Глава 1. Когда исчезают звёзды

Моя жизнь никогда не отличалась какими-то особыми радостями, наверное, даже правильнее было бы сказать, что судьба моя расставляла мне различные ловушки на моём долгом и нелепом пути к жизни обычного счастливого ребёнка, постоянно подвергала каким-то тяжёлым испытаниям. Всё началось с моего рождения в обычном магловском приюте, где к ребёнку относились как к чему-то обыденному и обыкновенному явлению. Моя мать умерла сразу же после родов, успев назвать только имя, которым впоследствии меня и нарекли. Итак, позвольте представиться – Том Марволо Риддл. Я не стану забегать вперёд, а давайте лучше расскажу вам свою историю по порядку.
Как я уже сказал, яркими моментами моё детство насыщенно не было. Моё серое существование в магловском приюте разбавил приход высокого старца, в очень странной одежде, как мне тогда показалось. Она была такой нелепой и абсурдной, что я не мог не обратить на неё внимания, возможно именно этого и добивался незнакомец. На вид ему было лет около 50, но борода и длинные волосы делали его старше. Взгляд его был каким-то особенным: нет, в его голубых глазах вовсе не было чего-то давящего, а совсем на оборот – они излучали спокойствие, доброту и какое-то непонятное для меня тепло. Одиннадцать лет, проведённые в приюте, сделали своё дело. Я стал совсем диким, недоверчивым, озлобленным на весь мир, я не верил в любовь, стал совершенно замкнутым и молчаливым. Порой на меня накатывало такое нестерпимое желание причинять боль, что я едва сдерживался, чтобы не начать драться с кем-либо из ребят. Никто из них не дружил со мной, они старались вообще со мной не пересекаться, боялись и сторонились меня. И это ещё сильнее давило на мою психику. Воспитатели полагали, что я психически не здоров, но я не мог сказать, что это было правдой – я был очень спокойным, не выражал почти никаких эмоций, и мне стали приглашать странных людей в белых халатах, они изучали мою голову, надевали какие-то ремни, фотографировали мой мозг, а я лишь думал: «Глупцы, я ведь не болен, я просто особенный». И мои слова подтвердил этот старец, когда назвал меня волшебником. Он, наверное, думал, что я буду радоваться и удивляться, как это делали другие дети, которых оповещали вот о таком важном изменении в их жизни, но я так хорошо помню этот день, свою реакцию: Я стоял у окна, рассматривая капающий за окном дождь, и даже не повернулся, когда старик сказал мне об этом. Губы мои растянулись в ухмылке, и я промолвил: «Я всегда знал, что я особенный». Я помню ещё кое, что из нашего с ним разговора. Тогда я сказал ему, что я слышу голоса. Да, голоса. Они были моими ночными кошмарами, и сводили меня с ума. Они звали меня так часто, шептали моё имя, шуршали в углах, тихим шелестом, проникая в мой мозг, и издевались надо мной. А когда я был готов умереть, лишь бы не слышать их, они исчезали, и я снова становился прежним, спокойным мальчишкой. Помню, как он напрягся, услышав от меня эту информацию. Его лоб покрылся морщинками, лицо побледнело, а глаза слегка нахмурились. Он посмотрел на меня из-под очков-половинок своим небесно-голубым взором и сказал, что хочет забрать меня с собой туда, где я обрету дом и, где меня примут, как своего. Не знаю, что именно заставило меня поверить ему: та ли демонстрация его силы, его слова и умение убеждать, или же может быть он вселял мне какую-то надежду, которой у меня никогда не было. В следующий момент я уже шёл рядом с ним, он держал в своей руке мою маленькую руку, а я лишь оглядывался на серые очертания детского приюта, ища взглядом, окно своей комнаты, в которой протекло всё моё детство. Я никогда не выходил за ворота, не видел этот мир, я не знал, что ждёт меня там, впереди, но я не боялся, совсем. И лишь постепенно в моё сердце стала проникать уверенность и смелость, я был, словно загнанный в угол зверь, который оглядывался по сторонам и думал, а стоит ли выходить из своего укрытия, шёл вперёд, едва поспевая за высоким старцем. Иногда мне приходилось переходить на бег, и тогда я поднимал на него взгляд, и видел, что он о чём-то думает. Я не знал кто он такой, но уже тогда этот человек стал для меня кем-то больше, чем просто освободителем. Я не помню, как мы очутились на железнодорожной станции. На огромном здании вокзала, большими буквами красовалась надпись «King-Cross Railway station». Я стоял и смотрел на неё, пока старик покупал билеты в кассе. Из задумчивости меня вывело чьё-то прикосновение к моему плечу. Я перевёл взгляд и увидел его голубые глаза. Он протягивал мне билет, и почему-то улыбался. От былой серьёзности на его лице не осталось и следа, её сменила какая-то непонятная весёлость.
- Пойдём, Том. Поезд скоро отходит, нам надо успеть добраться на него.
Он взял меня за руку и снова повёл вперёд, теперь уже внутрь этого огромного вокзала, который мне казался таким необъятным. Я посмотрел на свой билет и удивился, это был листок золотого цвета, он искрился и на нём картинка, в виде поезда, постоянно двигалась. На билете большими буквами было написано «Хогвартс-Экспресс. Платформа 9 и 3/4». Я точно помню, что старик давал мне белый, маленький клочок бумаги, а теперь я держал в руках большой золотистый листок, с красивым рисунком.
- А разве бывает такой номер?
Спросил я, рассматривая вывески с номерами платформ, ища глазами нужную мне и всматриваясь в составы. Мне так хотелось посмотреть на этот поезд, узнать какой он и что это за место, куда мы едим. Старик посмотрел на меня и улыбнулся.
- Ты всё увидишь сейчас сам, Том. Потерпи.
Мы повернули на платформу 9, а с другой стороны была табличка 8. Я всё ждал, что вот сейчас появится та самая, нужная мне надпись, но её всё не было. Мы резко остановились перед большой колонной. Старик подошёл и потрогал её, затем посмотрел на меня.
- Ты должен пройти сквозь неё. Всё что тебе нужно сделать: сосредоточиться, собрать всё силу в кулак и разбежаться получше и главное не бояться. Давай. Встретимся на той стороне.
Сначала я подумал, что он сошёл с ума, как можно было пройти сквозь стену. Посмотрев по внимательнее на старика, я понял, что он серьёзно ждёт от меня данных действий. Я перевёл взгляд на стену, попытался сконцентрироваться, но почему-то представил себе, что, разбежавшись, я непременно врежусь в камень и буду выглядеть очень нелепо. Я снова посмотрел на старца, затем закрыл глаза, представил себе, как прохожу сквозь эту стену, и в следующую секунду рванул вперёд. Меня, словно затянуло в какую-то вязкую субстанцию. В следующий миг я понял, что слишком сильно разбежался. Оказавшись на платформе, я видел, кА кона преобразилась: стала какой-то сказочной, вокруг были необычные для меня люди в остроконечных шляпах и длинных мантиях. Прямо над моей головой висела табличка, полностью соответствующая номеру на моём билете.
- Вот это да…
Протянул я, рассматривая всё вокруг, и видимо я произнёс это вслух, так как услышал прямо над ухом знакомый голос старика:
- Впечатлило?
Он положил руку мне на плечо, я поднял голову и кивнул.
- Пойдём, Том, пора занимать место.
Мы вошли внутрь, проходили мимо стеклянных дверей. Я заглядывал в купе и видел там детей своего возраста и старше. Они о чём-то оживлённо болтали, не обращая на меня никакого внимания. Мне почему-то так захотелось поучаствовать в их беседе, узнать по больше про этот мир, а то, что я уже был не в той реальности, где существовал приют и моя старая комната, я был уверен полностью. Старик остановился и открыл купе, пропустив меня вперёд. Я сел к окну и, заёрзав на сиденье, уставился в окно. Поезд ещё немного постоял и тронулся, издав три протяжных и весёлых свистка. Старик всё это время сидел и смотрел на меня, но меня это мало волновало тогда, я был настолько увлечён осмотром пейзажей за окном, что даже не услышал, как открылась дверь. Меня лишь позже привлёк посторонний, незнакомый мне голос. Я сделал вид, что всё ещё увлечён пейзажами за окном, но на самом деле меня уже целиком и полностью интересовал разговор старика и нового незнакомца.
- Здравствуйте, Альбус. Не ожидал вас тут увидеть совершенно, вы ведь уже давно не пользуетесь Хогвартс-Экспрессом.
Мужчина, который сидел рядом с Альбусом, был не очень высокого роста, кругловатого телосложения, с седыми волосами и очень весёлым выражением лица. Он скорее располагал к себе, нежели отталкивал.
Я рассматривал этого незнакомого гостя в отражении окна, хоть его фигура и лицо были не чёткими. Я никак не мог позволить себе повернуться, чтобы получить полное впечатление от увиденного. Из всего, что я далее услышал, я понял, что моего старца зовут Альбус Дамблдор и он директор школы, в которую мы едим, а этот маленький толстенький человечек – декан какого-то Слизерина и видимо учитель. Я ещё многого не понимал и всё мне казалось, таким не настоящим, что я боялся, будто это мой очередной сон и стоит мне открыть глаза, как я снова увижу свою старую комнату в детском доме «Вулс». За окном пейзажи менялись с невероятной скоростью, и я даже не успевал рассмотреть их как следует, что меня очень расстраивало. Голубое небо было спокойно, и лишь иногда по нему проплывали белые кораблики самых причудливых форм и размеров. Ветра за окном не были, и деревья стояли, словно истуканы, замороженные такой не нарушаемой ничем тишиной.
- Том. Том отвлекись, пожалуйста.
Я повернулся, бросив немного растерянный взгляд на директора. Альбус сидел напротив, а рядом с ним устроился декан. Оба они смотрели на мальчика. Том как-то недоверчиво посмотрел на малознакомое ему лицо, и снова перевёл взгляд на старика.
- Том – это профессор Слизнорт, декан одного из факультетов в нашей школе. Я хочу немного ввести тебя в курс дела. Наша школа очень старая и в ней есть четыре факультета: Гриффиндор, Слизерин, Хаффлпаф и Ревенкло. Названы они в честь основателей. Каждый ученик проходит распределение на факультет, ты тоже пройдёшь. Тебя выберет магия твоего факультета, заключённая в остроконечной шляпе. Уроков будет много, как интересных тебе, так и не очень, но ты не должен делать какие-то предпочтения, следует успевать во всём. Каждый ученик имеет право завести в школе себе кота, сову, крысу или жабу. В школе принято носить форму, сшитую по индивидуальным меркам каждого ученика, прошедшего распределение. Для учёбы тебе потребуются учебники, перья, чернила и самое главное – волшебная палочка. Без неё ты не сможешь творить волшебство.
- Но у меня нет ничего из того, что вы перечислили, сэр. И денег тоже.
- Не волнуйся, Том. У тебя всё будет, а пока ты можешь подумать над тем, какое животное ты хочешь завести, чтобы тебе не было так одиноко первое время.
Я кивнул ему в ответ и снова посмотрел на декана. Мне очень нравились змеи, но насколько я понял, в перечне разрешённых животных их не было, поэтому говорить о своей любви к этим земноводным я не стал, а лишь как-то многозначительно вздохнул и, ссутулившись, повернулся к окну, уложив руки на колени. Я чувствовал на себе пристальный взгляд директора, словно он пытался заглянуть мне в душу, увидеть мои мысли и желания, но я был совсем пуст. Мне почему-то стало так тоскливо на душе, и причину я никак не мог найти. И вот поезд начал тормозить, приближаясь к станции. Я приблизился к стеклу, чувствуя. Как моё тёплое дыхание согревает прохладную поверхность окна и от этого оно покрывается тонким слоем влаги. Я протёр рукой стекло и прочитал вывеску на перроне: «Хогсмид».
- Мы приехали, Том. Идём.
Взрослые встали, готовые выйти из купе, а директор протянул руку мне на встречу. Я немного помедлил, словно боялся выходить, а затем сделал пару нерешительных шагов навстречу своему будущему и новой, счастливой жизни.

Глава 2. Прошлое не изменить

Было ли у вас когда-нибудь ощущение того, что вы попали в сказку, в свои мечты и сны, что то, что вы видите - уже было перед вашими глазами, но вы не можете вспомнить когда. Казалось ли вам, что все окружающие вас предметы, люди, животные и птицы, запахи и даже голоса настолько вам знакомы, что это даже пугает? Но вы можете сказать точно, что всё это происходит с вами в первые, просто такое ощущение дежавю не даёт вам покоя. Именно такое чувство я испытал, когда мы вышли из поезда и сели в карету, которая сама двигалась по мощёной улице небольшой деревни. Альбус разговаривал с профессором Слизнортом на какие-то посторонние темы, и я оказался предоставленным самому себе. Пейзаж за окном скрасил одиночество, которое охватило меня на некоторое время. Природа, в этом волшебном мире отличалась от той, которую я видел на картинках в атласе во время учёбы в детском доме. Земля тут казалась красноватой, а деревья больше и создавалось впечатление, что они дышат, наблюдают за тобой, куда бы ты ни пошёл, и что бы ты ни делал. Ветер стал доносить запах морского бриза, который так отчётливо различался на фоне хвойных и деревенских ароматов.
- Как можно спрятать от человечества целое море?
Я не смог скрыть своего удивления, и мой вопрос заставил взрослых замолчать и обратить, наконец, на меня внимание. Дамблдор повернул голову и внимательно посмотрел на меня. Я ощущал его взгляд даже затылком, затем он подался вперёд, так, что я мог ощущать мягкость его волос и тонкий аромат лимона, исходящий от него, и посмотрел в окно.
- Не море, Том, а озеро. Ты очень хорошо чувствуешь запахи. До водоёма ещё далеко, а ты уловил запах морской соли и воды, который ветер тянет с запада. Ты не перестаёшь меня удивлять. Это озеро, которое мы называем Чёрным, из-за цвета воды, и находится оно в непосредственной близости от школы, мы ещё будем плыть по нему, так, что ты сможешь в полной мере насладиться силой волн, и глубиной вод, а также увидишь некоторых представителей подводного мира, если повезёт.
Всю красоту Чёрного озера я смог оценить после того, как мы проехали деревню и стали спускаться с возвышенности к небольшой пристани, которая серой точкой мелькала на берегу. Всё то, что я увидел, настолько поразило меня, что я понял – нет ничего красивее на свете, чем возвышающийся прямо над водой огромный готический замок. Я ещё не видел его изнутри, но уже представлял себе: комнаты, коридоры и безграничные арочные своды этого исполина. Мы высадились у пристани и ждали несколько минут, пока кареты снова скроются за холмом. Я обратил внимание на очень крупного мальчишку, который как-то неуверенно мялся в стороне от всех ребят и казался каким-то потерянным. Словно уловив мой взгляд, Дамблдор подошёл к нему, что-то спросил и в следующее мгновение подвёл его ко мне.
- Это Хагрид, познакомься Том. Он, также как и ты, новенький и будет учиться в школе.
Больше Альбус ничего не сказал, а только отошёл вместе с деканом в сторону, рассаживая детей по лодкам. Хагрид и я оказались вместе в небольшом судёнышке. Не могу сказать, что мне это было по душе. Мальчишка не понравился мне сразу же и я не знал почему, просто его неопрятный внешний вид, исполинские размеры, неуклюжесть и постоянная разговорчивость – действовали мне на нервы. Он был из числа тех людей, которые слыли неудачниками и мало чего добивались от жизни. Он не давал мне насладиться тишиной и местными красотами, постоянно задавая мне вопросы и пытаясь рассказывать какие-то нелепые истории. Вообще он был слишком любопытным и болтливым, а эти два качества, особенно в совокупности с той грубостью, которая была у него – отталкивали меня сразу же. Я был не намерен общаться с ним, и он понял это только тогда, когда лодки причалили к скалистому берегу, и я в первых числах спрыгнул на сушу, не дожидаясь его. Дамблдор собрал нас на берегу и повёл по крытому монолитному мосту в замок. Я удивлялся, как можно сделать такой длинный проход, не используя дополнительного материала, и лишь позже заметил, что мост высечен из скалы, которая соединяла берег и гору, где стоял замок. Школа наывалась «Хогвартс», что в переводе на язык обычных людей, означало «вепрь». Этот факт я узнал уже потом, из учебника по истории школы, но не будем забегать вперёд, и узнаем всё по порядку.
Нас ввели в большой холл, который большим сумеречным коридором соединялся с Огромным залом. Мне трудно описать то, что я увидел, когда двери открылись. Это была очень большая комната, ярко освещённая и переполненная детьми всех возрастов. В зале стояло пять столов. Четыре из них располагались перпендикулярно главному, за которым сидели взрослые. Зал был украшен флагами и гербами. Как я понял позже – у каждого факультета была своя эмблема и цвет. Столы ломились от расставленных на них яств, а в воздухе стоял гул от постоянно галдящих, из-за переполняющих их эмоций, учеников. Но больше всего меня впечатлил потолок, а точнее его отсутствие. В воздухе летали свечи, уходя в небесный свод, на котором тысячи звёзд сверкали, словно маленькие ночные жуки.
Процесс распределения меня очень заинтересовал. Каждому ученику-первокурснику надевали на голову старую, драную говорящую сварливым голосом, шляпу. Она описывала качества, которыми обладал тот или иной претендент и впоследствии выкрикивала название факультета, на который он определялся. Вскоре очередь дошла и до меня. Я гордым шагом дошёл до стола преподавателей, сел на указанное мне место, и ощутил, как кто-то вцепился мне в голову. Я тщетно пытался рассмотреть шляпу, но дальше широких полей и длинных спадающих лохмотьев, не видел ничего.
- Ммм…
Начала шляпа, сжимаясь плотнее, словно боялась, что её кто-то попытается снять с моей головы, и она ничего не успеет сказать.
- Я вижу большой ум, несомненно, огромное стремление быть лучшим, любознательность, незнающую границ. Ты ставишь себя выше других и заставляешь окружающих тебя людей думать так же. Ты не так прост, как кажешься, и придет время, и весь мир заговорит о тебе. В тебе много скрытых талантов, о которых ты даже сам пока не знаешь. У тебя только один путь – Слизерин!
Стол с зелёной эмблемой загудел, зааплодировав и, в тот момент, я испытал такую гордость за себя, словно сделал что-то очень важное в своей жизни и полезное для общества. Я встал со стула и поспешил занять место среди своих однокурсников. Когда я перевёл взгляд на преподавательский стол, то заметил довольный взгляд профессора Слизнорта и напряжённый Дамблдора. Решив, что это не так важно, я отвернулся и, когда директор Диппет закончил свою долгую и заунывную речь, все тут же приступили к трапезе.
Когда стрелки стали медленно приближаться к восьми часам вечера, нас собрали старосты факультетов и отвели по гостиным. Мне довелось разделить комнату с Кигнусом Блэком и Абраксасом Малфоем. Первое впечатление о них у меня сложилось двоякое. Оба этих парня были знакомы друг с другом давно, и отношения у них были дружественные. Я был не намерен на первых парах рассказывать всем о своей жизни и делиться своими впечатлениями, поэтому, проигнорировав все их вопросы, я пошёл мыться. По возвращению в комнату, я едва уже стоял на ногах от усталости, и с трудом сняв с себя верхнюю одежду, упал на кровать, погрузившись в глубокий сон.
Я видел женщину. Она казалась мне такой родной, что невольно защемило сердце. Она смотрела на меня своими печальными красивыми глазами и молчала. Я так хотел подойти к ней, взять её за руку, но как только делал шаг, она отдалялась от меня, и мне оставалось только стоять и смотреть на неё. Это злило и раздражало одновременно. Женщина встала, протянула ко мне руки, словно хотела обнять меня, а я боялся сделать шаг, чтобы она не исчезла совсем.
- Спаси меня, Том. Не бросай меня.
Прошептала она, всё ещё протягивая ко мне руки, и я кричал ей, что не брошу, что я хочу помочь ей, но не знаю как. А она лишь попыталась сделать ко мне шаг, но чьи-то чёрные когтистые пальцы тянули её назад от меня. Она пыталась освободиться, а я, было, ринулся к ней, но она так стремительно удалялась, что нелепое отчаяние охватило меня. Внезапно для себя я назвал её мамой и продолжал отчаянно рваться вперёд, пытаясь поймать её руку. Женщина как-то обречённо обмякла в руках безликих монстров, приложила руку к губам и я мог заметить алые слезинки, скатившиеся по её щекам и растворившиеся в бесконечной мгле.
- Не забывай меня, Том.
Это было последнее, что она сказала перед тем, как темнота поглотила её. Я остался один на один со своими внутренними переживаниями, эмоциями и чувствами. Только сейчас я по настоящему ощутил себя одиноким и никому не нужным. Я понял, чего мне так не хватало все мои детские годы, кого я всегда ждал, но никак не мог дождаться. Я не знал, что произошло с моей матерью, и почему она оставила меня. Только я осознавал, что она любила меня всегда и не по своей воле бросила в том сером, забытом богом сиротском приюте «Вулс».
Сон разбудил меня посреди ночи. В комнате было темно, тихо и холодно. Я сел на кровати и вгляделся в темноту. После того, как глаза привыкли к отсутствию света, я сумел разглядеть спящих сокурсников, очертания тумбочек и шторок, а через дверную щель внизу проникал тусклый свет. Весь я был мокрый, словно от продолжительного бега. Отсутствие на мне пижамы не позволило вылезти из постели и отправиться в гостиную. Это была моя первая ночь в школе и всё, что у меня было из вещей, так это старая потёртая серая рубашка, поношенные бесформенные штаны и нелепая чёрная куртка. Даже шнурки на туфлях были разного цвета, и мне было невероятно стыдно за свой внешний вид, но я старался не показывать этого никому и, создавалось впечатление, что никто из ребят не замечал моего наряда. Заснуть я уже не смог и до утра провалялся в кровати с открытыми глазами, пытаясь осознать всё то, что увидел во сне. Я понял, что мне, во что бы то ни стало нужно узнать всё о моих родителях и родственниках. Я не знал, как я это буду делать, но задача уже была поставлена. Что я знал о себе – только то, что зовут меня Том Марволо Риддл и что я сирота, вырос в детском приюте Вулс, и никто из родственников никогда меня не навещал. Я всегда был предоставлен самому себе, друзей у меня никогда не было и единственными моими соседями по комнате были мыши и тараканы, а собеседниками – те непонятные шипящие голоса, которые я постоянно слышал.