Заклинание Лавгуд

- Гарри! Гарри! – вскричала я, но растерянные студенты, не знающие куда идти дальше, загородили собой худую фигуру друга. – Рон!
Рон исчез также, а я осталась посреди невообразимого гула, где смешались крики Пожирателей смерти и защитников Хогвартса. Я видела, как Лаванду Браун повалил на пол Фенрир Сивый, но увесистый серебристый шар, брошенный Трелони, угодил в голову оборотня. А вот опять старый знакомый! Я оглушила Эйвери, который направил палочку на Трелони. Вокруг кричали и носились люди, а я стояла посреди всего этого хаоса, не зная как поступить дальше. Вдруг я увидела знакомые белокурые волосы, чья обладательница стояла в растерянности, как и я.
- Полумна! – вскричала я, когтевранка не обернулась, но продолжала также стоять на месте. «Идиотка»: прошептала я и направилась в сторону девушки.
- Полумна! – закричала я.
Вдруг позади послышались крики. Я увидела несколько приближающихся фигур в длинных черных мантиях – Пожиратели!
- Полумна! Беги! – вскрикнула я, создавая Щитовое заклинание, от которого тут же отразились красные лучи. Несколько студентов сразу же были отброшены в стороны и второй этаж заполнился бессознательными телами. Толпа Защитников Хогвартса заметно поредела, и, наконец, я увидела рядом с собой Рона.
- Где Гарри?! - воскликнула я, но друг лишь коротко покачал головой. Он прав, сейчас не время для разговоров. Оглянувшись, я увидела, что рядом осталось лишь несколько Защитников, большинство из них – старые знакомые по ОД. Полумна повернулась к врагам и смущенно поглядывала из растрепанных светлых волос, на ее щеке виднелся свежий порез. Запыхавшиеся враги, с покрасневшими лицами, откидывали капюшоны длиннополых мантий и мы узнали их всех – Розье, Нотт, Долохов и, женщина, которую я ненавидела сильнее всего – Беллатрисса Лестрейдж.
- Повеселимся! – вскричала безумная женщина и в ее кривой улыбке обнажился ряд желтых зубов.
Лицо Полумны ничего не выражало – она отстраненно смотрела перед собой, словно стараясь понять, где находится.
- Полумна, с тобой все хорошо? – спросила я, собеседница лишь кивнула, показывая, что с ней нормально.
Пожирателей было всего лишь четверо, в то время, как нас значительно больше. Но все мы прекрасно знали, что преимущество было за опытными волшебниками, которые не остановятся перед убийством любого из нас. По сути, если бы не идиотизм других студентов, которые поддались панике, мы могли бы выиграть. Каким сейчас будет исход дела, никто не мог предугадать. Треллони – единственная из преподавателей, тяжело дыша, лежала на полу.
- Авада… - прошипел знакомый голос, а рука Розье потянулась ко мне, но синий луч из палочки Рона угодил оппоненту прямо в грудь.
- Их трое! Их трое! – заголосили мы, но вдруг к врагам присоединился еще один, выбежавший из пустынного коридора. На бледное лицо спускались белесые грязные пряди.
- Малфой, - презрительно скривился Рон.
Симус упал, сраженный проклятием Долохова, как, впрочем, и когтевранка Падма Патил. Нас становилось все меньше. Однако я сумела отрубить Нотта, который теперь также лежал без дыхания, как и наши товарищи. Защитников осталось десять человек, а Пожирателей – трое, хотя нет, двое… Малфой стоял у самого угла, переводя испуганный взгляд от одного волшебника к другому. Трус! У него не хватает храбрости даже чтобы встать на защиту своих товарищей! Беллатриссе, похоже, это тоже не понравилось – она с усмешкой посмотрела на племянника.
- Драко! – вскричала она. – Поборись за чистоту своей крови!
Юноша лишь пуще вжался в холодную стену, видимо, жалея, что вообще вышел в коридор второго этажа.
- Ты – слуга Темного Лорда! Сражайся! – воскликнула Белла. – Докажи, что ты достоин носить метку!
Малфой прикрыл глаза.
Беллатрисса лишь молча отбивала наши неудачные залпы, пристально смотря на Малфоя. Бледное лицо волшебницы вдруг покраснело, и я поняла почему… Я видела, как на кончике палочки зажигается зеленый огонек… Родная тетя вознамерилась убить труса, посмевшего отречься от чистоты собственной крови, от Темного Лорда, от своего предназначения…
- Авада… - вскричала она, направляя палочку на побледневшего слизеринца. Сама не знаю, что вдруг случилось, но я не задумываясь, подняла палочку на Беллу, и моего заклинания хватило для того, что обратить ее внимание на себя.
- Если ты его убьешь, у вас станет меньше чистой крови, - громко прошипела я. Белла с удивлением перекинула взгляд в мою сторону, а Малфой изумленно раскрыл глаза. И друзья, и враги смотрели на меня.
- Грязнокровка?! – зашипела Белла. – Помнишь мой кинжал?
- Не забыла! – ком подступал к горлу, а Рон встал передо мной, стараясь загородить всем своим телом мое.
- Грязнокровка, - почти любовно прошептала Лестрейндж, поигрывая палочкой в длинных пальцах.
- Оставь его… - палочка дрожала в моих руках.
- А то что? – скривилась ведьма.
- Остолбеней! – единственное, что просилось на ум. Заклинание вылетело из волшебного куска дерева, и полетело в сторону Порательницы. Но тут случилось нечто совершенно неожиданное – Малфой достал палочку, отразив заклятие, выпущенное против его тети. Белла довольно усмехнулась, впрочем, меня столь быстрая перемена настроения в ней не удивила, - ни для кого не было секретом нестабильное душевное состояние ведьмы. Однако наши дела обстояли еще хуже.
Я взглянула на Рона – после победы над столькими крестражами нам было не страшно отдать собственные жизни за более славную и благородную цель. Жаль, что нас сейчас разделяли несколько десятков шагов – так хотелось обнять его напоследок.
В коридоре воцарилось молчание – никто из нас не решался вновь начать бой, а Белла с кривой ухмылкой оглядывала наши ряды, выбирая очередную жертву. Полумна, чудом уцелевшая в битве, поскольку она даже не пыталась сопротивляться, пристально вглядывалась в густые сумерки за окном. Я почему-то задержала взгляд на когтевранке, чувствуя странную жалость. Если мы выживем, я никогда больше не упрекну ее в глупой вере в неведомых существ. Но вдруг я почувствовала странное давящее чувство в груди, оно было мне знакомо, я знала, что за этим последует неописуемая боль.
- Круцио! – на меня выбор Беллатриссы пал вполне обоснованно. Страшная боль, словно загоревшаяся на каждом суставе, мышце, на каждом сантиметре кожи, поразила меня. «Быстрей бы все это закончилось»: подумалось мне, и усталость валовой волной накатила на сознание… А потом вдруг все закончилось…
- Экспеллиармус! – донесся до меня тихий голос. Рон! Он спас меня! Но нет… Рон стоял, нацелив палочку на Беллу, которая стояла безоружная, а ее палочка, еще дымящаяся, была стиснута в дрожащей руке Малфоя.
- Остолбеней! – выкрикнул Рон, не теряя времени, и Беллатрисса опустилась на каменный пол.
Я направила палочку на Малфоя – глупо ожидать, что он перейдет на нашу сторону. Однако его действия против Беллы никак не могли быть оправданы… Неужели благодарность? Хотя меня не слишком волновали мотивы белесого хорька.
- Поганец! – заголосил Нотт, но Малфой оглушил его. «Видимо тетушка тренировала мальчишку, не зная, что он окажется предателем»: усмехнувшись, подумала я.
Отряд Дамблдора стоял как громом пораженный – израненные, уставшие, мы не ожидали столь быстрой победы, быстрого разрешения схватки, которая по идее должна была стать смертельной.
Малфой стоял, направив на нас палочку, переводя ее с одного на другого.
- Что ты хочешь, Малфой? – спросила я, не сводя с него глаз.
- Уйди с дороги, Грейджер! – взвизгнул он, нервно всматриваясь в мое лицо, ожидая увидеть там желание его смерти. Лицо Рона покраснело, я знала, что еще немного и он швырнет в Малфоя очередным заклинанием.
- Малфой, ты спас нас, по сути, но пропускать тебя мы не намерены, - ответила я. – Либо ты сейчас объясняешь, зачем ты…
- Отстань, глупая грязнокровка! – закричал он, а Рон поднял палочку. Синий луч заклинания моего друга был отражен белобрысым юнцом.
- Вы, поганые, грязные осквернители крови! Как смели вы… - кричал обезумевший Малфой, словно находящий в своих вскриках успокоение. – Я спас всех вас, трусы!
Этого потерпеть не мог никто из нас. Первым бросил заклинание Рон, затем его примеру последовал Невилл. Мы хотели лишь обезоружить слизеринца, но вдруг завязалась полноценная схватка. Доведенный до безумия, хорек палил из палочки, не разбирая цели, не допуская лишь Непростительных заклинаний. Я уже поняла, что он хотел сдаться, хотел перейти на нашу сторону, но гордость и самолюбие не позволяли попросить…
- Не причиняйте ему боль! Наша задача – разоружить! – закричала я, перекрывая голосом частые хлопки.
- Ненавижу все это! – отвечал Малфой. Я видела, как покраснели его глаза, как на лбу выступил пот.
- Петрификус Тоталус! – заголосила я. – Мы только доведем его до безумия! Остановитесь, я сама обезоружу его!
- Да неужели, грязнокровка! – взвыл слизеринец. – Ты мне и в подметки не годишься!
Члены ОД молча смотрели на нас, ожидая, пока я сделаю свое дело.
- Я не хочу причинять тебе боли, Малфой, - просила я. – Сдайся! Волан-де-Морт будет повержен. Все кончено.
- Не будет ничего! – выкрикивал Малфой. – Он убьет всех вас, он убьет и меня! Я знаю все…
- Успокойся, - мягко прошептала я. Затем, пересилив себя, я продолжила. – Драко… Мы обеспечим тебе защиту, как и твоей семье!
- Половина из вас мертва! – голосил он. – Ничего уже не сделаешь!
- Я предлагаю тебе единственно правильное решение, поверь мне. Оставим наше прошлое, война расставила все по своим местам.
- Вы не понимаете… - еще немного и он зарыдает. Хватит, нужно прекращать это.
- Петрификус Тоталус!!!- - кричала я.
- Экспеллиармус!
- Протего! Остолбеней!
- Протего! – ответил он.
Красные лучи летели в мою сторону, а я отвечала разноцветными залпами, стараясь попасть в обезумевшего слизеринца. Мы двигались по кругу, стараясь быстрее вывести друг друга из строя. Это не была настоящая дуэль, это была лишь фикция, - мы не хотели нанести друг другу увечья…
Я выпустила из своей палочки синий луч, который вдруг встретился с синим лучом моего оппонента. Такого я не видела никогда – бирюзовые блики летели в разные стороны, освещая бледное лицо моего противника мертвенным блеском. Все замерли, заворожено наблюдая за нами. Я почувствовала, как в моих руках палочка начинает раскаляться, как странная дрожь охватывает пальцы. По выражению лица Малфоя я поняла, что с ним творится нечто подобное. Голубые блики, тем временем, становились все более обжигающими, они не просто разлетались в разные стороны не ярким салютом, но палящими огненными всполохами.
- Что нам делать? – закричала я. – Малфой, опусти палочку!
- Я не могу! Дьявол все раздери! – услышала я ответ, поскольку из-за бушующего огненного столпа, переходящего от голубого в красный, заполонила все вокруг. Я попыталась выпустить палочку из обожженных рук, но они отказывались меня слушаться.
- Помогите! – взмолилась я, наконец. – Кто-нибудь! Прошу вас! Рон! Полумна! Невилл!
- Гермиона! Гермиона! – слышались крики моего друга, совсем как там, в подземелье.
Я знала, что он вряд ли найдет выход, и, скорее всего, нас с Малфоем ожидает скорая смерть от собственных же заклинаний.
- Прошу! – кричала я.
Вдруг на мгновение все стихло, а потом пространственным голосом, будто говорящим из глубин старого опустевшего колодца, было сказано одно единственное слово:
- Обливиэйт! Забвение!
И огненные блики перестали метаться перед глазами, на мгновение голубоватый туман исчез, и я увидела испуганное лицо Малфоя. «Какой идиот…»: это были мои слова, которые я прошептала про себя, а потом все просто исчезло. Я почувствовала резкую головную боль и потеряла сознание…
***
- Гермиона! Гермиона! – кто-то говорил так громко, что у меня опять разболелась голова. – Все закончилось! Мы победили! Мы выиграли! Он мертв!
- Кто мертв? – не поняла я. Открыв глаза я увидела незнакомое веснушчатое лицо молодого человека. Он смотрел на меня со смесью волнения и радости.
- Волан-де-Морт!
- Кто это? – удивилась я, не понимая ничего из происходящего.
- Гарри! – вскричал юноша и к нему быстро подошел другой, почти мальчик, с черными взъерошенными длинными волосами.
- Гермиона! – он обнял меня. – Рон говорит, что заклинание Полумны произвело странный эффект.
- Я тебя знаю? – удивилась я. Они и верно, казались мне знакомыми, словно старые друзья из далекого детства, когда воспоминания кажутся размытыми образами.
- Да, ты знаешь нас, - кивнул Гарри, взяв мою руку в свою.
- Я убью Малфоя! – вскричал рыжеволосый, зло поглядывая куда-то в сторону.
Я огляделась – вокруг были расставлены больничные койки, на соседней покоился светловолосый юноша. Он мерно дышал, а рыжеволосый смотрел на него с отвращением и ненавистью.
- Ты помнишь, кто ты? – спросил Гарри.
- Нет, - я вдруг поняла ужасающую истину.
- Послушай, ты – Гермиона Грейнджер, мы – твои друзья, - помрачнел Рон. – Это все, что тебе нужно знать.
- А кто он? – я покосилась на светловолосого.
- Это – человек, который виновен в потере твоей памяти. Он является нашим врагом, тебе не нужно с ним даже пытаться заговорить! – тихо шептал Гарри.
- Правда? – удивилась я, глядя с любопытством на спящего. Он выглядел слишком умиротворенно, чтобы быть причиной всех моих бед.

Глава 2 Возвращение старого друга

Два следующих дня казались мне странным сном. Ко мне заходили люди, которые казались мне знакомыми, но которых я не знала. Во вторник пришла рыжеволосая женщина средних лет, а с ней молодая девушка, обладающая копной таких же огненных волос. Женщина всхлипнула и обняла меня. Ее лицо осунулось, а в волосах проглядывали серые нити, словно какое-то горе произошло с ней.
- Деточка, деточка, - шептала она, прижимая меня к себе. Я молчала, лишь виновато улыбаясь.
Гарри и Рон, стоящие рядом лишь пожали плечами. Они приходили ко мне каждый день, разговаривали о разных вещах, которые казались мне знакомыми: о квиддиче, о СОВ и о чем-то еще. Они в подробностях рассказывали мне все о моей жизни, о нашем путешествии, о том, как Гарри чудом выжил благодаря своему мужеству и подвигу миссис Малфой. Слишком странно это выглядит, когда твою жизнь тебе «шепчет» не твоя память, а друзья. Светловолосый юноша, которого так не любили мои друзья, все спал, видимо заклинание подействовало на него сильнее, чем на меня. Лишь однажды я видела, как его навестили родители – оба светловолосые, красивые, высокие. Оба казались мне смутно знакомыми; в них было что-то страдальческое, словно они надломились, словно устали от всего. Светловолосая женщина наклонилась над юношей, что-то нежно прошептала ему, а мне она напомнила деву Марию, прекрасную в своей нежности, скорби за все живое и за страдания ее сына. Женщина лишь украдкой взглянула на меня, а потом, прижавшись к мужу, который смотрел прямо перед собой, покинула комнату.
Я начала выходить из больничного крыла, гуляя по древнему замку. Трудно было поверить, что здесь прошла половина моей жизни, но все казалось мне знакомым. И даже мысль о том, что прошлого у меня, по сути, нет, была не такой страшной. Да, многое в замке оказалось разрушенным, к примеру, мост или хижина Хагрида, от которой осталось лишь пепелище. Но вместе мы могли восстановить старое, нашими усилиями все быстро входило в свой обычной порядок, все становилось по-старому и волшебный замок опять наполнялся пьянящей атмосферой тайны и волшебства. Большинство победителей войны за Хогвартс остались вместе с тем, что защищали. Невилл, Алисия, Кети Белл, Анджелина Джонсон, Джинни и даже Полумна – все они и многие другие, те, имена которых я забыла, остались с замком. Я помню то яркое утро, когда все мы: и когтевранцы, гриффиндорцы и пуффендуйцы вышли в школьный двор. Мы стояли там все вместе, держа палочки на изготовке, и все, как по команде, произнесли восстанавливающее заклинание. Руины быстро превращались в крепкие каменные стены, тень от вьющейся розы опять возникла над просторной скамейкой во внутреннем дворике замка. Я тоже подняла свою палочку, сделав это впервые с тех самых пор, как потеряла память. Но здесь мне ничего не нужно было понимать – моя рука и так все помнила. Белая молния вылетела из моей палочки, совместившись с белоснежным потоком заклинаний остальных. Я оглянулась. Джинни плакала на плече у Гарри, который держал ее за плечи левой рукой, правой поддерживая действие «репаро». Невилл широко улыбался, но глаза его покраснели. Он держал за руку высокую светловолосую девочку в форме Пуффендуя. Ее я не помнила. Полумна на происходящее смотрела с широко распахнутыми глазами, из которых текли соленые капельки. Мы не говорили с ней о ее заклинании. Она заметила мой взгляд и улыбнулась грустно, а я обняла ее и обе мы разрыдались. Наше прошлое вновь восстанавливалось. Только теперь уже не будет смертей, не будет страхов, все будет по-прежнему.
- Гермиона, - прошептала Полумна. – Прости меня, я хотела помочь…
- Все хорошо, Полумна, - засмеялась я. – Это у нас от мозгошмыгов произошло!
- Ты помнишь? – удивилась она.
- О чем?
- О мозгошмыгах, - пробормотала она, счастливо улыбаясь мне. Моя память восстанавливалась, как и все вокруг.
- Гермиона! – Рон звал меня на помощь - восточная стена обрушилась. Мы с Полумной быстро подбежали к нему. Втроем мы смогли починить стену, но множество камней все еще было раскидано по полу. Старинный мощеный камень оказался залит чем-то коричнево-красным, на нас пахнул запах ржавчины. Из-под каменного обвала выглядывала чья-то рука.
- Раненный! Раненный! – воскликнул Рон и мы бросились растаскивать валуны. Когда прибежали Невилл и Гарри с Джинни мы уже растащили камни. Под камнями лежал какой-то человек, в изодранной одежде, а лицо его было залито запекшейся кровью.
- Он пролежал здесь три дня, - сокрушенно молвил Гарри. – Мы ведь смотрели здесь, могли бы и найти.
Полумна и Джинни склонились над трупом – никто из нас не рассчитывал, что этот человек жив. Джинни вытащила из кармана мантии маленькое зеркальце, приставив его ко рту раненного. И тут вдруг лицо девушки прояснилось, и все мы без слов поняли – он жив.
- Мы нашли нового! Мы нашли нового! – закричал Невилл. Ребята, оставшиеся восстанавливать замок, поспешили к нам. Многие из защитников три дня назад пропали без вести, и среди потерявшихся были братья и сестры тех, кто сегодня участвовал в «воскрешении» Хогвартса.
- Кто это? Кто это? – кричали с разных сторон.
Джинни и Рон нервно переглянулись – им вспомнилось бледное лицо Фреда, которого мы хоронили вчера. Полумна направила палочку на лицо раненного, грязь исчезла с его лица и все вокруг изумленно ахнули.
- Фред! – воскликнул Рон, бросаясь к брату. За Роном последовала его сестра, которую, однако, удержал Гарри.
- Подождите, а разве Фред не умер? – удивился Невилл. Никто ему не ответил, все мы изумленно глядели на раненного Фреда, чей труп сегодня был захоронен подле Хогвартса. Но все мы видели перед собой веснушчатое лицо, знакомые черты: прямой нос, тонкие губы и бесцветные длинные ресницы.
***
Мадам Помфри с удобством разместила раненного Фреда в больничном крыле. Она так и не смогла выяснить настоящий ли это брат Уизли или нет. Единственное, что удалось узнать – оборотным зельем здесь даже и не пахло. Было решено, что пока не выяснится является ли найденный Фред настоящим, не сообщать ни миссис Уизли, которая уехала вчера, ни остальным Уизли, а особенно Джоржду, со скорбью вернувшемуся в свой магазин. Мнимый или настоящий Фред отделался легче, чем могло быть: пара сломанных ребер, сломанная нога и вывих плеча, вот и все, что значилось в списке его ран.
Теперь и Джинни, и Гарри, и Рон неустанно сидели в больничном крыле, что меня несказанно радовало. Да, конечно, друзья навещали меня, но они просто не могли посвятить все свое время мне – необходимо было восстанавливать Хогвартс, а, на Гарри, к тому же, легла особенная задача. Дело в том, что в замок ежедневно приезжали семьи погибших, раненных и просто люди, которые хотели отблагодарить Избранного, выказать свое уважение стенам древнего замка, ставшего вмиг оплотом воцарившегося мира.
В больничном крыле оставалось еще много раненных, но большинство из них пребывало в состоянии близком к смерти. Все те, кто был в сознании, ушли восстанавливать замок. Но мы составляли исключение – нам просто необходимо было быть всем вместе, а мне узнать их получше. Гарри все время сидел с Джинни, взяв ее за руку, словно боясь потерять. А Рон как-то странно смотрел на меня, словно сомневаясь, стоит ли мне сказать что-то или нет. Быть может, между нами было нечто большее, чем просто дружба. Я чувствовала, что рядом с ним мне хорошо и спокойно, что я ревновала, когда он обращался к другим девушкам. Но вдруг это чувство было рождено вместе с потерей памяти? Вдруг ничего не было.
Незнакомец, который так походил на Фреда, очнулся на четвертый день своего пребывания в больничном крыле.
- Он просыпается! – воскликнула Джинни, на что получила в ответ строгий выговор от мадам Помфри.
Мы сидели подле его кровати, стараясь не упустить ничего. Вот Фред зажмурил глаза, слабо вздохнул. Джинни всхлипнула – ей не терпелось осчастливить мать, обрадовать близких. Фред открыл глаза.
- Ты знаешь, где ты? – прошептал громко Гарри.
- Мы победили? – слабо шепнул Фред.
- Да, - кивнул Гарри. Джинни заплакала, бросившись в объятья Рона – сомнений не осталось, перед ними Фред.
- А почему героя Хогвартса не встречает восторженная толпа? – усмехнулся Фред. – Кто умер из наших?
- Колин Криви, Тонкс и Люпин, - сглотнув шепнул Гарри. – Большинство ранено. Но жертв меньше, чем можно было ожидать. Мы думали, что и ты умер…
- Я? – удивился Фред. – Я помню, как меня оглушили, как посыпались камни, как заболела голова.
- Мы похоронили тебя, - шепнул Рон, взяв брата за руку. – Ты бы видел маму, Джорджа…
Джинни вовремя осадила его. Она умоляюще кивнула Гарри, и он все понял. Он молча вышел из крыла – отправить сову миссис Уизли, я знала это.
- Успокойте их, - улыбнулся Фред. – И позовите, наконец, Форджа, а то, кто же будет заканчивать за мной предложения?!
Пожалуй, впервые со страшного дня войны мы так хохотали. Глаза Рона и Джинни покраснели, но они смеялись, и я улыбалась, не зная чему. Словно камень упал с сердца, словно мы опять дети и словно не было никакой войны.
- Он будет здесь с минуты на минуту! – заулыбалась Джинни, обнимая брата.
Я понимала ее – трудно поверить, что человек, который, казалось бы, умер, вдруг опять оказывается рядом с тобой. Казалось бы, мы заплатили в этой войне слишком высокую плату, но вдруг, смерть снова возвращает нам того, кого мы любили, и которого потеряли в расплату за победу.
Больничное крыло огласился криком – Рон обеспокоенно оглянулся. Полная фигура миссис Уизли виднелась у входа. Она, не веря своим глазам, смотрела на Фреда, который виновато улыбался в ответ.
- Ты жив! Ты жив! – такими были ее слова, когда она, подбежав к раненому, обняла его. Позади я увидела высокого лысеющего волшебника с рыжими остатками волос, и нескольких рыжеволосых юношей подле него. Они тоже с криками и смехом подбежали к Фреду.
- А где Фордж? – восторженно воскликнул Фред, гладя по спине мать.
- Он скоро будет, - улыбнулся Гарри, подходя ближе. Я взглянула на него – маленькие морщинки, залегшие у юноши под глазами, разгладились. Да, большего подарка судьбы, чем возвращения Фреда, нельзя было и ожидать. И когда в дверях появилась одинокая фигура молодого двойника Фреда, я поняла, что именно с этого момента все возвращается на круги своя.
- Фред? – изумился Джордж, подходя ближе, и глядя на брата, словно на призрак.
- А, это ты, ушастик? – весело воскликнул Фред и братья крепко обнялись.
Я села позади них, понимая, что все теперь будет по-старому. Это ощущение правильности, успокоения, понимание того, что мы сделали и добились главного, действовали умиротворяюще. Но на душе было тяжело оттого, что это было лишь ощущением, смутной догадкой правильности происходящего, но не воспоминанием. Они были такие счастливые, но и я скоро смогу присоединиться к ним, стать частью их компании, разделить их счастье и я обязательно сделаю это.
Я невольно взглянула на светловолосого юношу, спящего на своей койке. Прошло уже четыре дня, а он все спал и спал. Заклинание, видимо, подействовало на него сильнее. Кто знает, кем он станет, вернувшись в реальный мир. Может быть он, как говорят мои друзья, так и останется нашим врагом, а, может быть, вернется на сторону добра. Я и предположить не могла, как он поведет себя. А тем временем, юноша заморгал. Он открыл глаза, а я лишь растерянно глядела на него.
- Ты кто? – был первым его вопрос.
- Я Гермиона, - тупо прошептала я. Мне хотелось и дальше предаваться своим мыслям, а не объяснять что-то мальчишке, который виновен во всех моих проблемах.
- А кто я? – также тихо спросил он вновь.
- Ты Малфой, Драко Малфой, - сказала я, направляясь к друзьям. Я не стала обращать внимание ликующих Уизли, но лишь тихо прошептала Гарри.
- Он пришел в себя, - и мой друг понял, кто очнулся. – Мне кажется, его матери будет приятнее узнать об этом от тебя.
Гарри благодарно кивнул, направившись отправлять очередную сову. Я присела на свою кровать, стараясь успокоить разболевшуюся голову. В этот день произошло слишком много событий, да, счастливых, да, прекрасных, но так хотелось прилечь, забыться и просто отдохнуть.
Близился вечер, когда, наконец, шум от возвращения Фреда стих. Теперь никто из нас не сомневался в том, что перед нами настоящий Уизли, с его шутками, весельем и жаждой жизни.
Гарри и Рон, не говоря остальным о своем плане, посветив в него лишь меня, ближе к закату, пошли к могиле Фреда. Мы похоронили его и еще нескольких защитников замка подле его стен. Так было правильно, на наш взгляд – память вечным героем должна остаться там, где они сложили свои головы в защиту нашего общего дома. Спустя пару часов Рон и Гарри вернулись – грязные, уставшие, но довольные.
- Там был Розье, - коротко кивнул Рон. – В одежде Фреда.
- Но… как? – не поняла я.
- Оборотное зелье, - покачал головой Гарри.
- Но ведь оно не должно действовать после…
- Вспомни смерть Барти Крауча, - ответил Гарри. – Его мать оставалась в его обличье и после смерти. Не долго, но оставалась.
- Но зачем это пожирателям?
- Стратегический план, скорее всего, - горько усмехнулся Гарри. – Старались втереться к нам в доверие, а затем убить как можно больше наших. В суматохе никому из них не требовалось много сил на то, чтобы выдернуть пару волосков у защитников замка. Все просто.
- Но не все знали об этом плане, - поняла я. – Розье убили свои же. Нужно проверить все могилы!
- Не бойся, мы займемся этим с утра, - улыбнулся Гарри. – Ты не беспокойся, все хорошо будет. Мы сами все сделаем.
- Хорошо, - кивнула я.
Друзья обняли меня, направляясь в спальни Гриффиндора. Жаль я не могла последовать их примеру, поскольку мадам Помфри все боялась за мое самочувствие, словно я была маленьким жалким цыпленком, а она опытной и строгой наседкой. Моя койка огораживалась ширмой, но до пробуждения Малфоя и прибытия Фреда в этом не было необходимости. Почти все «постояльцы» больного крыла все еще находились в бессознательном состоянии. Мне было скучно поначалу, но потом я поняла, что лучше так, вдалеке от всех, наедине со своими мыслями.
Ночь уже накрыла дремлющий Хогвартс черной пеленой, звездной дланью, распростертой над замком. Сегодня вечером я решила, наконец, разнообразить свое одиночество разговором с Фредом. Я отодвинула ширму и молча посмотрела на брата Рона, который теперь не отрываясь смотрел на молочный диск луны за окном. Лунный свет навевал на меня тоскливые мысли, мне почему-то вспомнился вой волка и горечь утраты… Конечно, Люпин… Гарри говорил о нем.
- Гермиона! – окликнул меня Фред, хотя я сама хотела отвлечь его от пустых размышлений.
- Фред, - улыбнулась я. – Остальные Уизли заночевали в замке?
- Да, - улыбнулся он. – Джордж завтра будет здесь.
- Мы победили, - почему-то сказала я опять. Этот юноша был неотделимой частью моего прошлого, мне так хотелось говорить с ним, но я не знала, как начать беседу.
- Да, мы победили, - улыбнулся он счастливо, и я поняла, что эта неловкость ни к чему – нас с ним объединяет слишком многое.
- Ты такая молодец и все вы, - улыбался Фред.
- Хогвартс без тебя не Хогвартс, - улыбнулась я в ответ.
- Знаешь, подруга, - рыжий лукаво улыбнулся. – Думаю, мы еще повеселимся в этом году.
- Что? – не поняла я.
- Мы вернемся в этом году, - рассмеялся Фред. – Знаешь, думаю, с ТРИТОНом у нас будет больше возможностей наладить торговлю, да и среди новых покупателей нужно будет наладить рекламную кампанию.
- Ребята тоже остаются, - настроение сразу поднялось.
Я не заметила, как соленые капли сами собой потекли из глаз. Наверное, это от счастья.
- Ну что ты, старушка? – удивился Фред. – Не отчаивайся, у тебя еще будет возможность.
- О чем ты?
- Я ведь тебе нравлюсь? – усмехнулся Фред, приподняв бровь. – Только не отрицай! Среди всех Уизли именно я – самый красивый, милый, приятный в общении и вообще обворожительный.
- Мне больше нравится Рон, - улыбнулась я.
- Этот красноухий? – усмехнулся юноша. – Что ты в нем нашла?
- Он не хвастается, по крайней мере, - рассмеялась я.
- Он больше молчит, это верно, - кивнул Фред. – А еще мычит, когда не знает что сказать… Поет также в душе. Я слышал: не так ужасно, как Перси, но тоже отвратно.
- Фред, прекрати!
- А что? Что-то не так? Перси ужасно поет! Разве ты не слышала: когда Перси заходит в душ, он непременно начинает петь серенады, собственного сочинения, но мылу, право, приятно.
- Мылу нельзя петь серенады.
- Можно, еще как! Старушка, Перси это удается, - подмигнул близнец. – Вероятно, мыло отвечает ему взаимностью. Но, право, говорить про личную жизнь родственников – неприлично.
- Можно потише! – вскричал рядом знакомый голос.
- А, это ты, хорек, - улыбнулся Фред.
- Прекрати, Фред, - покачала я головой. – Он ничего не помнит. Постарайся стать для него другом. Пожалуйста.
- Мне Рон говорил, что ты тоже не помнишь, - вспомнил Фред.
- Да, не помню, - кивнула я.
- А как…
- Память возвращается ко мне. Я не помню сути, но она возвращается в словах, предложениях, образах. Я все смогу нагнать к будущему учебному году. Рон и Гарри рассказали мне почти все. Этого достаточно. А теперь, пожалуйста, извинись перед Малфоем. Прошу тебя.
- Хорошо, - обескуражено пробормотал Фред и продолжил чуть громче. – Извини… Малфой.
- Спасибо, - более спокойно сказал Малфой. – Спокойной ночи.
- Спокойной ночи, - ответила я. Фред лишь изумленно повел плечом.