыбка.
Улыбка спокойствия и умиротворенности.
Стало еще хуже от осознания того, что ее больше нет. И единственное, о чем сейчас мечтала юная Гриффиндорка - чтобы все это быстрее закончилось. Чтобы поскорее возвратиться в Англию и уехать в Хогвартс. Слишком трудно было находиться в Спрингвуде, где каждая улочка навевала счастливые воспоминания детства. Столько всего навалилось за последние дни. Столько боли и отчаяния сейчас терзали душу: разрыв с Роном, смерть деда, смерть Нэнси… слишком больно, слишком трудно.
- Помолимся! – прозвучал тихий голос священника. - Господь... ты способен превратить смертную тень в свет нового дня... Помоги нам, собравшимся здесь, передать Дональда Томпсона и дочь его Нэнси в руки твои... Помоги и нам дождаться тебя с раскаянием в сердце...
Гермиона прикрыла глаза, вслушиваясь в молитву. Внезапный легкий ветерок обдул влажные щеки, осушая их от слез. Слова священника она уже не слышала. Его голос стал еще тише. Создавалось впечатление, будто она находится в каком-то вакууме, не пропускающем внешние звуки.
Глубоко вздохнув, девушка смахнула со щек слезы, когда ее слуха достигло детское пение.
- Пять, шесть, крепче стисни крест…
Распахнув глаза, Гермиона застыла, увидев перед священником, все еще читавшим молитву, четверых детей.
Два мальчика и две девочки стояли в парадных одеяниях, продолжая напевать странную считалочку из кошмаров.
- Семь, восемь, тебя не спать попросим…
Еще одна девочка, стоявшая у могилы Нэнси с цветами в руках, внимательно всматривалась в открытую темную яму, куда еще не опустили гроб.
Эта девочка была из ее сна, в белом кружевном платьице.
В руках она держала красные орхидеи, которые вскоре выбросила в сырую могилу, после чего повернулась и пристально уставилась на ошеломленную Гермиону.
Та оглянулась по сторонам.
Она была уверена, что среди всех собравшихся детей не было.
Были подростки, такие же по возрасту, как и сама Гермиона. Они стояли рядом с каким-то сгорбленным и поникшим мужчиной, которого утешала голубоглазая блондинка невысокого роста.
Откуда здесь маленькие дети?
Вокруг ни единого звука, только их пение.
Жуткое и какое-то потустороннее.
Что происходит?
- Девять, десять, - вымолвила девочка, привлекая к себе внимание. - Больше не надейся! - были последние слова, прежде чем из ямы показалась уродливая обожженная рука, схватившая ее тонкую ногу.
- Гермиона?! - голос отца заставил девушку вздрогнуть и отшатнуться от него в сторону.
Гробы уже опустили в могилы, а дети, которые еще мгновение назад пели считалочку, исчезли.
Их не было. Они будто испарились.
Сон?
Но ведь все было как наяву.
Она даже не видела того, как опустили гробы в землю, и то, как могилы стали закапывать.
- С тобой все в порядке? - голос отца вновь вернул ее в реальность.
Джон Грейнджер с тревогой во взгляде смотрел на свою дочь. Ее поведение в последнее время, откровенно говоря, беспокоило. И сейчас она как никогда напоминала ему погибшую свояченицу.
- Я в порядке! - приглушенно ответила Гермиона, осматривая толпу людей в черных одеяниях.
****
Когда погребение закончилось, толпа стала редеть, и вскоре у могилы Нэнси и Дональда остались только их родные.
- Пошли, дорогая. Нам пора, - Джейн Грейнджер попыталась увести с опустевшего кладбища свою малышку. Но та, словно загипнотизированная, не сводила взгляда со свежей могилы, где теперь покоилась Нэнси, и никак не отреагировала на зов.
- Пошли, Гермиона, хватит… - на плечо опустилась рука отца.
- Вы идите, я побуду здесь еще немного, - сипло проговорила Гермиона, так и не взглянув на родителей, молча последовавших ее просьбе.
Они прекрасно понимали, что ей необходимо побыть одной, и дали ей время, чтобы окончательно отпустить любимого сердцу человека.
Присев на корточки, девушка дрожащей рукой провела пальцами по рыхлой земле. Затем взглянула на фотографию улыбающейся Нэнси.
- Я буду скучать, - тихо вымолвила она, стирая с глаз слезы. - Нэнси... я столько хотела тебе рассказать… - прошептала и всхлипнула. - Рон бросил меня! И ты... ты тоже меня бросила... - Гермиона чувствовала, что истерика, которую она столько дней сдерживала, постепенно начинает вытекать из-под сознания, и удержать ее просто невозможно.
Весь ее счастливый мирок рухнул в одночасье. Все, что когда-то радовало ее и делало счастливой, исчезло, испарилось, и теперь на душе была только боль утраты и невыносимая тяжесть, склонявшая ее своим тяжелым грузом к земле. И, несмотря на то, что у нее есть поддержка друзей и родителей, от этого не становилось легче.
- Как ты могла оставить меня, Нэнси, как ты могла исчезнуть? Ты же обещала… обещала быть всегда рядом…
- Уверен, она этого не хотела!
Раздавшийся над головой мужской голос заставил вздрогнуть от неожиданности.
Гермиона подняла заплаканные глаза.
Перед ней стоял тот самый мужчина, стоявший особняком с группой подростков во время похорон.
Мужчина протянул ей руку, помогая встать.
Таким потерянным он выглядел.
Под глазами его залегли темные круги, видимо, он не спал несколько дней. Весь сконфуженный, плечи поникшие, а взгляд...
В его взгляде тоже была боль. Такая же, как и у самой Гермионы. А еще тоска, изнуряющая и всепоглощающая тоска.
- Вы, должно быть, Гермиона, - его голос с хрипотцой заставил прервать разглядывания. - Нэнси много о вас рассказывала.
- Да... - тихо ответила Гермиона, чувствуя, как в груди кольнуло от произнесенного им имени. - Я Гермиона... Гермиона Грейнджер, а вы...
- Нил… Нил Гольдман, - представился мужчина второй раз, протягивая ей руку - Я работал с Нэнси в психиатрической лечебнице «Вестин-Хиллз».
- Приятно познакомиться, мистер Гольдман, - сжимая его ладонь, Гермиона натянуто улыбнулась. - Так... это вы прислали повестку о смерти Нэнси и деда?
- Я, - ответил девушке Нил, уставившись на могилу.
- Расскажите мне... - внезапно попросила она. - Расскажите, как это произошло? И не надо говорить мне о разбойнических нападениях и самоубийстве. Я в это никогда не верю! Никто бы не посмел ввязаться в драку с лейтенантом этого городка. И Нэнси никогда бы не лишила саму себя жизни.
- Это трудно объяснить, - тяжело вздохнув, пробормотал Гольдман, вспоминая весь ужас, происходивший несколько дней назад. - В такое сложно поверить.
- И все же? Я должна знать. Я не видела ее больше года, она даже не давала о себе знать. Про деда я вообще молчу. Что произошло, мистер Гольдман? Я имею право знать, как погибли мои родные. Родители что-то скрывают, и мне это совсем не нравится. Еще эти сны... - последнее Гермиона напомнила скорее самой себе, и вряд ли хотела бы, чтобы собеседник ее услышал, однако мимо него эти слова не прошли.
- Сны? – в голосе Нила прозвучала тревога. - Что за сны?
Гермиона уже открыла рот, чтобы ответить ему, но в этот момент послышался голос матери.
- Гермиона, дорогая, нам пора!
- Я должна знать! – девушка просверлила мужчину умоляющим взглядом.
- В семь вечера, кафе «До Рассвета». Знаете, где это?
- Я найду, - расторопно ответила Гермиона. - Спасибо, мистер Гольдман, - поблагодарила и удалилась, оставляя его одного у могилы.
- Не знаю, поверит ли она мне, - тихо прошептал Нил, глядя на фотографию любимой женщины. - Прощай, Нэнси, я всегда буду помнить тебя.
- Доктор Гольдман... - на плечо опустилась худенькая ручка Кристин Паркер. - Кто это был?
- Племянница Нэнси, Гермиона Грейнджер, - ответил мужчина. - Кристин, ты не могла бы составить мне компанию? Сегодня вечером я встречаюсь с этой девочкой, чтобы объяснить ей обстоятельства смерти Нэнси и мистера Томпсона.
Кристин бросила на него недоуменный взгляд.
- Вы хотите рассказать ей правду?
- Да! Она имеет право знать…
- Думаете, она поверит? - брови Паркер поползли вверх.
Интересно, каким образом доктор Гольдман собирается поведать этой девочке все происходящее в этом городке? Одними легендами здесь не обойтись. А предоставить доказательства они не смогут. Кто поверит в такой бред на словах? Только те, кто сам прошел через весь ужас, связанный с кошмарными снами. Девочка скорее поверит в то, что они все невменяемы, чем в то, что давно погибший маньяк даже после своей смерти терроризировал этот городок.
- Именно поэтому мне нужна поддержка с твоей стороны, - ответил Нил. – Кажется… ей снятся кошмары…
- Уж не думаете ли вы, что нам не удалось остановить его? - перебила Кристин, в глазах которой читался явный страх.
Останки захоронены в священной земле. Тот, кого они боялись больше всего на свете, не мог вновь выползти на свет божий.
Но если это так, значит, ничего еще не закончилось. Значит, они все еще в опасности.
Неужели смерть Нэнси была напрасной?
- Если не брать в расчет гибель Нэнси и мистера Томпсона, все прошло без изъянов, - напомнил Гольдман. - Однако Гермиона Грейнджер меня обеспокоила.
- Бог мой, доктор Гольдман. Если она сказала о каких-то там снах, это еще не значит, что ей снится он. - Кристин скорее убеждала в этом себя, однако душу все равно бередили беспокойства.
- Верно. Но... - Гольдман оборвался себя на полуслове. - Что-то меня беспокоит, Кристин. Я не знаю, что именно, но такое ощущение, будто это еще не конец.
- Единственное, чего я боюсь, так это его возвращения, - тихо прошептала девушка, съежившись под дуновением ветерка. - Мы все сделали так, как нужно, но не смогли уберечь Нэнси. Сколько же еще смертей будет, если он вновь...
- Не думай об этом, - Нил ободряюще обнял свою бывшую пациентку за плечи. - Это всего лишь мое беспокойство, не накручивай себя понапрасну. Лучше скажи, какие твои дальнейшие планы? - спросил, уводя ее от свежих могил.
- Продолжу учебу. А потом уеду в Англию, поступлю в университет и буду жить долго и счастливо, - улыбнулась Кристин.
- Уверен, так оно и будет…

Глава 4. История Фредди Крюгера

Время для Гермионы шло очень медленно. Девушка отсчитывала каждую минуту, приближающую ее к предстоящей встрече с Нилом Гольдманом. В то, что на Дональда Томпсона напали уличные разбойники, плохо верилось. А самоубийство Нэнси и вовсе выходило за рамки понимания. Как бы тяжело не было этой женщине, Гермиона была уверена в том, что она никогда бы так не поступила. Для этого нужны были серьезные мотивы, подобрать которые было очень сложно.
Нэнси пережила трагическую гибель матери, друзей и любимого человека. Что же еще такого могло произойти, из-за чего вот так просто можно саму себя лишить жизни?
Нет! Нэнси Томпсон на такое бы не пошла, Гермиона знала ее как саму себя.
Для Нэнси суицид был самым наиглупейшим человеческим поступком. И она это не раз говорила. И вряд ли что-то могло изменить ее мнение или заставить пересмотреть свои приоритеты. Томпсон была человеком прямолинейным, слово свое она всегда держала. И если какие-то поступки были ей не по нраву, она их не совершала.
А что сейчас?
Получается, что она отказалась от своих жизненных принципов, наложив на себя руки?
Глупости!
Нэнси не была разносторонним человеком, и мнения свои она меняла очень редко.
Так что же на самом деле произошло?
Кто стал причиной гибели семьи Томпсон?
Это и предстояло узнать Гермионе.
До семи вечера оставался час, и этот час, как назло, тянулся словно резина. Сидя в комнате, которая принадлежала погибшей тете, девушка нервно постукивала пальцем по столешнице письменного стола, то и дело поглядывая на наручные часы.
- Гермиона… - слабый, до боли знакомый голос донесся до слуха.
Гермиона вздрогнула.
Голос Нэнси?!
Чушь какая!
- Да уж, - вздохнула, потерев сонные глаза.
Внезапно настольная лампа издала скрежущий звук. А потом и вовсе стала беспрерывно мигать. Как сирена, не хватало только воя.
Гермиона нахмурилась. Взяв в руки светильник, повертела его, подергала провод. Все безнадежно…
Так и не обнаружив причину замыкания, девушка включила нормальный свет в комнате, будто почувствовав появление матери, бесцеремонно впорхнувшую в комнату.
- Ты не занята? - поинтересовалась она.
- Нет, проходи, - Гермиона слабо улыбнулась.
- Я тут вещи Нэнси разбирала, нашла фотоальбом. Не хочешь посмотреть? – Джейн Грейнджер протянула дочери альбом, корка которого была обтянута синим бархатом.
- Да, я с удовольствием, - благодарно вымолвила та, принимая из рук фотографии. - Только чуть позже, - добавила, откладывая их в сумку. - А где папа?
- Уехал в аэропорт за билетами на утренний рейс. Дорогая, иди, поужинай, - Джейн попыталась немного взбодрить свою малышку, приготовив ее любимый пирог. Только вот пирог малышку сейчас явно мало заботил.
- Спасибо, я не голодна, - она попыталась изобразить повторную улыбку, но и в этот раз плохо получилось. Все старания родителей отвлечь ее хоть чем-нибудь успехом так и не увенчались.
- Ну что ты себя так изматываешь? Прекрати уже. На одном Роне свет клином не сошелся. Будет у тебя парень еще лучше этого, - Джейн обняла свою девочку за плечи. - Я понимаю, каково тебе, милая.
- Дело не в Роне, мама…
- И в Нэнси… я знаю… - вздохнула женщина. – Детка, она всегда будет с нами. В нашей памяти, в наших сердцах. Не надо так страдать. Она бы этого не хотела.
- Да, ты права. Но не так уж это и легко, - Гермиона обняла мать в ответ. - Я пойду, прогуляюсь немного. Надоело сидеть взаперти.
- Только не задерживайся. Завтра мы возвращаемся домой, если ты не забыла. Нужно еще наведаться в Косой Переулок за учебниками. Отец все еще не доволен тем, что ты возвращаешься в Хогвартс…
Будто бы Гермиона хоть на мгновение об этом забыла. Папа все еще помнил о том, как она лишила их памяти и отправила коротать деньки в загородный домик.
Однако на самом деле он был совсем не против того, чтобы дочь отправилась в школу. Просто надо ведь показать свою отцовскую нравственность.
- Я не долго. Пройдусь немного, да вернусь, и мы все вместе поужинаем.
- Обещаешь? - на лице матери расплылась задорная улыбка, от которой в груди Гермионы все сжалось.
Так похожа была эта улыбка на улыбку Нэнси.
- Обещаю!
****
Нил Гольдман сидел в уютном кафе «До Рассвета» в ожидании Кристин Паркер и племянницы погибшей Нэнси. До встречи оставалось всего несколько минут, но ни той, ни другой все еще не было.
Заказав себе повторную кружку холодного лимонада, мужчина взглянул в окно.
На улице было немноголюдно, и виной тому плохая погода. Кажется, вскоре должен был начаться дождь. Вечернее небо уже заволокло темными тучами, где-то вдали сверкнула слабая вспышка молнии.
- Ваш заказ… - проворковала симпатичная официантка, поставив перед ним заказ.
- Благодарю… - Нил улыбнулся.
Официантка, подмигнув ему, удалилась. А спустя несколько минут двери заведения отворились, сопровождаясь звуком колокольчиков, висящих над порогом.
Мужчина нахмурился.
К его столику приближались Кристин Паркер, Кинкайд Роланд и Джоуи Крассел.
Это обеспокоило. И, как оказалось, не зря.
Паркер не потрудилась объяснить парням, для чего вытянула их из дому, предоставив такую возможность взрослому человеку. В результате в компании возник не шуточный спор, который привлекал к себе немало внимания со стороны других клиентов кафетерия.
- Вы с ума сошли, док, - возмущенно воскликнул Кинкайд, глядя на Гольдмана. - Я только вышел из психушки, не хочу туда обратно. Мы же договорились забыть об этом. Если доктор Симс* узнает, что мы до сих пор верим в призрака, она тут же оденет на нас смирительную рубашку.
- Успокойся, Кинки, - постаралась утихомирить друга Кристин. – Доктор Гольдман прав. Она родная племянница Нэнси, и имеет право знать, как погибла ее тетя.
- А с чего вы взяли, что она нам поверит? - вмешался в спор Джоуи. Он был полностью солидарен с мнением Кинкайда.
- Вы правы, - согласился с ребятами Гольдман. - Нет гарантий того, что она поверит. Я и сам-то в это с трудом поверил. Однако я согласился рассказать ей всю правду по другой причине.
Кинкайд и Джоуи встревожено переглянулись. Нил и Кристин бросили друг на друга красноречивые взгляды.
- Что, черт побери, происходит? - Роланд бросил укоризненный взгляд сначала на Паркер, затем на Гольдмана.
- Девушку беспокоят сны... – начал было отвечать Нил, но его тут же перебили.
- Кошмары? – в голосе Джоуи слышалось напряжение. - Ей снится он?
- Не думаю, - ответил Нил. - Но узнать считаю нужным.
- Стойте, стойте... - опять вспылил Кинкайд. - Вы что, издеваетесь? Девчонка не имеет никакого отношения ни к этому городку, ни к улице Вязов. Ей не может сниться этот тип. Крюгер мертв, ребята. Вы, док, похоронили его в священной земле. А мы были свидетелями того, как этот ублюдок отправился в ад. Так что давайте закроем уже, наконец, эту тему.
- Кинкайд, мать Гермионы Грейнджер является родной сестрой Нэнси, - напомнил Гольдман.
- А значит, девушка имеет прямое отношение к семье Томпсон, - подхватила Кристин, озвучивая сей факт.
- Послушайте, - устало выдохнул Нил, сжимая двумя пальцами переносицу. - Я понимаю ваши опасения. Вы можете ничего не говорить, встать и уйти. Но я хочу, чтобы эта девочка знала истинные причины, по которым погибли ее родные.
- И именно для этого я и пришла сюда, - раздался рядом голос Гермионы Грейнджер.
****
- Всем добрый вечер, - вежливо улыбнувшись, а вернее, попытавшись изобразить улыбку, Гермиона присела рядом с Джоуи на соседний стул, предварительно заказав себе кофе. – Думаю, нет смысла представляться. Наверняка за меня это сделал мистер Гольдман.
Ребята столь же вежливо кивнули, затем по очереди представились, при этом откровенно разглядывая девушку, у которой были схожие черты лица с погибшей Нэнси.
- Прошу прощения, но я стала свидетелем вашего спора, - начала разговор Гермиона. - Поэтому хочу вас сразу предупредить, что слушать я умею. И что бы вы мне не рассказали, я попытаюсь вас понять.
- Простите, мисс Грейнджер, но можно ли для начала задать вам пару вопросов. Это необходимо, - обратился к ней Нил.
- Да, конечно, - кивнула девушка. - И, прошу, зовите меня по имени.
- Хорошо, Гермиона, - и тут же приступил к допросу: - На кладбище вы сказали, что вам снятся сны...
- Не понимаю, к чему этот вопрос. Любому человеку снятся сны, - не улыбалась ей перспектива обсуждать свои ночные кошмары с посторонними людьми.
- Так-то оно так. Но я имею ввиду совсем другое. Позже вы поймете, что именно. Потому что смерть Нэнси непосредственно связана со снами. Скажите мне, Гермиона, вам снятся кошмары? – Гольдман даже поддался чуть вперед, будто боялся, что может не услышать ответа.
Откуда он может знать о кошмарах? Догадка? Гермиона чувствовала на себе встревоженные взгляды всех собеседников.
- Да, меня мучают кошмары, - подтвердила после недолгого раздумья, обводя взглядом каждого собеседника.
- Тебе снится обожженный мужчина в красно-зеленом свитере, в шляпе и с когтями-бритвами на руке? – Кристин Паркер говорила боязливо тихо. А Гермиона все никак не могла понять, в чем вообще суть данного диалога. Однако беспокойство внутри все же кольнуло. Описание мужчины, о котором говорила голубоглазая блондинка, походили под теневую фигуру мужчины в ее снах. Только вот Гермиона понятия не имела, обожжен он или нет. И какого цвета у него свитер она тоже не знала.
- Нет... – выдавила неуверенно. - Вернее, не совсем…
Ребята, которые поначалу облегченно вздохнули, вновь напряглись.
- Все, что мне снится - это тень некого мужчины. Я не знаю, обожжен он или нет. Не знаю, во что он одет. Но шляпа на голове точно имеется. И перчатка с когтями в наличии есть.
- Это все? - сглатывая ком в горле, тревожно спросил Кинкайд.
- Нет... - покачала головой Гермиона. - Еще мне снятся странные дети. Они все время напевают одну и ту же песенку, похожую на детскую считалочку... – девушка прикрыла глаза. - Раз, два, Фредди в гости жди, - прошептала тихо.
На лицах новых знакомых застыл страх.
- Три, четыре, двери затвори, - продолжила Кристин Паркер.
Гермиона распахнула глаза.
- Я не понимаю, какое отношение это имеет к смерти деда и Нэнси, - пробормотала севшим голосом.
- Самое прямое, - огорошил ее Гольдман.
- Гермиона, как давно тебе снятся такие сны? – спросил Джоуи и застыл в немой позе, ожидая ответа.
Гермиона несколько секунд молчала. Припоминая, когда ей приснился первый такой сон.
- Около недели. Сны разные, но в каждом из них присутствуют дети, напевающие считалочку, тень мужчины и... еще мне снился старый дом, весь обшарпанный и заброшенный. Я не знаю, что это за дом, но было такое ощущение, будто я уже была там, - девушка оглядела встревоженные лица. - Может, вы уже скажете, в чем суть этого разговора? Я пришла сюда не сны свои обсуждать.
- Его зовут Фред Крюгер. Того, кто вам снится…
Гольдман внимательно наблюдал за реакцией Гермионы. И, судя по выражению ее лица, она понятия не имела, кто такой Фредди Крюгер. Значит, не знала и правдивую легенду Спрингвуда. А ведь Нэнси пробыла в Англии долгое время. Неужели не решилась ввести в курс дела свою племянницу?! Может, думала, что ее это обойдет стороной? Если так, то получается, что Томпсон жестоко ошибалась, потому что Фредди добрался и до Гермионы, которая даже и в мыслях не представляла, что ее предки заживо сожгли местного детоубийцу.
Интересно, почему Крюгер не беспокоит Джейн Грейнджер? Ведь она является такой же дочерью Мардж и Дональда! А может, Фредди знает, что слабым местом Нэнси была именно Гермиона?
- Это он убил деда и Нэнси? - в душе что-то тревожно бередило. Неужели ей снился убийца Нэнси?
- Дослушайте до конца, Гермиона, - попросил ее Гольдман. - То, что вы услышите, выходит за рамки человеческого понимания, ибо в это трудно поверить. Но уверяю вас, все, что мы вам расскажем, является правдой. Мы сами прошли через все это. Все мы.
Интересно, а что бы они все сказали, если бы узнали, что она учится в Школе Чародейства и Волшебства?
- Я слушаю вас, - кивнула девушка, отметая от себя лишние мысли.
- Вы правы, Гермиона. Фредди Крюгер является истинным убийцей Нэнси и Дональда. Так же от его рук погибли Мардж Томпсон и друзья Нэнси шесть лет назад…
- Что? - огорошенная услышанным, Гермиона открывала и закрывала рот, не в силах что-либо произнести.
- Но есть одна важная деталь, которая повергнет вас в еще больший шок, - продолжил доктор Гольдман. - Фредди Крюгер умер еще до рождения Нэнси и вашей матери. А свои кровожадные деяния он совершает в мире сновидений.
- Вы хотите сказать, что Нэнси, ее друзья, бабушка и дед погибли от руки человека, который давно уже мертв? То есть, он убил всех их во сне? – в голосе Гермионы звучала явная усмешка. - Впервые слышу подобный бред. Вы что, издеваетесь?!
- Много лет назад полиция этого городка стала находить трупы истерзанных детей с улицы Вязов, и не в силах была найти убийцу, - ввязалась в разговор Кристин Паркер. - Газеты дали имя таинственному маньяку «Спринвудский Потрошитель». Им являлся Фред Крюгер. Мужчина работал сторожем на местной электростанции, используя ее котельную в качестве убежища, куда он приводил своих жертв. Позже его все же арестовали по подозрению в совершении двадцати убийств, но по формальным причинам и недостаточности улик его отпустили. Тогда родители убитых детей и многие жители улицы Вязов выследили Крюгера на электростанции и заживо сожгли. Все причастные к его смерти согласились хранить молчание, спрятав его останки на заброшенной свалке братьев Пэнни в багажнике старого кадиллака. Гермиона, среди убийц Фредди Крюгера были Мардж и Дональд Томпсон, еще будучи не женатыми. А так же наши родители. Я, Кинкайд и Джоуи являемся последними детьми с улицы Вязов. И мы так же, как и ты, не верили в эту городскую легенду, пока не столкнулись с ним лицом к лицу, вследствие чего попали в психиатрическую клинику «Вестин-Хиллз», где находились и другие отпрыски, чьи родители были виновны в смерти этого убийцы. Доктор Гольдман занимался нашим лечением. Мы втроем единственные, кто выжил в этой мясорубке. И в этом нам помогла никто иная, как Нэнси, поплатившись за это собственной жизнью и жизнью своего отца. Теперь же получается, что смерть их была напрасной. Фредди не исчез, а всего лишь ослаб, судя по тому, что он стал появляться в твоих снах. Он полностью контролирует мир сновидений, там он практически неуязвим. И если он убьет тебя во сне, ты умрешь наяву.
- Он мстит нам за поступок наших родителей... - раздался голос Кинкайда. - Семьям тех, кто его убил.
- И вы полагаете, я в это поверю?
- Вы сами просили рассказать вам правду, - вмешался Гольдман. - Мы вам ее поведали. Верить или нет, решать вам. Но он реален, Гермиона. Я лично захоронил его останки на той же автомобильной свалке братьев Пэнни, обрызгав могилу священной водой. В этом мне помог ваш дед, и там же погиб. Крюгер убил его.
- С меня хватит! - воскликнула Гермиона, вскакивая с места. - Думаю, вам стоит вновь лечь в психиатрическую лечебницу, - обратилась она к ребятам. - Так же, как и вам, доктор Гольдман. Прошу простить меня.
Расторопно покинув компанию «душевно больных» людей, Гермиона вышла на улицу, вдохнув свежий воздух.
Что за чушь они только что несли? Даже в мире волшебства не поверили бы в такой бред. Одно дело Волан-де-Морт со своими крестражами, и совсем другое - маггловский убийца-маньяк, восставший из ада и превратившийся в Повелителя Снов…
Идиотизм!
Однако…
Несмотря на такие умозаключения, тревога и беспокойство не покидали Гермиону до самого дома. Как бы она не сопротивлялась, в глубине души ее сознание твердило, что все, о чем она узнала, правда.
Но… черт возьми, этого ведь не может быть!
Да! В мире волшебства много всего невозможного, но даже там подобное считалось бы сумасшествием.
- Что и требовалось доказать! - откинувшись на спинку стула, проворчал себе под нос Кинкайд. - Что скажете, док? Составите нам компанию в «Вестин-Хиллз»? - мрачно усмехнулся, обращаясь к Гольдману.
- Успокойся, Кинки. Мы сделали свое дело. Мы предупредили, - ответила Кристин. - Если она не поверила, ее проблемы.
- Ее реакция понятна. И обвинять ее в чем-либо мы не имеем права, - кивнул Нил.
- А меня интересует совсем другое, - раздался голос молчаливого Джоуи. - Судя по ее снам, от Крюгера нам так и не удалось избавиться. Он будет мстить. И догадайтесь, чьи имена стоят первыми в списке его жертв?
____________________________________
Доктор Симс*, о которой говорит Кинкайд Роланд, была коллегой Нила Гольдмана и Нэнси Томпсон в психиатрической клинике «Вестин-Хиллз».
Упоминалась в третьей серии книг – «Кошмар на Улице Вязов: Воины Сна».

Глава 5. Возвращение в Хогвартс

Платформа 9 и 3/4 как никогда ранее была заполнена людьми, тонувшими в облаке дыма, валившего из трубы «Хогвартс-Экспресса». Вокруг стоял радостный гул студентов, возвращавшихся в стены родной школы, перестроенной после войны. Родители со счастливыми лицами прощались со своими детьми, которым в свою очередь не терпелось запрыгнуть в вагон, так и манивший к себе, обещавший увезти их навстречу новой жизни. Среди всей этой радостной и счастливой цитадели невозможно было разглядеть знакомые лица. Вот уже двадцать минут Гермиона пыталась отыскать Гарри и Рона среди шумной толпы, но ни одного, ни другого не было видно. И вот на горизонте мелькнула рыжая макушка Джинни Уизли. Она активно жестикулировала руками, пытаясь привлечь к себе внимание. Гермиона улыбнулась и поспешила навстречу, стараясь не выпускать ее с поля зрения, чтобы не затеряться средь многочисленного народа. Как только девушка сравнялась с подругой, та тут же бросилась ей на шею, крепко сковав своими руками.
- Гермиона, - выдохнула рыжая в ухо. - Я так рада тебя видеть. Прими мои соболезнования. Как ты? Все в порядке? Боже, какая ты худая… - оглядывала со всех сторон, будто проверяла на наличие колюще-режущих предметов.
- Джинни! - воскликнула Гермиона, прервав торопливый монолог. - Все в порядке. Я тоже рада тебя видеть, - наконец, улыбнулась. Впервые по-настоящему за все это время.
- О, дорогая, я так за тебя переживала, - Джинни вновь бросилась в объятия. - Когда узнала о смерти твоей тети…
- Прошу тебя, не нужно об этом, - снова перебила Гермиона. - Эта больная тема для меня.
Стоило ли спрашивать, откуда Джинни известно о смерти Нэнси? Наверное, нет. Потому что единственный человек, которому Гермиона сообщила об этом, был Гарри. Она написала ему письмо перед тем, как отправиться в Косой Переулок за школьными принадлежностями. Там они встретились, поболтали в трактире «Кабанья Голова» за кружкой сливочного пива и разошлись. Неудивительно то, что Гарри рассказал Джинни о смерти Нэнси, все-таки Уизли являлась его девушкой. Да и потом, не стал бы он просто так об этом рассказывать. Скорее всего, Джинни накинулась на него с расспросами, куда он исчез на целых три часа. С ревностью этой рыженькой забияки вряд ли кто мог сравниться.
- Ох, прости, - с сожалением и пониманием вымолвила она. - Ты права. Не будем об этом. Пошли в вагон, мальчишки уже там. Мы заняли тебе место.
Схватив Гермиону за руку, Джинни потащила ее к третьему вагону, по пути бесцеремонно распихивая провожатых зевак.
- Ты взяла так мало вещей с собой, - удивилась, глядя на маленький чемодан, который Гермиона тащила за собой, шествуя по узкому коридору вагона.
- На самом деле не так мало, - улыбнулась Гермиона, и, увидев вопрос в глазах собеседницы, пояснила: - Заклятье незримого расширения.
- Оу, - понимающе качнули головой. - Ты не перестаешь меня удивлять. Слушай, Гермиона, - Джинни вдруг стала серьезной, остановившись на полпути. - Я знаю, что вы с Роном расстались и... ну... в общем... - замялась, подбирая нужные по смыслу слова.
Эта тема тоже являлась больной для Гермионы. Но об этом девушка решила умолчать. Не может она показывать то, что до сих пор влюблена в Рона. Нельзя! Да и потом, в Хогвартс она отправилась не для того, чтобы страдать от неразделенной любви. А для того, чтобы начать жизнь по новой. Где нет боли, отчаяния и чувства одиночества. Ей нужно было забыть все невзгоды, травившие душу. Ей нужно было забыть болезненный разрыв с любимым человеком. И нужно было забыть трагическую гибель Нэнси, запомнив ее такой, какой она была при жизни: веселой, доброй и любимой.
Гермиона понимала, что сделать все это будет нелегко, но ведь и жить с этим невозможно. Она прошла долгий путь, сражаясь в войне бок о бок со своими друзьями, на пути было много препятствий и опасностей, ведь смогла все это преодолеть. Значит, сможет и в этот раз. Нельзя опускать руки. Нельзя раскисать. Нужно быть сильной.
Гермиона Грейнджер всегда была сильной, такой должна и остаться!
- Джинни… - пробормотала она, стараясь быть непринужденной. - Все, что связывало меня с Роном, осталось в прошлом. Наши романтические отношения были временным помешательством, вот и все. Сейчас все как прежде. Мы снова друзья.
«Сама-то веришь в то, что говоришь?» - усмехнулся внутренний голос.
- Дело не в этом, - как-то печально отозвалась рыжая бестия. - Рон... он... – не успела договорить. Двери соседнего купе отворились, и откуда выпорхнул вышеупомянутый Рональд, а следом за ним Лаванда Браун, прыгнувшая ему на спину, при этом любовно чмокала его в щеку.
- Черт! – выругалась Джинни. Она действительно была застигнута врасплох, не успев предупредить подругу о том, что ее бросили из-за другой.
Впрочем, объяснять и не нужно было. Гермиона никогда не была дурочкой, и свое звание лучшей ученицы заслужила вполне оправданно, ибо скорость ее мышления можно было бы сравнить с золотым снитчем. В груди что-то болезненно кольнуло, когда она увидела то, как Лаванда прижимается к не очень довольному Рону. Его, видимо, не радовала перспектива столь открытых чувств перед бывшей. Однако он не торопился выбраться из пылких объятий своей нынешней пассии.
- Привет! - смущенно почесав затылок, поздоровался он.
Гермиона с трудом сдерживала слезы обиды.
- Привет, - попыталась улыбнуться. - Здравствуй, Лаванда.
- Рада видеть тебя, Гермиона, - натянуто улыбнулась Браун.
Всего лишь слова. Выражение симпатичного личика Лаванды говорило об обратном. Как и ее пальчики, собственнически сжимавшие большую ладонь Рональда. Что означало немое – «Он мой!»
Что же… Гермиона против этого ничего не имела. Однако чувство предательства все же разыгралось в сознании.
- Ну, так это... - замялся рыжий юноша. - Вы проходите в вагон, не стойте в коридоре.
- Бон-Бон, там мест нет, - напомнила Лаванда. - Все занято, значит, кому-то придется поискать свободное купе, - красноречивый взгляд вперился в бледное лицо «соперницы».
- Так мы можем потесниться, - неуверенно предложил Уизли. – Проходите…
- Слушайте, не нужно тесниться, - Гермиона совсем не желала быть лишней и глядеть всю дорогу на эти нежности, вызывавшие в ней рвотные позывы. - Я пройдусь, уверена, еще не все места заняты.
- Думаю, не тебе нужно уходить, - сквозь зубы процедила Джинни, грозно зыркнув в сторону Браун.
Та не преминула ответить тем же.
- Джинни, не нужно, правда, - попыталась утихомирить строптивый характер подруги Гермиона. - Это всего лишь купе. К тому же, я хотела побыть одна.
- Но Гермиона...
- Гермиона?! Привет! – высунувшийся из купе Гарри немного сгладил напряженную обстановку. - А я уже намеревался пойти искать всех вас. Чего столпились, заходите. Поезд скоро тронется.
- Привет, Гарри, - Гермиона попыталась изобразить радостную улыбку. - Вы, наверное, идите, а я немного пройдусь.
Гарри нахмурился.
- Ты не хочешь ехать в нашем обществе? – спросил, глядя с укором.
- Нет, что ты. Просто хочу побыть одна. Правда, ребят. Ничего страшного, если до станции мы побудем врозь…
- Вот именно… - поддержала ее Лаванда. – Тем более в купе нет мест.
- Все, я ушла… - более не тратя времени, Гермиона направилась своей дорогой.
Гарри недоуменно взглянул на Рона.
Тот лишь пожал плечами и, взяв свою Лав-Лав за ручку, зашел в купе, обойдя стороной друга.
- Я когда-нибудь придушу этих двоих, - прошипела Джинни, убийственным взглядом глядя на своего братца и его блондинистую пустышку.
Гарри ничего не ответил. Все-таки и Рон, и Гермиона его друзья. Конечно, их разрыв огорчил. Но ведь Рон сам должен выбирать то, что ему по душе, и никто из них не имеет право вмешиваться в его личную жизнь.
****
Под радостные возгласы студентов школы Чародейства и Волшебства раздался гудок, оповещавший начало пути.«Хогвартс-Экспресс», гулко стуча колесами, набирал ход, унося учеников все дальше и дальше от Лондона. Гермиона, заглядывающая в каждое купе в поисках свободного места, то и дело натыкалась на друзей и просто знакомых. К ее удивлению, факультет Гриффиндор был практически в полном составе. А в одной из кабинок ее особо радостно поприветствовали, Невилл Долгопупс, Ханна Аббот, Симус Финниган и Чжоу Чанг, зажимая в своих объятиях под счастливые ликования. Немного поболтав с ними, девушка вновь двинулась на поиски свободных мест, но пока что поиски успехом не увенчались.
Однако кто не ищет, тот никогда не найдет.
Все же после долгих скитаний по вагонам Гермионе удалось отыскать не только свободное место, но и абсолютно пустое купе, располагавшееся в самом последнем вагоне поезда. Облегченно вздохнув, она вошла внутрь, устало откинувшись на спинку сиденья.
Вот теперь можно было дать волю эмоциям.
Девушка просто расплакалась.
Обида и боль слишком жестоко поедали сознание.
Нужно было успокоиться, взять себя в руки, но не было на это сил.
Все обещания, данные самой себе, разлетелись в прах.
Ничего не дастся легко, ничего уже не будет, как прежде.
Новая страничка жизни уже замызгана горькими слезами, больно обжигающими тонкую кожу.
Нэнси... Нэнси... Нэнси... раздавался в голове крик души.
Но Нэнси больше не было.
Она ушла.
Оставила ее совсем одну.
Родители?
Нет, родители не могли понять ее так, как понимала Нэнси.
Друзья?
Нет, друзья не могли помочь и поддержать ее так, как помогала и поддерживала ее Нэнси.
Рыдания были беззвучными, но поток слез слишком обильный. Груз отчаяния и безысходности давил с каждым днем все сильнее и сильнее. И избавиться от него не было никаких сил. Сил вообще ни на что не было. Вся эта хваленая храбрость - обман. Всего лишь самовнушение, не более. Не было никогда сильной Гермионы. Была лишь слабая девочка, словно хвостик следовавшая за своими друзьями, около которых чувствовала себя сильной и непринужденной личностью. Вся эта слава и уважительное положение в обществе достались ей благодаря Гарри и Рону, за которыми она таскалась, как верная собачонка. И все, чего она добилась собственными усилиями, было лишь звание лучшей ученицы в Хогвартсе.
Гермиона настолько глубоко ушла в самобичевание, что даже не услышала, как двери купе отворились. И даже не заметила, как на пороге возник молодой юноша, придирчиво ее оглядывающий…
Высокий, чуть худощавый, бледный, сероглазый - Драко Малфой собственной персоны!
- Грейнджер?! – тонкая бровь Слизеринца выгнулась дугой.
Гермиона поспешно вытерла слезы, но не так быстро, чтобы Малфой их не заметил.
- Надо же, гордая Гриффиндорка размазывает сопли! - усмехнулся он.
- Что тебе нужно? – грубо бросила Гермиона.
Вот с кем, с кем, а с ним хотелось встретиться меньше всего.
- Это же я хотел спросить у тебя, - отчеканил Драко. - Купе занято!
- Когда я пришла сюда, здесь никого не было. Поищи другое место, - нахмурилась, глядя на высокую статную фигуру.
Малфой хмыкнул.
Пропуская ее слова мимо ушей, он прошел в купе и развалился на сидении напротив.
- Раскрой глаза, Грейнджер, и глянь на верхние полки. Видишь мои вещи? - проследив за тем, как Гриффиндорка поднимает голову и разглядывает чемодан, расположившийся над ее головой, Слизеринец продолжил: – Боюсь, это тебе придется уматывать.
Спорить и пререкаться с ним жуть как не хотелось. А потому Гермиона молча схватила свой чемодан и направилась к выходу. Похоже, что ей опять придется слоняться по вагонам. Хотя она могла бы присоединиться к Гарри и Джинни, испортив своим обществом настроение Браун. Однако и это ее на данный момент не устраивало. Хотя бы потому, что покрасневшие и опухшие глаза не останутся незамеченными.
- Грейнджер! - окликнули, когда она одной ногой была уже в пустом коридоре. - Можешь остаться! - Драко даже самому себе не смог бы объяснить, что подвигло его на такой шаг. Девчонка сейчас выглядела так жалко, что даже его хладнокровие дало трещину, когда он заметил ее плачевную физиономию.
- А ты здесь один? - поинтересовалась, оборачиваясь.
- Один, - отрезал Драко. – Не боись, не изнасилую. Ты не в моем вкусе, - добавил, заметив ее промедление.
- Мог бы и не говорить. Это и без того понятно, - огрызнулись, возвращаясь на прежнее место.
Дальше ехали молча, размышляя каждый о своем.
Гермиона смотрела в окно, на стремительно проносившуюся местность, не замечая, как по щекам скользят слезы.
Малфой занимался тем же, только вот красочная природа его вовсе не интересовала.
В мыслях, как ни странно, витала сидевшая напротив него Гриффиндорка.
Интересно, чего это она нюни распустила?
Неужто с Поттером и Уизли повздорила?
Червячок под названием «Любопытство» пожирал его изнутри. И как бы Драко ни сопротивлялся ему, вредный паразит так и подмывал поинтересоваться у собеседницы о причинах ее слез.
- Грейнджер, хватит реветь, купе затопишь, - пробурчал, скорчив недовольную физиономию.
- Прости! - вытирая соленые капельки с лица, пробормотала Гермиона, чем несказанно его удивила.
- Ты сейчас кому это сказала? - наигранно удивленным тоном поинтересовался Драко.
- Здесь кроме тебя никого больше нет, - даже не удостоив его взглядом, ответила девушка.
- Так, ладно, - вздохнул Слизеринец. - Чего сопли размазываешь?
- Слушай, ты когда-нибудь разговаривал с людьми вежливо? – сверкнули карими глазами. - Ты вообще понимаешь суть этого слова?
- Вот только не надо мне здесь свои умные речи втолковывать, - Малфой закатил глаза. - Я знаю, что такое вежливость. Нас, аристократов, учат этому с детства.
- Что-то не видно.
- Да иди ты... - выпалил он как-то обиженно. - Почитай учебник…
Выпад остался без ответа. Вновь повисшая тишина в купе стала угнетать уже не только Драко, но и Гермиону, которая так некстати вспомнила суд Визенгамота над семьей этого юноши…
Во время заседания было дано множество показаний в их пользу. Все-таки они перешли на светлую сторону, пусть и не самым идеальным методом - сбежав в решающем бою, оставив Темного Лорда.
Гарри так же свидетельствовал о том, что смог избежать гибели только благодаря Нарциссе Малфой. А это, как посчитали судьи Визенгамота, в том числе и Гермиона с Гарри, и многие учителя, давало Малфоям право оправдания.
И их оправдали…
После этого аристократическое семейство стало относиться к ним с некоторой благодарностью, но это вовсе не значило, что они стали воспринимать магглов как равных себе.
Все же, Люциус Малфой, несмотря на то, что избежал поцелуя дементора и заключения в Азкабан, оставался все такой же высокомерной личностью.
А вот жена его, напротив, отнеслась к ним с добротой, искренне поблагодарив за спасение своей семьи.
И вот сейчас перед Гермионой сидит Драко Малфой.
Как ни странно, он тоже едет в Хогвартс.
По правде говоря, Гермиона никак не ожидала увидеть его в этом году.
- Малфой, - не сдержалась, нарушив тишину. – Ты-то зачем в Хогвартс едешь?
- О, - усмехнулись в ответ. - Неужто вы снизошли до разговора с бывшим Пожирателем Смерти?
Гермиона закатила глаза.
- Твоя язвительность сейчас не уместна, Драко, - впервые назвала его по имени, даже не заметив.
А вот Слизеринец, напротив, хорошо это подметил и даже немного удивился.
Непривычно было слышать свое имя из уст этой особы.
Он даже хотел подшутить над этим, но потом передумал.
- Что за глупые вопросы, Грейнджер? - с сарказмом в тоне протянул в своей манере. - Для чего люди идут в школу? Ясное дело - учиться.
- Так-то оно так, - согласились с ним. - Просто... насколько я знаю, Хогвартс ты не любил.
- Это не повод забрасывать учебу, - отмахнулся юноша.
- А где твои друзья?
- Сидят во втором вагоне.
- А почему ты не с ними? - допытывалась Гермиона.
Как бы странно это не звучало, но у нее вдруг возникло желание поболтать с кем-нибудь.
На данный момент с Малфоем.
Скажи кому - не поверят.
Семь лет она недолюбливала этого Хорька, а теперь сидит с ним в одном купе и как ни в чем не бывало болтает.
Да уж, война многое изменила.
- Грейнджер, это что, допрос? - возмутился Драко, однако это не прозвучало столь возмутительно, как он того хотел. В итоге парень все же ответил: - Хотел побыть один…
Мысли его были схожи с мыслями Гермионы. И она едва не усмехнулась таким доводам.
- Да… - вздохнула иронично. – Порой хочется сбежать даже от друзей, чтобы они не видели, в каком отчаянном положении ты находишься, – сказала скорее самой себе, нежели собеседнику, от которого вообще не ждала ни ответа, ни продолжения разговора. Однако…
- Они мне никто. Всего лишь знакомые, с которыми учусь на одном факультете…
Гермиона удивленно подняла свой взгляд.
И еще больше удивилась, когда увидела выражение лица Малфоя.
Впервые она видела его таким потерянным и отстраненным.
- Никогда не было настоящих друзей. Они и не нужны были мне. Друзья - это слабость. Друзья - это враги, которые в первую очередь воткнут нож в спину, и глазом не моргнув. Друзья - это те люди, которые ищут во всем свою выгоду. И я искал в ближнем выгоду. Пока они были полезны, я держал их рядом с собой. А когда они стали бесполезны, я повернулся к ним спиной, думая, что проще быть одному. Вот и они отвернулись, когда я стал никем. Что теперь-то с меня взять? Ни денег, ни статуса, ни уважения. Какой толк связывать себя дружбой с Драко Малфоем, если у него теперь нет ничего, за что можно было бы уцепиться. Ни выгоды, ни пользы…
- А ты никогда не думал о том, что будь ты искренен с ними, они бы сейчас были рядом? – спросила Гермиона, до глубины души тронутая его высказываниями. – Откуда ты знаешь, что они искали в тебе лишь выгоду? Ты никогда не задумывался о том, что бывают люди бескорыстные, желающие иметь рядом с собой человека, который мог бы понять и утешить в трудную минуту?
- Раскрой глаза, Грейнджер, - Драко вздохнул. – Это в твоем мире все так просто. В нашем дела обстоят по иному.
- А чем вы от нас отличаетесь? – воскликнула Гриффиндорка. - Голубой кровью? Малфой, она у вас такая же красная, как и у нас. Война это доказала. Да! Воспитание разное. У вас свои традиции и правила, свой кодекс. Но ведь ни в одном из этих кодексов нет запрета на дружбу или любовь, даже между чистокровными и магглами. Вы сами придумали их, сами построили высокую стену, отгородив себя от окружающего мира, где можно найти много прекрасного, чтобы прожить долгую и счастливую жизнь. Брось все эти стереотипы. Оглянись вокруг, может, тогда ты найдешь то, в чем так отчаянно нуждаешься.
- Я ни в чем не нуждаюсь, Грейнджер, - бросил Малфой, скривившись, будто только что съел лимонную дольку.
- Ошибаешься! – отрезала Гермиона. - Ты сам себя обманываешь. И твои слова это подтверждают. Тебе трудно быть одному. Тебе хочется поддержки, но ее нет, и ты винишь в этом только себя. Ты ведь часто задумываешься об этом, не так ли? Тебе это не дает покоя.
- Да кем ты себя возомнила? Думаешь, за время всего нашего разговора изучила меня вдоль и поперек?
Лицо его покрылось красными пятнами. И это означало либо то, что Гермиона была права в своих доводах, либо она его сильно разозлила.
- Ты сам раскрылся, Драко…
- Черта с два!
- Прекрати строить из себя горделивую персону, это все равно безнадежно. Хватит скрываться за маской презрения и ненависти ко всем окружающим. То, что у тебя нет друзей и поддержки, твоя вина. Ты сам так захотел. Ты сам отталкиваешь от себя людей, готовых тебе помочь!
- Я Драко Малфой! Я аристократ чистых кровей! Мне не нужна ни жалость, ни сострадание…
«Напыщенный индюк!» - фыркнула про себя девушка. - «Олень упертый!»
- Ты сейчас кого в этом убеждаешь? Меня? Или самого себя? – внешне осталась абсолютно спокойной.
- Все, Грейнджер, ты меня достала…
- Ох, простите меня, такую плохую, за то, что говорю правду в глаза!
Драко вообще не понимал, почему позволил ей остаться. И зачем вообще разговаривает с ней.
Это же Грейнджер! Гермиона Грейнджер! Гриффиндорская грязнокровка и книжный червь! Воображала, которая всегда и везде хочет показать, насколько она умна! Подружка ненавистных Поттера и Уизли!
А ненавистных ли?
Драко сомневался, что все еще испытывает ненависть к этому Золотому Трио. Однако дружить с ними он не собирался. Да и они не горели желанием, все обоюдно.
Пусть они спасли его семью от тюремного заключения, но это вовсе не значило, что он забудет все обиды, связанные с ними.
Собственно, а какие обиды?
То, что Поттер ему в дружбе отказал на первом курсе?
То, что он предпочел ему нищего Уизли?
Или то, что Грейнджер заехала ему по носу однажды?
Сейчас это все казалось смешным.
Как и идеалы чистокровности, которые так боготворили отец и Темный Лорд.
Ну и куда привели их эти идеалы?
Один запятнал свое гордое имя, а второй покоится в аду за все свои грехи.
Но не это расстраивало больше всего.
Наверное, самым прискорбным было то, что семья утратила свой авторитет в обществе.
На них все время косо смотрели, шептались за спиной, называли предателями - за то, что примкнули к Волан-де-Морту, трусами - за то, что сбежали с поля боя…
И если родители старались не заострять на этом свое внимание, пытаясь вернуть свое былое положение, то на самом Драко это сильно отражалось.
Он стал замкнутым, много времени проводил в одиночестве. Из Малфой-мэнора выходил редко, все время сидел в своей комнате. И даже несмотря на то, что особняк приобрел оживленный и красочный вид благодаря матери, находиться в его стенах было невыносимо, потому что каждый уголок фамильного очага напоминал темные времена.
Что же касается друзей, то тут Грейнджер попала в самое яблочко…
Да! Ни одного друга он не подпускал к себе настолько близко, чтобы можно было открыть свою затравленную душу. Отец всегда говорил, что доверять нужно только себе, ведь даже от друга можно получить удар в спину, который может стать для тебя летальным. И именно поэтому Драко ни с кем не сближался. Хотя…
С Блейзом Забини у него были не плохие отношения. Порой Драко мог довериться ему, когда чаша терпения переполнялась. Но и тут он мог позволить себе рассказать только то, что считал нужным. А тут на тебе! Разоткровенничался! Да еще и с кем? С Гермионой Грейнджер, нюхлер всех подери!
Вздохнув от невеселых мыслей, Драко бросил взгляд на Гриффиндорку.
Та, кажется, отстала от него со своими вопросами и нравоучениями.
Однако юноша посчитал свою откровенность неоправданной, потому решил потребовать плату за правду.
К тому же, любопытный червячок все еще сверлил его изнутри.
Из-за чего она плакала?
- Эй, Грейнджер... - привлек к себе внимание задумчивой девушки. - Так что у тебя-то стряслось?
- Думаю, это неважно, - отмахнулась Гермиона.
- Но я ведь ответил на твои вопросы, пора и тебе отплатить тем же.
- Ах да! А я и забыла, что Малфои ничего не делают просто так. Считай свои ответы платой за то, что я и мои друзья свидетельствовали на вашей стороне в суде Визенгамота!
Получилось грубо. Такой ответ явно не привел в восторг Слизеринца. Глаза его потемнели от ярости и унижения, на лице застыла маска хладнокровия. Может, он и был в глубине души благодарен им за их благородный поступок, но это был удар под дых, задевший чувствительную гордость. Да и сама Гермиона вовсе не радовалась оттого, что ляпнула, не подумав, и сейчас искренне сожалела о своем необдуманном поступке.
Драко поднялся на ноги, намереваясь уйти.
Руки так и чесались придушить эту чертовку.
- Малфой, прости, я не хотела, - попыталась остановить его Гермиона, мысленно покрывая себя всеми нецензурными словами, имевшимися в ее лексиконе.
- Чего ты сказки мне здесь рассказываешь! - пробормотал юноша, сдерживая дрожь в голосе. - Я, конечно, благодарен вам, о великие храбрецы! Но насмешек в свою сторону не потерплю. Достаточно и того, что люди на каждом углу шепчутся о моей семье, называя ее позором Магического Сообщества!
- Малфой, я, правда, не хотела! И я вовсе не считаю твою семью позором Магического Сообщества! - пыталась оправдаться Гермиона, но, когда он открыл двери купе, выпалила то, что заставило его остановиться: - Меня Рон бросил! – оставаться одной со своей болью совсем не хотелось. Быть может, в будущем она пожалеет о том, что доверилась ему, но сейчас ей действительно необходимо было выговориться. Не Гарри и Джинни, которые так же могли понять и поддержать, а Драко Малфою... Слизеринскому Хорьку, который семь лет отравлял жизнь своими оскорблениями по поводу ее происхождения.
Почему она решила довериться именно ему?
Гермиона сама не знала. Да и знать не хотела. Зачем заморачиваться, если дело уже сделано…
А Слизеринец некоторое время стоял к ней спиной, все так же находясь одной ногой в коридоре вагона. Но потом все же вернулся на свое место, красноречиво глянув в ее сторону.
- Что, прости? – оторопело выдохнул он.
- Рон бросил меня, - опустив глаза, повторила Гермиона, мысленно приготовившись к насмешкам, однако таковых не последовало.
Драко присвистнул.
- Вот так дела, - протянул с очередным удивлением. - Конечно, слышал о вашем романе, но думал, что все это лишь слухи. Я-то надеялся, что у тебя есть вкус, Грейнджер. Оказалось, все наоборот. И как тебя угораздило втрескаться в Уизли?
- Сама не знаю. Само собой как-то получилось, - пожала плечами Гермиона. - Он все время был рядом. Мы через многое вместе прошли. Я и не думала, что могу вот так сильно полюбить. Может, со стороны он и кажется недотепой и немного туповатым, но на самом деле он замечательный человек. Искренний и добрый.
- Сейчас разрыдаюсь, - растягивая гласные, Малфой закатил глаза. - Грейнджер, это же Уизли! Как можно его любить?
- Ты так говоришь, потому что не знаешь его! - огрызнулась Гриффиндорка, не осознавая того факта, что сейчас защищает человека, который ее предал. Бросил ради другой.
Но что она могла поделать? Все равно любила. Сердцу ведь не прикажешь.
- Ладно, пусть будет так, - примирительно согласился Драко. - А из-за чего он тебя бросил?
Вот на этот вопрос Гермиона ответила не сразу, некоторое время думая, стоит ли вообще отвечать. Что-то Хорек вел себя слишком дружелюбно…
- Он бросил меня из-за Лаванды Браун, - все же ответила.
- Это та блондинистая пискля? - выгнул бровь Слизеринец. - А Уизли не промах. Глаз-алмаз. Только вот он не учел одного - фантик красивый, а внутри пусто. Браун безмозглая кукла, чей умственный диапазон можно сравнить разве что с зубочисткой.
Впервые за столько времени Гермиона искренне улыбнулась.
Вот уж не думала она, что Драко Малфой обладает чувством юмора.
Действительно ли он изменился?
Или все же это такая тактика общения - выведать у нее нужную информацию, чтобы потом использовать ее в своих корыстных целях?
Во всяком случае, Гермионе хотелось ему верить, и она поверила.
- Не стоит убиваться только из-за того, что тебе предпочли другую, - сказал он вдруг тихо. – Знаю, это нелегко. Но все же… нужно быть выше этого.
- Тут немного иная ситуация, - ответила Гермиона. – Одно дело, когда бросают друзья. Другое, когда это делает любимый человек, при этом не раскрывая истинных причин, что впоследствии вытекает в предательство и задевает чувство собственного достоинства. Я никогда не считала себя красавицей. И, честно признаюсь, узнав о том, что Рон бросил меня из-за Лаванды, самооценка моя стала еще ниже, чем была.
- Да, ты не красавица. Ты даже не симпатичная, - с легкостью согласился Драко, и Гермиона почувствовала себя хуже. Но… - Но ты умная и весьма неординарная личность. Мне кажется, этого вполне достаточно, чтобы понравиться достойному человеку, нежели Уизли.
- Чего?
Это ей сейчас послышалось? Или Драко Малфой действительно сказал то, что сказал?
- Грейнджер, - тон его стал стальным. – Я не попугай, чтобы повторять одно и то же несколько раз. И вообще… Забудь! Ты ничего не слышала, я ничего не говорил! Не думай, что после столь откровенного разговора мы станем друзьями. И не вздумай болтать об этих откровениях, ясно?!
Сказать, что Гермиона была возмущена, это не сказать ничего.
«Хорек безмозглый!»
Все-таки горбатого могила исправит!
Тьфу, тьфу, тьфу, не дай Мерлин, еще помрет после таких плохих мыслей.
Да ни черта он не изменился.
- Это же я хотела сказать и тебе! - выпалила Гермиона с нотками обиды. От всей души, надеясь на то, что эти нотки не достигнут слуха противного Хорькообразного Слизеринца.
- Хорошо, что мы друг друга поняли! - ухмыльнулся Драко, и уголок его губ дернулся вверх.

Глава 6. Изгой

Как говорится, все, что ни делается - все к лучшему.
Поделившись своими переживаниями с Драко Малфоем, Гермиона почувствовала себя намного лучше. Хорек оказался неплохим слушателем. Впервые она увидела его с другой стороны. Конечно, характер у него не сахар, но ведь никто не идеален в этом мире. У каждого, так или иначе, имеются свои минусы и плюсы. Хотя в Малфое минусов все-таки больше. Но он действительно оказался не плохим человеком. И если бы он не был таким высокомерным и амбициозным, она могла бы с ним подружиться.
Да! Он был бы замечательным дру… Ужас!!! Неужели она об этом подумала?
Драко Малфой замечательный друг?
Смешно!
Видимо, бессонные ночи хорошо сказались на психике, раз уж в голову начинают лезть подобные мысли…
Гермиона мотнула головой, отбрасывая от себя идиотские доводы.
Глаза слипались, и девушка была не в силах побороть сонливость.
Внезапная встряска заставила ее подскочить на месте.
Сон как рукой сняло…
Похоже, что «Хогвартс-Экспресс» на что-то наехал, однако ход свой не прекратил.
Вздохнув, Гриффиндорка откинулась на спинку сидения и только сейчас заметила, что находится в купе одна.
Малфоя не было.
- Когда он успел выйти? - удивленно пробормотала Гермиона. Она же всего на секунду закрыла глаза. Неужели за такой промежуток времени он мог бесшумно уйти, оставив ее одну? Что-то не верилось в это. Она бы все равно заметила его уход. А может, он наложил на себя невидимые чары?
Именно эта догадка заставила Гермиону протянуть руку и провести ею по воздуху.
Нет, Малфоя точно не было в купе.
Девушка встала со своего места и вышла в коридор вагона. К ее удивлению, в поезде была абсолютная тишина. Ни смеха, ни восторженных возгласов, словно на всех разом наложили чары немоты. Гриффиндорке показалось это странным. Она открыла первое попавшееся купе и заглянула в него...
Пусто!
Открыла следующее…
Пусто!
Стала открывать все по очереди, и везде было пусто.
Гермиона была уверена, что все эти кабинки были заняты, потому что тогда, когда она искала для себя свободное место, заглядывала в них.
Куда все делись, поезд ведь не останавливался?!
Противный лязг металла заставил ее поежиться и скривиться от неприятного звука.
Откуда он?
Повинуясь любопытству, Гермиона последовала на шум.
Как ни странно, лязг доносился из купе, в котором находились она и Малфой.
Отворив двери, Гермиона никого не обнаружила.
Абсолютная тишина.
Что за дела? Чья-то глупая шутка? Или она уже сходит с ума?
- Какого черта, это со мной происходит? - простонала, хватаясь за голову, присаживаясь на свое прежнее место.
Голова страшно раскалывалась, и все эти странности только прибавляли лишних хлопот.
Прикрыв глаза, Гриффиндорка глубоко вдохнула и выдохнула, и…
Вдруг услышала чей-то насмешливый голос:
- Детские души, пропитанные магией... - произнесли с хрипотцой, где-то совсем близко. - Рай для Фредди.
Глаза Гермионы широко распахнулись, когда она увидела напротив себя говорившего.
Мужчина со страшными ожогами развалился на месте Малфоя, поигрывая своими когтями-бритвами.
Потрепанный красно-зеленый свитер и засаленная шляпа на голове, лязг металла от острых лезвий...
- Не может быть… - выдохнула девушка, и в следующую секунду была прижата его телом к мягкой обивке сидения. Затхлый запах, исходивший от него, вызвал у нее рвотные позывы, а страшное лицо, изуродованное ожогами, которое было в миллиметре от ее лица, привело в ужас.
- Добро пожаловать в мой мир... Грейнджер! – прошептали ей прямо в лицо со зловещим смехом, замахнувшись смертоносным оружием.
Гермиона громко и оглушительно взвыла, размахивая руками. Зажмурив глаза, чтобы не видеть изуродованного лица напавшего на нее чудовища, который стал…
Трясти ее словно тряпичную куклу?
Ожидаемой боли от лезвий не последовало. Появились другие ощущения…
Вместо затхлого запаха Гермиона теперь ощущала аромат мужского парфюма. И вместо хриплого голоса слышала совсем другой. Приятный…
- Грейнджер... Грейнджер, очнись...
Перестав брыкаться, Гермиона распахнула глаза, и первое, что она увидела - испуганное и обеспокоенное выражение лица Драко Малфоя, склонившегося над ней.
Лихорадочно осмотревшись по сторонам, девушка поняла, что сидит в том же купе вместе со Слизеринцем, который все еще до боли сжимает ее плечи.
- Где ты был? - сипло спросила она, выпрямив спину, убирая от себя его руки.
- В смысле - где я был?! - нахмурился Драко, доставая свой чемодан с верхней полки.
- Ты куда-нибудь выходил?
- Нет, все это время я был в купе! - ответил, продолжая сверлить ее своим обескураживающим взглядом.
- Что произошло? - Гермиона была напугана.
Неужели сон? Все выглядело настолько реальным…
- Это я у тебя должен спрашивать, Грейнджер, - с нотками недовольства вымолвил Драко. Но, увидев в ее взгляде недоумение и растерянность, закатил глаза и стал терпеливо объяснять, хотя по его лицу было видно, что ему это не очень-то и хочется делать: - Ты уснула. Должно быть, тебе приснился кошмар, судя по тому, как ты орала и размахивала руками.
Облегченно вздохнув, Гермиона провела руками по лицу.
Все-таки сон!
Должно быть это рассказы доктора Гольдмана и Спрингвудских ребят на нее так подействовали. Надо выбросить эти легенды из головы, а то всякая чушь снится.
Услышав то, как открываются двери купе, Гермиона бросила взгляд на Малфоя, выходящего с чемоданом в руке.
- Куда это ты собрался? - поинтересовалась у него.
- Грейнджер, - лениво протянул Малфой. - Мне, конечно, льстит то, что тебе приятно мое общество, но да будет тебе известно, что «Хогвартс-Экспресс» прибыл на станцию Хогсмид. Конечно, если ты хочешь, то можешь остаться здесь и...
- О, прошу тебя, заткнись! - закатив глаза, Гермиона встала и взяла свой чемодан. Она даже не заметила того, что поезд стоит на месте, пока об этом не оповестил самовлюбленный Хорек.
- Затыкать своих дружков будешь! - огрызнулся он, поворачиваясь к ней спиной. - И еще, не вздумай болтать о нашем разговоре. И вообще, не нужно никому знать, что я ехал в одном купе с гряз... - Драко осекся. Гермиона нахмурилась, приготовившись запустить в него каким-нибудь заклятьем. Но юноша, то ли догадался о ее намерении, то ли сам сообразил, что не следует говорить это слово, быстро исправился: - С тобой! - и выскользнул в коридор.
- Мог бы и не напоминать! - проворчала себе под нос Гермиона, решив немного повременить со своим выходом. Иначе многие могли бы заметить, что она из того же купе, откуда ленивой походкой выполз Драко Малфой.
****
С Гарри, Роном и Джинни, Гермиона встретилась около черной кареты, запряженной Фестралами. На Лаванду Браун решила не обращать никакого внимания.
Во-первых, чтобы окончательно не портить себе настроение. И во-вторых…
Ну, а во-вторых, Гермионе вообще не было до нее дела, так как все внимание было обращено к крылато-костлявым существам.
Конечно, она многое знала о Фестралах, и даже видела картинки с ними в книгах, но никогда в реальности.
А теперь видела, как и многие другие - прошедшие через кровавую войну.
Гермиона с интересом рассматривала этих мифических существ, делая в своей голове заметки о том, что многие рисунки с ними были выдумкой художника.
Они вовсе не вызывали в ужаса или брезгливости, скорее, жалость.
Кожа, натянутая на кости - не самое приятное зрелище.
- Поехали уже, иначе опоздаем! - отвлек от созерцания визгливый голос Браун, которой, видимо, не терпелось попасть в школу.
Как бы то ни было, Гермионе самой хотелось поскорее очутиться в Хогвартсе. Наверное, там многое изменилось после разрухи, царившей во время военных действий.
Что же… в путь!
Так как экипаж был рассчитан на четыре персоны, Браун пришлось сесть на колени Рональда. Впрочем, девушку такая перспектива вполне устраивала. Хотя бы потому, что ей нравилось выражение лица Гермионы, старательно пытавшейся скрыть свою ревность, заинтересованно всматриваясь в сумрачный лес. Что удивительного она там могла разглядеть, никто не знал, но и отвлекать ее никто не стремился, прекрасно осознавая, что ей не совсем приятно находиться в обществе бывшего парня и его нынешней пассии. Однако тишина, повисшая между друзьями, ужасно угнетала. Особенно Гарри, которому не нравилась вся эта напряженная обстановка.
- Гермиона, а кто тебе составил компанию в поезде? - поинтересовался он, чтобы нарушить тишину и мрачную атмосферу.
- Одна, - просто ответила ему подруга, так и не удостоив его своим взглядом.
- Совсем, - как-то жалостливо проговорила Джинни. - Ну почему ты не осталась с нами?
- Джин, места ведь не было! - напомнила Лаванда, отчаянно пытавшаяся подружиться со своей будущей золовкой.
- Для Гермионы место рядом с нами всегда найдется, в отличие от некоторых! И для тебя я Джинни, сколько можно повторять?! Имя мое могут сокращать только Гермиона, Гарри и Рон, - грубо отозвалась рыжая бестия, заставив Браун надуться.
- Джин, - укоризненно просипел Рон. - Хватит уже.
- А ты не лезь в женские разговоры! - приструнила своего братца вышеупомянутая, и вновь обратилась к подруге вежливым и учтивым тоном: - Гермиона, все же с кем ты ехала в поезде? Не поверю, чтобы такой, как ты, никто не составил компанию, - протянула игриво, заставив Гермиону улыбнуться.
- Правда, одна!
- Не верю!
- Джин, что ты пристала к ней, - снова встрял в разговор Рон. - Уверен, ей не было скучно. Наверняка книги составили ей компанию…
Он сказал это вовсе не для того, чтобы как-то задеть или обидеть. Просто ляпнул, не подумав, и даже не осознал того, что это не только задело и обидело, но и разозлило. Впервые на лице Гермионы Джейн Грейнджер можно было увидеть хладнокровную улыбку, больше присущую Драко Малфою, от которой закатившаяся звонким смехом Лаванда Браун едва не поперхнулась своим же хохотом.
- К вашему огромному разочарованию, не книги составили мне компанию, а человек, чье общество для меня было очень интересным, - заявила Гермиона.
- Интересно, кто? - любопытство у пустоголовой Лав-Лав не отнять.
- Ты действительно хочешь это знать?
- Да! МЫ действительно хотим знать! - с вызовом ответила Лаванда, выделив слово «МЫ».
- Драко Малфой! – сказано абсолютно спокойным и обыденным тоном.
Минуту стояла гробовая тишина. Ребята пытались переварить сказанное. Гермиона до такой степени была раздражена и зла, что позабыла об уговоре и обещании, которое дала Слизеринцу. А зная, какой длинный язык у Лаванды, даже не сомневалась в том, что вскоре вся школа узнает о ее кратковременном обществе с Драко Малфоем в «Хогвартс-Экспрессе».
Черт! И надо же было вот так проколоться!
Гермиона проклинала себя за несдержанность.
Главное, чтобы это не дошло до Малфоя.
Разборки с ним ей вовсе не нужны.
- Врешь! - воскликнула Браун, нарушая тишину. - Ты все это придумала, чтобы Рон тебя ревновал. Иначе, почему сразу не сказала об этом?
- А должна была? - бросив на сокурсницу враждебный взгляд, поинтересовалась Гермиона.
Лаванда замялась, но все же ответила:
- Мне нет! Но друзьям могла бы сразу сказать правду. Хотя, я сомневаюсь, что это правда. Хотя бы потому, что Малфой не общается с...
- Грязнокровками?! - закончила за нее Гермиона.
- С магглорожденными! - поправила ее Браун.
- Прекратите! - воскликнул Гарри.
Надоели ему эти перепалки.
Бросил укоризненный взгляд на Рона.
Тот взгляда избежал.
Видимо, воспринял слова сестры о том, что не стоит лезть в девчачьи разборки, буквально. Однако это была иная ситуация, в которой Рональд Уизли должен был приструнить свою девушку.
- Гермиона, - голос Гарри на этот раз был мягок. - Малфой - не самая лучшая компания для тебя, - произнес, как можно спокойнее, прекрасно видя то, что подруга все еще злится.
- Почему? – в голосе ее прозвучало возмущение.
- Потому что он Слизеринец, бывший Пожиратель, гад, трус и Хорек! - вместо Гарри ответил Рон.
- Да! Но он не виноват в том, что его заставили получить метку, - Гермиона не осознавала в этот момент того, что старательно пытается защитить Слизеринца от нападок собственных друзей, у которых, казалось, сейчас глаза на лоб полезут от таких выпадов с ее стороны. – Пусть он гад, пусть трус и Хорек. Но в отличие от некоторых говорит правду в глаза, хоть и не самую приятную. И еще, Рональд, ты, кажется, забыл, что война закончилась. Так что теперь факультет не показатель человеческих качеств.
Возмутительная тирада звучала все громче и громче. Гермиона высказала все на одном дыхании, а когда остановилась, осознала - она заступается за Малфоя.
За Малфоя, черт возьми!
Лица ребят описать было сложно, ибо они были не просто удивлены, они были очень удивлены.
Что сказать в свое оправдание, Гермиона не знала, к счастью, этого и не нужно было, так как экипаж замедлил свой ход, а после и вовсе остановился.
****
Хогвартс встретил своих учеников с распростертыми объятиями и открытыми настежь дверями. Удивительно, но школа выглядела по-прежнему. Ничего нового к ней не пристроили, ничего не поменяли. Старый добрый Хогвартс, отремонтированный и перестроенный, остался собой. И стены его отнюдь не напоминали о былой магической войне. Сложно было поверить, что величественный замок не так давно представлял собой руины с разрушенными мансардами, выбитыми окнами и корявыми лестницами. Все как в старые, не совсем добрые, но веселые времена. Даже в Большом Зале ничего не изменилось. Только на месте директора сидел другой человек…
Минерва МакГонагалл, как никто другой, заслуживала этой должности. Видимо, бывший профессор Трансфигурации решила оставить все так, как было в то время, когда директором являлся Альбус Дамблдор.
Зачарованный звездный потолок, порхающие в воздухе зажженные свечи, четыре ряда длинных столов факультетов, одинокий табурет с залатанной, старой шляпой, родные профессора и лица однокурсников заставляли сердце радостно подпрыгивать. Все казалось прежним, но…
Лишь казалось!
Если бы не отсутствие погибших на войне студентов, было бы куда радостней на душе.
Как ни странно, но в этом году Хогвартс ждало пополнение. Темный Лорд побежден, Мальчик-Который-Выжил освободил Волшебный Мир от зла, теперь-то можно не опасаться за жизни своих детей, которых смело отправили на учебу.
Каждый первокурсник грезил попасть в Гриффиндор и упрашивал об этом старую шляпу, когда веселый и радостный профессор Слизнорт опускал ее на очередную голову новоиспеченного студента.
Гермиона пропустила все распределение, размышляя обо всем, что случилось с ней за последние несколько недель. Конечно, она была рада вновь очутиться в родном Хогвартсе. Но радость была не такой уж вспыльчивой и трепетной. Все это омрачалось расставанием с Роном и, в первую очередь, смертью Нэнси и кошмарами, которые стали сниться все чаще и чаще.
В голове вновь прокручивался разговор с Гольдманом и ребятами из Спрингвуда.
Вся их история казалась бредом психически ненормального человека. Но сон, приснившийся в «Хогвартс-Экспрессе», заставил призадуматься над историей Фредди Крюгера.
«Тебе снится обожженный мужчина в красно-зеленом свитере, в шляпе и с когтями-бритвами на руке?»
Действительно, на человеке из ее снов был одет красно-зеленый свитер, засаленная шляпа и на руке его была перчатка с лезвиями, напоминавшими когти.
«Мужчина работал сторожем на местной электростанции, используя ее котельную в качестве убежища, куда он приводил своих жертв. Позже его все же арестовали по подозрению в совершении двадцати убийств, но по формальным причинам и недостаточности улик его отпустили. Тогда родители убитых детей и многие жители улицы Вязов выследили Крюгера на электростанции и заживо сожгли…»
Да! Он действительно был страшно изуродован ожогами. Его ужасное лицо до сих пор стояло перед глазами, а обоняние даже сейчас ощущало вонь, исходившую из его рта. Он казался таким реальным, но Гермиона не могла поверить в его существование. Он ведь был человеком. Не маг и даже не сквиб. Обычный человек, маньяк и детоубийца, никак не связанный с миром волшебства. Да и в мире волшебства не бывает такого, чтобы погибший волшебник превращал сновидения в кошмары. А потому сложно было поверить в то, что убитый когда-то Фредди Крюгер стал демоном снов.
Гермиона тяжело вздохнула. Каждый раз, когда она об этом думала, голова раскалывалась от боли. Столько опровергающих фактов, и все равно эта история о «Спрингвудском Потрошителе» не давала покоя.
«Нэнси… Что же все-таки произошло?»
- Гермиона!
Девушка отвлеклась от раздумий, так как ее весьма ощутимо ткнули в бок. Посмотрев на объект бестактности, коей оказалась Джинни, Гермиона вопросительно выгнула бровь, на что рыжая взглядом указала ей в сторону учительского стола, откуда поднялась Минерва МакГонагалл для того, чтобы произнести приветственную речь.
- Дорогие студенты Школы Чародейства и Волшебства, - она окинула взглядом факультеты. - Добро пожаловать в Хогвартс! – и взрыв аплодисментов. - Я очень рада, что многие из тех, кто участвовал в Магической Войне, вернулись в этом году, чтобы продолжить свое обучение. И, конечно же, я приветствую новых студентов, прибывших к нам за знаниями, - продолжила, когда ликующий шум немного стих. - Хотелось бы напомнить вам о школьных правилах, которые остаются прежними, как и все остальное. Ходить в Запретный лес так же строго запрещено. Комендантский час начинается с десяти вечера. За хорошую учебу и примерное поведение каждый факультет будет вознагражден баллами. А за нарушения правил и бесчинства ждет наказание в виде штрафов и отработок…
- Старый добрый Хогвартс… - прошептала Джинни.
- Дом, милый дом… - с наслаждением протянула Гермиона. – Как я рада снова оказаться здесь.
- О, вы не представляете, как я рад… - улыбнулся им Гарри.
- Тише вы, - шикнул на них Финниган. – Самая ответственная часть началась!
Ребята дружно замолкли, уставившись на говорящую директрису.
- Теперь я хочу объявить деканов четырех факультетов, - женщина вновь окинула взглядом столы: - Деканом факультета Слизерин остается профессор «Зельеварения» - Гораций Слизнорт, - аплодисменты. - Деканом факультета Когтевран остается профессор «Заклинаний» - Филиус Флитвик, - повторные аплодисменты. - В Пуффендуе так же остается прежний декан, профессор «Травологии» - Помона Стебль, - и снова свисты и визги. - Ну, а что же касается Гриффиндора, то их деканом станет новый преподаватель «Защиты от Темных Искусств»... - студенты затаили дыхание, послышались любопытные перешептывания. – Аберфорт Дамблдор! – объявили и едва не усмехнулись, увидев, какое впечатление произвела данная новость на всех студентов.
- Аберфорт Дамблдор??? – эхом повторили Гермиона, Гарри и Рон.
- Дамблдор??? – протянула Джинни в унисон с Невиллом и Симусом.
- Дамблдор??? – послышалось со всех сторон.
А к учителям в это время скромненько, немного смущенно, присоединился вышеупомянутый Дамблдор. Старик явно чувствовал себя не в своей тарелке. Даже и не скажешь, что он по своей натуре грозный и строгий мужчина.
Тишина была гробовая. Но после первого шока Большой Зал наполнился таким шумом, от которого не только закладывало уши, но и голова грозилась лопнуть от вибрирующего внутри мозга.
И только Слизеринцы отличились своей неизменной натурой. Сидели тихо и смирно. Время их взлета прошло. Они упали с пьедестала, так что оставалось только смириться с поражением.
Но на этом сюрпризы не закончились…
Кое-как успокоив до невозможности радостных студентов, Минерва МакГонагалл сделала еще одно шокирующее объявление:
- Должна вам сообщить еще одну новость. Не знаю, как вы к ней отнесетесь, но я очень надеюсь, что с пониманием…
- Что-то мне подсказывает, что нас ждет еще один взрыв мозга… - пробормотала Джинни.
- Или разочарованные вздохи… - подметила Гермиона.
А директриса продолжала говорить:
- Дело в том, что преподаватель по полетам Роланда Трюк по собственному желанию покинула Хогвартс и ушла на пенсию…
- Что? А как же квиддич? Кто теперь будет преподавать полеты на метле? Неужели их совсем не будет? Как? Зачем? Когда? Почему? – вопросы сыпались шквалом. Студенты были расстроены и возмущены.
- Прошу всех успокоиться… - воскликнула бывшая преподавательница Трансфигурции. – Полеты не будут отменены. Новым преподавателям станет профессионал в этом деле. Прошу любить и жаловать. Бывший студент академии Дурмстранг – Виктор Крам!
Скрип дверей Большого Зала, и между столами Гриффиндора и Слизерина гордо шествует капитан сборной Болгарии по квиддичу - Виктор Крам, чьи шаги отдавались эхом в притихшем помещении.
Шок, неверие и бурные аплодисменты учащихся. Не такие громкие, как при объявлении о том, что Аберфорт Дамблдор стал профессором по защите от темных искусств, но и не такие вялые.
Стол Гриффиндора не только вопил в восторге, но и пританцовывал.
- Виктор... Крам... – кричали в восхищении. – С нами теперь Виктор Крам!!! - доносились возгласы аплодирующих парней. - Крам... Крам... Крам... - слышались визги женской половины населения.
- Я же сказала, взрыв мозга… - радостно взвизгнула Джинни, пока Гарри от ревности не усадил ее на место.
А тем временем Крам последовал к МакГонагалл, встав с левой стороны от нее. Гордая осанка, развернутые плечи, серьезное лицо и строгий взгляд, блуждающий по лицам студентов львиного факультета. Однако стоило среди толпы учащихся увидеть удивленное выражение лица давно знакомой ему девушки, вся серьезность представителя школы Чародейства и Волшебства Дурмстранг испарилась. Губы сложились в едва заметную улыбку, которая предназначалась огорошенной такой новостью Гермионе Грейнджер.
- Должно быть, вы удивлены моему появлению в стенах этого великого замка... - начал свою речь Виктор, когда студенты немного поутихли. - Но я… рад тому, что нахожусь сейчас здесь... с вами... И воистину горжусь своей должностью. Надеюсь, мы с найдем общий язык!
Гермиона слушала молодого мужчину внимательно, отмечая про себя, что его английский стал намного лучше. Произношение четкое, но все же акцент присутствует. Девушка даже поаплодировала ему после того, как он закончил свою речь. Действительно, она была очень рада тому, что этот человек возвратился в ее жизнь, сейчас наполненную не самыми приятными событиями. И его улыбка, которую он подарил ей, говорила о том, что и он рад ее видеть. Все-таки они были дружны с ним, пусть он и ждал от нее большего.
- Минуту внимания! - вновь привлекла их к своей персоне МакГонагалл. - Если вас это интересует, то, несмотря на то, что я нахожусь на новой должности, уроки Трансфигурации по-прежнему будут проходить под моим руководством!
Естественно, этому были рады. Все-таки Минерва МакГонагалл заслуживала к себе огромного уважения еще при Альбусе Дамблдоре.
- А сейчас я бы хотела объявить старост факультетов и школы, - на этой ноте вновь образовалась тишина. - Итак, старостами Когтеврана становятся Чжоу Чанг и Майкл Корнер. Пуффендуй - Ханна Аббот и Эрни Макмиллан. Слизерин - Блейз Забини и Пэнси Паркинсон...
Слизеринцы были немного удивлены, так как многие ожидали увидеть на месте старосты Малфоя. Но, видимо, статус этого чистокровного семейства отразился и на их единственном отпрыске.
Остальные же факультеты только позлорадствовали неудавшемуся Пожирателю Смерти, которому было глубоко плевать на их мнение.
Однако в глубине души Драко было неприятно то, что даже в школе его персону ущемили…
- Гриффиндор - Гарри Поттер и Джинни Уизли…
Конечно, все были рады такому повороту событий.
Мальчик-Который-Выжил даже здесь умудрился продвинуться вперед, потащив за собой свою девушку.
- А кто станет старостами школы? - раздался чей-то любопытный возглас со стороны факультета Пуффендуй.
- Старостами школы становятся Гермиона Грейнджер и Драко Малфой! - безапелляционно заявила директриса.
Вот это, пожалуй, было шокирующим заявлением.
Ладно Грейнджер…
Заслужила свою должность.
Все-таки лучшая ученица Хогвартса и все такое.
Но вот по какому праву Малфою досталось столь почетное звание оставалось загадкой.
- Возмутительно! - послышался крик.
- Несправедливо! - раздалось следом.
- Он не заслужил…
- Бывший Пожиратель не должен получать такую власть над нами…
- Гнать его в шею...
Старшекурсники стали поднимать бунт. Никого не радовала перспектива того, что Малфой-младший получает такое звание, плюс ко всему, право снимать баллы и наказывать в равной степени с преподавателями.
Многие стали возмущаться из страха, так как по пути в школу эти многие, глядя в холодные серые глаза, кривили свои лица и даже некоторые осмелились сказать представителю падшего аристократического семейства парочку гадких слов.
- Гнать... Гнать... Гнать... Позор Магического Мира... - кричали хором студенты, которых не могли угомонить даже учителя.
Малфоя трясло. И он из последних сил сдерживал свой порыв - раскидаться непростительными заклятиями. Но самым обидным было то, что даже собственный факультет поддерживал остальных. Не считая Нотта, Забини и Паркинсон.
- Гнать... Гнать Предателя... Пожиратель... Позор...
Нет, это просто невозможно терпеть!
Малфой до боли сжимая кулаки и челюсть, встал со своего места и с гордо поднятой головой направился к выходу, подальше от всех этих омерзительных личностей.
- ХВАТИТ!!! ДОВОЛЬНО!!! - звонкий голос, увеличенный с помощью заклинания, эхом прокатился по Большому Залу. И что было самым удивительным, так это то, что все замолкли.
- Грейнджер! - прошипел Драко, сжав кулаки сильнее.
- Вы ведете себя как варвары! - убирая от себя палочку, громко заговорила Гермиона уже собственным голосом. Она была возмущена. Никто... никто не заслуживает к себе такого обращения. Даже такой человек, как Драко Малфой. - Как можно быть такими жестокими?! Неужели война вас ничему не научила?! Да! Его семья служила Волан-де-Морту. Да! Они были преданы ему долгое время, но… разве вы бы не поступили так же, если бы вашим родным угрожала опасность? Разве дети несут ответственность за ошибки своих родителей? - Гермиона просверлила суровым взглядом всех студентов. - Ответь мне, Маклагген... Разве ты не принял бы метку, если бы Темный Лорд угрожал убить всю твою семью? - Кормак, который и начал весь этот митинг, замолчал, опустив глаза в пол. - А вы, Слизерин... Ваши семьи были так же оправданы перед Министерством. Вы так же должны были получить метку, и я уверена, многие из вас хотели получить ее добровольно, осознанно! Так что же вы сейчас возмущаетесь и поддерживайте весь этот кавардак, когда сами с помощью Гарри выбрались из грязи? Молчите? Правильно, молчите! Вы ведь прекрасно знаете, что я права. Никто не имеет права осуждать человека, не зная истинных причин его поступков.
- Почему ты защищаешь этого предателя? Забыла, как он называл тебя? - раздался голос Падмы Патил.
- Все потому, что Малфой уже успел промыть ей мозги в «Хогвартс-Экспрессе», - возглас Лаванды Браун привлек к себе все внимание.
Гермиона прикрыла глаза.
Все ее надежды на то, что Браун забудет об инциденте в экипаже, разлетелись в прах.
А стоявший у выхода Малфой проклял тот момент, когда позволил Гриффиндорской всезнайке остаться с собой в купе.
- Что он сказал тебе, Гермиона? То, что он изменился? То, что пересмотрел свои приоритеты? И ты вот так поверила ему? Неужели ты готова променять своих друзей на этого высокомерного Слизеринца? - самым обидным было то, что эту речь произнес не кто-то, а Рон.
- Какая разница, с какого он факультета?! - воскликнула Гермиона. - Война закончилась, откройте глаза! Вся эта межфакультетная борьба не имеет смысла. Она и раньше не имела смысла. Все это было влиянием Волан-де-Морта, который сеял вражду между магглорожденными и чистокровными волшебниками. Да! Малфой оскорблял меня, но нужно уметь прощать и забывать старые обиды. В конце концов, он такой же человек, как и все мы. Ведь каждый из нас совершал в своей жизни ошибку. Хотя бы раз, но совершал. Разве за эту ошибку вас делали изгоем общества? Своих друзей, Рон, я никогда не променяю, потому что дружба для меня многое значит. Да! Я ехала с Малфоем в одном купе, это правда. Но он ничего не говорил мне из того, о чем ты твердишь, Рон.
- Похоже, что смерть твоей тети здорово сказалась на твоей психике, Гермиона! – выплюнула Лаванда. И это был удар ниже пояса.
Мгновение Гермиона стояла, как громом пораженная, глядя на самодовольную мимику лица белокурой девушки. Затем из самых недр души стала подниматься такая жгучая ярость, что казалось, будто все органы вот-вот расплавятся.
Резко выхватив из-под мантии палочку и направив ее на испуганную Браун, которую загородил собой Рон, Гермиона не сказала ни слова.
- Смотрите... - воскликнула Лаванда. - Глядите, она уже и палочку на своих друзей поднимает. И все ради этого мерзкого Слизеринца!
- Мисс Грейнджер, уберите палочку! - на плечо опустилась рука.
Гермиона обернулась, встретившись с черными глазами Виктора Крама.
Его теплый взгляд немного притупил вырывающуюся наружу ярость, и она последовала его совету.
- Я снимаю с каждого факультета по пятьдесят баллов! - раздался голос МакГонагалл. - Учеба еще не началась, а вы уже в минусе.
- Мисс Браун, я назначаю отработку у местного завхоза! - ровным тоном проговорил Аберфорт Дамблдор.
- За что? - возмутилась Лаванда.
- За то, что злорадствуете чужому горю! - строгим голосом вторил старик.
- Разошлись все по своим гостиным! Немедленно! - приказа директора никто не посмел ослушаться, а потому все стали по-тихому расходиться.
И лишь когда большая часть студентов покинула Большой Зал, Гермиона смогла увидеть вдалеке Драко Малфоя, который одарил ее холодным взглядом, прежде чем выйти вслед за другими студентами.
Все ясно!
Он был зол.
И она прекрасно понимала причину его злости.
Но ведь она пыталась сделать как лучше. А получилось все совсем наоборот.
- Профессор Дамблдор отведет вас в покои старост школы и скажет пароль! - обратилась к Гермионе МакГонагалл. - Вам и мистеру Малфою полагаются отдельные апартаменты. Гостиная будет одной, так же, как и ванная комната. Надеюсь, с этим проблем у вас не возникнет. И спасибо вам, мисс Грейнджер, за то, что попытались остановить бунт. Надеюсь, ваши слова дойдут до остальных, - директриса ласково сжала плечо своей лучшей студентке и удалилась.
- Рад видеть тебя, Гермиона! – наконец улыбнулся ей Виктор.
- И я рада видеть тебя, Виктор! - в ответ улыбнулась ему Гермиона.

Глава 7. В плену его Кошмаров

Виктор Крам - новый преподаватель по полетам!
Кто бы мог подумать?!
Сказать, что для Гермионы это было ошеломляющей новостью, значит не заметить и промолчать.
И как теперь обращаться к нему?
Так, как она привыкла, или же как к остальным преподавателям?
Конечно, обстоятельства требовали второго варианта, только вот он был каким-то непривычным, и что самое главное, Виктору совсем не подходил. Гермиона привыкла видеть в этом человеке своего друга. Она привыкла видеть в нем парня, который ей по-настоящему нравился. Конечно, не так, как Рон, но все же симпатия была даже после стольких лет его отсутствия в ее жизни…
Аберфорт Дамблдор, ведший ее до башни старост школы, молчал, и Гермиона была с ним полностью солидарна, погрузившись в свои мысли, которые занимал бывший студент Болгарской Академии Дурмстранг.
Он, кстати, шел рядышком, время от времени перекидываясь с ней короткими фразами, но наверняка хотел завести более продолжительный разговор, вот только старик Дамблдор, кажется, смущал его своим присутствием.
Да и Гермиона не спешила заводить беседу, не решаясь заговорить первой.
Хотя бы потому, что не знала, как к нему можно обратиться.
По имени или официально – «Профессор Крам»?
Интересно, почему именно Хогвартс?
Почему он не стал преподавать у себя на родине?
И вообще, зачем ему пост преподавателя, если его ждало блестящее будущее ловца в сборной своей команды?
- В общем-то, мы почти пришли, - нарушил скованное молчание Дамблдор, остановившись посреди коридора.
Гермиона и Виктор недоуменно взглянули на старика.
– Я думаю, более нет смысла идти с вами дальше, - пробасил Аберфорт, должно быть предположивший, что является лишним в компании двоих молодых ребят. - Сейчас просто пройдете прямо до конца коридора, завернете налево и подниметесь на следующий этаж. Там увидите портрет с русалкой на берегу моря. Пароль – «Жемчужина Океана».
- Д… да, хорошо, спасибо, - Гермионе стало как-то не по себе. Что-то подсказывало ей, что Дамблдор заметил ее скованность по отношению к Виктору.
- Ах да… - произнес Аберфорт, обращаясь к вышеупомянутому Краму. – Вы, молодой человек, надеюсь, знакомы со школьными правилами… - развернулся и ушел.
Виктор проводил его удивленным взглядом.
- К чему это? – прошептал, взглянув на Гермиону.
Та промолчала, красноречиво заливаясь краской.
- Понятия не имею, - солгала и глазом не моргнула, после чего медленно, словно оттягивая время, последовала дальше.
- Должно быть, ты удивлена видеть меня здесь? - все же решил завести разговор Виктор, прекрасно замечая скованность и нерешительность своей давней знакомой.
- Честно сказать - да! Не ожидала, - Гермиона выдавила скромную улыбку. - Что подвигло тебя... то есть вас... то есть... - вот этого она и опасалась. Не зная, может ли теперь обращаться к нему на «ты», запнулась.
Виктор усмехнулся.
- Брось, Гермиона. Если я занял пост преподавателя в вашей школе, это не значит, что я перестал быть твоим другом. Ты можешь обращаться ко мне так, как прежде. По имени и на «ты», если дело не касается уроков, которые буду у вас преподавать. К сожалению, на этих уроках и я не смогу обращаться к тебе по имени.
- Да... просто ... как это сказать... В общем, я действительно не знала, как мне тебя называть. Профессор Крам, как-то непривычно звучит, не находишь?
Последнее Виктора рассмешило, и он, ничуть не стесняясь, расхохотался в голос, чем заставил обратить на себя внимание добрую половину студентов, все еще разгуливающих по коридорам родного Хогвартса.
- Что смешного? - не поняла Гермиона, но смех юноши был настолько заразительным, что и сама она, не выдержав, тихо рассмеялась.
- Профессор Крам? - выдавил он.
Девушка улыбнулась.
Перед ней стоял умный и сильный, еще больше возмужавший… Красивый… нет, не юноша… мужчина…
«Черт побери, Гермиона, успокойся!» - отдернула она саму себя.
Надо же. Появление Виктора действительно скрасило ее внутренний мирок.
- Звучит, конечно, не так плохо, и если ты будешь обращаться ко мне таким образом на уроке, я совсем не против. В остальном же называй по имени. Так как-то привычней, - развеял все мысли приятный голос, звучавший с очень приятным акцентом.
- Согласна! – кивнула Гермиона. – Но тут есть один маленький нюанс…
- Интересно, какой? – заинтересованно взглянул на нее Крам.
- Я не умею летать.
- Это поправимо, могу научить, - пожал плечами, мол – не проблема, я в своем деле ас.
- Не сомневаюсь, - Гермиона улыбнулась, но потом серьезно спросила: - Почему именно Хогвартс? Почему не Дурмстранг?
Все-таки Болгария - родная страна этого парня, и почему же он предпочел ей Англию было весьма интересным пунктом в списке ее вопросов.
- Хогвартс - замок, наполненный позитивными эмоциями, - чуть подумав, ответил Виктор. - Здесь тепло и уют, созданные дружбой, доверием и любовью. Мне понравилось тут еще тогда, когда проходил «Турнир Трех Волшебников». Ваша школа сильно отличается от Дурмстранга, где свои суровые законы и строгие правила. К тому же, здесь учится человек, который мне дорог, - на последних словах взглянул в медовые глаза собеседницы, заставив ее смутиться.
Ее ли он имел в виду?
Возможно!
Гермиона не могла это утверждать.
Она относилась к нему как к другу, не больше. Воспользовавшись им на четвертом курсе для того чтобы Рон ревновал, Гермиона даже предположить не могла, что знаменитый ловец Виктор Крам, красивый и сильный волшебник Болгарской академии Чародейства и Волшебства Дурмстранг, знаменитый ловец сборной по квиддичу, может всерьез ею заинтересоваться и так явно проявлять свою симпатию.
Но есть ли у него эта симпатия сейчас?
И если он имел в виду ни ее, тогда кого?
Глупый вопрос, ведь он никогда не был обделен женским вниманием.
Может быть, тут есть кто-то, кто ему нравится, и это вовсе не она.
Почему-то от этого стало немного грустно, но Гермиона быстренько отмела от себя подобные мысли.
Рон…
Она все еще любила Рона!
- А как же квиддич? Спорт?
Резкая смена темы разговора позабавила Виктора. Он прекрасно понял тактику общения. Девушка обходит стороной их прошлые отношения. Что же, препятствовать этому он не стал, приняв ее игру как должное. Зачем быть настойчивым?!
- Разве это может мешать человеку быть разносторонней личностью? – спросил, просверлив внимательным взглядом. – Я вполне могу совместить полезное с приятным. Если бы не был уверен в собственных возможностях, не был бы сейчас здесь, с тобой, - выделив слово «с тобой», он дал еще один красноречивый намек, только вот так и остался непонятым.
А может все-таки его поняли?
Гермиона почувствовала, как в груди разливается приятное тепло.
Все-таки хороший человек этот парень. Приятный…
- Можно вопрос? – спросил вдруг, поменявшись в лице.
- Конечно, - расторопно ответила Гермиона.
- Почему ты так усердно защищала Малфоя от нападок сокурсников? Ведь он часто подстрекал тебя твоим происхождением. Я помню это очень хорошо…
Да! Виктор Крам действительно очень хорошо помнил разговоры Драко Малфоя со своими друзьями о «Гриффиндорской Грязнокровке». И то, что случилось в Большом Зале, его немало удивило. То, как Гермиона защищала неудавшегося Пожирателя Смерти, было очень смелым и храбрым поступком. Другой на ее месте вряд ли бы заступился за этого высокомерного, заносчивого парня. Но Виктор знал, что эта девушка обладает очень доброй душой, таких людей очень мало в этом мире.
- Потому что отношение к нему несправедливое, - ответила она. – Да! Он напыщенный индюк, грубый истукан, но это всего лишь маска, за которой прячется другой Драко Малфой, которого никто не знает. Все эти аристократические стереотипы и ненависть к магглам впитывал в него отец. Такое воспитание присуще в чистокровных семьях. И то, что дети таких семей вырастают, ставя себя выше других, не их вина. Тут все зависит от родителей. Присутствовав в Визенгамоте на слушании четы Малфой, я впервые увидела, насколько сплоченное их семейство.
- Насколько добрым сердцем нужно обладать, чтобы забыть все унижения и обиды, которые тебе причинили? Воистину, Гермиона, ты святой человек! - улыбнулся Виктор, выслушав ее речь.
- Не преувеличивай, я вовсе не святая. Я обычный человек, у которого, как и у всех, свои трудности в жизни. И, к сожалению, - девушка тяжело вздохнула. - Порой я не могу справиться с ними в одиночку.
- А как же Рон, Гарри?
- Гарри… он рядом. Но сейчас, после войны, каждый из нас живет своей жизнью. Он строит отношения с Джинни и дело близится к свадьбе. Я очень рада за них и не хочу обременять их своими проблемами. А с Роном мы расстались. И в какой-то степени я рада, что все так получилось.
- Ты любишь его?
Гермиона не знала, было ли это вопросом или утверждением, но все же ответила:
- Да. Люблю. Но иногда любви недостаточно, чтобы быть вместе. Он предпочел мне другую, и я его прекрасно понимаю. Лаванда… она красивая, интересная, с ней не стыдно выйти в люди…
- Остановись… - Виктор поморщился, перестав следовать дальше. Гермиона недоуменно взглянула на него, обернувшись, так как успела пройти вперед, когда он так внезапно отстал от нее. – Больше не говори мне таких слов.
- Не понимаю…
- Не нужно принижать себя из-за подобных личностей…
- Я не принижаю, я говорю так, как есть.
- Нет, ты принижаешь, сама того не осознавая, - стоял на своем Виктор. – Пойми одно, Гермиона, внешность не главное в любви. В любви главное понимание и доверие.
- Жаль, что не все живут по такому принципу… - улыбнулась Гермиона. – Ты проводишь меня, или решил тут закончить свой путь? – произнесла весело.
Виктор только улыбнулся, последовав вслед за ней.
- Можно еще вопрос? – спросил сконфуженно.
- Зачем спрашиваешь, если знаешь ответ?! – эта его неизменная вежливость раздражала, когда они только познакомились.
Да! Так он воспитан. И это непременно хорошо. Но зачем все время спрашивать разрешения для того, чтобы что-то спросить? Бред!
Однако сейчас Гермиона так не думала. Виктор был галантным и очень приятным мужчиной.
Разве такой может раздражать?
- Браун говорила, что у тебя умерла тетя… - осторожно, боясь задеть за живое, он попытался приблизиться к истинным причинам ее грусти.
- Браун не сказала это, а провозгласила на всю школу, - усмехнулись ответ. - Да. Умерла.
- Прими мои соболезнования.
- Спасибо. Но прошу тебя, давай без жалости. Это очень удручает.
- Понимаю…
- Ее звали Нэнси, - тихо произнесла Гермиона, остановившись у портрета с русалкой. Виктор даже не заметил, как они дошли до башни старост. Да и не это его сейчас волновало. Девушка решила с ним поделиться своими переживаниями, и он был рад тому, что она ему доверилась. Да! Именно доверилась. Гермионе вдруг захотелось побыть с ним подольше. Рассказать ему о Нэнси. Поделиться своими переживаниями. И она это сделала: - Нэнси была для меня не просто родственницей, но и другом. Даже ближе, чем Гарри или Рон с Джинни. Она была моей родственной душой. Нэнси могла с точностью понять мое настроение, дать дельный совет. Мы были с ней как единое целое. Чувствовали друг друга даже по письмам.
- Как это произошло?
Гриффиндорка напряглась. То, как убили Нэнси, она не знала. Для нее это оставалось все еще неразгаданной загадкой, куда почему-то лезть совсем не хотелось. Она долго думала о том, что ей рассказали Нил Гольдман и ребята, пришедшие с ним. Но итог всегда был одним и тем же - все это больная фантазия ненормальных людей.
Ну и какой ответ она может дать на данный вопрос?
- Ты можешь не рассказывать, если не хочешь, - Виктор пожал плечами, давая понять, что не обидится, если она оставит его без ответа. Однако…
- По заключению врачей и следователей она покончила жизнь самоубийством. Но я не верю в это. У нее не было для этого причин. Я слишком хорошо ее знала, она бы так не поступила…
- Может, у нее были такие проблемы в жизни, о которых тебе знать не положено. Например, безответная любовь, - предположил Крам.
- Нет! Из-за такой глупости она бы не стала накладывать на себя руки, - опровергла его предположение Гермиона. – Да! В ее жизни было много горя и печали. Убили всех ее друзей, мать – мою бабушку, любимого человека. Но она все это пережила. Пришла в себя. Не могла она из-за этого совершить суицид. Ведь не могут два человека, связанные кровными узами, умереть в один день и в один час.
- А кто второй? – в глазах Виктора отразилась такая эмоция, словно ему только что сообщили о гибели какого-нибудь близкого человека.
- Дедушка, - ответила Гермиона. - Отец моей матери и Нэнси.
- Одновременно?
- Да! Говорят, на него напали уличное хулиганье, в результате чего он погиб. Но и в это я не верю. Что-то подсказывает мне, что убийца Нэнси и деда - один и тот же человек, все еще находившийся на свободе. И это не дает мне покоя.
- Гермиона… - позвал ее Виктор, прекрасно разглядев в ее взгляде беспокойство и терзания, заполненные пеленой слез. Он знал, что она плакала. Много плакала. Все-таки погибли не дальние родственники. – Все, что случилось, должно было случиться. Иногда мы не в силах что-либо изменить. Остается только смириться. Своими слезами ты ничем не сможешь им помочь, лишь сгрызешь саму себя.
- А я думала, что от прорицаний нет никакого толка, - мрачно усмехнулась Гермиона.
- Ты слишком явно проявляешь эмоции, не трудно догадаться, что ты еще много прольешь своих слез. А так, поверь мне, прорицание ерунда. Никто не знает, что у человека на уме. Жизнь сложная штука. Судьбу невозможно предугадать, - вымолвил, едва заметно улыбнувшись. - Мое умение понимать эмоции людей собственная заслуга. Думаешь я напрасно всегда только смотрел на тебя, казавшись несговорчивым? Нет! Мне не только нравилось наблюдать за тобой и всеми твоими действиями. Я изучал тебя. Пытался понять, какой ты человек.
- Ну и каковы были выводы?
Удивительно, но он заставлял ее забывать о переживаниях, и боль в груди притуплялась.
- Ты замечательная, - ответ был простой, но такой приятный. – Ты добрая, умная и поразительная. Гермиона… - он вздохнул. – Причина моего присутствия в Хогвартсе – Ты!
Вот так в лоб!
И зачем нужны были эти намеки?!
Гермиона оторопела от подобного признания. Может и ожидала, но все же была удивлена. И не знала, что ответить. Взгляд парня явно говорил, чего он от нее ждет, но ведь она не может ему это дать.
Рон… она все еще любит Рона.
- Я знаю, что ты все еще его любишь… - словно прочитал ее мысли. – И я ни на что не претендую. Мне достаточно твоей дружбы, Гермиона. Только дружбы…
- Прости, - прошептала она тихо. – Я всегда считала тебя другом, Виктор. И я рада, что ты вернулся в мою жизнь. Но прости, если вдруг не оправдала твоих надежд…
Виктор улыбнулся. Каждый раз, глядя на эту девочку, губы сами растягивались в улыбке. Он помнил ее. Не забывал ни на секунду. Эти теплые карие глаза, непослушные кудряшки, хрупкую фигурку, задорную улыбку. Прошло немало времени с тех пор, как они в последний раз виделись. Она изменилась. Повзрослела. И вместе с тем стала какой-то отчужденной. В ее натянутых улыбках не чувствовалось искренности, а в глазах уже не было той задорности и детской наивности. Они больше не светились жизнерадостностью.
Время действительно меняет людей. Но перемены Гермионы Грейнджер были пропитаны горечью и печалью. И Виктор чувствовал это, несмотря на то, что за последние три года увидел ее впервые.
- Мы, оказывается, пришли! – усмехнулся, взглянув на портрет русалки. Та, убирая с лица розовые волосы, подмигнула ему. – Водная проказница… - протянул задорно, заставив Гермиону тихо рассмеяться.
- Да уж, пришли… - выдохнула она весело.
- Что-то долго вы шли! - послышался где-то совсем рядом непроницаемый, стальной тон, а вскоре показался и сам обладатель мерзлого голоса. Впрочем, на него даже не обратили внимания.
- «Жемчужина Океана», - произнес пароль Виктор, после чего портретная рама со скрипом сдвинулась с места, образуя перед новоявленными старостами школы вход в башню.
Малфой от подобного названия пароля скривился.
- Мне пора. Доброй ночи, Гермиона, – прошелестел «профессор» Крам.
- Доброй ночи! - улыбнулась девушка, глядя вслед уходящему Виктору, затем бросила взгляд на Малфоя, стоявшего от нее в двух шагах.
Он, вальяжно облокотившись о стену, скрестив на груди руки, в упор сверлил ее наглым взглядом.
Интересно, сколько нужно тренироваться, чтобы обладать таким вот взглядом? Столько ярости было в этих замораживающих серых глазах. Почему? Почему в этом человеке столько презрения и ненависти?
Все звуки вмиг затихли в ушах, Гермиона ничего не слышала, ничего не видела. Только он, его ненависть и его невозможно серые глаза. Такие суровые и блеклые, словно никогда не видели радостей жизни.
- Итак, Грейнджер... - медленно, четко и тихо проговорил Малфой. - Сейчас ты мне коротко и ясно объяснишь, почему все в курсе нашего разговора в «Хогвартс-Экспрессе». И какого черта ты строишь из себя Мать Терезу своими долбанными Гриффиндорскими замашками!
Как может семнадцатилетний мальчишка обладать таким скверным характером?
- Слушай, напыщенный ты… Слизеринец… - начала она в тон ему, опустив ругательное слово, которым так и подмывало обозвать этого невыносимого Хорька. – Ты бы для начала гонор сменил. Я всего лишь хотела тебя поддержать.
Она оправдывается?!
Черт побери, оправдывается!
И перед кем?
Перед Малфоем, поцелуй его дементор!
С чего бы вдруг?
Это ведь Малфой!
Всего лишь Малфой!
Слизеринский Хорек и трус, который вечно прятался за спиной своего скользкого папаши!
Нет! Различия все же есть…
Этот Драко Малфой был слишком озлобленным по сравнению с тем Малфоем, который докучал всем своими наивными детскими оскорблениями.
- Поддержать? – зло усмехнулся он, грозно надвигаясь на нее, словно зверь, вышедший на охоту. - Я не просил твоей поддержки! Мне не нужна твоя поддержка! Я лучше с Астрономической башни спрыгну, чем приму поддержку от Грязнокровки! - последнее выплюнул ей в лицо, остановившись в нескольких дюймах. - Держись от меня подальше! И не смей открывать рот в мою сторону! Ты меня поняла?
Он не кричал, не рычал, не шипел. Он говорил ровным, спокойным голосом.
А Гермиона молчала. Не могла ответить ему что-либо. На языке крутились только отборные маггловские маты.
- Ты меня поняла? - повторил Драко.
- Козел!!! – сквозь зубы процедила Гермиона и обошла его стороной, исчезая в проеме портрета.
- Чего??? – выпучил глаза Слизеринец. – Сама Коза!!! – крикнул ей вслед.
****
Осмотрев свои новые владения, походившие на царственные покои, Гермиона удовлетворенно вздохнула. Теперь она была вдвойне довольна тем, что стала старостой школы, если, конечно, не брать в расчет Малфоя, чья комната была расположена по соседству, где на данный момент он и пребывал. Еще одним минусом было то, что им приходилось делить не только гостиную, но еще и шикарную ванную, оборудованную белым, узорчатым кафелем. Однако, несмотря на это, остальным девушка была весьма довольна. Особенно потрясающим дизайном всех помещений…
Ее спальня была в золотисто-красных тонах, под цвет родного факультета. Значит, комната Малфоя зеленовато-серебристая и, наверняка, такая же уютная. Впрочем…
Какая разница?!
Гермионе было все равно. Ее больше всего впечатлила гостиная, вобравшая в себя цвета и Гриффиндора, и Слизерина. Вот уж не думала она, что вместе эти цвета будут так хорошо сочетаться. Действительно, все было красиво и со вкусом. Должно быть, ремонтом занимались профессионалы, ну да ладно…
Нужно было обустраиваться…
За час разложив все свои вещи в платяной шкаф, Гермиона отправилась в ванную, предварительно наложив на двери запирающие чары. На всякий случай. Вдруг Малфою тоже приспичит заглянуть сюда перед сном, после утомительной дороги до школы. Подстраховаться то надо…
О да! Прохладный душ всегда придавал бодрости, и этот раз не стал исключением, хотя она простояла под струями воды немного дольше обычного.
Одевшись в обычную маггловскую пижаму, девушка спустилась в гостиную. Хотелось спать, но она изо всех сил боролась с сонливостью, сидя на диване, читая очередной женский роман, к которым ее пристрастила Нэнси, любительница любовных историй. Языки пламени в камине дергались в ритмичном танце, заставляя потрескивать поленья, которые к утру уже догорят, превратившись в горстку пепла. Тишина навевала спокойствие и умиротворенность, а прочитанные строки заставляли фантазию бурлить, от чего в сознании всплывали яркие сцены, где фигурировали главные персонажи повествования. И все бы хорошо: тепло, уют, интересная книга… только вот спать все же хотелось непереносимо. Веки слипались, но Гермиона так и продолжала впиваться взглядом в напечатанные страницы романа, пока буквы не стали плясать перед глазами.
- Блин… - простонала устало. Прикрыла глаза, встряхнула головой, открыла и снова взялась за чтение.
Что за черт?
Нахмурилась, не понимая, что происходит…
Недавно читаемая страница стала пустой, а спустя несколько секунд в этой пустоте стали мелькать не совсем понятные, но мрачные изображения, не поддающиеся никаким объяснениям.
Гермиона несколько раз моргнула, надеясь на то, что это всего лишь ее разыгравшееся воображение, которое скоро исчезнет, но…
Ничего не исчезало!
Все осталось на месте!
И когда перед взором предстала целостная картинка без помех и неясных очертаний, Гермиону охватил ледяной ужас.
Книга в ее руках сейчас представляла собой импровизированный экран телевизора, показывая ей документальный фильм. И единственным актером в этом фильме был чернокожий парнишка, которого она знала.
- Кинкайд… - прошептала дрожащим голосом.
Кинкайд стоял посреди автомобильного кладбища, лихорадочно озираясь по сторонам. Дикие гудки помятых и заржавевших автомобилей Гермиона слышала так, словно была рядом с ним.
- Черт бы тебя побрал, Кристин! - яростно выкрикнул Роланд. - Если это опять твои шуточки, я отмутузю тебя, несмотря на то, что ты девчонка!
Гермиона отказывалась верить в происходящее.
Что за шутки такие?!
Внезапно один из автомобилей рухнул, едва не раздавив своим весом парня. Тот вовремя отскочил в сторону. Однако сработали остальные машины, окружая его со всех сторон. Гудки дико сигналили, фары мигали, дворники бешено визжали. Кинкайд метался из стороны в сторону, с ужасом понимая, что оживший транспорт не оставляет ему ни единого шанса на спасение. И тут он услышал шарканье за своей спиной. А на изображающей весь этот кошмар странице, в которую вглядывалась оцепеневшая от страха Гермиона, появился новый персонаж…
- Вам не следовало меня хоронить, - прохрипел изуродованный страшными ожогами мужчина, резко полоснув по груди своей жертвы. - С одним покончено, остаются двое! - он издал зловещий смех, смахивая со своих лезвий багровую кровь.

В своей комнате Кинкайд Роланд открыл глаза, прижимая руки к груди. Тело его дергалось в агонии смерти. Проснувшийся пес облизывал своего умирающего хозяина, но тот уже никак не реагировал на страстное внимание друга. С последним вздохом Кинкайд безуспешно пытался позвать Кристин Паркер, даже не зная, что за всем этим кошмаром следила другая девушка, находившаяся в мире, о котором обычные люди не знают.

Она задыхалась от ужаса.
Только что на ее глазах убили человека.
Убили... Кровь...
Она видела кровь, ощущала кровь, слышала звук полоснувших плоть лезвий. Видела, как Кинкайд упал под ноги изуродованного мужчины и исчез.
Исчез? Куда?
Гермиона тяжело дышала. На лбу выступили бисеринки пота. Руки, державшие книгу, тряслись. А глаза все так же были прикованы к странице, которая вдруг стала трансформироваться, преображаясь в другой кадр кинопленки. И когда перед ее взором возник второй знакомый юноша, Гермиона едва не задохнулась от необузданного страха.
Хотелось отшвырнуть от себя этот злосчастный роман. Кинуть в камин и смотреть, как тлеют его листы. Но что-то удерживало. Что-то заставляло смотреть на весь этот кошмар. Она не могла пошевелиться и не могла закричать…
- Джоуи! – выдохнула дрожащими губами.

Джоуи Крассел лежал на водяном матрасе в своей комнате, читая последний номер журнала «Рок Звезд», украдкой посматривая на плакаты этих же знаменитостей, развешанных над его головой.
На парня постепенно накатывал сон, и вскоре веки его закрылись.
Журнал упал на его грудь.
Внезапно Джоуи качнуло.
Он резко распахнул глаза и тут же заметил, что одна из рок-звезд исчезла с плаката.
В недоумении парень сполз с постели и стянул простыни.
Какого же было его изумление, когда он увидел, что прямо из глубины резиновой, прозрачной материи на него смотрит исчезнувшая с картинки знаменитость.
Парень даже не успел насладиться ее сексуальностью, когда черты лица жгучей брюнетки стали медленно расплываться, а вскоре и вовсе исчезли.
Вновь всплыла фигура.
Но это была уже не обнаженная рок-звезда, это был изуродованный мужчина, который издевательски улыбнулся Джоуи и вонзил свои ножи-бритвы в виниловую оболочку матраса, из которого стремительно полилась вода, смешиваясь с кровью.
- Кристин!!! – оглушающий вопль, и конец.

Воздуха катастрофически не хватало. Гермиона, словно рыба, выброшенная на сушу, открывала и закрывала рот. Создавалось такое впечатление, будто ее обездвижили, наслав чары немоты. Все, что она могла, так это смотреть и задыхаться от непереносимого ужаса. Пальцы, сжимавшие книгу с обеих сторон, не слушались. Не выпускали ее из своих тисков, словно приклеились к корешкам. Она пыталась их разомкнуть, но ничего не получалось. И тут…
- Понравился фильм, Грейнджер?!
Леденящий душу голос...
Она его узнала!
Медленно подняв взгляд на говорившего, девушка побелела.
В кресле, поигрывая своими лезвиями, закинув ногу на ногу, сидел убийца Кинкайда и Джоуи.
- На мой взгляд, мало крови!
Книга с глухим стуком упала на пол, когда это чудовище одним рывком оказалось прямо на ней, прижав ее своим телом в мягкую обивку дивана.
Гермиона едва не потеряла сознание от зловонного запаха, исходившего от монстра.
- С двумя покончено. Осталась одна! – прошелестел он. - А пока… мы с тобой повеселимся!
Кончик лезвия прошелся по щеке, и тут ее прорвало…
Оглушающий вопль, словно раскат грома среди ясного неба, разрезал гостиную старост, смешиваясь с громким смехом Фредди Крюгера.
****
Драко Малфой лежал в кровати, разглядывая потолок. Злость на Грейнджер все еще не утихла. Но не перегнул ли он палку, высказывая ей свое недовольство? Впрочем, разве его это должно волновать?! Она заслужила. Нечего лезть не в свое дело. Поддержать, видите ли его захотела! Будто бы он просил этой поддержки. Вся эта жалость со стороны этой ретивой Гриффиндорки выводила из себя. Драко ненавидел жалость.
- Тупая заучка! - прошипел он, перевернувшись на живот, зарываясь лицом в мягкую подушку.
Какой черт его дернул разрешить ей остаться с ним в купе? Надо было выгнать ее, как хотел с самого начала. Тогда не пришлось бы слышать ее жалкую речь в Большом Зале. Тогда ее слова не отзывались бы сейчас эхом в сознании, заставляя мучиться от угрызений совести за то, что нагрубил.
Мерлин, неужели его мучает совесть?
«Да! Дементор всех поцелуй! Тебя мучает совесть по отношению к Грязнокровке!» - панически взревел внутренний голос.
- Да чтоб ей кошмары всю ночь снились! - от души пожелал Драко, когда за дверью его комнаты раздался душераздирающий крик.
Юноша аж подпрыгнул от такого внезапного, страшного вопля.
На мгновение ему подумалось, что Волан-де-Морт воскрес.
Соскочив с постели, ринулся в гостиную.
То, что он увидел, заставило его оцепенеть…
А ведь он даже не предполагал, что его пожелания подействуют так мгновенно.
Грейнджер лежала на диване, дико воя, размахивая руками во все стороны.
Кажется, она еще и плакала.
Сначала Драко хотел оставить все как есть. Ну, приснился ей кошмар, ну проснется она, успокоится, придет в себя, да и заснет. Только вот ее вопли отнюдь не радовали. Все-таки время позднее, спать пора. А под такие крики вряд ли заснешь. Он, конечно, мог преспокойненько пойти спать, наложив на двери заглушающие чары, но…
Опять эта проклятая совесть!
Откуда она только взялась?!
Обругав всех и вся, Драко все же решил разбудить не в меру орущую девчонку.
И чего она вообще развалилась на диване, имея собственную комнату?
По логике апартаменты Гриффиндорки не должны были уступать роскоши его собственных. И он не понимал причин, по которым она сочла удобным ночлегом гостиную, а не свою спальню.
Подойдя к брыкающейся на диване девушке, Драко застыл каменным изваянием.
И вовсе не исказившееся от страха лицо Гермионы Грейнджер напугало его, а то, что ее верхняя часть пижамы, коей оказалась розовая маечка, разорвалась на груди, обнажая выпуклые девичьи формы, обтянутые черным бюстгальтером.
Материю будто бы разрезали невидимые лезвия, что было противоестественно, так как в помещении никого кроме них двоих не наблюдалось. И то, как Гриффиндорка размахивала руками и брыкалась ногами, наводило на то, что она борется за свою честь с невидимкой.
Драко счел бы это за безумие, однако глаза его не подводили…
Вещь не могла разорваться сама по себе, и образовывающиеся на глазах багровые укусы на груди и шее не могли ему сейчас привидеться, ведь секунды назад их не было на ее светлой коже.
Что происходит?
Недолго думая, юноша склонился над однокурсницей.
Она продолжала кричать и брыкаться.
Пытаясь разбудить ее, Драко получил пару болезненных ударов по лицу и один хороший пинок в живот. Затем и вовсе заехали по голове…
Нет! Этого вытерпеть он уже не смог.
Набравшись смелости, Драко отвесил Гермионе звонкую пощечину.
Никогда раньше он не поднимал руку на девушек. Но в данной ситуации ничего оригинальней придумать не смог. К тому же, это помогло. Грейнджер проснулась.
Понять ее состояние было не так уж и сложно. Напуганный взгляд загнанной жертвы говорил сам за себя. И, судя по всхлипам, которые она издавала, судя по дрожи ее тела, истерика была не за горами.
Да и у Драко спокойствие с хладнокровностью улетучились после того, что он увидел.
- Грейнджер?! – он слегка потряс ее за плечи, вглядываясь в расширенные от ужаса медовые глаза. - Грейнджер, все в порядке! - заверил, прекрасно замечая во взгляде ее то, что она еще не осознала того, что проснулась. – Гермиона! – воскликнул громче, впервые назвав ее по имени.
Гермиона дернулась от него в сторону, но Драко все же удержал ее.
Внешний вид лохматой заучки оставлял желать лучшего.
Опухшие от слез глаза, растрепанные волосы, порванная майка, еще и укусы вкупе с засосами на шее и груди.
- Грейнджер, я не трону тебя! - клятвенно пообещал ей Слизеринец. - Слышишь? Все в порядке. Ты не спишь. Ты проснулась. Понимаешь?
Гермиона всхлипнула.
Из-за ее молчания, тяжелого дыхания и дикого взгляда в голову Драко стали лезть плохие мысли. Он боялся, что она лишилась рассудка. Не то что бы это так заботило, просто не хотелось, чтобы его обвинили в попытке изнасилования или в умышленном причинении вреда психическому здоровью лучшей ученицы Хогвартса.
- Грейнджер, - как можно спокойнее позвал ее Драко, чувствуя, как на него накатывает паника. - Я не знаю, что с тобой стряслось, но я тебя не трону. Я всего лишь разбудил тебя. Да скажи ты хоть слово!!! - проорал, теряя остатки своего спокойствия.
Его крик подействовал на нее как ушат холодной воды.
На этот раз она разрыдалась.
- Он... пытался... меня... – все, что смогла выговорить, сотрясаясь от ужаса.
Больше всего на свете Драко Малфой ненавидел женские слезы и истерики, однако сейчас он мог понять все эмоции Гермионы Грейнджер, потому что сам не осознавал, как такое могло произойти с ней.
То, чему он стал свидетелем, повергло в шок.
И все, что он мог сделать, так это прижать Гриффиндорку к своей груди в попытке успокоить ее.

Глава 8. Сон или Реальность?

- Гермиона, ты в порядке? - сидя в Большом зале за столом своего факультета, Гарри Поттер обеспокоенно взирал на бледный профиль своей подруги.
Та за все двадцать минут пребывания на утренней трапезе так и не притронулась к еде, вяло ковыряя омлет вилкой.
- Да, все хорошо, - ответила, даже не удостоив его своим взглядом.
- Выглядишь неважно, - отметила Джинни.
- Да, все хорошо, - промямлили в очередной раз.
Гарри и Джинни встревожено переглянулись.
Она вообще их слушает?
- Ты плохо спала? – спросил Гарри.
- Все хорошо, - вновь удостоили одним и тем же ответом.
- Гермиона, у тебя рога на затылке! - выпалила Джинни.
- Все хорошо, Гарри, - прикрыв усталые глаза, ответила Гермиона.
- Эй, да очнись ты уже наконец! – дернув подругу за плечо, рыжая чуть повысила голос, заставив тем самым ее оклематься.
- А... что? - Гермиона резко подняла взгляд и ужаснулась.
- Больше не надейся! - выпалил ей в лицо монстр в ожогах, противно заливаясь хриплым смехом.
Зажмурившись, Гермиона громко вскрикнула и соскочила со скамьи, сбрасывая со своего плеча смертоносную руку с металлическими когтями.
А когда раздалось громкое «АЙ», она открыла глаза и обомлела…
На полу расстелилась Джинни Уизли.
- О, боги, Джинни, прости! - дернулась в сторону рыжей девушки.
- Все в порядке, все хорошо, - прокряхтела Джинни, поднимаясь на ноги. - Мерлиновы панталоны, Гермиона, что за рефлексы… - простонала, растирая поясницу. - О, мои кости… спасибо, Гарри, - поблагодарила своего ненаглядного, который помог ей встать.
То, как Джинни упала со скамьи, не без помощи Гермионы, было весьма впечатляюще. И Гарри не знал, то ли смеяться, то ли переживать. Ну…
Во всяком случае, за Джинни переживать не стоит.
Жива - здорова, чего не скажешь о подруге.
Выглядела Гермиона весьма некомпетентно. Внешний вид ее совсем не нравился. Бледное лицо, темные круги под глазами, опухшие веки и растерянность в глазах…
- Больше так не делай! - разогнув спину, Джинни вновь уселась на свое почетное место подле Гарри.
- Гермиона, - протянул он. - Что происходит?
Гермиона, не сказав ни слова, схватилась за голову.
- Не выспалась, - провела руками по лицу. - Подай мне тыквенный сок, - попросила вежливо.
Гарри тут же вручил ей кубок со сладким напитком.
- А где Рон? - спросила, наконец заметив, что не хватает еще одного товарища в их Золотой компании.
- Рон решил устроить утренний пикник Лаванде. Они завтракают на квиддичном поле, - ответил Гарри, на что Джинни закатив глаза, громко фыркнула.
- Всегда знала, что у моего братца хорошее чувство юмора. Только он мог додуматься устроить романтический завтрак на квиддичном поле, - проворчала, откусив кусок булочки.
- Должно быть, он ее любит, раз уделяет столько внимания… - Гарри только пожал плечами.
Сказать, что Гермиону это как-то задело, лучше вообще молчать в тряпочку. Лишнее напоминание о романе Рона и Лаванды Браун все еще отдавались тупой болью и обидой в душе, но…
Завтракать на квиддичном поле…
Что может быть глупее?
Но даже такому вниманию в свое время Гермиона была бы искренне рада.
А ведь Рон никогда не совершал подобных поступков, когда еще был ее парнем.
- Прости, я не хотел тебя расстраивать, - виновато потупил взгляд Гарри, заметив то, как подруга поникла.
- Брось. Все в порядке, - Гермиона попыталась изобразить на лице улыбку. Получилось криво. Внутренне содрогнувшись, девушка задрала голову, чтобы выпить остаток тыквенного сока, совсем забыв о своих синюшных гематомах на шее, которые тщательно замуровала под легким шелковым шарфом.
- Мать моя женщина, папа мой мужчина… - воскликнула Джинни, привлекая к себе излишнее внимание. - Что это такое? - бесцеремонно содрав с шеи подруги тонкую материю, с расширенными глазами стала рассматривать багровые синяки.
Гермиона подавилась.
- Ничего... – ответила, прокашлявшись. - Так, пустяки…
- Гермиона, откуда они у тебя? – Гарри Поттер сощурил глаза за стеклышками своих круглых очков.
- Ну... как бы это объяснить... – сонливость как рукой сняло.
Гермиона стала часто моргать и отводить взгляд. И это ее поведение говорило само за себя. Гарри слишком хорошо ее знал. Она нервничала, пытаясь подобрать более убедительное оправдание.
И наверняка то, что она скажет, будет ложью.
Гарри почему-то был в этом уверен.
Так что же все-таки происходит?
Медленно, но верно до юноши стали доходить сопоставимые факты, красноречиво подкидывая ответ…
- Малфой! - сквозь зубы процедил Мальчик-Герой.
- Что? - Гермиона захлопала припухшими глазами. Все-таки усталость тормозила мыслительный процесс. А когда дошло, что имел в виду Гарри, она не на шутку взволновалась. - Нет... нет, нет, нет, Гарри, это не он…
- Да? А кто тогда? Мерлин в панталонах?
Джинни, не сдержавшись, хихикнула.
Больше от того, что будущий муж стал принимать ее шуточки и высказывания.
Но, увидев серьезное выражение лица вышеупомянутого будущего супруга, девушка решила отбросить шутки и взглянуть на ситуацию со всей присущей ей серьезностью.
- Гарри, это не Малфой. Он вообще ко мне не прикасался. Это... это... в общем, я принимала душ, и случайно поскользнулась на кафеле, упала… и…
- Ты сама веришь в то, что рассказываешь? Или держишь меня за идиота?
Гермиона зажмурилась.
И как только ей в голову пришло брякнуть такую ерунду?
Да даже если бы она и упала, то никак бы не смогла заработать столько синяков НА ШЕЕ, черт побери!
Ну и как теперь объяснить столь сверхъестественное явление?
«Меня чуть не изнасиловал маггловский маньяк-психопат, который умерший черт пойми когда и теперь является во снах, продолжая свою некогда земную деятельность?» - так, что ли?
А поверят ли ей, если даже она отказывается верить в его существование?!
Фредди Крюгер не может быть реален, а потому легче было ссылаться на нездоровое психическое расстройство, убеждая себя в том, что это смерть Нэнси, подстрекаемая рассказами доктора Гольдмана со свитой подростков о зловещем Чародее Сновидений, который при жизни был детоубийцей, повлияла на нее таким образом…
Гермиона вдруг наткнулась взглядом на Малфоя, когда подняла взгляд.
Слизеринец сидел в самом конце за столом своего факультета. Один. Словно отшельник и отброс общества. С ним никто не разговаривал. Даже бывшие друзья искоса бросали в его сторону насмешливые взгляды, сопровождающиеся едкими фразами. Но он их не замечал. Или просто не хотел замечать.
А может, ему было вовсе не до этого?
Малфой внимательно наблюдал за... ними?
Да! Он смотрел в их сторону, и невольно Гермиона вспомнила, что именно он был свидетелем ее ночной истерики. Именно он успокоил ее, крепко прижав к своей груди. И это было...
Так не похоже на Малфоя!
На того высокомерного и трусливого Малфоя, которого она знала.
Гермиона встряхнула головой, отбрасывая от себя столь неподобающие на данный момент мысли. Что-то ее не в ту степь занесло. Еще не хватало задумываться о поступках Драко Малфоя! Своих проблем выше крыши. И кстати, одну из проблем ей нужно решить прямо сейчас, иначе одному белобрысому Слизеринцу ой как не поздоровиться, ибо Гарри Поттер проследил за ее взглядом и наткнулся на неудавшегося Пожирателя Смерти.
Вокруг Мальчика-Героя сгущались тучи.
Сразу же вспомнились все детские обиды на протяжении всех семи лет.
- Гарри, Малфой меня и пальцем не тронул, - аккуратно повторила Гермиона, прекрасно зная, что злость друга по отношению к семье Малфой порой бывает неконтролируемой.
Да! Он выступал в их защиту на суде Визенгамота.
Да! Он приложил усилия для того, чтобы их оправдали.
Но…
Делал он все это в благодарность лишь одному человеку, который не заслужил участи потерять любимых и близких людей, или, что еще хуже, сидеть вместе с ними по соседству в сырой камере.
И человеком этим был не Люциус Малфой, приложивший немало усилий уничтожить Хогвартс и всех магглов.
И не Драко Малфой, покушавшийся на жизнь Альбуса Дамблдора.
А Нарцисса, пусть и Малфой, так не похожая на сына и мужа.
Однако была еще одна причина, по которой Гарри помог этой семье.
И опять же, причина эта кроется в лице Нарциссы.
Она была Блэк.
Кузиной Сириуса, о которой погибший крестный хорошо отзывался.
- Тогда кто, Гермиона, если не Малфой, который делит с тобой башню старост школы? Может, другие Слизеринцы, которые никак не могли попасть в ваши владения, если только им не дали пароль, что весьма вероятно, так как кое-кто даже после войны и поражения не изменился и никогда не изменится!
Гарри еще не забыл то, как Хорек провел Пожирателей Смерти в Хогвартс. Он еще не забыл о смерти Дамблдора, который пожертвовал своими последними днями жизни, чтобы спасти душу этого самоуверенного Хорька. Этого проклятого Хорька, который даже не выразил своей благодарности на смертном одре своего спасителя.
А Снегг… белобрысая сволочь даже Снеггу не была благодарна. Своему декану. Человеку, который ради него, пересилив свою волю, поднял палочку на безоружного старика.
- Я повторюсь, Гарри, Малфой и пальцем ко мне не притронулся, и пароль от нашей гостиной он никому не давал, - терпеливо стала разъяснять Гермиона. - Вспомни вчерашний день. Вспомни, как к нему отнеслись после того, как МакГонагалл назначила его старостой школы. Посмотри на него, Гарри, он один. Даже собственный факультет не воспринимает его как человека. Война прошла, и вместе с ней должны пройти обиды, ненависть и злость. Да! Он не подарок. Но такой же человек, как и все мы. Он тоже имеет право занять себе место в этом мире. Он тоже может чувствовать как боль, так и радость. Любой человек может измениться. Добро может стать злом, а зло добром. Так может быть и с Малфоем. Хочешь знать, откуда у меня эти следы? Так я тебя огорчу, потому что сама до конца не осознаю, что со мной происходит. Но могу сказать только одно, Гарри, Малфой был рядом и он мне помог тогда, когда не было ни одного из вас. Пойми одно, мы не всегда будем вместе…
Ее прорвало.
Нет, Гермиона не кричала и не злилась. Но все накопившееся отчаяние выливалось наружу. Голос был спокоен и тих, но дрожал, и в нем слышались нотки страха.
Страха?
Если поначалу Гарри и внял словам подруги, то, услышав в ее голосе нотки этого страха, решил-таки продолжать прислушиваться к собственным доводам…
Гермиону запугали, это было видно по глазам, по ее трясущимся рукам и губам, по тембру голоса.
А ведь Гарри действительно был прав.
Вот только обвинял он человека, который и вовсе не прикладывал к этому свою меченную руку.
Но далее расспрашивать и давить на Гермиону не хотелось. И без того ей паршиво. Однако ее последние слова задели за живое. Не обидели, нет, но достаточно сильно задели, потому что она была права…
Золотое Трио рано или поздно перестанет им быть.
Последний учебный год, и каждый из них пойдет своей дорогой.
И единственное, что их будет соединять, так это статус - «Герои Войны».
Они будут продолжать видеться, они будут вспоминать свои школьные годы, но снова быть вместе, как раньше и сейчас, не смогут.
Между ними уже пошла трещина благодаря Рону, который променял Гермиону на пустышку с противным голосом.
Да! Это жизнь Рона. И выбор Рона, от которого будет зависеть счастливое рыжее будущее. Но если Гермиона со своей стороны старалась сохранить прежние дружеские отношения, подавляя свои чувства и обиды, то Рон был настроен иначе…
Он не хотел слышать о Гермионе, он не хотел разговаривать с Гермионой, он не хотел даже лишний раз видеть Гермиону, хоть это и было неизбежным.
При всем при этом желания Рона не были обоснованы.
Не Гермиона предала его, встречаясь одновременно с двумя и выбирая, с кем лучше. Не она его избегала. И не она назвала его скучной библиотекой, вызубренной до основания.
Как же Гарри хотелось стукнуть друга по рыжей голове, когда тот все это ему высказал. Но разве он имеет право лезть в чужую жизнь?
Нет! Достаточно с него драматизма.
Поневоле став Мальчиком-Который-Выжил, поневоле став избранным, он нес на своих плечах бремя чужих жизней, не задумываясь о своей, потому что никто не мог дать гарантии, что он выживет, что у него, как и у любого другого человека, может быть будущее. А сейчас…
Сейчас у него было это будущее. Оно далось ему после стольких страданий и мук.
Джинни - вот его настоящее и будущее, от которого он однажды отказался, дабы обезопасить его.
И все вроде бы хорошо, но что-то всегда остается прежним…
Как ни крути, Гарри Поттер не мог просто стоять и смотреть, когда обижали близких ему людей…
Бросив на Малфоя красноречивый взгляд через стеклышки своих круглых очков и увидев на его бледном лице фирменную малфоевскую ухмылку, которая лишь подлила масла в огонь, Гарри едва сдержался от того, чтобы не подойти к этому самодовольному уроду, не поднять его за шкирку из-за стола и не навалять ему по первое число.
- Гарри… - голос Гермионы немного отрезвил.
Потом... он набьет Малфою морду потом. Без прелюдий и ненужных свидетелей. Достаточно с них внимания. Студенты уже перешептываются и бросают на них свои взгляды, которые без какой-либо скрытности требуют продолжения спектакля.
Все-таки Гермиона в чем-то ошибалась.
Жестокость и злоба осталась даже после войны, пусть она и была по отношению к детям Пожирателей Смерти.
- Эй, что тут у вас происходит? - внезапно появившиеся Рон и Лаванда прервали мимолетную тишину и затаенность.
- Грейнджер снова заступается за Малфоя, который, кажется, ее избил!
Сверкнув глазами в сторону, Гермиона наткнулась взглядом на особу, у которой был слишком длинный язык. И ничего удивительного не было в том, что этой особой оказалась лучшая подружка Браун, Парвати Патил.
Ее провозглашение было слишком громким. И если до этого на них обращала внимание половина студентов, расположившаяся не так далеко, то теперь это внимание было общественно обоюдным для всех собравшихся в Большом Зале.
То есть, для всей школы.
Тут же раздался гул со всех сторон помещения. То и дело выкрикивали оскорбления в адрес Малфоя, который озлобленно смотрел лишь на один объект своей ненависти - на Гермиону Джейн Грейнджер.
Дежавю!
Вчерашний день вновь повторялся, только немного в ином контексте.
Гермиона на мгновение прикрыла глаза.
Дыхание было тяжелым.
Опять благодаря ей и ее глупости Драко Малфоя травили толпой.
На глаза наворачивались слезы из-за обиды.
Да! Из-за обиды за Малфоя, который помог ей. Который переступил через свои принципы и утешил Гриффиндорку-Грязнокровку, когда ей была необходима помощь. Когда проклятый Чародей Сновидений, плевать, реален он или нет, терзал и мучил ее в своих снах.
Гермиона прекрасно знала, что Драко Малфой скорее умрет, чем коснется маггловского отродья, однако, она не знала, что все эти его амбиции рухнули еще тогда, когда ему приказали убить Альбуса Дамблдора.
Он изменился. Изменился в лучшую сторону, как бы ни пытался это скрыть за своим скверным характером. Он может по-прежнему высокомерно себя вести, может гордо задирать голову, но вчера он доказал, что и у него есть чувство сострадания к таким как она.
К магглам, которых он, казалось, терпеть не может.
И сейчас благодаря ей его снова жестоко унижают.
- Это правда?
Рон аж покраснел после слов Парвати, и Гарри даже удивился такому восприятию друга.
Кажется, он все-таки одумался и решил вернуть прежнее расположение Гермионы.
Прежнее Дружеское расположение.
- Ты снова защищаешь этого мерзавца? Снова встаешь на его сторону? Да как ты можешь, Гермиона? Он столько лет оскорблял мою семью, называя нас нищими отбросами…
И тут Гарри понял - Роном движет вовсе не то, что Малфой обидел подругу, а личные обиды на этого Слизеринца.
- Мисс Грейнджер, извольте пройти за мной со своим деканом, - откуда появилась МакГонагалл вместе с Аберфортом Дамблдором, никто так и не понял. Вот они были за учительским столом, а вот они уже рядом с Гриффиндорским.
Собственно, чему удивляться?
У Парвати не только длинный язык, но еще и достаточно громкий голос, который услышали даже учителя.
- Малфой - потенциальная угроза для студентов Хогвартса! Мы требуем его немедленного исключения! - выкрикнул кто-то из толпы учеников.
- Тихо! - увеличив тембр голоса заклинанием, МакГонагалл как никогда напомнила Альбуса Дамблдора. - Вы не вправе что-либо требовать! Я являюсь директором Хогвартса и я буду решать, кого исключать, а кого оставить в стенах этого замка! Надеюсь, вам все ясно, Маклагген! Если не усмирите свой пыл, станете первым претендентом на вылет! - удивительно, но даже среди толпы директриса смогла вычислить нахала, вздумавшего качать свои права. - Мисс Грейнджер, прошу, пройдемте со мной, - тоном, не терпящим возражений, повторила пожилая женщина, повернувшись и направившись к выходу из Большого Зала.
Вслед за ней двинулся Аберфорт Дамблдор, но, сделав пару шагов, остановился, услышав позади глухой стук и вскрик Джинни Уизли.
Обернувшись, старик увидел лежащую на полу Гермиону Грейнджер.
Встав со скамьи, чтобы последовать за ними, она потеряла сознание.
Малфой, который так же, как и Гермиона, имел честь быть приглашенным в директорский кабинет, следуя за Слизнортом, остановился в дверном проеме, без возможности разглядеть, что творится в толпе.
Однако он уже догадывался - явно ничего хорошего!
Ибо испуганные окрики, зовущие Грейнджер, были пропитаны страхом.
****
Элен Паркер сидела за обеденным столом, наблюдая за тем, как дочь ковыряется вилкой в салате. Обстановка была напряженной. Кристин почти ничего не ела. Лишь выпила полстакана сока, и на этом ее лимит здорового питания закончился.
- Меню не устраивает? - спросила Элен, разжевывая салатный лист.
- Знаешь что, мама, когда у тебя в один день умрут двое друзей, ты дай мне знать, как у тебя с аппетитом, - холодно парировала Кристин, отложив столовые приборы в сторону.
- Ты просто устала, - пожала плечами женщина. - Думаешь, я не заметила, что ты почти не спишь? Пора это прекращать, детка.
Кристин в это время почувствовала внезапное головокружение.
В глазах стало двоиться.
Встав со стула, девушка пошатнулась.
Ноги слабо держали, поэтому ей снова пришлось сесть на стул.
- Что со мной? - промямлила она, чувствуя, как накатывает сон.
- Это подростковое, - с улыбкой отозвалась миссис Паркер. - Сейчас станет лучше, - она бросила многозначительный взгляд на стакан с напитком, и это не укрылось от вялой дочери, которая одним махом руки перевернула посудину, выливая остатки содержимого на белоснежную скатерть.
- Господи, что ты наделала, - выдохнула Кристин, разглядев на дне своего стакана осадок.
Кое-как поднявшись на ноги, девушка бросилась в сторону, схватив блестящий клатч матери.
Та попыталась его вырвать, но все содержимое сумочки вывалилось на стол.
Копаясь в кучке безделушек, Кристин наткнулась на наполовину пустой сосуд из-под таблеток.
- Снотворное?! - воскликнула она. - Ты подсыпала мне снотворное?!
- Ладно, Кристин, прости... - Элен стала заметно нервничать.
- Прости? - Кристин зашлась истерическим смехом. - За то, что ты и твои партнеры по теннису сожгли его, и теперь он мне мстит? Ты за это просишь прощение, мама?
Глаза Элен наполнились ужасом.
- Если ты до сих пор не поняла, так я тебе объясню: У НЕГО ЗАСТОЛЬЕ, МАМА, А Я ЕГО ДЕСЕРТ!!!
- Кристин, мы это обсуждали на терапии!
- Нет, мама... - чуть тише произнесла девушка. - Ты меня убила. Так и скажи на своей проклятой терапии!
Едва держась на ногах, Кристин дошла до своей спальни, плотно закрыв за собой дверь. Подойдя к прикроватной тумбе, стала перебирать содержимое в поисках «Гипноцила»*, но его нигде не было.
- Дьявол! – воскликнула она, переворачивая тумбу.
Все, что там было, рассыпалось по полу, откатываясь в разные стороны.
Коробка с «Гипноцилом» оказалась под кроватью.
Кристин опустилась на четвереньки и, не удержав равновесие, упала ничком вниз.
- Господи, помоги… - прошептала, потянувшись к телефону.
Взяв трубку, девушка попыталась набрать номер, но безнадежно запуталась в шнуре.
- Доктор Гольдман... - прошептала она, теряя сознание.
Очнулась Кристин от удушливого воздуха, который больно пронзил легкие.
Поднявшись с влажного пола, она огляделась по сторонам, медленно начиная паниковать.
Котельная!
Чертоги этого монстра!
Кристин находилась на площадке для кочегара, окруженная огнем и паром.
Фредди стоял перед топкой, наблюдая за ней с гнусной усмешкой на обожженных губах.
- Последнее дитя с улицы Вязов, - рассмеялся хрипло.
Кристин не выдержала. С криком отчаяния она бросилась на противника и с разбегу врезалась в него.
Фредди споткнулся, отступил назад и упал на железную решетку.
- Мы тебя побеждали! - крикнула девушка.
- Но теперь ты одна! - отметил с улыбкой Фредди, поднимаясь на ноги. – Эй, Кристин, - позвал он ее и провел своими когтями по металлической трубе. Раздался противный лязг. Кристин поморщилась. - А давай ты позовешь кого-нибудь из друзей, вдруг помогут.
- Никогда! Я последняя! – воскликнула Кристин.
- Протяни другому руку смерти, - издевался Фредди.
- Нет! - в очередной раз выкрикнула девушка. Но, увидев занесенные над головой бритвы, громко выкрикнула первое имя, пришедшее в голову: - Гермиона!!!
В тот же момент Гермиона Грейнджер свалилась им на головы.
Кристин была вне себя от ярости, в отличии от Фредди, который был до безумия счастлив.
- Вот это здорово... – воскликнул он радостно. - Свежее мясцо, которое я так и не успел опробовать.
Паркер стремительно подбежала к растерянной и напуганной Гермионе, с размаху влепив ей звонкую пощечину.
- Давай, просыпайся и убирайся отсюда! Это была ошибка!
Но ничего не произошло. Гермиона лишь испуганно выдохнула, затем тихо всхлипнула.
- Грейнджер, может продолжим начатое? - протянул Фредди, медленно приближаясь к обеим девушкам.
Кристин заслонила собой племянницу Нэнси Томпсон, проклиная себя и свой страх.
- Прости! Прости меня, Гермиона! Я не хотела, - шептала она.
- Грейнджер, иди к папочке! - Фредди поманил Гриффиндорку указательным лезвием.
- Оставь ее в покое! – истерически выкрикнула Паркер, бросившись на Повелителя Сновидений.
Он готов был к этому, поэтому с легкостью увернулся от удара в грудь, сделал небольшой выпад, затем схватил Кристин за шиворот и забросил в горящую топку.
- Это сон, всего лишь сон, - убеждала себя Гермиона, но мученические крики Кристин Паркер, которую пожирал огонь, опровергали ее слова. Едкий запах сгорающей плоти заставлял задыхаться от ужаса и омерзения.
- Теперь никто не спит! - захохотал Фредди.
Медленно, растягивая шаги, он приближался к вспотевшей от страха Гермионе.
- Не дай ему новых жертв... - успела выговорить Кристин до того, как пламя окончательно поглотило её.
- Мясцо пожарилось! - хихикнул Крюгер, бросив взгляд на обугленный в топке горящий труп. - Теперь можно поиграть…
- Черта с два!!! - выкрикнула Гермиона, прислоняясь рукой к горячей трубе.
****
Резко сев в кровати, ни на шутку перепугав мадам Помфри, схватившуюся за сердце, она стала жадно хватать ртом воздух.
Прохлада лазарета немного отрезвила перепуганное сонное сознание, но обоняние все еще чуяло запах горелой плоти, а глаза продолжали блуждать диким взглядом по белым стенам Больничного Крыла.
- Мисс Грейнджер, вы хорошо себя чувствуете? - голос мадам Помфри окончательно дал ей понять, что сон закончился. Она проснулась.
- Что… что произошло? - сипло произнесла Гермиона.
- Вы упали в обморок в Большом Зале. Мистер Крам принес вас в лазарет. Ничего смертельного, только шишку на затылке набили. Советую вам ложиться спать пораньше и не засиживаться допоздна, читая книги, - зная лучшую ученицу Хогвартса, как облупленную, мадам Помфри была уверена, что причиной обморока пациентки является недосып и усталость от рутинной учебы, которая, между прочим, только началась.
- Сейчас уже вечер? - удивленно спросила Гермиона, глядя в окно, за которым царили сумерки.
- Верно, комендантский час начался полчаса назад, - подтвердили очевидное. - Выпейте и ложитесь спать, - мадам Помфри протянула стакан с мутной жидкостью.
- Что это? – недоверчиво покосилась Гермиона.
- Снотворное, вам следует хорошо отоспаться, чтобы завтра бодренькой явиться на занятия.
- Никакого снотворного я пить не буду! И не надейтесь! - девушка отшатнулась. - И здесь я ночевать тоже не буду. Я староста школы и должна выполнять свои обязанности, - торопливо встала с кровати.
- Думаю, мистер Малфой прекрасно справится один, - нахмурилась медсестра и, пытаясь усмирить строптивую девчонку, схватила ее за руку.
- Ай... - пискнула Гермиона, почувствовав неприятную боль в районе предплечья.
- Святая Моргана, откуда это? - воскликнула мадам Помфри, рассматривая на руке пациентки набухший волдырь. - Похоже на ожог. Где вы умудрились обжечься?
- Неудачно растапливала камин, - с широко распахнутыми глазами пробормотала Гермиона.
Сон?
Нет, черт возьми, это не сон!
Да! Рана была получила во сне. Но сейчас она отчетливо видела ее наяву.
И ощущала весь дискомфорт от нее тоже наяву.
Фредди Крюгер реален!
Если раньше она и пыталась убедить себя в обратном, то сейчас готова была поверить в то, что Чародей Сновидений существует.
Ребята из Спрингвуда не лгали.
Они не сумасшедшие.
- Господи... - выдохнула Гермиона, чувствуя, как накатывает паника. - Кристин...
Более не задерживаясь, она стремительно помчалась в сторону выхода из Больничного Крыла. Желая быстрее добраться до своей спальни, чтобы отправить сову единственному человеку, который мог бы ответить на интересующие ее вопросы.
______________________________________
«Гипноцил» - препарат подавляющий сны. Если кто смотрел или читал «Кошмар на Улице Вязов», должны помнить, что именно этот препарат Нэнси Томпсон просила Нила Гольдмана прописать пациентам психиатрической больницы «Вестин-Хиллз».

Глава 9. Страница Отчаяния

- Господи... - выдохнула Гермиона, чувствуя, как накатывает паника. - Кристин...
Более не задерживаясь, она стремительно помчалась в сторону выхода из Больничного Крыла, желая быстрее добраться до своей спальни, чтобы отправить сову единственному человеку, который мог бы ответить на интересующие ее вопросы.
- Мисс Грейнджер, немедленно вернитесь…
Возмущенный возглас мадам Помфри девушка уже не слышала. Мчась по полутемным коридорам, она едва не спотыкалась на ровном месте, это уже не говоря, каким образом преодолевала лестничные пролеты, с которых грозилась слететь пару раз, так как они то и дело не вовремя меняли свое местоположение.
Свернув за очередной угол, Гермиона резко остановилась.
Прямо напротив портрета русалки, которая вела в их с Малфоем гостиную, стояли несколько человек, рьяно о чем-то споря.
Учителя?
Возможно…
Черт, и какой толк от этих настенных факелов?!
Светили слишком тускло!
Ни черта ничего не видно!
А если уж брать в расчет то, что длинный коридор, ведущий в башню старост школ, и вовсе наполовину не освещался, то и разглядеть что-либо можно было даже не стараться. Лишь неотчетливые силуэты виднелись в этой непроглядной темноте.
Растерявшись, Гермиона лихорадочно стала искать, куда бы ей спрятаться. За прогулку во время комендантского часа ее никто по головке не погладит. Все-таки это нарушение школьных правил, и она как староста школы должна подавать пример остальным студентам в первую очередь, следуя всем уставам. Поэтому, незаметно юркнув за первый попавшийся гобелен, девушка прислушалась к невнятным разговорам…
Голоса то и дело затихали, будто беседующие опасались того, что их могут услышать. Они явно не хотели навлекать на себя излишнее внимание, и это совсем не нравилось.
В воздухе витало напряжение.
В душу закрались плохие предчувствия.
- Ублюдок! - взревел кто-то, после чего раздался глухой удар.
Гермиона вздрогнула.
Этот голос был ей знаком и…
Кажется, кто-то от кого-то получил.
Что там происходит, черт возьми?
- Ну что, Малфой, каково быть отбросом даже среди своих?
«Малфой?» - Гермиона нахмурилась.
Она ошиблась!
В коридоре столпились не учителя, а ученики!
Ученики, избивающие Драко Малфоя, это было ясно от одного только упоминания имени Слизеринца в весьма доказательной форме.
- Мерзкий Хорек, получай! - очередной удар и стон. – Больно? А как на счет этого? – последовало сразу несколько ударов.
Слизеринцы!
Гермиона была уверена, что Драко Малфоя избивают его же сокурсники.
Только эти змееныши могут быть такими подлыми.
Только они способны толпой пойти на одного человека.
Что же делать?
Девушка решила немного приблизиться, невидимой тенью скользнув за другой гобелен.
Поближе…
Вмешиваться пока не спешила.
Да и Малфой за это спасибо не скажет.
К тому же, вряд ли она сможет противостоять такому напору.
Оставалось только надеяться на то, что Хорек сможет сам себя защитить.
- Ну… какого стоять на коленях перед нищим? – удары прекратились, но этот голос… уже другой, до боли знакомый. Абсолютно спокойный голос. В нем слышалась только насмешка и удовлетворение. - Неудачник… - протянули с ленцой. - Малфой, ты жалкий трус! Такой же жалкий, как и твой скользкий папаша. Ты не представляешь, какое удовольствие я получил, когда на твою семью опустилась тень позора. Ты не представляешь, какое удовольствие я получаю, осознавая, что теперь ты и твоя семья грязь под нашими ногами. Под ногами Героев Войны…
«Героев войны?» - едва не воскликнула Гермиона. – «Не может быть!»
- Ты не представляешь, как давно я хотел набить тебе морду, и не представляешь, с каким удовольствием делаю это сейчас! Получай! – от спокойствия говорившего не осталось следа.
Нет! Это были не Слизеринцы! Она снова ошиблась! Это были…
- Давай, Уизли, не жалей его…
Гриффиндорцы!
Может и не только они, но это были друзья!
И среди них был Рональд…
Ее Рональд!
Гермиона оцепенела.
- Ну же, Рон, смелее… - подначивали рыжего.
Удар за ударом, сопровождающийся адской болью по всему телу.
Драко Малфой не сопротивлялся, не было смысла, их было больше.
И все на него одного…
Маклагген и Финниган держали за руки, посадив на колени, а Рон Уизли бил, время от времени уступая живую грушу Денису Криви и Джимми Пиксу.
В сторонке стоял только Невилл Долгопупс…
С ужасом в глазах он переводил взгляд от Слизеринца к друзьям. И не раз пытался остановить этот мордобой, но все его благородные выпады были встречены с ярой агрессией от своих же.
- Я заставлю твоего папочку убирать навоз в моем дворе. А мамочку буду использовать как прислугу. Она будет пахать в моем доме подобно домовому эльфу. А ты... ты будешь на все это смотреть, не в силах что-либо изменить…
Гермиона не могла поверить, что Рон способен на такие низкие поступки. Она не узнавала своего рыжего друга. Не узнавала в нем человека, которого полюбила. Столько ненависти, столько яда сочилось в его словах…
Что с ним стало?
Раздавшийся вопль, отскочивший эхом от стен, заставил в очередной раз чертыхнуться.
- Малфой… - прошептала она.
Слизеринец, который мог вытерпеть унижения и оскорбления только в свой адрес, не в адрес родителей, и не в адрес любимой матери, взвыв от отчаяния, с силой вырвал свои руки со стальной хватки Маклаггена и Финнигана, после чего бросился на Рональда Уизли.
Он успел сделать всего пару ударов по веснушчатому лицу Гриффиндорца…
Пару хороших ударов, но к драке подключились остальные.
Пять человек без разбору стали его пинать, не глядя куда, и Малфою оставалось лишь неудачно прикрывать голову и лицо.
- Ребята, прекратите! Это уже перебор! – истерически возопил Невилл, но его словам не вняли, с силой оттолкнув в сторону.
Ребята перестали заботиться о том, что могли своим шумом навлечь на себя гнев дежуривших учителей.
А ведь их так сейчас так не хватало…
По закону подлости ни одного из преподавателей на данном этаже не наблюдалось. И у спрятавшейся Гермионы вот уже несколько минут хаотично бились в голове всего две мысли, переплетающиеся между собой…
«Что делать?»
«Как защитить Драко Малфоя?»
Лезть в мужские разборки - чревато последствиями, если даже Невиллу врезали так, что тот едва не растянулся на полу.
Нет, она вовсе не трусила.
В такой ситуации нужно было действовать по уму, но, как назло, в голову ничего не приходило.
Она еще не до конца пришла в себя после кошмара, поэтому плохо соображала…
«Чертов Хорек!»
Почему он не защищается?
Почему не воспользуется палочкой?
Стоп!
Палочка!
Гермиона едва не хлопнула себя по лбу.
«Идиотка!» - взревела внутренний голос.
И как она раньше не додумалась?
Ведь можно было воспользоваться палочкой, чтобы предотвратить весь этот кавардак.
- Дура! – прошипела самой себе, нащупала в кармане мантии древко, и уже хотела броситься на помощь Слизеринцу, но тут…
- Агуаменти… - донесся до чуткого слуха приятный девичий голос и шум выплескивающейся воды.
Драка прекратилась.
- Твою ж мать! Какого Мерлина? Что за черт? Етить твою за ногу… - следом послышались многочисленные ругательства.
Гермиона, с широко распахнутыми глазами выглянула из-под гобелена.
- Полумна!!! – воскликнул Невилл, единственный среди всех, кого не тронуло водное заклятие.
- Полумна??? – оторопело прошептала Гермиона.
- Лавгуд!!! – прорычал кто-то еще.
Драко Малфой, превозмогая боль во всем теле, поднял затуманенный взгляд.
Пред ним, спиной, стояла невысокого роста девушка.
Неужели это и вправду она?
Знал ли он ее?
Конечно, знал!
Полоумная Когтевранка была заключенной в Малфой-мэноре в то время, когда особняк являлся штаб-квартирой Пожирателей Смерти.
Она делила камеру пыток вместе с Оливандером.
Ее время от времени пытали вместе с Оливандером.
Он помнил ее крики от заклятия Круциатус. Помнил, как ее били, когда она каждый раз бросалась на защиту старого мастера волшебных палочек.
Он всегда удивлялся ее храбрости и смелости. И сейчас он тоже удивлялся… только другому…
Зачем?
Зачем она встала на его защиту?
- И не стыдно вам бить беззащитного человека толпой? – с абсолютным спокойствием пролепетала неизвестно откуда взявшаяся Полумна Лавгуд. – Я понимаю, он Слизеринец и все такое, однако даже такой человек, как он, не заслуживает к себе подобной жестокости.
Да! Смелости в ней не меньше, чем в Гриффиндорцах.
Драко непременно бы усмехнулся, но челюсть болела…
- Не тебе нас учить, - голос Маклаггена не возможно было не узнать. – Проваливай-ка ты отсюда, - весь вымокший, он был зол.
Впрочем, остальные явно далеко от него не ушли, все еще продолжая нелестно выражаться.
- Хорошо, только кое-кого прихвачу с собой, - Полумна оставалась собой. На грубость не обратила никакого внимания. Вместо этого склонилась над Слизеринцем, осматривая его побитое лицо. – Встать можешь? – спросила она.
Драко еле заметно кивнул.
Постанывая, попытался встать, но ноги его не держали.
Он уже готов был вновь приземлиться ничком вниз, но тут произошло непредвиденное…
Его поддержали.
Перекинули руку через плечо и помогли подняться с холодного каменного пола.
Интересно, кто бы это мог быть?
Драко чуть повернул голову в бок, встречаясь с хмурым взглядом…
Ох, ничего себе! Невилл Долгопупс?
Да! Это был Невилл Долгопупс, черт возьми!
Под прищуренными взглядами своих дружков когда-то неуклюжий Гриффиндорец поддерживал его в вертикальном положении.
- Спасибо, Невилл… - улыбнулась Лавгуд, и только сейчас Драко почувствовал на своей груди ее теплые ладошки.
Она тоже его поддерживала.
- Ты откуда вообще взялась? – воскликнул Рон Уизли.
- О, я прибыла только сегодня. За час до комендантского часа, - без обид ответила на вопрос маленькая Когтевранка, отходя от Слизеринца на шаг, оборачиваясь к говорившему.
- Я не об этом, - раздраженно бросил рыжий. – В общем, не важно. Тебе здесь делать нечего, так что возвращайся в свою гостиную и не мешай нам… - дернулся в сторону Малфоя.
- Рональд, мне кажется это вам пора возвращаться в гостиную, - Полумна перегородила собой путь. – В твоей голове слишком много мозгошмыгов. Это не хорошо…
- Черт побери, начинается… - недовольно отозвался Рон. – Невилл… - рявкнул, глядя на однокурсника. – Тащи этого засранца сюда. А вы, ребят, увидите отсюда эту сумасшедшую, не зачем ей тут находиться… - бросил, обращаясь к Денису Криви и Джими Пиксу.
Те с улыбкой хищника стали надвигаться в сторону Полумны.
- Ребята, не надо… - девушка вскинула палочку.
- Ой, как страшно! – издевательски протянул Криви, однако остановился.
- Рон, действительно, хватит, - пробормотал Невилл. – С него достаточно, смотри, он уже готов… - кивнул на покачивающегося Малфоя.
- Ой, да перестань, - весело протянул Маклагген, предвкушая очередное махание кулаками. – Мы же только начали… - покрутил головой, разминая руки, словно боксер. – Ну… давай его сюда. Еще пару ударов и все! Клятвенно обещаем оставить его в покое.
- Инкарцеро! – воскликнула Полумна, и Маклагген, перевязанный тугими веревками, жестко приземляется на пятую точку. – Агуамен…
- Ну, уж нет, дорогая, - прошипел Колин Криви, выбивая из ее рук палочку. – Твои выходки больше не прокатят, - рывком подтянул к себе за запястья, и скрутил их.
Полумна вскрикнула от боли.
- Вот сволочи… - рыкнула Гермиона.
Агрессия их достигла вверх безумства. Они уже не соображали, что делали.Ненависть и злость затмила здравый рассудок.
С одной стороны, она понимала поступки шестерых друзей, каждый из них потерял на войне своих близких.
Дети Пожирателей должны были знать, что, возвращаясь в Хогвартс, их вовсе не ждал теплый прием.
Но с другой стороны, избивая Малфоя, чего они могут добиться?
Разве Малфой виновен в смерти их родных?
Да он даже в битве не участвовал, и Гермиона могла с уверенностью сказать, что от его руки никто не погиб…
Проклиная себя и свою нерасторопность, она выскользнула из-под гобелена и ринулась в сторону всей заварушки…
Смотреть на то, как они грубо обращаются с Полумной, не собиралась.
Это уже переходит все границы.
- Петрификус Тоталус! – один взмах, и Колин Криви падает на пол точно бревно, освобождая из своего плена Когтевранку, тут же бросившуюся к Хорьку, вновь загораживая его собой.
- Какого Мерлина, Гермиона?! - взвыл Рон.
- Ты затеял нечестную игру! - сквозь зубы процедила Гермиона, направив в его сторону палочку. - Вы хоть понимаете, какие последствия будут, если МакГонагалл узнает об этом?
- Брось, Грейнджер! Ты ведь не сдашь нас! – самодовольно отозвался Маклагген, кажется, все еще предполагавший, что неотразим, когда сверкает улыбкой во все тридцать два зуба.
Что же, Гермиона тоже улыбнулась.
Едко так, саркастично.
- Отчего такой вывод? – проговорила в тон собеседника. - Я староста школы, так что просто обязана доложить директору о том, что кое-кто нарушает правила по нескольким пунктам. А уж за драку идет отдельное наказание, Кормак, и поверь мне, не самое приятное. Думаю, Филч обрадуется новым помощникам в вашем лице. Я уже представляю тебя, чистящим унитазы.
- Ты снова защищаешь этого Хорька?! - Рон просверлил ее убийственным взглядом. - Снова принимаешь его сторону?! – едва не задыхался от возмущений. - Что он с тобой сделал, Гермиона? Наслал Империо? Или запугал, после того, как избил?
- Если бы он применил непростительное заклятие в стенах школы, его бы сразу вычислили. Если ты помнишь, Рон, детям Пожирателей Смерти уделяют особое внимание, при этом не ущемляя их в правах и никак не унижая, как это делаете вы. И с чего ты взял, что Драко меня избил? Ты лично это видел, или все-таки ведешься на сплетни?
- Но Парвати…
- Парвати говорит то, во что хочет верить, распространяя лживые слухи. И я не побоюсь сказать, что она не далеко ушла от твоей нынешней пассии, - Гермиона повысила голос. – Драко не бил меня, Рон, напротив, он оказал мне помощь в ваше отсутствие!
- Малфой оказал помощь Грязнокровке? – Финниган даже не предполагал, что его насмешливые фразы прозвучали как оскорбление, а когда понял, виновато потупил взгляд.
- Насколько я помню, Симус, ты тоже наполовину Грязнокровка! - напомнила Гермиона.
- Прости, я не хотел своими словами задеть тебя, - пробормотал Финниган.
- Нет! - отрезал Рон, покраснев от злости. - Нет, черт возьми, не прости! Гермиона, он на протяжении семи лет оскорблял мою семью.
- И ты решил поступить, как трус, проучив его толпой своих шестерок?
- Не переходи границы, Грейнджер… - недовольно отозвался Джимми Пикс.
- Ну уж простите, ребята, иначе я это никак не назову!
- Он оскорблял тебя, Гарри... – продолжал гнуть свою линию Рон.
- О, нет, - Гермиона нервно рассмеялась. - Ты действуешь из собственных принципов. Признай это…
- Я действую из общих интересов! Ему тут не место!
- Я и не думала, Рон, что в тебе есть столько желчи. Но сегодня ты мне показал, насколько можешь быть подлым. Теперь я понимаю, чем тебя привлекла Лаванда. Вы друг друга стоите…
- В тебе говорит ревность, - самодовольно отозвался рыжий.
- Ревность?! – вновь рассмеялась Гермиона. - Не смеши меня, Уизли…
Рон вздрогнул.
Собственная фамилия, прозвучавшая из уст подруги, была точно пощечина.
Болезненная и жгучая пощечина.
А ведь Малфоя с каких-то пор она называет по имени.
Вот значит как…
- Да! Поначалу так и было. Я ужасно тебя ревновала, - призналась Гермиона. - Однако сейчас понимаю, насколько глупо это было с моей стороны. И спасибо за это тебе, Рон. Ты открыл мне глаза на многие вещи. И я рада, что между нами все так сложилось. Я, наконец, поняла, что моя любовь к тебе была ошибкой, потому что такой человек, как ты, не достоин быть рядом со мной.
Глаза Рона потемнели.
Неконтролируемая ярость накрыла его горячей волной.
- Да кто на тебя посмотрит? – прошипел он злостно, перестав следить за своей речью. – Посмотри на себя? Кому ты такая нужна? Вечно лохматая и невзрачная девка, всегда и везде пытающаяся доказать, что умнее всех! Да кто тебя вытерпит с твоим-то невыносимым характером? В тебе нет ничего интересного, Гермиона! Абсолютно ничего! Ты зубрила! Ты книжный червь! Ты ходячая, скучная энциклопедия! Потрепанный фолиант, который так и останется одиноким на полке, и будет пылиться на ней до конца своих дней!
Гермиона судорожно выдохнула.
Из легких будто вышибло весь воздух…
Боль…
Каждое произнесенное им слово отзывалось болью в истерзанном сердце.
Каждое слово фиксировалось в сознании, вычерчиваясь на жизненной страничке отчаянием.
Все нити, что когда-то связывали ее с Рональдом Уизли, оборвались, раз и навсегда сделав их друг для друга никем.
Дружбе конец!
От осознания этого у обоих в душе появилась зияющая дыра пустоты.
Они собственными руками разрушили все хорошее, что между ними было.
Они сами толкнули себя в бездну, из которой уже не выберутся прежними.
Дружбе конец!
У присутствующих отвалилась челюсть.
Где-то нервно икнул Невилл.
Гермиона чувствовала – еще чуть-чуть, и она уже не сможет контролировать свои эмоции. Глаза застилала пелена слез. Рука, сжимающая палочку, опустилась. Тело пробирала мелкая дрожь. Дыхание участилось.
- Надеюсь, ваша речь окончена, мистер Уизли?!
Внезапно раздавшийся бархатный голос заставил всех соучастников данного инцидента вздрогнуть.
Некоторые даже подпрыгнули от неожиданности.
- Что ж, оригинальный подход выразить даме свои накопившиеся обиды…
Из тени выплыл Виктор Крам, буравя всех, до единого, своим мрачным взглядом.
- Сказать честно, я был весьма впечатлен всем вышесказанным…
- Ах ты, Мерлиновы репетузы, - пробормотал Джимми Пикс, готовый провалиться сквозь землю.
- Спалились… - сокрушенно сделал заключение Финниган.
- И как вы мне объясните свое присутствие в коридоре во время комендантского часа? - в голосе молодого преподавателя прозвучали стальные нотки, от которых кровь в жилах застыла.
Ни Рон, ни остальные ребята не нашли, что ответить.
Они тупо стояли, опустив взгляды в пол.
- Мисс Грейнджер?
Может, кому-то показалось, но голос профессора Крама стал более мягок в обращении к Гермионе, которая все еще продолжала молчать, пытаясь справиться с бурлящими в ней чувствами обиды и жалости к самой себе.
- Гермиона, - тихо позвал Невилл. - Малфоя нужно отвести к мадам Помфри. Ему совсем плохо…
Гермиона, наконец, пришла в себя. Про Малфоя она как-то подзабыла. А он действительно выглядел плохо. Помят был даже хуже, чем она предполагала. И этот его надрывный кашель совсем не нравился.
Виктор Крам, только сейчас заметивший побитого Слизеринца, нахмурился еще больше.
- Кто-нибудь объяснит мне, что тут вообще происходит? – пробасил он грозно.
Кусочки паззлов уже складывались в его голове, образуя вполне четкую и ясную картину, объясняющую весь этот сыр-бор. Но нужно было все равно убедиться в своих доводах.
- Невилл, Полумна, пожалуйста, отведите Малфоя в лазарет. Я подойду чуть позже, - голос у Гермионы дрожал и был настолько тихим, что ее едва услышали.
- Нет… - прохрипел Драко, заставив Лавгуд и Долгопупса остановиться.
- Малфой, у тебя могут быть серьезные повреждения.
- Нет… - вновь повторил Драко.
- Малфой…
- Грейнджер, я сказал, нет!
- Гермиона, - позвала Полумна. – Я владею некоторыми целительскими навыками…
- Хорошо, - согласилась Гермиона. - Гостиная в вашем распоряжении. Пароль Малфой знает.
Полумна кивнула.
- Невилл, думаю, мы сами доберемся, - обратилась к Гриффиндорцу.
- Может, мне все-таки помочь? – неуверенно пробормотал он.
- Не стоит, я справлюсь, - девушка улыбнулась. – Драко, ты сможешь дойти до гостиной? - Малфой кивнул.
- Хорошо, - Невилл отступил. – Будь осторожна…
Полумна только в очередной раз выдавила из себя улыбку, и вместе со Слизеринцем последовала к портрету русалки, находившемуся всего в нескольких шагах.
- Фините Инкантатем! – прошелестела Гермиона, снимая с Колина Криви оцепенение, с Маклаггена тугие наколдованные веревки. – Убирайтесь! – тихо сказала она без тени злобы. – О взыскании поговорим завтра…
Ребята словам ее не вняли.
Вместо этого все дружно смотрели на хмурого Виктора Крама.
Он преподаватель. Он выше звания старосты школы. И он их не отпускал…
- Вы не слышали? – молодой мужчина недобро сверкнул глазами. – Вам было сказано возвращаться в свои гостиные! - его голос раздался в тишине как гром среди ясного неба. - Немедленно!
Спустя минуту от толпы Гриффиндорцев не осталось следа.
Только Рональд Уизли в последний раз взглянул на Гермиону, прежде чем уйти.
В его взгляде читалось многое.
От сожаления до чувства вины.
Но что он мог изменить?
Сказанного не вернешь…
Как только рыжая макушка скрылась за темным поворотом коридора, Гермиона больше не могла сдерживать рвущиеся наружу рыдания.
Она пыталась, она подавляла их, но все же не смогла взять себя в руки.
И в тот момент, когда Виктор Крам мягко развернул ее к себе, она тихо всхлипнула, уткнувшись в его широкое сильное плечо.
- Я с тобой, Гермиона, я рядом… - прошептал он, гладя ее по непослушным спутанным волосам. – Всегда был рядом…

Глава 10. Сероглазый Дракон

- Мерлин, какой ты тяжелый… - вздохнула Полумна, укладывая Драко Малфоя на диван. – А ведь по телосложению и не скажешь… - улыбнулась беспечно, присаживаясь на краешек мягкой обивки.
- Что ты имеешь в виду? – простонал юноша, кривляясь от боли.
- Ты слишком худой, - пожала плечиками девушка. – Тебе необходимо здоровое питание.
- Я нормально питаюсь… - возмущенно огрызнулись в ответ.
- Тогда больше занимайся физическими упражнениями. Они сделают тебя сильнее.
- Я, по-твоему, слабак?
Полумна решила промолчать.
Еще обидит…
Она не любила обижать людей.
Ее обижали, да…
Много раз обижали, насмехались и издевались, но Полумна предпочитала не заострять на этом свое внимание, потому подобные выпады со стороны окружающих близко к сердцу не воспринимала.
А зачем?
Если их это веселит, то, пожалуйста, она только рада помочь.
Да и потом, шутки всех этих людей не причиняли серьезного вреда.
Подумаешь, вещи воруют и раскидывают по всему Хогвартсу.
Все равно вся пропажа рано или поздно находилась.
Либо подвешенной на потолке, либо ее возвращал тот, кто отобрал.
Что же касается насмешек по поводу странного и порой слишком неординарного внешнего вида, то и это особо не волновало.
Зачем злиться и набрасываться на кого-то из-за таких пустяков?!
Когтевранка вздохнула, протянув руку в сторону побитого Слизеринца.
Тот от неожиданности едва не шарахнулся в сторону, но боль во всем теле не позволила сдвинуться с места даже на миллиметр от этой странной девчонки.
- Не бойся, - она усмехнулась. – Я не собираюсь тебя бить…
- Я не боюсь… - скривившись, промямлил Драко.
- Всего лишь хочу взглянуть на то, что они с тобой сделали… - проворковала Полумна, отодвигая в сторону его светлую челку, под которой красовалась шишка весьма внушительных размеров. - Больно? – спросила, невесомо тронув синюшную гематому.
- Нет, Лавгуд, мне щекотно! – протянули язвительно.
- Да уж, глупый вопрос.
«Как и ты!» - проворчали мысленно.
- Прости…
- За что? – светлая бровь Малфоя выгнулась дугой.
За что она извиняется?
За то, что не позволила своим дружкам от него мокрого места не оставить?
- За глупый вопрос!
Вот такой простой ответ.
И такой странный…
«Воистину Полоумная!»
- Почему ты не защищался? – спросила она, вытаскивая палочку и направляя ее прямо ему в лоб.
- А смысл? – тихо проговорил Драко. – Их больше, да и не было желания. Заслужил, как говорится.
- Значит, признаешь свои ошибки?!
Констатация факта или вопрос?
Он не знал.
Да и задумываться было лень.
Все, что он чувствовал, так это теплую магию, растекающуюся по лбу.
Отлично!
Голова уже не так сильно болит.
Девчонка все-таки действительно имеет целительские навыки.
Уже хорошо!
- Так, - она опустила палочку. – Шишку я убрала и постаралась снять головную боль. Теперь надо бы нос вправить. Он у тебя искривился…
- Я чувствую, - кивнул в ответ юноша. – А ты когда-нибудь это делала? – поинтересовался, с сомнением покосившись.
- Пару раз приходилось, - призналась Полумна. – Кажется, это ты сломал Гарри нос в «Хогвартс-Экспрессе» на шестом курсе.
О да, он помнил это очень хорошо.
Тогда Поттер впервые получил от него по морде.
Но мог ли Драко гордиться подобным поступком?
Нет, вряд ли.
Все-таки он оглушил Поттера, прежде чем заехал ему ногой по лицу.
- Скажи, а выглядит совсем плохо? Может можно обойтись без заклинания? Может само потом вправится и заживет?
- Не думаю, - покачали головой. – Если не доверяешь, можешь заглянуть к мадам Помфи.
При упоминании старой ворчливой медсестры Драко скривился. Совсем не хотелось попадать в ее руки. Она же не отстанет, пока он не расскажет ей, что с ним стряслось. А сдавать Гриффиндорцев не хотелось. Хотя их могли бы наказать, что для души потеха.
Нет, раньше он, может быть, и сдал бы их с потрохами, но не сейчас.
Над ним итак вся школа смеется, а тут только больше навлечет на себя издевательства.
Ябедничать не выход.
Достаточно им Виктора Крама.
Тот наверняка уже назначил всем шестерым взыскания.
Придется довериться Полоумной…
- Чертов Уизли! Я выпотрошу его как рыбу! - выругался и тут же издал громкое «Твою мать», схватившись за нос, который ему неожиданно вправили. - Лавгуд, чтоб тебя, предупредить не могла?! - пробубнил, постанывая.
- Но ведь получилось, - довольно протянула Полумна.
- Хотя бы приготовиться к боли могла бы дать! – перед серыми глазами плясали разноцветные искорки.
- Так было бы еще больнее, - ответила девушка, отрывая его руки от побитого лица. - Теперь давай залечивать ссадины и синяки, уж это я умею хорошо.
- Я и не сомневался, - хмыкнули в ответ.
- Это комплимент?
- Не дождешься, - проворчал Слизеринец. – Откуда тебе известны целительские заклинания?
- Самоучка и опыта у меня нет.
- Не прикасайся ко мне! - все-таки отшатнулся. - А то боюсь, что на завтра мне станет только хуже.
- Расслабься, Драко, я пошутила, - Полумна улыбнулась. - Брала уроки у мадам Помфри на шестом курсе, пока не умер Дамблдор, - голос поник.
Да и Драко неприятно было вспоминать старого манипулятора, которому он жизнью обязан.
Совесть все еще отзывалась где-то глубоко в сознании.
Он все еще помнил распластавшегося под Астрономической башней седовласого волшебника, чей пустой стеклянный взгляд, умиротворенно смотрел в небо, затянувшееся темными облаками.
- Я не хотел его убивать, но приказ Темного Лорда никогда не обсуждался… – голос был тихим. Он не понимал, почему пытается оправдать себя в глазах этой девушки. Не понимал, зачем ей все это говорит: - В случае моего провала грозились убить мать и отца. У меня не было выбора. Я должен был избавиться от старика, но… - глубокий вдох. – Струсил! - выдох. - Просто не смог, - отчаянно усмехнулся. - В юности я мечтал стать верным слугой проклятого полукровки, но когда удостоился этой чести, понял, насколько глупы были мои желания подчиняться ему... Было так страшно…
- Я понимаю, - отозвалась Полумна, будничным тоном. - Родители, какие бы они не были, всегда останутся родителями.
- Ты имеешь в виду моего отца? – Драко хмыкнул, чувствуя теплую магию на своем лице, с ювелирной точностью затягивающую все болячки. - Люциус, конечно, тиран, но тиран заботливый. Он все делал для семьи. Чтобы возвысить ее в глазах окружающих. Чтобы обезопасить, пусть и не самыми благородными способами. Да! Мы недолюбливали магглов, но прекрасно понимали, что волшебный мир без них потеряет равновесие.
- А сейчас? – взглянула на него Луна. - Сейчас вы изменили свое отношение к магглорожденным?
- Не то что бы изменили, - вздохнул Драко. - Да и не пытали мы к ним такой прям жгучей ненависти. Ну, есть они, и нет их. Нам было плевать. Мы просто ставили себя выше и, поверь мне, магглорожденные всегда будут второсортными в волшебном мире, какими бы героями они себя не показали.
- Да, ты прав. И знаешь, что самое печальное? – Полумна разочарованно вздохнула. - То, что, не смотря на окончание войны, межфакультетные распри продолжаются. И виной тому прошлые ошибки.
- Ты имеешь в виду недавний инцидент?
- Именно! Он доказал правоту моих слов!
- Признаю, я заслужил вот этих побоев. Но не от всех разом.
- Да! Это было подло. Но ты все равно не защищался, подставляя себя под удар.
- Трусости во мне больше, чем храбрости, Лавгуд. Второе по части Гриффиндорцев.
- Если ты признаешь свои ошибки - это и есть храбрость.
- А кто сказал, что я признаю свои ошибки?
- Малфой, тебе не нужно говорить это вслух. Достаточно того, что ты делаешь. В каждом факультете имеются люди со своими минусами и плюсами. И я могу тебя заверить, что и на Гриффиндоре много трусов, каких на Слизерине не найдешь.
- Ты это про Уизли? Так я всегда это знал, - Слизеринец усмехнулся. - Даже я бы не стал напускать на противника своих шестерок.
Полумна бросила на него красноречивый взгляд.
Малфой закатил глаза, прекрасно понимая, на что она намекает.
- Знаю, Крэбб и Гойл! – пробормотал сокрушенно. - Я их не заставлял быть рядом, но, честно признаюсь, пользовался их физической силой, натравливая на всех, кто скалился в мою сторону. А сейчас даже они повернулись спиной. Я утратил авторитет в их глазах. Ведь, как выразился Уизли, моя семья стала грязью под ногами магического мира.
- Однажды твой отец вернет себе былое уважение в обществе, я уверена.
- Откуда столько пафоса?
- Это не пафос, Драко, - улыбнулась Полумна. - Это взгляд, всегда видящий положительные стороны. Я, конечно, недолюбливаю твоего отца, но стремление защищать и оберегать свою семью заставляют меня уважать его, несмотря на то, что он злодей. Звучит не соответствующе, правда – «Уважаемый злодей»?
Снова улыбка.
Такая обескураживающая и невинная улыбка.
Драко был удивлен ее светлой и все понимающей натуре.
Все-таки правду говорят – первое впечатление обманчиво.
Полумну Лавгуд считали девочкой не от мира сего. Она была странная, немного замкнутая, всегда задумчивая и тихая. Порой вообще создавалось впечатление, будто у нее не все дома, но…
Как оказалось, она совсем не такая, какой ее многие видят.
Какой видел ее Он.
Драко не знал, что в ней такого, но почему-то она притягивала его своей целеустремленностью и добротой.
Он бы с удовольствием женился на такой проницательной девушке и…
Стоп! Чего?
«Придурок! Неужели Уизли выбил тебе последние мозги?! Какая, к фестралам, свадьба? Какая, к дементорам, женидьба?» - взвыл внутренний голос.
Юноша передернулся, встряхнув головой, чтобы отбросить от себя бредовые мысли…
- Больно? - выпалила Полумна, отстраняя от его лица палочку.
- Нет… - поспешно ответил он, отводя от нее взгляд. - Продолжай.
Повисло молчание.
На некоторые царапины и синяки уходило больше времени, а некоторые так и не удавалось до конца залечить.
С лицом было покончено спустя полчаса.
Теперь нужно было браться за тело.
- Раздевайся! – без какого-либо стеснения бросила Лавгуд.
- Что, прости? – от неожиданности у Малфоя округлились глаза.
- Ты должен снять верхнюю часть одежды! – просили настоятельно.
- Зачем? – переспросили сконфуженно.
- Ну, должна же я и там все залечить...
- Оу, - дошло, наконец. - Я уж грешным делом подумал…
- Будто бы я хочу посмотреть на тебя обнаженного? – усмехнулась девушка. - Нет, кости меня не привлекают.
- Чего? – возмущенно воскликнул Драко. – Ты кого только что костлявым обозвала.
- Я не говорила, что ты костлявый.
- Но имела в виду!
- Ты сам это сказал!
- Так, ладно… - проворчал, стягивая с себя рубашку. – Проехали…
Полумна только пожала плечами.
Подумаешь…
Взгляд голубых глаз опустился к худощавому телу.
Да… как и предполагалось, синяков целое море…
Протянув руку, она коснулась ребра, затем и вовсе на него надавила.
Рядом раздалось шипение.
- Лавгуд, ты знаешь, что такое болевой рефлекс? - сквозь зубы процедил Слизеринец.
- Я только хотела проверить, - оправдалась она тут же. – У тебя сломаны два ребра с одной стороны и одно с другой.
- Хорошо, что конечности целы… - пробурчали себе под нос.
- Такие переломы я не в состоянии вылечить. Похоже, что тебе все-таки придется наведаться к мадам Помфри.
- Нет, у меня есть зелье, которое срастит кости. Поэтому просто убери синяки и гематомы.
Полумна кивнула, принявшись залечивать внешние болячки, стараясь не рассматривать обнаженное тело. Однако глаза сами то и дело скользили по еле заметным кубикам пресса, по гладкой поверхности груди и отчего-то напряженным мышцам.
Кровь прилила к щекам.
И в зеркало не нужно было смотреться, она и без того знала, что начинает краснеть.
Никогда еще она не видела мужское полуголое тело так близко.
А Малфоя краснота ее лица мало заботила.
Он просто смотрел на нее и удивлялся тому, что раньше не замечал, какой симпатичной являлась Полумна Лавгуд.
Конечно, не красавица, но внешностью она обладала необычной.
Немного неряшливая, однако, вполне себе привлекательная.
И эти ее спутавшиеся волосы, спадавшие тяжелой копной почти ниже попы, наверное, были самым главным достоинством.
Ни у кого Драко не видел таких волос.
Жемчужных, переливающихся в свете ночной гостиной.
Полумна Лавгуд напоминала ему эльфа из сказок.
Такая девушка заслуживает особого отношения к себе.
Не насмешек, не издевательств, а любви, обожания и…
Черт! Что он несет?!
«Драко, ты спятил!» - язвительно констатировало внутреннее альтр-эго.
Да! Наверное, спятил!
От ее пальцев, блуждающих по телу, мышцы судорожно сводило.
Он все-таки парень, а у парней в таком возрасте гормоны и инстинкты бывают не контролируемы, особенно тогда, когда касаются эрогенных зон, пусть и невзначай.
- Тебя не было вчера в школе, - решил отвлечься от прикосновений разговором, иначе внезапное возбуждение подавить будет сложно.
Давно у него не было физических отношений с девушкой, хоть и опыта имелось совсем мало, если вообще считать, что не имелось вовсе.
Пэнси Паркинсон была его первой и единственной.
Любил ли он ее? Возможно!
Только вот любовь эта продлилась недолго.
После падения Волан-де-Морта, после того, как семья утратила свое былое величие, Пэнси Паркинсон оказалась среди всех, кто от него отвернулся.
Она просто ушла к другому.
И не к кому-то, а к Блейзу Забини.
К единственному человеку, которому Драко мог довериться, пусть и не всегда.
Да! Это был удар в спину.
Ну, ничего. Он и это пережил.
На одной Паркинсон свет клином не сошелся.
- Я же говорила, что прибыла только сегодня, - напомнила Полумна. - За час до комендантского часа…
- А почему так поздно? – спросил, отгоняя неприятные воспоминания.
- Так получилось, - в ответ пожали плечами.
- Я имел в виду, почему не вчера? Почему сегодня?
Девушка растерялась.
- Я… - запнулась, думая, стоит ли отвечать. – Не думаю, что тебе это будет интересно.
- Не надо решать за меня.
Полумна закусила губу, нервно заправив прядь жемчужных волос за ухо.
Малфой нахмурился, разглядев на нежной девичьей щеке отчетливый прямой шрам.
- Я все лето пролежала в больнице святого Мунго, - удостоили, наконец, прямым ответом. – В палате для душевно больных…
- Что? – серые глаза просверлили собеседницу.
- После войны моя психика окончательно сдала…
- Окончательно? – сощурились.
Полумна слабо улыбнулась.
- Заклятие Круциатус оставило за собой след…
Драко нахмурился еще больше.
Память преподнесла несколько не приятных моментов из прошлого.
Он боялся задать следующий вопрос.
- Малфой-мэнор… - проговорил сипло. – После того, как Поттер помог тебе и Оливандеру бежать из особняка моих родителей, ты вернулась в Хогвартс, так ведь?
Она понимала, к чему он ведет.
- Да! Первый раз я испытала заклятие Круциатус от рук твоего отца, в Малфой-мэноре, - подтвердила предполагаемое. – Но после еще несколько раз получила в наказание от Кэрроу, так что не надо чувствовать вину.
Но Драко чувствовал.
Слишком остро, и это было удивительным явлением.
Странным, ведь он не чувствовал вину не перед кем.
А перед этой девочкой так отчетливо и живо вина ощущалась.
Взглянув на нее, он замер.
Рука сама поднялась и невесомо коснулась тонкого шрама на белоснежной щеке.
Девушка напряглась.
Палочка в ее руке дрогнула, опустилась.
И без того большие голубые глаза расширились.
«Мерлин, эти глаза…»
- Не надо… - прошептала она, отстраняясь от его руки, вновь прикрывая половину лица занавесью своих шелковистых волос. – Все еще больно…
Физически?
Нет, не физически!
Этот шрам напоминал ей о войне и боли, которую она испытала, когда на глазах погиб знакомый юноша из Пуффендуя, угодивший под зеленый луч вместо нее.
Полумна не могла смотреть на себя в зеркало, понимая, что погибнуть должна была она, а не паренек, оказавшийся рядом совершенно случайно.
Все еще больно…
- Без боли нет радости и счастья. Такова жизнь человека, - прошептал Драко. - В ней свой особый баланс. Сперва боль, потом радость, потом снова боль. И так по замкнутому кругу. От одного к другому. Если не отпустишь боль, упустишь смысл своего существования, после чего иссохнешь и умрешь.
Он понял.
Не дурак, прекрасно понял, о какой боли она говорит.
А Полумна внимательно слушала его, и никак не могла поверить, что речь эту произносит Драко Малфой, который, казалось, вообще не знает, что такое философия жизни и психологический аспект человека.
Кто бы мог подумать…
Драко Малфой - высокомерный чистокровный аристократ, Слизеринец до мозга костей, дает советы и разговаривает по душам на равных с ней… Полумной Лавгуд…
Все-таки он изменился.
А может, его просто плохо знали?
Во всяком случае, и для неудавшегося Пожирателя Смерти найдется место в этом мире, как и шанс, стать счастливым, не вспоминая ужасного прошлого, где жизнь зависела от Темного Волшебника, пытающегося поработить магический мир.
- Удивлена? – в очередной усмехнулся Драко. – И я порой самому себе удивляюсь.
- Нет, не удивлена, - улыбнулась Полумна. – Я всегда знала, что ты человек не плохой. В мире вообще нет плохих людей.
- А как же Темный Лорд?
- Темный Лорд не был человеком. Он был существом потусторонним. Вот Тома Реддла я человеком могу назвать. Человеком, запутавшимся в себе. Погрязшим в ненависти и презрении. Если бы он смог отпустить все эти негативные эмоции, уверена, он не был бы тем, в кого превратился. И не было бы вокруг столько смертей.
- У тебя слишком доброе сердце, Лавгуд…
- Разве это плохо… во всем видеть светлую сторону?
- Не знаю… - Слизеринец пожал плечами. – Мне кажется это слишком глупо.
- Выпей свое зелье и ложись спать, - опять улыбнулась. Она вообще производила собой человека беззаботного и счастливого. Только вот в глазах ее крылась печаль. - То, что не залечилось, к утру пройдет, - неожиданно встала с дивана, убирая палочку в карман своей незамысловатой сумочки. – Доброй ночи, Сероглазый Дракон… - пропела весело и ушла, оставив его в недоумении.
«Сероглазый Дракон?»
Драко улыбнулся.
Ему определенно нравилось то, как она его назвала.
«Идиот!» - продолжало потешаться внутреннее «Я».
Он и сам до конца не понимал себя.
Отчего-то с ней было легко.
Раньше он бы и на метр не подпустил ее к себе и, наверное, долгое время стоял бы под душем, если бы она задела его хотя бы своей мантией. И он бы лучше умер, чем принял от нее помощь, но…
Все это было раньше!
Сейчас все было иначе!
Не свойственно, не правильно, но спокойно и легко.
Полумна Лавгуд оказалась интересным собеседником и умной девушкой, каких он раньше не встречал.
Из Полумны Лавгуд мог бы выйти отличный друг, каких в его жизни не было.
Она могла выслушать, понять, поддержать, дать совет и… как ни странно, он тоже готов был ее слушать хоть целую вечность.
Все это казалось безумием, абсурдом, дикостью, но…
Признаться самому себе можно - она ему понравилась.
Да! Черт возьми, ему понравилась Полоумная Когтевранка Лавгуд!
О, если бы Люциус Малфой знал, о чем сейчас думает его сын…
Да он бы убил его на месте!